CC BY
277
НОВЫЕ НАХОДКИ ПОЗДНЕЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ КЕРАМИКИ И СВЕТИЛЬНИКОВ ИЗ ПАНТИКАПЕЯ*
Статья посвящена публикации позднеэллинистических керамики и светильников из раскопок Пантикапея. Автор рассматривает основные группы импортной рельефной и краснолаковой керамики, а также продукцию местного производства - боспорскую си-гиллату. Среди находок представлен весь спектр восточно-средиземноморских импортеров (Сирия, Пергам, Книд и т.д.). Среди осветительных приборов доминирует продукция местных, боспорских мастерских, а наибольший интерес вызывают многорожковые светильники.
Ключевые слова: позднеэллинистическая керамика, рельефные сосуды, мегарские чаши, светильники, импорт, местное производство.
Публикуемая статья основана на материалах из раскопок Пантикапея в 19952006 гг. Боспорской археологической экспедиции ГМИИ им. А. С. Пушкина под руководством В. П. Толстикова1, в которых автор статьи принимал активное участие. Работы в это время в основном велись на раскопе Центральный — Северный. До настоящего момента керамический материал позднеэллинистического времени остается еще неопубликованным, за исключением отдельных комплексов из цистерн2 и некоторых светильников3. Вводные доклады на эту тему также были представлены на «Боспорских чтениях» в 2009 и 2010 гг.4
Журавлев Денис Валерьевич — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела археологических памятников Государственного Исторического музея, член-корреспондент Германского археологического института. E-mail: denzhuravlev@mail.ru
* Статья подготовлена в рамках стипендии, предоставленной фондом Александра фон Гумбольдта (Alexander von Humboldt Stieftung).
1 Благодарю В. П. Толстикова за любезное разрешение издать материалы его раскопок. Я признателен П. Гулдагер Бильде, бывшему директору Датского центра по изучению Причерноморья, за возможность участия в кругом столе, посвященном проблемам хронологии позднеэллинистической керамики. Благодарю также Н. В. Быковскую, Н. В. Журавлеву и Г. А. Ломтадзе, совместно с которыми мы публиковали отдельные находки.
2 Толстиков, Журавлев, Ломтадзе 2003, 289-314; Lomtadze, Zhuravlev 2004, 203-209; Tolstikov, Zhuravlev 2004, fig. 93-102.
3 Zhuravlev, Zhuravleva 2002, 1-12; Zhuravlev 2007, 211-213; Журавлев, Быковская, Желтикова 2010.
4 Журавлев, Журавлева 2009, рис. 1-3. Все публикуемые в статье фрагменты керамики, за исключением специально оговоренных случаев, хранятся в Керченском историко-культурном заповеднике.
© 2011
Д . В. Журавлев
Данная небольшая обзорная статья представляет лишь общий взгляд на столовую посуду и осветительные приборы боспорской столицы позднеэллинисти-ческого времени, обнаруженные в последние десятилетия. Именно поэтому подробный анализ каждой формы, исчерпывающие аналогии и каталожные описания нами опущены. В настоящее время готовится монография «Эллинистическая и римская керамика Пантикапея», в которой будет представлен тщательный анализ всех находок, включая широкий изобразительный ряд и подробный каталог. Большая часть позднеэллинистических светильников Пантикапея уже вошла в соответствующий том Каталога светильников Керченского историко-культурного заповедника5, а наиболее массовым из них, типа «кувшинчика», была посвящена и специальная публикация6.
Импортная рельефная керамика
Одна из наиболее многочисленных групп столовой посуды позднеэллинисти-ческого времени — рельефная керамика, или так называемые «мегарские чаши». Надо отметить, что в отечественной литературе этой категории античной посуды не особенно «везло», и исследователи часто обходили эту керамику стороной. При этом единственным северо-причерноморским центром, рельефной керамике которого посвящено сравнительно много исследований, являлся и является Пантикапей. Правда, большинство этих работ было написано в 50х — 70х годах ХХ в. и их выводы не всегда адекватно отображают сегодняшние реалии. Среди авторов этих статей — В. Д. Блаватский, Н. М. Лосева, В. С. Забелина7. Кроме того, боспорской рельефной керамике были посвящены статьи И. Г. Шургая и О. Н. Усачевой8. К сожалению, единственное обобщающее монографическое исследование — кандидатская диссертация С. А. Коваленко9 — так и осталось в рукописи10.
Надо отметить, что в последнее время наметилась отрадная тенденция к увеличению публикаций эллинистической и римской керамики из Северного Причерноморья, причем часто — на высоком научном уровне. Так, помимо статей С. А. Коваленко и его соавторов, необходимо отметить выход 1 тома Каталога «ме-гарских» чаш собрания Керченского историко-культурного заповедника, который стал серьезным шагом в изучении рельефной керамики с территории Боспорского царства11. Образцом публикации массового материала из Северного Причерноморья следует считать издание материалов раскопов НГС в Ольвии, подготовленного совместно украинскими и датскими специалистами (при участии специалистов и из других стран)12.
5 Журавлев, Быковская, Желтикова 2010.
6 Журавлев 2010а, 264-276.
7 Блаватский 1959, 174-176; Лосева 1962, 204-205; Забелина 1984, 154-165. Подробный очерк истории исследования рельефной керамики в России и Украине был издан С. А. Коваленко (Коваленко 1998, 9-16).
8 Шургая 1962, 108-120; 1963, 107-111; Усачева 1978, 100-107.
9 Коваленко 1989; См. также другие его публикации: Коваленко 1996, 51-57; Внуков, Коваленко 1998, 61-75; Турова, Коваленко 2005, 339-349.
10 Пользуясь случаем, выражаю глубокую благодарность С. А. Коваленко за предоставленную в мое распоряжение неопубликованную рукопись его диссертационной работы.
11 Гжегжулка 2010.
12 Ье]ришка]а е! а1. 2010.
Как уже отмечал С. А. Коваленко, продукция ионийских мастерских доминировала на причерноморском рынке рельефной керамики13. При этом в Пантикапее процент посуды из Афин — центра, в котором появилась рельефная керамика исследуемого облика, — был невысок. По всей видимости, это было связано с переориентацией причерноморского рынка на Малую Азию14. То же можно сказать и о светильниках: в позднеэллинистическое время на боспорском рынке были представлены лишь отдельные экземпляры аттических осветительных приборов или их имитаций15.
Наиболее широко в Пантикапее представлена продукция эфесских гончаров (рис. 1, 1-4; 2, 1-2; 3, 2,3,5)16. Ранее именно эта группа сосудов именовалась «де-лосскими чашами»17. Лишь после публикации А. Ломонье материалов с острова Делоса большинство специалистов отказалось от подобной атрибуции18. В позднеэллинистическое время Эфес стал важным производителем столовой посуды и осветительных приборов (о последних речь пойдет ниже). Среди эфесской рельефной керамики отчетливо выделяются изделия мастерской так называемой PAR-монограммы19. Наряду с ними известны сосуды и других эфесских мастерских (рис. 1, 5; 3, 1).
Еще одна группа рельефных чаш происходит из мастерской Кирбея. Донце этих чаш украшено клеймом, изображающим женский бюст (вероятно, Кибела) в высокой муральной короне и надписью по обеим сторонам KIP/ BEI (рис. 2, 5; 4, 1 ). До сих пор ученые не могут прийти к единому мнению о центре производства этих чаш. С одной стороны, некоторые исследователи из Причерноморья считают их изготовленными в одном из средиземноморских центров20. Так, например, С. А. Коваленко предполагает, что эта мастерская располагалась в Смирне, аргументируя это схожестью изображений на чеканенных там монетах и клеймах на чашах21. С другой стороны, западные ученые, начиная еще со времени Р. Цана и Ф. Курби22, которые, в свою очередь опирались на гипотезу В. В. Латышева23, отстаивают точку зрения о причерноморском происхождении этих чаш24. В настоящее время с этим материалом работает П. Гулдагер Билде, считающая, вслед
13 Коваленко 1989, 27-51.
14 Похожая ситуация с аттической продукцией прослежена и для чернолаковой посуды. Правда, мы можем располагать полноценной сравнительной базой лишь в Северо-Западном Крыму, для которого существует обобщающая работа (Егорова 2009, 76-77). К сожалению, по Боспору публикаций такого уровня пока нет.
15 Журавлев, Быковская, Желтикова 2010, 11-17.
16 Часть этих сосудов уже была опубликована В. П. Толстиковым: Толстиков 2010, 234, рис. 4.
17 Courby 1922; XIX-XXI. Для Северного Причерноморья см.: Лосева 1962, 195-205; Забелина 1984, 154-165; и многие другие работы.
18 Laumonier 1977, 3-5. На русском языке основные аргументы французского археолога также давно опубликованы в развернутом виде: Внуков, Коваленко 1998, 62.
19 Rogl 2001, 99-111.
20 См. например: Лосева 1962, 202-203.
21 Коваленко 1987, 70-80.
22 Zahn 1908, 55; Courby 1922, 411.
23 Латышев 1902, 141.
24 О. Н. Усачева предложила компромиссное решение: часть сосудов с эти клеймом была импортного, часть — местного производства (Усачева 1978, 101). Впрочем, еще Н. М. Лосева отмечала возможность использования боспорскими мастерами импортных форм (Лосева 1962, 202-203).
за В. В. Латышевым и Р. Цаном, что эта мастерская была расположена в Ольвии25. Следуя теории датской исследовательницы о возможности работы нескольких мастеров в этой мастерской, специально отметим найденный в Пантикапее фрагмент донца еще одной рельефной чаши с изображением женской головы влево (рис. 2, 4; 3, 4)26. Возможно, это клеймо маркирует продукцию мастера Зенодота (Zenodotos)27.
Датировка изделий мастерской Кирбея, которая работала, судя по всему, совсем недолго, до конца не ясна, но, очевидно, лежит около середины II в. до н.э.
С. А. Коваленко в свое время было отмечено не более 15 клейм этой мастерской, происходящих из Северного Причерноморья. Отмечу, что ему были известны отнюдь не все находки, разбросанные по многим музеям России и Европы. Так, например, в коллекции Государственного Исторического музея в Москве хранится несколько клейменых фрагментов чаш мастерской Кирбея из коллекции П. О. Бу-рачкова (рис. 4, 2-3; 5)28, до сих пор не введенных в научный оборот. В 2010 г. рельефная чаша из этой мастерской была обнаружена при раскопках поселения Голубицкая 2 на Таманском полуострове. Благодаря этой находке Боспорской археологической экспедиции Государственного Исторического музея и Евразийского отдела Германского археологического института наконец-то удалось поставить точку в многолетнем споре о месте производства рельефных чаш с клеймом KIPBEI. Исследования глины этого сосуда, проведенные методом нейтронной активации в Бонне убедительно доказали, что эти чаши изготавливались в Кимах29.
