CC BY
55
Вестник ПСТГУ
Серия II: История. История Русской Православной Церкви.
Станков Кирилл Николаевич, канд. ист. наук,
ст. преподаватель кафедры всеобщей истории Исторического факультета ПСТГУ Российская Федерация, 115184, г. Москва, ул. Новокузнецкая, 23Б stankov11@yandex.ru ОИСГО: 0000-0002-5056-255Х
2020. Вып. 93. С. 39-46
БО1: 10Л5382Мш-П202093.39-46
Новые архивные документы
О КОНФЛИКТЕ КАЛМЫКОВ И КУБАНСКИХ НОГАЙЦЕВ
в 1713-1714 ГГ.
(по материалам РГАДА)
К. Н. Станков
Аннотация: В последнее время все большее внимание отечественных исследователей привлекает относительно малоизученная проблема истории малых народов России, в особенности их сношения с сопредельными иностранными государствами и их подданными и вассалами в Новое время. Целью работы является привлечение внимания отечественных специалистов как по истории нашей страны, так и по развитию и трансформации кочевых сообществ Евразии к новым, ранее не введенным в научный оборот архивным источникам по проблеме калмыцко-ногайского противостояния в контексте русско-турецких отношений в начале XVIII в. Автор статьи приходит к выводу, что данное противостояние было недооценено предшествующими исследованиями и ярко иллюстрирует остроту ситуации на южном пограничье России в период правления Петра Великого. Правительство последнего предпринимало попытки решить приграничный конфликт методом дипломатического давления на Турцию (так как Кубанская орда входила в состав ее вассала — Крымского ханства), но они оказались безрезультатными. Единственно возможным путем решения этого вопроса была прямая военная помощь калмыкам в борьбе против их воинственных соседей. Однако российское правительство было не готово пойти на это, так как последнее угрожало привести к новой войне с Османской империей.
Ключевые слова: калмыки, ногайцы, Кубань, номады, набеги, кочевья, Крымское ханство, хан Аюка, калмыцкие послы, правительство Петра I, канцлер Г. И. Головкин, русско-турецкие отношения, южная граница России, материалы Российского государственного архива древних актов.
Кочевые сообщества Великой степи представляли собой относительно замкнутый мир, где веками формировались отношения между различными этническими, языковыми и религиозными группами. Периодически те или иные общности объединялись могущественными, но по большей части недолговечными кочевыми империями, такими как, например, государства Чингисхана или Тамерлана. Так продолжалось в течение большей части средневекового периода. Новое время ознаменовалось образованием в Евразии крупных оседлых
империй, и номады оказывались включенными в модерные государства с совершенно иными законами и обычаями, политическим и социальным строем, экономическими системами. Так, в европейской части степного региона в конце XVII — начале XVIII в. кочевья калмыков вошли в состав формирующейся Российской империи, а их кровные враги — ногайцы — в пределы Крымского ханства, вассала Оттоманской Порты. В свою очередь правители России и Турции были вынуждены учитывать особенности быта, обычаев и традиции своих кочевых подданных. Для первых было наиболее опасно втягивание в конфликты между зависимыми от них кочевыми народами, проживавшими в разных государствах, поскольку это могло перерасти в крупномасштабные войны уже между метрополиями.
В историографии конфликты между калмыками и кубанскими ногайцами в 1713—1714 гг. вплоть до недавнего времени не получали полного освещения. Большинство специалистов по номадам или вовсе опускали этот сюжет1, или только упоминали о нем как об отдельном и малозначительном факте. В таком же ключе написано большинство работ историков дореволюционного и советского периодов, а также продолжают писать и современные авторы2. Например, В. В. Батыров, сообщая о событиях 1713—1714 гг. на русском южном пограничье, лишь отмечает, что «несколько походов (ногайцев на калмыков. — К. С.) оказались неудачными»3.
