CC BY-NC-ND
77
1С.В. Зверев
НОВГОРОДСКИЕ МОНЕТЫ ПЕРИОДА ШВЕДСКОЙ ОККУПАЦИИ 1611-1617 гг. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ
Шведские войска Якоба Делагарди использовали возможность чеканки денег в оккупированном Новгороде в 1611-1617 гг. Анализируются труды российских и зарубежных ученых второй половины XX - начала XXI в., посвященные истории чеканки новгородских копеек 1611-1617 гг.
Ключевые слова: Новгород, монетный двор, копейка, шведы, атрибуция.
После захвата Новгорода 16 июля 1611 г. шведскими войсками под командованием Якоба Делагарди был заключен договор, по которому город признавал покровительство шведского короля Карла IX и определял избрание одного из его сыновей на престол. Когда шведский престол унаследовал Густав II Адольф, для новгородцев стало более предпочтительным приглашение его младшего брата Карла Филиппа. До прибытия принца в Новгород управление переходило к Я. Делагарди, а новгородский воевода князь И.Н. Большой Одоевский и митрополит Исидор должны были «держать с ним совет»1. В 1611-1612 гг. шведы сумели занять значительную территорию на северо-западе Русского государства, что потребовало больших затрат на содержание гарнизонов и управление. В организации финансов «Королевичевой державы» важное место занимала чеканка русских монет на Новгородском денежном дворе.
Сами монеты долгое время не получали правильной атрибуции в нумизматических исследованиях и каталогах. Они были выделены И.Г. Спасским из всей массы копеек начала XVII в. только в 1947 г.2 Это оказались копейки с именем Василия Шуйского, более легкие, чем монеты времени его правления - копейки с датой «от Сотворения Мира» РШ ((7)118 = 1609/10) со средним весом 0,53-0,54 г
© Зверев С.В., 2011
и копейки с датой НРГ1 (Новгород, (7)113 = 1604/05) со средним весом 0,48 г.3 И.Г. Спасский доказал, что после 1617 г. шведы продолжали чеканку поддельных копеек уже на отошедших к Швеции русских землях4. История атрибуции этих монет в публикациях XVIII - середины ХХ в. прослежена в специальной статье5.
Перед историками встала задача дальнейшего изучения работы Новгородского денежного двора в период шведской оккупации 1611-1617 гг., систематизации «шведских» копеек, анализа состава кладов монет для определения состава денежного обращения страны в разные периоды. исследование роли и значения скандинавских монет в России и русских монет в Скандинавии в XVI-XVII вв. выполнил В.М. Потин. Он отметил особенности русско-шведской торговли и денежного обращения того времени, привел сведения об изготовлении русских поддельных копеек на территории Шведского королевства6.
В 1977 г. А.С. Мельникова опубликовала работу о чеканке копеек в Новгороде в период шведской оккупации 1611-1617 гг., подтвердив на основании нумизматических данных факт использования после 1617 г. на Новгородском денежном дворе некоторых старых лицевых штемпелей, оставшихся после ухода шведов. А.С. Мельникова выявила компактную группу монет с обозначениями разных монетных дворов и именем Михаила Федоровича, имеющую связь по штемпелям со «шведскими» копейками пониженного веса с именем Василия Шуйского. Эти копейки были отнесены к чекану шведов в Новгороде в 1615-1617 гг. Было указано, что внешний вид этих монет свидетельствует о плохом качестве серебра, а апробирование трех экземпляров показало 750-ю пробу. Монетную стопу новгородских копеек периода шведской оккупации исследовательница, вслед за и.Г. Спасским, определила 3,6 рубля из гривенки в 1611-1614 гг. и 3,9 рубля из гривенки в 1615-1617 гг., но указала, что шведы «чеканили монеты по заведомо заниженной весовой норме - вместо 4-х рублевой у них получалась стопа около 4,5 рублевой». При этом А.С. Мельникова поставила вопрос о том, какие типы монет могли чеканить после 1617 г. в шведских владениях «Нефедка с товарищи». Изготовление лицевого маточника с буквами ПС, являвшимися обозначением Псковского денежного двора, она отнесла к первой половине 1615 г. и связала с осадой Пскова Густавом II Адольфом. По ее мнению, этот маточник предназначался для использования на Псковском дворе после захвата города, но осада Пскова была безуспешной и маточник нашел применение на Новгородском денежном дворе. А.С. Мельникова сделала вывод, что к июлю 1615 г. шведы переключились на выпуск копеек с именем Михаила Федоровича и следствием этого решения стало изго-
товление оборотных маточников с его именем, а также двух новых лицевых маточников с обозначением Московского двора - буквами М и МО. Проведенный анализ схемы соотношения штемпелей заставил предполагать, что после 1617 г. в Швеции была налажена чеканка копеек новгородскими штемпелями периода оккупации, но были вывезены не все штемпели или часть была позднее возвращена в соответствии с требованиями русского правительства.