Небольшое количество фрагментов рельефных чаш относятся к пергамскому производству. Так, например, в 2007 г. в Пантикапее была найдена нижняя часть рельефной чаши, украшенной листьями плюща (рис. 1, 6). Помимо этого, целый ряд сосудов сложно точно отождествить с тем или иным производственным центром; можно лишь сказать, что они изготовлены в одном из ионийских центров.
Боспорская рельефная керамика
Первоначально на Боспор поступала лишь импортная рельефная посуда, но в конце II — начале I вв. до н.э. начинается собственное производство «мегар-ских» чаш. Боспорские чаши были сделаны из темно-серой глины с известковыми включениями, хотя известны и красноглиняные сосуды (что, видимо, объясняется лишь характером обжига).
Типология боспорских рельефных чаш была впервые предложена И. Г. Шур-гая в 1962 г.30, и была позднее доработана С. А. Коваленко31. Были выделены
25 Guldager Bilde 2010, 272, 286-287.
26 Журавлев, Журавлева 2009, рис. 1, 2.
27 Ср.: Guldager Bilde 2010, 287.
28 Один из этих сосудов представляет особый интерес, поскольку следы лака, его покрывающего, возможно, ограничивают очертания поддона, который был дополнительно прикреплен к нижней части чаши (рис. 4, 2; 5, 1). Подобные поддоны мне неизвестны, но другого объяснения необычному характеру лакового покрытия в нижней части этой чаши у меня просто нет.
29 Журавлев, Шлотцауер 2011. Надо отметить, что С. А. Коваленко (1989, 72) в свое время писал «об определенной близости изделий Пергама, Ким и мастера Кирбея».
30 Шургая 1962, 108-120.
31 Коваленко 1989; Kovalenko 1996, 51-57.
две основные группы сосудов: глубокие чаши с слабозагнутым внутрь или вертикальным краем и сравнительно неглубокие чаши с вогнутым краем. Диаметр чаш обычно составлял 10-13 см. Оба варианта рельефных чаш по форме имеют многочисленные прототипы среди ионийской посуды32. В Пантикапее уже не раз были открыты формы для изготовления местных «мегарских» чаш33. Еще одна находка происходит из раскопок т.н. «казармы» (рис. 6, 1). По всей видимости, производство подобного рода посуды было налажено не только в Пантикапее, но и в Мирмекии34, и в Фанагории (рис. 6, 2).
Доминировала в производстве рельефной керамики мастерская Деметрия (клеймо AHMHTPIOY), продукция которой, по подсчетам С. А. Коваленко, смогла завоевать до 85 % боспорского рынка столовой посуды (рис. 6, 3). Основным мотивом орнаментации тулова этих чаш был растительный пояс, состоявший из чередующихся длинных лепестков, листьев аканфа и пальм; венчик обычно украшался овами. Для изделий этой мастерской очень высок был процент клейменных сосудов — около 2/3 всех чаш. Кроме того, на Боспоре работала мастерская Да-моклея, которая, возможно, функционировала немного дольше, чем мастерская Деметрия35.
Недавняя находка в Пантикапее формы для изготовления рельефной чаши дает нам пример другого декора: гладкое дно, стенки украшены длинными листьями, разделенными рядами рельефных точек или чешуйками папоротниковых листьев (рис. 7)36.
Как уже не раз отмечалось в литературе, продукция боспорских мастерских не внесла практически ничего нового в развитие художественной рельефной керамики античного мира. В системе орнаментации боспорских чаш прослеживается отчетливое влияние ионийских традиций37. Замечу, что качество боспорских сосудов было значительно ниже привозных афинских, пергамских или эфесских экземпляров. Несмотря на это, эти незамысловатые сосуды на боспорском рынке смогли изрядно потеснить изделия импортных поставщиков. Вероятно это произошло не только в силу конкурентоспособной цены, но и по определенным политическим причинам (см. ниже).
Пергамская сигиллата и сосуды с аппликативными рельефами
Традиционно изделия пергамского производства в отечественной литературе исследовались лучше и серьезнее, чем продукция иных центров38. При этом,
32 О производстве позднеэллинистической керамики на Боспоре см.: Журавлев 2005, 235-254; 2010б, 132-141.
33 Блаватский 1959, 174-176, рис. 62, 1-4; Лосева 1962, рис. 6, 1-2.
34 Гайдукевич 1959, 78, рис. 85.
35 Kovalenko 1996, 55.
36 Журавлев 2010б, рис. 1, 3. Форма происходит из раскопок 1990 г. и хранится в фондах отдела Античного мира ГМИИ им. А. С. Пушкина.
37 Kovalenko 1996, 54.
38 Горончаровский 1983, 117-124; Шургая 1963, 107-111; см. также: Журавлев 1997, 254-264; Zhuravlev 2000, 269-272. С. А. Коваленко, впрочем, отмечал, что импорт пергамской рельефной керамики был сравнительно небольшим и позиции лидера уверенно удерживали мастерские различных ионийских центров (Kovalenko 1996, 56). Общий обзор пергамского керамического импорта в Северном Причерноморье: Журавлев 2009, 252-267 (с литературой).
впрочем, критерии для выделения «пергамской» продукции зачастую не соответствовали истине. В результате объем пергамского керамического импорта в Северном Причерноморье в некоторых работах был основательно завышен39.
Начиная с середины II в. до н.э. пергамская керамика с аппликативными рельефами40 получает распространение на территории Боспорского царства. Наибольшее число этих сосудов — скифосы форм S3 и S841, датируется последней четвертью II — первой четвертью I вв. до н.э. Одним из наиболее распространенных видов орнамента были листья плюща, размещенные на тулове сосуда (рис. 8, 3; 9, 3)42. Подобная орнаментация известна не только на сосудах с территории Боспора43, но также и из Ольвии44. Популярность в Пантикапее получили сосуды с эротическими (рис. 8, 2, 4; 9, 1-2)45 и дионисийскими (рис. 8, 1, 5; 9, 4-5) сценами.
Кроме того, найдены также находки фрагментов рельефных чаш с S-видным венчиком и других сосудов «гладкой» сигиллаты пергамского производства. На территории Боспора известны и местные имитации пергамской керамики с ап-пликативными рельефами46, но они были посредственного качества и, возможно из-за этого, не снискали себе популярности в боспорской столице.
Другие группы восточной сигиллаты
Среди других групп импортной столовой посуды, получивших распространение в Пантикапее в позднеэллинистическое время, на первое место, несомненно, должна быть поставлена Eastern sigillata A (ESA). Эта группа керамики на Боспоре была выделена совсем недавно47, и подчас ее очень сложно распознать в публикациях, если она специально не описана и не определена. Отличительными особенностям этой группы посуды является белая или бело-желтая глина высокого качества, и прекрасного качества лак красного или красно-коричневого цвета, обычно без пятен, равномерно покрывающий всю поверхность сосуда48. Эта керамика появляется в пантикапейских комплексах уже с начала I в. до н.э. и встречается как минимум до рубежа н.э. или даже позднее. Наибольшее распространение получили тарелки Atlanta Form 1-3, миски Form 20 и 5, чаши Form 22 и некоторые другие (рис. 10). Большая часть этих сосудов принадлежит к так называемому «второму поколению» этой посуды. Таким образом, сегодня можно смело включить территорию Боспорского царства, равно как и другие территории
39 Историографию вопроса см.: Журавлев 2009, 253-254.
40 Можно считать доказанным, что керамика с аппликативными рельефами производилась не только в Пергаме, но и в других центрах — например, в Эфесе (Zabehlicky-Scheffenegger, Schneider 2000, 105-112).
41 Meyer-Schlihtmann 1988, taf. 7-8.
42 Hubner 1993, Taf. 16-23.
43 Гайдукевич 1959, рис. 82, 88; Zhuravlev 2000, fig. 138, 3-6.
44 Zhuravlev 2002, fig. 35, 3.
45 Журавлев 1995, 72-79; Любовь и эрос 2006, Кат. № 133, 152; Грицик 2009, 223-227.
46 Шургая 1962, 108 — 120.
47 Domzalski 1996, 99, №№ 17-19; 2007, 176-177, fig. 11; Zhuravlev 2002, 243, fig. 2; Журавлев, Ломтадзе 2005, рис. 3, 1-2; см. также: Matiashvili 2004, 121-130.
48 В некоторых старых публикациях и полевых отчетах, например, пантикапейских, эта керамика называется «краснолаковой керамикой августовского времени».
Причерноморья, в зону распространения этой группы столовой высококачественной посуды49.
В Пантикапее также известны и находки Colour-Coated Ware A50. Эта группа эллинистических сосудов, производство которых было налажено на Родосе, была недавно выделена К. Домжальски51. Кроме того, в Пантикапее в изобилии присутствуют фрагменты керамики позднеэллинистического времени из других, пока не установленных центров. Их выявление и публикация — дело будущего.
Керамика, орнаментированная в стиле West Slope
Сосуды, орнаментированные росписью белой краской поверх краснолакового покрытия, широко представлены в пантикапейских слоях I в. до н.э. (рис. 11-12). Некоторые из них по форме очень близки пергамским сосудам с аппликативными рельефами, что наводит на мысли о пергамском производстве как минимум некоторых из этих сосудов. Но этот вопрос пока остается открытым до получения большой серии химических анализов глины.
Среди них выделим кубок цилиндрической формы, найденный в верхнем слое ямы 2 (рис. 12, 2)52. Датировка сосуда определяется в пределах I в. до н.э., т.к. смешанный контекст находки не дает возможности для уточнения даты. Глина этого сосуда полностью идентична пергамской, хотя аналогичные по форме кубки из Пергама мне неизвестны. Еще один сосуд, орнаментированный белой краской, был найден в водораспределительном помещении № 176 (рис. 12, 1)53. Третий кубок, орнаментированный белой краской, происходит из пантикапейской цистерны № 245 (рис. 12, 3)54. Сосуды несколько большего размера происходят, например, из Золотой Балки55. Ручки этих сосудов очень сильно напоминают возможные пергамские прототипы (т.е. скифосы формы S856). Фрагменты кубков, орнаментированных ветвями с листьями, изображенными белой краской, также датируются позднеэллинистическим временем57. В целом датировка подобных сосудов пока не может быть определена точнее, чем I в. до н.э., а их центр производства достоверно неизвестен. Возможно, часть из них имеет пергамское происхождение, другие же лишь использовали пергамские мотивы и технику орнаментации.
