CC BY
84
УДК 070
О. В. Ильина
Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина, Екатеринбург
НОВЫЕ ГОРОДСКИЕ МЕДИА КАК СУБЪЕКТ КОНСТРУИРОВАНИЯ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-312-00143
На материале интернет-медиа It s My City анализируется городская идентичность Екатеринбурга. Исследуются актуальные для Екатеринбурга идентификации: пространственная, темпоральная, культурная, политическая, экономическая, этническая. Отмечены такие важные для идентичности Екатеринбурга концепты, как столица Урала, город-завод, промышленный город. Показано, что новые городские медиа создают соразмерное человеку пространство и время: конструируют символическую карту города.
Ключевые слова: дискурс; дискурс-анализ; медиадискурс; идентичность; региональная идентичность; городская идентичность.
В основе нашего исследования лежит гипотеза о том, что новые городские медиа, рассказывая о культурной и общественной жизни города, конструируют соответствующую территориальную идентичность.
Мы придерживаемся дискурсивного подхода к пониманию идентичности. Большинство дискурс-аналитических подходов берёт своё начало в философских идеях Мишеля Фуко [15; 16] и базируется на принципах социального конструкционизма. Мы разделяем эти базовые философские предпосылки и считаем, что, во-первых, знания человека о мире - это не прямое отражение реальности, а всегда результат её конструирования, категоризации в дискурсе, во-вторых, эти знания (картина реальности) исторически и культурно обусловлены, и, наконец, они являются результатом социального взаимодействия и сами имеют социальные последствия, формируют социальный мир [14. С. 23-25, 35-39; 3; 21].
Л. Дж. Филлипс и М. В. Йоргенсен рассматривают три социальноконструкционистских подхода к дискурс-анализу: теорию дискурса Ш. Муфф и Э. Лакло, критический дискурс-анализ и дискурсивную психологию [14]. Все эти подходы основываются на обозначенных выше общих теоретических предпосылках, имея при этом и существенные различия в теории и методологии. Так, согласно теории дискурса Ш. Муфф и Э. Лакло, все социальные практики имеют дискурсивную природу; физические и социальные объекты существуют, но сами по себе не обладают значениями, значения им приписываются только в дискурсе. Значение любого знака в дискурсе ситуативно, нестабильно, и дискурсы борются за определение значения знака, а производство значения в дискурсе становится важнейшим инструментом для стабилизации властных отношений, легитимации существующего распределения власти [14. С. 53-71; 20].
Критический дискурс-анализ (КДА) имеет лингвистические корни. Для исследователей, работающих в русле КДА, дискурс имеет лингвистическую природу и представляет собой форму социальной практики (одну из форм), которая и конституирует социальный мир, и сама конституируется им, то есть дискурс имеет социальные условия и социальные последствия [5. С. 21; 14. С. 109-111; 20. С. 156-157]. Критические дискурсивные исследования «ориентированы на сложные отношения между социальной структурой и структурой дискурса, на выявление того, как дискурсивные структуры могут изменяться или зависеть от социальной структуры», а также на исторический и культурный контекст взаимодействия этих структур [5. С. 21-22, 34-35].
Основной целью КДА является «анализ дискурсивного воспроизводства злоупотребления властью и социального неравенства» [5. С. 18]. Приверженец КДА не занимает нейтральную, отстраненную политическую позицию, а наоборот, открыто выражает свои политические ценности, он находит проблему в обществе, которую его исследование помогает решить
[5. С. 23-26; 6. С. 286; 14. С. 112-114, 135]. Отметим, что внутри КДА также можно выделить несколько направлений, отличающихся друг от друга по теоретическим основаниям и по методике исследования: подход к КДА Н. Фэркло, социокогнитивный подход Т. А. ван Дейка, дискурсивно-исторический метод Р. Водак и др. [4; 5; 13. С. 13-14; 14. С. 114-162].
Дискурсивная психология - это социальноконструкционистский подход к дискурс-анализу, возникший в социальной психологии как вызов когнитивистскому подходу. В основе дискурсивной психологии лежит представление о том, что ментальные процессы и категории, психологические состояния, социальные идентичности конституируются через социальную, дискурсивную практику, а не являются «внутренними» для индивида, что «наши способы понимания и категоризации мира не универсальны, а исторически и социально специфичны, то есть условны» [14. С. 163-168].
