CC BY
30
Вестник Томского государственного университета. История. 2023. № 84 Tomsk State University Journal of History. 2023. № 84
Научная статья УДК 902.01
doi: 10.17223/19988613/84/22
Новые данные по Чустской культуре Памиро-Алая (Южный Кыргызстан)
Дмитрий Владимирович Селин1, Светлана Владимировна Шнайдер2 Аида Абдыканова3, Вильям Тейлор4, Андрей Иннокентьевич Кривошапкин5
12• 5 Институт археологии и этнографии Сибирского отделения РАН, Новосибирск, Россия 3 Американский университет Центральной Азии, Бишкек, Кыргызстан 4 Университет Колорадо-Боулдер, Музей естественной истории, Колорадо, США
1 selin@epage.ru 2 sveta. shnayder@gmail. com 3 abdykanova@gmail. com
4 William.Taylor@colorado.edu
5 shapkin @archaeology. nsc.ru
Аннотация. Представлены результаты технического и типологического анализа керамики чустской культуры со стоянки Обишир-5 (Ферганская долина) и комплекса памятников Чегиртке (Алайская долина). Изучение особенностей технологии керамики проводилось с использованием таких методов, как микроскопический анализ поверхностей и изломов сосудов, сопоставление выявленных примесей и технологических следов с эталонной базой экспериментальных образцов. Выявлено, что при сходстве субстратных навыков гончарной технологии (конструирование начина и полого тела, использование ожелезненного глинистого сырья) эти памятники демонстрируют значимые отличия в приспособительных навыках (состав формовочной массы, способы обработки поверхности).
Ключевые слова: археология, бронзовый век, Центральная Азия, чустская культура, керамика
Благодарности: Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 22-28-01958 «Пересмотр перехода к производящей экономике в Центральной Азии: Новый междисциплинарный подход к вопросу неолитизации в Ферганской долине».
Для цитирования: Селин Д.В., Шнайдер С.В., Абдыканова А., Тейлор В., Кривошапкин А.И. Новые данные по Чустской культуре Памиро-Алая (Южный Кыргызстан) // Вестник Томского государственного университета. История. 2023. № 84. С. 175-183. doi: 10.17223/19988613/84/22
Original article
New evidence for the Chust culture in the Pamiro-Alay mountains (South Kyrgyzstan) Dmitrii V. Selin1, Svetlana V. Shnaider2, Aida Abdykanova3, William Taylor4, Andrei I. Krivoshapkin5
1 2 5 Institute ofArchaeology and Ethnography Siberian Branch of Russian Academy of Sciences, Novosibirsk, Russian Federation
3 American University of Central Asia, Bishkek, Kyrgyzstan 4 University of Colorado-Boulder Museum of Natural History, Colorado, USA
1 selin@epage.ru 2 sveta. shnayder@gmail. com 3 abdykanova@gmail. com
4 William.Taylor@colorado.edu
5 shapkin @archaeology. nsc.ru
Abstract. The Fergana and Alay valleys occupy a special position in the geography and history of Central Asia. Nestled between mountain gorges, these territories have served as important migration corridors and channels for exchange from ancient times - shaping key cultural and social developments across the region. In the Soviet era, archaeological research in Fergana suggested that the region was widely occupied during the Late Bronze Age. During this research, scholars identified what is known as the Chust culture (dating from roughly the 15th/14th to the 9th/8th centuries BCE). Initial characterization of the Chust culture derived from the excavations of large settlements (Chust, Dal'veserin, Osh.) and other separate settlements. In the Alay Valley, researchers characterized most sites as part of the 'Andronovo' horizon. In recent years, collaborative international research in Fergana and Alay has identified new evidence of Chust ceramics in both Fergana and Alay. At the site of Obishir-5, located in the Fergana valley near Aydarken city, we recovered Chust pottery from the rock shelter's upper layer during 2015-2018 excavations. Archaeological work in the Alay valley conducted in 2017 by a joint Russian-Kyrgyz expedition also revealed Chust ceramics at the site of Chegirtke cave, Chegirtke-1 and Kyzyl-Ungur. The material found at these sites is represented by fragments of vessels of different periods, among which