Как было отмечено выше, фрагменты краснолаковых сосудов различных форм, орнаментированных белой краской (ветви, гирлянды и т.п.), достаточно часто встречаются в позднеэллинистических слоях боспорской столицы (рис. 11, 4; 12, 3-4)58. Близкие сосуды также известны и из других боспорских городов,
49 См. Lund 2005, 233-252, особенно карты на рис. 10.4 и 10.5.
50 Забелина 1984, 140, табл. 2, 1; Tolstikov, Zhuravlev 2004, pl. 94, 6; 99, 2-4; Domzalski 2007, fig. 5.
51 Domzalski 2007, 166-173.
52 Zhuravlev 2002, fig. 5, 3; Журавлев, Ломтадзе 2005, рис. 4, 5.
53 Tolstikov, Zhuravlev 2004, fig. 94, 1.
54 Толстиков, Журавлев, Ломтадзе 2003, 293, табл. 9, 2; Lomtadze, Zhuravlev 2004, fig. 2, 2.
55 Вязьмитина 1962, 175, рис. 72, 1.
56 Meyer-Schlihtmann 1988.
57 Michalovski 1958, tab. XII.
58 Они были хорошо известны и ранее. См., например: Забелина 1992а, рис. 3, g; 4, a; Соколова 1984, табл. II, 10-11; Zhuravlev 2002 etc.
в частности, из Мирмекия59 и Горгиппии60, а также за пределами Боспора, например, с поселения Чайка в Северо-Западном Крыму61. Близкие сосуды были найдены и в Средиземноморье, например, в Тарсе62 и Митилене63, а также во многих памятниках Причерноморья64.
Пелики с каннелированным туловом
Эта категория позднеэллинистических сосудов с краснолаковым покрытием представлена в Пантикапее значительным количеством экземпляров (рис. 13, 1)65. Наиболее близкие параллели этим сосудам происходят с поселений и Ка-
ра-Тобе67 в Северо-Западном Крыму, из Круглого кургана на окраине Танаиса68.
Похожие сосуды найдены в Горгиппии69, а также в целом ряде варварских некро-
70
полей .
Хронология этих сосудов уже послужила темой специальных публикаций71, поэтому отметим лишь, что они были распространены в пределах второй половины I в. до н.э. — начала I в. н.э., хотя отдельные экземпляры могли существовать и немного позднее72. Близкий орнамент фиксируется также на сосудах других форм, являющихся продукцией разных производственных центров73.
59 Michalowski 1958, tab. V-VII; Гайдукевич 1959, рис. 95.
60 Алексеева 1997, табл. 214, 1-2.
61 Яценко 1970, рис. 12, 1; Журавлев 2007, рис. 4-6.
62 Jones 1959, pl. 134, 213.
63 ApnovxiSou-Apyupn 1990, mv. 65, 8081; 66.
64 Конические чаши с вертикальным бортиком, украшенным росписью белой краской, и горизонтальными ручками широко представлены в причерноморских памятниках. Так, они известны из кургана у Братского кладбища на окраине Севастополя (Гущина 1974, рис. II, 4) и из некрополя Золотое (могила 56, датированная I в. до н.э.) (Корпусова 1983, 104-105, табл. XXX, 4). Похожий сосуд был найден и на Булганакском поселении (Шкроб 1991, рис. 1, 1). Другие сосуды, близкие этому типу, имели орнамент в виде ивовых листьев (Арсеньева 1970, табл. 15, 10; Корпусова 1983, табл. XXXVI, 6) или небольших треугольников и точек (Корпусова 1983, табл. XLIII, 10). Говорить о центре (центрах?) их производства можно лишь с большой осторожностью, тем более, что мы до конца не можем игнорировать и предположения об их пергамском происхождении.
Нам также известна целая серия подобных скифосов и кубков близкой формы, украшенных прочерченным орнаментом в виде ивовых ветвей, гирлянд, грифонов (Behr 1988, Abb. 9, 30-32; Taf. 14, 6-7; Abb. 10, 36; Taf. 15, 1; Wintermeyer 2004, Taf. 4, Type Be.1.17). Подобный же орнамент есть и на сосудах другой формы — например, S3 из Ассоса (Zelle 1997, 69, Abb. 159a, Taf. 3, 4, датированных концом II — первой половиной I вв. до н.э.) Подобные скифосы были найдены и на Лесбосе (ApnovuSou-Apyupn 1990, mv. 65, 8063). Согласно аналогиями, пантикапейские сосуды могут датироваться второй половиной — концом I вв. до н.э. (Behr 1988, 129).
65 Толстиков, Журавлев, Ломтадзе 2003, 291, рис. 7, 3, 5; Lomtadze, Zhuravlev 2004, fig. 3, 6; Tolstikov, Zhuravlev 2004, fig. 99, 10; Забелина 1984, рис. I, 1; II, 3.
66 Zhuravlev 2007, fig. 3.
67 Внуков, Штепа 2010, рис. 1-2.
68 Демиденко, Журавлев, Трейстер 1997,193-194, рис. 4, 1.
69 Алексеева 1982, 103-104, рис. 59; 1986, 46, рис. 8; 2010, 361-376, рис. 6, 8-11.
70 Синицин 1960, рис. 5, 5; Мошкова 1963, табл. 12, 21; Мордвинцева 1993, рис. 2, 1; Скрипкин 1990, 160; Зубарь, Кубышев 1987, 250, рис. 1, 2; Евдокимов, Куприй 1992, рис. 6, 13; и т.п.
71 См. последнюю работу: Внуков, Штепа 2010, 324-360, с подробной библиографией.
72 Демиденко, Журавлев, Трейстер 1997,193-194; Журавлев 2007, 283.
73 Например, чаша Eastern Sigillata A, произведенная на территории Сирии (Slane 1997, pl. 21, type 27, FW223-227). Хорошо известны также близкие сосуды из Пафоса (Hayes 1991, pl. VI, 1,3).
Боспорская сигиллата
Приблизительно с середины II в. до н.э. в одном или нескольких центрах Бо-спора начинается массовое производство столовой краснолаковой керамики — боспорской сигиллаты (Bosporan sigillata) (рис. 13, 2-6; 14)74. Этот период времени характеризуется изменением моды на столовую посуду в Средиземноморье и Причерноморье, следствием которой стала переориентация на красный цвет покрытия сосудов.
Сосуды боспорской сигиллаты изготовлены из характерной местной глины — красно-коричневой, с многочисленными известняковыми включениями. Лак, покрывающий эти сосуды, — красно-коричневый, зачастую низкого качества; нижняя часть сосуда обычно лаком не покрыта. Боспорская сигиллата была впервые выделена К. Домжальски75 при публикации нимфейских материалов, в дальнейшем исследовалась также автором статьи76.
Находки боспорской сигиллаты присутствуют в большинстве памятников как Европейского, так и Азиатского Боспора, причем их количество достигает 70 — 80 % ото всей столовой посуды позднеэллинистического времени. Некоторые боспорские сосуды были украшены кольцевыми нарезками на донце (rouletting) (рис. 13, 2), изредка на дне оттиснуты пальметты.
Наиболее характерной формой боспорской сигиллаты были тарелки или блюда на кольцевом поддоне, с загнутым внутрь краем (рис. 13, 2; 14, 1, 5). Диаметр края подобных сосудов колеблется от 15 до 70 см. Находки подобных сосудов отмечены, например, не только в Пантикапее77, но и в Нимфее78, Горгиппии79, Танаисе80, доме Хрисалиска81, башне на Узунларском валу82 и во многих других местах, например, за пределами Боспора, в Кутлакской крепости83.
Второй по популярности формой среди боспорских сосудов были чаши на кольцевом поддоне с вертикальным бортиком, с горизонтальными ручками. Цвет покрытия этих чаш мог быть как красным, так и черным84 (рис. 13, 5; 14, 4). Близкие по форме сосуды были открыты, например, в Южном дворце Неаполя Скифского в слое пожара 137-135 гг. до н.э., но они, очевидно, имеют не боспорское происхождение и могли выступать в роли своего рода прототипов для боспорских мастеров85. Дериваты этой формы известны также в слоях первых веков н.э.86
74 Домжальски, Журавлев 2003, 89-92; Lomtadze, Zhuravlev 2004, 203-209. См. также: Tolstikov, Zhuravlev 2004, 274; Журавлев 2010б, 134.
75 Domz.
76 Домжальски, Журавлев 2003, 89-92; Журавлев 2005, рис. 4-7; 2010б, 132-141.
77 Забелина 1984, табл. I, 17.
78 Domzalski 1996, fig. 1, 1-9.
79 Алексеева 1997, табл. 54, 38, 40, 41.
80 Арсеньева, Науменко 2001, 63-64, рис. 12-13.
81 Сокольский 1976, рис. 50, 1-4.
82 Масленников 1998, рис. 72, 10.
83 Ланцов, Труфанов 1999, рис. 5, 15-20. Правда, вероятнее всего, эти сосуды были изготовлены не в боспорских мастерских.
84 Сокольский 1976, рис. 53, 3-4; Zhuravlev 2002, fig. 6, 4; Ланцов, Труфанов 1999, 164; рис. 4, 10-13; Масленников 1998, рис. 85, 5-6; Грач 1999, табл. 102, 10.
85 Зайцев 1998, рис. 2, 12-13.
86 См. например: Арсеньева 1970, табл. 15, 10-13; Журавлев 2010в, 59, табл. 27, Кат. №№ 191-192.
Среди остальных сосудов боспорской сигиллаты представлены различные по форме чаши (рис. 13, 3; 14, 2), тарелки (рис. 13, 4), круглые диносы (рис. 13, 6; 14, 3)87, а также разнообразные унгвентарии. В настоящее время ведется работа по созданию общей типологии боспорских сосудов позднеэллинистического времени.
Можно говорить о том, что производство боспорской сигиллаты началось не позднее середины — второй половины II в. до н.э. и продолжалось до конца I в. до н.э. или немного позднее. Возможно, боспорская сигиллата производилась даже до второй четверти — середины I в. н.э., когда она была полностью вытеснена с рынков понтийской сигиллатой, массово производимой в ряде причерноморских центров.
Очень важно указать на несколько комплексов второй четверти I в. до н.э. из Пантикапея. Не исключено, что их следует связывать с пожаром боспорской столицы во время событий 63 г. до н.э. Здесь были представлены как фрагменты боспорской сигиллаты (в основном тарелки с вогнутым краем), так и рельефная керамика боспорского производства (в частности, с клеймом мастера Деметрия). Кроме того, здесь же были найдены обломки Eastern sigillata A88. Этот материал убедительно говорит о синхронности представленных групп керамики.
