CC BY
16
ТЕМА НОМЕРА: ВИЗУАЛЬНАЯ СОЦИОЛОГИЯ
М.Е. СОКОЛОВА «НОВАЯ ИКОНИЧНОСТЬ» И ДИАПАЗОНЫ СОВРЕМЕННОЙ ВИЗУАЛИСТИКИ:
Введение к тематическому разделу
В 1889 г. произошло культурное событие, обозначившее важную веху в формировании визуального мира современного человека и, следовательно, имеющее большое значение с точки зрения исследований визуального. В этом году в Париже на берегу Сены была воздвигнута ажурная металлическая конструкция, называемая с тех пор Эйфелевой башней. Множество негодующих голосов, обличающих это порождение новой варварской техно-архитектуры, раздалось после ее появления, однако, тем, кто все же взошел на ее этажи, открылось непривычное - для глаза и разума -зрелище. Пустота и полнота бытия простирались по горизонтали и вертикали за поручнями ее ярусов, и не было больше привычной для глаза последовательности визуального восприятия: ни преддверия перед долгим путем к искомому, ни самого пути, ни, наконец, конечного пункта как назначения визуального путешествия. Гипертекст мира простерся вокруг, и, поскольку периферийная зона глаза позволяла совершить переход к следующему участку всего раскрывшегося окоема, каждая его часть, охватываемая взглядом, больше не была отделена привычной для зрения и мозга рамкой от всего остального пространства, а была явлена наблюдателю одновременно и целокупно.
Необычная для того времени инженерно-строительная конструкция, открывающая зрителю одновременно весь окружающий городской ландшафт как по горизонтали смотровых площадок, так и по вертикали этажей, включив его в эту панораму, стала проры-
вом в будущее визуальной культуры, искусства и перцептивно-чувственного аппарата человека. Привычная визуальная континуально-линейная логика повествования была заменена здесь открытостью миру и включенностью «всего во все», а прежнее визуальное разграничение внутреннего и внешнего теряло смысл.
Это событие, произошедшее в культурной жизни французской столицы, и связанный с ним общественный резонанс могут рассматриваться как своеобразный индикатор (и одновременно катализатор) происходивших в течение двух столетий (Х1Х-ХХ вв.) культурно-исторических трансформаций визуального поля современного человека.
Последовавшее вскоре появление и быстрое развитие кинематографа способствовало дальнейшему разрушению континуального типа повествования / восприятия под воздействием новой визуальной техники создания образа, где возможны выбор темпоральной перспективы и разорванность повествования (возвращение в прошлое, забегание в будущее, монтажность и т.д.). «Кинемато-графизация» визуальной культуры немало способствовала формированию постмодернистской массмедийной образности. Развитие цифровых технологий, упрощающих процессы создания, воспроизведения и распространения изображений, мобилизация всех сфер жизни (Дж. Урри), распространение мобильных устройств (цифровой фото- и видеотехники), характер образности современного искусства подвергли сознание человека воздействию огромных деф-рагментированных потоков визуальной информации. Тем самым они способствовали возникновению новых особенностей культурного и визуально-перцептивного поля. Таким образом, в конце ХХ в. новый виртуальный гипертекст не только стал всеобъемлющим пространством текстов, но и создал неисчерпаемые возможности для вхождения человека в тотальную образную среду - постмодер-нисткий мир мобильной чувственности современного человека.
Иконки на экранах наших цифровых устройств, ставшие средствами электронной социализации каждого нового жителя виртуального мира, приобщившихся его тайн, открыли для него вход в иную невидимую - виртуальную - реальность заэкранья, так же как раньше таким «мостом» для прикосновения к реальности незримого служила Икона.
Возникла «новая иконичность» как характеристика отношения к миру современного человека, обреченного в зависимости от изощренности своих способностей на чтение виртуальных жизненно-практических и экзистенциальных смыслов, скрытых за образностью самых разных графических двух- или трехмерных изображений - «иконок».
Закономерным образом вездесущность и повсеместность «новой иконичности» стала одной из «мейнстримовых» тем социально-гуманитарного познания. Она актуализировала интерес к различным аспектам и направлениям теории и методологии исследований визуальности и использования визуальных методов. Не ставя здесь своей задачей дать исчерпывающий очерк исследовательской тематики визуального, постараемся все же наметить основные векторы ее развития. В перечень таких направлений можно включить исследования мира новых медиа и рекламы, а также киберкультуры и социальных сетей, философско-эстетические исследования образов и особенностей цифрового искусства, изучение визуальных аспектов повседневности и города, интенсивное развитие использования визуальных методов и данных в социологических исследованиях и преподавательской практике, проблемы визуализации науки и научного образования. Часть из перечисленных тематик и дискуссий, ведущихся в визуальной социологии, представлена в предлагаемой подборке реферативных материалов.
Так, Фабио ла Рокка в двух своих статьях, посвященных растущей визуализации современного мира, который он называет «обществом образов», рассматривает самые общие тенденции в этой области. Новой стадией эволюции «человека технологического» в постмодернистском обществе, как он считает, является оку-лоцентризм или «техно-глаз» - новый гибридный орган чувств, возникший в результате сращивания собственно зрения и стационарных и портативных визуальных технических устройств. Возможности такого типа зрения значительно расширяются по сравнению с обычным, а та часть нашей личности, посредством которой мы вступаем в виртуальные отношения, преображается в очередную графическую иконку - аватар.