© Д.В. Селин, С.В. Шнайдер, А. Абдыканова и др., 2023
a small but pronounced collection of Chust pottery. Ceramics are not ornamented; traces of facing, engobing or scalding are not fixed on it. The neck of the vessels is slightly bent, tissue prints are found on the inside of the potteries, which indicates the manufacture of these vessels on the form. We conducted technological analysis of this pottery, along with microscope analysis of interior, exterior and fracture surfaces, and composition analysis using a comparative reference database. This analysis reveals similar technology, including manner of construction and use of iron-rich raw materials. We identify local variants between these regions, including manner of surface treatment and clay composition that may reflect the use of local material sources and cultural contacts with different groups. This research provides the first evidence for Chust ceramic tradition in the Alay valley, while the presence of common technological features attests to contacts between this region during the late Bronze Age. In addition, new data from ceramic allow to propose a new cultural and chronological approach to Obishir-5. According to the previous researches, the site was occupied during the Early Holocene and Middle Age. The new discovery of pottery typical for culture points out that the area was occupied also during the late Bronze Age. Keywords: archaeology, Bronze Age, Central Asia, Chust culture, pottery
Acknowledgements: The study was funded by the Russian Science Foundation grant No. 22-28-01958 "Revisiting the Transition to a Producing Economy in Central Asia: A New Interdisciplinary Approach to the Issue of Neolithization in the Ferghana Valley".
For citation: Selin, D.V., Shnaider, S.V., Abdykanova, A., Taylor, W., Krivoshapkin, A.I. (2023) New evidence for the Chust culture in the Pamiro-Alay mountains (South Kyrgyzstan). Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya - Tomsk State University Journal ofHistory. 84. pp. 175-183. doi: 10.17223/19988613/84/22
Ферганская и Алайская долины в истории Средней Азии занимают особое положение: окруженные со всех сторон горными хребтами, они были изолированы от сопредельных территорий, однако через них проходили важные пути сообщения древних людей, что наложило отпечаток на своеобразие историко-культурных процессов в этих долинах. На территории Ферганской долины в советское время проводились масштабные археологические работы, и, согласно накопленному массиву данных, территория Ферганской долины была широко освоена только в период поздней бронзы. Материалы, относящиеся к более раннему периоду, представлены случайными находками и единственным обнаруженным кладом.
В период поздней бронзы в Ферганской долине сформировалась чустская культура, датируемая от XV-XIV до 1Х-^П вв. до н.э. [1; 2; 3. С. 306-312; 4]. Основные данные по чустской культуре были получены
из раскопок крупных городищ (Чуст, Дальверзин, Ош-ское поселение и др.) и отдельных поселений, где наиболее многочисленной категорией находок является керамика [5; 6. С. 11-49; 7. С. 127-131; 8; 9. С. 3-10; 10]. При этом последние археологические данные с памятников восточной Ферганы подкрепляют тезис А.Н. Берн-штама о сосуществовании здесь пастушества и земледелия и о том, что чустское население занималось земледелием [11. С. 5]. Что касается Алайской долины, то здесь в большей степени были представлены памятники андроновской культуры, что свидетельствует о скотоводческом типе ведения хозяйства [3. С. 56].
Границы чустской и андроновской культур в Ферганской и Алайской долинах представляются нам более сложными и обширными, нежели было принято считать ранее. В особенности это касается чустской культуры, которую традиционно описывали как равнинную и располагающуюся строго в пределах Ферганской долины.
Рис. 1. Карта-схема расположения памятников Обишир-5 и Чегиртке
В последние годы международным коллективом в ходе планомерных археологических изысканий на территориях Ферганской и Алайской долин были получены новые материалы по чустской культуре (рис. 1) [12. Р. 67; 13. Р. 2-4].
