CC BY
12
УДК 316.27:[070:004.738.5]+316.334.3
Д. О. ШЕВЧИК,
младший научный сотрудник, Институт социологии НАН Беларуси, г. Минск, e-mail: shevchikdominik@gmail.com
НОВЫЕ МЕДИА В ПОЛИТИЧЕСКОМ ПОЛЕ: ПРОБЛЕМА ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ОПТИКИ
В статье представлен анализ новых медиа, через призму теоретического языка Пьера Бурдьё. Проведена реконструкция теоретической логики социального конструктивизма в отношении исследования практик, связанных с процессами цифровизации. Показано, что повседневные практики претерпели существенные изменения через хабитуализацию обращения к цифровым носителям. Актуализирован вопрос модернизации теории практик Пьера Бурдьё и ее языка.
Ключевые слова: практики, структурализм, конструктивизм, хабитуализация, цифрови-зация.
D. O. SHEUCHYK,
Junior Researcher, Institute of Sociology of NAS of Belarus, Minsk, e-mail: shevchikdominik@gmail.com
NEW MEDIA IN THE POLITICAL FIELD: THE PROBLEM OF RESEARCH OPTICS
The article presents an analysis of new media through the prism of the theoretical language of Pierre Bourdieu. The reconstruction of the theoretical logic of social constructivism in relation to the study of practices related to digitalization processes has been carried out. It is shown that everyday practices have undergone significant changes through the habitualization of access to digital media. The issue of modernization of the practical theory of Pierre Bourdieu and its language is actualized.
Keywords: practices, structuralism, constructivism, habitualization, digitalization.
С начала 2010-х гг. мы стали свидетелями нового поворота в осмыслении цифровых медиа. Поворот этот связан с политизацией интернет-пространства. Исследовательский интерес к теме протестной мобилизации через интернет-ресурсы проявился после выступлений в Испании против политики жесткой экономии и с началом «арабской весны». Для российского научного дискурса был характерен упор на прямую корреляцию между повсеместным распространением интернета и протестной активностью. Особым толчком для развития соответствующей предметной области в России послужили про-тестные движения 2011-2012-х гг. [3, с. 61]. Методологическая корректность ряда таких исследований впоследствии неоднократно оказывалась под вопросом, однако выводы о политической силе интернета оказали огромное влияние на науку, политику, развитие новых медиа и их правовое регулирование.
Спектр использования информационно-коммуникационных технологий в политическом поле достаточно широк и варьируется от локального обмена мнениями до координации протестных акций в рамках страны, региона или города. Западная социальная наука дает вполне однозначный положительный ответ на вопрос о том, влияют ли социальные сети и цифровые средства массовой информации на процессы политической мобилизации, однако точки зрения, касающиеся степени этого влияния, разнятся. С одной стороны, описание феноменов политического участия и протестной активности предполагает использование разного рода предикторов в зависимости от уровня и форм протекания процессов вне институционального изменения политического поля; интернет-технологии в этом контексте не всегда могут быть обозначены как значимый фактор политической мобилизации. С другой стороны, не вызывает сомнения, что развитие интернета многократно расширило спектр доступных для участников политического процесса инструментов. Последнее десятилетие показало, что политические агенты часто идут на использование как явных (петиции, обсуждения в социальных сетях, флешмобы), так и скрытых (боты, фейковые новости, пропаганда) возможностей интернета влиять на процессы политической мобилизации.
Чтобы разобраться с тем, какую роль играют новые медиа, а главное - как влияет их проникновение в нашу жизнь на протестную мобилизацию, стоит сперва обратиться к тому, что из себя представляют сами практики, связанные с ними, и что разнит их с практиками офлайн-режиме.
Релевантным в этом отношении является подход, который по существу представляет собой попытку синтеза структурализма и феноменологии. Подход был разработан известным французским социологом Пьером Бурдьё. Такой подход, по мнению его автора, позволяет социологической теории, с одной стороны, заниматься изучением обстоятельств, оказывающих влияние на индивидов, а с другой - исследовать в рамках герменевтической традиции избирательную способность людей, их предрасположенность в принятии решений касательно действий в конкретных социальных полях. Сам П. Бурдьё называл этот подход структуралистским конструктивизмом или конструктивистским структурализмом.