Можно предположить, что одним из прототипов боспорской сигиллаты стала Eastern sigillata A89. В качестве наиболее характерного примера укажем на тарелки с вогнутым краем боспорского производства (рис. 13, 2), которые вполне могли имитировать широко распространенные тарелки ESA Atlanta Form 290. В числе прототипов для боспорских сосудов (см. например: Рис. 13, 5) могли выступать и книдские изделия.
Пантикапей мог быть одним из основных производственных центров боспор-ской столовой посуды, но, к сожалению, до настоящего времени никаких следов локального производства здесь не обнаружено. Лишь один фрагмент боспорской сигиллаты с отчетливыми признаками керамического брака был недавно найден при раскопках боспорской столицы91.
Необходимо отметить, что качество боспорской сигиллаты было весьма посредственным. Толстостенные и достаточно тяжелые сосуды из неравномерно обожженной и зачастую плохо отмученной глины были в придачу почти полностью лишены какого-либо декора. Как уже отмечалось выше, лишь отдельные сосуды имели декор в виде пальметт на внутренней стороне дна или полосы циркульного орнамента. Нам известен лишь один фрагмент боспорского диноса характерной формы, украшенный рельефной львиной головой со сквозным отверстием (рис. 15)92. Известен еще один сосуд, глина которого также напоминает боспорскую (?),
87 Zhuravlev 2002, 248-249, fig. 6.
88 Часть этих комплексов, в частности, из объекта № 387, уже была опубликована В. П. Толсти-ковым: Толстиков 2010, 233, рис. 3.
89 Zhuravlev 2002, 243; Domzalski 2007, 175-177.
90 Hayes 1985, 14, tav. 1.
91 Журавлев 2005, 242-243. Незначительные пока серии анализов боспорской сигиллаты, выполненные Г. Шнайдером (его совместный проект с К. Домжальски), выявили, что их химический состав близок другим изделиям предположительно пантикапейского производства (например, черепице).
92 Журавлев 2005, рис. 6.
украшенный головой Силена на атташе. Этот сосуд был найден Н. И. Сокольским при раскопках т.н. дома Хрисалиска на Таманском полуострове 93.
Таким образом, скорее всего, боспорская сигиллата являлась сравнительно дешевой альтернативой более дорогой импортной посуде и использовалась в быту всеми группами населения Боспорского царства.
Среди рельефной керамики Пантикапея необходимо упомянуть одну необычную находку. Это верхняя часть кувшина с невысоким горлом. В верхней части тулова сохранился аппликативный рельеф, представляющий дионисийскую сцену — Эрот, сидящий на пантере, и две менады, одна из которых представлена с тимпаном в руках (рис. 16-17)94. Сохранившаяся высота сосуда 13,5 см, максимальная ширина плечиков 14 см. Ни одной параллели в керамике нам неизвестно, хотя подобные сцены широко известны в античном искусстве, в частности, в оформлении мраморных саркофагов. Глина сосуда (красно-коричневая, с известковыми включениями), равно как и красно-коричневый лак достаточно низкого качества позволяют считать этот сосуд вышедшим из местной боспорской (пантикапейской?) мастерской позднеэллинистического времени95.
Еще один интересный момент, на который хотелось бы обратить внимание, — граффити на внешней стороне кольцевых поддонов тарелок боспорской сигил-латы, представляющие пятиконечную звезду (рис. 18). К настоящему моменту обнаружено несколько сотен подобных граффити и их обломков. Можно даже уверенно сказать, что для этого типа посуды данный тип граффити абсолютно превалирует. Я не готов пока к ответу на вопрос о значении подобных граффити, но локализация их находок (акрополь боспорской столицы) и датировка (первая половина I в. до н.э.) позволяет гипотетически говорить о возможной связи этих граффити с гарнизоном Митридата Евпатора96. Особо интересна в контексте этого находка нескольких подобных граффити в комплексах на акрополе, связанных с разгромом города в 63 г. до н.э.
Необычный рельефный сосуд (терракотовый алтарь?)
Среди местной рельефной керамики Пантикапея хотелось бы обратить внимание на одну уникальную находку, происходящую из ямы 2 (рис. 19)97. Тулово сосуда имеет условно цилиндрическую форму, слегка расширяясь кверху. На ту-лове сделаны два рельефных валика — один в средней части, второй — на переходе тулова в горло. Горло сосуда сужалось кверху, сохранилось только фрагментарно. Дно сформовано в виде высокого раструбообразного кольцевого поддона. Размеры: диаметр поддона — 8,3; высота сосуда — не менее 24 см. Глина красно-коричневая, с мелкими белыми включениями.
Особый интерес представляет растительный орнамент в виде коринфской капители, которым украшена нижняя часть сосуда. К этому же сосуду несомненно относятся два плоских налепа, вероятно крепившиеся при помощи жидкой глины по бокам, в районе валика (на нем сохранились места возможного крепления
93 Сокольский 1976, рис. 51; Zhuravlev 2002, 288, fig. 31. Хранится в собрании ГИМ.
94 Толстиков 2004, 73; Журавлев, Журавлева 2009, 139, рис. 2.
95 В публикации В. П. Толстикова (2004, 73) датировка этого сосуда II в. н.э. ошибочна.
96 Журавлев 2005, 242, примечание 47.
97 Толстиков, Журавлев 2000, рис. 49; Журавлев, Ломтадзе 2005, рис. 1-2.
налепов)98. На внешней поверхности тулова и налепов сохранились остатки голубой и розовой краски, которыми был, видимо, расписан этот сосуд.
Аналогичные сосуды мне не известны. Отмечу, что находки таких налепов из Пантикапея фиксировались и ранее, но они трактовались обычно как фрагменты терракотовых статуэток99. Существует определенное сходство публикуемого сосуда с алтариком из мавзолея Неаполя Скифского100 и другими подобными ал-тариками101. Во всяком случае, не вызывает сомнения местное производство публикуемого сосуда. В позднеэллинистическое время на Боспоре производилось много сосудов различной формы с рельефным декором102.
Импортные рельефные светильники
Среди импортных светильников позднеэллинистического времени, поступавших в боспорскую столицу, доминируют изделия эфесского производства, известны также отдельные экземпляры книдских и пергамских ламп.
Книдские рельефные светильники были как гончарными (Howland type 40А-В), так и изготовленными в форме (Howland type 50А-В). Они были достаточно близки как морфологически, так и по основным элементам декора. Наибольшее число находок книдских светильников происходит из юго-западной Малой Азии и соседних регионов Эгейского бассейна103. В Пантикапее найдено незначительное число книдских светильников, причем в основном они все изготовлены на гончарном круге104.
На Боспоре также известна целая серия имитаций книдского типа светильников, изготавливавшихся в I в. до н.э.105. Впервые подобные светильники были выделены В. С. Забелиной106. Вполне возможно, что боспорские мастера использовали оригинальные книдские светильники107, по оттиску с которых они и наладили собственное производство.
Многочисленные находки эфесских светильников известны как в самом Эфесе, так и за его пределами108. В конце II — начале I в. до н.э. это был один из наиболее распространенных типов осветительных приборов как в Северном
98 Глина сосуда и налепов по составу и цвету идентична.
99 Ильина, Муратова 2008, табл. VI, 6-8.
100 Зайцев 1992, рис. 1, 1; 2.
101 Zaitsev 2002, fig. 8-9.
102 Марченко 1976, 51-54, рис. на с. 52.
103 Broneer 1930, 53; Howland 1958, 126; Waage 1934, pl. VII-VIII;
104 Коваленко 1989, 123-127; 406-407; Журавлев, Быковская, Желтикова 2010, 17-19.
105 Интересно, что локальные имитации книдской продукции зафиксированы также в Афинах, Лабраунде и иных памятниках (Howland 1958, 171-172, pl. 50; Helström 1971, 49; pl. 22, 26-30).
106 Забелина 1992б, 317, табл. VI, 1. См. также: Журавлев, Быковская, Желтикова 2010, 119, Кат. № 626.
107 Bailey 1975, pl. 64.
108 Bailey 1975, pl. 30-39; Merif 2002, Taf. 72-75; Giuliani 2001, 45-49; 2005, S. 139-142; Schäfer 1968, Taf. 68-72; Kassab Tezgör, Sezer 1995, N. 291-336, 339-348; Barr 1996, 191-193, fig. 27; Broneer 1930, 66-70; Howland 1958, pl. 49; Scheibler 1976, Taf. 88-92; Apouyou 1992, mv. 56-79; и др.
Причерноморье в целом109, так и в Пантикапее (рис. 20, 1-2; 21, 1-3)110. Обычно эфесские светильники изготовлены из серой глины с небольшими включениями блесток, хотя известны и экземпляры из красной или оранжево-красной глины. Лак, покрывающий их поверхность, обычно серый или черный. Наиболее характерная форма эфесских светильников — круглая, с рожком, вогнутым с двух сторон. Более ранние светильники имеют треугольное завершение носика, которое изначально восходит к металлическим прототипам этих ламп. Позднее под влиянием моды форма носиков становится округлой. Период наибольшей популярности этой группы осветительных приборов — вторая половина II — первая половина I вв. до н.э., хотя на Боспоре их находки встречаются до последней четверти I в. до н.э.111
Следует отметить, что много фрагментов рельефных светильников определены не были — они принадлежат лампам из не установленных пока центров.
Боспорские рельефные светильники
Во II-I вв. до н.э. на Боспоре активно развивалось местное производство осветительных приборов. При этом если изначально местные мастера просто копировали импортные оригиналы книдского или эфесского производства, то спустя короткое время они наладили массовый выпуск собственной продукции112.
Местные боспорские однорожковые светильники, по-видимому, выступили в качестве одного из прототипов для этих ламп. Среди них выделяются два основных типа. Первый представлен светильниками, украшенными волютами по краю рожка (рис. 20, 3; 21, 4)113. Они относятся к типу 1 боспорских светильников 114. Их отличительной особенностью являлись две миниатюрные ручки, расположенные по сторонам светильника. Близкие осветительные приборы известны и в других античных центрах этого времени, и прежде всего в Пергаме115. Вполне вероятно, что пергамские изделия могли выступить в роли прототипов для бо-спорских116. Датируется этот тип боспорских однорожковых светильников I в. до н.э. — первой половиной I в. н. э.
Другой тип светильников представлен округлыми экземплярами с коротким рожком и биконическим туловом, щиток которых украшен рельефным изображением листьев или фруктов (тип 3 боспорских светильников)117 (рис. 20, 4). Подоб-
109 Вальдгауер 1914, табл. VIII, 92, 96; Арсеньева 1988; Корпусова 1983, табл. XXV, 17; XXXIX, 12; Коваленко 1989, 133-136; 407-409; Chrzanovski, Zhuravlev 1998, 47-48, N 12; Журавлев, Ломтадзе 2007, рис. 2, 1; Zaitsev 2002, 55-56, fig. 8-9, Cat. N 1, 4, 9; Пуздровский 2007, рис. 177, 1-3; и т.д.