Ситуация изменилась с появлением в начале 2000-х гг. сначала кандидатской диссертации, а затем серии статей калмыцкого историка В. Т. Тепкеева. Его труды посвящены кал мыцко-крымским отношениям в XVIII в., в том числе и ногайской проблеме4. Однако, взирая на события 1713—1714 гг. с такой широкой временной панорамы, вышеупомянутый автор склонен рассматривать их как косвенный сюжет, тонущий в массе прочих фактов, хронологически располо-
1 См., например: Болдырева О. Н. Калмыцкое ханство в восточной политике России с начала XVIII в. и до 1771 г. // Наука и современность. 2016. № 1 (7). С. 256—269; История Калмыкии с древнейших времен до наших дней. Элиста, 2009. Т. 1; Приймак Ю. В. Взаимоотношения России с Калмыцким ханством в контексте османо-российского соперничества в Северо-Восточном Причерноморье (конец XVII — начало XVIII в.) // Научные проблемы гуманитарных исследований. 2010. № 8. С. 109—114.
2 См., например: Бичурин Н. Я. (о. Иакинф). Историческое обозрение ойратов или калмыков в XV столетии до настоящего времени. Элиста, 1991; Пальмов Н. Н. Этюды по истории приволжских калмыков. Астрахань, 1926. Ч. 1; Пилипчук Я. В. Калмыцкое ханство во времена правления Аюки-хана и его отношения с тюрками // Средневековые тюрко-татарские государства. 2015. № 7. С. 139-151.
3 Батыров В. В. Кубанский правитель Бахты-Гирей Салтан во взаимоотношениях между Калмыцким и Крымским ханствами в XVIII в. // Сарепта: Историко-этнографический вестник. Вып. 2. Волгоград, 2006. С. 38.
4 См., например: Тепкеев В. Т. Калмыцко-крымские отношения в XVIII веке (1700— 1771 гг.): дис. ... канд. ист. наук / Ин-т востоковедения РАН. М., 2005; Он же. «Велено Кубань его царскому величеству покорить или разорить»: участие калмыков в русско-турецкой войне 1710—1711 годов // Новый исторический вестник. 2018. № 2 (56). С. 103—120; Он же. Взаимоотношения Калмыцкого ханства с южным порубежьем России накануне политического кризиса начала XVIII в. // Magna Adsurgit: Historia Studiorum. 2016. № 1. С. 34—49; Он же. Взаимоотношения калмыцкого ханства и Кубанской орды в 1712—1715 гг. // Magna Adsurgit: Historia Studiorum. 2018. № 2. С. 15—34.
женных между двумя крупными столкновениями номадов — участием калмыков в походе на Кубань в составе русских войск под командованием П. М. Апраксина в 1711 г. и крупным походом ногайцев на кочевья калмыков в 1715 г. В то же время В. Т. Тепкеев справедливо отмечает: «В истории Калмыцкого ханства ногайский вопрос был одним из ключевых, особенно в отношениях с Крымом и Кубанской ордой»5. Он освещает события 1713-1714 гг. в основном по материалам Национального архива Республики Калмыкия и Российского государственного архива древних актов. Но им использованы далеко не все документы, доступные в РГАДА.
В настоящей статье идет речь о неопубликованных архивных документах, хранящихся в РГАДА и касающихся отдельного эпизода этой степной эпопеи — конфликта между волжскими калмыками и кубанскими ногайцами в 1713-1714 гг. Интересующие нас источники содержатся в фонде 119 «Калмыцкие дела» (дела № 1 и 2). Они представляют собой сшитые тетради со скорописным текстом на обеих сторонах листа. В этих делах тексты письменных обращений калмыцкого хана Аюки и его старшего сына и наследника Чапдержапа к канцлеру Гавриилу Ивановичу Головкину (как оригиналы на калмыцком языке, так и их переводы на русский) соседствуют с записями устных речей калмыцких послов. Документы выполнены разным почерком и идут друг за другом, часто нарушая хронологическую последовательность, хотя в большей части случаев указаны даты того или иного обращения, что позволяет восстановить хронологию событий. Вперемешку с входящими документами встречаются ответы Петра I хану Аюке и его дипломатам, которые всегда четко датированы.
