CC BY
179
УДК 811.161.1373.2
DO110.25513/2413-6182.2019.6(1).93-111
ISSN 2413-6182 e1SSN 2658-4867
НОВЫЕ ОЙКОДОМОНИМЫ КАК ОТРАЖЕНИЕ МЕНТАЛЬНОЙ КАРТЫ ГОРОДА*
Р.В. Разумов1, С.О. Горяев23
1 Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского
(Ярославль, Россия) 2 Уральский федеральный университет им. первого президента России Б.Н. Ельцина (Екатеринбург, Россия) 3Миссионерский институт (Екатеринбург, Россия)
Аннотация: Рассматривается вопрос об отражении ментальной карты города в ономастическом пространстве новой для русского языка категории имен собственных - названий жилых комплексов. Новизна исследования определяется тем, что в работе впервые в российской ономастике рассматривается возможность применения понятия ментальной карты к ономастическим исследованиям. Этот вопрос рассматривается на примере сопоставительного анализа двух корпусов названий жилых комплексов, собранных синхронно в июле 2018 г. в Ярославле и Екатеринбурге. Проанализировано использование термина ойкодомоним в ономастике, определены возможные проблемы в его понимании, указано, что свойство топографичности является ключевым для подобных онимов. Рассмотрена история появления понятия ментальная карта в науке, опыт его применения в ономастических исследованиях. Предлагаемый новый подход к анализу названий жилых комплексов основан на выявлении способов привязки ойкодомонимов к ментальной карте города, возможностей горожанина представить точное или приблизительное местоположение объекта по его имени собственному. Рассматривается отличие названий, отражающих «доментальный» уровень позиционирования объекта, от названий «ментального уровня». Среди последних анализируются ойкодомонимы, отсылающие к различным элементам образа города, среди которых выделяются пути, границы, районы, узлы и ориентиры. Особо выделены названия надурбанонимического уровня. Авторы приходят к выводу о том, что ойкодомонимы могут рассматриваться как маркеры ментального пространства города. Проведенный анализ корпусов онимов Екатеринбурга и Ярославля позволил поставить ряд вопросов, решение которых даст возможность определить ономастический статус ойкодомонимов.
Ключевые слова: ономастика, городское онимическое пространство, урбаноним, ойкодомоним, названия жилых комплексов, ментальная карта города.
* Подготовлено при поддержке гранта РФФИ 18-012-00586.
© Р.В. Разумов, С.О. Горяев, 2019
Для цитирования:
Разумов Р.В., Горяев С.О. Новые ойкодомонимы как отражение ментальной
карты города // Коммуникативные исследования. 2019. Т. 6. № 1. С. 93-111.
DOI: 10.25513/2413-6182.2019.6(1).93-111.
Сведения об авторах:
1 Разумов Роман Викторович, доцент, кандидат филологических наук, ORCID: 0000-0001-9878-2271
2 Горяев Сергей Олегович, доцент, кандидат филологических наук, ORCID: 0000-0002-1684-0384
Контактная информация:
1 Почтовый адрес: 15000, Россия, Ярославль, ул. Республиканская, 108
2 Почтовый адрес: 620000, Россия, Екатеринбург, пр. Ленина, 51, каб. 306
1 E-mail: rvrazumov@list.ru
2 E-mail: gorajev@yandex.ru Дата поступления статьи: 07.10.2018 Дата рецензирования: 21.10.2018 Дата принятия в печать: 14.01.2019
1. Введение
Начало XXI века ознаменовалось активным интересом ученых к изучению особенностей повседневной языковой картины мира современного горожанина. Одной из существенных ее деталей, несомненно, является мир официальных и неофициальных имен собственных, функционирующих в городском пространстве. Н.В. Подольская в одной из своих статей попыталась перечислить необозримый мир городских объектов: «В городах Центральной России, если мы возьмем несколько исторических срезов, встретим: кремль (или детинец] с крепостными стенами, башнями, воротами; усадьбы, посады, слободы; внешние городские укрепления: валы, стены, рвы; многочисленные церкви и монастыри, также часто служившие обороне города; мосты, площади, торговые ряды, улицы, переулки, проезды, парки, кладбища, памятники, знаменитые чем-либо дома, дворцы, каналы, стадионы. Словом, сооружения человеческого разума и рук самого разнообразного назначения» [Подольская 1974: 124]. И все они, в том числе те, которые не попали в этот перечень или были созданы уже после выхода этой книги, имеют свои названия, облегчающие горожанину коммуникацию в окружающей его действительности. Несмотря на существование довольно большого количества защищенных кандидатских и докторских диссертаций, изданных справочников и путеводителей, не поддающихся исчислению статей и тезисов, городские онимы остаются своеобразным «белым пятном» на карте современной лингвистики и ономастики. Как справедливо отмечает Т.П. Соколова, «урбанонимы по-преж-
нему рассматриваются фрагментарно: то в рамках топонимики (если это названия улиц], то как периферия ономастического пространства (в основном это касается эргонимов], то в рубрике «Other names» («Прочие имена»]» [Соколова 2018: 197]. Впрочем, если в ономастике все-таки стали появляться первые работы, выходящие за рамки простой «каталогизации» названий отдельного города (см., например: [Врублевская 2017; Голомидова 2017; Соколова 2016; Шмелёва 2014]], то в лингвистике и ком-муникативистике они незаслуженно отодвинуты на второй план. Весьма показательно то, что авторы монографии «Языковое существование современного горожанина: на материале языка Москвы» М.В. Китайгородская и Н.Н. Розанова, перечисляя основные направления в изучении языка города [Китайгородская, Розанова 2010: 18-33], не упоминают исследование его ономастического пространства, правда, в основной части монографии представлено несколько страниц, посвященных неофициальным и официальным онимам [Китайгородская, Розанова 2010: 119-145].
Одной из существенных проблем изучения городских названий является слабое знакомство исследователей-неономатологов с ономастической терминологией, выливающееся в изобретение новых терминов взамен уже давно существующих и введенных в научный оборот. Всё это приводит к возникновению недопонимания между учеными, созданию своеобразного «птичьего языка», малопонятного другим исследователям (см. об этом: [Березович 2001; Супрун 2011; Соколова 2018]].