110 Журавлев, Быковская, Желтикова 2010, 20-35.
111 Журавлев, Быковская, Желтикова 2010, 20-22.
112 Журавлев, Быковская, Желтикова 2010, 121.
113 Tolstikov, Zhuravlev 2004, fig. 102. Ср.: Bernhard 1955, 296, tabl. XLI, Nr. 211; Chrzanovski, Zhuravlev 1998, 48-49, N 13.
114 Журавлев, Быковская, Желтикова 2010, 121-124.
115 Shäfer 1968, 129-130; taf. 55, P1-P2; Kassab-Tezgör, Sezer 1995, 144; N 375-376; Bailey 1975, 203, Q474; Heimerl 2001, 97, Beil. 3; taf. 1, 1-2; Hübinger 1993, 49, N 79, taf. 10; Lyon-Caen 1986, 54-55; N 122; и т.д.
116 Журавлев, Быковская, Желтикова 2010, 121.
117 Журавлев, Быковская, Желтикова 2010, 134-135.
ные лампы известны не только из Пантикапея, но и из Горгиппии, и датируются I в. до н.э.118.
Так как большинство боспорских сероглиняных светильников имеют близкие элементы декора и идентичную форму, мы можем предположить, что они были изготовлены в одной мастерской или в нескольких мастерских, работавших по единому образцу. Небольшие различия могут объясняться изготовлением новых форм, необходимостью доработки светильника стеком или просто желанием самого мастера.
Наиболее интересной категорией боспорских светильников этого времени несомненно являются многорожковые лампы. Многорожковые светильники описываемого облика известны лишь с территории Боспорского царства (у меня нет информации об их находках за его пределами)119. Большинство находок подобных осветительных приборов происходит из Пантикапея (рис. 22); кроме того, они известны и из других памятников Европейского Боспора — Мирмекия, Илу-рата, Зенонова Херсонеса120. Целая серия многорожковых светильников найдена в Фанагории, но они красноглиняные, и возможно были копиями пантикапейских сероглиняных121. Кстати, подобный же красноглиняный светильник был недавно найден и в Пантикапее.
Мы уж посвятили боспорским многорожковым светильникам несколько пу-бликаций122, поэтому ниже дадим лишь самую короткую характеристику известных типов.
Двухрожковые светильники (рис. 22, 3, 6) были образованы механическим присоединением двух рожков, украшенных волютами, к тулову обычного боспорского светильника. Трехрожковые светильники делались соединением трех одно-рожковых светильников в одно целое (рис. 22, 2) или в специальной форме (рис. 22, 4). Рожки светильников украшены волютами, что сближает их с двурожковы-ми экземплярами и, в свою очередь, с однорожковыми лампами.
Кроме того, существуют и другие экземпляры многорожковых светильников с 5 (рис. 22, 7), 6, 7 и 9 (рис. 22, 5) рожками, подробно рассмотренные нами в других публикациях123.
Целая серия многорожковых ламп происходит из одного комплекса. В 20052006 гг. в Пантикапее в горизонте I в. до н.э. у подножия скалы, подтесанная поверхность которой являлась внутренней стеной монументального сооружения — строительного комплекса с перистильным двором и подвалом124, в слое сброса во множестве найдены несколько десятков как целых, так и фрагментированных сероглиняных двухрожковых и многорожковых светильников, с числом рожков 3,
118 Забелина 1992б, табл. VI, 8; Tolstikov, Zhuravlev 2004, fig. 102; Журавлев, Быковская, Желтикова 2010, 134-135; Алексеева 1997, табл. 247, 7.
119 О ранних группах многорожковых светильников Боспора см.: Zhuravlev, Zhuravleva 2005, 315-318; Журавлев, Быковская, Желтикова 2007, 31-39; 148-166.
120 Zhuravlev, Zhuravleva 2002, 2-3; Журавлев, Быковская, Желтикова 2010, 139-142.
121 Zhuravlev 2007, 213, fig. 4.
122 О боспорских многорожковых светильниках эллинистического времени см: Журавлев 2001, 131-149; Zhuravlev, Zhuravleva 2002, 1-12; Журавлев, Завойкин 2007, 127-184. О сакральной роли осветительных приборов: Parisinou 2000 (с литературой).
123 См. подробнее: Журавлев 2001; Журавлев, Быковская, Желтикова 2010, 151-171.
124 См. публикацию строительной конструкции комплекса: Толстиков, Кузьмина 2011, 110-122.
5, 7 и 9. Нет никаких сомнений, что они попали в этот сброс отнюдь не случайно и, возможно, использовались при отправлении какого-либо культа или же для освещения общественной постройки.
С последней четверти I в. до н.э. светильники с волютами, обрамляющими рожки, были одними из наиболее распространенных как в Пантикапее, так и на Боспоре в целом (рис. 21, 5). Согласно новейшей классификации боспорских светильников, они относятся к типу 12125. Тулово этих ламп имеет биконическую форму, иногда с достаточно резким ребром между верхней и нижней половинками. Основание рожка достаточно широкое, рожок вытянут, обрамлен стилизованными волютами. Иногда между волютами располагается пальметта, параллельные рельефные линии или другой элемент декора. Большая часть светильников имеет петлевидную ручку.
Донца публикуемых светильников не имеют клейм, но на ряде экземпляров из других коллекций, например на лампе из Государственного Исторического музея, дно светильника несет монограмму в низком рельефе, а нижняя часть рожка — букву S, также в низком рельефе. Один из фанагорийских светильников (Ф-64, № 398) также имеет на донце клеймо — альфу с ломаной гастой126. Такие одиночные буквы могли быть как аббревиатурой мастера или мастерской, так и цифровой меткой или своеобразным знаком качества127.
Форма носика, завершающего удлиненный рожок, характерна для позднеэл-линистического времени. В основе этого боспорского типа светильников лежит тип осветительных приборов, широко распространенный в ряде средиземноморских центров128. Для последней четверти I в. до н.э. характерно и появление поддона миндалевидной формы129. Во второй половине I в. до н.э. на светильниках римского типа широко распространяются волюты, а также выделяется канал, идущий по рожку к отверстию для фитиля.
Специальный раздел, посвященный светильникам этого типа, был подготовлен в неопубликованной диссертации С. А. Коваленко130. Он предположил, что эти светильники производились в столице Азиатского Боспора, отчего они и получили наименование «фанагорийских»131. Эти лампы были изготовлены из красно-коричневой плохо отмученной глины, с блестками, белыми и черными включениями. Значительное число идентичных светильников, изготовленных из грубой глины серого цвета, с большим количеством известковых включений, происходит из Пантикапея и других городов Европейского Боспора. Стоит, впрочем, отметить, что на Европейском Боспоре нередки и находки красноглиняных све-
125 Журавлев, Быковская, Желтикова 2010, 173-175.
126 Коваленко 1989, 410, рис. 37, 15.
127 Howland 1958, 143.
128 См. например: Broneer 1930, 64; Howland 1958, 141.
129 Ср.: Howland 1958, 181.
130 Коваленко 1989, 139-144. С. А. Коваленко отмечает, что существует также большая серия этих светильников, изготовленных из серой глины, и практически все они происходят из Пантикапея. По его мнению, нельзя исключить возможности производства этих светильников и в Пантикапее, но до открытия форм для подобных ламп С. А. Коваленко считал, что это преждевременно (Коваленко 1989, 143).
131 В 1985 г. в Фанагории была найдена форма для изготовления подобных светильников (Фан-85, Юг, кв. XI, шт. 7) (Коваленко 1989, 411, рис. 37, № 29).
тильников этого типа132. Известны подобные светильники и в памятниках Азиатского Боспора, например, в некрополях Тирамбы133 и Горгиппии134, а также в Та-наисе135. Г. А. Цветаева удревнила этот тип светильников, отнеся его к III в. до н.э.136. Из некрополя Кеп подобный светильник происходит из склепа 88, относящегося ко второй половине I в.н.э.137. Широкую датировку (I в. до н.э. — I в.н.э.) имеет светильник из Гермонассы138.
По-видимому, производство подобных светильников начинается как минимум в последней четверти I в. до н.э. и продолжается на протяжении всего I в. н.э. Говорить о «пантикапейских» и «фанагорийских» светильниках без анализов глины на мой взгляд преждевременно.
Таким образом, даже публикуемая небольшая выборка позднеэллинистиче-ской керамики из Пантикапея дает возможность представить разнообразие основных групп и форм сосудов, обнаруженных здесь. В городских слоях боспорской столицы найдена керамика всех основных восточно-средиземноморских производителей, а также значительное число местных сосудов. Отмечу, что если в конце II и первой четверти/трети I вв. до н.э. доминировала посуда импортного производства, то, начиная со второй четверти I в. до н.э., массово начинает производиться местная столовая керамика — как рельефная, так и с краснолаковым покрытием. Я уже писал, что по-моему, объяснение (или одно из объяснений) этому феномену следует искать в политических реалиях того времени, т.е. бурных событий митридатовых войн и римской блокаде морских проливов в борьбе против понтийского царя139.
Картина соотношения импортной и местной керамики на Боспоре вновь меняется с рубежа н.э. Боспор вступает в римскую эпоху, где существовала высоко развитая система интеграции различных частей империи, невиданный до того времени обмен не только ремесленной продукцией, но и новыми технологиями, идеями и людьми140. Новые экономические отношения привели к сокращению удельного веса столовой посуды местного производства. Боспор Киммерийский захлестнула волна дешевой краснолаковой керамики — понтийской сигиллаты, производимой в пока нелокализованных на сегоднямастерских Причерномо-рья141. Производство же осветительных приборов на Боспоре продолжалось в течение всего римского времени142.
132 Журавлев, Быковская, Желтикова 2010, 175.
133 Коровина 1968, рис. 10, 3.
134 Алексеева 1997, табл. 246, 1; 247, 11-12.
135 Arsen'eva, Böttger 1997, abb. 5, 3.
136 Цветаева 1984, табл. CXXXII, 26.
137 Сорокина 1963, 65, рис. 23, 9. См. также: Журавлев 2010а, 272-273, рис. 6.
138 Коровина 2002, табл. 18, 10.
139 Журавлев 2005, 245-246.
140 Журавлев 2002, 275-287.
141 Журавлев 2010в, 67-69.
