CC BY
13
новая линейность русской речи
Магомед Магомедович Халиков,
доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой иностранных языков Самарского государственного университета путей сообщения
В статье рассматриваются инновационные явления в линейно-синтагматической организации русской речи, показано разнообразие форм экспрессивной актуализации вербального сообщения посредством структурной трансформации высказывания.
Ключевые слова: эволюция языка, норма языка, типы речи, окказиональность, универ-бация, синтаксическая экспрессивность.
new linearity of russian speech Magomed Magomedovich Khalikov,
Doctor of Philology, Professor, Head of Department of Foreign Languages of the Samara State University of Railways
The article analyzes a wide range of innovations in the linear-syntagmatical organization of modern Russian speech; the diversity of means for expressive actualization of verbal message through structural transformation of sentence is shown.
Key words: evolution of language, language norm, speech types, occasionally, univerbaliza-tion, syntactical expressivity.
Эволюционная сущность языка наиболее рельефно обнаруживает себя в периоды компрессии и интенсификации социальных процессов и трансформаций. Таким образом, можно говорить, как минимум, о двояком измерении языковой динамики: 1) путем внутрилингвистической дескрипции и систематизации инновационных фактов и явлений в языке и 2) путем рассмотрения процесса преобразования языка в прямой корреляции с различными факторами конкретно-национального экстралингвистического контекста. Например, совершенно очевидна для 90-х годов обусловленность процесса экспансивной либерализации русской инвективной лексики драматическим по размаху и стремительности ухудшением социально-экономической ситуации в стране.
Отдельного рассмотрения требуют, по общеметодологическим соображениям, инновационные явления, характеризующие современный глобально-лингвистический дискурс. К числу последних можно отнести, например, распространившееся по всему миру толерантное отношение к языковым ошибкам, которое весьма существенно изменяет практику употребления языка и лингвистическую фактуру текстов. Другим, бросающимся в глаза и в определенной степени взаимосвязанным с ним, инновационным явлением универсально-лингвистического характера можно считать небывалую по масштабам и разнообразию форм актуализацию креативно-речевых технологий. Возможно, мы является свидетелями формирования новой системы модальности в отношении языкового употребления: господствовавшая в
течение столетий нормоцентрическая идеологема «Язык нужно употреблять правильно» уходит в историю, на ее место приходит новая идеологема: «Язык нужно употреблять эффективно». Потребности прагматического усиления речи стимулируют поиски новых форм экспрессивности и индивидуализации плана языкового выражения. В письменной коммуникации этому благоприятствует разнообразие возможностей визуальной интенсификации элементов ландшафта текста, которыми отличаются современные полиграфические системы.
Меняется и восприятие языка в глобально-гуманитарном сознании. В линг-вофилософии и коммуникативно-речевой практике все более заметно заявляет о себе постмодернистское понимание языка как пространства для актуализации сопутствующих вербальной референции субъективных смыслов и реализации индивидуальных креативно-игровых интенций отправителя текстового сообщения: «...современный "игровой текст" - это не только собственно текст, это гораздо более широкая языковая и культурологическая игра, заставляющая читателя и вне произведения "быть настороже": искать ловушки, постоянно проверять любую информацию на достоверность, определять, прямое или переносное значение использует автор в каждом конкретном случае» [2: 165].
Роль нормы как законодателя и регулятора коммуникативно-речевой деятельности ослабляется, норма эволюционирует в духе потребностей отдельных видов дискурса, становится плюралистичной.
Под влиянием этих и ряда других, менее релевантных, факторов в языках меняется характер текстообразования, в частности - особенности линейного выстраивания речевого сообщения, его структурный рисунок. Ниже предпринимается попытка системной инвентаризации важнейших инноваций в практике линейно-синтагматической организации современной русской речи. При этом считаем необходимым акцентировать внимание на том, что в значительной части эти процессы обусловлены общей ориентацией современного русского языка на усиление функционального аналитизма, способа коммуникативной актуализации средств языкового выражения, базирующегося на использовании семиотического потенциала контекста и фактора контактно-дистантного позиционирования слов и ослаблении роли и преимуществ флективного строя речи.
