CC BY
68
УДК 903/904 «65»(574)
https://doi.org/10.24852/pa2019.3.29.159.169
НОВЫЕ ДАННЫЕ К ИЗУЧЕНИЮ КУЛЬТУРЫ ДРЕВНИХ ЗЕМЛЕДЕЛЬЦЕВ В НИЗОВЬЯХ СЫРДАРЬИ
© 2019 г. Ж.Р. Утубаев, С.Б. Болелов
Авторы публикуют результаты раскопок загородного святилища, расположенного в ближайшей округе городища Бабиш-Мулла, приблизительно в пятистах метрах к югу от оборонительной стены шахристана. Памятник раскопан полностью. В центре обширного, почти квадратного в плане двора, обнесенного оборонительной стеной, расположено небольшое прямоугольное в плане помещение с квадратным алтарем в центре, сложенным из сырцового кирпича. По характеру культурного слоя, точнее сказать по отсутствию такового, а также по характерной планировочной схеме, есть все основания полагать, что этот объект связан с отправлением культа. О характере этого культа авторы могут только догадываться. По сопутствующему материалу памятник можно датировать в пределах III-II вв. до н.э. Эта датировка основана на представленных в комплексе фрагментах сосудов, безусловно, относящихся к эллинистическим, которые не могли появиться на территории нижней Сырдарьи ранее начала III в. до н. э.
Ключевые слова: археология, юго-восточное Приаралье, чирик-рабатская культура, восточный эллинизм, Бабиш-Мулла, городище, укрепленная усадьба, святилище, храм огня, алтарь, керамика.
В конце V - начале IV в. до н. э. в юго-западной части древней сырда-рьинской дельты, в бассейне основного для этого периода дельтового протока - Жаныдарьи, на базе предшествующей скотоводческой культуры саков Сырдарьи, формируется оседлая земледельческо-скотоводче-ская культура - Чирикрабатская. Наиболее крупными памятниками этой культуры являются городища Чирик-Рабат и Бабиш-мулла. После первых раскопок на античных памятниках региона, проведенных Хорезмской архе-олого-этнографической экспедицией в конце 1950-х - начале 1960-х годов прошлого века, городище Чирик-Рабат было определено как столица области, населенная сакским племенем -апасиаками (Толстов, Воробьева, Рапопорт, 1960, с. 23-40; Толстов, 1962, с. 137-154; Толстов, Жданко, Итина, 1963, с. 53-58). В процессе дальнейших исследований, которые
были продолжены силами Чирикра-батской археологической экспедиции Института археологии Республики Казахстан под общим руководством Ж.К. Курманкулова уже в начале нынешнего века, это предположение не нашло обоснованного подтверждения. В пределах укрепленной части городища пока не обнаружено жилых домов или монументальных сооружений светского характера. В процессе широкомасштабных исследований, проведенных на городище, были открыты только погребальные сооружения и культовые постройки (Курманкулов, Переводчикова, Болелов, 2009, с. 146-148; Дарменов, Та-жекеев, 2012, с. 122-126; Тажекеев, Курманкулов, 2014, с. 236-248). В настоящее время Чирик-Рабат следует, по всей видимости, рассматривать как крупный погребальный и сакральный центр позднесакских племен, населявших низовья Сырдарьи во второй
половине I тыс. до н. э. Вторым крупным объектом, на котором вела свои исследования Хорезмская археолого-этнографическая экспедиция, является городище Бабиш-Мулла - центр крупного земледельческого оазиса площадью не менее 80 кв. км (орошаемая территория более 10000 га) (Андрианов, 1969, с. 199). Основным объектом раскопок экспедиции в 1957-1960 гг. была цитадель, где полностью раскопан входной комплекс, так называемый «донжон», и восточная часть монументального здания в центре цитадели. Здесь следует отметить, что раскопанную часть этого здания - «Большого дома», можно рассматривать как самостоятельное архитектурное сооружение, отделенное от восточной части стеной, планировочная схема которого весьма близка иранским храмам огня, причем определенного типа (тип 1), выделенного Б.А. Литвинским (Лит-винский, Пичикян, 2000, с. 205). Это храмы с обводными П-образными коридорами, обрамляющими центральное помещение-целлу (собственно храм) с боковых и торцевых сторон (по классификации Г.А. Пугаченковой такая композиционная схема, которая реализуется в жилых домах, дворцовых и культовых зданиях, относится к третьему типу группы I - центральный зал с обводом из коридорообраз-ных помещений (Пугаченкова, 1973, с. 122-124)).
В 2015 г. археологические исследования на территории Бабишмул-линского оазиса были возобновлены. Основным объектом работ было выбрано поселение гончаров Бабиш-Мулла 7, расположенное в 5 км к югу от городища Бабиш-Мулла 1, где практически полностью раскопана гончарная мастерская и несколько об-
жигательных горнов (Болелов, Утуба-ев, 2017, с. 20-35).