Материалы и методы
Стоянка Обишир-5 располагается на территории Ферганской долины, в непосредственной близости от г. Айдаркена. Памятник был обнаружен в 1965 г. и исследовался в 1966-1971 и 1973 гг. экспедицией Института истории и археологии АН УзССР под руководством академика У.И. Исламова. В процессе раскопок был изучен участок общей площадью 141 м2. В соответствии с полевыми наблюдениями У.И. Исламова в северной стенке траншеи (1973 г.) было выделено 4 лито-логических слоя, в южной стенке раскопа (1970 г.) - 7, в западной стенке раскопов (1968-1971 и 1973 гг.). - 6, в восточной стенке раскопа (1968-1969 гг.). - 5 лито-логических слоев [14. С. 10-20].
Археологические раскопки на памятнике Обишир-5 были возобновлены в 2015 г. силами российско-кыргыз-
ской археологической экспедиции. Целями полевых работ являлись: уточнение стратиграфической ситуации, получение образцов для абсолютного датирования, верификация и уточнение имеющихся палеоэкологических реконструкций на основе новых археологических и естественно-научных данных. На новом этапе работ (2015-2018) был исследован участок площадью 22 м2. Новый раскоп примыкает к западной части изначального раскопа 1968-1969 гг.
В процессе раскопок была уточнена стратиграфическая ситуация на памятнике, выделено шесть литоло-гических слоев. Керамика была обнаружена в первом слое, который сложен суглинками от светло-серого до серо-коричневого цвета.
Археологические работы в высокогорной Алайской долине проводились в 2017 г. российско-кыргызской экспедицией. В ходе данных работ в археологическом комплексе у пещеры Чегиртке и памятниках Чегиртке-1 и Кызыл-Унгур была обнаружена керамика чусткой культуры [12. Р. 8-10]. Найденный на этих памятниках материал представлен фрагментами сосудов разных периодов, среди них выделяется небольшая, но выраженная коллекция изделий чустской культуры (рис. 2).
Рис. 2. Памятник Обишир-5 и пещера Чегиртке. Керамика чустской культуры. Фотографии и прорисовки авторов: 1-7, 9 - керамика чустской культуры памятника Обишир-5; 8, 10, 11 - керамика чустской культуры пещеры Чегиртке
Рис. 3. Памятники Обишир-5 и Чегиртке. Отпечатки ткани на внутренней поверхности сосудов. Фотографии авторов: 1 - фрагмент керамики с памятника Обишир-5; 2 - фрагмент керамики из пещеры Чегертке
Керамика не орнаментирована, на ней не зафиксированы следы облицовки, ангобирования или обвари-вания. Горловина изделий слегка отогнута, обнаружены отпечатки ткани на внутренней стороне посуды, что свидетельствует об изготовлении этих сосудов на форме-основе (рис. 3). В целом вся обнаруженная керамика с исследованных памятников относится к серо-глиняной (кухонной) керамике (тип VI по классификации Ю.А. Заднепровского) [6. С. 28].
Особый интерес представляет технология изготовления гончарной посуды, так как ее изучение позволяет получить новые данные об особенностях генезиса культуры, контактах, торговых связях, миграциях населения [15; 16; 17. С. 7-10]. Следует особо отметить, что это первый опыт технико-технологического исследования керамики данной культуры, хотя исследователи уже частично касались проблематики гончарной технологии древнего населения Средней Азии [18]. Изучение технологии изготовления керамики чустской культуры проводилось с использованием комплекса методов, таких как микроскопический анализ поверхностей и изломов сосудов, сопоставление выявленных примесей и технологических следов с эталонной базой экспериментальных образцов.
Представление результатов и обсуждение
Обишир-5. На памятнике Обишир-5 при помощи микроскопического анализа изучены образцы от 18 сосудов (рис. 2, 1-7, 9; рис. 4). Все изделия изготовлены из ожелезненного глинистого сырья. По степени запе-соченности исходное сырье подразделяется на средне-(9 обр.) и низкозапесоченное (9 обр.). Зафиксированы естественные примеси бурого железняка (14 обр.),
окатанного известняка (4 обр.), пластинок слюды (4 обр.), единичного крупного песка (3 обр.) и обрывков растительности (1 обр.). Бурый железняк подразделяется на полностью окатанный (10 обр.) и угловатый (3 обр.). Сочетание того и другого типа бурого железняка зафиксировано в трех образцах, что указывает на проведение предварительной обработки исходного сырья, в ходе которой бурый железняк принимал более окатанную форму. Вариативность степени запесоченно-сти и разнообразие естественных примесей в исходном сырье могут являться следствием использования разных глиняных залежей, расположенных в пределах одного района.
