CC BY
72Новое или традиционное?
Региональные группировки в постсоветском Азербайджане
Баходир Сидиков
При анализе развития постсоветских государств почти нормой стало представление о возрождении в них традиционных структур, равно как и восприятие такой ретрадиционализации в качестве «нормального», логически и исторически ожидаемого процесса. На примере Азербайджана автор статьи доказывает, что в обеих своих ипостасях эта «норма» является сильнейшим отклонением от реальности. Структуры, часто описываемые как традиционные кланы и землячества, в действительности должны рассматриваться как принципиально новые неформальные объединения — региональные группировки. Они возникают в области взаимодействия землячеств с институтами административно-командного государства, обеспечивающими доступ к ресурсам, фактически структурируются этим государством и в свою очередь глубоко пронизывают всю систему властных и управленческих отношений. Именно поэтому они не могут быть одномоментно демонтированы: случись такое — рухнет само государство.
Сильнейшими и лучше остальных сформировавшимися в Азербайджане в настоящее время автор считает три региональные группировки: азербайджанцев — выходцев из Армении («арменистанцев»), азербайджанцев — выходцев из Нахичеванской Автономной Республики («нахичеванцев») и курдскую. Первые две и соперничают друг с другом, и блокируются в ситуациях, когда необходимо отразить притязания прочих группировок на доминирование. Последняя же, хотя она и представлена более, чем какая-либо другая в высших эшелонах власти, не имеет массовой социальной опоры и потому в известной мере является объектом манипуляций со стороны «арме-нистанцев» и «нахичеванцев».
В современной западной и российской политологии стало почти нормой рассматривать постколониальное развитие бывших советских республик под определенным углом зрения, когда явно или
Баходир Сидиков, научный сотрудник Института восточноевропейских исследований Свободного университета Берлина.
не явно предполагается, что в этих государствах, в первую очередь в Средней Азии и в Закавказье, возрождаются традиционные структуры, подавлявшиеся и изгонявшиеся Советами из общественной жизни. К их числу относят и клановые структуры, существовавшие у ряда народов указанных регионов в досоветский период. Причем такая «норма» в интерпретации сказывается и на оценке: само появление структур, с легкостью определяемых как традиционные, представляется «нормальным», ожидавшимся и предсказуемым, развитием.
Популярность этой двойной «нормы» обусловлена в основном двумя факторами. С одной стороны, стремлением найти во вновь возникших государствах нечто знакомое, узнаваемое. С другой, исследователи осознанно или неосознанно подпадают под влияние классической схемы восприятия Востока, восходящей ко времени европейского колониализма. Согласно ей, Восток — это мир, регулируемый традициями. Именно этим своим качеством он сильнее всего противопоставляется Западу — универсуму модернизма. Данная схема восприятия Востока и интерпретации его особенностей западной наукой были блестяще описаны покойным американским ученым Эдвардом Саидом в его известной книге «Ориентализм» \
В этой связи интересной представляется точка зрения российского философа А. Панарина, высказанная им в более широком контексте социальных исследований. По его мнению, выводы, сделанные из открытия неформальных групп и «группового фаворитизма», оказались по своему смыслу слишком близкими классовой теории марксизма, чтобы их можно было признать на уровне макро-социальной теории. Идеология либерализма сильно повлияла на исследователей, которые все такого рода неудобные для объяснения социальные образования и социальные отношения списали «на традиционализм, объявив групповую идентичность и прочие надато-марные реальности пережитками социальной архаики»2.
Та же инерция мышления заявляет о себе и при анализе ситуации в постсоветском Азербайджане. В посвященных ей научных трудах, равно как и в публицистике, довольно часто встречаются слова «клан», «клановость», «трайб», «землячество» и другие термины, посредством которых обычно описывается традиционное общество. Однако действительность далеко отклоняется от бытующей в западной и российской политологии «нормы»: после распада СССР в Азербайджане возникли неформальные связи и структуры, лишь внешне схожие с традиционными кланами и землячествами, по сути же весьма от них отличные. Более того, их специфику нельзя считать
и лишь большим или меньшим отклонением от традиционной «нормы»: эти связи и структуры задают во многом иные, чем прежде, ориентиры для социального поведения и потому сами могут рассматриваться как некая новая социальная «норма».
Вопрос о влиянии особого рода неформальных объединений — группировок, сложившихся на основе региональной идентичности, — на процессы государственного строительства в постсоветском Азербайджане затрагивался в публикациях азербайджанских и зарубежных политологов, историков и журналистов. Одной из первых и заметных публикаций на эту тему стала статья «Нахичеванская рокировка» азербайджанского ученого Арифа Юнусова, в конце 1980 — начале 1990-х годов являвшегося видным деятелем Народного фронта Азербайджана3. В ней автор обратил внимание на то, что на принятое летом 1993 года решение тогдашнего президента Азербайджана Абульфаза Эльчибея (Алиева) пригласить во власть своего однофамильца и земляка Гейдара Алиева повлияли регионалист-ские соображения. А через четыре года Юнусов, подводя в статье «Азербайджан в постсоветский период: проблемы и возможные пути развития»4 итоги пятилетнего независимого развития, представил расклад политических сил в контексте их региональной принадлежности.