Осенью 2018 г. основные работы Чирикрабатской археологической экспедиции проводились на городище Бабиш-Мулла 1 и в его ближайшей округе. В качестве объектов раскопок было избрано небольшое всхолмление к югу от городища - объект Ба-биш-Мулла 8 и «Большой Дом», занимающий центральное положение в пределах цитадели Бабиш-Муллы 1.
Бабиш-Мулла 8
Бабиш-Мулла 8 расположен в ближайшей округе Бабиш-Мулла 1, приблизительно в 200-250 м к югу от внешней крепостной стены городища. До раскопок в рельефе четко прослеживалось центральное здание и участки внешней стены на некотором расстоянии от него. При визуальном осмотре памятника, который до раскопок выглядел как небольшое всхолмление в центре прямоугольной площадки, обнесенной стеной (рис. 1: А, Б), было высказано предположение, что это остатки небольшой укрепленной усадьбы с центральным зданием и обширным двором, обнесенным капитальной внешней стеной. В ходе раскопок наши предположения подтвердились только отчасти.
Раскопки были начаты на центральном невысоком бугре, в центре обширного двора, обнесенного, как это было видно еще до раскопок, оборонительной стеной. Сразу же после снятия верхнего слоя надувного лесса и натеков в центре двора были обнаружены стены небольшой постройки, сложенные из форматного сырцового кирпича (рис. 1: В, Г). В основном кирпич квадратный, или близкий к квадратному, размерами 40^40^12 см; 40x38x12 см; 37x39x11 см. Изредка в кладке стен встречается и пря-
Рис. 1. Бабиш-Мулла 8. Вид до раскопок и после раскопок. План.
Fig. 1. Babish-Mulla 8. View before excavation and after excavation. Plan.
моугольный кирпич: 38x43x12 см; 37x45x12 см.
В ходе проведенных раскопок сооружение вскрыто полностью. Оно было прямоугольным в плане размерами 5,5x3,75 м и ориентировано
почти строго по линии В-З. Вход в здание шириной 0,9 см был с северной стороны в северо-западном углу. Ширина восточной и западной стены сооружения - 0,8-0,9 м - два кирпича; северной и южной - 0,5 м - один
кирпич (рис. 1: В). В центральной части здания, на расстоянии 0,75 м от северной стены и 1,1 м от восточной стены открыто почти квадратное в плане (1,35^1,5 м) возвышение-подиум. Также как и стены, оно сложено из форматного сырцового кирпича, но более крупного размера: 45^49^12 см; 44x45x12-13 см; 43x39x12 см. Высота подиума от уровня пола здания, который в виде плотной глиняной обмазки толщиной 3-5 см зафиксирован на отметках+12-14 от реперной точки (за относительный репер на объекте был принят уровень такыра к востоку от здания), была не более 20-25 см, то есть, два кирпича. К сожалению, подиум сохранился не полностью, часть его уничтожена довольно большой норой (рис. 1: Г).
Максимальная сохранность стен здания не превышает сорока сантиметров от уровня пола. Самый высокий уровень сохранившейся кирпичной кладки стены - +53 от репера отмечен в центре северной стены. Таким образом, мощность культурного слоя внутри сооружения - 40 см (рис. 1: Д). Строго говоря, культурного слоя, который бы соответствовал периоду интенсивного обживания постройки, здесь нет. Заполнение помещения представляет собой слои кирпичной и глиняной крошки средней и высокой плотности (деструктированный кирпичный завал) перемежающиеся глинисто-песчаными прослойками и линзами супесчаных натеков. В восточной части здания отмечен слой плотной глины серо-желтого цвета -натек. Максимальная мощность этого слоя - 20 см, зафиксирована непосредственно у восточной стены здания.
За пределами здания культурного слоя, относящегося к периоду жизни памятника, также практически
нет. Вместе с тем, к востоку от центральной постройки выявлены пятна прокаленной поверхности на уровне материка и незначительный по мощности (не более 10 см) культурный слой - рыхлая пылевидная супесь серо-коричневого цвета с высоким содержанием золы и мелкими древесными угольками (рис. 2: А). Здесь найдено некоторое количество фрагментов керамики, в том числе кухонных сосудов (рис. 2А: 18-26).