1. В качестве общей тенденции, характеризующей коммуникативно-речевую практику современного носителя русского языка, можно отметить стремление к снижению уровня ригористичности грамматических норм. Аграмматизм речи корнями уходит в социальную практику, либерализация жизни коснулась и языкового узуса. Есть зоны особой актуализованности этих процессов. К их числу относится в первую очередь практика игнорирования норм склонения сложных числительных, что существенным образом деформирует вербально-синтаксический рисунок фразы. Требование грамматически правильного употребления числительных принимается в качестве общего руководства к речевому действию только в элитарных типах дискурса, в кругу избранных интеллектуалов. Если 30 лет назад явления аграмматизма рассматривались как свойственная, как правило, разговорной речи ненормативность, то сегодня в значительной степени возможность их трактовки в
аспекте локально-дискурсивной стилистической маркированности речи становится невозможной. Впрочем, аграмматизм стал сегодня универсально-лингвистическим явлением; языки все больше приобретают черты коммуникативного кода, нечувствительного к нюансам национально-коннотативного колорита и канонам формально-строевой дисциплины речи. Например, немцы не сильно удручены сегодня отсутствием нормативно обязательного комплекса предлог+артикль во фразе Ich gehe Schule «Я иду школа». 50 лет назад это бы искоренялось самым решительным образом. В русском языке эти процессы в последние десятилетия происходили и происходят сегодня гораздо быстрее, чем в европейских языках.
2. Формируется новая стратегия лексической сочетаемости слов - в значительной степени под давлением обусловленной требованиями дискурса прагматики коммуникации. Особенно это актуально для рекламной сферы, где каждый день можно столкнуться с немыслимыми в прошлом примерами аффективного сцепления слов на основе актуализации семантического признака из области очевидного негимпликационала (по М. В. Никитину): Новая форма утра; Убей жару.
3. Характерное для нашего времени уплотнение социальной динамики жизни порождает аналогичные процессы и в речи. Речь вообще в значительной степени структурируется по моделям иконического сознания. В этом проявляется социальная сущность языка. Убыстрение темпов жизни порождает психологическую ситуацию перманентного цейтнота, она, в свою очередь, деформирует речевую практику, усиливает в ней признаки коммуникативно-кодового прагматически маркированного функционализма. Наиболее рельефно эта тенденция проявляется в стремлении к образованию универбальных окказионально-номинативных комплексов. Структурные модели подобных образований могут быть различными. Например, таким способом формируются окказионально цельнооформленные модально-речевые конструкции: «Нуивот. Мы с подругой не поленились сходить заглянуть за шкаф» (Л. Гитерман. Серфинг по жизни; курсив в примерах - автора статьи); «...вежливые, стыдливые Невицкие, чувствуя, что они живут, тыкскыть, в чужой квартире...» (Т. Толстая. Легкие миры; здесь обращает на себя внимание акцентирование разговорности путем переформатирования кодифицированного варианта так сказать).
Другой способ образования универбальных окказионально-номинативных альянсов представлен перечислительными рядами, в которых каждый из элементов воплощает некоторый гиперсемантический признак, актуализация которого и является макрозадачей говорящего в данной ситуации: «Сегодняшний Прилепин - отец четверых детей, владелец квартиры-машины-счетов-кредитных карт, это респектабельный буржуа» (Огонек, 32/2913). Ясно, что здесь выделенные существительные в конкретно-образной форме реализовывают общий контекстуально-релевантный смысл «материально-финансовое благополучие». Взятый в качестве примера из личной переписки автора перечислительный ряд служит для образной актуализации концепта «досуг»: «.начала ходить в кино-на концерты-врестораны-в тренажерный зал».
4. Весьма распространен в современном русскоязычном дискурсе в различных его функционально-специфических манифестациях прием лексического сплоче-
ния синтагматических групп в монолитную (и громоздкую) универбальную конструкцию: «Вот как раз сегодня и гуляет свое страшносказатьскольколетие замечательный русский бард, поющий голос минимум двух поколений советского и постсоветского народа с простой русской фамилией Ким» (Собеседник, 49/2009). Подобная практика проникает из разговорной речи, где образование номинативных комплексов «на ходу», для однократного употребления происходит регулярно. Сравним: «...власть в России антирусская, антитатарская, антикакаяугодно, потому что власть задвинула на людей» (echomsk.ru, 11.03.2015). Предпосылкой для стяжения лексических единиц в универбальный блок является их принадлежность к одной и той же фреймовой модели дискурса, что особенно заметно в следующем примере: «.это привилегия только самых высокоподнятыхсколен личностей» (echomsk.ru, 18.03.2015).
Знаково-пропагандистским явлением резонансного характера стал густо эксплуатируемый в публицистике и СМИ после известных событий неологизм Крымнаш/ крымнаш, который в большинстве употреблений актуализован как имя существительное мужского рода. Энергия новизны со временем выветривается, сохранению экспрессивного потенциала этой единицы служит включение его в другие процессы словообразования: крымнашизм, Монаконаш, крымгодужекакнаш (Собеседник, 10/2014).