Представляя уральскую школу дискурс-анализа, которая также отталкивается от идей Мишеля Фуко, мы понимаем дискурс как «социально упорядоченный механизм организации коммуникации» [13. С. 14] и реализуем лингвистическую методику дискурс-анализа, которая предполагает анализ дискурсивных практик: практик конструирования истины, определяющих функционирование дискурсивных концептов, практик формирования объектов и субъектных позиций дискурса [13. С. 12-19; 19; см. также: 2; 9; 18; 19; 22]. Дискурсивная практика понимается как «совокупность анонимных, исторических, всегда детерминированных во времени и пространстве правил, которые в данную эпоху и для данного социального, экономического, географического или лингвистического сектора определили условия осуществления функции высказывания» [15. С. 227-228]. Нашему подходу близки также идеи критического дискурс-анализа Н. Фэркло, Т. А. ван Дейка, Р. Водак.
Итак, согласно дискурсивному подходу идентичность понимается как конструируемый в дискурсе комплекс идентификаций, лишенный целостности и характеризующийся динамичностью, фрагментарностью и ситуативностью [7. С. 160-161; 8. С. 97-98; 10. С. 23-24; 13. С. 21-23; 20. С. 153-154], а идентификация как «отдельный дискурсивный акт установления тождества или различия» с кем-либо, чем-либо [13. С. 22].
Исследуя разные виды территориальной идентичности - национально-гражданскую, региональную, городскую, - мы пришли к выводу, что это похожие феномены и любую территориальную идентичность можно представить в виде модели, ядром которой является совокупность пространственных и темпоральных идентификаций [10]. Именно представления о пространстве и времени оказываются необходимыми и достаточными для конструирования идентичности территории. Кроме этих двух ядерных направлений идентификации, модель территориальной идентичности включает и другие, актуальные в данный момент идентификации: политическую, экономическую, культурную, этническую, конфессиональную.
С учётом всего вышесказанного городская идентичность может быть определена как конструируемый в дискурсе комплекс идентификаций, связанных с самоотнесением говорящего субъекта к городскому сообществу, объединяемому на основе пространственно-временных, а также культурных, экономических и иных характеристик.
Используя описанную модель, покажем, как конструируется идентичность жителей Екатеринбурга в новых городских медиа, которые «видят свою миссию в развитии города как системы живых общественных коммуникаций, влияющих на формирование городской среды» [1. С. 18]. Материалом нашего исследования послужили тексты портала Its My City, который выступает в роли коллективного субъекта, формирующего городскую идентичность.
1. Пространственная идентификация жителей Екатеринбурга
А) Географическое пространство
Новые городские медиа конструируют символическое городское пространство, отмечая на условной карте города точки проведения фестивалей, новые арт-объекты, места отдыха, строительство новых дорог, рассказывая об истории улиц Екатеринбурга. Важной точкой на культурной карте Екатеринбурга стал Центр Бориса Ельцина, где проходит много открытых лекций, кинопоказов, выставок и других культурных мероприятий. Значительное место в городском пространстве занимают кафе и рестораны, редакция It's My City создаёт своеобразную «гастрономическую карту города»:
«Организаторы фестиваля рассказали, где в городе [Здесь и далее курсив наш. - О. И.] появятся новые арт-объекты: - На ул. Попова, 9 продолжится работа над "Нейронным стрит-артом", который делает настенный робот-принтер и специально обученная нейросеть Яндекса.
- Техническая подстанция на перекрестке улиц Фурманова и Цвиллинга станет холстом для художника под ником Paparazzi (Кипр)» (https://itsmycity.ru/2018-05-25/obyavlen-spisok-ploshadok-festivalya-ulichnogo-iskusstva-festivalya-stenograffiya);
«21 мая в ТРЦ "Гринвич" открылось кафе осознанного питания "Мы Есть". Гуляя среди бесконечных магазинов, вы обязательно заметите зеленый островок с яркими фигурами овощей при входе. Кафе стало новым проектом на гастрономической карте города для тех, кто заботится о собственном здоровье и любит вкусно поесть» (https://itsmycity.ru/2018-05-24/v-ekaterinburge-otkrylos-kafe-osoznannogo-pitaniya-my-est-predlagayushee-zdorovoe-pitanie-bez-myasa-i-belogo-sahara).
Узнаваемая топонимика города - Плотинка, Метеогорка, Вознесенская горка, Харитоновский сад, пятачок у Глапочтамта, районы Уралмаш, Эльмаш, Академ и др., озеро Балтым, река Исеть
- это официальные и неофициальные названия, которые известны всем горожанам, не требуют пояснений и используются без родовых наименований, в том числе в заголовках: «Екатеринбуржцы хотят метро в Академ», «трамвай до Балтыма и больше флэшмобов»; «На Плотинке откроется винный бар с караоке».
Такие топонимы служат маркерами «своих», свидетельствуют о принадлежности говорящего к определенной группе (в данном случае - к екатеринбуржцам), а адресат, узнавая, понимая данную топонимику без специальных пояснений, принимает предлагаемую ему городскую идентичность. Использование таких топонимов позволяет объединять редакцию и читателей в «свой круг» - круг жителей Екатеринбурга.