Документы, как уже говорилось, содержат как письменные обращения, так и записи устных речей, с которыми посланцы хана Аюки обращались к Российскому правительству. Примечательно, что последние более пространны и информативны и касаются сути дела, в то время как в официальных бумагах, переведенных с калмыцкого языка, в основном выражаются верноподданнические чувства, содержатся расспросы о здравии царя и фиксируется обмен подарками.
Указанные записи устных «наказов» хана Аюки своим послам позволяют составить детальную картину взаимоотношений с Кубанской ордой населения юга России. В частности, 4 марта 1714 г. калмыцкий посланец Баяр жаловался, что в то время как «у его царского величества с турком учинен мир; а кубанцы, обретающиеся под турецким владением, миру не хранят, и под его царского величества городы приходят войною, а имянно с прошлой весны приходили под Саратов и Сызран трижды, и семдесят деревень разорили и выжгли, и многих людей в полон побрали»6.
Спустя всего несколько месяцев — 18 мая того же года — руководитель уже другого калмыцкого посольства — Ходем — сообщал о предшествующих разорениях, учиненных на южном порубежье России в 1713 г.: «В прошлом де году кубанцов приходило ниже Царицына на Волгу дватцат тысяч», но они были остановлены умелыми действиями хана Аюки и его воинов. Однако, по сообще-
5 Тепкеев В. Т. Взаимоотношения калмыцкого ханства и Кубанской орды в 1712-1715 гг. С. 15.
6 РГАДА. Ф. 119. Оп. 1 (1714 г.). № 2. Л. 1-5.
ниям того же источника, через год ногайцы попытались взять реванш: «В нынешнем 1714 году весною на улусы ево, Аюки хана, приходило кубанцов болши трех тысяч, и улусных ево людей болши ста кибиток побили, в полон взяли и многое число скота отогнали»7. В этом случае Аюка не смог показать себя с лучшей стороны из-за погодных условий — большие снежные заносы парализовали действия калмыцкой конницы.
Ходем от лица своего патрона просил предоставить для борьбы с набегами Кубанской орды «десять тысяч служилых людей. А буде невозможно столко — хотя восемь или семь тысяч. А по последней мере — хоть пять тысяч конницы». Примечательно, что Аюка требовал не только присылки контингента регулярных русских войск, но и того, чтобы они находились под его непосредственной командой.
Калмыцкий хан через своего посланца также предостерегал российские власти, что ногайцы, хотя и поклялись Аллахом, что будут соблюдать мир, заключенный с Турцией, а значит, распространявшийся и на них, но в действительности слова не держат. По сведениям источника, кубанские кочевники калмыцких «людей бьют и грабят и улусы разоряют, и похваляютца де войной на улусы их быть, тако ж де по весне астраханских промышленников ... и тех де побили и в полон побрали». Кроме того, Ходем говорил, что враги калмыков ополчились на его народ со всех сторон. В частности, на них из степей Средней Азии двинулись каракалпаки и «уже де приближаютца к улусом ево»8.
Отчаявшись замириться со строптивыми соседями, Аюка лично обращался к царю Петру I, чтобы тот выступил посредником в калмыцко-ногайских переговорах и прислал «к нам двух добрех человек, и они правду и неправду нашу разыскали, от чего им от нас, а нам от них ведается ссора и грабежи»9.
Со своей стороны Петр I обещал калмыкам поставить Стамбул в известность о набегах кубанских ногайцев на земли царских подданных: «Мы, наше царское величество, о тех кубанских орд на свои поданного нашего улусы набегах, что они подбегами своими русских людей и калмыков» разоряют, уведомлены, «и дабы салтан турской тех кубанских татар от набегов как под наши царского величества городы, так и под твои подданного нашего жилища уняли и в том им учинили заказ крепкой». Кроме того, русский монарх требовал от турецкого правительства, чтобы оно добилось освобождения всех русских подданных и калмыков, попавших в плен к ногайцам10.
