CC BY
3В. П. СТАР К
НОВОЕ О ПУШКИНЕ ПО ДНЕВНИКУ Ф. М. ЛОДЫГИНА
Дневник, о котором пойдет речь, принадлежит в настоящее время профессору Г. Н. Дубинину — металлургу и музыканту, праправнуку Абрама Петровича Ганнибала по линии его сына Исаака. Бабушка Георгия Николаевича Аделаида фон Инглиз, в замужестве Конден, приходилась троюродной сестрой А. С. Пушкину. Дневник представляет собою две тетрадки серо-голубоватой бумаги без обложек. Записи охватывают период с 1823 по 1832 г. Ведется он от первого лица, но имя автора нигде не обозначено и в тексте не упоминается. Наибольший интерес представляют записи, относящиеся к 1824—1826 гг., соответствующим времени ссылки Пушкина в Михайловское Псковской губернии, где тогда же в самом Пскове живет автор дневника. Среди упоминаемых в дневнике — деревенские друзья поэта Вульфы, генерал И. А. Набоков, Пущины, Бибиковы, Назимовы и другие представители псковского служилого и поместного дворянства.
Первостепенную важность составляют записи, до недавнего времени никому не известные, о встречах автора с самим Пушкиным, относящиеся к февралю 1826 г. Приводим их полностью по газетным публикациям:
«11-го, четверг. Обедал с архиереем и прочими гостями у губернатора, был утром у свекрови Вульфовой, где видел Александра Пушкина».
«13-го, суббота. Обедал у Великопольского с Пушкиным».
«14-го, воскресенье. Обедал у генерала Беттихера, где были Кульневы, Беклешов, Пушкин и военные. Играли в курочку с дамами. . .».1
Прежде чем анализировать записи, требовалось установить имя автора дневника. Из контекста явствует, что это офицер, служивший во Пскове при генерале И. А. Набокове и разъезжавший по делам в пределах Прибалтийского края и Псковской губернии. В дневнике упоминаются брат автора Николай Иванович Лодыгин и его дядя Федор Афанасьевич Лодыгин, а также другие родственники.
1 Панютин Э. Три записи в дневнике / Известия. № 25. 1987, 25 января. С. 3; Пушкинский праздник. 1987. С. 11.
В «Списке генералам, штаб- и обер-офицерам всей Российской армии. . .» в числе офицеров штаба 3-й пехотной дивизии под командованием генерал-майора И. А. Набокова, размещенной в пределах Псковской губернии с главной квартирой во Пскове, мы обнаружили фамилию Лодыгина, но без имени и отчества. Он значится поручиком лейб-гвардии Гренадерского полка и старшим адъютантом дивизии. В списках лейб-гвардии Гренадерского полка он обозначен с полным именем и отчеством — Федор Михайлович Лодыгин.2
В издании «Русский провинциальный некрополь» мы встречаем имя Ф. М. Лодыгина уже с датами жизни: 15 августа 1799— 6 мая 1862.3 В дневнике дважды указывается день именин автора — 8 февраля. На этот день приходится празднование великомученика Феодора Стратилата. Таким образом, имя Федора Лодыгина соответствует дню святого, отмечаемого 8 февраля. Наконец, согласно его родословной родных братьев у него нет, но есть троюродный брат Николай Иванович и двоюродный дядя Федор Афанасьевич.
Так однозначно определилось имя, ранее никогда не упоминавшееся в кругу знакомых Пушкина. Что же известно о нем? Федор Михайлович Лодыгин, ровесник Пушкина, родившийся 15 августа 1799 г., принадлежал к старому дворянскому роду, зачинателем которого был Андрей Иванович Кобыла, живший в XIV в. Его внук Григорий по прозвищу Лодыга и правнук Семен Лодыгин положили начало лодыгинской ветви рода. От этого же рода Кобылы происходили многие знатные фамилии.
Род Лодыгиных был внесен в родословную Тверской губернии. Еще в 1675 г. Ивану Павловичу Лодыгину дано поместье Ждано-во-Долгоруково в Бежецкой пятине Новгородского уезда, перешедшее в 1684 г. к сыну его Ивану. Стольник Иван Иванович приходился прапрадедом Федору Михайловичу Лодыгину. Поместья ему были дарованы в той же пятине и дополнительно к отцовским в 1678 и 1680 гг., а также «по грамотам царей Иоанна и Петра Алексеевичей 1686 г. (...) за его многую службу в войну с Турецким султаном и Крымским ханом» и «за многую и верную службу в царском походе в с. Коломенское, Саввин монастырь, с. Возд-виженское и в Троицкий Сергиев монастырь во время мятежа и нестроения в Москве».4
Сын его Петр Иванович и внук Степан Петрович служили офицерами при Петре I и его преемниках. Отец Ф. М. Лодыгина Ми-
2 Список генералам, штаб- и обер-офицерам всей Российской армии с показанием чинов, фамилий и знаков отличйя на 1828 год. СПб., 1828. С. 182; Месяцеслов с росписью чиновных особ, или Общий штат Российской империи на лето от Рождества Христова 1826. СПб., 1826. Ч. 1. С. 180.
3 Вел. кн. Николай Михайлович. Русский провинциальный некрополь. М., 1914. Т. 1. С. 469.