Б) Отношение города к другим географическим объектам
Екатеринбург конструируется как пространство, тесно связанное с Уралом, как столица Урала и воплощение всего уральского. Используется перифраз «столица Урала» для номинации города, иногда с уточнением «столица Среднего Урала». Часто такие перифразы можно встретить в заголовочном комплексе: «Десять причин жить в Екатеринбурге. Редакция 1МС о любви к городу, несомненных плюсах столицы Урала и светлом будущем»; «ЧМ-2018: В столице Среднего Урала ждут болельщиков из Азии».
Всё, что связано с Екатеринбургом, получает определение «уральский»:
«Уральская мода для мужчин - тема сложная. Если женские коллекции могут привлечь покупательниц относительным разнообразием, то модникам Екатеринбурга на первый взгляд почти не из чего выбрать. Автор It's My City провел небольшое исследование мужской уральской моды и выяснил, что к новому сезону сделали местные дизайнеры. <...> Безупречно сидящий костюм - разумеется, вне времени, но мода Екатеринбурга требует внести нотку небрежности» (https://itsmycity.ru/2018-05-23/chto-predlagayut-nosit-ekaterinburgskie-dizajnery-letom).
Показательно, что в данном тексте даже словосочетания «мода Екатеринбурга» и «уральская мода» используются как синонимы.
Отношения с другими городами устанавливаются в контексте сравнения или взаимосвязи, например, через рассказ о конкурсах, рейтингах городов или об открытии новых транспортных и туристических направлений. Вот лишь несколько заголовков: «Этой весной Екатеринбург и Киев будут связаны регулярным авиасообщением»; «В Кольцово запустили новый авиамаршрут в Краснодар»; «Метро, Паганини, ЭКСПО. Что общего между Екатеринбургом и его городом-побратимом Генуей»; «Екатеринбург или Казань: Илья Варламов подвел итоги опроса на звание третьей столицы России».
Интересно рассмотреть и такие традиционные элементы бренда Екатеринбурга, как «третья столица», «опорный край державы», «граница Европы и Азии». Как ни странно, для идентичности Екатеринбурга в новых городских медиа они не имеют большого значения и упоминаются именно как элементы бренда в текстах о конкурсах, проектах и об осмыслении стратегии развития Екатеринбурга. Также эти номинации используются как перифразы для синонимической замены или для языковой игры:
«"Привет, друзья! Я тротуар на улице Радищева в Екатеринбурге. Этот город претендует на звание третьей столицы России, хочет принимать Чемпионаты мира и международные
выставки. Ну а я нахожусь в самом его центре, под крылышком у Полпредства. Периодически на меня падают люди, я их люблю", подписана первая и пока единственная фотография в инстаграме suda_hodi.
Как сообщает портал 66.RU, автором инстаграма стала екатеринбургская журналистка Полина Борисевич. Она сделала это, чтобы привлечь внимание к состоянию дорог в третьей столице России» (https://itsmycity.ru/2018-02-21/u-razbitogo-trotuara-na-ulice-radicheva-poyavilsya-instagram).
В данном примере упоминание третьей столицы России в контексте рассказа о разбитом тротуаре звучит скорее как ирония, основанная на внутреннем контрасте.
Конечно, столичный статус Екатеринбурга стал его неотъемлемой характеристикой. Но в новых городских медиа такие традиционные номинации, как «столица Среднего Урала», «столица Урала», «третья столица России» используются чаще как нейтральные, для синонимической замены, а не для того чтобы подчеркнуть особый статус города, его величие и геополитическую значимость. При этом большей новизной и выразительностью, а следовательно, и большей смысловой и ценностной нагруженностью обладают номинации, подчеркивающие столичность Екатеринбурга в культурной сфере и повседневной жизни: «столица русского рока», «новая музыкальная столица», «третья столица еды», «гастрономическая столица», «вторая столица "Фестиваля тюльпанов"» и др.:
«Третья столица еды. Неместный взгляд на пять лучших заведений Екатеринбурга» (https:// itsmycity.ru/2017-02-14/nemestnyy-vzglyad-na-pyat-luchshih-zavedeniy-ekaterinburga);
«Видео дня: Екатеринбург как столица русского рока в ролике National Geographic» (https:// itsmycity.ru/2018-06-26/video-dnya-ekaterinburg-kak-stolica-russkogo-roka-v-rolike-national-geographic).
Таким образом, пространство Екатеринбурга в новых городских медиа не отличается масштабностью и глобальностью, это больше пространство частного человека, пространство, близкое каждому горожанину.