A.С. Мельникова отметила, что «схема соотношения штемпелей в новгородском чекане не может дать прямого ответа на вопрос - какие именно штемпели были вывезены шведами»7.
Этот вопрос был решен В.Л. Яниным, который в 1983 г. опубликовал новые материалы о Новгородском денежном дворе в начале XVII в. Он исследовал данные описи Новгорода 1617 г., составленной сразу после ухода шведов, где содержались важные сведения о состоянии денежного двора. Это позволило уточнить представление о действительном ходе новгородской чеканки 1611-1617 гг. и дать правильную атрибуцию опубликованным А.С. Мельниковой монетам. К новгородскому чекану при шведах были отнесены копейки пониженного веса с именем Василия Ивановича и обозначениями РШ и НРП. Группа связанных с ними по штемпелям монет с обозначениями разных денежных дворов была определена как продукция русских мастеров, насильно вывезенных в Швецию в 1617 г.
B.Л. Янин верно отметил, что схема штемпельных взаимосвязей четко разграничивает две группы монет с именем Михаила Федоровича, одна из которых имеет все признаки законного новгородского происхождения, поскольку тесно связана по штемпелям с копейками с именем Василия Шуйского периода шведской оккупации. Другая группа также связана с чеканкой шведов в Новгороде, но эта связь слабая, обозначенная лишь одним типом фальшивой копейки с буквами ПС под конем. В.Л. Янин сделал вывод: «Поскольку именные маточники Василия Ивановича были вывезены шведами из Новгорода, что следует из наставления боярам 1618 г., а к одному из них привязана вся цепочка штемпельных связей шведской чеканки на имя Михаила Федоровича, очевидно, что тайная чеканка этих монет велась вне Новгорода, после вывоза указанных маточников и изготовления новых штемпелей насильственно перемещенными в Швецию русскими мастерами», указав, что проблему нельзя было решить «без прямых показаний письменных источников, оставаясь в русле исключительно нумизматической методики»8.
Первая книга о работе Новгородского денежного двора в период шведской оккупации была выпущена американскими нумизматами А. Берглундом и В.В. Захаровым. Авторы не согласились со И.Г. Спасским и высказали мнение, что документация Новгород-
ского денежного двора сохранилась полностью и попавшие в Стокгольмский Государственный архив книги, начатые в декабре 1613 г., реально отражают весь период чеканки монет в Новгороде при шведах. Цифровые данные из Сплавочных и Мастерских книг были сведены в наглядные и информативные таблицы. Однако гораздо более объемные Покупочные книги серебра и «старых денег» не были исследованы, и из них были взяты только итоговые помесячные записи об объемах закупок, сведенные в две небольшие таблицы. Из всех типов книг были приведены небольшие выдержки, передающие характер делопроизводства. Весьма важными результатами работы А. Берглунда и В.В. Захарова стали расчеты монетной стопы периода шведской оккупации. Для копеек Р1Н была определена монетная стопа 3,75 рубля из гривенки, а для копеек НРГ1 - 4,06 рубля из гривенки серебра. Было уточнено, что изменение монетной стопы произошло в марте 1615 г. изучение документов позволило определить, что известный по опубликованным письмам Густава II Адольфа план о переделе значительных сумм талеров в копейки на Новгородском денежном дворе никогда не был выполнен.