Первая попытка учесть региональные группировки и дать им характеристику была предпринята в 1995 году московским журналистом Зурабом Тодуа в кратком справочном издании «Азербайджан сегодня»5. В 2001 году он же в своей новой книге отвел региональным группировкам (по его терминологии — «кланам») целую главу под названием «Откуда ты родом?»6. В целом Тодуа адекватно показал воздействие регионального фактора на процесс строительства нового государства; однако его суждения и выводы требуют серьезных уточнений, особенно в части, касающейся структурирования и иерархии группировок. Кроме того, вне поля его зрения осталась курдская группировка, играющая важную роль во властных структурах Азербайджана.
В том же году под редакцией известного российского ученого Дмитрия Фурмана вышел сборник «Азербайджан и Россия: общества и государства»7. В нем в двух статьях на конкретном материале рассматривается целый ряд моментов, связанных с функционированием и мобилизацией региональных группировок в азербайджанском обществе. Одна статья, о Гейдаре Алиеве8, принадлежит перу блестящего аналитика обозревателя газеты «Московские новости»
Санобар Шерматовой, другая, о беженцах в Азербайджане9, — ее азербайджанской коллеге Ираде Гусейновой, сотруднице бакинского еженедельника «Монитор», издающегося с 1997 года. (Многочисленные острополемичные публикации «Монитора» содержат большой фактический материал по региональным группировкам и их влиянию на политику в Азербайджане.)
Особняком в этом ряду стоит книга бывшего российского дипломата Станислава Чернявского «Новый путь Азербайджана»10. Несмотря на ее апологетический тон, автор, главной темой которого было «строительство азербайджанской государственности под руководством Гейдара Алиева», вынужден был признать, что региональные группировки сыграли немаловажную роль в структурировании современного азербайджанского общества и государства.
Глубокий анализ регионализма как явления и его корней в менталитете азербайджанцев был дан Гасаном Кулиевым, главой аналитической службы информационного агентства «Туран» в книге «Архетипичные азери: лики менталитета»11, вышедшей в свет в 2000 году. Исследование регионализма с точки зрения антропологии было впервые предпринято Алиагой Мамедовым, заведующим отделом бакинского Института археологии и этнографии12. Автор последней по времени публикации на тему региональных группировок — Вагиф Гусейнов, бывший первый секретарь бакинского горкома КП Азербайджана (1980—1983) и председатель КГБ Азербайджанской ССР (1989—1991). В обширной статье в «Независимой газете» он, вероятно в силу специфики своей прежней работы, демонстрирует детальное знание вопроса. Однако в статье порой проскальзывают эмоциональные формулировки, например, когда Гусейнов пишет о «курдском засилье» в высших органах власти постсоветского Азербайджана13.
Как видим, перечень только наиболее ярких текстов на интересующую нас тему не так уж и мал. Однако объектом социологического исследования региональные группировки еще не были. Такое исследование впервые проведено автором. При его проведении были использованы структурированные и неструктурированные интервью с местными и иностранными исследователями, журналистами, сотрудниками неправительственных организаций (НПО), членами неформальных объединений, политическими деятелями, представляющими как проправительственные, так и оппозиционные круги, сотрудниками республиканских государственных учреждений и органов местной исполнительной власти, а также личные наблюдения.
В дополнение к интервью был проанализирован обширный газетножурнальный материал на азербайджанском, русском и английском языках, интернет-источники, публикации азербайджанских и иностранных ученых, а также международных организаций, функционирующих в Азербайджане.
Результаты исследования в сжатом виде предлагаются ниже вниманию читателей «Вестника Евразии».
Терминология
При описании регионализма в Азербайджане местные и иностранные исследователи используют, за неимением лучшего, такие термины, как «клан», «клановость» и «трайб». С моей точки зрения, самый неудачный из них — последний. Но и использование слов «клан» и «клановость» имеет далеко идущие последствия. Фактически читателю, не знакомому с реалиями Азербайджана, внушают, что у обозначенного этими словами явления — «глубокие исторические корни». Так пишет, например, А. Юнусов. Хотя и отмечая, что нынешний клан «несколько выходит за рамки привычного понимания слова клан»14, он все же не делает закономерного вывода, что суть дела как раз в обратном. То, что называют «кланом», «клановостью» — принципиально новое социальное явление; оно лишь рядится в традиционные одежды. Поэтому неверно утверждение, будто «с приходом Алиева (к власти в 1993 году. — Б. С.) в обществе вновь стала возрождаться клановость»15. Канувшее в Лету в принципе не может возродиться! То же, что «возрождается», есть нечто новое, имеющее, правда, с прошлым генетические связи.
Это новое социальное явление не имеет прямого отношения к классической клановости, известной у многих народов мира, хотя бы потому, что при нем не наблюдается обратный поток ресурсов из центра в соответствующий регион или членам клана на локальном уровне. С «классической» клановостью у него лишь одно, внешнее, сходство — создание неформальных объединений (informal network в англоязычной научной литературе) на основе общей региональной идентичности. Границы региональных группировок приближенно совпадают с границами позднесредневековых тюркских ханств на территории нынешних Азербайджана и Армении. Но на этом сходство кончается. Нельзя в данном случае говорить и о землячестве, ибо землячество — функционально иное явление. Предпочтительнее
именно термин «региональная группировка» (причем слово «группировка» не содержит негативного оттенка).