4 Чернявский Т. Генеалогия господ дворян, внесенных в родословную книгу Тверской губернии с 1787 по 1869 год. Приложение. Тверь, 1869. С. 120; Долгоруков П. Российская родословная книга. СПб., 1857. Кн. IV. С. 150— 153.
хайл Степанович также начинал с военной службы, а закончил гражданской в чине действительного статского советника. Его жена Екатерина Яковлевна, урожденная Рудзевич, фрейлина Екатерины II, стала матерью Федора Михайловича. Обращение к истории рода Лодыгиных позволило уточнить данные в отношении одной из знакомых Пушкина. Обнаружилось, что родная сестра Ф. М. Лодыгина Екатерина Степановна также была знакома Пушкину. Л. А. Черейский указывает Екатерину Степановну Ушакову как дальнюю родственницу семьи Вульфов, которая упоминается в их переписке и о которой Е. Н. Вревская писала в 1847 г. брату А. Н. Вульфу: «Мне покойник Пушкин много про нее хорошего говорил». Л. А. Черейский предполагал возможность встреч с ней Пушкина в его приезды в Тверскую губернию.
Степень родства с Вульфами и какие-либо данные о том, что это за Ушакова, — замужем ли она или это ее девичья фамилия, а также возраст ее, — Л. А. Черейский не указывает. Теперь у нас есть возможность уточнить все это, так как в родословной Лодыгина мы находим и эту знакомую Пушкина в замужестве за статским советником, тверским помещиком Алексеем Ивановичем Ушаковым.5 Нет сомнений, что Е. С. Ушакова — родственница Вульфов, — и Е. С. Лодыгина, в замужестве Ушакова, — одно лицо. Следовательно, и хозяин дневника приходился родственником семейству Осиповых—Вульф. С этим могло быть связано и знакомство его с Пушкиным. Служа в Пскове, Ф. М. Лодыгин вполне мог бывать наездами в Тригорском. Удалось установить интересное обстоятельство биографии Лодыгина. Оказалось, что он был «воспитанником Царскосельского Лицея», но не окончил его и потому не значится в известных списках. Видимо, он был принят в Лицей в 1817 г. В краткой ведомости о состоянии Лицея за 1819 г. под 18 мая среди посетителей значится его дядя «полковник Лодыгин».6 Как известно, Пушкин посещал Лицей после его окончания и знакомился с новыми лицеистами. Таким образом, первое общение Пушкина и Лодыгина могло относиться еще к тому времени.
Начинал свою службу Лодыгин в Староингерманландском пехотном полку, состоя сначала адъютантом И. А. Набокова, а с 28 января 1824 г. старшим адъютантом. 6 октября 1825 г. он был переведен в лейб-гвардии Гренадерский полк с оставлением «при прежней должности».7 В этой должности он состоял все то время, что Пушкин находился на Псковской земле. Они могли встречаться в доме Набокова, женатого на родной сестре лицейского товарища Пушкина декабриста И. И. Пущина. Когда в январе 1825 г. Пущин гостил у сестры и ее мужа в Пскове, то мог встре-
5 Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. Л., 1975. С. 436; Чернявский Т. Генеалогия господ дворян. .. С. 114 об.
6 Левшин Д. М. Пажеский его императорского величества корпус за сто лет. 1802—1902. СПб., 1902. Т. 2. Прилож. № 19. С. 430—431; ПД, ф. 244, оп. 36,
д. 38. С. 20.
7 Высочайшие приказы. СПб., 1824, январь. С. 53; Октябрь. С. 447.
чаться и с Ф. М. Лодыгиным. По роду своей деятельности он был одним из наиболее близких людей к командиру дивизии.
Лодыгин как староингерманландец был поначалу однополчанином И. Е. Великопольского, через которого также мог познакомиться с Пушкиным. В доме его, как теперь становится известно, они встречались. Лодыгин был тогда холост и входил в компанию таких же, как он, молодых независимых офицеров.
Женился Лодыгин позднее на Наталии Николаевне Змиевой (1810—1887), дочери тверского и псковского помещика, отставного майора.8 Фамилия эта встречается в дневнике А. Н. Вульфа. Брак, вероятно, был заключен в 1827 г., так как, согласно родословной, их первенец — дочь Екатерина — родилась в 1828 г., затем появились еще четыре сына и столько же дочерей. 30 марта 1828 г. Ф. М. Лодыгина назначили в Пажеский корпус в Петербург и вскоре произвели в штабс-капитаны.9 Вся его дальнейшая служба была связана со столицей, где он мог снова встречаться с Пушкиным.
Ф. М. Лодыгин дослужился до чина полковника, вышел в отставку, доживал свой век в поместье Васюнино Бежецкого уезда, где скончался 6 мая 1862 г.; там же он был похоронен.10 Обычная жизнь средней руки дворянина и офицера, канувшего в безвестность, но вдруг неожиданно вынырнувшего из небытия в окружении Пушкина 1826 г.
Дневник Ф. М. Лодыгина дает о Пушкине новую информацию. Все, что нам прежде было известно о пребывании Пушкина во Пскове в феврале 1826 г., суммировано в «Летописи жизни и творчества А. С. Пушкина».