В заполнении центрального помещения найдено совсем немного костей животных и небольшое количество мелких фрагментов керамики, в основном столовых сосудов. Среди них следует отметить фрагмент «рыбного блюда» и столовых чаш, покрытых плотным темно-коричневым ангобом (рис. 2А: 1, 2, 11; рис. 2Б: 1-4). Столовые сосуды, преимущественно открытых форм (кубки, чаши), покрытые черным или темно-коричневым ангобом встречаются среди керамики эллинистического периода в южных областях Средней Азии (Шишкина, 1969, с. 234; Абдуллаев, 2010, с. 50). Например, на Кампыртепа (Северная Бактрия) чаши и кубки покрытые черным или коричневым ангобом представлены в комплексе КТ-Ш на цитадели (Мкртычев, Болелов, 2006, с. 47-48), который на основании нумизматических данных твердо датируется последней третью III в. до н. э. (Кампыртепа..., 2018, с. 15-16). По мнению большинства исследователей, появление качественной столовой керамики покрытой или черным или темно-коричневым ангобом на раннем этапе греко-бактрийского периода связано с попытками среднеазиатских гончаров наладить производство керамики, имитирующей греческую чернолаковую посуду (в
данном случае речь идет о красногли-няной или желто-глиняной керамике окислительного обжига. Серо-глиняная столовая посуда окислительного обжига на территории Северной Бак-трии появляется несколько позднее (юэджийско-бактрийский период) в результате развития теплотехники и технологии гончарного производства.) (Hannestadt, 1983, р. 93; см. также: Гаибов, 2004, с. 600-606). По морфологическим признакам сосуды, найденные на Бабиш-Мулле 8, являются полной аналогией некоторым формам столовой посуды, широко представленным в керамических комплексах эллинистического периода южных областей Средней Азии. Так, например, полусферическая чаша с так называемым «Г-образным» венчиком (рис. 2А: 2, 3) является практически полной аналогией чашам, довольно широко представленным в комплексе Афрасиаб II (Шишкина, 1974, с. 44; ее же: 1975, с. 64, рис. 4), а также в слоях III - первой половины II в. до н. э. в Северной Бактрии (Пи-даев, 1987, с. 88-89; Болелов, 2011, с. 78, рис. 6). Кроме того, обращают на себя внимание довольно крупные толстостенные полусферические чаши с массивным венчиком округлых очертаний ввиде уплощенного в горизонтальной плоскости венчиком, в большей или в меньшей степени наклоненным внутрь сосуда (рис. 2А: 10, 11). Подобная форма довольно широко представлена в комплексах Чирик-Рабатской археологической культуры. Можно предполагать, что прототипом этих сосудов были некоторые чаши, известные в классических комплексах материковой Греции периода эллинизма (Starkes, Tolcott, 1970, Fig. 8, 778; Fig. 9, 958). Несколько особняком стоит фрагмент
довольно крупного сосуда открытой формы - глубокой чаши или большого кубка с характерным перегибом (в литературе он часто называется подкосом) стенок в придонной части (рис. 2А: 15). По морфологическим и параметрическим признакам эта форма весьма схожа с цилиндрокониче-скими кубками или бокалами, широко представленными в комплексах типа Яз II-III не только в южных областях Средней Азии Маргиане и Бактрии (Массон В.М., 1959, с. 207, табл. XL, XLII; Сагдуллаев, 1987, рис. 26), но и в Хорезме (Воробьева, 1959, с. 73, рис. 4; Болелов, 2016, с. 37, рис. 7: 41, 42), где они датируются никак не позднее начала IV в. до н. э.
Особый интерес вызывает фрагмент крупного толстостенного сосуда с массивным, четко выраженным венчиком в виде сильно уплощенного в верхней горизонтальной плоскости венчиком, резко загнутым внутрь сосуда (рис. 2А: 17). Подобные сосуды являются одной из ведущих форм в группе хозяйственной тарной посуды Чирикрабатской культуры, причем, по данным Л.М. Левиной, эти сосуды в большом количестве встречаются в ранних слоях поселений, которые датируются IV - началом III в. до н. э. (Вайнберг, Левина, 1993, с. 64-65). Следует заметить, что подобная форма венчика обнаруживает некоторое сходство с венчиками крупных кратеров, которые известны в керамических комплексах эллинизированных областей Средней Азии, в частности среди керамики Ай-Ханум (Gardin, 1973, pl. 146, fig. 20; Lyonnet, 2013, pl. 178-191; fig. 97). Причем, в данном случае следует подчеркнуть, что венчики такого характерного профиля встречаются только у крупных кратеров (Lyonnet, 1997, fig. 42: 11, 12),
Рис. 2. Бабиш-Мулла 8. Керамика. Fig. 2. Babish-Mulla 8. Ceramics.