Региональная группировка — принципиально новый политический и экономический инструмент, возникший после распада СССР. Это косвенно подтверждает и А. Юнусов: «...до лета 1993 клановость в постсоветском Азербайджане не играла доминирующей роли, хотя и имела место»16. Инструментальные функции у этого объединения выражены настолько сильно, что его можно определить и так: региональная группировка = стратегия захвата ресурсов17. А в условиях административно-командного государства18, которое в несколько измененном виде сохранилось в ряде стран СНГ, в том числе и в Азербайджане, — еще и стратегия захвата власти и построения государства.
Разница между землячеством и региональной группировкой такая же, как между профессиональной гильдией каменщиков и политическим масонством, хотя формальные сходства между первой и вторым весьма многочисленны. Подобно масонству Нового Времени, региональные группировки в Азербайджане позаимствовали у землячеств лишь внешние атрибуты (принадлежность к одной территории, чувство солидарности, общинная взаимопомощь и т. д.), полностью изменив, однако, их содержание.
Конечно, региональная группировка опирается на «свое» землячество, использует неформальные связи в среде последнего и т. д. Поэтому границы между ними весьма зыбки и подвижны; это видно на примере хотя бы того, что члены региональной группировки вербуются из среды «земляков». Кроме того, и широкие слои землячеств, и их лидеры в силу инерции общественного сознания идентифицируют себя со «своей» региональной группировкой. Такая идентификация активно поощряется лидерами, постоянно внушающими «своему» землячеству, что их интересы совпадают. Это вполне успешная стратегия: живущие в жестокой нищете члены землячеств, не задумываясь, поддерживают представителей «своей» региональной группировки, обладающих многомиллионными состояниями... и не дающих ни цента для поддержки «земляков» 19.
Характеристика региональных группировок
За последние 12 лет в Азербайджане сложились две региональные группировки. Первую и самую многочисленную образуют люди, которых в самом Азербайджане полупрезрительно называют «еразами» 20.
«Еразы» — сокращение от «ереванские азербайджанцы», прозвище, данное покойным академиком Зией Буниятовым21; самоназвание же группы по-русски может быть передано как «арменистанцы». В местной научной литературе их именуют «азербайджанцами — выходцами из Западного Азербайджана»22. Указанная группировка опирается на землячество тех азербайджанцев, чьи предки или они сами родились на территории современной Армении. По разным оценкам, их численность составляет от 2 до 3 млн человек. В эту цифру включаются как сами беженцы и переселенцы миграционных волн 1918—1920-х, 1948—1952-х и 1988—1990-х годов, так и их
потомки 23.
Второй по численности, но более влиятельной группировкой являются «нахичеванцы». Эта группировка использует неформальные структуры и связи землячества азербайджанцев — уроженцев Нахичеванской Автономной Республики в составе Азербайджана. Численность населения Нахичевани составляет примерно 360 тыс. человек24. Как пишет З. Тодуа, кадровый каркас «нахичеванцев» и финансовая основа их могущества были заложены еще в 70-е годы прошлого века, когда Г. Алиев был первым секретарем ЦК КП Азербайджана. Правда, в тот период преобладание «нахичеванцев» в руководстве республики было не столь заметно. Но во второй половине 1990-х, после второго прихода Алиева во власть, «нахичеванцы» прибрали к рукам основные сферы экономики Азербайджана25.
Наряду с двумя главными существует еще и курдская группировка со слабой региональной идентичностью. Она опирается на курдское землячество, в состав которого входят в основном курды — выходцы из Нахичевани, Кельбаджарского района и бывшей НКАО Азербайджана, а также Армении. Курдская группировка носит более племенной, нежели региональный характер26.
Кроме вышеперечисленных региональных группировок и соответствующих землячеств исследователи выделяют еще пять объединений — бакинское, гянджинское, карабахское, борчалинское (образуемое азербайджанцами — уроженцами района Борчалы или Квемо-Картли в Грузии) и южное (талышское). Однако по степени сплоченности, уровню социальной организации они не идут ни в какое сравнение с «арменистанцами» и «нахичеванцами». Как верно отмечает З. Тодуа, «бакинцы», «гянджинцы», «карабахцы», как и представители других регионов Азербайджана, не смогли «трансформироваться из обыкновенных землячеств в организованные клановые группировки» 27. Попытки этих землячеств структурироваться
в качестве региональных группировок жестко пресекались «армени-станцами» и «нахичеванцами» как в экономическом, так и в политическом отношениях. Это подтверждает, например, представитель борчалинского землячества28.
Наряду с другими причинами, поражение, которое потерпели в борьбе за власть в Азербайджане в 1991—1995 годах бакинское, гянджинское и карабахское землячества, объясняется их неспособностью перейти на новый, более высокий уровень социальной организации. Их противоборство с группировками азербайджанцев — выходцев из Армении и Нахичевани подобно противоборству борцов разных весовых категорий, когда исход поединка предопределен неравенством сил. При этом, однако, нельзя огромные финансовые возможности «нахичеванцев» и «арменистанцев» считать их главными козырями в борьбе. Более важно другое: региональные группировки «нахичеванцев» и «арменистанцев» — качественно иные образования, нежели землячества, первые находятся на более высоком уровне социального развития, чем вторые.