142 О боспорских светильниках римского времени подробнее см.: Журавлев, Быковская, Желтикова 2010, 119-312, с литературой.
Послесловие
Тема статьи не могла не вызвать некоторых размышлений о том, как обстоит дело с обработкой позднеэллинистической керамики в России и Украине.
К сожалению, изучение массового керамического материала (за исключением амфор и лепной керамики) никогда не было сильной стороной отечественной научной школы. Сегодня на фоне хорошей разработанности материала из Восточного Средиземноморья приходится с грустью констатировать, что состояние исследования позднеэллинистической керамики большинства северопричерноморских памятников находится в удручающем состоянии. Значительное число исследователей не знакомо с современной литературой и не владеет материалом. Несмотря на целую серию современных исследований (в том числе и на русском языке), многие отечественные авторы до настоящего времени пишут о делосской рельефной керамике, самосской краснолаковой посуде, мифической керамике «пергамского круга», малоазийских светильниках и других не существующих в действительности категориях античных изделий. Графическая и фотофиксация значительной части материала тоже, увы, не на высоте.
Многие археологи увлеклись историческими реконструкциями и забыли, что публикация раскопанного материала является одной из основных обязанностей полевого исследователя. Учитывая масштабы работ в Северном Причерноморье, количество публикаций материала несоизмеримо мало. С тем же основанием можно говорить и о недостаточной публикации материалов из Турции и даже отдельных районов Греции и Италии, не говоря уже об Албании, Абхазии, Болгарии, Грузии и ряде других стран. Можно долго дискутировать о достоинствах и недостатках западных научных школ, но во главу угла там ставится именно публикация материала, каким бы малоинформативным он никазался. Я не идеализирую немецких, французских, американских или любых других зарубежных исследователей, поскольку имею опыт совместной работы с ними и не понаслышке знаю о достоинствах и недостатках их методики. Но высокий уровень публикации керамических материалов Афинской агоры, Коринфа, Пергама, Эфеса красноречиво говорит за себя сам...
За последние годы в России и Украине появились десятки новых монографий, несколько новых ежегодников и сборников статей, но количество современных исследований массового керамического материала увеличилось незначительно. Похвастаться можно лишь исследованиями амфор, чем всегда славилась наша наука. Мне известно не так много публикаций керамики позднеэллинистического и ран-неримского времени, выполненных на современном научном уровне. Правда, при этом отраден значительно выросший повсеместно уровень публикаций столовой посуды римского времени. Выше уже упоминалась недавняя публикация материалов, в том числе позднеэллинистической керамики, раскопа НГС в Ольвии — вот тот уровень, к которому мы должны стремиться.
Почему сегодня никого практически не интересует массовый керамический материал? Возможно, дело в трудоемкости работы с этой категорией материала и сравнительной редкостью уникальных находок, способных быстро привести исследователя к наглядному научному успеху. Не секрет, что для серьезных занятий античной керамикой ее необходимо знать «в лицо», т.е. ездить по музеям и рас-
копкам многих стран. Я хорошо помню керамические семинары в Пергаме, Эфесе и Риме, различных городах Греции, Германии, Албании, Сербии, Иордании, Сирии и т.п., когда перед участниками лежали целые груды локальной и импортной керамики и мы сообща разобирались в этом массиве. Северное Причерноморье являлось лишь частью античного мира, и рассматривать его керамические материалы в отрыве от находок из Западного Причерноморья или Восточного Средиземноморья по меньшей мере неправильно.
Не стоит также ограничивать знание о предмете исследования одной (пусть даже хорошей) иностранной книгой и ссылками на нее пытаться создать наукообразие. Группой исследователей был подготовлен ряд обобщающих статей в сборнике «Эллинистическая и римская керамика в Северном Причерноморье» с целью ознакомить отечественного читателя с последними достижениями передовой науки в области исследования столовой посуды, но пробить стену оказалось непросто. В лучшем случае появляются ссылки на эти работы, а отнюдь не на первоисточник! Сегодня проблема доступа современной литературы не стоит так остро, как 20 лет назад, западные библиотеки стали более доступны, а наличие Интернета значительно упрощает работу. Тем не менее, даже случайно брошенный взгляд на библиографический список во многих отечественных статьях вызывает недоумение, ибо в нем отсутствует основная литература, хорошо знакомая каждому специалисту.
В некоторых экспедициях массовый керамический материал выбрасывается без дальнейшей научной обработки, а восстановить информацию по кратким определениям в полевой описи «венчик краснолакового сосуда» или «стенка ме-гарской чаши» (без рисунка или фото) в будущем просто невозможно. Соответственно, мы теряем громадный пласт информации.
Сегодня как никогда видно, что мы имеем полный шанс отстать в исследованиях массового античного керамического материала, причем отстать надолго. Возможно, стоит провести в ведущих университетах цикл семинаров, посвященных массовому керамическому материалу, чтобы привлечь внимание студентов. Молодые студенты и аспиранты практически не получают «вещеведческих» тем, связанных с античной керамикой, в том числе и позднеэллинистческой — об этом стоит задуматься их научным руководителям. Ну а начальникам экспедиций, наверное, стоит не задерживать материал без движения десятилетиями, а планомерно вводить его в научный оборот, привлекая для этого как можно большее число сторонних специалистов и начинающих исследователей.
Результатом этого может стать не просто более тщательное изучение материала, но и новые, хорошо обоснованные выводы, что в конечном итоге приведет и к повышению реноме отечественной античной археологии в мире.
Рис. 1. Пантикапей. Рельефная керамика: 1-4, 7 — Эфес; 5 центр; 6 — Пергам. Фото: В. П. Толстиков.
— неизвестный ионийский
Рис. 2. Пантикапей. Рельефная керамика: 1 — Эфес; 2-3 — Боспорская рельефная керамика; 4 — мастерская Зенодота (?); 5 — мастерская К1РВЕ1. Кимы. Фото: В. П. Толстиков.
Рис. 3. Пантикапей. Рельефная керамика: 1 — неизвестный ионийский центр; 2, 3, 5 — Эфес; 4 — мастерская Зенодота (?); 6 — мастерская KffBEI. Кимы. Рисунки Боспорской археологической экспедиции.
1
Щг
№
Рис. 4. Рельефная керамика из мастерской К1РВЕ1 (Кимы): 1- Пантикапей. Рисунок Бо-спорской археологической экспедиции. 2-3 — собрание П. О. Бурачкова. Государственный Исторический музей. Рисунок И. Рукавишниковой.
/ 7
Рис. 5. Рельефная керамика из мастерской К1РВЕ1 (Кимы): собрание П. О. Бурачкова. Го -
сударственный Исторический музей. Фото: Д. В. Журавлев.
Рис. 6. 1-2 — Формы для изготовления рельефных чаш: (1 — Пантикапей. Рисунок Боспорской археологической экспедиции; 2 — Фанагория (по: Коваленко 1989)); 3 — рельефная чаша из мастерской Деметрия, Пантикапей. Рисунок Боспорской археологической экспедиции.
Рис. 7. Пантикапей. Форма для изготовления боспорской рельефной чаши. ГМИИ им. А. С. Пушкина. Фото: Д. В. Журавлев.
Рис. 8. Пантикапей. Пергамская керамика с аппликативными рельефами. Фото: В. П. Тол-стиков, Д. В. Журавлев.
Рис. 9. Пантикапей. Пергамская керамика с аппликативными рельефами. Пантикапей. Рисунки Боспорской археологической экспедиции.
Рис. 10. Пантикапей. Восточная сигиллата А (Eastern sigillata A). Пантикапей. Рисунки Боспорской археологической экспедиции.
Рис. 11. Пантикапей. Поздняя керамика типа Западного склона (West Slope ware), орнаментированная белой краской. Фото: Д. В. Журавлев.
Рис. 12. Пантикапей. Поздняя керамика типа Западного склона (West Slope ware), орнаментированная белой краской. Рисунки Боспорской археологической экспедиции.
N. \
чч \
Рис. 13. Пантикапей. Пелика с каннелированным туловом (1) и Боспорская сигиллата. Рисунки Боспорской археологической экспедиции.
Рис. 14. Пантикапей. Боспорская сигиллата (Вояротап sigillata). Фото: Д. В. Журавлев.
Рис. 15. Пантикапей. Фрагмент боспорского диноса с налепом в виде головы льва. Рисунок Боспорской археологической экспедиции.
Рис. 16. Пантикапей. Боспорский кувшин с аппликативным рельефом — дионисийской сценой. Фото: В. П. Толстикова.
Рис. 17. Пантикапей. Боспорский кувшин с аппликативным рельефом — дионисийской сценой. Рисунок Боспорской археологической экспедиции.
Рис. 18. Пантикапей. Граффити на донцах сосудов Боспорской сигиллаты. Рисунки Бо-спорской археологической экспедиции.
Рис. 20. Пантикапей. Сероглиняные светильники: 1-2 — Эфес; 3-5 — Боспор. Фото: Р. Г. Синенко.
"V
(' ш
ш
:'й- Ж
'-V': Г' &
шт Фшттштшт
ж як**«.
к
■■Ж
■ ЯЖг
Щ ¡Ш Ш
Рис. 22. Пантикапей. Боспорские многорожковые светильники. Рисунки Боспорской археологической экспедиции.
ЛИТЕРАТУРА
Алексеева Е.М. 1982: Юго-восточная часть Горгиппии // Горгиппия. Материалы Анапской археологической экспедиции. Краснодар.
Алексеева Е.М. 1986: Культы Горгиппии // СА. 4, 34-52.
Алексеева Е. М. 1997: Античный город Горгиппия. М.
Алексеева Е.М. 2010: Пелики из Горгиппии // ПИФК. 1, 361-376.
Арсеньева Т.М. 1970: Могильник у деревни Ново-Отрадное // МИА. 155, 82-149.
Арсеньева Т.М. 1988: Светильники Танаиса. М.
Арсеньева Т.М., Науменко С.А. 2001: Усадьбы Танаиса. М.
Блаватский В. Д. 1959: О производстве «мегарских чаш» в Пантикапее // КСИИМК. 75, 174-176.
Вальдгауер О. 1914: Императорский Эрмитаж. Античные глиняные светильники. СПб.
Внуков С. Ю., Коваленко С. А. 1998: Мегарские чаши с городища Кара-Тобе // Эллинистическая и римская керамика в Северном Причерноморье. I. 102. Труды ГИМ / Д. В. Журавлев (ред.). М., 61-76.
Внуков С. Ю., Штепа О. И. 2010: Краснолаковая пелика с городища Кара-Тобе (опыт комплексного исследования) // ПИФК. 1, 324-360.
Вязьмитина М. И. 1962: Золота балка. Поселения сарматського часу на Нижньому Дшпр1. Кив.