тогда как венчики крупных тарных сосудов - хумы, хумчи имеют совершенно другие очертания. В большинстве случаев это скругленный манжет, зачастую украшенный пальцевыми вдавлениями или четко выраженный массивный венчик треугольных очертаний с оттянутым вниз краем -«клювовидный» (Пидаев, 1984, с. 113, рис. 1: 36; Lionnet, 1997, fig. 40: 1-4; Сверчков, 2007, с. 48, рис. 8; рис. 16: 26). Крупные тарные сосуды с венчиками такого типа на территории остальной Средней Азии известны в Согде в комплексах эллинистического периода - Афрасиаб II (Филанович, 1969, с. 218, рис. 4: 27; Кабанов, 1973, с. 54, рис. 12: 26, 27; с. 60, рис. 13: 44), в небольшом количестве крупные тарные сосуды с венчиками схожего, но совсем не идентичного вида, известны в комплексах позднего раннего
железного века (У-1У вв. до н. э.) на территории Парфии (Пилипко, 1984, с. 37, рис. 4: 1; его же: 2005, с. 57-77). Примечательно, что все крупные сосуды с венчиками этого типа однозначно трактуются как тарные - хумы или крупные горшковидые сосуды. Тогда как кратеры в этих регионах если и известны, то в небольшом количестве, и явно отличаются от хумов по морфологическим и параметри-ческм признакам. Следует также отметить, что в Хорезме хозяйственные или крупные столовые сосуды с таким абрисом профиля венчика вообще не известны (Калалы-гыр..., 2004, с. 106, рис. 3/7). Единственной почти прямой аналогией фрагменту с Бабиш-Мулла 8 являются сосуды, представленные в комплексе Афрасиаб II. В комплексах Чирикрабатской культуры сосуды с таким видом венчика также тракту-
ются, как хумы или хумчи. Таким образом, можно предположить, что эта конфигурация профиля венчика эллинистических кратеров постепенно трансформировалась с большими или меньшими изменениями в среднеазиатских хумах и хумчах. В тоже время нельзя не отметить, что это произошло не во всех древнеземледельче-ских областях Средней Азии. Наиболее отчетливо эта трансформация в IV-III вв. до н. э. фиксируется в Согде и на территории Нижней Сырдарьи. Из этого следует, что прототипы сосудов с таким видом венчика, которые в комплексе Чирикрабатской культуры являются одной из ведущих форм, появились в низовьях Сырдарьи в результате заимствования, причем из определенной области восточноэл-линистического мира - центрального Согда. На основании приведенных выше параллелей и аналогий весь комплекс керамики Бабиш-Мулла 8 можно датировать в пределах IV-II вв. до н. э., но учитывая тот факт, что в комплексе представлены формы явно заимствованные в южных эллинизированных Средней Азии эту датировку видимо можно ограничить III-II в. до н. э.
В северо-западной части объекта на отдельных участках выявлены следы оборонительной стены памятника. Кроме того, определяются контуры прямоугольной в плане северо-западной выносной башни. Размеры ее определены приблизительно - 3,9 м по западному фасу и 3,5 м по северному фасу. Судя по всему, внутрибашен-ного помещения не было и, собственно, башня являлась просто выступом оборонительной стены, который отстоял от основной линии стены на 1 м. Ширина внешней стены, на тех
участках, где она сохранилась, была 1,25-1,3 м. Как можно предполагать, нижняя ее часть была сложена из пах-сы, однако на северном отрезке зафиксированы следы квадратных сырцовых кирпичей размером: 45x42x?; 43x4^?; 40x40x? (рис. 2Б).
В ходе раскопок объекта Бабиш-Мулла 8 не обнаружено каких-либо артефактов, по которым можно было судить о функциональном назначении памятника. С определенной долей уверенности можно говорить, что центральное здание было нежилым. Во всяком случае, ни бытовых, ни хозяйственных очагов, ни внутри постройки, ни рядом с ней не обнаружено. Об этом же говорит практически полное отсутствие культурного слоя, который свидетельствовал бы о жизнедеятельности. Особого внимания заслуживает квадратный кирпичный подиум в центре здания. Следов горения на его поверхности не обнаружено, таким образом вряд ли это был алтарь огня, но предположение о том, что это сооружение каким-то образом могло быть связано с каким-то ритуалом, как кажется, вполне имеет право на существование. О характере культа мы можем только догадываться. Обращает на себя внимание место расположения этого объекта; он был вынесен за пределы укрепленной части городища, которое являлось центром ирригационного района. Учитывая это обстоятельство, Бабиш-Муллу 8 можно трактовать, как загородное святилище. Принимая во внимание, что западная часть «Большого дома» является, по всей видимости, «Храмом огня», следует признать, что святилище Бабиш-Мулла 8 было связано с каким-то другим культом, не связанным с огнем.
ЛИТЕРАТУРА
1. Абдуллаев К. Греческие типы в керамике Согда и Бактрии // Проблемы истории, филологии, культуры ПИФК, 2010. № 1. С. 50-53.
2. Андрианов Б.И. Древние оросительные системы Приаралья. М.: Наука, 1969. 252 с.
3. Болелов С.Б. Производственный центр эпохи эллинизма на цитадели Кампыр-тепа // Материалы Тохаристанской экспедиции (МТЭ). Вып. 8 / Отв. ред. Э.В. Ртвелад-зе. Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2011. С. 48-79.