Направление объединяет два принципиальных подхода к исследованию и описанию социального. Структурализм, в котором П. Бурдьё последователен преимущественно К. Леви-Строссу и Л. Альтюссеру, реализуется им в виде принципа двойного структурирования. Он отмечает наличие примата над индивидом объективных структур, в то же время сами структуры являются следствием социальных практик агентов. Конструктивистская же составляющая направления предполагает, что действия людей обусловлены приобретенными предрасположенностями действовать так или иначе через опыт и социализацию. Здесь мы обнаруживаем влияние на П. Бурдье таких авторов, как Э. Гуссерль, А. Шюц и ряда других феноменологов.
Конструктивистский «сдвиг» в этом исследовании - прямое следствие актуализации практик, связанных с повсеместным проникновением цифровых технологий, нивелирующих внешний примат структуры в пользу «инкорпорированного социального», - структуры представленной в качестве опытного знания социального субъекта об общественной жизни и институтах. Это опытное знание текстурирует содержание и отношения между конечными областями значений, обнаруживается и воспроизводится в ходе коммуникативных практик. Таким образом, специфика предметной области смещает исследовательский акцент в сторону конструктивистской составляющей подхода П. Бурдьё и требует его углубления вплоть до описательного феноменологического метода А. Шюца и социологии знания П. Бергера и Т. Лукмана.
Таким образом, первое положение, выносимое на рассмотрение в данной статье, раскрывается в стремлении противопоставить дуалистическому видению, признающему только прозрачные для самосознания акты либо вещи, детерминированные извне, реальную логику социального действия, «...парадигматическую форму которой можно видеть в диалектике экспрессивных диспозиций и установленных выразительных средств.» [1, с. 110].
Второе положение - методологического толка - заключается в необходимости актуализации вопроса модернизации языка описания для соответствующих практик, претерпевших изменения в ходе процессов цифровизации.
Многое все еще роднит новые или цифровые медиа с их классическими формами, однако ряд существенных отличий и повсеместность проникновения, закрепляемая в процессе хабитуализации, заставляет искать новые подходы в проблематизации соответствующих практик и их осмыслении. С точки зрения теоретической логики социального конструктивизма, новые медиа - это, прежде всего, особый режим вовлеченности в процесс коммуникации и потребления медиаконтента. Для него характерны: синхронность, интимность, поточность, полное или частичное упразднение границ между онлайн и офлайн и многое другое. По мере экспансии цифровых технологий на все сферы человеческой жизни этот режим вовлеченности занимает все большее значение в процессе формирования систем диспозиций акторов о структурных предписаниях в конкретных социальных полях, в том числе и поле политики. В особенности это актуально для так называемых цифровых аборигенов - поколений людей, чьи процессы социализации и становления были с самого начала неразрывно связаны с цифровыми технологиями. Согласно теории П. Бурдье, первичный опыт, полученный в процессе воспитания и социализации, превалирует над более поздним, даже если он в меньшей мере отвечает запросам наличной реальности. Формируемую в процессе социализации систему диспозиций еще называют «габитус» - «система приобретенных схем, действующих на практике как категории восприятия и оценивания или как принцип распределения по классам, в то же время как организационный принцип действия» [2]. Однако габитус представляет собой не только ментальные, но и когнитивные структуры, включающие способ и способность
к получению, систематизации и релевантной актуализации опыта. В вопросе протестной мобилизации масс посредством новых медиа речь должна вестись в первую очередь о когнитивных структурах габитуса, определяющих восприятие реальности и избирательную способность к ее проблематизации и только потом отсылающих к уже сформированным системам диспозиций, детерминирующим склонность действовать определенным образом.