1. Темпоральная идентификация жителей Екатеринбурга
Прошлое города конструируется в отдельных публикациях, а также в таких проектах, как «Улицы Екатеринбурга», «Азбука дореволюционного Екатеринбурга» и др.
Историческая идентификация Екатеринбурга в значительной мере строится на дореволюционном прошлом. Важными для городской идентичности по-прежнему являются концепты «города-завода», «горнозаводского Урала», «уральских самоцветов»:
«В 1737 году Татищев приказал построить административное здание для горной канцелярии (ныне - Консерватория им. М. Мусоргского). Тогда из этих стен управляли всем горнозаводским Уралом. Позже напротив этого здания появилось Горное училище» (https://itsmycity.ru/2016-06-27/iz-istorii-imperatorskoy-stolicy-ulica-rodivshayasya-v-odno-vremya-s-gorodom-i-perezhivshaya-kazhdoe-pokolenie-ekaterinburzhcev);
«Богатства недр Урала - драгоценные камни и металлы - обрабатывали в самом центре города. Гранильная фабрика на территории нынешнего Исторического сквера специализировалась на обработке уральских самоцветов» (https://itsmycity.ru/2017-08-24/desyat-interesnyh-faktov-iz-peshehodnogo-putevoditelya-po-ekaterinburgu-sverdlovsku).
Но для новых городских медиа история города - это еще и история быта и культуры, история частной жизни:
«Какова связь между пьянством и театральным искусством? Для современного жителя Екатеринбурга ответ на этот вопрос неочевиден, однако государственные и городские власти на рубеже XIX-XX веков надеялись, что именно культурный досуг сможет излечить народ от главного русского недуга. С этой целью 116 лет назад был создан Верх-Исетский народный театр» (https://itsmycity.ru/2016-07-15/iz-istorii-imperatorskoy-stolicy-verh-isetskiy-teatr).
В идентичности Екатеринбурга свое место занимает и советское прошлое: это и советская архитектура, в частности конструктивизм, и советский быт, и советские люди:
«Среди немногочисленных объектов архитектурного наследия конструктивизма, построенных в Свердловске ведущими московскими зодчими, особо следует отметить жилой комплекс "Дом Уралоблсовета", воздвигнутый в 1930-1933 годах» (https://itsmycity.ru/2012-06-13/pamyatniki-konstruktivizma-zhiloy-kompleks-dom-uraloblsoveta).
Настоящее города предстает в новых городских медиа как «информационный образ актуальности» [11. С. 8], как повседневная жизнь города и его жителей. Прежде всего, это городская афиша (выставки, фестивали, премьеры спектаклей, кинопоказы и др.), а также гражданские акции, митинги, субботники, общественные мероприятия, появление новых мест общественного питания, отдыха, развлечений:
«Последние выходные сентября будут винные и задумчивые. Можно попасть сразу на несколько открытий - большой фотовыставки еврейских фотографов и осенней лаборатории перформансов в Зале Свободы. Также советуем послушать питерского романтика Билли Новика и best of "Другого оркестра". И не забудьте погулять по криминальному Екатеринбургу прошлого века, зайти на винный фестиваль и обсудить будущее города на нашем "Горсовете"» (https:// itsmycity.ru/2018-09-28/samye-interesnye-sobytiya-vyhodnyh-v-ekaterinburge--sentyabrya).
Будущее территории - это прогнозируемое время [10; 12. С. 21]. Оно конструируется на основе информации о планируемых масштабных мероприятиях и проектах, таких как Чемпионат мира по футболу, «Экспо-2025» и др. Такие мероприятия рассматриваются как импульс для развития города: развития дорожно-транспортной сети, ремонта дорог, благоустройства улиц, строительства новых спортивных и культурных объектов, обустройства мест отдыха для горожан и др.:
«Если Экспо состоится в Екатеринбурге, ее темой станет "Преобразуя мир: инновации и лучшая жизнь - для будущих поколений". Площадку размером 555 гектаров собираются разместить на берегу Верх-Исетского пруда. На набережной собираются построить амфитеатр, концертный зал, кинотеатр на 1200 мест и мультимедийную игровую зону. На юге планируют возвести общественно-деловой центр, спортивный комплекс и новый парк. Инфраструктура должна будет служить городу и после окончания выставки» (https://itsmycity.ru/2018-09-28/ sravnivaem-v-cifrah-proshedshij-chm-i-zayavku-ekaterinburga-na-ekspo).
Таким образом, новые городские медиа создают историю повседневности и показывают в ней частного человека.