«Февраль. 9. Отъезд Пушкина вместе с П. А. Осиповой, Ан. Н.и А. И. Вульф в Псков <...).
Февраль. 10—14. . .17 (?) Во Пскове Пушкин бывает у И. Е. Великопольского, у которого играет в карты вместе с кн. Ф. И. Ци-циановым (...)•
Февраль. 12. Псков. Отъезд П. А. Осиповой с Ан. Н. и Ан. И. (Netty) Вульф в Малинники <...).
Февраль. 15 (?). . . 18 (?). Пушкин приезжает из Пскова в Ми-хайловское».11
Как видим, записи Ф. М. Лодыгина конкретизируют даты, факты, вводят новые имена — «свекровь Вульфову», неких Кульневых и Беттихера, дополняют наши представления относительно общения Пушкина с Вульфами и Великопольским, т. е. того, что было известно по записям П. А. Осиповой и из переписки поэта.
Первая запись Лодыгина, в которой упоминается Пушкин, относится к 11 февраля. Прасковья Александровна с дочерью и пле-
8 Русский провинциальный некрополь. Т. 1. С. 489.
9 Высочайшие приказы. СПб., 1830, март. С. 213.
10 Русский провинциальный некрополь. Т. 1. С. 489.
11 Цявловский М. А. Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина. М., 1951. Т. 1. С. 681—683.
мянницей уже второй день во Пскове. Утренний визит Лодыгина свидетельствует о весьма близком характере отношений между ними. Об этом говорят и другие записи дневника. Лодыгин встречается с Вульфами во Пскове, Риге, у общих знакомых, в театре, на балах. Близость вполне понятна, если учесть, что они состоят друг с другом в родстве. Правда, ни переписка Осиповых-Вульф, ни дневник Лодыгина, к сожалению, не уточняют степени этого родства.
Разве что запись Лодыгина о встрече с Вульфами и Пушкиным у «свекрови Вульфовой» может пролить на это свет и объяснить тем самым близкие отношения между ними. Свекровь понятие однозначное — мать мужа, т. е. мужа Прасковьи Александровны. Мать ее первого мужа — Н. И. Вульфа — Анна Федоровна, урожденная Муравьева, умерла еще в 1810 г. Значит, речь может идти лишь о матери Ивана Сафоновича Осипова, второго мужа Прасковьи Александровны.
Об И. С. Осипове мало что известно. Он закончил службу статским советником почтового ведомства, был женат ранее, имел дочь Александру (Алину) Ивановну (1808—1864). Выйдя в отставку, женился вторично, имел еще двух детей: Марию (1820— 1896) и Екатерину (1823—1908), умер 5 февраля 1824 года и похоронен на Ворониче. Кто были его родители, когда он родился, чем занимался, кто его первая жена — все это нам неизвестно.
Запись дневника Ф. М. Лодыгина позволяет сделать ряд заключений: во Пскове жила мать И. С. Осипова, у нее остановилась Прасковья Александровна с А. Н. Вульф и А. И. Вульф. Возможно, что у свекрови П. А. Осиповой гостил и Пушкин, которого там и встретил в утренний час Лодыгин. Можно предположить, что именно свекровь П. А. Осиповой и является тем недостающим звеном, которое связывает между собой семейства Лодыгиных и Осиповых-Вульф.
Для такого предположения есть два основания. Первое — то, что в хорошо известной родословной Вындомских—Вульф не встречается никаких Лодыгиных.12 Второе — то, что в документах конца XVIII в. встречается некая Татьяна Федоровна Осипова, секунд-майорша, в первом браке бывшая за Лодыгиным.13 Вполне вероятно, что свекровь Осиповой и Татьяна Федоровна Осипова — одно лицо.
Второй раз Лодыгин встречает Пушкина 13 февраля за обедом у И. Е. Великопольского, штабс-капитана Староингерман-ландского полка, «милого» поэта.
В «Летописи жизни и творчества Пушкина» под 10—14. . . 17 (?) февраля значится, что «во Пскове Пушкин бывает у И. Е. Великопольского, у которого играет в карты вместе с кн. Ф. И. Ци[/иа-новым». Это утверждение основывается на письмах Пушкина к Ве-
12 К а ш к и н Н. Н. Родословные разведки. М., 1912.
13 Картотека Б. Л. Модзалевского (Рукописный отдел Пушкинского Дома).
ликопольскому от начала марта 1826 г. из Михайловского и 3 июня 1826 г. из Преображенского, имения Г. П. Назимова (XIII, 268—269, 281—282).
Первое из писем является ответным на не дошедшее до нас послание Великопольского, приложенное к сборнику стихов Ф. Н. Слепушкина 1826 г. «Досуги сельского жителя», который он прислал Пушкину. В письме речь шла о помощи поэту-крестьянину, бывшему в ту пору крепостным. Великопольский вспоминает в своем письме и о февральских встречах во Пскове, выражая желание снова увидеться во Пскове или Михайловском. Пушкин отвечает: «Не знаю, соберусь ли я снова к вам во Псков; вы не совершенно отнимаете у меня надежду вас увидеть в моей глуши: благодарим покамест и за то» (XIII, 268). Итак, не только за картами встречались приятели во Пскове. В письме' к Дельвигу от 20 февраля 1826 г. Пушкин пишет: «Видел я и Слепушкина, неужто никто ему не поправил Святки;Масленицу, Избу? У него истинный, свой талант...» (XIII, 262—263). Пушкин именно «видел» во Пскове сборник Слепушкина, который ему пообещал прислать и сдержал свое слово И. Е. Великопольский. Таким образом, в круг бесед, происходивших во Пскове в феврале 1826 г., входили и разговоры о крестьянине-поэте, положение которого именно в эти дни значительно улучшится.