Наиболее наглядно проникновение цифровых технологий мы можем наблюдать в сфере мобильной связи. Если общий объем поставок смартфонов по всему миру в 2009 г. составил 173,5 млн единиц, то в 2018 г. уже 1,46 млрд [12]. Эта тенденция характерна и для Беларуси. На 2017 г. охват мобильной связи в нашей стране составил 99,9 %, хотя еще в 2009 г. этот показатель составлял всего 59,3 % [11, с. 46]. Однако современные смартфоны - это не только доступ к мобильной телефонной связи, но и мощный, многофункциональный инструмент, служащий не просто «как бы продолжением человека», как считал М. Маклюэн [4], но значительно превосходящий обычные человеческие потенции. Как отмечает Ю. Черняк, «одним из трендов цифровизации является объединение информационно-коммуникативных технологий в одну пользовательскую систему» [6, с. 178]. Сегодня мы привыкли к тому, что всякий вопрос, с которым мы сталкиваемся в обыденной жизни, может быть прояснен и разрешен с помощью смартфона. Конвергенция коммуникационных технологий «позволяет абонентам мобильных устройств получать уведомления о полученных электронных письмах, об изменении баланса карт-счета, осуществлять с помощью мобильных приложений оплату услуг, диагностику других устройств и т. д.» [6, с. 178]. С расширением функциональных возможностей возрастает и хабитуализация обращения к ним, становясь частью когнитивного стиля, независимо от экономического, культурного или социального капитала. Еще большее влияние на характер практик, связанных с обращением к мобильным устройствам, оказывает возможность преодолевать перцептивные (пространственно-временные) ограничения коммуникации и потребления контента.
Один из создателей современного интернета Т. Бернесли в 1996 г. описал свое видение того, к чему движется развитие сетей [8]. По его мнению, основная их роль - соединять людей, служа, в первую очередь, средством общения, а не производства контента или трансформации рыночных отношений. В полной мере завет Т. Бернесли был воплощен с помощью мессенджеров, ставших уже неотъемлемой частью нашей жизни. Сервисы мгновенного обмена сообщениями практически вытеснили СМС. Одно из главных преимуществ, помимо возможности передачи аудио-, фото- и видеоданных, на которое указывают сами производители, - это их безопасность. Даже люди, несведущие в вопросах информационной безопасности, находят возможность сохранять свою переписку приватной от спецслужб, супруга или работодателя, что является безусловным преимуществом. Белорусский рынок информационных технологий не исключение: 77,8 % белорусов уже использует мессенджеры,
причем 54,7 % делают это в ежедневном режиме. Безусловными лидерами на белорусском рынке являются Вайбер (Viber), Вотсап (WhatsApp) и Телеграм (Telegram), их пользовательская доля составляет 91,4, 31,4 и 27,8 % соответственно. Доля тех, кто использует мобильный телефон или смартфон для коммуникации и потребления контента через мессенджеры, составляет 95,2 %.
По результатам республиканского социологического исследования «Общественное мнение об интернет-ресурсах», проведенного Институтом социологии НАН Беларуси на базе системы автоматизированного компьютеризированного телефонного интервью CATI (выборка 600 респондентов с контролем квот по полу, возрасту, типу населенного пункта, образованию; ошибка выборки - ±3,04 %) 10-18 августа 2020 г., 68,2 % белорусов обращались к информационно-новостным ресурсам в интернете (сайты, новостные порталы и др.) в ежедневном режиме, и 15,3 % - несколько раз в неделю. При этом 80,2 % респондентов отметили, что используют мобильный телефон или смартфон для чтения информационно-новостных ресурсов в интернете, в то время как компьютер и ноутбук используют 27,6 и 21,4 % соответственно. Здесь мы наблюдаем безусловный приоритет мобильных средств обращения к контенту перед стационарными точками доступа.
Особенностью новых медиа является поточность информации, характеризующаяся снижением или полным отсутствием редактуры, а также структуры между информационными фактами и их иерархизация. В мессенджерах это проявляется в отсутствии файловой структуры, взамен которой используется поиск по ключевым словам. В такой системе крайне важна контекстность в понимании информационного факта. Упущение пользователем информационного или событийного контекста сказывается на включенности в информационный поток и снижении соответствия релевантности пользовательского запроса, релевантности медиаконтента или сообщений от других пользователей. Каждому знакома ситуация, когда вызывает затруднения необходимость уловить смысл сообщения или включиться в обсуждение, когда оказываются непрочитанными десятки или сотни сообщений в ленте беседы. Этот коммуникативный стиль требует особого режима вовлеченности и особых когнитивных навыков, которые, по мере популяризации мессенджеров, становятся основными для коммуникативных практик и потребления контента.