3. Комплекс других актуальных для города идентификаций
В первую очередь, следует отметить культурное направление идентификации города как одно из наиболее важных для новых городских медиа. Премьеры спектаклей, выставки, открытые лекции, публикация новых книг екатеринбургских писателей и новых альбомов екатеринбургских музыкантов, модные тенденции от городских дизайнеров - такова культурная составляющая городской идентичности:
«26 мая на Новой сцене Александринского театра в Санкт-Петербурге объявили победителя литературной премии "Национальный бестселлер". Главный приз получил екатеринбургский писатель Алексей Сальников за роман "Петровы в гриппе и вокруг него". Речь в книге идет об обычной на первый взгляд екатеринбургской семье Петровых, которые друг за другом заболевают гриппом, и болезнь высвечивает их характеры» (https://itsmycity.ru/2018-05-27/aleksej-salnikov-poluchil-premiyu-nacionalnyj-bestseller-za-roman-petrovy-v-grippe-i-vokrug-nego).
Политическая идентификация в новых городских медиа тоже присутствует. И связана она, прежде всего, с формированием активной гражданской позиции горожан, освещением гражданских инициатив. Чаще других политиков персонажем текстов Its My City становится мэр Екатеринбурга (теперь уже бывший) Евгений Ройзман - оппозиционный политик, известный также своей гражданской активностью и близостью к горожанам:
«Глава Екатеринбурга Евгений Ройзман на заседании городской думы Екатеринбурга заявил, что уходит в отставку. Он сделал это после того, как депутаты требовали от него поставить на голосование вопрос об отмене выборов мэра Екатеринбурга. "Я считаю это обманом жителей и участвовать в этом не хочу", - заявил Ройзман, объявив, что слагает с себя полномочия» (https:// itsmycity.ru/2018-05-22/glava-ekaterinburga-evgenij-rojzman-podal-v-otstavku).
О политической и гражданской активности екатеринбуржцев говорит и наличие оффлайновой дискуссионной площадки «Горсовет», организованной It s My City. Редакция приглашает горожан поговорить об архитектуре Екатеринбурга, о проблемах благотворительности, о том, чего горожане хотят от власти, и др.:
«В пространстве "Паблик Маркет" в Ельцин Центре прошло второе заседание "Горсовета". Это городская дискуссионная площадка, на которой мы обсуждаем актуальные городские вопросы.
В этот раз говорил о том, как можно вдохнуть новую жизнь в старые здания» (https://itsmycity. ru/2018-08-29/kak-vdohnut-novuyu-zhizn-v-starye-zdaniya-razgovor-na-gorsovete).
Также надо отметить, что такую активную гражданскую позицию и выход в оффлайн (общение с аудиторией в реальной жизни) можно считать отличительными особенностями новых городских медиа.
Экономическое, этническое, конфессиональное направления городской идентификации могут стать предметом самостоятельного комплексного исследования. В данной статье мы наметим некоторые возможные направления развития темы.
Экономическая идентификация жителей Екатеринбурга тесно связана с темпоральной: исторически Екатеринбург считается промышленным городом («город-завод»), а в контексте бренда территории и проектов развития города появляются новые экономические смыслы: Екатеринбург как торговый город, как логистический центр и др.
Этнически Урал позиционируется как многонациональный регион, однако различные национальности в новых городских медиа Екатеринбурга представлены чаще как персонажи фотовыставок или документальных фильмов, как гости города, реже - как горожане:
«Родиной "ЭтноКино" является Екатеринбург, Урал. Данный проект является имиджевым для многонационального региона на границе Европы и Азии. <...> Урал в этом плане является настоящим кладезем для пытливых и влюбленных в свое дело исследователей, ведь здесь проживает около 150 национальностей и народностей, являющихся носителями богатейших культурных традиций» (https://itsmycity.ru/2013-04-08/segodnya-kinorezhisser-ivan-golovnev-predstavit-programmu-pobediteley-festivalya-etnokino).
В заключение отметим, что город - это люди, в нём живущие, его представляющие, идентифицирующие себя с городом, поэтому персонажами текстов новых городских медиа становятся известные (и не только известные) екатеринбуржцы. Очень часто о городе рассказывается именно через людей. Например, журналист повествует о новом вьетнамском кафе через историю его создателя:
«Когда я впервые побывала в маленьком кафе вьетнамской кухни Vietmon, то наибольшее впечатление на меня произвели не трудновыговариваемые азиатские блюда и кофе с привкусом шоколада, не современное искусство на стенах и даже не отсутствие русскоговорящего персонала, а один молодой человек - владелец кафе - Ань Нгуен. Более улыбчивого и приятного парня в хмуром ноябрьском Екатеринбурге, казалось, просто не существует» (https://itsmycity.ru/2014-11-20/vladelec-vietmon-ob-otkrytii-kafe-v-rossii-in-i-yan-tarakanah-v-ede-i-myase-sobak-pod-zakaz).