4. Болелов С.Б. К вопросу о формировании ранней земледельческой культуры в низовьях Амударьи // SCRIPTA ANTIQUA. Вопросы древней истории, филологии, искусства и материальной культуры. Т. V / Отв. ред. М.Д. Бухарин. М.: Собрание, 2016. С. 13-49.
5. Болелов С.Б., Утубаев Ж.Р. Поселение гончаров Бабиш-Мулла 7 в низовьях Сырдарьи (раскопки 2015 года) // КСИА. 2017. Вып. 248. С. 20-35.
6. Вайнберг Б.И., Левина Л.М. Чирикрабатская культура // Низовья Сырдарьи в древности. Вып. I. М.: ИЭА РАН, 1993. 130 с. + илл.
7. ВоробьеваМ.Г. Керамика Хорезма // ТХАЭЭ. Т. IV М.: Изд-во АН СССР, 1959. 398 с.
8. Гаибов В.А. Раннеэллинистическая керамика Маргианы // Проблемы истории, филологии и культуры ПИФК. 2004. Вып. XIV С. 600-606.
9. Дарменов Р.Т., Тажекеев А.А. К вопросу об интерпретации мавзолеев Чири-крабатской культуры с дахмами // Вестник Казахского государственного университета им. аль-Фараби. Серия историческая. 2012. № 3. С. 122-126.
10. Кабанов С.К. Стратиграфический раскоп в северной части городища Афраси-аб // Афрасиаб. Вып. II / Отв. ред. Я.Г. Гулямов Ташкент: Фан, 1973. С. 16-84.
11. Калалы-гыр 2. Культовый центр в Древнем Хорезме IV-II вв. до н.э. / Отв. ред. Б.И. Вайнберг. М.: Вост. лит-ра, 2004. 286 с.
12. Кампыртепа - кушанская крепость на Оксе / Отв. ред. С.Б. Болелов. М.; СПб.: Нестор-История, 2018. 358 с.
13. Курманкулов Ж.К., Переводчикова Е.В., Болелов С.Б. Новые о раннем слое на городище Чирик-Рабат // Материалы международной научной конференции Маргула-новские чтения - 2009 / Отв. ред. УБ. Ашимов. Плешаков. Петропавловск: СКГУ им. М. Козыбаева, 2009. С. 146-148.
14. Литвинский Б.А., Пичикян И.Р. Эллинистический Храм Окса. Т. I. М.: Вост. лит-ра, 2000. 504 с.
15. Массон В.М. Древнеземледельческая культура Маргианы / МИА. № 73. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1959. 216 с.
16. Мкртычев Т.К., Болелов С.Б. Стратиграфия юго-восточной части цитадели Кампыртепа // Археологические исследования Кампыртепа и Шортепа / Материалы ТЭ. Вып. 5 / Отв. ред. Э.В. Ртвеладзе, Дж.Я. Ильясов. Ташкент: Санат, 2006. С. 47-78.
17. Пидаев Ш.Р. Керамика Джига-тепе (из раскопок 1976 г) // Древняя Бактрия / Материалы Советско-Афганской археологической экспедиции. СААЭ. Вып. 3 / Отв. ред. И.Т. Кругликова. М.: Наука, 1984. С. 112-124.
18. Пидаев Ш.Р. Стратиграфия городища Старого Термеза в свете новых раскопок // Городская культура Бактрии-Тохаристана и Согда / Ред.: Г.А. Пугаченкова, А.А. Аскаров; Ташкент: Фан, 1987. С. 88-89.
19. Пилипко В.Н. Поселение раннего железного века Гарры-Кяриз // Туркменистан в эпоху раннежелезного века / Отв. ред. В.М. Массон, Е. Атагаррыев. Ашхабад: Ылым, 1984. C. 28-58.
20. Пилипко В.Н. Раскопки на Хырлы-депе // ПИФК. 2005. Вып. XV. С. 57-77.
21. Пугаченкова Г.А. К архитектурной типологии в зодчестве Бактрии и восточной Парфии // ВДИ. 1973. № 1. С. 121-130.
22. Сагдуллаев А.С. Усадьбы древней Бактрии. Ташкент: Фан, 1987. 137 с.
23. Сверчков Л.М. Эллинистическая крепость Курганзол. Раскопки 2004 г. // Труды Байсунской научной экспедиции. Вып. 3. Ташкент: Фан, 2007. С. 24-78.
24. Тажекеев А.А., Курманкулов Ж.К. Типы погребальных сооружений и вопрос об их генезисе (Чирикрабатская культура) // Всадники Великой степи: традиции и новации / Труды филиала Института археологии им. А.Х. Маргулана в г. Астана. Т. IV / Науч. ред. А. Онгар. Астана: ФИА им. А.Х. Маргулана в г. Астана, 2014. С. С. 236-248.