2. Ойкодомонимы как часть урбанонимического ландшафта
Основным для исследователей городского онимического пространства является, без сомнения, термин урбаноним, впервые предложенный в работах Н.В. Подольской. В «Словаре русской ономастической терминологии» она дает ему следующее определение: «Вид топонима. Собственное. - Р.В., С.О.] имя любого внутригородского топографического объекта, в том числе агороним, годоним, хороним городской, экклезионим, ойкодо-моним» [Подольская 1988: 139]. Несмотря на существование этого определения, в работах последнего времени мы можем встретить весьма парадоксальные его понятийные трансформации: 'название города', 'название любого внутригородского, в том числе коммерческого, объекта', 'название внутрисельского объекта' (!!!] (подробнее об этом см.: [Разумов 2015]].
Как следует из приведенного определения, одной из разновидностей урбанонимов являются ойкодомонимы - «Имя собственное здания <...> Происх.: греч. oixoSo^ 'здание, строение' + оним» [Подольская 1988: 88]. Этот термин, впервые появившийся во 2-м издании словаря, практически неизвестен в российской и зарубежной ономастике1. Произошло
1 Весьма показательно, что Т.В. Шмелёва в главе «Ономастическая терминология» своей монографии «Ономастикон российского города» последовательно употребляет его неверное написание: ойкодоним [Шмелёва 2014: 7].
это, на наш взгляд, по двум причинам. Во-первых, его появление в словаре было обусловлено не сложившейся исследовательской практикой, а желанием восполнить существующую терминологическую лакуну. Во-вторых, в российской действительности того времени данный вид собственных имен практически не существовал, в то время как в английской лин-гвокультуре, по данным А.В. Правдиковой, подобные онимы «составляют значительную часть британской микротопонимии (интернет-директория British Houses, в которой представлены названия известных домов, насчитывает свыше 4000 единиц]» [Правдикова 2009: 10]. Единичные ойкодо-монимы всё-таки встречались и в России: их можно было встретить в текстах по искусствоведению и архитектуре. Не случаен, вероятно, и следующий комментарий, который мы находим в одной из книг А.В. Суперанской: «Обычно индивидуальные названия получают не все здания и их части, а лишь наиболее интересные, привлекательные, художественные (выделено нами. - Р. В., С.О.]» [Суперанская 2011: 75].
Лаконичность приведенного толкования термина ойкодомоним была восполнена развернутым примечанием: «Обычно это имя здания в городе, которое известно не только как памятник зодчества, но и как учреждение, в этом случае это вид эргонима (см.); но загородные здания также могут иметь собственные имена, это особенно относится к дворцам и домам в усадьбах; в настоящее время, напр., в Латвии появилась тенденция давать частным загородным домам имена собственные, иногда мотивированные занятием хозяина: „Песня", „Выкрутасы"» [Подольская 1988: 88-89]. Этот комментарий и привел, по-видимому, к ошибочному его пониманию, существующему в российской и белорусской ономастике и связанному с отождествлением терминов ойкодомоним и эргоним. Впервые оно произошло в исследовании А.М. Мезенко «Урбанонимия Белоруссии» [Мезенко 1991], которая считала, что данный термин «может быть применим как для названия отдельных зданий (дворцов, особняков, гостиниц], предприятий и заведений (учебных, промышленных, сферы обслуживания, торговли], так и для названий культурно-спортивных и мемориальных комплексов (театров, музеев, стадионов, архитектурных памятников, монументов, мавзолеев, пантеонов] и т. п.» [Мезенко 1991: 14]. Как видим, в этом фрагменте автор не различает здание и учреждение, в нем находящееся. В статье 2018 г., посвященной анализу отойкодомоним-ных урбанонимов, А.М. Мезенко придерживается той же точки зрения, предлагая следующую типологию онимов: «В зависимости от мотивировочного признака, положенного в их основу, отойкодомонимные внутригородские названия, функционировавшие в белорусских городах на протяжении XVI-XXI вв., могут быть систематизированы и распределены по 10 группам, отражающим предназначенность объекта, расположенного в определенном здании: 1] названия культовых сооружений (храмов, соборов, монастырей, костелов, часовен]; 2] различных служб города; 3] учеб-
ных заведений; 4] производственных предприятий; 5] административных объектов; 6] торговых точек; 7] лечебных учреждений; 8] воинских частей и элементов их инфраструктуры; 9] зрелищных заведений; 10] спортивных заведений» [Мезенко 2018: 157]. Как видим, лишь первый пункт в этой классификации действительно является ойкодомонимом, все остальные - это типичные эргонимы. И Н.В. Подольская, и А.В. Суперанская последовательно настаивали, что эти два разряда собственных имен необходимо различать. Приведем небольшой фрагмент из научно-популярной работы А.В. Суперанской: «Необходимо отметить разницу между названиями некоторых зданий и находящихся в них учреждений. Сенат как здание - урбаноним. Сенат как учреждение может заседать в другом месте (в школе], а в здании Сената в чрезвычайных обстоятельствах может разместиться госпиталь. Названия организаций, предприятий, учреждений -эргонимы составляют самостоятельную группу собственных имен, лишь отчасти пересекающуюся с урбанонимами» [Суперанская 2011: 75].
Развитие русских городов в начале XXI века привело к активизации строительства коммерческой и жилой недвижимости. В свою очередь это породило моду на создание названий для возводимых жилых комплексов -одного или нескольких зданий, сооруженных как единое архитектурное целое. В этом случае мы имеем дело именно с названием жилого здания или комплекса зданий, а не организации, осуществляющей его застройку. Для обозначения подобных типов объектов мы и предлагаем использовать термин ойкодомоним как уже существующий в русской ономастике. Новый тип внутригородских объектов соответствует ключевому свойству урбанонимов - топографичности, поскольку данные онимы указывают на четкую географическую привязку к определенной точке земной поверхности, позволяют реализовывать ключевую для городских топонимов адресную функцию собственного имени.
В настоящей статье мы хотим показать особенности коммерческих ойкодомонимов именно как элементов городского урбанонимического пространства, а точнее как названий, позволяющих адресату номинации привязать обозначаемый объект к ментальной карте. Важность данного исследования обусловлена прежде всего тем, что неуклонно растет количество подобных названий. Так, по данным Т.П. Соколовой, в Москве и ближнем Подмосковье в ноябре 2004 г. существовало порядка 300 подобных единиц, а в сентябре 2011 г. - уже около 1300 единиц [Соколова 2011: 30]. Всё это делает необходимым рассмотрение вопросов включения названий жилых комплексов в существующие урбанонимические системы.