Вместе с тем при обработке данных книг Новгородского денежного двора американские исследователи допустили ряд неточностей и ошибок при определении количества поступавшего в передел серебра, при подсчете денежных сумм, при указании периодов работы денежных мастеров, при прочтении имен и прозвищ. Например, денежный мастер Посник иванов обозначен как два человека - Посник и иван, а Яков «куретник» (т. е. коретник. - С. З.) определен как торговец табаком. Кроме того, из-за неверно понятого текста итоговой записи за июнь 1616 г. авторы сделали ошибочный вывод о существовании в этом месяце монетной стопы 132 рубля из 100 рублей «старых денег»9. Но несмотря на недостатки, публикация А. Берглунда и В.В. Захарова ввела в научный оборот цифровые данные книг Новгородского денежного двора, дающие четкое представление о динамике его работы.
Другие зарубежные публикации, посвященные русским монетам «царского периода», лишь повторяли выводы и предположения И.Г. Спасского и А.С. Мельниковой10.
В 60-80-х гг. XX в. А.С. Мельникова проделала большую работу по дальнейшей систематизации русских монет XVI-XVII вв. Она проследила основные этапы развития русской денежной системы и тенденции ее развития. А.С. Мельникова выполнила новую систематизацию монет «царского периода», ставшую надежной основой для дальнейших исследований, для описания личных и музейных коллекций, публикаций состава кладов и монетных находок11. итогом ее многолетних исследований стала монография «Русские монеты от Ивана Грозного до Петра Первого»12.
Один из параграфов книги был посвящен чеканке шведов в Новгороде в 1611-1617 гг. и выпуску поддельных копеек мастером Нефедкой «в Свее» после 1617 г. А.С. Мельникова не приняла вывод А. Берглунда и В.В. Захарова, что архив Новгородского денежного двора периода шведской оккупации сохранился полностью, и поддержала мнение И.Г. Спасского об утрате записных книг за 1611-1613 гг. Она предложила новую схему монетной чеканки в Новгороде при шведах. В отличие от своих более ранних работ, теперь А.С. Мельникова не согласилась с выводом И.Г. Спасского о снижении нормативного веса копеек сразу после захвата города в 1611 г. и высказала мнение, что в начальный период шведы по политическим соображениям оставили в неприкосновенности трехрублевую монетную стопу. По предположению ученого, только после организации чеканки монет пониженного веса II Ополчением в Ярославле шведы с осени 1612 г. изменили монетную стопу копеек РШ. Весовую норму, по которой чеканили эти монеты, А.С. Мельникова вновь определила исходя из ошибочного убеждения, что сырьем для чеканки могли быть только полновесные «старые деньги» трехрублевой стопы и 100 рублей «старых денег» четко соответствовали нормативному весу. Поскольку шведы до марта 1615 г. за 100 рублей «старых денег» давали 6 рублей наддачи и при переделе получали 14 рублей прибыли, и всего выходило 120 рублей, а позднее стали давать 10 рублей наддачи и получать 20 рублей прибыли, и выход вырос до 130 рублей, то монетную стопу она определила 3,6 и 3,9 рубля из гривенки и указала весовые нормы 0,57 и 0,52 г. А.С. Мельникова повторила основанный на ошибочном чтении текста вывод А. Берглунда и В.В. Захарова о существовании в июне 1616 г. нормы 132 рубля из 100 рублей «старых денег» и даже произвольно распространила такую норму на июль 1616 г.13
Поскольку рассчитанные весовые нормы не находили рационального соотношения с весом почки Торговой книги (0,17 г), на которую, по убеждению А.С. Мельниковой, ориентировалось русское денежное дело после 1534 г.14, она высказала предположение об использовании при шведах старой новгородской почки XV в. (0,20 г). По ее мнению, весовая норма копеек РШ получалась уменьшением весовой нормы копеек трехрублевой стопы на 0,5 новгородской почки, а весовая норма копеек НРП - уменьшением на 0,75 новгородской почки, а в июне и в июле 1616 г. - на целую новгородскую почку. Использование старых весовых эталонов времени самостоятельности Великого Новгорода А.С. Мельникова объяснила усилением сепаратистских тенденций в годы Смуты15. Эта гипотеза, на наш взгляд, требует специальной проверки на основе явной информации книг Новгородского денежного двора периода шведской оккупации.