В конечном итоге эта тенденция способствует возникновению антиципа-ций акторов, касательно наличия у социальных агентов необходимых компетенций для эффективных интеракций. И это лишь один из аспектов когнитивной составляющей «общего» габитуса, конвенционально закрепляемый, в «готовности социальных субъектов осуществлять взаимодействие с помощью новых форм и методов» [6, с. 179].
Еще одной тенденцией, связанной с распространением информационных технологий, является возрастание важности текущих связей, в противовес классовой или групповой принадлежности. Групповые интересы становятся менее актуальными, чем то, что происходит здесь и сейчас.
В частности, А. Келдераро отмечает уникальное свойство новых медиа -самогенерируемое содержание, которое распространяется от одного пользователя к другому. Пользователи сами становятся источником информации и ее модератором [10]. При этом большее значение имеет релевантность контента пользовательскому запросу, нежели включенность автора в вертикальную иерархию. Таким образом, самогенерируемость содержания нивелирует структурную составляющую обыденных интеракций. Повсеместность проникновения информационных технологий в нашу жизнь определила и всеобщность когнитивных черт как общего для пользователя габитуса.
За последние десять лет было проведено немало достаточно валидных исследований, где анализируется специфика протекания мобилизационных процессов и политического участия, опосредованных новыми формами медиа. Несмотря на неоднородность кейсов, разнящихся по причинам и обстоятельствам протекания мобилизации, структурным или институциональным особенностям, мы можем наблюдать интенциональную близость выводов, к которым приходят исследователи [3]. Схожесть пользовательских практик определяет наличие общих специфических черт в реализации мобилизационного ресурса новых медиа.
Вопреки ожиданиям, в большинстве случаев медиа следуют за событиями, а не провоцируют или моделируют их. Конечно, информационное участие подхлестывает мобилизационные процессы, привлекает новых участников, но говорить о первичности или определяющей роли медиа в начале мобилизации не приходится. Как правило, выполняя роль информирования о происходящем «здесь и сейчас», медиа делает актуальные события центром жизненного мира социальных агентов, вызывая необходимость принятия оценочных суждений, вплоть до решения прибегнуть к определенным действиям.
Если мы рассмотрим работу новостных интернет-ресурсов в период про-тестной активности, отстранившись от коннотации публикуемых новостей, то обнаружим факт отражения актуальной для пользователей повестки через массив инфофактов, существенно превосходящий рекомендуемую SMM-ча-стоту публикаций. Средний пользователь устает от частоты обновления ленты, если публикация новых материалов осуществляется чаще 6-8 раз за день. Однако, вопреки ожидаемому (если исходить из этой логики) прогнозу, увеличение количества публикаций в период протестной активности приводит к экспоненциальному росту числа посетителей/подписчиков/просмотров.
Большинство новостных интернет-ресурсов работают по принципу агре-гатора, особенно если мы говорим о ресурсах в социальных сетях или мессен-джерах. Доля авторского контента крайне мала, основной поток инфофактов формируется путем репостов из других информационных ресурсов либо же через публикацию новостей, предлагаемых самими подписчиками. Конечно, отбор и редактура остаются за владельцами канала. Такой подход позволяет, обходясь крайне ограниченными ресурсами, создавать событийный охват, значительно, если не на порядок, превышающий возможности официальных СМИ.
В режиме поточности информации релевантная селекция на финальном, пользовательском уровне производится самим потребителем контента. Конечно, авторы каналов закладывают свои интонации и коннотации в публикуемые новости, однако вопрос, что является первичным в системе релевантности, потребительский запрос или ангажированность автора, остается открытым.
Когда селективная функция в пользовательских практиках потребления медиаконтента определена самим характером практик, соответствующим когнитивным стилем и ситуативной, биографически детерминированной релевантностью, возможности автора контента ограничены запросом. Экспоненциальное увеличение аудитории может говорить о совпадении систем реле-вантностей автора и потребителей контента.
Например, анализ 300 тысяч ретвитов во время революций в Тунисе и Египте (2010-2011 гг.) показал, что сообщения обычных пользователей были популярнее сообщений официальных СМИ благодаря созданию сети межличностных контактов на платформе «Твиттер». Такой механизм информирования оказался доминирующим над официальными аккаунтами, выстраивающими вертикальные каналы передачи информации [13].