16 февраля «Северная Пчела» напечатала сообщение о том, что Российская Академия присудила Слепушкину за его сборник среднюю золотую медаль в 50 червонцев. Николай I пожаловал ему шитый золотом бархатный кафтан, а обе императрицы — по золотым часам.14 Уже 3 марта Пушкин, прочтя это сообщение, пишет П. А. Плетневу: «Сле-Пушкину дают и кафтан и часы, и полу-медаль, а Пушкину полному — шиш. Так и быть: отказываюсь от фрака, штанов и даже от академического четвер(та)ка (что мне следует), по крайней мере пускай позволят мне бросить проклятое Михайловское». Поэт печально-иронически обыгрывает близость фамилий и взывает: «Батюшки, помогите» (XIII, 265).
Позднее уже в Петербурге Пушкин познакомится с Ф. Н. Сле-пушкиным и примет участие в его выкупе. Мысль о помощи крестьянскому самородку реализовалась в получении им «вольной».
12 февраля накануне обеда у Великопольского Пушкин, как известно, провожает П. А. Осипову с барышнями, отъезжающими в Тверскую губернию. Принято считать, что Пушкин потому и оказался во Пскове, что решил проводить своих друзей, а потом уж задержался там на несколько дней. Представляется, что его поездка не носила характера случайного и что вне зависимости от их планов Пушкин все равно поехал бы во Псков.
Подтверждение этому видится в письме Анны Николаевны
14 Пушкин. Письма / Ред. и примеч. Б. Л. Модзалевского. М.; Л., 1928. Т. 2. С. 143—144.
Вульф Пушкину в конце февраля—начале марта 1826 г.: «. . .почему я не уехала раньше вас, почему?» (XIII, 267 (фр. ориг.),
552 (пер.)). Эта фраза явно говорит о том, что Пушкин собирался во Псков, и А. Н. Вульф было известно об этом его намерении.
Дни, предшествовавшие отъезду Пушкина во Псков, как явствует из последующих писем Анны Вульф, явились решающими в их взаимоотношениях. В письмах она вспоминает эти «последние дни» то с чувством сожаления («. . .почему я не уехала раньше. . .»), то с кокетством («. . .если бы последние дни, которые я провела с вами, могли изгладиться из моей памяти»), то с тоской и нежной доверительностью («Никогда в жизни никто не заставит меня испытывать такие волнения и ощущения, какие я чувствовала возле вас») (XIII, 267, 273, 297 (фр. ориг.), 552, 554, 560 (пер.)).
3 февраля Пушкин подарил Анне Николаевне сборник своих стихотворений с дарственной надписью: «Дорогой имениннице Анне Николаевне Вульф от всенижайшего ее доброжелателя А. Пушкина. В село Воронич 1826 года 3 февраля из сельца Зуё-ва». При прощании 12 февраля Анна Николаевна дарит Пушкину чашку, которую просит позднее разбить: «. . .разбейте мою псковскую чашку: такой подарок — плохое предзнаменование, а чтобы вознаградить вас за потерю, обещаю вам, когда вернусь, подарить сургуч для писем, который вы просили у меня, когда я уезжала» (XIII, 270 (фр. ориг.), 554 (пер.)). За этой фразой с десятком «р» как будто слышится жеманно-грассирующий голос самой А. Н. Вульф. В дневнике Ф. М. Лодыгина с оттенком иронии отмечено: «Анна Николаевна делает грасье». Этот маленький штрих дополняет сложившийся в нашем представлении образ тригорской барышни.
Проститься с Пушкиным равнодушно она не смогла и сожалеет: «. . .почему Нетти не пришла за мною вовремя? Может быть, мы простились бы иначе» (XIII, 267 (фр. ориг.), 553 (пер.)). Характер их прощания во Пскове не остался незамеченным ее матерью: «. . .маменька нашла, что у вас был грустный вид при нашем отъезде» (XIII, 268 (фр. ориг.), 553 (пер.)), — или: «Сегодня она подтрунивала надо мною в связи с нашим расставанием в Пскове, которое она находит весьма нежным («Они, говорит она, думали, что я ничего не замечаю»). . .» (XIII, 270 (фр. ориг.),
553 (пер.)).
Когда Пушкин и А. Н. Вульф прощались во Пскове, они не могли предполагать, что следующая их встреча произойдет уже после окончания ссылки Пушкина, в Петербурге. Таким образом, это краткое пребывание во Пскове оказалось ознаменовано прощанием с той, которая сыграла весьма важную роль в жизни Пушкина периода михайловской ссылки и чей образ так или иначе нашел свое отражение в творчестве поэта.