У большинства землячеств — аморфная структура и слабая организация. Более структурированы землячества «арменистанцев» и «нахичеванцев», а также «борчалинцев», поскольку на них оказывают организующее влияние соответствующие региональные группировки. «Борчалинцы», вообще говоря, занимают сейчас промежуточное положение между землячеством и региональной группировкой. Их лидеры предпринимают безуспешные пока попытки трансформировать «свое» землячество в региональную группировку и захватить ряд ключевых позиций в государстве — предпочтительно в правоохранительных органах29. Эти попытки встречают отпор у «арменистан-цев» и «нахичеванцев», не желающих видеть еще одного конкурента на «приватизированном» ими поле азербайджанской государственности 30.
Указанные региональные группировки и сформировали трехслойную или трехсоставную структуру нового государства в Азербайджане. Сердцевину ее образует курдская группировка: по оценкам местных наблюдателей, до 80% высших должностей в государстве занимают лица курдского происхождения31. За ними следуют «нахичеванцы». Подпирают же эту властную пирамиду азербайджанцы — выходцы из Армении32, которые из-за отсутствия у них в настоящее время сильных лидеров менее организованы, чем «курды» или «нахичеванцы».
Границы региональных группировок
Несмотря на постоянные внутренние противоречия, «нахичеванцы» и «арменистанцы» действуют заодно, как только возникает «внешняя» угроза их интересам со стороны других землячеств. Некоторым наблюдателям это дает основание объединять их в один «клан»33. Данная точка зрения имеет право на существование, но верна не всегда.
Безусловно, среди «нахичеванцев» и «арменистанцев» существует своеобразное единое культурное поле, многоуровневое единство. Абсолютизировать его, однако, нельзя. Азербайджанцы — выходцы из Армении расселялись не только в Баку и на Апшеронском полуострове, но и в других частях Азербайджана, в том числе и в Нахичевани. Родившиеся в Нахичевани «арменистанцы» считаются «нахичеванцами» и «арменистанцами» одновременно и потому — «своими» в обеих группировках. Они — своего рода «двуглавые орлы», какими были, например, Г. Алиев и бывший председатель парламента, ныне председатель Демократической партии Азербайджана Расул Гу-лиев, находящийся в эмиграции в США34. Нахеры (сокращение от «нахичеванец» и «ераз» — грубая кличка с коннотациями распространенного русского ругательства)35 служат своеобразным «мостом», соединяющим две группировки, благодаря чему и сглаживаются постоянно возникающие между ними противоречия.
Представители, например, «нахичеванской» группировки открыто заявляют о том, что в их рядах «коренных нахичеванцев очень мало»36. «Арменистанцы», недовольные доминированием «нахичеванцев», пытаются оттеснить последних от власти и таким образом покончить с «неестественным», с их точки зрения, симбиозом37. Попытки такого рода предпринимались, как нам известно, трижды: в 1998 году, когда во время президентских выборов влиятельная часть «арменистанцев» во главе с ныне покойным профессором Бакинского государственного университета и депутатом парламента Са-фияром Мусаевым сделала ставку на председателя оппозиционной Партии национальной независимости Этибара Мамедова («арменис-танец»)38 в противовес действовавшему тогда президенту Г. Алиеву («нахичеванец»); в 1999 году, когда власть Алиева ослабла в результате его болезни39; и в настоящее время, когда Г. Алиев и Р. Гулиев, прежде интегрировавшие обе группировки, более их не возглавляют.
Не исключено, что в перспективе «арменистанцы», в силу своего демографического перевеса и связанных с ним преимуществ,
возьмут верх над «нахичеванцами» и курдской группировкой в системе государственности. Вопрос только в том, добьются ли они этого мирными способами или нет.
Принадлежность к «арменистанцам» определяется не только фактом рождения в том или ином районе Армении. Для вхождения в группировку достаточно иметь предков по мужской линии (до четвертого поколения, то есть прадедов), родившихся в соответствующей местности40. Порой хватает и одной генетической линии, связанной с Арменией, чтобы быть включенным в состав «арменистанцев»41. В качестве клиентов могут также включаться лица не «арменистан-ского» происхождения, если они, например, женаты на «арменис-танках». Безусловно, что в азербайджанском обществе нет жестких границ (межрегиональные браки не встречают никаких препятствий). Нередко в зависимости от политической ситуации многие лица, не имеющие прямой региональной принадлежности, могут акцентировать свои (порой вымышленные) «арменистанские», «нахичеванские» или иные корни и примыкать к соответствующей группировке, которая доминируют в данный момент42. Но ядро группировки остается «арменистанским»/«нахичеванским».
Внутри своей группировки «арменистанцы» делятся на сегменты, совпадающие с границами бывших районов компактного расселения азербайджанцев на территории Армении. Генеалогическая информация о выходцах из этих районов, которая постоянно актуализируется, хранится в устной форме у агсаггалов — неформальных лидеров общины «арменистанцев» («уважаемых людей», «авторитетов»). В настоящее время препринимаются попытки закрепить генеалогическую информацию в печатном виде, дабы использовать ее в целях укрепления общинного сознания43. Каждый из этих хранителей генеалогической информации «патронирует» «свой» район, который уже не существует в реальности, а представлен выходцами из него и их потомками, проживающими в разных местностях Азербайджана. При кадровых назначениях информация о претенденте на ту или иную должность в государственном аппарате проверяется у соответствующего агсаггала, которого в шутку называют еще и неформальным «отделом кадров». На ранних этапах переселения (1948—1952 годы) в Азербайджан у «арменистанцев» существовало своеобразное «разделение труда» уже на новом месте проживания: представители одного района, например, монополизировали сферу журналистики, другие — сферу юридическую и т. д. В настоящее время это разделение почти исчезло44.