25. Толстов С.П. По древним дельтам Окса и Яксарта. М.: Вост. лит-ра, 1962. 321 с.
26. Толстов С.П., ВоробьеваМ.Г., Рапопорт Ю.А. Работы Хорезмской археолого-этнографической экспедиции в 1957 году // Полевые исследования Хорезмской экспедиции в 1957 г. / Материалы Хорезмской экспедиции. Вып. 4 / Отв. ред. С.П. Толстов. М.: Из-во АН СССР, 1960. С. 3-63.
27. Толстов С.П., Жданко Т.А., Итина М.А. Работы Хорезмской археолого-этно-графической экспедиции АН СССР в 1958-1960 гг. // Полевые исследования Хорезмской экспедиции в 1958-1961 гг. Ч. I. Памятники первобытного и античного времени / МХЭ. Вып. 6 / Отв. ред. С.П. Толстов. М.: Из-во АН СССР, 1963. С. 3-91.
28. Филанович М.И. К характеристике древнейшего поселения на Афрасиабе // Афрасиаб. Вып. I / Отв. ред. Я.Г. Гулямов. Ташкент: Фан, 1969. С. 206-220.
29. Шишкина Г.В. Материалы первых веков до н.э. из раскопок на северо-западе Афрасиаба // Афрасиаб. Вып. I / Отв. ред. Я.Г. Гулямов. Ташкент: Фан, 1969. С. 221-246.
30. Шишкина Г.В. Керамика конца IV-II вв. до н.э. (Афрасиаб II) // Афрасиаб. Вып III / Отв. ред. Я.Г. Гулямов. Ташкент: Фан, 1974. С. 28-51.
31. Шишкина Г.В. Эллинистическая керамика Афрасиаба // СА. 1975. № 2. С. 6078.
32. Gardin J-C. Les céramiques // MDAFA. Paris, 1973. P. 146-148.
33. Hannestad L. The Hellenistic Pottery from Failaka. With a Survey of Hellenistic Pottery in the Near East // Ikaros. The Hellenistic Settlements. Vol. 2. Aarhus, 1983. Р. 93-95.
34. Lionnet B. Céramique et peuplement du chalcolithique a la conquête Arabe. Prospections Archéologiques en Bactriane Orientale (1974-1978). Volume 2. Paris, 1997. 447 p.
35. Lyonnet B. La Céramique de la Maison du Quartier sud-oust d'Aï-Khanum // Foulles d'Aï-Khanum. IX L'HABITAT. MDAFA, tome XXXIV, Paris, 2013. Pl. 178-191.
36. Sparkes B.A., Talcott L. The Athenian Agora. Volume XII. Princeton, 1970. 472 p.
Информация об авторах:
Утубаев Жанболат Раймкулович, старший научный сотрудник, Институт археологии им. А.Х. Маргулана КН МОН РК (г. Алматы, Казахстан); [email protected]
Болелов Сергей Борисович, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Государственный музей искусства народов Востока (г. Москва, Россия); [email protected]
NEW MATERIALS FOR STUDY THE CULTURE OF THE ANCIENT FARMERS IN THE LOWER REACHES OF THE SYR DARYA
Zh.R. Utubaev, S.B. Bolelov
The authors publish the results of the excavations of the suburban sanctuary, which is located at the nearest country of the hillfort Babish-Mulla, approximately five hundred meters to the south from the defensive wall of the shahristan. The monument is completely excavated. In the center of the yard, which is vast and almost square in plan, enclosed by a defensive wall, there is a small rectangular room with a square altar in the center made of raw bricks. By the characters of the cultural layer, more precisely, by the absence of the layer, as well as by the characteristic planning scheme, there are all reasons to suppose that this object is associated with the cult. The authors can only guess about nature of this cult. According to the accompanying material, the monument can be dated within the 3rd-2nd centuries BC.
This dating is based on the fragments of ceramics presented in the complex, which were undoubtedly the parts of Hellenistic vessels. These vessels could not appear on the territory of the Lower Syr Darya before the beginning of the 3rd century BC.
Keywords: archaeology, southeast Aral, Chiric-rabat culture, East Hellenism, Babish-mulla, settlement, fortified house, sanctuary, temple of fire, altar, ceramics.
REFERENCES
1. Abdullaev, K. 2010. In Problemy istorii,filologii, kul'tury (Journalof Historical, Philological and Cultural Studies) (1). S. 50-53 (in Russian).
2. Andrianov, B. I. 1969. Drevnie orositel'nye sistemy Priaral'ya (Ancient Irrigation Systems of the Aral Sea Area). Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
3. Bolelov, S. B. 2011. In Rtveladze, E. V. (ed.). Materialy Tokharistanskoi ekspeditsii (Proceedings of Tokharistan Expedition) 8. Elets: Elets State University Publ., 48-79 (in Russian).