15 Рукописи Пушкина, хранящиеся в Пушкинском Доме: Научное описание / Сост. Л. Б. Модзалевский и Б. В. Томашевский. М.; Л., 1937. С. 267.
16
О своем псковском времяпрепровождении после проводов Вульфов Пушкин рассказывал, вернувшись в Михайловское, Ев-праксии Вульф. Это явствует из письма ее сестры: «Евпраксия пишет мне, что вы ей сказали, будто развлекались в Пскове — и это после меня? . .» (XIII, 268 (фр. ориг.), 553 (пер.)).
На другой день после отъезда «тригорских» Пушкин обедает у Великопольского с Лодыгиным. А 14 они встретились за обедом у Беттихера, «играли в курочку с дамами и Пушкиным». Бетти-хер — новое лицо, никогда не упоминавшееся в числе знакомых Пушкина. Кто же он? Имени, должности и каких-либо данных о нем Лодыгин не приводит.
Фамилия Беттихер — явно немецкого происхождения, и среди нескольких лиц, носивших ее и обнаруженных по спискам военных и гражданских лиц, только один служил и жил в Пскове. Это генерал-майор Гусав Иванович Беттихер; он же, по другим источникам, Бетхер, а иногда Беттигер. Как явствует из его метрического свидетельства, он родился 19 февраля 1782 г.16
Военная служба Беттихера в офицерских чинах началась в 1807 г. Он лишь немного захватил конец военных действий против наполеоновской Франции. В войну 1812 г. Беттихер заслужил орден Владимира 4-й степени с бантом, в 1813 г. был удостоен золотого оружия за храбрость и стал кавалером ордена Анны 2-й степени с алмазами. Как участник заграничного похода он был награжден и прусским орденом «За заслуги».17
В чин генерал-майора Беттихер производится 17 апреля 1822 г.18 Известно, что он принадлежал к одной из масонских лож и, как все масоны, дал в 1822 г. подписку о выходе из ложи.19 Произведенный в генералы, он командует 2-й пехотной бригадой, входящей в состав 3-й дивизии под началом И. А. Набокова.
Сохранились интересные документы, характеризующие Беттихера как командира и человека. Это две его записки, представленные министру финансов. Первая — об экономическом положении динабургского староства, где был расквартирован один из полков его бригады, и о непозволительных злоупотреблениях местных властей. Вторая записка — о бедственном состоянии крестьян староства. Беттихер пишет, например: «Немалое число крестьян имеют только по одной лошади, а много есть таких, что и вовсе не имеют, которые на весну не могут обработать поля, не только что на пригоне в фольварк, но даже и себе».20 Он сообщает также о «совершенном разорении» крестьян от постоя Великолуцкого
16 ЦГИА СССР, ф. 1343, оп. 17, д. 3441 (О дворянстве Беттихеров Виленской губернии), с. 32. Использованы адрес- и придворные календари, списки гражданских и военных чинов за 1825—1827 гг.
17 Список генералам, штаб- и обер-офицерам всей Российской армии. СПб., 1829. С. 43; ЦГИА СССР, ф. 1343, оп. 17, д. 3441, с. 17.
18 Высочайшие приказы. СПб., 1822, апрель. С. 229.
19 Русская старина. 1907. № 6. С. 668.
20 Свод законов Российской империи. СПб., 1830. Т. 39. С. 239—240.
2 Временник, в. 25 ^
»
полка, который был введен в динабургское староство в 1823 г. для их усмирения. Немногие на его месте вникали бы в положение крестьян, тем более недавно бунтовавших, а Беттихер представляет записки Аракчееву и министру финансов с конкретными предложениями о переустройстве в управлении краем. Он даже отправляется в 1824 г. для вручения этих записок в Петербург.
Вскоре его бригада будет возвращена в пределы Псковской губернии. Великолуцкий полк разместится в Острове, а Псковский — в самом Пскове и его окрестностях.21 Размещение полков в провинции всегда становилось заметным событием уездной жизни, устраивались балы, матери присматривали женихов для своих дочерей. Так и у Пушкина в романе:
И вот из ближнего посада Созревших барышень кумир, Уездных матушек отрада, Приехал ротный командир; Вошел. . . Ах, новость, да какая! Музыка будет полковая! Полковник сам ее послал. Какая радость: будет бал!
(VI, 109-110)
То, что Пушкин, бывая в Острове, мог быть знаком с офицерами 2-й бригады и ее командиром, вполне возможно. Если не сам Беттихер, то его имя было известно Пушкину еще в 1825 г., о чем свидетельствует его переписка. 8 декабря этого года Пушкин и Анна Николаевна Вульф пишут совместное письмо А. П. Керн, которое и отправляют ей в Ригу. Сначала письмо пишет Пушкин. Потом к нему делает приписку А. Н. Вульф. Заканчивает она письмо фразой: «Betcher est depuis longtemps à Ostroff (Бетхер давно уже в Острове), но нам от этого не легче» (XIII, 250). Указатель в Академическом собрании сочинений Пушкина дает пояснение: «Бетхер, неустановленное лицо» (XVII, 110). Неясным оставался и смысл фразы А. Н. Вульф. Теперь очевидно, что речь идет о генерале Беттихере (или Бетхере) и о его бригаде, вернувшейся в Остров. О чем же сожаление? О том, безусловно, что Прасковья Александровна не вывозит дочерей в Остров, и им приходится скучать в.деревне. Таким образом, в тригорском доме обсуждалось расквартирование по соседству бригады Бет-тихера — имя его несомненно было знакомо и Анне Керн, известно оно было и Пушкину.