Искусственные примеси представлены только минеральными добавками шамота и дресвы из кварцитов и известняков. Шамот выявлен в 11 образцах (рис. 4, 1, 2, 4). Он не калибровался, встречаются отдельные включения величиной до 6 мм. Концентрация шамота в исходном сырье составляет: 1 : 1-2 (3 экз.), 1 : 3-4 (6 экз.), 1 : 5-6 (2 экз.). В одном случае удалось зафиксировать шамот в шамоте и дресву из кварцита в шамоте. Это является свидетельством того, что гончары чустской культуры обладали устойчивыми навыками использования этих искусственных примесей.
Вторым искусственным компонентом, входящим в состав формовочной массы, является дресва из известняка (3 экз.; рис. 4, 1) и кварцита (8 экз., рис. 4: 3, 4). Она, как и шамот, не калибровалась; зафиксированы фракции размерами до 5 мм. Другими словами, ее минеральный состав и тип не влияли на особенности калибровки минеральных примесей. Концентрация дресвы в исходном сырье следующая: 1 : 1 (3 экз.), 1 : 3-4 (4 экз.), 1 : 5-6 (3 экз.), 1 : 8 (1 экз.). Особо интересен тот факт, что в четырех образцах керамики чустской культуры
¥
. ' У
\ Л ЛЯГ
JÊ
î
[M
.Я?-'
fS«ïJ • 'тЭж&яь.^
Рис. 4. Памятник Обишир-5. Микрофотографии примесей в составе формовочной массы: 1 - некалиброванные дресва (известняк) и шамот; 2 - некалиброванный шамот; 3 - некалиброванная дресва (кварцит); ¥ - некалиброванные дресва (кварцит) и шамот
■ ' . „ ;
а/ •■ ч , -
s jf > . ^ . - / .
Рис. 5. Пещера Чегиртке. Микрофотографии примесей в составе формовочной массы: 1 - навоз крупного рогатого скота и некалиброванный шамот; 2 - навоз мелкого рогатого скота и некалиброванный шамот; 3 - некалиброванный шамот
зафиксированы совместные примеси шамота и дресвы из кварцита (рис. 4: 1, 4). Это указывает на смешение разных гончарных традиций, тем более что на территории памятника были обнаружены рецепты формовочной массы, в которых в качестве добавки присутствует только одна минеральная примесь.
Таким образом, выделяются следующие рецепты формовочных масс чустской культуры на памятнике Обишир-5 (рис. 6):
1) глина + шамот - 6 сосудов;
2) глина + дресва - 7 сосудов;
2.1) дресва из кварцита - 4 сосуда;
2.2) дресва из известняка - 3 сосуда;
3) глина + шамот + дресва из кварцита - 4 сосуда.
Конструирование начина и полого тела проводилось на форме-основе (рис. 3: 1), в качестве прокладки выступала ткань. В качестве строительных элементов использовались лоскуты, наращиваемые по спиральной траектории (4 экз.) и ленты с наложением с внутренней стороны (2 экз.).
При обработке поверхности посуды использовались различные виды воздействия, такие как заглаживание влажной тканью (3 экз.), пучком травы (6 экз.), пальцами (2 экз.). Сосуды также можно дифференци-
ровать в соответствии с тем, какая именно поверхность подверглась обработке. Так, чаще всего заглаживанию подвергалась исключительно внутренняя сторона (7 экз.), в редких случаях фиксируются следы бытовой залощенности. У трех сосудов обработана только внешняя поверхность, в одном случае зафиксировано заглаживание обеих поверхностей посуды.
