CC BY
100
ПРАВОВОЕ ПОЛЕ
Новеллы кодификации интеллектуальной собственности:
плюсы и минусы
А.Г. Лахмаи
Статья посвящена одному из важнейших событий в правовой жизни современной России - кодификации законодательства о правах на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации,а также принятию четвертой части Гражданского кодекса РФ. Этот законопроект (в течение более чем десятилетнего срока его создания и рассмотрения и после его официального принятия (18 декабря 2006 г.)) был и остается объектом теоретических споров и дискуссий. В статье рассматриваются достоинства и недостатки закона, позиции и аргументы его сторонников и противников.
The article is devoted to one of the most important events in the legal life of modern Russia - codification of legislation of rights to the results of intellectual activities and to the means of individualization It is also devoted to the adoption of the 4th part of the Civil Code of the RF. This bill has been created and considered for more than 10 years and since its adoption (December, 18th, 2006) the bill has been the object of theoretical discussions. The article presents merits and drawbacks of this law, arguments, viewpoints of its supporters and opponents.
После более чем десятилетней долгой и дискуссионной работы и споров 18 декабря 2006 г. принята четвертая часть Гражданского кодекса Российской Феде-радии (содержащая единственный раздел VII - «Права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации»), которая в соответствии с Фе-
деральным законом от 18 декабря 2006 г. № 231-ФЭ «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» вводится в действие с 1 января 2008 г. [1].
В истории российского правотворчества немного примеров столь противоречивого и затяжного рассмотрения законопроектов, как в области кодификации законодательства об интеллектуальной собственности. По сути, кодификация норм интеллектуальной собственности разделила российских правоведов на сторонников и противников осуществленной кодификации [2].
В научных публикациях высказаны три концептуальных позиции по кодификации норм интеллектуальной собственности.
Первая принадлежит сторонникам полной кодификации норм интеллектуальной собственности в составе Гражданского кодекса РФ как его части. «Отношение собственности, в том числе интеллектуальной собственности, предмет гражданского права», - утверждают сторонники этой концепции [3].
Второе направление научных изысканий в вопросе о месте и статусе права ин-
Лахман Анатолий Георгиевич - канд. юрид. наук, доцент, профессор кафедры гражданско-правовых дисциплин ГОУ ВПО «Дальневосточная академия государственной службы», заслуженный юрист РФ (г. Хабаровск)
теллектуальной собственности в системе российского права - это его выделение в самостоятельную комплексную отрасль права с разработкой соответствующего кодекса, о чем свидетельствует практика многих стран.
Немало сторонников имеет третья концепция - двухуровневая система кодификации норм интеллектуальной собственности.
И сторонники развития права интеллектуальной собственности в системе гражданского права России, и включения его в структуру ГК РФ путем принятия части четвертой, исходя из современных реалий, признают, что принципиально новые общественные феномены, такие как интеллектуальная собственность, видоизменяют основы традиционных юридических конструкций и подходов правового регулирования [4].
В этой связи представляется, что недостаточно глубоко и проницательно оценивается тот факт, что в ст. 71 Конституции РФ правовое регулирование интеллектуальной собственности указано отдельно от гражданского законодательства. В ст. 71 (п. О.) Конституции РФ «гражданское законодательство» и «правовое регулирование интеллектуальной собственности» разведены в отдельные блоки федерального ведения. И это не случайно, поскольку второй предмет ведения шире собственно гражданского законодательства, и его размещение исключительно в лоне Гражданского кодекса создает ситуацию, когда под единой крышей вынуждены сосуществовать различные правовые семьи [5].
Разработчики проекта четвертой части ГК РФ пришли к выводу о том, что в сфере интеллектуальной собственности не должны действовать одновременно и нормы ГК РФ, и специальные законы, поскольку, как полагают они, это приведет либо к дублированию общих положений, либо, что гораздо хуже, - к появлению очередных противоречий и пробелов. Навести порядок поможет лишь объединение всего регулирования в рамках Гражданского кодекса.
Концепция четвертой части ГК РФ состоит в полной кодификации действующего гражданского законодательства об интеллектуальной собственности и замене шести специальных законов, которые были приняты в 1992 - 1993 гг. [6] и явно устарели.