4. Bolelov, S. B. 2016. In Bukharin, M. D. (ed.). SCRIPTA ANTIQUA. Voprosy drevnei istorii, filologii, iskusstva i material'noi kul'tury (SCRIPTA ANTIQUA. Issues of Ancient History, Philology, Arts and Material Culture). Vol. V. Moscow: "Sobranie" Publ., 13-49 (in Russian).
5. Bolelov S. B., Utubaev Zh. R. 2017. In Kratkie soobshcheniia Instituta arkheologii (Brief Communications of the Institute of Archaeology) 248 (1). 20-35 (in Russian).
6. Vainberg, B. I., Levina, L. M. 1993. Chirikrabatskaia kul'tura (Chirikrabat Culture). Series: Nizov'ia Syrdar'i v drevnosti. (Lower Reaches of the Syr Darya in Antiquity) I. Moscow: Institute of Ethnology and Anthropology of the Russian Academy of Sciences (in Russian).
7. Vorob'eva, M. G. 1989. Keramika Khorezma (Khwarezm Ceramics). Series: Trudy Khorezmskoi arkheologo-etnograficheskoi ekspeditsii (Proceedings of the Khwarezm Archaeological and Ethnographic Expedition) 2. Moscow: Academy of Sciences of the USSR (in Russian).
8. Gaibov, V. A. 2004. In Problemy istorii, filologii, kul'tury (Journal of Historical, Philological and Cultural Studies) (14). 600-606 (in Russian).
9. Darmenov, R. T., Tazhekeev, A. A. 2012. In Vestnik Kazakhskogo gosudarstvennogo universiteta imeni al'-Farabi. Seriia istoricheskaia (Bulletin of Al-Farabi Kazakh National University. Historical Series) 3. 122-126 (in Russian).
10. Kabanov, S. K. 1973. In Guliamov, Ya. G. (ed.). Afrasiab (Afrasiab) II. Tashkent: "Fan" Publ., 16-84 (in Russian).
11. In Vainberg, B. I. (ed.). 2004. Kalaly-gyr 2. Kul'tovyi tsentr v Drevnem Khorezme IV-II vv. do n.e. (Kalaly-gyr 2, Cult Center in Ancient Khwarezm. IV-II cc. BC.). Moscow: "Vostochnaia literatura" Publ. (in Russian).
12. In Bolelov, S. B. (ed.). 2018. Kampyrtepa - kushanskaia krepost' na Okse (Kampyrtepa -Kushan Fortress on the Oxus). Moscow, Saint Petersburg: "Nestor-Istoriia" Publ. (in Russian).
13. Kurmankulov, Zh. K., Perevodchikova, E. V., Bolelov, S. B. 2009. In Ashimov, U. B. (ed.). Margulanovskie chteniia-2009 (Margulan Readings-2009). Petropavlovsk: Manash Kozybayev North Kazakhstan State University Publ., 146-148 (in Russian).
14. Litvinskii, B. A., Pichikian, I. R. 2000. Ellinisticheskii Khram Oksa (Hellenistic Temple of Oxus). Vol. I. Moscow: "Vostochnaia literatura" Publ. (in Russian).
15. Masson, V. M. 1959. Drevnezemledel'cheskaia kul'tura Margiany (Ancient Agricultural Culture of Margiana). Series: Materialy i issledovaniia po arkheologii (Materials and Studies in the USSR Archaeology) 73. Moscow; Leningrad: the USSR Academy of Sciences (in Russian).
16. Mkrtychev, T. K., Bolelov, S. B. 2006. In Rtveladze, E. V., Il'iasov, Dzh. Ya. (eds.). Arkheologicheskie issledovaniia Kampyrtepa i Shortepa (Archaeological Studies of Kampyrtepa and Shortepa). Series: Materialy Tokharistanskoi ekspeditsii (Proceedings of Tokharistan Expedition) 5. Tashkent: "San'at" Publ., 47-78 (in Russian).
17. Pidaev, Sh. R. 1984. In Kruglikova, I. T. (ed.). DrevniaiaBaktriia (AncientBactria). Series: Materialy Sovetsko-Afganskoy arkheologicheskoy ekspeditsii (Materials of the Soviet-Afghan archaeological expedition) 3. Moscow: "Nauka" Publ., 112-124 (in Russian).
18. Pidaev, Sh. R. 1987. In Pugachenkova, G. A., Askarov, A. A. (eds.). Gorodskaia kul'tura Baktrii-Tokharistana i Sogda (Urban Culture of Bactria-Tokharistan and Sogd). Tashkent: "Fan" Publ., 88-89 (in Russian).