Пещера Чегиртке. При помощи микроскопического анализа изучены образцы от 25 сосудов (рис. 2, 8, 10, 11; рис. 5). Все изделия изготовлены из слабо- (3 экз.) и среднеожелезненного (22 экз.) глинистого сырья. Степень запесоченности исходного сырья различна. Так, зафиксированы средне- (19 обр.) и средне-низко-(6 обр.) и средне-высокие (1 экз.) состояния запесо-ченности. В качестве естественной примеси выступают включения бурого железняка (24 обр.), окатанного известняка (6 обр.), единичного крупного окатанного или угловатого песка (6 обр.). В исходном сырье бурый железняк встречается в двух состояниях - полностью окатанном (20 обр.) и угловатом (1 обр.), в трех экземплярах обнаружено их сочетание. По размерности фракций встречается бурый железняк: только мелкий (7 экз.), только средний (1 экз.) и разноразмерный (16 экз.).
Рис. 6. Соотношение типов рецептов формовочных масс керамики чустской культуры с памятников Обишир-5 и Чегиртке
Как искусственная органическая примесь в формовочную массу вводился навоз крупного (13 экз.; рис. 5, 1) и мелкого (10 экз.; рис. 5, 2) рогатого скота. Этот факт вполне согласуется с результатами палеозоологических исследований, в ходе которых было установлено, что в этот хронологический диапазон как на самом памятнике пещера Чегиртке, так и на соседних памятниках были обнаружены останки таких домашних животных, как корова, лошадь, коза и овца [6. С. 77-80; 12. С. 7-11].
При составлении формовочной массы в качестве минеральной примеси использовались шамот и дресва (рис. 5, 1, 3). Шамот зафиксирован в 24 образцах и является, как и добавка навоза жвачных животных, типичной примесью для этой керамики. Определенные различия проявляются в концентрации шамота и способах его калибровки. Так, зафиксированы пропорции сырья и примеси шамота в соотношениях 1 : 1-2 (5 экз.), 1 : 3-4 (9 экз.), 1 : 5-6 (10 экз.). Подобные результаты подтверждают сосуществование трех вариантов концен-
трации шамота. Способы калибровки можно разделить на две группы. Первая представлена некалиброванным шамотом размерами от 0,1 до 2,2-5 мм (14 обр.), вторая - калиброванным шамотом, размер верхней границы которого не превышает 2 мм (10 обр.).
В двух образцах зафиксирована еще одна минеральная примесь - некалиброванная (от 0,1 до 3-6 мм) дресва из кварцитов в концентрации 1 : 4 или 1 : 7. В одном случае она была добавлена в формовочную массу совместно с шамотом, что может указывать на смешение разных гончарных традиций.
Таким образом, для пещеры Чегиртке выделены следующие группы чустской керамики с разными рецептами формовочных масс (см. рис. 6):
1) глина + шамот - 2 сосуда;
2) глина + шамот + навоз крупного рогатого скота -12 сосудов;
3) глина + шамот + навоз мелкого рогатого скота -9 сосудов;
4) глина + дресва + навоз крупного рогатого скота -1 сосуд;
5) глина + дресва + шамот + навоз мелкого рогатого скота - 1 сосуд.
Конструирование начина и полого тела проводилось на форме-основе (см. рис. 3, 2), в качестве прокладки выступала ткань. В одном случае при исследовании формовочной массы удалось зафиксировать отпечаток ткани формы-основы на включении шамота, что указывает на устойчивость этой гончарной традиции. В качестве строительных элементов использовались лоскуты, наращиваемые по спиральной траектории (8 экз.).
Обработка поверхности сосудов проводилась путем заглаживания влажной тканью (1 экз.), пучком травы (5 экз.), пальцами (2 экз.), твердым предметом (галька? 1 экз.) и лощения твердым предметом (2 экз.). Обработка проводилась как только на внутренней поверхности (5 экз.), так и только на внешней (3 экз.). В трех случаях были обработаны обе поверхности.