В качестве материала мы привлекаем два синхронно собранных ойкодомонимических массива - по городам Екатеринбург и Ярославль. Материал собран путем личных наблюдений, а также посредством анализа ресурсов сети интернет-сайтов, предлагающих квартиры в новостройках;
последний термин риелторы толкуют очень расширительно, по-видимому, относя к нему весь постсоветский жилой фонд (для Ярославля был просмотрен соответствующий городу раздел «Новостройки» на сервисе Яндекс.Недвижимость (https://realty.yandex.ru/yaroslavl/kupit/novostrojka /?from=main_menu), а для Екатеринбурга - раздел «Новостройки» в базе данных ЦИАН (https://ekb.cian.ru]. Далее примеры из двух корпусов сопровождаются пометами Яр. и Ек. соответственно.
3. Ментальная карта в ономастике
В статье мы рассмотрим возможность использования понятия ментальной карты в ономастике применительно к коммерческим ойкодомо-нимам. Для исследования нами отобраны два массива названий жилых комплексов (далее - ЖК], собранных синхронно по Ярославлю (76 названий] и Екатеринбургу (74 названия].
Всё богатство номинативных приемов для создания коммерческих ойкодомонимов можно поделить на два стратегических направления [Разумов, Горяев 2018]. Первое предполагает создание названия, так или иначе показывающего местоположение объекта в городском пространстве, то есть названия, включенного в урбанонимический ландшафт. Это может быть прямое указание на адрес, как ЖК «Космонавтов, 11», Ек., расположенный на одноименном проспекте, или достаточно прихотливая ассоциативная связь - ЖК «Симфония», Яр., расположенный на ул. Штрауса. Вторая стратегия предполагает создание названия, не включенного в сложившееся ономастическое пространство города. Это может быть условно-символическое наименование, лишенное денотативности (ЖК «Любовь», Ек., ЖК «Ренессанс», Яр.], или образное наименование, обыгрывающее внешний вид или иные качества объекта, но не «привязанное» к адресному указанию на местоположение (ЖК «Эверест», Ек., по высотному характеру застройки; ЖК «Изумрудный», Яр., по соответствующей окраске стен здания].
В рамках настоящего исследования именно включенные ойкодомо-нимы станут объектом дальнейшего рассмотрения. Поскольку для объекта жилой недвижимости важнейшей характеристикой является местоположение, рекламный эффект таких названий строится прежде всего на том, как ойкодомоним привязан к ономастическому пространству ментальной карты.
Рассмотрим понятие ментальной карты более подробно.
Сама идея ментальной карты как объекта и / или инструмента изучения городского пространства окончательно оформляется и развивается в монографии известного социолога Кевина Линча [Lynch 1960]. В отечественной науке эта идея приобретает популярность, видимо, после выхода перевода указанной работы [Линч 1982]. Однако плоды ментального картографирования пожинают, в основном, две ветви знания: социология, в рамках которой этот подход и был разработан (см. обзор в [Естри-
на 2018]; актуальность темы подчеркивает студенческая работа с совпадающим названием [Малыгина 2018]], и, особенно активно в последнее время, география. Подробности географического подхода приводятся, например, в статье И.И. Митина «Ментальные карты города: история понятия и разнообразие подходов» [Митин 2017], в которой автор дает, по-видимому, свой перевод двух определений ментальной карты: «Ментальные карты в самом общем виде могут быть определены как "психологическая или внутренняя репрезентация места или мест" [Jacobson, 2006, p. 299] или "когнитивная репрезентация информации об окружающем мире, которую человек приобретает из различных (прямых или косвенных] источников" [Klippel, 2010]» (цит. по: [Митин 2017: 64]]. Таким образом, при любом определении идеи ментальной карты речь идет о том, как человек представляет себе окружающее пространство. И поскольку таковое пространство маркировано собственными именами (макро-, микро- и просто топонимами], логично предположить, что для ономастики применение понятия ментальной карты будет уместным и плодотворным.
Однако в рамках науки о собственных именах понятие ментальной карты дает только первые робкие ростки. По-видимому, эксплицитным развитием идей ментально-картографического подхода занимается пока только венгерская, точнее, дебреценская ономастическая школа. В частности, говоря о достижениях венгерской ономастики, Каталин Ресеги [Reszegi 2013] отмечает появление интереса к взаимосвязи ментальной карты и топонимии в общих рамках когнитивного подхода; поэтому, кстати, кроме термина «ментальная карта» она употребляет термин «когнитивная карта» в синонимичном смысле. Следует, правда, сказать, что для иллюстрации интереса венгерских ономатологов к ментальным картам К. Ресеги ссылается на работы, автором и соавтором большинства которых она и является. Укажем также работу Эржебет Дьёрфи [Gyorffy 2015]. Автор, представитель Дебреценского университета, прямо говорит о том, что ментальная или когнитивная карта предлагается как новый метод в социоономастических исследованиях. В этой же работе дается краткий обзор становления идеи ментальной карты в западной науке.
В русскую ономастику, точнее, топонимику, понятие ментальной карты проникает кружным путем, через смежные дисциплины, в частности - географию. В этом аспекте, например, проводится противопоставление реальных и ментальных карт - последние «не менее реальны, но они признаны отображать другую - культурную реальность» [Калуцков 2017: 56]. Впрочем, следует отметить одну топонимическую по характеру и основополагающую по подходу работу, в которой хотя и без употребления термина «ментальная карта» ставится вопрос о ментальном бытии топонимической системы [Голев, Дмитриева 2008].
Таким образом, понятие ментальной карты, активно и продуктивно использующееся в целом ряде наук, только начинает развиваться в оно-
мастике. В настоящей статье мы укажем еще один из вариантов его применения.
4. Привязка ойкодомонима к ментальной карте
Строго говоря, в чистом виде метод ментального картографирования заключается в том, что испытуемый по заданию исследователя рисует карту окружающего пространства, как он себе его представляет, а для ономастики важно, прежде всего, топонимическое наполнение полученной схемы (впрочем, у географов возможны и другие подходы и приемы: см., уже упоминавшуюся работу И.И. Митина [Митин 2017]]. В настоящем же исследовании затрагивается более узкий вопрос. Мы предлагаем взглянуть на то, как новые ойкодомонимы привязаны к ментальной карте города. Мы исходим из представления о том, что номинатор в рекламных целях создает такое название, которое позволяет носителю ментальной карты города представить местоположение объекта с той или иной степенью точности.