Таким образом, новые городские медиа создают антропомерное, то есть соразмерное человеку пространство и время. Типичный екатеринбуржец для новых городских медиа - это горожанин средних лет, с активной гражданской и потребительской позицией. То есть он неравнодушен к судьбе города, отстаивает свои права, участвует в политических и экологических акциях и является активным потребителем самых разных товаров и услуг: от еды и развлечений до сферы культуры и искусства.
Список литературы
1. Абашев, В. В. Истории, строящие города: городские интернет-газеты в медиаландшафте России [Текст] / В. В. Абашев, И. М. Печищев // Журналистика и массовая коммуникация в XXI веке. - Пермь, 2017. - С. 6-20.
2. Автохутдинова, О. Ф. «Другой» как персонаж в СМИ: дискурсивные практики конструирования: дис. ... канд. филол. наук [Текст] / О. Ф. Автохутдинова. Урал. федер. ун-т им. первого Президента России Б.Н. Ельцина. - Екатеринбург, 2015. - 238 с.
3. Бергер, П. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания [Текст] / П. Бергер, Т. Лукман. - М.: Academia-Центр: МЕДИУМ, 1995 . - 323 с.
4. Будаев, Э. В. Критический анализ политического дискурса: основные направления современных зарубежных исследований [Текст] / Э. В. Будаев // Политическая лингвистика. -2016. - № 6. - С. 12-17.
5. Ван Дейк, Т. А. Дискурс и власть. Репрезентация доминирования в языке и коммуникации [Текст] / Т. А. Ван Дейк. - М.: ЛИБРОКОМ, 2013. - 344 с.
6. Водак, Р. Критическая лингвистика и критический анализ дискурса [Текст] / Р. Водак // Политическая лингвистика. Екатеринбург. - 2011. - № 4. - С. 286-291.
7. Енина, Л. В. Идентичность как дискурсивный концепт и механизмы дискурсивной идентификации [Текст] / Л. В. Енина // Политическая лингвистика. - 2016. - № 6. - С. 159-167.
8. Енина, Л. В. Практики политической идентификации россиян под влиянием медиаконцепта «информационная война» [Текст] / Л. В. Енина, О. В. Ильина, Е. В. Каблуков, Э. В. Чепкина // Политическая лингвистика. - 2017. - № 4. - С. 96-107.
9. Ильина, О. В. Медиакритика в современном образовательном пространстве [Текст] / О. В. Ильина // Вестник Челябинского государственного университета. - 2013. - № 21. Филология. Искусствоведение. - Вып. 80. - С. 243-248.
10. Каблуков, Е. В. Региональная идентичность россиян в дискурсе СМИ: теоретические аспекты научного моделирования [Текст] / Е. В. Каблуков // Известия Уральского федерального университета. Сер. 1: Проблемы образования, науки и культуры. - 2018. - № 3. - С. 23-29.
11. Калмыков, А. А. Интернет-журналистика [Текст] / А. А. Калмыков, Л. А. Коханова. -М.: Юнити-Дана, 2005. - 383 с.
12. Купина, Н. А. Аксиологическая стратегия и ее речевая реализация в региональном газетном издании [Текст] / Н. А. Купина // Известия Уральского федерального университета. Сер. 1: Проблемы образования, науки и культуры. - 2017. - № 4. - С. 19-31.
13. Проблемы конструирования идентичности россиян в дискурсе СМИ под влиянием концепта «информационная война» [Текст] / под ред. Э. В Чепкиной. - М.; Екатеринбург: Кабинетный ученый, 2017. - 196 с.
14. Филлипс, Л. Дж. Дискурс-анализ: теория и метод [Текст] / Л. Дж. Филлипс, М. В. Йоргенсен. - Харьков: Изд-во Гуманитарный центр, 2008. - 352 с.
15. Фуко, М. Археология знания [Текст] / М. Фуко. - СПб.: Гуманитарная Академия: Университетская книга, 2004. - 416 с.
16. Фуко, М. Порядок дискурса [Текст] / М. Фуко // Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. - М.: Касталь, 1996. - С. 47-97.
17. Чепкина, Э. В. Русский журналистский дискурс: текстопорождающие практики и коды (1995-2000) [Текст] / Э. В. Чепкина. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2000. - 279 с.
18. Чепкина, Э. В. Проблема другого в российском обществе и практики конструирования персонажа «другой» в дискурсе СМИ [Текст] / Э. В. Чепкина, О. В. Автохутдинова // Известия Уральского федерального университета. Сер. 1: Проблемы образования, науки и культуры. -2015. - № 2. - С. 113-119.