Разработчики проекта к самым значимым дефектам указанных законов об отдельных
видах интеллектуальной собственности относят отсутствие регулирования договорных отношений, непродуманность тематики отдельных актов, неравноценность этих законов и их противоречивость, а также несогласованность с основополагающими нормами ГК РФ, их нестабильность [7].
Кодификация законодательства позволила разработать общую часть права интеллектуальной собственности. По мнению ряда отечественных цивилистов, это стало достижением российской системы права. (В зарубежных современных законодательствах таких общих положений в праве интеллектуальной собственности не существует) [8].
С точки зрения регулирования объектов интеллектуальной собственности (как считают разработчики четвертой части ГК РФ) удалось выдержать хороший баланс. На три четверти сохранено действующее регулирование, при этом, существующие нормы получили более удачную редакцию, приведены в соответствие друг с другом и с основополагающими нормами ГК РФ, что обеспечивает преемственность в правоприменении.
В четвертой части ГК РФ появились новеллы. В частности, введена охрана прав публикатора, т. е. того, кто обнаружил и обнародовал ранее не публиковавшийся документ, рукопись, если на них нет авторского права. А обещанная разработчиками охрана прав на доменные имена так и осталась неисполненным обещанием. Нет в ГК РФ ни статьи, ни главы, которые бы обеспечивали охрану доменному имени -этому знаковому объекту интеллектуальной собственности.
Доменное имя даже не названо в п. 1 ст. 1225 ГК РФ, где перечислены охраняемые объекты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации. Термин этот упомянут только в ст. 1483 ГК РФ по поводу оснований для отказа в государственной регистрации товарного знака и в ст. 1484 ГК РФ тоже в связи с товарным знаком. Новелла так и осталась «вещью в себе». А ведь в проекте была глава о доменном имени из 10 статей, куда же она девалась [9]?
Серьезной и аргументированной критике четвертая часть ГК РФ подверглась со стороны отечественных цивилистов.
Как утверждает доктор юридических наук В.И. Еременко, российский законодатель с подачи разработчиков законопроекта отошел от апробированной временем
двухуровневой системы кодификации и реализовал полную или исчерпывающую схему кодификации законодательства об интеллектуальной собственности, объединяющую в части четвертой ГК РФ все нормы об интеллектуальной собственности и одновременно исключающую самостоятельное существование всех специальных законов в сфере интеллектуальной собственности, кроме Федерального закона от 20.07.2004 г. № 98-ФЗ «О коммерческой тайне».
В результате осуществленных новаций, часть четвертая ГК РФ представляет собой симбиоз норм гражданского, административного и трудового права объемом 327 статей.
Включение в ГК РФ большого количества норм административного права - это начало дезорганизации всей цивилисти-ческой системы в целом. Кодификация подменена инкорпорацией, когда сравнительно небольшое количество общих положений (гл. 69 ГК, 30 статьей) дополнено механическим переносом специальных законов в сфере интеллектуальной собственности [10]. Здесь есть над чем задуматься, т. к. если указанная тенденция возобладает и затронет в нормотворчестве другие институты гражданского права (например, ценные бумаги), то ГК РФ рискует превратиться в свод законов, что больше присуще англосаксонскому, а не континентальному праву.
Подобная экзотическая модель правового регулирования интеллектуальной собственности, при которой все законодательство в данной сфере размещается только в гражданском кодексе, не встречается нигде в мире.
Анализируемый проект мог бы стать настоящим актом кодификации и в качестве Кодекса интеллектуальной собственности встать в один ряд с семейным, жилищным, земельным, лесным и прочими комплексными кодексами. Разработчики четвертой части ГК РФ выполнили гигантскую работу по систематизации законодательства в данной сфере. Осталось только правильно и системно распределить правовой материал между отраслевым кодексом, гражданским и комплексным - кодексом интеллектуальной собственности.