4.1. «Доментальный» уровень
Первую группу составили ойкодомонимы, представляющие собой полные или частичные адресные дескрипции, включающие годоним, входящий в официальный адрес объекта, или, в случае квартальной застройки, обозначение улицы, пограничной к объекту номинации. Всего в собранном материале нами отмечено 8 названий в екатеринбургском корпусе (10 %) и 13 названий (17,1 %) - в ярославском. Подобные названия показывают, на наш взгляд, что номинаторы предпочитают использовать наиболее простые пути, т. е. не доверяют ментальной карте города. В этом плане характерно различие цифр в екатеринбургском и ярославском массивах: ярославские номинаторы более «официальны» и строги. Безусловно, существуют разнообразные модели подобных ойкодомонимов, однако обязательным их условием является наличие годонима, урбаноними-ческого термина (улица, переулок и т. д.] и числительного, обозначающего номер дома: ЖК «Тверицкая наб., 17А», Яр.; «Ул. Большая Норская, 15», Яр.; ЖК «Дом на Данилы Зверева, 17», Ек. Название этой группы может редуцироваться до двух элементов: ЖК «Космонавтов, 11», Ек., ЖК «Батова 3», Яр. Опускаются урбанонимические термины (улица, переулок, проспект], тип объекта (дом, комплекс, квартал и т. п.] и даже запятая, признак адресной записи, как во втором примере, но само наличие цифрового обозначения позволяет интерпретировать первый компонент как годоним и, следовательно, всю запись как адрес. Именно поэтому мы относим такие названия к «доментальному» уровню: они позволяют локализовать объекты не через ментальную карту, а через конкретный адрес, на чем и основан расчет номинатора. Более того, в некоторых случаях адрес может относиться к названиям улиц, не входящим в ментальные представления большинства горожан, например, только при сборе материала один
из авторов настоящей статьи узнал по названию ЖК «Парниковая, 6», что в городе есть такой годоним.
Название же «ментального уровня» не указывает на конкретный адрес и привязывает объект не к точке, а к более / менее протяженному (линейно или ареально] фрагменту городского пространства. В связи с этим напомним, что К. Линч, описывая элементы образа города, выделяет пути, границы, районы, узлы и ориентиры [Линч 1982: 50-53; далее в монографии следует подробное описание каждого элемента]. Рассмотрим эти элементы применительно к нашему материалу.
4.2. Пути - годонимические названия
У К. Линча пути понимаются достаточно широко как любые маршруты движения по городу, которые особенно значимы для тех, кто только осваивает городское пространство и еще не перешел в этом освоении к опоре на ориентиры. В рамках нашего исследования мы, в более узком аспекте, отнесем к путям только улицы и иные линейные объекты (переулки, проспекты, бульвары]. Название жилого комплекса в таком случае привлекает внимание человека к точке на возможном пути, хотя, в отличие от адресных названий, не указывает эту точку конкретно. Всего в собранном материале нами отмечено 35 названий (48 %] в екатеринбургском корпусе и аналогичное количество - 35 названий (46 %] - в ярославском.
При создании ойкодомонимов данного типа номинаторы могут использовать отсылку как к линейному объекту, на котором расположен жилой комплекс (ЖК «Июльский» ^ ул. Июльская, Ек., ЖК «Ленинградский» ^ Ленинградский проспект, Яр.], так и к другим, расположенным рядом и более значимым для горожан. В последнем случае урбанонимы, используемые при создании онима, «сбивают» четкую географическую привязку, отсылают не к точному адресу на карте города, а к определенному микрорайону или кварталу. В Ярославле примером подобных названий могут быть онимы ЖК «Московская слобода» и ЖК «Московский квартал». Оба этих объекта содержат явную отсылку к определенному району - главной автомагистрали города Московскому проспекту, однако ни один из них не расположен на его территории, а находятся они в некотором отдалении и адресованы по другим годонимам. Любопытно, что рядом с ЖК «Московская слобода» построен жилой комплекс «Голубой топаз», фасады которого выходят прямо на Московский проспект, но название, созданное номинатором, отсылает нас к внешнему виду постройки.
При создании ойкодомонимов возможны следующие приемы номинации. Название может указывать ЖК описательно (ЖК «Дом по ул. Электриков», Ек.; ЖК «Поул. Яковлевская», Яр.] или состоять только из годони-ма (ЖК «Новаторов», Ек.; ЖК «Ленинградский», Яр.]. В ряде, или даже большинстве случаев, годоним меняет грамматическую форму и из определения к слову улица становится определением к подразумеваемым словам
дом, жилой комплекс: ЖК «Хрустальногорский» на ул. Хрустальногорская, Ек., ЖК «Нагорный» на ул. Нагорной, Яр. Интересны также примеры перехода существительного из годонима в ойкодомонимы: ЖК «Авиатор» по ул. Авиаторов, Ек., включая меморативные названия: ЖК «Репин-парк» по ул. Репина (при отсутствии на ней парков], Ек.; ЖК «Ньютона», Яр. по ул. Ньютона. Интерпретация подобных названий как адресных возможна только с опорой на ментальную карту: только человек, знающий об ул. Альпинистов в Екатеринбурге, интерпретирует название ЖК «Альпы» как обозначение локализованного на этой улице объекта (ср. названия «Монтблан», Ек., «Эверест», Ек., мотивированные высотным характером застройки]. Аналогично в Ярославле ЖК «Доронино» может быть ошибочно интерпретировано как отойконимическое название, в то время как данное наименование образовано от меморатива ул. Доронина.
4.3. Границы
Своеобразными внутригородскими границами являются различные водные объекты, членящие пространство населенного пункта на районы и микрорайоны, помогающие нам ориентироваться. Практически в любом поволжском населенном пункте существует Заволжский район или в просторечии Заволга, всегда противостоящий центральной его части. При этом в рассматриваемых городах, в отличие от Венеции или Амстердама, водные объекты никак нельзя отнести к «путям». Идею границы в собранном материале несут 5 названий (6,8 %] в екатеринбургском корпусе и 6 названий (7,8 %] - в ярославском.