19. Чепкина, Э. В. Журналистский дискурс: анализ практик [Текст] / Э. В. Чепкина, Л. В. Енина // Известия Уральского государственного университета. Сер. 1: Проблемы образования, науки и культуры. - 2011. - № 2. - С. 76-85.
20. De Cillia, R. The discursive construction of national identities [Text] / R. De Cillia, M. Reisigl, R. Wodak // Discourse & society. - 1999. - № 10 (2). - P. 149-173.
21. Gergen, K. J. The Social Constructionist Movement In Modern Psychology [Text] / K. J. Gergen // American Psychologist. - 1985. - Vol. 40. - № 3. - P. 266-275.
22. Laclau, E. Hegemony and Socialist Strategy. Towards a Radical Democratic Politics [Text] / E. Laclau, C. Mouffe. - London: Verso, 1985. - 197 р.
NEW URBAN MEDIA AS A SUBJECT OF THE TERRITORIAL IDENTITY
CONSTRUCTION
Ilina O. V., Ural Federal University named after the First President of Russia B. N. Yeltsin,
Ekaterinburg, ilina.usu@gmail.com
The article is devoted to the discourse analysis of territory identity in the new urban media. At the beginning of the article the theoretical basis of the research is described: the main provisions of social constructionism and discourse theory are presented. Three social constructionist approaches to discourse analysis are surveyed: Discourse Theory by C. Mouffe and E. Laclau, Critical Discourse
Analysis and Discursive Psychology. The author continues the traditions of the Ural school ofdiscourse analysis (which is based on the ideas of Michel Foucault) and uses the linguistic method of studying media discourse through the analysis of discursive practices. Discursive identity is considered as dynamic, fragile and incoherent complex of identifications (R. Wodak, L.V. Enina et al.). The urban identity of Yekaterinburg is analyzed on the material of the Internet media "It's My City" by the method of "identity model" construction (E.V. Kablukov). The author studies core spatial and temporal identifications and other identifications that are relevant to the Yekaterinburg: cultural, political, economic, ethnic. Concepts "The Capital of the Urals", "The Factory City" and "The Industrial City" are analyzed as important for the Yekaterinburg identity. City toponyms are considered as markers of identity, indicating that the author and the addressee belong to the urban community. It is shown, that new urban media create space and time commensurate with human. They construct a symbolic map of the city with new art objects, cafes and restaurants, etc., and they write the history of a private person, the history of everyday life.
Keywords: discourse; discourse analysis; media discourse; identity; regional identity; urban identity.
References
1. Abashev, V. V. and Pecischev, I. M. (2017) Istorii, stroyashchie goroda: gorodskie internet-gazety v medialandshafte Rossii [=Stories building cities: urban journalism in the media landscape of Russia], in: Zhurnalistika i massovayakommunikatsiyav XXIveke [=Journalism and mass communication in the XXI century], Perm, Perm National Research University, pp. 6-20. (In Russ.).
2. Avtokhutdinova, O. F. (2015) "Drugoy" kak personazh v SMI: diskursivnyye praktiki konstruirovaniya [="The Other" as a Character in the Media: Discursive Design Practices], Ekaterinburg, 238 p. (In Russ.).
3. Berger, P. and Lukman, T. (1995) Sotsial'noye konstruirovaniye real'nosti: Traktat po sotsiologii znaniya [=Social Construction of Reality: A Treatise on the Sociology of Knowledge], Moscow, Academia-Tsentr, 323 p. (In Russ.).
4. Budaev, E. V. (2016) Kriticheskiy analiz politicheskogo diskursa: osnovnyye napravleniya sovremennykh zarubezhnykh issledovaniy [=Critical analysis of political discourse: the main directions of modern foreign studies], in: Politicheskaya lingvistika [=Political linguistics], Issue 6, pp. 12-17. (In Russ.).
5. Van Dijk, T. A. (2013) Diskurs i vlast'. Reprezentaciya dominirovaniya v yazyke i kommunikacii [=Discourse and Power. Representation of dominance in language and communication], Moscow, Librocom, 344 p. (In Russ.).
6. Vodak, R. (2011) Kriticheskaya lingvistika i kriticheskiy analiz diskursa [=Vodak R. Critical Linguistics and Critical Discourse Analysis], in: Politicheskaya lingvistika [=Political linguistics], Ekaterinburg, Issue 4, pp. 286-291. (In Russ.).
7. Yenina, L. V. (2016) Identichnost kak diskursivnyy kontsept i mekhanizmy diskursivnoy identifikatsii [=Identity as a discursive concept and mechanisms of discursive identification], in: Politicheskaya lingvistika [=Political linguistics], No. 6, pp. 159-167. (In Russ.).