Выводы
Таким образом, результаты технико-технологического анализа керамики чустской культуры из памятников Обишир-5 и археологического комплекса Чегыртке и Чегыртке-1 говорят о существенном сходстве субстратных навыков гончарной технологии (конструирование начина и полого тела, использование ожелезнен-ного глинистого сырья). В то же время наблюдаются некоторые различия в приспособительных навыках (состав формовочной массы, способы обработки поверхности). Так, для изделий с Обишира-5 характерным технико-технологическим приемом является отбор
ожелезненного средне- и низкозапесоченного глинистого сырья. Искусственные примеси представлены только некалиброванными минеральными добавками (шамот и дресва). Конструирование начина и полого тела происходило на форме-основе с тканевой прокладкой при помощи лоскутов и лент. Обработка поверхности проводилась заглаживанием различными материалами внутренней, внешней или обеих поверхностей. С другой стороны, для керамики с памятников Алайской долины характерно использование слабо- и среднео-железненного среднезапесоченного глинистого сырья. Искусственные добавки представлены навозом жвачных животных, шамотом и дресвой. Конструирование начина и полого тела проводилось на форме-основе с тканевой прокладкой при помощи лоскутов. Поверхность обрабатывалась заглаживанием и лощением внутренней, внешней или обеих поверхностей.
Локальные различия в гончарных технологиях, выделенные для изученных памятников, могут объясняться как несхожестью доступных сырьевых баз, так и контактами с носителями иных гончарных традиций. Однако описать историко-культурные процессы, обусловившие наличие этих различий, на настоящий момент затруднительно, так как для этого требуется анализ более широкого круга материалов.
Результаты проведенного анализа позволили уточнить некоторые особенности заселения Ферганской и Алайской долин в целом и изучаемых памятников в частности. Так, обнаружение представительной коллекции керамики чустской культуры на памятнике Обишир-5 свидетельствует о том, что он заселялся практически непрерывно начиная с финального плейстоцена. Детальное изучение этого памятника позволит ответить на вопросы о формировании и дальнейшей трансформации традиционных типов экономики на территории Центральной Азии. Что касается памятников Алайской долины, то обнаруженная здесь керамика позволяет провести культурную атрибуцию памятников. Выявление керамики, костей одомашненных животных, таких как овца, лошадь и верблюд [12. Р. 7-12], свидетельствует о том, что в высокогорной Алайской долине представлены все элементы, которые были присущи чустской культуре [6. С. 11-49].
Согласно предшествовавшим исследованиям, предгорные районы Ферганской долины в эпоху бронзы характеризовались сосуществованием земледельческих и скотоводческих сообществ. Обнаружение керамики чустского типа в Алайской долине позволяет нам расширить общепринятые представления о распространении этой культуры в регионе, а также поставить вопрос о комплексном взаимодействии представителей чустской и андроновской культур.
Список источников
1. Заднепровский Ю.А., Марков Ю.Н. Хронология чустской культуры Ферганы в свете новейших углеродных данных // Известия Академии
наук Киргизской ССР. Общественные науки. 1989. № 2. С. 65-79.
2. Заднепровский Ю.А. Ошское поселение. К истории Ферганы в эпоху поздней бронзы. Бишкек : Мурас, 1997 172 с.
3. Кузьмина Е.Е. Арии - путь на юг. М. : Летний сад, 2008. 556 с.
4. Ташбаева К.И. К вопросу о происхождении и особенностях чустской культуры Ферганы // Известия Национальной Академии наук Кыргыз-
ской Республики. 2015. № 3. С. 101-108.
5. Горбунова Н.Г. О культуре степной бронзы Ферганы // Археологический сборник Государственного Эрмитажа. СПб. : Гос. Эрмитаж, 1995.
Вып. 32. С. 13-30.
6. Заднепровский Ю.А. Древнеземледельческая культура Ферганы. М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1962. 328 с. (Материалы и исследования
по археологии СССР; вып. 118).
7. Литвинский Б.А. Бронзовый век // История таджикского народа. М. : Изд-во Вост. лит., 1963. Т. 1. 596 с.
8. Спришевский В.И. Чустская стоянка эпохи бронзы (раскопки 1953 г.) // Советская этнография. № 3. 1954. С. 69-76.
9. Спришевский В.И. Чустское поселение эпохи бронзы (к истории Ферганы в эпоху бронзы) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ташкент, 1963.
17 с.
10. Спришевский В.И. Чустское поселение эпохи бронзы // Краткие сообщения института истории материальной культуры. 1957. № 71. С. 86-98.