Отгидронимные ойкодомонимы описательно привязывают здание к его территории. Естественно, в Ярославле основной границей является Волга, которая послужила основой для трех названий: ЖК «Волга парк», ЖК «Волжские пенаты», ЖК «Волжский». Интересно, что эти названия отмечены на разных берегах реки: первое - во Фрунзенском районе, а два других - в Заволжском районе. Другая естественная водная граница города - река Которосль, - послужила основой для создания названия одноименного ЖК.
Идея границы может быть реализована и без использования гидронима, но в данном случае возникают трудности в идентификации места расположения объекта на ментальной карте города. Примером подобного ойкодомонима является оним ЖК «Заречная слобода», Яр. Вопреки возможным предположениям, он отсылает не к заволжской части города, а к закоторосльной, что менее очевидно для горожан, которые не воспринимают эту территорию в качестве заречной.
Помимо водных объектов идею границы в ментальной карте города реализуют и названия природных объектов. Примером подобного названия в Ярославле является оним Ляпинский бор, четко привязывающий объект к одноименному лесному массиву, хорошо известному всем горожанам (молодое поколение знает его как Ляпинку].
Интересны метонимические номинации в Екатеринбурге: ЖК «Адмирал» и ЖК «Регата», которые обозначают объекты на берегу крупного пруда, где, кстати, действительно проводятся парусные регаты. Но в целом гидронимические объекты играют минимальную роль в городском ономастическом пространстве. Характерна также номинация ЖК «Пат-рушихинские пруды» (строго говоря, одноименный пруд только один]: объект, носящий это название, расположен на улице Предельная, и название через гидроним несколько смягчает указание на максимальную отдаленность объекта от центра города.
4.4. Районы
Одним из распространенных случаев мотивации при создании названий жилых комплексов является отсылка к району, микрорайону или иному объекту, когда-либо располагавшемуся на этом месте и название которого до сих пор сохраняется для обозначения когда-то занимаемой им территории. В екатеринбургском корпусе эта подгруппа содержит 15 единиц (20,3 %], в ярославском - 15 онимов (19,7 %].
Большинство ойкодомонимов данного типа просто используют название жилого района или поселка, когда-то располагавшегося на данном месте: «Рудный», Ек.; «Сокол», Яр. ^ от одноименных поселков, «Старое Брагино» ^ деревня Старое Брагино, Яр., ЖК «Новый Уктус», Ек. ^ новая территория застройки в старом микрорайоне Уктус и т. п.
К этому типу можно, на наш взгляд, отнести и случаи появления ойкодомонимов, образованных от названий сторон света: «Центральный», «Северный», «Южный» (все - Яр.]. Несмотря на то, что они не содержат в названии каких-либо онимов, привязывающих здание к пространству города, для горожан они довольно легко прочитываются: ЖК «Центральный» четко относится к центральной части города, «Северный» - к Северному жилому району (более известному как Брагино]. Некоторое затруднение возникает лишь с ойокодомонимом «Южный», но и он может быть расшифрован как объект, расположенный на территории, противоположной Северному жилому району.
Возможны и более креативные случаи. В Екатеринбурге в Южном микрорайоне появился ЖК «Южные ворота», в микрорайоне Пионерский поселок - ЖК «Пионер». Три дома в новом микрорайоне Университетский получили меморативные названия «Коперник», «Ломоносов», «Менделеев». Название ЖК «Ударник» привязано к общему имиджу района Уралмаш (около одноименного завода], застройка которого отсылает к культуре и идеологии первых пятилеток.
4.5. Узлы и ориентиры
Мы объединяем в одну группу два элемента имиджа города, различаемые у К. Линча, поскольку в нашем случае речь идет не о движении горожанина в пространстве, а о положении статического объекта. Таким образом, узел становится одним из типов ориентира.
В городском пространстве ориентиры, основанные на апелляции к точечным объектам: различным зданиям, объектам городской инфраструктуры, менее очевидны. Всего нами отмечено 8 единиц (10,5 %] в екатеринбургском корпусе и только 2 онима (2,6 %] - в ярославском. Малое количество подобных ойкодомонимов обусловлено тем, что сравнительно небольшое количество зданий может быть известно широкому кругу горожан. Теоретически к таковым относятся заводы, образовательные учреждения, объекты культуры и спортивные сооружения. Однако далеко не со всеми из них могут быть построены жилые комплексы в виду уже имеющейся плотной застройки. Апелляция же в названии здания к промышленным объектам является скорее негативной, нежели позитивной.
В ярославском корпусе оба созданных ойкодомонима апеллируют к объектам культуры, которые когда-то были расположены на этом месте: в основе названий ЖК «Победа» и ЖК «Октябрь» лежат эргонимы - имена кинотеатров, снесенных при строительстве этих зданий. Безусловно, они являются значимыми ориентирами для горожан, однако хорошо прочитываются онимы лишь представителями среднего и старшего поколений, поскольку молодежь их уже не застала, у них отсутствуют какие-либо ассоциации с этим местом. Аналогичным образом в Екатеринбурге ЖК «Современник» отсылает к кинотеатру, ставшему сейчас торговым центром, но хотя бы сохранившему свое название. Урбаноним же «Заря» отсылает к одноименному до сих пор действующему кинотеатру. Кроме этого в Екатеринбурге есть номинации, обыгрывающие отношение объекта к известному парку, например, ЖК «Маяковский парк» расположен около Центрального парка культуры и отдыха имени В.В. Маяковского, а также строится ЖК «Макаровский квартал» рядом с Макаровским мостом. Интересно отметить, что актуализация в общественном дискурсе дореволюционного названия Макаровский мост произошла сравнительно недавно, в советское время в речи горожан мост назывался «На Челюскинцев» по проходящей по нему улице. Также актуализация старого урбанонима происходит в названии ЖК «Клубный дом Тихвинъ», что стало возможно после возрождения Ново-Тихвинского монастыря. Авторы отсылают адресата к старому названию улицы, но большинству горожан этот исторический факт может быть неизвестен, тогда как Ново-Тихвинский монастырь активно представлен в городской жизни. Отметим и ойкодомонимическую отсылку к совершенно новому гороскому ориентиру. ЖК «Дипломат» расположен неподалеку от комплекса зданий нескольких консульств, которые появились в Екатеринбурге только в постсоветское время.