Только на такой основе, считает профессор М.А. Федотов, можно будет создать ту всеобъемлющую и не нарушающую общей архитектоники российского права
универсальную систему законодательного регулирования интеллектуальной собственности [11]. Руководитель группы разработчиков четвертой части ГК РФ профессор В.Ф. Яковлев, наоборот, считает объективно необходимым включение в ГК РФ норм публичного права с соблюдением определенной меры. Вот его аргументы: «...чтобы право возникло, требуется наличие всех необходимых для этого предпосылок, юридических фактов и условий. В некоторых случаях авторское право появляется независимо от каких-либо публично-правовых актов - например, автору достаточно написать литературное, музыкальное произведение. Однако порой требуется признание изобретением технического или научного решения, предложенного автором, и авторское право возникает лишь при условии регистрации изобретения и выдачи автору соответствующих документов. Административно-правовые акты входят в правообразующий состав, и при отсутствии этих юридических фактов авторское право возникнуть не может. Поскольку гражданское право регламентирует отношения, складывающиеся в результате творческой деятельности, оно должно перечислять все основания, при наличии которых признается авторское право. При этом невозможно обойтись без регистрации, как и при регулировании отношений недвижимости или приобретении статуса юридического лица.
Подобные юридические нормы сложились именно в гражданском законодательстве. В сфере административного законодательства они сформироваться не могли, поскольку у чиновников нет потребности в них. Представляется необходимым присутствие определенных публично-правовых норм (в минимальной степени) в гражданском законодательстве» [12].
Такова позиция, довольно спорная, главного идеолога полной кодификации нормативного материала об интеллектуальной деятельности.
Ввиду позиции профессора В.Ф. Яковлева нельзя не подчеркнуть, что кодексы подразделяются на отраслевые и комплексные. Если первые отражают систему права, то есть строго соответствуют предмету и методу правового регулирования соответствующей отрасли права, а значит, состоят исключительно из норм данной отрасли права, то вторые строятся на началах систематики (систематизации) и включают
нормы различных отраслей права [13]. «В области кодификации это означает, - отмечали признанные классики отечественного правоведения XX века О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский, - что решающее значение должны иметь отраслевые кодексы, основные положения которых могут развиваться и детализироваться в комплексных кодексах» [14].
Если с этими общетеоретическими критериями подойти к четвертой части ГК РФ, то окажется, что он фактически упраздняет гражданский кодекс как отраслевой и переводит его в разряд комплексных, так как минимум четверть статей этого раздела определяют компетенцию федеральных органов исполнительной власти, то есть содержат административно-правовые нормы.
Очевидно, такие нормы выпадают из общей системы ГК РФ, поскольку идут вразрез с основными началами гражданского законодательства (равенство участников имущественных и личных отношений, свобода договора), так как основаны на административном подчинении одной стороны другой и создают основания для возникновения административно-правовых отношений [15].
Концептуальный фундамент развития права интеллектуальной собственности и проекта части четвертой ГК РФ заложил профессор В.А. Дозорцев, который в 1998 году в статье «О мерах по развитию рынка интеллектуальных продуктов» писал: «Дифференциация в законодательстве по-прежнему важна, но нужны общие положения и установление единой его системы, которая, прежде всего, определяла бы соотношение отдельных его частей и основные исходные положения каждой такой части. Такую объединяющую и обобщающую функцию должен выполнять Гражданский кодекс Российской Федерации, принципиальные положения которого подлежат развитию в специальных законах, относящихся к отдельным видам интеллектуального продукта» [16].
Профессор В.А. Дозорцев предрекал неизбежное появление на рынке интеллектуальной собственности «существенно новых
объектов», подчеркивал важность закрепления в ГК РФ общих положений, «которые имели бы руководящее значение для регламентации отдельных видов прав и до введения специального законодательства распространялись бы на вновь появляющиеся виды интеллектуального продукта» [17].
Международная практика правового регулирования отношений в сфере интеллектуальной собственности объективно свидетельствует, что общим для законодательства стран СНГ является существование (наряду с нормами об интеллектуальной собственности в гражданских кодексах) специальных законов в указанной сфере.
В странах дальнего зарубежья более детальное регулирование отношений в сфере интеллектуальной собственности предусмотрено в гражданских кодексах двух стран: Италии и Нидерландов.
В гражданском кодексе Италии от 13.03.1942 г. в редакции 2000 г.: 32 статьи посвящены общим вопросам фирменных наименований, товарных знаков, авторского права, изобретений, полезных моделей и промышленных образцов.
В гражданском кодексе Нидерландов от 31.05.1813 г. в редакции 1995 г. содержатся нормы о наименованиях мест происхождения товаров, географических указаниях и об охране нераскрытой информации.