В письме Петра I русскому послу в Турции Шафирову от 27 июня сообщается о просьбе царя к турецкому султану, дабы «они, кубанцы, от набегов как под городцов, так и под его Аюки хана улусы были уняты и дабы и послан бы был х кубанским владльцом о том салтанский указ с подкреплением. дабы от таких набегов впред междо обоими империями ссор не происходило»11. Однако, как видно из последующих сообщений и жалоб хана Аюки в Петербург, султанское
7 РГАДА. Ф. 119. Оп. 1 (1714 г.). № 2. Л. 10.
8 Там же. Л. 17-18.
9 Там же. Л. 20-21.
10 Там же. № 1. Л. 4-4 об.
11 Там же. Л. 75.
правительство смотрело на этот конфликт сквозь пальцы, и усилия русского монарха и его дипломатов ни к чему не привели.
Кроме того, Петр I обещал хану Аюке оказать военную помощь против каракалпаков12. Последнее примечательно тем, что если в отношении ногайцев царь проводил осторожную политику, в частности запрещал калмыкам преследовать тех на территории Крымского ханства, поскольку это могло вызвать осложнения в отношениях с Турцией, то оказать прямую военную поддержку калмыкам против независимых каракалпаков для него не представляло труда.
Не удалось обнаружить каких-либо документов, свидетельствующих о том, предпринял ли Петр I попытку помочь калмыкам решить проблему пограничных набегов также и военным путем. Однако определенный свет на этот вопрос проливает указ Сената от 17 августа, опубликованный в сборнике «Доклады и приговоры, состоявшиеся в правительственном Сенате в царствование Петра Великого». Поскольку основная масса российских войск была занята на театрах Северной войны, на помощь Аюке был послан отряд из пленных шведов — 672 драгуна во главе с полковником Саусом, «да с ним же пригородских солдат 600, да служилых мурз и татар 1 091, итого — 2 363 человека»13. Войска были направлены со строгим указом противодействовать набегам ногайцев и других кочевников только в пределах государственной границы, «дабы с турским салта-ном мироных трактатов не нарушить»14.
Тем не менее все усилия российского правительства пресечь пограничные набеги как дипломатическими, так и военными мерами не дали результата. Так, в декабре 1714 г. Аюка вновь сообщал Головкину, что кубанские ногайцы никоим образом не унимаются. Сначала они устроили набег на его личные кочевья, впрочем, урон принесли небольшой: «восемь калмыцких кибиток розграбили, а мужиков порубили, а жен и детей в полон взяли и, взяв, уехали». На дальнейшие грабежи ногайцы не решились, так как им навстречу выступил сам Аюка с многочисленным войском. Но на обратном пути кубанцы напали на владения родственника хана: «Четерева владения розбили, а моих калмык захватили ты-сечю человек с пожитки, да кочевали близ Терка... татара (ногайцев. — К. С.) тысеча дымов». Помимо этого, ногайцы перехватили курьера Аюки с ханской казной и присвоили ее.
Таким образом, данные рассмотренных источников свидетельствуют, что пограничные столкновения в 1713-1714 гг. являются важной страницей в истории отношений между калмыками и кубанскими ногайцами. Боевые действия возобновлялись несколько раз и охватывали обширные территории. Кубанцы нанесли значительный урон калмыкам, при этом не встретив серьезного сопротивления, и, как следует из документов, обошлись без больших потерь. Калмыки, не справившись с проблемой своими силами, обратились к российскому правительству. Однако предпринятые Петром I меры как дипломатического характе-
12 РГАДА. Ф. 119. Оп. 1 (1714 г.). № 2. Л. 1-5 об.
13 Доклады и приговоры, состоявшиеся в правительствующем Сенате в царствование Петра Великого, изданные Императорскою академиею наук / под ред. Н. Ф. Дубровина. СПб., 1891. Т. 4. Кн. 2. С. 740-741.
14 Там же.