4.6. Надурбанонимическийуровень
В отличие от названий рассмотренных выше групп, данный тип ой-кодомонимов апеллирует уже не к ментальной карте города, а к ментальной карте области, региона, а иногда и страны в целом. В основу подобных наименований могут быть положены названия самих городов, в ко-
торых построены ЖК, районов, административных или географических образований и др. подобных онимов. Все они носят рекламный характер, поскольку никак не локализуют объект на карте города. В екатеринбургском корпусе эта подгруппа содержит 4 единицы (5,4 %], в ярославском -5 онимов (6,6 %].
В собранном нами материале 4 ойкодомонима образованы от ой-конимов самих городов: интересно, что лишь один из них был создан в Екатеринбурге (ЖК «Огни Екатеринбурга»], а три оставшихся онима появились в Ярославле (ЖК «Новый Ярославль», ЖК «Ярославль-СИТИ» и ЖК «Ярославские палаты»].
В эту же группу мы относим название ЖК «Башня "Исеть"» в честь основной реки города Екатеринбурга. Хотя гидронимические названия мы отнесли к разделу «границы», название расположенного в центре города жилого небоскреба скорее выражает идею не границы, а локального патриотизма.
Пять названий ЖК отсылают к региону, в котором они появились, иными способами. По одному названию было образовано от хоронимов: ЖК «Уральский», Ек. и ЖК «Верхневолжский», Яр. Еще два ойкодомонима являются меморативами, они увековечивают лиц, чья жизнь связана с тем населенным пунктом или регионом, в котором появился соответствующий оним: ЖК «Демидовский», Ек. (по фамилии известных на Урале промышленников], ЖК «Галимов», Яр. (увековечивает имя Александра Гали-мова, капитана ярославского хоккейного клуба «Локомотив», единственного выжившего в авиакатастрофе 2011 г., но позднее скончавшегося в больнице]. Один ойкодомоним основан на максимально широкой географической привязке и отсылает к названию страны (по форме государственного устройства] - Квартал Федерация, Ек. (в этом случае привлечение слова федерация можно объяснить и задачей актуализации смысла 'союз, объединение'].
5. Заключение
Таким образом, мы видим, что ориентация на ментальную карту, правда, не индивидуальную, а обобщенную, вполне может стать мотивом появления новых ойкодомонимов, а сами они, соответственно, могут рассматриваться как маркеры ментального пространства.
Естественно, мотивы появления названия могут быть комплексными. Одно название может иметь несколько отсылок к ментальной карте города. Например, название ЖК «Тверицкий берег», Яр. отсылает нас и к берегу реки Волги, и к микрорайону Тверицы, и к одноименной набережной, рядом с которой построен данный комплекс. При исследовании ойкодомонимов мы опираемся на ключевой в ментальной карте города онимический компонент, четко привязывающий жилой комплекс к территории населенного пункта. В данном случае таким компонентом явля-
ется слово Тверицкий. Соответственно, основным мотивом номинации этого ЖК мы считаем привязку объекта к микрорайону, название которого и положено в основу ойкодомонима. Возможно также появление «конфликтных» мотивировок, задающих ложные отсылки к городскому пространству. Так, уже упомянутый екатеринбургский ЖК «Менделеев» вписывается в микросистему названий, связанных с микрорайоном Университетский, но в городе есть ул. Менделеева, расположенная совершенно в другом месте. Таким образом, ментальная карта автора названия может не совпадать с географическими представлениями многих потенциальных адресатов.
В конце нашей статьи нам хотелось бы поставить открытый вопрос. Ойкодомонимы так или иначе привязаны к ментальной карте горожанина, но пока, судя по всему, эта связь односторонняя: ономастический ландшафт определяет появление нового имени. Но может ли новый коммерческий ойкодомоним сам организовать пространство ментальной карты, стать значимым ориентиром? Для ответа на этот вопрос, по-видимому, следует приступить к полевому изучению индивидуальных ментальных карт. Если ответ окажется положительным, значит ойкодомонимы действительно становятся разрядом урбанонимов. Если же нет, ойкодомонимы необходимо будет отнести к сфере коммерческих или рекламных имен.
Список литературы
Березович Е.Л. Русская ономастика на современном этапе: критические заметки // Известия Академии Наук. Серия литературы и языка. 2001. Т. 60, № 6. С. 34-46.
Врублевская О.В. Языковая мода в русской ономастике. Волгоград: Изд-во ВГСПУ
«Перемена», 2017. 329 с. Голев Н.Д., Дмитриева Л.М. Единство онтологического и ментального бытия топонимической системы (к проблематике когнитивной топонимики) // Вопросы ономастики. 2008. № 1 (5). С. 5-18. Голомидова М.В. Современная урбанонимическая номинация: стратегические подходы и практические решения // Вопросы ономастики. 2017. Т. 14, № 3. С. 185-203.
Естрина О. В. Ментальные карты как метод исследования городского пространства // Primo aspectu. 2018. № 1 (33). С. 42-47. Калуцков В.Н. О Ментальных картах, terra incognita и географической картине
мира // Псковский регионологический журнал. 2017. № 4 (32). С. 54-67. Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Языковое существование современного горожанина: на материале языка Москвы. М.: Языки славянских культур, 2010. 496 с.
Линч К. Образ города / К. Линч; пер. с англ. В.Л. Глазычева. М.: Стройиздат, 1982. 328 с.
Малыгина М.В. Ментальные карты как метод исследования городского пространства // Актуальные проблемы социального развития. Философские и социо-
логические исследования: материалы I науч. конф. студентов и школьников. Арахнгельск: Северный (Арктический) федеральный университет им. М.В. Ломоносова, 2018. С. 58-64.
Мезенко А.М. Отойкодомонимные названия улиц как онимный документ времени // Ученые записки УО «ВГУ им. П.М. Машерова». 2018. Т. 25. С. 155-159.
Мезенко А.М. Урбанонимия Белоруссии. Минск: Университетское, 1991. 167 с.
Митин И.И. Ментальные карты города: история понятия и разнообразие подходов // Городские исследования и практики. 2017. № 3 (8), Т. 2. С. 64-79.
Подольская Н.В. Урбанонимия центральных областей РСФСР // Топонимия Центральной России / отв. ред. Е.М. Поспелов. М.: Мысль, 1974. Сб. 94. Вопросы географии. С. 123-129.