Внутри группировки «арменистанцев» существует также определенная иерархия территориального характера. Выше всех позиционируются выходцы из Сисианского района, откуда родом были родители Г. Алиева, затем — из соседнего Масисского района Армении. Иерархия выходцев из других районов Армении выстраивается по мере пространственного удаления от указанных двух45.
«Нахичеванцы» также распадаются на сегменты — по шести административным районам Нахичеванской Автономной Республики. Самым сильным из них считается сегмент выходцев из Шарурского района, экономически наиболее развитого в Нахичевани. В отличие от «арменистанцев», иерархия «нахичеванцев» строится и по территориальному, и по семейному принципу: доминируют те, кто связан с семьей Гейдара Алиева родственными и свойственными узами 46.
Наиболее закрытой по характеру группировкой являются курды, занимающие, как уже отмечалось, большинство ключевых должностей в государстве. Некоторые наблюдатели увязывают непропорционально высокое по сравнению с численностью представительство курдов во власти с тремя важными моментами. Во-первых, по свидетельству местных информаторов, Гейдар Алиев, как и его тесть Азиз Алиев, бывший первый секретарь Дагестанского обкома КПСС, были, возможно, курдами по происхождению47. Во-вторых, столь значительное присутствие курдов во властной вертикали в Азербайджане — наследие российского и советского периодов истории Азербайджана. И в царской России, и в Советском Союзе центр не был заинтересован в усилении тюркского самосознания в Азербайджане, опасался культурного дрейфа азербайджанцев в сторону Турции и в качестве противовеса поддерживал курдский субстрат в органах высшей власти48. В условиях же современной азербайджанской государственности курды устраивают лидеров «нахичеванцев» и «арменистанцев», так как не имеют широкой социальной базы, на которую могли бы опереться, и потому оказываются удобным для манипулирования элементом. Видимо, их место и роль в государственной системе Азербайджана аналогична месту и роли во властных структурах Узбекистана таджиков — уроженцев Самарканда и Бухары.
Структура группировок
Между региональными группировками «арменистанцев» и «нахичеванцев» существуют по крайней мере два структурных различия, что дает еще одно основание не объединять их в одно сообщество.
Во-первых, структура «арменистанской» группировки двухуровневая: первый и главный по влиянию уровень образуют агсаггалы, связи которых пронизывают и скрепляют массу «своих», второй — так называемые «топ-менеджеры»: их агсаггалы и масса выдвигают на должности разного уровня (от низового местного до национального) в государственном аппарате, оказывая им при этом необходимую финансовую и иную поддержку. Иными словами, официально на поверхности общественной жизни фигурируют лишь «топ-менеджеры», агсаггалы же остаются в тени, их деятельность носит закрытый характер и не афишируется. Это еще раз свидетельствует о том, что неформальные объединения — своего рода «социальные невидимки», так что исследователю очень трудно зафиксировать их грани-цы49. У «нахичеванской» же группировки структура одноуровневая: все ее лидеры являются открытыми и, как правило, занимают высшие должностные посты в государстве.
Во-вторых, «арменистанцы», несмотря на все усилия Г. Алиева и его окружения, добились высокого уровня автономности не только в государственных органах. Значительная их часть пребывает за пределами госаппарата. «Нахичеванская» же группировка за этими пределами практически не существует.
«Арменистанцы» и «нахичеванцы» создали несколько формальных организаций, являющихся политическим продолжением региональных группировок. Наиболее влиятельные из них — это правительственная партия «Ени Азербайджан» («Новый Азербайджан»), руководящий состав которой почти сплошь состоит из родственников и свойственников Г. Алиева50, и две неправительственные организации: представляющая «арменистанцев» «Агрыдаг» (в переводе — «Арарат») и рупор «нахичеванцев» «Алинджу», названная так в честь известной крепости Бабека в Нахичевани.
Системообразующие факторы
Основным системообразующим фактором в возникновении региональных группировок следует признать административнокомандное государство, для которого характерен высокий уровень клиентелизма, поскольку все рычаги политического и экономического регулирования сконцентрированы в госаппарате. В таком государстве быть «арменистанцем» и «нахичеванцем» просто выгодно экономически! В качестве доказательства можно сослаться на то, что одно время распространилась практика подделки в азербайд-
жанских удостоверениях личности записей о месте рождения: нена-хичеванцы записывались нахичеванцами51. Стоимость поддельной записи доходила до 1000 долларов52.
Региональные группировки — это своеобразная форма социальной организации, которая может процветать только в условиях административно-командного государства. С его исчезновением исчезнут и «арменистанцы», и «нахичеванцы»53. В этом, между прочим, их слабость, в отличие от классических землячеств; и это еще раз убеждает нас в том, что региональные группировки — качественно новое явление в истории Азербайджана.