При анализе вопроса об организации чеканки подделок на территории Шведского королевства после 1617 г. А.С. Мельникова предложила иное, чем В.Л. Янин, разделение монет на две группы. Новая гипотеза во многом базировалась на ее идеях и предположениях, высказанных в статье 1977 г. Связанные по штемпелям с новгородскими копейками периода шведской оккупации весьма редкие копейки с буквами ПС под конем и именем Василия Ивановича, а также уникальная копейка с такой же лицевой стороной и именем Дмитрия Ивановича были отнесены к выпускам Новгородского денежного двора во второй половине 1615 г. А непосредственно связанные с этой группой многочисленные типы подделок с именем Михаила Федоровича были отнесены к чекану мастера Нефедки «в Свее» после 1617 г. По наблюдениям А.С. Мельниковой, реальный вес шведских подделок составил 0,46 г, что указывает на нормативный вес в пределах 0,47-0,48 г и приближается к весу копеек НРГ1 1615-1617 гг. А.С. Мельникова отметила высокую 960-ю пробу этих фальшивых копеек, среди которых, однако, оказались монеты 750-й пробы, и сделала вывод, что плохое качество шведских фальшивых копеек в какой-то степени свидетельствует о кустарной организации чеканки, поскольку на денежных дворах Швеции сумели бы придать копейкам более совершенный вид16.
Различные аспекты работы Новгородского денежного двора в период шведской оккупации 1611-1617 гг. рассмотрены в работах С.В. Зверева в 1992-2008 гг.17 Было продолжено изучение записных книг Новгородского денежного двора и других новгородских финансовых документов начала XVII в., которые в составе «Дела-гардиевского архива» попали в Стокгольмский Государственный архив. Задача облегчалась тем, что большая часть документов была сфотографирована в конце 1950-х гг. группой советских ученых18. По документам были прослежены особенности организации монетной чеканки в Новгороде в период шведской оккупации. Было установлено, что при расчетах нормы выхода «новых» копеек использовали не нормативный вес монет трехрублевой стопы, как считали ранее, а «весовой рубль» - стандартный вес монетного серебра в виде «старых денег»19. Удалось определить, что чеканка монет в Новгороде при шведах началась не сразу после захвата города в 1611 г., а не ранее осени 1612 г.20
На основе письменных источников и нумизматического материала был сделан вывод о чеканке монет в Новгороде в 1612-1613 гг. еще по одной монетной стопе - 115 рублей из стандартного веса 32,5 гривенки, который считали за 100 рублей «старых денег». Также были найдены «черновые» книги Новгородского денежного двора 1613-1614 гг., которые заполнялись непосредственно в про-
цессе работы и содержат интересную информацию о чеканке монет и оплате денежников21. Были уточнены периоды работы денежных мастеров в Новгороде в 1613-1617 гг., выявлены имена работников денежного двора - кузнецов, подкладчиков, волочильщиков, бойцов. По документам было прослежено изменение состава денежного обращения в Новгороде при шведах, отмечено использование в платежах мелких шведских монет22. Было высказано предположение о чеканке в 1612-1613 гг., наряду с копейками РШ, также копеек с обозначением НРД и именем Василия Ивановича с нормативным весом 0,58 г.23 С.В. Зверев поддержал вывод В.Л. Янина о чеканке копеек с буквами ПС и обозначениями других денежных дворов мастером Нефедкой «в Свее»24.