В феврале 1826 г. Пушкин, на несколько дней приехавший во Псков, запросто обедает у генерала, играет «в курочку с дамами». Скорее всего, он уже был знаком с Беттихером, хотя мы и не имеем тому доказательств.
Строй жизни и характер интересов офицерской среды Псковского гарнизона достаточно живо описаны в «Дневнике для отдох-
21 Гениев Н. И. История Псковского пехотного полка. М., 1883. С. 245.
новения» А. П. Керн.22 В 1820 г. она жила во Пскове, где муж ее Е. Ф. Керн, подобно Беттихеру, командовал бригадой в 3-й дивизии. И хотя прошло шесть лет, мало что могло измениться в укладе жизни провинциального города.
Можно предположить, что личность самого Г. И. Беттихера была Пушкину вполне симпатична. Все, что нам известно о нем, говорит в его пользу. Еще молодой генерал, участник войны 1812 г., он имел репутацию дельного и способного командира. В Псковскую губернию Беттихер был переведен на место неспра-вившегося предшественника. В приказе от 5 ноября 1817 г. значилось: «. . .по неисправности 14-го Егерского полка командиром оного, 31 Егерского полка полковник Бетхер на место полковника Горихвостова».23
В этом приказе, как мы видим, он именуется Бетхером, а в приказе от 17 апреля 1822 г. он назван Беттихером: «Производится из полковников в генерал-майоры с назначением бригадным командиром 14-го Егерского полка командир Беттихер 3-й, 2-й бригады пехотной дивизии».24 Это еще одно доказательство того, что «Бетхер», упомянутый в письме А. Н. Вульф, и Г. И. Беттихер — одно лицо. Итак, с 17 апреля 1822 г. он командует интересующей нас бригадой. Таким образом, Пушкин имел возможность уже в конце 1824 г. познакомиться с Беттихером, так же как и с Ф. М. Лодыгиным. Возможное место знакомства — дом генерала И. А. Набокова, с которым оба были связаны по службе, а Пушкин — через своего лицейского друга.
Участившиеся визиты Пушкина во Псков после событий 14 декабря 1825 г. логически объясняются желанием поэта быть в курсе происходящего. Судьба «друзей, братьев, товарищей» не могла не волновать его.
Все письма Пушкина, написанные им после 14 декабря — одно Плетневу, одно Жуковскому и два Дельвигу, — исполнены беспокойства по поводу судьбы декабристов, своего собственного положения и доказывают совершенное неведение поэта относительно происходящего в столице.
В первом из этих писем Плетневу второй половины января Пушкин пишет: «Что делается у вас в П. Б.? я ничего не знаю, все перестали ко мне писать. Верно, вы полагаете меня в Нерчинске. Напрасно, я туда не намерен — но неизвестность о людях, с которыми находился в короткой связи, меня мучит» (XIII, 256).
Дельвигу в коротком письме, датируемом 20-ми числами января: «Я человек мирный. Но я беспокоюсь — и дай Бог, чтобы было понапрасну» (XIII, 256).
В письме Жуковскому, написанному в те же дни: «Все-таки я от жандарма еще не ушел. . .», — и дальше: «Я наконец был в
22 Керн А. П. Воспоминания. Дневники. Переписка. М., 1974. С. 125—234.
23 Высочайшие приказы. СПб., 1817, ноябрь. С. 546.
24 Высочайшие приказы. СПб., 1822, апрель. С. 229.
2* 19
связи с большею частию нынешних заговорщиков» (XIII, 257).
Из этих писем явно выпадает письмо П. А. Катенину, оригинал которого не сохранился и которое датируется приблизительно первой половиной февраля. Это ответ на письмо Катенина, которое было написано в Петербурге 3 февраля и так же, как и письмо Дельвига начала февраля, было получено уже после возвращения из Пскова. Косвенным доказательством тому служит и фраза из письма Плетнева от 6 февраля: «Дельвиг тебе уже писал» (XIII, 261). Значит, Дельвиг написал письмо самое позднее 5 февраля, а вернее, что и раньше, но Пушкин получил его уже после поездки во Псков, так как письма Дельвига и Катенина пришли в Михай-ловское не ранее 9 февраля, когда Пушкин во Псков уже уехал.
Содержание письма Катенину чисто литературного порядка, в нем нет ни слова о политических событиях, никак не отражено то беспокойство, которое столь явно проявлено во всех остальных письмах, отправленных до поездки во Псков. И это несмотря на то, что в письме Катенина шла речь о «нынешнем смутном времени» (XIII, 258). Да и Катенин отвечает Пушкину на это письмо лишь 14 марта. Все эти соображения заставляют датировать письмо Катенину второй, а не первой половиной февраля 1826 г. Молчание друзей, отсутствие писем угнетают Пушкина. Письмо Дельвига, написанное еще в январе (до нас не дошедшее), по-видимому, вовсе не затрагивало вопросов, волновавших Пушкина. Не случайно в начале февраля в письме, написанном до 9 числа, Пушкин укоряет Дельвига: «Насилу ты мне написал и то без толку, душа моя. Вообрази, что я в глуши ровно ничего не знаю, переписка моя отвсюду прекратилась, а ты пишешь мне, как будто вчера мы целый день были вместе и наговорились до сыта» (XIII, 259). Потребность узнать последние новости и определила решение посетить Псков. Оно совпало с намерением тригорских друзей отправиться в тверские деревни.