Особую роль в формировании группировок сыграла ситуация в принимающем обществе Азербайджана. «Арменистанцы» и «нахичеванцы» (за исключением выходцев из Ордубадского района Нахичевани) являются в основном носителями ярко выраженного сельского менталитета, причем не только в первом, но и в последующих поколениях54. Недаром их расселение в Баку и на Апшеронском полуострове вызвало реакцию отторжения у коренного городского населения, что видно хотя бы из прозвища «еразы», столь популярного у противников «арменистанцев». Конфликт сельского и городского менталитетов был одним из системообразующих факторов образования группировки «арменистанцев». Фактически «арменис-танцы» были отвергнуты азербайджанским обществом на ментальном уровне. Приведу в качестве примера небольшую выдержку из статьи «Духовное пространство», вышедшей из-под пера известного бакинского кардиохирурга доктора медицинских наук (sic!) Али Ба-гирова: «“Благодаря” перестройщикам к нам из Западного Азербай-джана-Армении хлынул огромный поток людей, родившихся и выросших в той среде. Предки их жили там веками. И, естественно, у них свои понятия о чести и достоинстве, мораль и этика, стереотип поведения (здесь и далее выделено мною. — Б. С.) ... Если от нас ушли, в основном, городские жители (имеются в виду бакинские армяне. — Б. С.), квалифицированные специалисты, часть элиты, то к нам влились земледельцы, скотоводы — жители села, принеся свой образ жизни и духовный багаж»55.
В Армении «арменистанцы» были не сплоченной региональной группировкой, а подавляемым этнорелигиозным меньшинством. Оказавшись волею судеб в Азербайджане, в качественно новых условиях «арменистанцы» развернулись, словно сжатая до этого момента пружина, и оформились в жесткое и сплоченное сообщество. Его описанная выше структура, иерархия и общинная взаимо-
помощь возникли только в Азербайджане и только в постсоветский период. Иными словами, — и в этом парадокс — в азербайджанской, казалось бы, родной для них среде азербайджанцы — выходцы из Армении сохранили и упрочили менталитет этнорелигиозного меньшинства и сейчас функционируют как такое меньшинство. Лидеры «арменистанцев» постоянно инициируют и используют разного рода мероприятия ритуального характера для укрепления общинного самосознания. Характерный пример — создание специальных участков на кладбищах или даже специальных кладбищ для захоронения «арменистанцев» отдельно от остальной массы азербайджанцев. Принадлежность к региональной группировке закрепляется и иными средствами: упорно ходят слухи о том, что у «арменистан-цев» есть «черная касса» («общак»), средства из которой идут на решение разного рода политических и экономических задач.
Для принятия текущих решений, а также для выработки тактики и стратегии лидеры «арменистанцев» и «нахичеванцев» встречаются на ритуальных мероприятиях (свадьбы, похороны, дни рождения), которые не привлекают излишнего внимания и не вызывают настороженности окружающих. Нередки, однако, и специальные сходки лидеров на их дачах или в ресторанах56.
Стабильность, конфликтный потенциал и социальная эффективность
В Азербайджане властные и управленческие структуры настолько прочно срослись с двумя региональными группировками, что их устранение может вызвать коллапс всего государства. Один характерный пример. Все здравоохранение захвачено «арменистанцами» во главе с министром Али Инсановым. По разного рода оценкам, «арменистанцами» занято до 90% руководящих должностей в этой сфере — от министерства до районной больницы57. При таком раскладе попытка заменить Инсанова «неарменистанцем» неизбежно обернется саботажем всей вертикали учреждений здравоохранения. Без особых коллизий для общества смена возможна лишь в случае трансформации всей системы государства.
Тем не менее административно-командное государство, возникшее в Азербайджане в постсоветский период и опирающееся в своем структурировании на две региональные группировки, а внутри них — на семейно-родственные и свойственные связи, обладает до-
статочно высоким уровнем стабильности. Для преодоления протест-ных настроений и конфликтов в обществе оно использует репрессивный потенциал своих правоохранительных органов, а также неофициальные вооруженные формирования региональных группировок. По данным З. Тодуа, в кризисных ситуациях численность таких формирований может достигать 2 тыс. хорошо вооруженных людей58. Кроме того, по сообщениям некоторых газет, в ряды вооруженных формирований региональных группировок могут влиться члены разного рода спортивных школ, школ карате и федераций восточных единоборств59; к ним может присоединяться и часть людей из охранных структур фирм и корпораций, контролируемых правящей семьей Алиевых. Именно последние были, по мнению местных наблюдателей, задействованы для разгона демонстраций, проходивших после президентских выборов 15—16 октября 2003 года60.
Немаловажным экономическим фактором стабилизации следует признать наличие массы азербайджанских трудовых мигрантов в России, Иране и Турции. Обеспечиваемые их трудом ежегодные вливания в экономику Азербайджана достигают 2 млрд долларов.
Достаточно высокая стабильность государства вполне сочетается с его чрезвычайно низкой социальной эффективностью. Для иллюстрации последнего утверждения приведу лишь некоторые факты. С 1993 года, когда начал формироваться указанный тип государства, и по настоящее время почти весь экономический потенциал страны концентрируется в столице: по официальным данным, до 90% государственного бюджета формируется в Баку, 75—80% действующих предприятий находится там же, соответственно и основная часть ВВП производится опять-таки в столице61. Распределение ресурсов среди «своих» привело к появлению 165 так называемых естественных монополий в сфере экономики62, не говоря уже о многочисленных неофициальных монополиях. Все остальные регионы превратились в жалкий придаток столицы — с соответствующими социальными последствиями. До четверти всего населения Азербайджана (2 из 8 млн человек) выехало за пределы страны в поисках работы.