11. Бернштам А.Н. Древняя Фергана. Ташкент : Изд-во АН УзССР, 1951. 44 с.
12. Taylor W., Shnaider S., Abdykanova A., Fages A., Welker F. et al. Early pastoral economies along the Ancient Silk Road: Biomolecular evidence from the Alay Valley, Kyrgyzstan // PLoS One. 2018. № 13 (10). e0205646. doi: 10.1371/journal.pone.0205646
13. Shnaider S.V., Krajcarz M.T., Viola T.B., Abdykanova A., Kolobova K.A., Fedorchenko A.Yu., Alisher-kyzy S., Krivoshapkin A.I. New investigations of Epipaleolithic in western Central Asia: Obishir-5 // Antiquity. 2017. Vol. 91, is. 360. Art. 208. doi: 10.15184/aqy.2017.208
14. Исламов У.И. Обиширская культура. Ташкент : Фан, 1980. 178 с.
15. Бобринский А.А. Гончарство Восточной Европы : источники и методы изучения. М. : Наука, 1978. 272 с.
16. Цетлин Ю.Б. Древняя керамика : теория и методы историко-культурного подхода. М. : Изд-во Ин-та археологии РАН, 2012. 379 с.
17. Цетлин Ю.Б. Керамика : понятия и термины историко-культурного подхода. М. : Изд-во Ин-та археологии РАН, 2017 346 с.
18. Сайко Э.В. Техника и технология керамического производства Средней Азии в историческом развитии. М. : Наука, 1982. 212 с.
References
1. Zadneprovskiy, Yu.A. & Markov, Yu.N. (1989) Khronologiya chustskoy kul'tury Fergany v svete noveyshikh uglerodnykh dannykh [Chronology
of the Chust culture in Fergana valley based on new C14 data]. Izvestiya Akademii naukKirgizskoy SSR. Obshchestvennye nauki. 2. pp. 65-79.
2. Zadneprovskiy, Yu.A. (1997) Oshskoe poselenie. K istorii Fergany v epokhu pozdney bronzy [Osh settlement. On the history of Fergana valley in the
late Bronze Age]. Bishkek: Muras.
3. Kuzmina, E.E. (2008) Arii — put' nayug [Arias - the way to the south]. Moscow: Letniy sad.
4. Tashbaeva, K.I. (2015) On the origin and characteristics of the Chust culture in Fergana valley. Izvestiya Natsional'noy Akademii nauk Kyrgyzskoy
Respubliki. 3. pp. 101-108.
5. Gorbunova, N.G. (1995) O kul'ture stepnoy bronzy Fergany [On the culture of the steppe bronze in Fergana valley]. In: Arkheologicheskiy sbornik
GosudarstvennogoErmitazha [Archaeological Collection of the State Hermitage Museum]. Vol. 32. pp. 13-30.
6. Zadneprovskiy, Yu.A. (1962) Drevnezemledel'cheskaya kul'tura Fergany [The ancient agricultural culture of Fergana valley]. Moscow; Leningrad:
USSR AS.
7. Litvinskiy, B.A. (1963) Bronzovyy vek [Bronze Age]. In: Gafurov, B.G. & Litvinskiy, B.A. (eds) Istoriya tadzhikskogo naroda [History of Tajik].
Vol. 1. Moscow: Izd-vo Vost. lit.
8. Sprishevskiy, V.I. (1954) Chustskaya stoyanka epokhi bronzy (raskopki 1953 g.) [Bronze Age Chust site (excavations of 1953)]. Sovetskaya
etnografiya. 3. pp. 69-76.
9. Sprishevskiy, V.I. (1963) Chustskoe poselenie epokhi bronzy (k istorii Fergany v epokhu bronzy) [Bronze Age Chust settlement (on the history
of Fergana valley in the Bronze Age)]. Abstract of History Cand. Diss.
10. Sprishevskiy, V.I. (1957) Chustskoe poselenie epokhi bronzy [Bronze Age Chust settlement]. Kratkie soobshcheniya instituta istorii material'noy kul'tury. 71. pp. 86-98.