В этих государствах, наряду с общими нормами по интеллектуальной собственности в гражданских кодексах, приняты специальные законы в указанной сфере.
Но определяющей тенденцией в мире в области систематизации норм об интеллектуальной собственности является инкорпорация таких норм, т. е. сосредоточение таких норм в единых нормативных правовых актах, преимущественно в кодексах об интеллектуальной (промышленной) собственности, либо в иных комплексных нормативных правовых актах.*
Среди нормативных правовых актов указанного типа можно назвать: Кодекс промышленной собственности Португалии 1940 г.; Кодекс промышленной собственности Бразилии 1971 г.; Кодекс интеллектуальной собственности Шри-Ланки 1979 г.;
* Примечание: К комплексным нормативным правовым актам в теории права относят такие, которые объединяют правовые нормы различной отраслевой принадлежности, поскольку они имеют своим предметом разнородные, но комплексно связанные общественные отношения или ряд общественной деятельности, в котором комплексно связаны разнородные общественные отношения
Кодекс интеллектуальной собственности Франции 1992 г.; Кодекс интеллектуальной собственности Филиппин 1997 г.; Декрет-Закон Кубы № 68 1968 г. [18J.
Комплексные нормативные правовые акты принимаются в рамках международных договоров. Соглашение о создании Африканской организации интеллектуальной собственности 1977 г. имеет десять приложений, относящихся к различным объектам интеллектуальной собственности, которые непосредственно действуют в 15 государствах-участниках указанного Соглашения, замещая собой национальные законодательства в сфере интеллектуальной собственности.
По мнению критиков четвертой части ГК РФ, опыт многих стран в сфере кодификации норм об интеллектуальной собственности убеждает, что принятый российский закон полностью ущербный с юридико-технической точки зрения, загромоздивший Гражданский кодекс РФ многочисленными нормами административного и трудового права и инкорпорировавший все специальные комплексные законы в сфере интеллектуальной собственности в Гражданский кодекс РФ.
Объектом критики является, в частности, статья 1225 четвертой части ГК РФ, в п. 1 которой установлен закрытый перечень результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации, что противоречит ст. 2(1) (VIII) Конвенции от 14.07.1967 г., учреждающей Всемирную организацию интеллектуальной собственности (ВОИС), в которой указано, что перечень объектов интеллектуальной собственности должен быть открытым. Получается так, что, установив закрытый перечень результатов интеллектуальной деятельности и отменив все специальные законы в указанной сфере, разработчики и с ними законодатель рассчитывают не допустить появление и правовой регламентации новых объектов интеллектуальной деятельности вне пределов части четвертой ГК РФ.
Истины ради надо отметить, что в общих положениях (гл. 69) ГК РФ есть нормы действительно обеспечивающие системное обобщение понятий и категорий, относящихся ко всем видам интеллектуального продукта. Это касается всех принципиальных положений, относящихся к возникновению (приобретению) прав на объекты интеллектуальной собственности, их осуществлению и защите. Но и общие поло-
жения части четвертой ГК РФ не свободны от недостатков, которые выявлены и отмечены многими специалистами, в том числе такими известными, как А.П. Сергеев, М.А. Федотов, В.И. Еременко.
В частности, в гл. 69 ГК РФ нет даже упоминания об одном из видов исключительных прав - пресечении недобросовестной конкуренции. В соответствии с Парижской конвенцией по охране промышленной собственности (1883 год), пресечение недобросовестной конкуренции отнесено к "объектам охраны промышленной собственности"! 19].
В связи с принятием части четвертой ГК РФ внесены изменения в ст. 128 и дополнения в ст. 129 ГК РФ. В результате изменений и дополнений охраняемые объекты (результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации) прямо отождествляются с правами на них (интеллектуальной собственностью). Разработчики законопроекта не учли особенности самих объектов интеллектуальной собственности. Известно, что правовая охрана представляется результатам интеллектуальной деятельности и приравненным к ним средствам индивидуализации. В Парижской конвенции по охране промышленной собственности 1883 года (ст. 1(2)) объектами охраны промышленной собственности признаются изобретения, полезные модели и т. д., но в гражданском обороте могут находиться только права на эти результаты и средства индивидуализации, поскольку невозможна передача самих нематериальных (идеальных) объектов.