Выводы
Между классическим землячеством и региональной группировкой, которая, как уже отмечалось, должна считаться новым социальным феноменом, есть еще одна весьма существенная разница,
на которую не обращают внимания. Она заключается в том, что региональная группировка, определяемая как стратегия по захвату и эксплуатации ресурсов, возникает и существует в основном в лоне государства, причем государства административно-командного, для которого характерен высокий уровень клиентелизма.
Другим не менее важным, с моей точки зрения, моментом является нераздельность региональной (-ных) группировки (-ок) и государства. Они настолько глубоко проникают друг в друга, что трудно определить где заканчивается группировка и начинается государство. Это единый феномен.
Административно-командное государство структурирует региональные группировки. Они образуются при взаимодействии определенных сегментов землячеств с институтами государства, контролирующими ресурсы. В ходе взаимодействия от землячеств отчуждаются некоторые их сегменты; они и превращаются в региональные группировки. Но хотя активная структурирующая сила — именно государство, устранение группировок из сферы государственного управления может привести к коллапсу государственности и общества. Это объясняется тем, что и политическая система, и экономика буквально пронизаны региональными группировками. Поэтому, кстати, все разговоры о необходимости реформирования государства в Азербайджане служат лишь дымовой завесой для лидеров группировок, стремящихся скрыть истинное положение дел. Речь должна идти не о реформировании, а о создании нового типа государства с соответствующими ему экономической и политической системами. Однако сомнительно, что в перспективе при сохранении сложившегося типа государства Азербайджану грозит социальная нестабильность. Она может возникнуть лишь в двух случаях: при передаче власти от одного верховного правителя к другому (как в 2003 году) или при трансформации командно-административного государства в демократическое.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Said E. ^.Orientalism. London and Henley, Routledge & Kegan Paul, 1978.
2 Панарин А. Искушение глобализмом. М., 2003. С. 146.
3 Юнусов А. Нахичеванская рокировка // «Экпресс-хроника», 1993, 13 августа.
4 Юнусов А. А. Азербайджан в постсоветский период: проблемы и возможные пути развития // Северный Кавказ — Закавказье: Проблемы стабильности и перспекти-
вы развития. Материалы международной конференции 24—26 октября 1997, Сочи. М., 1997. С. 144-165.
5 Тодуа З. Азербайджан сегодня. Справочные материалы. Власть, нефть, экономика, политические партии, биографии, телефоны. М., 1995.
6 См.: Тодуа З. Азербайджанский пасьянс. М., 2001.
7 Азербайджан и Россия: общества и государства / Ред.-сост. Д. Е. Фурман / Публикации Музея и общественного центра им. Андрея Сахарова. Вып. 4. М., 2001.
8 Шерматова С. Гейдар Алиев (Штрихи к портрету человека и «портрету режима») // Азебайджан и Россия... С. 210-233.
9 Гусейнова И. Беженцы, их положение и роль в современном азербайджанском обществе // Там же. С. 323-336.
10 Чернявский С. Новый путь Азербайджана. М., 2002.
11 Кулиев Г. Архетипичные азери: лики менталитета. Баку, 2002.
12 Mamadov A. Azarbaycanin siyasi sahnasinda regionçuluq masalasi // Müstaqillimiz On Yilliyi: ugurlarimiz, ltkilarimiz. Baki, 2003.
13 Гусейнов В. Алиев после Алиева: наследование власти как способ ее сохранения // Независимая газета, 2004, 19 марта / http://ng.ru/ideas/2004-03-19/10_aliev.html.
14 Юнусов А. A. Азербайджан в постсоветский период... С. 159.
15 Там же.
16 Юнусов А. А. Указ. соч. С. 160.
17 Rubin B. R. Russian Hegemony and State Breakdown in the Periphery. Causes and Conséquences of the Civil War in Tajikistan // B. R. Rubin, J. Snyder (eds.). Post-Soviet Political Order. London, N. Y., 1998. P. 143-152.
18 Теория административно-командного государства с социологической точки зрения превосходно разработана в: Elwert G. The Command State in Africa. State Deficiency, Clientelism and Power-locked Economies // Wippel, Steffen, Inse Cornelssen (Hg.). Entwicklungspolitische Perspektiven im Kontext wachsender Komplexität. Forschungsberichte des BMZ. Band 128. Bonn, Weltforum, 2001. S. 419-452.
19 На вопрос, за кого вы голосовали на последних президентских выборах, жительница Сумгаита «арменистанского» происхождения ответила, что за Ильхама Алиева. На просьбу пояснить причины такого выбора она заявила, что И. Алиев — «свой» и это единственный фактор, повлиявший на ее решение (из интервью с «Инсайдером» 26 апреля 2004 года).
20 В Азербайджане, как в среде средневекового еврейства, давать клички и прозвища всему и вся (от местной валюты до людей) — довольно распространенное явление.
21 Он был убит неизвестными лицами в 1997 году. Среди простых «арменистан-цев» бытует такое мнение о причинах убийства: «Его убили выстрелом в рот в наказание за слово “ераз”» (из интервью с «Крестьянином» 24 апреля 2004 года).