В 1996 г. И. Леймус обнаружил в Стокгольмском Государственном архиве два документа, уточняющих начальный период чеканки монет в Новгороде в 1612-1614 гг. Было установлено, что в 1612-1613 гг. в Новгороде работал немецкий монетный мастер И. Вернберг. Из документов следовало, что из весовой марки чистого серебра в 1612 г. чеканили около 375 копеек, а в 1614 г. 390 ко-пеек25. Эти документы позволили подтвердить ранее высказанные исследователями предположения о работе Новгородского денежного двора при шведах до 1613 г. и чеканке копеек РШ еще по одной весовой норме.
В 1997 г. С.В. Зверев при изучении наградной политики шведских властей в Новгороде в 1611-1617 гг. высказал предположение о сохранении в этот период старинного русского обычая награждать за службу золотыми и позолоченными монетами, отметив, что пока с уверенностью можно говорить о существовании позолоченных копеек шведской чеканки и зафиксированном в документах их бытовании в Новгороде еще до возвращения в состав Русского государства в феврале 1617 г.26 В 2005 г. И.В. Ширяков сообщил о находке в 2002 г. во Владимирской области золотой копейки РШ весом 0,565 г, которую он отнес к новгородской чеканке в период шведской оккупации27.
Изучение техники денежного дела в Русском государстве в XVI-XVII вв. было продолжено в исследованиях М.П. Сотниковой, А.С. Мельниковой, В.А. Пазухина, В.А. Калинина, С.В. Зверева28.
В вышедшей в 2005 г. монографии Е.И. Кобзаревой были подробно рассмотрены политические, социальные и экономические причины установления и достаточно долгого сохранения шведской власти. Была прослежена политика ограбления Новгорода, вызвавшая разорение жителей и рост социального недовольства. Е.И. Кобзарева использовала многочисленные документы оккупационного архива, связанные со сбором «кормов» шведским
войскам, с поместными делами, с пребыванием Я. Делагарди в России. В то же время документы о работе Новгородского денежного двора в 1611-1617 гг. автором не привлекались, а сведения о чеканке монет в Новгороде при шведах были взяты из книги А.С. Мельниковой29.
Уточнение существующей систематизации монет XVI - первой половины XVII в. сделаны И.В. Гришиным и В.Н. Клещиновым в 1998, 2001 и 2004 гг. Использование авторами специальных методов фотографирования позволило для многих монет воссоздать документально точные изображения штемпелей, что, в отличие от традиционных рисунков, превращает их в более надежный исторический источник. В каталогах были опубликованы новые типы монет, связанных по штемпелям с чеканом мастера Нефедки, что значительно увеличило группу шведских подделок. Авторы также согласились с выводом В.Л. Янина, что в Новгороде при шведах чеканили только копейки РШ и НРП с именем Василия Шуйского, а копейки с буквами ПС под всадником на лицевой стороне и с именами Василия Шуйского и Михаила Федоровича на обороте, а также с обозначениями М, МО, МОС/КВА, МО/СК, ОМ, НО и именем Михаила Федоровича относятся к фальшивкам мастера Нефедки и его последователей, работавших на территории Швеции30. Такую же точку зрения вновь высказал в 2002 г. С.В. Зверев при рассмотрении вопроса о деятельности фальшивомонетчиков и характере денежного обращения в Кексгольмском лене в первой половине XVII в.31
Однако в 2005 г. А.С. Мельникова опять повторила утверждение о чеканке в занятом шведами Новгороде в 1615 г. копеек ПС с именами Василия Ивановича и Дмитрия Ивановича. По ее мнению, выпуск этих подделок был связан с далеко идущими планами Густава II Адольфа по организации в Швеции тайной чеканки русских копеек32.
Следует отметить, что наиболее дискуссионным остается вопрос о монетной чеканке в Новгороде в 1615-1617 гг. На основании лишь данных нумизматики невозможно определить, в какой мере были реализованы планы шведского короля по увеличению объемов чеканки русских копеек. Необходимо всестороннее изучение записных книг Новгородского денежного двора периода шведской оккупации, а также привлечение иных исторических источников.