Подольская Н.В. Словарь русской ономастической терминологии / отв. ред. А.В. Суперанская. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Наука, 1988. 187 с.
Правдикова А.В. Микротопонимия как отражение картины мира (на материале английской литературы XIX-XX вв.): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2009. 19 с.
Разумов Р.В. Об упорядочении ономастической терминологии в области урбано-нимии // Верхневолжский филологический вестник. 2015. № 2. С. 14-19.
Разумов Р.В., Горяев С.О. Названия жилых комплексов: между урбанонимами и рекламными именами // Научный диалог. 2018. № 9. С 76-97.
Соколова Т.П. Нейминговая экспертиза в судопроизводстве: методические и прикладные проблемы // Законы России: опыт, анализ, практика. 2011. № 12. С. 29-31.
Соколова Т.П. Нейминговая экспертиза : организация и производство: монография. М.: Юрлитинформ, 2016. 206 с.
Соколова Т.П. Проблемы описания городского ономастикона // Вопросы ономастики. 2018. Т. 15, № 1. С. 196-206.
Суперанская А.В. Что такое топонимика? Из истории географических названий. М. : Книжный дом «Либроком», 2011. 178 с.
Супрун В.И. Размышления над ономастической терминологией // Известия ВГПУ. 2011. № 8. С. 133-138.
Шмелёва Т. В. Ономастикон российского города. Саарбрюккен: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2014. 137 с.
Gyorffy E. The role of the mental map in socio-onomastic research // NAME AND NAMING. Proceedings of the Third International Conference on Onomastics "Name and Naming", Conventional / Unconventional in Onomastics. BAIA MARE, SEPTEMBER 1-3, 2015 / ed. by Felecan O. Cluj-Napoca: Editura Mega, Editura Argonaut, 2015. P. 504-511 URL: http://onomasticafelecan.ro/ iconn3/proceedings/3_10_Gyorffy_Erzsebet_ICONN_3.pdf (дата обращения: 25.09.2018).
Jacobson D. Mental maps // Encyclopedia of Human Geography / B. Warf (ed.). Thousand Oaks, CA - London - New Delhi: SAGE Publications. 2006. P. 299-301.
KlippelA. Mental maps // Encyclopedia of Geography / B. Warf (ed.). SAGE Publications. Available at: URL: http://sk.sagepub.com/reference/geography/n762.xml (дата обращения: 20.09.2018).
Lynch K. The Image of the City. Cambridge MA: MIT Press, 1960.
Reszegi K. Cognitive approaches to Hungarian toponymy. URL: http://mnynk.uni-deb.hu/esemenyek/reszegi_katalin_eloadas201310.pdf (дата обращения: 25.09.2018).
References
Berezovich, E.L. (2001), Russkaya onomastika na sovremennom etape: kriticheskie zametki [Russian onomastics at the present stage: critical notes], News of the Academy of Sciences. Series: literature and language, Vol. 60, No. 6, pp. 34-46. (in Russian)
Estrina, O.V. (2018), Mental'nye karty kak metod issledovaniya gorodskogo prostran-stva [Mental maps as a method of exploring urban space], Primo aspect, No. 1 (33), pp. 42-47. (in Russian)
Gyorffy, E. (2015), The role of the mental map in socio-onomastic research. NAME AND NAMING. Proceedings of the Third International Conference on Onomastics "Name and Naming", Conventional / Unconventional in Onomastics. BAIA MARE, SEPTEMBER 1-3, 2015, Felecan, O. (Ed.). Cluj-Napoca: Editura Mega, Editura Argonaut, pp. 504-511, available at: http://onomasticafelecan.ro/iconn3/ proceedings/3_10_Gyorffy_Erzsebet_IC0NN_3.pdf (accessed date: September 25, 2018).
Golev, N.D., Dmitrieva, L.M. (2008), Edinstvo ontologicheskogo i mental'nogo bytiya toponimicheskoi sistemy (k problematike kognitivnoi toponimiki) [The unity of the ontological and mental being of the toponymic system (to the problems of cognitive toponymy)], Questions of onomastics, No. 1 (5), pp. 5-18. (in Russian)
Golomidova, M.V. (2017), Sovremennaya urbanonimicheskaya nominatsiya: strate-gicheskie podkhody i prakticheskie resheniya [Modern urban nomination: strategic approaches and practical solutions], Questions of onomastics, Vol. 14, No. 3, pp. 185-200. DOI: 10.15826/vopr_onom.2017.14.3.029. (in Russian)
Jacobson, D. (2006), Mental maps. Encyclopedia of Human Geography, Warf, B. (Ed.). Thousand Oaks, CA - London - New Delhi: SAGE Publ., pp. 299-301. (in Russian)
Klippel, A. (2010), Mental maps. Encyclopedia of Geography, Warf B. (ed.). SAGE Publications. DOI: http://dx.doi.org/10.4135/9781412939591.n762.
Kalutskov, V.N. (2017), O mental'nykh kartakh, terra incognita i geograficheskoi kartine mira [About mental maps, terra incognita and geographical picture of the world], Pskov Regional Journal, No. 4 (32), pp. 54-67. (in Russian)
Kitaigorodskaya, M.V., Rozanova, N.N. (2010), Yazykovoe sushchestvovanie sovre-mennogo gorozhanina: Na materiale yazyka Moskvy [The linguistic existence of the modern citizen: Based on the language of Moscow], Moscow, Yazyki sla-vyanskikh kul'tur publ., 496 p. (in Russian)
Lynch, K. (1960), The Image of the City. Cambridge MA: MIT Press.
Linch, K. (1982), Obraz goroda [The image of the city], Moscow, Stroiizdat publ. 328 p.