Пушкин уезжает, не дождавшись письма Дельвига от начала февраля, в котором тот пишет о петербургских слухах по поводу братьев Раевских и Кюхельбекере: «Наш сумасшедчий Кюхля нашелся, как ты знаешь по газетам, в Варшаве» (XIII, 260). Сообщение об аресте Кюхельбекера было напечатано 29 января, и Пушкин прочел его несомненно уже только во Пскове.
Во Пскове участь декабристов прежде всего должна была волновать семью Набоковых. Жена Набокова — родная сестра И. И. Пущина, а родной брат самого генерала Николай Александрович Набоков, отставной подполковник, только что женился во Пскове на родной сестре декабриста М. А. Назимова. За две недели до приезда поэта он вместе с псковским уездным предводителем, статским советником Н. А. Яхонтовым (знакомым Пушкина), уехал в Петербург.25 Неизвестно, застал ли Пушкин во Пскове и своего приятеля Г. П. Назимова, двоюродного брата декабриста.
25 Санкт-Петербургские ведомости. 1826, 29 января.
С кем несомненно общался Пушкин в свой приезд во Псков, так это с офицером Псковского полка бригады Беттихера князем Ф. И. Цициановым, переведенным во Псков, как и И. Е. Вели-копольский, из лейб-гвардии Семеновского полка после его восстания 1820 г.26
О встрече с ним в феврале 1826 г. говорит письмо Пушкина Великопольскому начала марта, в котором он кланяется Цициано-ву и выражает сожаление, «что не отнял у него своего портрета» (XIII, 269). О каком портрете идет речь, неизвестно. Зато мы знаем, что в это время в Петербурге решалась судьба его родного брата Павла Ивановича Цицианова, поручика лейб-гвардии Московского полка. Он присутствовал 12 декабря на совещании у князя Д. А. Щепина-Ростовского, а утром 14 пришел к Михаилу Бестужеву. Лишь 22 мая 1826 г., учитывая, что обличающих показаний против него дано не было, Следственная комиссия постановила оставить его в полку.27 Интересно, что генерал И. А. Набоков возьмет его к себе адъютантом во Псков.
Представляется, что в вопросе Пушкина из письма Дельвигу, написанного сразу после возвращения из Пскова: «Но что Ив. Пущин?» (XIII, 262), — слышится отголосок недавних псковских бесед.
Не случайно за вопросом следует сообщение: «Мне сказывали, что 20, т. е. сегодня, участь их должна решиться — сердце не на месте; но крепко надеюсь на милость царскую» (XIII, 262). Слух этот оказался ошибочным, только 1 июня была закрыта Следственная комиссия и назначен Верховный уголовный суд. Б. Л. Модзалевский, комментируя это письмо, писал: «О ходе следствия над декабристами Пушкин знал, между прочим, из „Русского инвалида44, в котором печатались сообщения и распоряжения правительства, касавшиеся дела декабристов (1825 г., № 300, 302, 305 и 1826 г., № 5, 6, 8, 22, 24 — последний от 29 января). . .».28 Но из этих газетных сообщений никаких указаний на скорое оканчание следствия, а тем более точной даты, Пушкин почерпнуть не мог. В цитированном уже письме Дельвигу от начала февраля (до поездки во Псков) об этом еще нет речи. Он только пишет: «С нетерпением ожидаю решения участи несчастных и обнародование заговора. Твердо надеюсь на великодушие молодого нашего царя» (XIII, 259). Таким образом, можно сделать вывод, что только во Пскове доходит до Пушкина слух о том, что 20 февраля должна решиться участь декабристов. Причем сообщение такого рода могло идти лишь из Петербурга. Обстановка воскресного обеда у генерала Беттихера в довольно большом обществе была самой благодатной для распространения подобного слуха.
26 Д и р и н П. История Лейб-Гвардии Семеновского полка. СПб., 1883. Т. 2, прилож. С. 177.
27 Восстание декабристов: Материалы. Л., 1925. Т. 8: Алфавит декабристов. С. 202, 416.
28 Пушкин. Письма. М.; Л., 1928. Т. 2. С. 142.