Примечания
12
Коваленко Г.М. Договор между Новгородом и Швецией 1611 г. // Вопросы истории. 1988. № 11. С. 133.
Спасский И.Г. Классификация русских монет XVI и начала XVII в.: Тез. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1947.
Он же. Денежное обращение в Московском государстве с 1533 по 1617 г. // Материалы и исследования по археологии СССР. 1955. Вып. 44. С. 214-363. Он же. Чеканка копеек шведскими властями в Новгороде в 1611-1617 гг. // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1972. Вып. 4. С. 160-173; Он же. Новые материалы о Новгородском денежном дворе в 1611-1617 гг. // Новое в археологии. М., 1972. С. 294-301; Oн же. Новые документы о Новгородском денежном дворе в 1611-1617 гг. // тезисы докладов, посвященных итогам полевых археологических исследований 1971 г. М., 1972. Зверев С.В. Новгородские монеты периода шведской оккупации 1611-1617 гг. История атрибуции // Вестник РГГУ. М., 2010. № 4.
Потин В.М. Скандинавские монеты на территории Русского государства и русские монеты в Скандинавии в XVI-XVII вв. // Скандинавский сборник. Таллин, 1974. Т. 19. С. 188-215.
Мельникова А.С. Новые данные о чеканке монет в Новгороде в 1611-1617 гг. // Нумизматический сборник ГИМ. М., 1977. Ч. 5, вып. 2. С. 179-193, особ. 185, 187.
Янин В.Л. Новые материалы о Новгородском денежном дворе при Михаиле Федоровиче // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1983. Вып. 14. С. 81-100, особ. 89, 90.
Berglund A., Zakharov V.V. The Novgorod Mint during the Swedish Occupation 1611-1617. Alexandria, 1983. P. 10, 12, 13-16, 25-26, 29-33, 39-40. Lapa F.A. Russian wire money. 1967. P. 11; Lang D.M. Hoard of Sixteenth and Seventeen Century Russian Silver Coins. 1955. Vol. 14; Anaszewicz G. The time of troubles and its money // Journal of the Russian numismatic society. 1987-88. № 29. P. 25-40.
Мельникова А.С. Денежная система Русского государства во второй половине XVI - первой четверти XVII в.: Дис. ... д-ра ист. наук. М., 1985; Она же. Таблицы соотношения штемпелей русских монет XVI-XVII вв. М., 1984. 2 л., 9 отд. табл.; Она же. Материалы к определению русских средневековых монет (XVI - первая четверть XVII в.) // Советский коллекционер. М., 1986. № 24. С. 133-141.
Она же. Русские монеты от Ивана Грозного до Петра Первого. М., 1989.
13 Там же. С. 136-151.
14
Она же. Почка «Торговой книги» и ее эволюция в XVII в. // Вторая всесоюзная нумизматическая конференция. 1987 г.: Тез. докл. и сообщений. М., 1987. С. 22; Она же. Русские монеты... С. 30. Она же. Русские монеты. С. 140.
2
3
4
5
6
7
8
9
16 Там же. С. 149-151.
17 Зверев С.В. Новые материалы о деятельности Новгородского денежного двора в период шведской оккупации 1611-1617 гг. // Краткие тезисы докладов нумизматической конференции «Итоги научно-исследовательской деятельности за 1991 г.». СПб., 1992. С. 55-59; Он же. Работа Новгородского денежного двора в 1611-1613 гг. // Всероссийская нумизматическая конференция. Тез. докл. СПб., 1994. С. 18-20; Он же. Западноевропейские монеты в русском денежном обращении в период Смуты // Вспомогательные исторические дисциплины: Высшая школа, исследовательская деятельность, общественные организации: Тез. докл. и сообщений науч. конф. М., 1994. С. 63-64; Он же. Западноевропейские монеты в русском денежном обращении в период Смуты начала XVII в. // Монета: Междунар. нумизмат. альманах. Вологда, 1995. Вып. 1. С. 13-16; Он же. Наградная политика шведских оккупационных властей в Новгороде в 1611-1617 гг. // Пятая Всероссийская нумизматическая конференция: Тез. докл. М., 1997. С. 75-76; Он же. Денежное обращение и монетное дело на Северо-западе Русского государства в первой половине XVII в.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1998; Он же. Участие иностранных специалистов в русском монетном деле XV-XVII веков // Западноевропейские специалисты в России XV-XVII веков: Тез. докл. науч. конф. М., 2002. С. 13-15; Zverev S. The work of the Novgorod mint in the time of the Swedish occupation // XII International Numismatic Congress. Abstracts of Papers. Berlin, 1997. P. 188.