Malygina, M.V. (2018), Mental'nye karty kak metod issledovaniya gorodskogo pros-transtva [Mental maps as a method of exploring urban space], Actual problems of social development. Philosophical and sociological research materials of the 1st
scientific conference of students and schoolchildren, Arkhangelsk, Lomonosov Northern (Arctic) Federal University publ., pp. 58-64. (in Russian) Mezenko, A.M. (2018), Otoikodomonimnye nazvaniya ulits kak onimnyi dokument vremeni [Oikodomonymic street names as the onyme document of time], Scientific notes of Masherov VSU, Vol. 25, pp. 155-159. (in Russian) Mezenko, A.M. (1991), Urbanonimiya Belorussii [Urbanonyms of Belarus], Minsk,
Universitetskoe publ., 167 p. (in Russian) Mitin, I.I. (2017), Mental'nye karty goroda: istoriya ponyatiya i raznoobrazie podkho-dov [Mental maps of the city: the history of the concept and diversity of approaches]. Gorodskie issledovaniya i praktiki [Urban studies and practices], No. 3 (8), Vol. 2, pp. 64-79. (in Russian) Podolskaya, N.V. (1988), Slovar' russkoi onomasticheskoi terminologii [Dictionary of Russian onomastic terminology], 2nd ed., Moscow, Nauka publ., 187 p. (in Russian)
Podolskaya, N.V. (1974), Urbanonimiya tsentral'nykh oblastei RSFSR [Urbanonyms of the Central Regions of the RSFSR]. Toponimiya Tsentral'noi Rossii [Toponymy of Central Russia], Moscow, Mysl' publ., pp. 123-129. (Issues of Geography, collected articles 94). (in Russian) Pravdikova, A.V. (2009), Mikrotoponimiya kak otrazhenie kartiny mira (na materiale angliiskoi literatury 19-20 vv.) [Microtoponyms as a reflection of the picture of the world (on the material of English literature of the 19th-20th centuries)], Dissertation, Volgograd. 19 p. (in Russian) Razumov, R.V. (2015), Ob uporyadochenii onomasticheskoi terminologii v oblasti ur-banonimii [On the regulating of onomastic terminology in the field of urbanonyms], Verkhnevolzhsky philological bulletin, No. 2, pp. 14-19. (in Russian) Razumov, R.V., Goryaev, S.O. (2018), Nazvaniya zhilykh kompleksov: mezhdu urba-nonimami i reklamnymi imenami [Names of residential complexes: between urban names and advertising names], Scientific dialogue, No. 9, pp. 76-97. (in Russian) Reszegi, K. (2013), Cognitive approaches to Hungarian toponymy, available at: http:// nynk.unideb.hu/esemenyek/reszegi_katalin_eloadas201310.pdf (accessed date: September 25, 2018)
Sokolova, T. P. (2011), Neimingovaya ekspertiza v sudoproizvodstve: metodicheskie i prikladnye problemy [Naming expertise in legal proceedings: methodological and applied problems]. Zakony Rossii: opyt, analiz, praktika [Laws of Russia: experience, analysis, practice], No. 12, pp. 29-31. (in Russian) Sokolova, T.P. (2016), Neimingovaya ekspertiza: organizatsiya i proizvodstvo [Naming expertise: organization and production], Moscow, Yurlitinform publ., 206 p. (in Russian)
Sokolova, T.P. (2018), Problemy opisaniya gorodskogo onomastikona [Problems of describing urban onomastic]. Questions of onomastics, Vol. 15, No. 1, pp. 196206. DOI: 10.15826/vopr_onom.2018.15.1.011. (in Russian) Superanskaya, A.V. (2011), Chto takoe toponimika? [What is toponymy?], Moscow,
Knizhnyi dom Librokom publ., 178 p. (in Russian) Suprun, V.I. (2011), Razmyshleniya nad onomasticheskoi terminologiei [Reflections on onomastic terminology], Bulletin of the Voronezh State Pedagogical University, No. 8, pp. 133-138. (in Russian)
Shmeleva, T.V. (2014), Onomastikon rossiiskogo goroda [Onomasticon Russian city], Saarbrücken, LAP LAMBERT Academic Publ., 137 p. (in Russian)
NEW OIKODOMONYMS AS A REFLECTION OF THE MENTAL CITY MAP
R.V. Razumov1, S.O. Goryaev2,3
1 Yaroslavl State Pedagogical University named after KD Ushinsky (Yaroslavl, Russia)
2 Ural Federal University named after the first President of Russia B.N. Yeltsin
(Yekaterinburg, Russia)
3 Missionary Institute (Yekaterinburg, Russia)
Abstract: This article studies the issue of the reflection of the mental map of the city in the onomastic space of the new for the Russian language category of proper names - the names of residential complexes. The novelty of the research is determined by the fact that for the first time in Russian onomastics, the possibility of applying the concept of a mental map to onomastic research is considered. This issue is considered on the example of a comparative analysis the names of two residential complexes, which were built simultaneously in July 2018 in Yaroslavl and Yekaterinburg. The use of the term oikodomonym in onomastics is analyzed, possible problems in its understanding are identified, it is indicated that the topographic property is the key for such onyms. The history of the emergence of the concept of mental map in science, the experience of its use in onomastic research is considered. The proposed new approach to analyzing the names of residential complexes is based on identifying ways of linking oikodomonyms to the mental map of the city, the ability of the citizen to imagine the exact or approximate location of the object by its proper name. The difference between the names reflecting the "premental" level of object positioning and the names of the "mental level" is considered. Among the latter oikodomonyms, referring to the various elements of the image of the city, including paths, boundaries, areas, nodes and landmarks are analyzed. The names of the over urbanonymic level are highlighted. The authors conclude that oikodomonyms can be considered as markers of the mental space of the city. The analysis of the cases of the names of Yekaterinburg and Yaroslavl allowed to raise a number of questions, the solution of which will allow to determine the onomastic status of oikodomonyms.
Key words: onomastics, urban onmic space, urbanonym, oikodomonym, names of residential complexes, mental map of the city.
For citation:
Razumov, R.V., Goryaev, S.O. (2019), New oikodomonyms as a reflection of the mental city map. Communication Studies (Russia), Vol. 6, no. 1, pp. 93-111. DOI: 10.25513/2413-6182.2019.6(1).93-111. (in Russian)
About the author:
1 Razumov, Roman Viktorovich, Dr., Associate Professor, ORCID: 0000-00019878-2271
2 Goryaev, Sergey Olegovich, Dr., Associate Professor, ORCID: 0000-00021684-0384
Corresponding author:
1 Postal address: 108, Respublikanskaya ul., Yaroslavl, 15000, Russia
2 Postal address: 51, Lenin Ave., 306 room, Yekaterinburg, 620000, Russia
1 E-mail: rvrazumov@list.ru
2 E-mail: gorajev@yandex.ru Acknowledgements:
Prepared with the support of the RFBR grant 18-012-00586
Received: October 6, 2018 Revised: October 21, 2018 Accepted: January 14, 2019