Нельзя не заметить, что непризнание исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности, как это вытекает из модернизированных ст. 128 и 129 ГК РФ, в качестве объекта гражданских прав, теоретически неверно, поскольку допускает возможность безобъектных правоотношений.
Дискутируя с В.А. Дозорцевым, который считал, что личные неимущественные права как права абсолютные, не входят в состав исключительных прав [20], А.П. Сергеев писал: «Под исключительным следует понимать такое право, которое закрепляет за управомоченным лицом сферу юридического господства над принадлежащим ему благом, доступ в которую кому бы то ни было, кроме его самого, закрыт, за исключением случаев, прямо предусмотренных законом. ... Личные неимущественные
права обладают качеством исключительности не в меньшей, а даже в большей степени, нежели имущественные права, в том числе и право собственности, поскольку сопровождает объект этих прав - личное нематериальное благо - независимо от того, циркулирует ли он в товарном обороте, или нет» [21]. Меж тем, в ст. 1226 ГК РФ исключительным правом признается только имущественное право, что едва ли можно считать научно достоверным и истинным.
Обращает на себя внимание то, что в четвертой части ГК РФ понятие «интеллектуальная собственность» упомянуто один только раз в п. 2 ст. 1225. Это вызывает недоумение, является странным и удивительным. В ст. 44 Конституции РФ этот термин действует как конституционная категория - «интеллектуальная собственность охраняется законом» [21].
В действующем Гражданском кодексе РФ сохраняется ст. 138 «Интеллектуальная собственность», в которой в обобщенном виде раскрывается содержание данного понятия. Ст. 138 ГК РФ указывает, что «в случаях и в порядке, установленных настоящим Кодексом и другими законами, признается исключительное право (интеллектуальная собственность) гражданина или юридического лица на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридического лица, индивидуализации продукции, выполненных работ или услуг (фирменное наименование, товарный знак, знак обслуживания и т. п.)».
Известно, что «интеллектуальная собственность»- понятие собирательное, сложное, а еще и дискуссионное. Юридическое сообщество надеялось, что более детально и убедительно понятие «интеллектуальная собственность» будет раскрыто в части IV ГК РФ. Но эти ожидания не оправдались.
Однако независимо от этих ожиданий, в отечественной юриспруденции как и в зарубежной юридической науке проявились два основных подхода к рассматриваемому понятию. Одни ученые считают обоснованным и необходимым закрепление в законе данного понятия и не усматривают в использовании законодателем термина «интеллектуальная собственность» каких-либо элементов ненаучного подхода. По мнению других ученых, данный термин является заведомо неточным и ненаучным, в связи с чем он не может применяться в правовых нормах, имеющих юридическую
направленность [22].
Спор этот уходит своими корнями еще к концу XIX века. Уже тогда понятие интеллектуальной собственности и его составляющие - литературная (художественная) и промышленная собственности, которые широко использовались в законодательстве многих стран мира и в важнейших международных конвенциях, подвергались резкой критике со стороны ряда ученых. Противники данного понятия указывали и продолжают подчеркивать в настоящее время, что нельзя отождествлять правовой режим материальных вещей и нематериальных объектов, каковыми являются, по своей сути, авторские произведения и различные технические новшества.
Но сторонники теории интеллектуальной собственности и не отрицают, что речь идет о собственности особого рода, которая требует специального и особого регулирования ввиду ее нематериального характера. Сама живучесть термина «интеллектуальная собственность», (каким бы неточным или неполным он ни казался) при ближайшем рассмотрении доказывает адекватность данного понятия той совокупности исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности, которая возникает у их создателей и правообладателей [24].
Разработчики части четвертой ГК РФ, судя по ее текстовому содержанию, относятся к противникам категории «интеллектуальная собственность». Они показали себя приверженцами теории «интеллектуальных прав», в соответствии с которой права авторов, изобретателей, создателей программ для ЭВМ и баз данных, средств индивидуализации и т. д., являются правами sut generis, т. е. правами особого рода, находящимися вне классического деления гражданских прав на вещные, обязательственные и личные.
Один из создателей теории «интеллектуальных прав» бельгийский юрист Э. Пи-кард и другие ее сторонники вообще выступают против использования термина «интеллектуальная собственность». Вот откуда в четвертой части ГК РФ появилось новое и непривычное понятие «интеллектуальные права» и исчезло другое, привычное и понятное - «интеллектуальная собственность».