11. Bernshtam, A.N. (1951) DrevnyayaFergana [Ancient Fergana valley]. Tashkent: Academy of Sciences of Uzbek SSR.
12. Taylor, W., Shnaider, S., Abdykanova, A., Fages, A., Welker, F., et al. (2018) Early pastoral economies along the Ancient Silk Road: Biomolecular evidence from the Alay Valley, Kyrgyzstan. PLOS ONE. 13(10): e0205646. DOI: 10.1371/journal.pone.0205646
13. Shnaider, S.V., Krajcarz, M.T., Viola, T.B., Abdykanova, A., Kolobova, K.A., Fedorchenko, A.Yu., Alisher-kyzy, S. & Krivoshapkin, A.I. (2017) New investigations of Epipaleolithic in western Central Asia: Obishir-5. Antiquity. 91(360). DOI: 10.15184/aqy.2017.208.
14. Islamov, U.I. (1980) Obishirskaya kul'tura [The Obishirian culture]. Tashkent: FAN.
15. Bobrinskiy, A.A. (1978) Goncharstvo Vostochnoy Evropy: istochniki i metody izucheniya [Pottery in Eastern Europe. Sources and Methods of Study]. Moscow: Nauka.
16. Tsetlin, Yu.B. (2012) Drevnyaya keramika: teoriya i metody istoriko-kul'turnogopodkhoda [Ancient Pottery: Theory and Methods of the Historical and Cultural Approach]. Moscow: Institute of Archaeology RAS.
17. Tsetlin, Yu.B. (2017) Keramika : ponyatiya i terminy istoriko-kul'turnogo podkhoda [Pottery: Concepts and terms of the historical and cultural approach]. Moscow: Institute of Archaeology RAS.
18. Sayko, E.V. (1982) Tekhnika i tekhnologiya keramicheskogo proizvodstva Sredney Azii v istoricheskom razvitii [Technique and technology of pottery production in Central Asia in historical prospective]. Moscow: Nauka.
Сведения об авторах:
Селин Дмитрий Владимирович - кандидат исторических наук, научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН (Новосибирск, Россия). E-mail: selin@epage.ru
Шнайдер Светлана Владимировна - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН (Новосибирск, Россия). E-mail: sveta.shnayder@gmail.com
Абдыканова Аида - кандидат исторических наук, доцент Американского университета Центральной Азии (Бишкек, Кыргызстан). E-mail: abdykanova@gmail.com
Тейлор Вильям - PhD, ассистент профессора Университета Колорадо-Боулдер, Музей естественной истории (Колорадо, США). E-mail: William.Taylor@colorado.edu
Кривошапкин Андрей Иннокентьевич - доктор исторических наук, член-корреспондент РАН, директор Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН (Новосибирск, Россия). E-mail: shapkin@archaeology.nsc.ru
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Information about the authors:
Selin Dmitry V. - Candidate of Historical Sciences, Researcher at the Institute of Archaeology and Ethnography, Siberian Branch of Russian Academy of Sciences (Novosibirsk, Russian Federation). E-mail: selin@epage.ru
Schneider Svetlana V. - Candidate of Historical Sciences, Senior Researcher at the Institute of Archaeology and Ethnography, Siberian Branch of Russian Academy of Sciences (Novosibirsk, Russian Federation). E-mail: sveta.shnayder@gmail.com
Abdykanova Aida - Candidate of Historical Sciences, Associate Professor at the American University of Central Asia (Bishkek, Kyrgyzstan) E-mail: abdykanova@gmail.com
Taylor William - PhD, Assistant Professor at the University of Colorado-Boulder Museum of Natural History (Colorado, USA). E-mail: William.Taylor@colorado.edu
Krivoshapkin Andrey 1 - Doctor of Historical Sciences, Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences, Director of the Institute of Archaeology and Ethnography, Siberian Branch of Russian Academy of Sciences (Novosibirsk, Russian Federation). E-mail: shapkin@archaeology.nsc.ru
The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 02.12.2022; принята к публикации 03.07.2023 The article was submitted 02.12.2022; accepted for publication 03.07.2023