Новый «горизонтальный» формат новостного медиа оказался не только высокоэффективным в плане малого объема затрачиваемых ресурсов по отношению к итоговому охвату аудитории, но и крайне успешным в вопросе про-тестной мобилизации. Опрос протестующих в Тунисе выявил ряд преимуществ использования интернет-ресурсов. Протестующие смогли не только информировать о проведении акций, но и удовлетворить запрос пользователей в том, что происходит «здесь и сейчас», в то время как официальные СМИ просто игнорировали массовые протесты. Посредством фото и видео, иллюстрирующих жестокость властей, удалось произвести эмоциональную мобилизацию. Была сформирована коллективная идентичность, что также способствовало консолидации, и, в конечном итоге, удалось организовать межгрупповое сотрудничество, наладить координацию [9].
В то же время новые медиа способны не только мобилизовать людей для реальных действий и перевести недовольство «онлайн» на улицы, но и канализировать его в конструктивном русле. Так, З. Усманова провела анализ сообщений в «Телеграмме», социальных сетях и федеральных СМИ в связи с событиями в Кемерово (пожар в торговом центре «Зимняя вишня»). После был проведен ряд интервью с представителями соответствующей аудитории, и выявлено, что медиа способны дезинформировать граждан, вызвав сильный эмоциональный всплеск и деструктивную активность. Однако был выделен и ряд социально-конструктивных практик, культивируемых онлайн-комму-никацией. Автор определила их как «возможность канализирования социально-политического недовольства людей в практику создания сообществ в сети, позволяющих мобильно и оперативно решать множество общественных проблем по модели активности развитого гражданского общества» [5, с. 52].
Информационный охват аудитории основных интернет-ресурсов, значительно превышает количество «очевидцев» событий. Но даже если сам пользователь был непосредственным участником протестов, его опытное знание ограничено перцептивным полем. Иными словами, он может быть очевидцем лишь того, что попадает в поле его органов чувств. Часть опыта может быть дополнена в процессе интеракций, но большая его часть так или иначе опосредована и дополнена различными формами медиа.
Когнитивные структуры габитуса современного городского жителя диктуют необходимость «быть в курсе событий» и восполнять недоступное непосредственно содержание различных областей жизненного мира о происходящем «здесь и сейчас». Агенты, не сумевшие выработать в себе эти структуры в ходе гистезиса (отстраивания габитуса), воспроизводят старые социальные отношения, не отвечающие запросам изменившихся структур и требований поля. Классический пример - Дон Кихот. В результате гистерезиса (отставания) габитуса им воспроизводятся социальные отношения, которых нет в наличной реальности, что делает из него комичного персонажа, которым овладел дух средневекового романтизма. В реальной жизни нередко можно встретить людей, чей габитус и воспроизводимые в практиках системы диспозиций больше не соответствуют реальности насущных социальных отношений и их требованиям, но в отличие от романа, не усвоившие новые знания и навыки агенты просто оказываются вытесненными на обочину социальных отношений.
То же касается действий человека, чье становление проходило строго в рамках изолированной гомогенной среды. Чем более закрытым было поле, в рамках которого происходила социализация, тем сложнее ему будет адаптироваться к иной среде, и тем более одиозными могут казаться воспроизводимые им практики. С другой стороны, это воспроизводство способствует стабильности и преемственности социальной структуры, институтов, их норм и требований. Этим во многом объясняется, например, профессиональная преемственность. У детей врачей, госслужащих, военных, сотрудников внутренних дел гораздо выше вероятность выбора соответствующей профессиональной карьеры в силу инкорпорации соответствующих установок и когнитивных черт. Некоторые институциональные структуры в свою очередь делают это необходимым порогом вхождения, и чем более закрытой является эта структура, тем более строгие требования предъявляются к соискателям в отношении первичного, биографически детерминированного опыта (например, профессиональной занятости родителей). Такие претенденты с большим успехом усвоят предпочтения и требования поля, будут продвигаться по вертикальной иерархии и ощущать распространенные в нем установки как свои собственные. Однако горизонтальная мобильность их будет снижена. Строгая преемственность институциональных структур в рамках какого-либо субполя способна привести к застою и вырождению на фоне изменяющихся внешних требований к самой структуре. Тогда уже вся структура, а не отдельный индивид постепенно перестают в полной мере отвечать запросам наличной
реальности, что может проявляться как в общей институциональной дис-функциональности, так и в оценочных суждениях или действиях ее представителей.