Термином «интеллектуальные права» озаглавлена статья 1228 ГК РФ. Стилистику и смысловое значение этого термина нельзя признать удачными, о чем свиде-
тельствует содержание этой статьи: «На результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации признаются интеллектуальные права, которые включают исключительное право, являющееся имущественным правом, а в случаях, предусмотренных ГК РФ, также личные неимущественные права и иные права (право следования, право доступа и др.)».
Термин «интеллектуальные права» не является новым, его, как отмечалось выше, впервые применил в 1897 году бельгийский юрист Э. Пикард. Но термин этот, что весьма примечательно, нигде не прижился, не используется в международных договорах России, отсутствует в законодательстве зарубежных стран и не обсуждается в правовой литературе, но нашел неожиданное применение в части четвертой Российского гражданского кодекса.
В самом деле, даже само словосочетание «интеллектуальные права» лишено смысловой и предметной связи. В Словаре русского языка, составленного С.И. Ожеговым, «интеллект» - это разум, мыслительная способность, а «интеллектуальные» - это прилагательное [25].
С позиции обычной грамматической связи, в буквальном смысле «интеллектуальные права» - это «разумные права» или «мыслительные права». Выходит, если следовать правилам юридической лингвистики, а также здравому смыслу, термин «интеллектуальные права» является абсолютно непригодным, абсурдным.
К средствам индивидуализации, в силу элементарной юридической логики, нельзя применить термин «интеллектуальные права», поскольку эти средства только приравниваются к результатам интеллектуальной деятельности, но не являются таковыми. Поэтому термин «интеллектуальные права» не упоминается в главе 76 «Права на средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий». Отсутствует этот термин в главах 74 «Право на топологии интегральных микросхем» и 75 «Право на секрет производства (ноу-хау)» и др.
Терминологически несостоятельно, когда интеллектуальными правами объявляются авторские права (ст. 1255) либо смежные права (ст. 1303), либо патентные права (ст. 1345).
В публикациях специалистов в области права интеллектуальной собственности отмечено немало концептуальных и содержа-
тельных ошибок и упущений, имеющихся в четвертой части ГК РФ.
Разработчики проекта и законотворческие органы обязаны отнестись к критике серьезно, ответственно и не позволить себе оказаться в плену амбициозности и корпоративных предпочтений. Было бы разумно в интересах науки и практики систематизировать и обобщить все замечания и предложения, высказанные по четвертой части ГК РФ и представить обществу честный и откровенный отчет, что в критических замечаниях является объективно значимым (что принимается, какие изменения и дополнения надлежит внести в рассматриваемый нормативный акт). Такая позиция соответствует принципам демократического правового государства и гражданского общества, а также традиции уважительного отношения к доводам и аргументам оппонентов. Здесь уместно привести суждение ученого и мыслителя Луи Пастера: «Преклоняйтесь перед духом критики. Сам по себе он не раскрывает новых идей и не побуждает к великим делам. Но без него ничто не прочно». Такова диалектика поиска истины.
Литература и источники:
1. СЗ РФ. - 2006 - Ай> 52. - Ст. 5496, 5497.
2. Федотов, М. А. Прощание с принципами? / М. А. Федотов / / Рос. юстиция. -
2006. -Ш8; Мещеряков, В. А. Кодификация интеллектуальной собственности в России как электрификация всей страны / В. А. Мещеряков // Рос. юстиция. - 2006. - Мв 8 ; Монахов, В. Н. «Свой путь» в развитии правового регулирования интеллектуальной собственности...Верен ли выбор? / В. Н. Монахов // Рос. юстиция. - 2006. - № 8 ; Еременко, В. И. Развитие законодательства об интеллектуальной собственности Российской Федерации // Государство и право. - 2004. - № 1 ; Еременко, В. И. О части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации / В. И. Ерёменко // Законодательство и экономика. - 2007. -N34; Мерзликина, Р. А. Концепция развития интеллектуальной собственности в системе гражданского права России / Р. А. Мерзликина // Государство и право. -
2007. -N33; Дозорцев, В. А. О мерах по развитию рынка интеллектуальных продуктов // Законодательство и экономика. - 1998. -N38; Дозорцев В. А. Интел-
лектуальные права / В. А. Дозорцев. - М., 2003; Яковлев, В. Ф. Права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации (р. Ш ч.; ГК РФ) / В. Ф. Яковлев // Хоз. и право. - 2006. - №7 ; Суханов, Е. А. Интервью / Е. А. Суханов // Законодательство. - 2006. -N3 9.