18 РГАДА. ЗА-10, ЗА-11; Черепнин Л.В. Обзор фонда новгородских документов, хранящихся в Государственном архиве Швеции в Стокгольме // Проблемы источниковедения. М., 1961. Вып. 9.
19 Зверев С.В. Новые материалы. С. 55-59.
20 Он же. Работа Новгородского денежного двора. С. 18-20; Zverev S. The work of the Novgorod mint. P. 188.
21 Зверев С.В. Работа Новгородского денежного двора. С. 18-19; Он же. Денежное обращение и монетное дело. С. 2.
22 Он же. Западноевропейские монеты. С. 13-16; Он же. Денежное обращение и монетное дело. С. 16.
23 Zverev S. The work of the Novgorod mint. P. 188.
24 Зверев С.В. Денежное обращение и монетное дело. С. 14-17, 19-21.
25 Леймус И.А. Некоторые дополнения к изучению вопроса о чеканке монет шведскими властями в Новгороде // Четвертая Всероссийская нумизматическая конференция: Тез. докл. М., 1996. С. 93-94.
26 Зверев С.В. Наградная политика шведских оккупационных властей в Новгороде. С. 76.
27 Ширяков И.В. Несколько замечаний о золотой чеканке в России начала XVII в. // XIII Всероссийская нумизматическая конференция: Тез. докл. М., 2005. С. 123.
28 Сотникова М.П. К вопросу о технике чеканки русских монет в XV в. // КСИИМК. 1956. Вып. 66. С. 31-35; Она же. Русские денежные маточники
XV в. // Краткие тезисы докладов нумизматической конференции «Итоги научно-исследовательской и хранительской деятельности за 1991 г.». СПб., 1992. С. 52-54; Мельникова А.С. Новый («Английский») денежный двор в Москве в 1654-1663 гг. // Нумизматика и эпиграфика. М., 1971. Т. 9. С. 144-158; Пазухин В.А. О попытке иноземцев поставить на Московский денежный двор низкопробные ефимки // Нумизматика и эпиграфика. М., 1968. Т. 7. С. 96-166; Калинин В.А. Некоторые вопросы техники чеканки русских монет второй половины XV - начала 30-х годов XVI века // Прошлое нашей родины в памятниках нумизматики. Л., 1977. С. 37-49; Зверев С.В. К истории монетного производства в Русском государстве в XVI-XVII вв. // Нумизматика и эпиграфика. 2005. Т. XVII. С. 219-252, табл. XLП-XLV.
Кобзарева Е.И. Шведская оккупация Новгорода в период Смуты XVII века. М., 2005. С. 230.
Гришин И.В., Клещинов В.Н. Каталог русских средневековых монет. С правления царя Ивана IV Васильевича до шведской оккупации Новгорода (1533-1617 гг.). М., 1998; Они же. Каталог русских средневековых монет времени правления царя Михаила Федоровича (1613-1645 гг.). М., 2001. С. 58-61, 80-83; Они же. Дополнения к каталогам русских средневековых монет с 1533 по 1645 г. // Нумизматика. М., 2004. Март. С. 28.
Зверев С.В. Денежное обращение в Кексгольмском лене в первой половине XVII в. // Россия и Швеция в Средневековье и Новое время: архивное и музейное наследие. М., 2002. С. 177.
Мельникова А.С. Очерки по истории русского денежного обращения XVI-XVII веков. М., 2005. С. 114-115.