ра, так и путем укрепления обороноспособности южной границы не принесли желаемого результата. Петр I и его ближайшее окружение осознавали, что страна истощена затянувшейся Северной войной, и прекрасно понимали, что еще одна война — на этот раз против Турции — обернется крахом для государства. Между тем без карательных акций на территории самих ногайцев эту проблему было решить невозможно. Вероятно, именно то, что калмыки оказались предоставлены сами себе, заставило хана Аюку вести двойную политику и в том же году вступить в тайные переговоры с Портой о решении ногайского вопроса путем перехода его самого и его подданных под покровительство турецкого султана. В этом случае кубанские ногайцы лишались возможности нападать на калмыков как турецких подданных. Но это совсем другая страница истории.
Список литературы
Батыров В. В. Кубанский правитель Бахты-Гирей Салтан во взаимоотношениях между Калмыцким и Крымским ханствами в XVIII в. // Сарепта: Историко-этнографический вестник. Волгоград, 2006. Вып. 2. C. 35—48. Бичурин Н. Я. (о. Иакинф). Историческое обозрение ойратов или калмыков в XV столетии до настоящего времени. Элиста, 1991. Болдырева О. Н. Калмыцкое ханство в восточной политике России с начала XVIII в. и до
1771 г. // Наука и современность. 2016. № 1 (7). С. 256—269. Доклады и приговоры, состоявшиеся в правительствующем Сенате в царствование Петра Великого, изданные Императорскою Академиею наук / под ред. Н. Ф. Дубровина. СПб., 1891. Т. 4. Кн. 2. История Калмыкии с древнейших времен до наших дней. Элиста, 2009. Т. 1. Пальмов Н. Н. Этюды по истории приволжских калмыков. Астрахань, 1926. Ч. 1. Пилипчук Я. В. Калмыцкое ханство во времена правления Аюки-хана и его отношения с
тюрками // Средневековые тюрко-татарские государства. 2015. № 7. С. 139—151. Приймак Ю. В. Взаимоотношения России с Калмыцким ханством в контексте османо-российского соперничества в Северо-Восточном Причерноморье (конец XVII — начало XVIII в.) // Научные проблемы гуманитарных исследований. 2010. № 8. С. 109— 114.
Российский государственный архив древних актов. Ф. 119. Оп. 1 (1714 г.). № 1, 2. Тепкеев В. Т. Калмыцко-крымские отношения в XVIII веке (1700—1771 гг.): дис. ... канд.
ист. наук / Ин-т востоковедения РАН. М., 2005. Тепкеев В. Т. «Велено Кубань его царскому величеству покорить или разорить»: участие калмыков в русско-турецкой войне 1710—1711 годов // Новый исторический вестник. 2018. № 2 (56). С. 103—120. Тепкеев В. Т. Взаимоотношения Калмыцкого ханства с южным порубежьем России накануне политического кризиса начала XVIII в. // Magna Adsurgit: Historia Studiorum. 2016. № 1. С. 34—49.
Тепкеев В. Т. Взаимоотношения калмыцкого ханства и Кубанской орды в 1712—1715 гг. // Magna Adsurgit: Historia Studiorum. 2018. № 2. С. 15—34.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi. 2020. Vol. 93. P. 39-46 DOI: 10.15382/sturII202093.39-46
Kirill Stankov, Candidate of Sciences in History, Senior Lecturer, Department of the World History, Faculty of History, St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities, 23B Novokuztetzkaya Str., Moscow 115184, Russian Federation stankov11@yandex.ru ORCID: 0000-0002-5056-255X
New Archive Documents about the Conflict between Kalmyks and Kuban Nogais in 1713—1714 (Based on Materials of the Russian State Archive of Ancient Acts)
Abstract: Russian historians pay more and more attention to the insufficiently investigated problem of history of small nations of Russia and particularly to their relations with neighbour states and their subjects and vassals in modern time. The aim of this article is to attract attention of specialists in the Russian history as well as of those who specialise in Eurasian nomadic societies to the new archive documents concerning the confrontation of Kalmyks and Nogais in the context of Russian-Turkish relations at the beginning of the 18th century. The previous studies underestimated this conflict which vivdly illustrates the tension on the south borders of Russia since the period of Peter the Great. His government tried to resolve this border conflict by putting diplomatic pressure on Turkey (the Kuban Horde then lived on the territory of the Turkish vassal, the Crimean Khanate), but these attempts were not effective. The only means to resolve this problem was to directly send military help to Kalmyks against their belligerent neighbours. However, the Russian government was not ready to take this step because it could lead to a new war with the Osman Empire.