3. Яковлев, В. Ф. Вестник Высшего Арбитражного суда РФ / В. Ф. Яковлев. -2007. - ЛЬ 3. - С. 8.
4. Мерзликина, Р. А. Концепция развития интеллектуальной собственности в системе гражданского права России / Р. А. Мерзликина // Государство и право. -2007. -N«3.- С. 90 - 91.
5. Монахов, В. Н. *Свой путь» в развитии правового регулирования интеллектуальной собственности...Верен ли выбор? / В. Н. Монахов // Рос. юстиция. - 2006. -N3 8.-С. 11-12.
6. Закон РФ от 23.09.1992 г. N3 2526-1 »О правовой охране топологий интегральных микросхем» (с изм. от 02.02.2006 г.) ; Закон РФ от 06.08.1993 г. № 5605-1 *О селекционных достижениях» ; Закон РФ от 09.07.1993 г. № 5351-1 »Об авторском праве и смежных правах»; Патентный закон РФ от 23.09.1992 г. № 3517-1 (с изм. от 02.02.2006 г.); Закон РФ от 23.09.1992 г. № 3520-1 Ю товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров»; Закон РФ от 23.09.1992 г. N° 3523-1 *0 правовой охране программ для электронно-вычислительных машин и баз данных».
7. Суханов, Е. А. Интервью / Е. А. Суханов // Законодательство. - 2006. -N3 9. -С. 3-7.
8. Яковлев, В. Ф. Системное применение права / В. Ф. Яковлев // Законодательство. - 2007. -N3 5.-С. 79.
9. Калятин, В. О. Доменные имена в проекте четвертой части ГК РФ / В. О. Калятин // Роаюстиция. - 2006. -N3 8.- С. 7.
10. Еременко, В. И. О части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации / В. И. Ерёменко // Законодательство
и экономика. - 2007. -N3 4.- С. 28 - 29.
11. 15. Федотов, М. А. Указ. соч. / М. А. Федотов. - С. 10.
12. Яковлев, В. Ф. Системное применение права / В. Ф. Яковлев // Законодательство. - 2007. -N3 5. - с. 81.
13. Федотов, М. А. Прощание с принципами? / М. А. Федотов // Рос. юстиция. -2006. -N3 8.- С. 9.
14. Иоффе, О. С., Вопросы теории права / О. С. Иоффе, М. Д. Шаргородский // М. : Юридическая литература. - 1961. - С. 362.
16. Дозорцев, В. А. Интеллектуальные права. Понятие.Система. Задачи кодификации : сборник статей / В. А. Дозорцев // Исследоват. Центр частного права. -М. : Статут. - 2003. - С. 57.
17. Дозорцев, В. А. Указ. соч. / В. А. Дозорцев. - С. 53, 57.
18. Еременко, В. И. О части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации / В. И. Ерёменко // Законодательство и экономика. - 2007. -N3 4.- С. 29 - 30.
19. Мещеряков, В. А. Кодификация интеллектуальной собственности в России как электрификация всей страны / В. А. // Рос.юстиция. - 2006. -N3 8.- С. 14-15.
20. Дозорцев, В. А. Понятие исключительного права / В. А. Дозорцев // Проблемы современного гражданского права / отв. ред. В. Н. Аитовнин, В. А. Рахмило-вич. -М.- 2000. - С. 287-300.
21. Основным исполнителем четвертой части ГК РФ является Центр частного права при Президенте РФ, возглавляет который В. Ф. Яковлев. В рабочую группу входят известные ученые А. Е. Суханов, А. А. Маковский, Г. Е. Авалов и другие.
22 - 24. Сергеев, А. П. Автор раздела V. Право интеллектуальной собственности. Гражданское право : учебник / А. П. Сергеев ; под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. 4 изд. ТомЗ.-М.-2004.-С. 106; 104-105 ; 106-107.
25. Словарь русского языка / Сост. С. И. Ожегов. Изд. З.-М.- 1953. - С. 219.