22 См.: Историческая география Западного Азербайджана. Баку, 1998.
23 Интервью с Т. Джуварлы 16 февраля 2004 года и с И. Гамбаром 1 апреля того же года. К этим цифрам необходимо относиться с изрядной долей осторожности, ибо нам неизвестно, какие критерии принадлежности к общине «арменистанцев» были приняты. Процессы ассимиляции «арменистанцев» в Азербайджане носят довольно интенсивный характер.
24 Azerbaijan in 20th Century. Part II. Baku, 2001. P. 58.
25 Тодуа З. Азербайджанский пасьянс... С. 117.
26 Юнусов А. Скандальный визит Эрдогана и курдский фактор // Сеть этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов. Бюллетень. Январь-февраль 2003 г. М., 2003. С. 75-79.
27 Тодуа З. Указ. соч. С. 117.
28 Интервью с «Борчалинцем» 25 апреля 2004 года. По неофициальным данным, в Баку проживают около 400 тыс. борчалинцев и их потомков. См.: Gülmammadov D. Nax^ivanlilarla ermanistanlilar bor^alilarm faalla§masmi istamirlar // Xural, 2004. № 15. P. 12.
29 dlibayli S. Da§qin galdi va getdi // Xural, 2004. № 16. P. 7.
30 См. сноску 28.
31 Интервью с Ф. Гусейнли 17 марта 2004 года. См. также: Гусейнов В. Алиев после Алиева...
32 Интервью с Р. Гусейновым 6 февраля 2004 года.
33 Юнусов А. A. Азербайджан в постсоветский период... С. 159—160; Тодуа З. Азербайджанский пасьянс... С. 117.
34 Их родители — выходцы из Армении, сами же они родились в Нахичевани.
35 Интервью с Э. Гусейновым 6 февраля 2004 года.
36 Интервью с A. Гулиевым 2 марта 2004 года.
37 Интервью с «Инсайдером» 14 марта 2004 года.
38 Интервью с «Инсайдером» 16 марта 2004 года и с Н. Мустафаевым 5 апреля того же года.
39 Тодуа З. Указ. соч. С. 123.
40 Интервью с Э. Гусейновым 6 февраля 2004 года.
41 Монитор, 2004. № 51. С. 24.
42 Интервью с Исой Гамбаром 1 апреля 2004 года. «Если кто-либо нужен в качестве профессионала, то “арменистанские” корни всегда могут быть найдены» (из интервью с T. Джуварлы 22 марта 2004 года).
43 См., например, такие издания как Qlakberli Э. Qarbi Azarbaycan. I Cild. Vedibasar mahali (Vedi va Qarabaglaar rayonlari). Baki, 2003; он же. Qarbi Azarbaycan. II cild, Zangibasar, Garnibasar va Qirxbulaq mahallari. Baki, 2002; Историческая география Западного Азербайджана...
44 Интервью с «Инсайдером» 17 марта 2004 года.
45 Интервью с Э. Гусейновым 6 февраля 2004 года.
46 То же. См. также: Шерматова С. Гейдар Алиев... С. 224.
47 См. например: AgayevN. Falakatlarimizin baiskari. Baki, 2003.
48 Интервью с T. Джуварлы 16 февраля 2004 года.
49 Hübner-Schmid K. (FriEnt/GTZ), Borries B. von (FriEnt/ZFD), Hasemann A. (Fri/Ent/FES). Netzwerk- und Akteursanalyse. Ein methodischer Leitfaden. Bonn, 2003. S. 3.
50 См. веб-страницу партии «Ени Азербайджан»: http://www.yap.org.az/files/ rehberorganlari.shtml.
51 Интервью с Р. Гусейновым 6 февраля 2004 года.
52 Интервью с A. Гулиевым 2 марта 2004 года.
53 В среде «арменистанцев» бытует, однако, мнение, что они, в отличие от «нахичеванцев», которые группируются в основном вокруг источников ресурсов, являются исторически сложившейся и в своей структуре более устойчивой общиной (интервью с «Агсаггалом» 15 апреля 2004 года). Здесь происходит — намеренно или нет — подмена понятий, когда под региональной группировкой подразумевают все землячество.
54 Впервые попавшим в Баку бросается в глаза, что многие молодые люди в этом городе облачены в строгие костюмные пары вне зависимости от рода их деятельности или времяпрепровождения. Это своего рода попытка сельского населения хотя бы
внешне адаптироваться к городскому образу жизни. То же явление я наблюдал во многих городах Востока.
55 Новое время, 2004. № 55. С. 11. См. также: De Waal T. Black Garden. Armenia and Azerbaijan through Peace and War. New York — London, 2003. P. 80—81.
56 Интервью с «Инсайдером» 19 марта 2004 года. См. также: Гусейнов В. Алиев после Алиева...
57 Монитор, 2003. № 2 (29). С. 11.
58 Тодуа З. Азербайджанский пасьянс... С. 118.
59 Эхо, Баку, 2004, 26 февраля. С. 3.
60 Интервью с Р. Гусейновым 6 февраля и с Э. Фатуллаевым 10 апреля 2004 года.
61 Эхо, Баку, 2004, 4 марта. С. 2.
62 Зеркало, Баку, 2004, 20 февраля. С. 4.