Гайдукевич В. Ф. 1959: Мирмекий. Советские раскопки в 1956 г. 1934-1956. Варшава.
Горончаровский В. А. 1983: Пергамская керамическая мастерская и ее продукция на Боспоре // СА. 2, 117-124.
Грач Н. Л. 1999: Некрополь Нимфея. СПб.
Грицик Е. В. 2009: Эллинистическая керамика с рельефными изображениями 8уш-р1е^а из раскопок Мирмекия // Боспорский феномен. Искусство на периферии античного мира / В. Ю. Зуев (ред.). СПб, 223-227.
Гущина И. И. 1974: Население сарматского времени в долине реки Бельбек в Крыму (по материалам могильников) // Археологические исследования на юге Восточной Европы, 32-64.
Демиденко С. В., Журавлев Д. В., Трейстер М.Ю. 1997: «Круглый курган» из раскопок В. Г. Тизенгаузена 1866 г. // Древности Евразии / С. В. Демиденко, Д. В. Журавлев (ред.). М., 186-215.
Домжальски К., Журавлев Д. В. 2003: Боспорская сигиллата // IV Боспорские чтения. Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. / В. Н. Зинько (ред.). Керчь, 89-92.
Евдокимов Г. Л., Куприй Н. М. 1992: Сарматские погребения Нижнего Поднепровья (по материалам Краснознаменской экспедиции 1977-1992). Киев.
Егорова Т. В. 2009: Чернолаковая керамика IV-!! вв. до н.э. с памятников Северо-Западного Крыма. М.
Журавлев Д. В. 1995: Позднеэллинистический пергамский скифос с аппликативными рельефами из дома Хрисалиска // ВДИ. 3, 72-79.
Журавлев Д. В. 2001: Позднеэллинистические многорожковые светильники Боспора // ДБ. 4, 131-149.
Журавлев Д. В. 2002: Краснолаковая керамика в Северном Причерноморье: диалог с римской экономикой // Му^ра. Сборник научных трудов, посвященный памяти профессора Владимира Даниловича Жигунина / О. Л. Габелко (ред.). Казань, 275-287.
Журавлев Д. В. 2005: О керамическом производстве Боспора в позднеэллинистиче-ское время // АпйдуНаБ ае1егпа. Поволжский антиковедческий журнал. 1, 235-254.
Журавлев Д. В. 2007. О некоторых категориях позднеэллинистической краснолаковой керамики городища «Чайка» // Материалы и исследования городища «Чайка» в СевероЗападном Крыму / В. Л. Янин, Ю. Л. Щапова (ред.). М., 275-312.
Журавлев Д. В. 2009: Эллинистический пергамский керамический импорт в Северном Причерноморье: мифы и реалии // Политика, идеология, историописание в римско-эллинистическом мире. Материалы международной научной конференции / О. Л. Габелко. Казань, 252-267.
Журавлев Д. В. 2010а: О боспорских светильниках типа «кувшинчика» // ПИФК. 1, 264-276.
Журавлев Д. В. 2010б: О боспорском керамическом производстве во 11-1 вв. до н.э. // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Ремесла и промыслы. XI Боспорские чтения / В. Н. Зинько (ред.). Керчь, 132-141.
Журавлев Д. В. 2010в: Краснолаковая керамика Юго-Западного Крыма 1-111 вв. н.э. (по материалам позднескифских некрополей Бельбекской долины) // МАИЭТ. 8ирр1ешеп-Шш 9.
Журавлев Д. В., Быковская Н. В., Желтикова А. Л. 2010: Импортные эллинистические светильники. Боспорские светильники III в. до н.э. — IV в. н.э. Коллекция светильников из собрания Керченского историко-культурного заповедника. Т. 2. Киев.
Журавлев Д. В., Журавлева Н. В. 2009: Новые находки позднеэллинистической рельефной керамики и светильников из Пантикапея // X Боспорские чтения. Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Актуальные проблемы/ В. Н. Зинько (ред.). Керчь, 135-139.
ЖуравлевД.В., ЗавойкинА.А. 2007: Светильники из святилища Береговой 4 // ДБ. 11, 127-184.
Журавлев Д. В., Ломтадзе Г. А. 2005: Новые комплексы римского времени из Пантикапея // БИ. VIII, 284-307.
Журавлев Д. В., Ломтадзе Г. А. 2007: Керамические комплексы эллинистического времени из некрополя Ольвии // Археолопя. 1, 78-91.
Журавлев Д. В., Шлотцауер У. 2011: Греки и варвары на берегах Боспора Кубанского // Боспорский феномен: население, языки, контакты. СПб.
Забелина В. С. 1984: Эллинистическая импортная керамика из Пантикапея // СГМИИ. 7, 133-152.
Забелина В. С. 1992а: Расписная керамика эллинистического времени из раскопок Пантикапея 1945-1974 гг. // СГМИИ. 10, 284-297.
Забелина В. С. 1992б: Античные глиняные светильники из Пантикапея // Сообщения ГМИИ. 10, 298-328.
Зайцев Ю. П. 1992: Мавзолей Неаполя Скифского // Археолог1я (Кив). 1, 93-99.
Зайцев Ю. П. 1998: Керамика с лаковым покрытием из слоя пожара 1 Южного дворца Неаполя Скифского // Эллинистическая и римская керамика в Северном Причерноморье. ТГИМ. Вып. 102, 52-60.
Зубарь В. М., Кубышев В. М. 1987: Погребальные комплексы рубежа нашей эры из Нижнего Поднепровья // СА. 4, 248-253.
Ильина Т. А., Муратова М. Б. 2008: Вотивные терракоты из дворцового храма на акрополе Пантикапея // Дб. 12Л, 287-339.
Коваленко С. А. 1987: Мегарские чаши Чайкинского городища // Из истории культуры и общественной мысли народов СССР. М., 70-80.
Коваленко С. А. 1989: Античная рельефная керамика в Северном Причерноморье: дисс. ... канд. ист. наук. М.
Коваленко С. А. 1998: К истории изучения позднеэллинистической штампованной керамики в России // Эллинистическая и римская керамика в Северном Причерноморье. I. ТГИМ. 102, 9-16.
Коровина А. К. 2002: Гермонасса. Античный город на Таманском полуострове. М.
Корпусова В. Н. 1983: Некрополь Золотое. К этнокультурной истории европейского Боспора. Киев.
Ланцов С. Б., Труфанов А. А. 1999: Столовая посуда с лаковым покрытием из Кутлак-ской крепости // ДБ. 2, 161-173.
Латышев В. В. 1902: К вопросу об античной посуде со штемпелем KIPBEI // ИАК. 4. СПб.
Лосева Н. М. 1962: Об импорте и местном производстве «мегарских» чаш на Боспоре // МИА. 103, 204-205.
Журавлев Д. В. (ред.) 2006: Любовь и эрос в античной культуре. Каталог выставки. М.
Марченко И. Д. 1976: Новые виды боспорской эллинистической керамики // КСИА. 145, 51-54.
Масленников А. А. 1998: Эллинская хора на краю ойкумены. Сельская округа Европейского Боспора в античную эпоху. М.
Мордвинцева В. И. 1993: Среднесарматские погребения с краснолаковой керамикой // Древности Волго-Донских степей. 3, 123-132.
Мошкова М. Г. 1963: Памятники прохоровской культуры // САИ. Д1-10. М.
Пуздровский А. Е. 2007: Крымская Скифия II в. до н.э. — III в. н.э. Погребальные памятники. Симферополь.
Синицин И. В. 1960: Древние памятники в Низовьях Еруслана // МИА. 78, 106-107.
Скрипкин А. С. 1990: Азиатская Сарматия. Проблемы хронологии и ее исторический аспект. Саратов.
Соколова Е. К. 1984: Красолаковые лагиносы римского времени из некрополя Пантикапея (собрание Эрмитажа) // Культура и искусство античного мира. ТГЭ. XXIV / С. П. Бо-рисковская С. П. (ред.). Л., 125-137.
Сокольский Н. И. 1976: Таманский толос и резиденция Хрисалиска. М.
Сорокина Н. П. 1963: Раскопки некрополя Кеп в 1961 г. // КСИА. 95, 60-65.
Толстиков В. П. 2004: Древний Пантикапей // Античные памятники Крыма / Т. Л. Самойлова (ред.). Киев, 37-86.
Толстиков В. П. 2010: Новый объект ордерной архитектуры в центральном районе Пантикапея // ЕТМВОЛА. Античный мир Северного Причерноморья. Новейшие находки и открытия. Вып. 1, 231-240.
Толстиков В. П., Журавлев Д. В. 2000: Исследования на акрополе Пантикапея // Археологические открытия 1998 г. М., 382-384.
Толстиков В. П., Журавлев Д. В., Ломтадзе Г. А. 2003: Керамический комплекс позд-неэллинистического времени из Пантикапея // БИ. 3, 289-314.
Толстиков В. П., Кузьмина Ю. Н. 2011: Новый строительный комплекс в Пантикапее // РА. 2, 110-122.
Турова Н. П., Коваленко С. А. 2005: Мегарские чаши из археологической коллекции Ялтинского историко-литературного музея // БИ. VIII, 339-349.
Усачева О. Н. 1978: Рельефная керамика из Кеп // КСИА. 156, 100-107.
Цветаева Г. А. 1984: Мебель, бытовая утварь, отопление, освещение, предметы туалета, игрушки // АГСП. Археология СССР. М., 227-229.
Шелов Д.Б. 1961: Некрополь Танаиса (раскопки 1955-1958 гг.) // МИА. 98.
Шкроб О. В. 1991: Методика изучения и классификации краснолаковой керамики // Проблемы археологии Северного Причерноморья (К 100-летию основания Херсонского музея древностей) / Гаврилов А. В. (ред.). Херсон, 131-142.
Шургая И. Г. 1962: О производстве эллинистической рельефной керамики на Боспоре // МАСП. 4, 108-120.
Шургая И. Г. 1963: Позднеэллинистические рельефные кубки из Мирмекия // КСИА. 95, 107-111.
Яценко И. В. 1970: Исследование сооружений скифского периода на городище Чайка в Евпатории (1964-1967 гг.) // КСИА. 124, 31-38.
ApyovTiöov-Apyvpn А. 1990: ЕХХ^юпк^ керацегк^ ало тп MuxiX^vn // В' Enicxq^oviKn Euvavxnoe yia xnv EXXevicxiKn Керащкп. XpovoXoyiKa npoßX^axa тпс eXXnvioxiKqc керащк^. A9nva.
Arsen'eva T.M., BöttgerB. 1997: Griechen am Don. Die Grabungen in Tanais 1996 // Eurasia antiqua. 3, 437-487.