Социально-сетевая интегрированность и высокоскоростная коммуникация способствуют быстрому распространению нового языкового опыта. Подражание, эпигонство, плагиат - примета времени. Название книги В. Суркова «Околоноля» отразилось в названии фильма А. Борматова «Околофутбола». Такие примеры демонстрируют не только игровое креативное восприятие коммуникативной ситуации и языкового материала; они являются и приметами метакоммуникативной семиотической рефлексии, характеризуют время и широкий социальный контекст.
5. Тенденция к аналитизму в современной коммуникативной практике отчетливо видна в сфере образования сложных номинативных единиц. Дискурс, не только рекламный и разговорный, буквально наводнен примерами типа шок-цены, интернет-популярность, интернет-цены, ГУМ-ярмарка, ГУМ-каток, Баренц-регион, Баренц-исследования. Было время, когда немецкое Goethe-Institut переводилось в соответствии с синтагматическими ожиданиями русского языка описательно-эксплицитной конструкцией Институт имени Гете. Сегодня заимствованный в Европе аналитизм торжествует в практике разработки новых собственно русских наименований. Отстроенный недавно спартаковский стадион в Москве назвали вполне по-европейски: Открытие Арена (Ср. также Открытие Банк). Планируемый в Самаре инновационный научно-образовательный комплекс получил название Гагарин-Центр.
6. Заметным явлением в современной коммуникативной практике (не только в разговорной речи, где это всегда считалось обычным явлением, но и в других функционально-стилистических типах дискурса) стало нарушение нормативного порядка синтагматической организации высказывания. Частотны в современной практике текстопроизводства такие примеры, как: «Ну ничего же люди не смыс-
лят в игре [футболе], вообще ею не интересуются, интересуются только поорать или кого-нибудь отмутузить, если повезет» (Собеседник, 32/2014). Здесь мы наблюдаем окказиональную транспозицию глагола в функциональное пространство имени существительного. В лингвистической литературе много раз отмечалось, что не следует абсолютизировать границы между языковыми категориями и функциональными ареалами лингвистических единиц, что динамическая сущность языка предполагает многообразие и бесконечность процессов интеграции его единиц, форм и структур. Кроме того, здесь происходит имплементация лексико-граммати-ческой субстанции разговорной речи в дискурсивно-функциональное пространство публицистики. Прагматически она вполне оправдана: лаконичность (ср.: интересуются только тем, чтобы поорать...), экспрессия новизны и эффекта обманутого ожидания, ритмическая легкость фразы, выразительность комбинаторики стилей. Еще пример: «Я вспомнила про него сегодня, поздно вечером, на остановке троллейбуса, угол Садового кольца и Краснопролетарской» (Т. Толстая. Легкие миры). Обособленная синтаксическая группа, оформленная в духе аналитизма английской речи (синтаксическая калька), нарушает целостность синтагматической повествовательной линии.
Принципиально важно, что подобные употребления, довольно многочисленные в группе экспрессивно ориентированных типов речи, формируют идеологию особого модального отношения к функциональной системности современного русского языка, центральным элементом которой можно считать интенцию к актуализации приоритета прагматической составляющей речевой стратегии над традиционной нормоцентрической интенцией, лежащей в основе функционирования языка. Важно отметить при этом, что перечисленные выше явления нельзя рассматривать как абсолютно новые факты в речевой системности русского языка, в разговорной речи и художественной литературе они были представлены всегда; новым можно считать их активизацию в условиях наблюдаемого сегодня усиления фактора креативности в языке, а также ансамблево-солидарный взаимоусиливающий характер их функционального взаимодействия. Акцентированного внимания требует, как представляется, ускоряющееся на наших глазах движение к аналитизму, в значительной степени модифицирующее линейно-синтагматический рисунок русской речи во многих функциональных типах текстов. К аналитизму тяготеют все флективные языки, русский не является исключением. Вот что писала по этому поводу в конце прошлого века профессор Ленинградского государственного университета Г. Н. Акимова: «Этот процесс начался давно, со становлением литературного языка, но особенно активизировался в нашем столетии» [1: 100]. Динамика социальной жизни последних трех десятилетий существенно ускорила этот процесс, концентрация аналитизма в русских текстах сегодня высока, как никогда ранее.
литература
1. Акимова Г. Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. М.: Высш. шк., 1990. 168 с.
2. Захарова М. В. Языковая игра как факт современного этапа развития русского литературного языка // Знамя. 2006. № 5. С. 67-73.
references
1.Ákimova G. N. Novoye v sintaksise russkogo yazika. М.: Vissh.shk. 1990. 168 c.
2. Zakharova М. V. Yazikovaya igra kak fact sovremennogo etapa razvitiya russkogo literaturnogo yazika // Znamya. 2006. № 5. S. 67-74.