Keywords: Kalmyks, Nogais, Kuban, nomads, raids, nomads' camps, Crimean Khanate, khan Ayuka, Kalmyks' envoys, Peter's I government, chancellor G. I. Golovkin, Russian-Turkish relations, south border of Russia, materials of Russian State Archive of Ancient Acts.
Batirov V. (2006) "Kubanskii pravitel' Bakhty-Girei vo vzaimootnosheniakh mezhdu Kalmykskim i Krymskim khanstvamy v 18 v." [The Kuban ruler Bakhty-Girei in relations between Kalmyks and Crimean Khanate in the 18th century]. Sarepta: Istoriko-etnographicheskii vestnik, 2, pp. 35-48 (in Russian).
K. N. Stankov
References
Bichurin N. (1991) Istoricheskoe obozrenie oiratov ili kalmykov v XV veke i do nashego vremeni [Historical Overview of Urad Mongols or Kalmyks from the 15th century till our time]. Elista (in Russian).
Boldareva O. (2016) "Kalmykskoe khanstvo v vostochnoi politike Rossii s nachala XVIII veka i do 1771" [The Khanate of the Kalmyks in the Eastern policy of Russia from the beginning of the 18th century till 1771]. Nauka i sovremennost, 1 (7), pp. 256—269 (in Russian).
Istoria Kalmykii s drevneishikh vremen do nashikh dnei [History of Kalmykia from ancient times to the present day], vol. 1 (2009). Elista (in Russian).
Palmov N. (1926) Etiudypo istoriiprivolzhkikh kalmykov [ Studies in the history of Kalmyks of the Volga region], pt. 1. Astrakhan (in Russian).
Pipilchuk Iu. (2015) " Kalmykskoe khanstvo vo vremena pravleniia Aiuki-khana i ego othosheniia s turkami" [The khanate of the Kalmyks during the reign of Ayuka-khan and his relations with the Turks]. Srednevekovye tiurko-tatarskiegosudarstva, 7, pp. 139—151 (in Russian).
Priimak Iu. (2010) "Vzaimootnosheniia Rossii s Kalmykskim khanstvomv v kontekste osmano-rossiiskogo sopernichestva v severo-vostochnom prichernomor'e (konets XVII — nachalo XVIII v.)" [Relations between Russia and the Kalmyks's khanate in the context of competition between Osmans and Russia in North-Eastern part of the Black Sea region (from the end of 17th till the beginning of the 18th century)]. Nauchnyeproblemy gumanitarnykh issledovanii, 8, pp. 109-114 (in Russian).
Tepkeev V. (2018) "'Veleno Kuban' ego tzarskomu velichestvu pokorit' ili razorit': uchastie v russko-turetskoi voine 1710-1711 godov" ["It is ordered to bend to submission or to destroy the Kuban: participation of Kalmyks in the Russian-Turkish war of 1710-1711]. Novyi istoricheskii vestnik, 2 (56), pp. 103-120 (in Russian).
Tepkeev V. (2016) "Vzaimootnosheniia Kalmytskogo khanstva s iuzhnym porubezh'em Rossii nakanune politicheskogo krizisa nachala XVIII v." [Relations of the Kalmyk Khanate with the south borders of Russia prior to the political crisis of the beginning of 18th century]. Magna Historia Studiorum, 2, pp. 34-49 (in Russian).
Tepkeev V. (2018) "Vzaimootnosheniia Kalmytskogo khanstva i Kubanskoi ordy v 1712-1715 gg." [Relations between the Kalmyk Khanate and the Kuban Horde in 1712-1715]. Magna Historia Studiorum, 2, pp. 15-34 (in Russian).