Bailey D.M. 1975: A Catalogue of the Lamps in the British Museum. I. Greek, Hellenistic, and Early Roman Pottery Lamps. L.
Barr R. 1996: Greek and Hellenistic Lamps from Ilion // Studia Troica. Bd. 6, 159-200.
Behr D. 1988: Neue Ergebnisse zur pergamenischen Westabhangkeramik // Istanbuler Mitteilungen. 38, 97-178.
Bernhard M. L. 1955: Lampki starozytne. Warszawa.
Broneer O. 1930: Terracotta Lamps. Corinth IV. 2. Cambridge.
Chrzanovski L., Zhuravlev D. 1998: Lamps from Chersonesos in the State Historical Museum // Studia archaeologica, 94. Moscow; Roma.
Courby F. 1922: Les vases grecs a reliefs. Paris.
Domzalski K. 1996: Terra Sigillata from Nymphaion. Survey 1994 // Archeologia. 47, 9597.
Domzalski K. 2007: Changes in Late Classical and Hellenistic Fine Pottery Production in the Eastern Mediterranean as Reflected by Imports in the Pontic Area // The Black Sea in Antiquity. Regional and Interregional Economic Exchanges. Black Sea Studies / V. Gabrielsen, J. Lund ^ds.). 6, 161-181.
Apovyov E. 1992: Avаcкафn ПеХХас 1957-1964 oi nnXivoi Xu%yoi. Aönvai.
Giuliani A. 2001: Untersuchungen zu Ephesos-Lampen an Beispielen aus der Werkstatt des Asklepiades // Studien zur hellenistischen Keramik in Ephesos / F. Krinzinger (msg.). Wien, 45-49.
Giuliani A. 2005: Hellenistische Matrizenlampen aus Ephesos // Lychnological Acts 1. Acts of the 1st International Congress on Ancient Lighting Devices (Nyon-Geneva, 29.IX — 4.X.2003). (Monographies Instrumentum, Vol. 30) / Chrzanovski L. ^d.). Montagnac, 139-142.
Guldager Bilde P. 2010: Mouldmade bowls // The Lower City of Olbia (Sector NGS) in the 6th Century BC to the 4th Century AD. Black Sea Studies / N. A. Lejpunskaja, P. Guldager Bilde, J. M. Hojte Krapivina, S. D. Kryzickij ^ds.). Aarhu. S. 269-288.
Hayes J. W. 1991: The Hellenistic and Roman Pottery. Pahpos. Vol. III. Nicosia.
Hayes J. W. 1985: Sigillate Orientali // Ceramica fine Romana nel Bacino Mediterraneo (tardo ellenismo e primo impero), Atlante delle forme ceramiche II, Enciclopedia dell'arte an-tica, classica e orientale. Roma.
Heimerl A. 2001: Die römischen Lampen aus Pergamon. Vom Beginn der Kaiserzeit bis zum Ende des 4. Jhs. n. Chr. Pergamenische Forschungen. Bd. 13. Berlin; New York.
Helström P. 1971. Labraunda. Pottery of Classical and later Date, terracotta Lamps and Glass. Acta Instituti Atheniensis Regni Sueciae, Series in 4°, II:1.
Howland R. H. 1958: Greek Lamps and Their Survivals. The Athenian Agora. Vol. IV Princeton, New Jersey.
Hübinger U. 1993: Die antiken Lampen des Akademischen Kunstmuseums der Universität Bonn. Berlin.
Hübner G. 1993: Die applikenkeramik von Pergamon. Eine bildersprache im dienst des Herrscherbultes. PF. Band 7. Berlin; New York.
Jones F. F. 1950: The Pottery // Excavations at Gözlu Kule, Tarsus. Vol. 1. The Hellenistic and Roman Periods / H. Goldman (ed.). Princeton, New Jersey.
Kassab Tezgör D., Sezer T. 1995: Catalogue des lampes en terre cuite du Musée Archéologique d'Istamboul. T. 1. Epoques protohistorique, archaïque, classique et hellénistique. Varia Anatolica VI. 1. Istamboul; Paris.
Kovalenko S. 1996: Some Notes on the Production of Hellenistic Mould-Made Relief Ware in the Bosporan Kingdom // New Studies on the Black Sea Littoral. Colloquia Pontica 1 / G. Tsetshladze (ed.) Oxbow Books, 51-57.
Laumonier A. 1977: La Céramique Hellénistique à Reliefs. 1. Ateliers "Ioniens". Délos. XXXI. Paris.
Leipunskaja N. A. et al. 2010: The Lower City of Olbia (Sector NGS) in the 6th Century BC to the 4th Century AD. Black Sea Studies. 13. Aarhu.
Lomtadze G., Zhuravlev D. 2004: Amphorae from the late Hellenistic cistern from Pantika-paion // Transport Amphorae and Trade in the Eastern Mediterranean. Acts of the International Colloquium at the Danish Institute at Athens, September 26-29, 2002. Monographs of the Danish Institute at Athens. Vol. 5, 203-209.
Lund J. 2005: An economy of consumption: the Eastern sigillata A industry in the Late Hellenistic period // Making, Moving and Managing. The New World of Ancient Economies, 323-31 BC. / Z. H. Archibald, J. K. Davies, V. Gabrielsen (eds.). Oxford, 233-252.
Lyon-Caen C. 1986: Lampes grecques en terre cuite. Musée du Louvre. Catalogue des lampes en terre cuite grecgues et chrétiennes. Paris.
Matiashvili M. 2004: The red-gloss pottery from Vani in Kolchis // Pontus and the Outside World. Studies in Black Sea History, Historiography and Archaeology. Colloquia Pontica. Leiden; Boston, 121-130.
Meriç R. 2002: Späthellenistisch-römische Keramil und Kleinfunde aus einem Schachtbrunnen am Staatsmarkt in Ephesos. Forschungen in Ephesos. IX/3. Wien.
Meyer-Schlichtmann C. 1988: Die Pergamenische Sigillata aus der Stadtgrabung von Pergamon. Mitte 2 Jh v.Chr — mitte 2 Jh n. Chr. PF. Band 6. Berlin; New York.
Michalowski K. 1958: Mirmeki. Wykopaliska odcinka Polskiego w r. 1956. Warszawa.
Parisinou E. 2000: The Light of the Gods. The Role of Light in Archaic and Classical Greek Cult. L.
Rogl C. 2001: Eine Vorschau zu den Reliefverzierten Trinkbechern der Ephesischen mono-gram-Werkstätte // Studien zur hellenistischen Keramik in Ephesos / Krinzinger F. (Hrsg.). Wien, 99-111.
Scheibler I. 1976: Griechische Lampen. Kerameikos XI. Berlin.
Shäfer J. 1968: Hellenistische Keramik aus Pergamon. PF, Bd. 2. Berlin
Slane K. W. 1997: The Fine Ware, in: Herbert, S.B. (Ed.), Tel Anafa II, i. The Hellenistic and Roman Pottery. Ann Arbor.
Tolstikov V., Zhuravlev D. 2004: Hellenistic pottery from two cisterns on the acropolis of Panticapaeum. In:T' Enicxn^oviKq Euvavx^oe XpovoXoyiKa rcpoß^n^axa x^o e^nvioxiKno Kepa^eiKrço. KXeioxa EuvoXa-Epyacxepia. A0rçva, 269-272.
Waagé F. 1934: Lamps // Antioch on-the-Orontes. The Excavations of 1932. Princeton, 58-68.
Wintermeyer U. 2004: Die hellenistischer und frühkaiserzeitliche Gebrauchskeramik auf Grundlage der stratifizierten Fundkeramik aus dem Bereich der Heiligen Strasse. Didyma. 3 Teil. Bd. 2. Mainz am Rhein.
Zabehlicky-Scheffenegger S., Schneider G. 2000: Applikenverzierte Gefässe aus Ephesos // RCRF Acta. 36, 105-112.
Zaitsev Yu.P. 2002: Light and Fure in the Palace of Skythian King Skilur // Fire, light and light equipment in the Graeco-Roman world. BAR International / D. Zhuravlev (ed.) Series. 1019. Oxford, 61-73.
Zelle M. 1997: Die Terra-Sigillata aus der Westtor-Nekropole in Assos. Asia Minor Studien, 27. Bonn.
Zahn R. 1908: Hellenistische Reliefgefässe aus Südrussland // Jahrbuch des Deutschen Archäologischen Instituts. Bd. 23.
Zhuravlev D. 2000: A Skyphos from the House of Chrysaliskos and Pergamene Pottery Import in the Bosporan Kingdom // E' Enicxn^oviKn Euvavxnoe yta x^v EHevicxiKn Kepa^iKq. XpovoXoytKa npoß^n^axa. KXeicxa EuvoXa - Epyacx^pia. npaKxiKa. A^va., 269-272.
Zhuravlev D. 2002: Terra sigillata and Red Slip Pottery in the Northern Pontic region (a short bibliographical survey). In: Ancient civilizations from Scythia to Siberia. Vol. 8. 3-4, 237-309.
Zhuravlev D. 2007: Lighting equipment of the Northern Pontic area in the Roman period: imports and local production // The Black Sea in Antiquity. Regional and Interregional Economic Exchanges. Black Sea Studies / V Gabrielsen, J. Lund (eds). 6. Aarhus, 209-237.
Zhuravlev D., Zhuravleva N. 2002: Bosporan late Hellenistic multinozzled lamps // Fire, light and light equipment in the Graeco-Roman world. BAR International Series. 1019 / Zhuravlev D. (ed.). Oxford, 1-12.
Zhuravlev D., Zhuravleva N. 2005: Light equipment in the Early Bosporan Kingdom (6th — 5th centuries BC) // Lychnological Acts 1. Acts of the 1st International Congress on Ancient Lighting Devices (Nyon-Geneva, 29.IX — 4.X.2003). (Monographies Instrumentum, Vol. 30) / L. Chrzanovski (ed.). Montagnac, 315-318.
LATE HELLENISTIC POTTERY AND LAMPS FROM PANTICAPEUM:
RECENT FINDS
D. V. Zhuravlyov
The paper deals with finds of late Hellenistic pottery and lamps from Panticapeum excavation. It considers main groups of imported relief and red-lacquer ceramics, and local products, such as Bosporan sigillata. Bosporan capital excavation finds cover a wide spectrum of east Mediterranean importers (Syria, Pergamum, Knidos, etc.). Lamps are mainly represented by the production of Bosporan local craftsmen. Multi-nuzzled lamps arouse the greatest interest.
Key words: late Hellenistic ceramics, relief vessels, Megara bowls, lamps, import, local production.