Оценка событий складывается, исходя из наличных инкорпорированных схем, релевантных социальной среде, в которой проходила социализация, профессиональное и личностное становление. Так, например, событиям, имеющим политический контекст, которому свойственна отличная от обыденной система обоснования в принятии решений, рядовым гражданином может быть дана оценка: рядовой гражданин может оценить политические события в моральных категориях, что вызывает у политических агентов, в полной мере усвоивших требования поля политики, искреннее недоумение. Социальным субъектам, чье становление происходило в рамках институциональных структур с превалирующим командно-директивным методом управления, может быть естественным образом непонятна стихийная низовая инициатива и горизонтальная консолидация без внешнего предписания. В таких ситуациях желание обосновать мобилизационную активность социальных агентов, не разделяющих специфических институциональных установок, какими-то внешними «вражескими» силами, может быть продиктовано не только идеологически или политически, но и габитуально.
Для рядового гражданина, не имеющего реального доступа к полю политики, провести отбор эмпирических фактов и наделить некоторые из них каузальной силой, выстроив причинно-следственные связи, возможно только посредством медиа. Неопосредованная очевидность какого-либо эмпирического факта касательно протестной активности на улицах может актуализировать необходимость «быть в курсе событий», но еще не представляет значения для актора, вырванного из контекста происходящего. Такой контекст, благодаря привычным ресурсам доступа, определяется медиа.
Отключение мобильного интернета позволяет решить тактические задачи по препятствованию координации протестующих, но вместе с тем актуализирует даже для самых далеких от протестной повестки граждан необходимость принятия решения об отношении к тому, что происходит «здесь и сейчас». С одной стороны, конвергенция цифровых ресурсов и коммуникативных систем делают крайне низкой возможность избегания информирования о происходящем. С другой - каналы трансляции позиции властей, не отвечающие требованиям габитуальных структур, посредством которых формируется содержание жизненного мира агентов, не является эффективной.
Проанализировав эту ситуацию с позиции социального конструктивизма, мы обнаружим, что препятствование работе ресурсов, обеспечивающих большую часть межличностных и групповых интеракций, может восприниматься как действия по «разобщению» или «отчуждению» агента от социальной жизни и текущих связей. В краткосрочной перспективе эти меры могут привести как к положительному (ожидаемому) эффекту, так и стать причиной более острого противопоставления интересов протестующих властям и горизон-
тальной консолидации, призванной решить проблему, попавшую в жизненный мир случайных агентов, отобранных по принципу габитуальных особенностей поведения в цифровой среде. В долгосрочной перспективе мы сталкиваемся с тем, что, однажды убрав из «полотна повседневности» нити сложившихся и устойчивых коммуникативных связей, служащих «как бы продолжением человека», можно актуализировать весь спектр ранее не проблематизируемых вопросов собственной включенности в общественную жизнь, своего места в ней и его определенности. Восприятие примата институциональной власти над индивидом не может быть более отчетливым, чем при нарушении экзистенциальных границ, посредствам ареста, препятствования передвижению или коммуникации. после вторжения в «верховную реальность», возврат общества к исходному состоянию может уже не разрешить возникших вопросов самоактуализации.
Основная идея данной статьи утверждает актуальность возвращения институциональной социологии к самой практике, где есть место не только opus operantum, но и modus operandi, - не только объективированным, но и инкорпорированным продуктам практической истории.
Теоретическая логика П. Бурдьё, объединившая индуктивный подход социального конструктивизма с дедуктивными схемами структурализма, позволяет в полной мере охватить специфику протекания социальных практик, их предопределенность со стороны социальных структур и их реконструирующее значение.