8. Yenina, L. V. (2017) Praktiki politicheskoy identifikatsii rossiyan pod vliyaniyem mediakontsepta "informatsionnaya voyna" [=Practices of political identification of Russians under the influence ofthe media concept "information war"], in: Politicheskaya lingvistika [=Political linguistics], No. 4, pp. 96-107. (In Russ.).
9. Il'ina, O. V. (2013) Mediakritika v sovremennom obrazovatel'nom prostranstve [=Media criticism in the modern educational space], in: Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [=Bulletin of Chelyabinsk State University], Issue 80, No. 21, pp. 243-248. (In Russ.).
10. Kablukov, Ye. V. (2018) Regional'naya identichnost' rossiyan v diskurse SMI: teoreticheskiye aspekty nauchnogo modelirovaniya [=Regional Identity of Russians in Media Discourse: Theoretical Aspects of Scientific Modeling], in: Izvestiya UrFU. Ser. 1, Prolemy obrazovaniya, nauki i kultury [=Izvestiya of Ural Federal University. Ser. 1, Problems of education, science and culture], No. 3, pp. 23-29. (In Russ.).
11. Kalmykov, A. A. and Kohanova, L. A. (2005) Internet-zhurnalistika [=Internet-journalism], Moscow, Uniti-Dana, 383 p. (In Russ.).
12. Kupina, N. A. (2017)Aksiologicheskaya strategiya i yeye rechevaya realizatsiya v regional'nom gazetnom izdanii [=Axiological strategy and its speech realization in a regional newspaper publication], in: Izvestiya of UrFU. Ser. 1, Prolemy obrazovaniya, nauki i kultury [=Izvestiya of Ural Federal University. Ser. 1, Problems of education, science and culture], No. 4, pp. 19-31. (In Russ.).
13. Chepkina, E. V. (Ed.) (2017) Problemy konstruirovaniya identichnosti rossiyan v diskurse SMI pod vliyaniyem kontsepta «informatsionnaya voyna» [=Problems of constructing the identity of Russians in the discourse of the media under the influence of the concept of "information war"], Moscow, Ekaterinburg, Armchair Scientist, 196 p. (In Russ.).
14. Phillips, L. J. and Jorgensen, M. V. (2008) Diskurs-analiz: teoriya i metod [=Discourse Analysis as Theory and Method], Kharkov, 352 p. (In Russ.).
15. Foucault, M. (2004) Arkheologiya znaniya [=Archeology of knowledge], St. Petersburg, Academy of Humanities, University Book, 416 p. (In Russ.).
16. Foucault, M. (1996) Poryadok diskursa [=Discourse order], in: Volya k istine: po tu storonu znaniya, vlasti i seksual'nosti. Raboty raznykh let [=The will to truth: on the other side of knowledge, power and sexuality. Works of different years], Moscow, Kastal', 47-97 pp. 47-97. (In Russ.).
17. Chepkina, E. V. (2000) Russkiy zhurnalistskiy diskurs: tekstoporozhdayushchiye praktiki i kody (1995-2000) [=The Russian Journalist Discourse: Text-Generating Practices and Codes (19952000)], Ekaterinburg, Ural University Press, 279 p. (In Russ.).
18. Chepkina, E. V. and Avtokhutdinova, O. F. (2015) Problema drugogo v rossiyskom obshchestve i praktiki konstruirovaniya personazha "drugoy" v diskurse SMI [=Problem of Other in Russian society and the practice of creating the character "Other" in the discourse of the media], in: Izvestiya of UrFU. Ser. 1, Prolemy obrazovaniya, nauki i kultury [=Izvestiya of Ural Federal University. Ser. 1, Problems of education, science and culture], No. 2, pp. 113-119. (In Russ.).
19. Chepkina, E. V. and Yenina, L. V. (2011) Zhurnalistskiy diskurs: analiz praktik [=Journalistic Discourse: Analysis of Practices], in: Izvestiya of UrFU. Ser. 1, Prolemy obrazovaniya, nauki i kultury [=Izvestiya of Ural Federal University. Ser. 1, Problems of education, science and culture], No. 2, pp. 76-85. (In Russ.).
20. De Cillia R., Reisigl M. and Wodak, R (1999) The discursive construction of national identities, in: Discourse & society, no. 10 (2), pp. 149-173.
21. Gergen, K. J. (1985) The Social Constructionist Movement In Modern Psychology, in: American Psychologist, Vol. 40, No. 3, pp. 266-275.
22. Laclau, E. and Mouffe, C. (1985) Hegemony and Socialist Strategy. Towards a Radical Democratic Politics, London, Verso, 197 р.
Ильина Ольга Владимировна - кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры русского языка и стилистики департамента «Факультет журналистики», Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина, Екатеринбург.
ilina.usu@gmail.com