19. Pilipko, V. N. 1984. In Masson, V. M., Atagarryev, E. (eds.). Turkmenistan v epokhu rannezheleznogo veka (Turkmenistan in the Early Iron Age). Ashkhabad: "Ylym" Publ., 28-58 (in Russian).
20. Pilipko, V. N. 2005. In Problemy istorii,filologii, kul'tury (Journalof Historical, Philological and Cultural Studies) (15). 57-77 (in Russian).
21. Pugachenkova, G. A. 1973. In Vestnik drevnei istorii (Journal of Ancient History) 1. 121-130 (in Russian).
22. Sagdullaev, A. S. 1987. Usad'by drevneiBaktrii (Estates of AncientBactria). Tashkent: "Fan" Publ. (in Russian).
23. Sverchkov, L. M. 2007. Trudy Baisunskoi nauchnoi ekspeditsii (Proceedings of the Baysun Scientific Expedition) 3. Tashkent: "Fan" Publ., 24-78 (in Russian).
24. Tazhekeev, A. A., Kurmankulov, Zh. K. 2014. In Ongar, A. (ed.). Vsadniki Velikoi stepi: traditsii i novatsii (Riders of the Great Steppe: Traditions and Innovations.). Series: Trudy filiala Instituta arkheologii im. A. Kh. Margulana v g. Astana (Proceedings of the Branch of the A. Kh. Margulan Institute of Archaeology in Astana) IV. Astana: The Branch of the Institute of Archaeology in Astana, 236-248 (in Russian).
25. Tolstov, S. P. 1962. Po drevnim del'tam Oksa i Iaksarta (Alongside Ancient Deltas of the Oxus and the Jaxartes). Moscow: "Vostochnaia literatura" Publ. (in Russian).
26. Tolstov, S. P., Vorob'eva, M. G., Rapoport, Yu. A. 1960. In Tolstov, S. P. (ed.). Polevye issledovaniia Khorezmskoi ekspeditsii v 1957 g. (Field research of the Khwarezm Expedition in 1957). Series: Materialy Khorezmskoi ekspeditsii (Materials of the Khwarezm Expedition) 4. Moscow: Academy of Sciences of the USSR, 3-63 (in Russian).
27. Tolstov, S. P., Zhdanko, T. A., Itina, M. A. 1963. In Tolstov, S. P. (ed.). Polevye issledovaniia Khorezmskoi ekspeditsii v 1958-1961 gg. Ch. I. Pamiatniki srednevekovogo vremeni, etnograficheskie raboty (Field research of the Khwarezm Expedition in 1958-1961. Part I. Monuments of the Medieval Period, Ethnographic Activities). Series: Materialy Khorezmskoi ekspeditsii (Materials of the Khwarezm Expedition) 6. Moscow: Academy of Sciences of the USSR, 3-91 (in Russian).
28. Filanovich, M. I. 1969. In Guliamov, Ya. G. (ed.). Afrasiab (Afrasiab) I. Tashkent: "Fan" Publ., 206-220 (in Russian).
29. Shishkina, G. V. 1969. In Guliamov, Ya. G. (ed.). Afrasiab (Afrasiab) I. Tashkent: "Fan" Publ., 221-246 (in Russian).
30. Shishkina, G. V. 1974. In Guliamov, Ya. G. (ed.). Afrasiab (Afrasiab) III. Tashkent: "Fan" Publ., 28-51 (in Russian)..
31. Shishkina, G. V. 1975. In Sovetskaia Arkheologiia (Soviet Archaeology) (2), 60-78 (in Russian).
32. Gardin, J-C. 1973 In Mémoires de la Délégatin Archéologique Française en Afganistan. Paris. 146-148.
33. Hannestad, L. 1983. In Ikaros. The Hellenistic Settlements. Vol. 2. Aarhus, 1983. 93-95.
34. Lionnet, B. 1997. Céramique et peuplement du chalcolithique à la conquête Arabe. Prospections Archéologiques en Bactriane Orientale (1974-1978). Vol. 2. Paris.
35. Lyonnet, B. 2013. In Foulles d'Aï-Khanum. IX L'HABITAT. Mémoires de la Délégatin Archéologique Française en Afganistan. Vol. XXXIV. Paris. 178-191.
36. Sparkes, B. A., Talcott, L.1970. The Athenian Agora. Vol. XII. Princeton.
About the Authors:
Utubayev Zhanbolat R. A. Kh. Margulan Institute of Archaeology, Ministry of Education and Science of the Republic of Kazakhstan. Dostyk Ave., 44, Shevchenko St., 28, Almaty, 050010, Republic of Kazakhstan; [email protected]
Bolelov Sergey B. Candidate of Historical Sciences. State Museum of Oriental Art. Nikitskiy Boulevard, 12a, Moscow, 119019, Russian Federation; [email protected]
Статья поступила в номер 01.06.2019 г