Среди анонимных «дам и военных», присутствовавших на этом обеде, Лодыгин выделил Беклешова и Кульневых. Первая фамилия нам уже знакома. Имеется в виду несомненно Василий Николаевич Беклешов — помещик Островского уезда Псковской губернии, офицер, сослуживец Великопольского и Цицианова, переведенный, как и они, во Псков из лейб-гвардии Семеновского полка после восстания 1820 г. Вместе с Цициановым он своей подписью скрепил письмо Пушкина Великопольскому от 3 июня 1826 г. из села Преображенского. В свое время Б. Л. Модзалевский сделал всего лишь предположение, что «Беклешов, ,,скрепивший41 стихи Пушкина, — вероятно, Петр Николаевич. . .»,29 т. е. островский исправник, будущий муж А. И. Осиповой, старший брат Василия Николаевича. Позднее А. М. Гордин справедливо указал на это явное заблуждение.30 Тем не менее оно кочует из одного издания в другое и закреплено, наконец, Л. А. Черейским.31 В обществе Цицианова, Великопольского, Лодыгина Пушкин встречался, конечно же, с их сослуживцем и ровесником В. Н. Беклешовым, а не с его старшим братом, островским исправником. Вопрос о знакомстве с ним Пушкина, таким образом, не имеет доказательств, а относительно младшего Беклешова мы имеем их теперь сразу два.
Так же вполне однозначно можно высказаться и в отношении фамилии Кульневых, во множественном числе упомянутой Лодыгиным. Ими могут быть только жившие в ту пору во Пскове «состоящий по армии» генерал-майор Иван Петрович Кульнев (1765— 1840), его жена Олимпиада Сергеевна, урожденная Каменцова, а возможно, и дочь генерала от его первого брака с Д. А. Валуевой девятнадцатилетняя Гликерия. Малолетних детей от второго брака в свет еще не вывозили.32
И. П. Кульнев — родной брат Якова Петровича Кульнева, знаменитого героя 1812 г., погибшего под Клястицами. Сам же Иван Петрович лишь по странной случайности не попал в число портретированных для Военной галереи Зимнего дворца, хотя был участником войны уже в чине генерала, командовал правым флангом в сражении под Полоцком, а позднее отличился под Данцигом. Он был награжден орденом Св. Владимира 3-й степени и золотой шпагой с надписью за храбрость.33 Знакомство с братом «храброго генерал-майора Кульнева», как в «Дубровском» позднее назовет его Пушкин, могло быть интересным поэту.
Теперь благодаря дневнику Ф. М. Лодыгина мы знаем хотя бы три дома, в которых бывал тогда Пушкин, людей, с которыми обсуждал происходившее в Петербурге, собственное положение.
29 Там же. С. 166.
30 Здесь жил Пушкин: Очерки. Л., 1963. С. 342.
31 Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. 2-е изд. Л., 1988. С. 33.
32 Ру мм ель В. В., Г о л у б ц о в В. В. Родословный сборник русских фамилий. СПб., 1886. Т. 1. С. 475—476.
33 Г л и н к а В. М., Помарнацкий А. В. Военная галерея Зимнего дворца. Л., 1981. С. 232.
Это старший адъютант дивизии Ф. М. Лодыгин — самое осведомленное лицо после ее командира; И. Е. Великопольский и В. Н. Беклешов, уже знакомые Пушкину; генерал И. П. Кульнев; командир бригады Г. И. Беттихер. «Наговорившись досыта», по собственному его выражению, Пушкин возвращается в Михайлов-ское.
Вскоре после описанных событий, 21 апреля 1826 г., Г. И. Беттихер получает новое назначение командиром 3-й бригады 7-й пехотной дивизии и покидает Псков.34 Позднее он служит инспектором кондукторской школы Корпуса путей сообщений в Петербурге. Его имя упоминается среди жительствующих в столице в 1837 г., но на 1844 г. оно отсутствует в адресных книгах.35 Выйдя в «статскую» с чином тайного советника, он скончался 10 декабря 1847 г.36 «Петербургский Некрополь» сообщает также даты жизни его жены Женни фон Беттигер, рожденной фон Паулин (19 марта 1801 —17 апреля 1880). Она, конечно же, одна из тех дам, с которыми общался Пушкин в доме Беттихеров.
Так что двое из вновь обнаруженных знакомых Пушкина — Г. И. Беттихер и Ф. М. Лодыгин — оказались в 30-х гг. в Петербурге, однако в дневнике имя Пушкина больше не встречается.
Дневник Ф. М. Лодыгина — первое известное нам мемуарное свидетельство современника, знакомого Пушкина о пребывании поэта во Пскове. О круге псковских знакомых Пушкина мы знали раньше из официальных документов и писем (губернатор барон Б. А. фон Адеркас, врач В. И. Всеволодов), из переписки Пушкина (Адеркас, архиепископ Евгений Казанцев, И. Е. Великопольский, Ф. И. Цицианов), наконец, из семейных преданий (отставной штабс-ротмистр и местный помещик Г. П. Назимов, псковский уездный предводитель дворянства Н. А. Яхонтов).
Дневник Ф. М. Лодыгина в сопоставлении с перепиской Пушкина позволяет точнее и полнее представить себе круг и характер общения поэта во время его первой поездки во Псков после 14 декабря 1825 г. Уточненной оказалась еще одна страница «Летописи жизни и творчества А. С. Пушкина».
34 Высочайшие приказы. СПб., 1826, апрель. С. 261.
35 Н и с т р е м Карл. 1) Книга адресов С.-Петербурга на 1837 г. С. 31; 2) Адрес-календарь Санкт-Петербургских жителей, составленный по официальным документам и сведениям. СПб., 1844. Т. 1—3.
36 Петербургский некрополь. СПб., 1912. Т. 1. С. 210.