Социальная жизнь во всей своей повседневности не содержит исключительно прозрачные для самосознания акты. Большая ее часть определена инкорпорированными структурами, воспроизводимыми как обусловленная спонтанность. Но несмотря на свою социальную обусловленность, габитус не может быть схвачен как индивидуальная позиция в наличной социальной структуре, так как он преимущественно ретроспективен и продолжителен во времени. Более того, формируемые в процессе индивидуальной социальной истории системы диспозиций подвержены всему спектру субъективных переживаний.
Таким образом, как бы это ни было парадоксально, объективность, к которой стремится институциональная социология, может быть достигнута лишь в сопоставлении объективных структур и субъективных особенностей ее воспроизводства в практиках. А цифровые технологии, привнесшие существенные изменения в повседневные практики через процессы хабитуализации, актуализируют вопрос смещения исследовательской оптики в сторону индуктивных схем детерминации, присущих, в частности, социальному конструктивизму.
Список использованных источников
1. Бурдьё, П. Практический смысл / П. Бурдье / пер. с фр. А. Т. Битков [и др.] ; отв. ред., пер. и послесл. Н. А. Шматко. - СПБ. : Алейтейя, 2017. - 560 с.
2. Бурдьё, П. Структура, габитус, практика [Электронный ресурс] / П. Бурдье // Журнал социологии и социальной антропологии. - Т. I. - 1998. - № 2. - Режим доступа: http://www.old. jourssa.ru/1998/2/4bourd.html. - Дата доступа: 15.08.2020.
3. Кныжова, З. З. Потенциал и перспективы политической мобилизации в интернет-пространстве: обзор эмпирических исследований в мировом и российском контексте / З. З. Кныжова, И. В. Суслов // Власть. - 2019. - № 5. - С. 59-66.
4. Маклюэн, Г. М. Понимание Медиа: Внешние расширения человека [Электронный ресурс] / Г. М. Маклюэн // Центр гуманитарных технологий. - Режим доступа: https://gtmarket.ru/ laboratory/basis/3528. - Дата доступа: 04.03.2021.
5. Усманова, З. Р. Основные направления кристаллизации социально-политических представлений российских граждан в интернет-сообществах / З. Р. Усманова // Гуманитарные науки. Вестн. финан. ун-та. - 2018. - № 5. - С. 42-51.
6. Черняк, Ю. Г. Цифровизация и технологизация общественной жизни как фактор трансформации социокультурной сферы современного общества / Ю. Г. Черняк // Социологический альманах. / Нац. акад. наук Беларуси. Ин-т социологии ; под ред. М. И. Ременица. - Минск : Беларус. навука, 2020. - Вып. 11 - С. 176-183.
7. Шюц, А. Избранное: мир, светящийся смыслом. / А. Шюц ; пер. с нем. и англ. : В. Г. Николаев и др. ; сост. Н. М. Смирнова; общ. и науч. ред., послесл. Н. М. Смирновой. - М. : РОССПЭН, 2004. - 1056 с.
8. Berners-Lee, T. WWW: Past, present, and future / T. Berners-Lee // Computer. - 1996. -Vol. 29. - No. 10. - P. 69-77.
9. Breuer, A. Social Media and Protest Mobilization: Evidence from the Tunisian Revolution. / A. Breuer, T. Landman, D. Farquhar // Democratization. - 2015. - Vol. 22. - No. 4. - P. 764-792.
10. Calderaro, A. Social Media and Politics / А. Calderaro // The SAGE Handbook of Political Sociology. - 2018. - P. 781-796.
11. DeGusta, M. Are Smart Phones Spreading Faster than Any Technology in Human History? [Electronic resource] / M. DeGusta // MIT Technology Review. - Mode of access: www. technologyreview.com/ s/427787/are-smart-phones-spreading-faster-than-any-technology-in-human-history. - Date of access: 23.09.2021
12. Global smartphone shipments forecast from 2010 to 2022 (in million units) [Electronic resource] // Statista. - Mode of access: https://www.statista.com/statistics/263441/global-smartphoneshipments- forecast. - Date of access: 23.09.2021.
13. Revolutions Were Tweeted: Information Flows During the 2011 Tunisian and Egyptian Revolutions / G. Lotan [et al.]. - Inter. J. of Communication. - 2011. - No. 5. - P. 1375-1406.
Поступила 13.12.2021 г.