Использование мобильных устройств, открывающих возможность создания и доступа к образам (фотографическим, кинематографическим, игровым, виртуальным), способствует тому, что
«кочевой» образ жизни современного городского человека из фи-зическо-урбанистического плана переносится в виртуальный и психологический, позволяя проживать в режиме реального времени любой - культурный, научный, сексуальный, религиозный - опыт, являющийся сутью «экзистенциального приключения» (М. Маффе-соли)1. В этой перспективе, уверен ла Рокка, визуальная информация должна стать одним из важнейших источников социологических данных и индикаторов состояния общества.
Продолжая эту тему, Регула Бурри указывает, что, поскольку функции образов уже не исчерпываются репродукцией социальной реальности и визуальные представления становятся средством кон-ституирования и формирования социального как такового, можно в противовес устоявшемуся понятию «визуальная социология» говорить о социологии образов. Социология должна перестать ограничиваться изучением технической роли визуальных представлений в качестве вспомогательного средства социального познания, подчеркивает Бурри; напротив, такой анализ должен стать существенной составляющей социологической рефлексии в любой ее форме.
Свой собственный подход к изучению визуальных репрезентаций Бурри называет выявлением визуальной логики (или визуальных рациональностей), что позволяет эмпирически обнаружить и теоретически обосновать роль визуальных представлений в кон-ституировании социальных практик. Такая логика определяет процессы формирования, функционирования и передачи образов в конкретном сегменте социальной реальности. В частности, Бурри удалось проследить, как эстетические особенности и качество рентгенологических снимков как визуальных артефактов определяют диагностические результаты.
В статье Бурри затронута проблематика одного из новых перспективных направлений визуальных исследований - конструктивистской социологии науки, в частности этнографии лабораторных исследований (Б. Латур, С. Вулгар, М. Линч), изучающей функции визуальных представлений в конституировании и распространении знания. Представители этой школы рассматривают эвристическую и социальную роль визуальных репрезентаций (особенно графических - схем, диаграмм, таблиц и т.п.) в науке.
1 Maffessoli M. El nomadismo. - Madrid: Arena libros, 2004.
Действительно, в настоящее время в науке визуализация превратилась в полноценный способ подачи и анализа информации. Благодаря современному программному обеспечению такая визуализация не занимает много времени, хотя и требует от исследователя специальных навыков по работе с нужными графическими программами. Такие программы существенно облегчают подготовку результатов исследования к публикации и упрощают понимание научных текстов за счет большего удобства при восприятии изображения.
Современные социологические подходы к изучению визуализации научных данных представляют особый интерес в контексте развития актуальной проблематики «четвертой парадигмы» -насыщенной данными модели исследовательской деятельности (data-intensive science), к которой наука переходит в связи с необходимостью работы с огромными объемами данных (big data). И от ученых, и от информационных специалистов (information specialists) сейчас требуются особые навыки их обработки, аналитики и хранения1. Данная проблематика является частью широкого круга проблем, связанных с визуализацией в науке, в числе которых когнитивные аспекты, соотношение визуального и дискурсивного способов восприятия научной информации, презентация научных знаний в визуальной форме, роль визуализации в социальных PR-коммуникациях науки.
Проблематика использования визуальных данных в реферативной подборке представлена еще в нескольких материалах, посвященных социологическим методам анализа фото- и видеоматериалов, а также их использованию в образовании и научных PR-коммуникациях.
Так, итальянские исследователи Роберто Чиприани и Эману-эла дель Ре рассматривают методологические и эпистемологические аспекты использования фотографий, фильмов и видео при изучении различных «социальных сигналов» (лицевых, телесных, словесных выражений и спонтанных реакций в различных социальных ситуациях). В их статье поднимается вопрос о соотношении между наблюдателем и наблюдаемым и рассматривается ряд мето-
1 The fourth paradigm: Data-intensive scientific discovery / Ed. by A.G. Hey, S. Tansley, K.M. Tolle. - Wash.: Microsoft research, 2009.
дов и инструментов автоматизированного качественного анализа, таких как технология визуального анализа ну1уо. С их точки зрения, до сих пор значение визуального анализа в социологии недооценивалось, и поскольку образы, фотографии и видео являются исключительным материалом для понимания социальной жизни, сегодня анализ видеоматериалов производит настоящую революцию в социальных науках. Авторы статьи полагают, что развитие методологии визуальной социологии будет двигаться от описательной этнографии к визуальной герменевтике.
В этом же ряду Кэмерон Уитли представляет результаты своего проекта по использованию визуальных учебных материалов (видеороликов, музыкальных клипов, произведений изобразительного искусства, а также ссылок на различные интерактивные вебсайты) в преподавании социологии. В настоящее время образы широко используются в целях наглядности при изложении сложных материалов в процессе обучения. Уитли считает, что преподавательские усилия должны быть направлены на то, как студенты понимают визуальный материал, анализируют и интерпретируют его, а также обдумывают учебный процесс и текущие результаты своей учебной деятельности.
В продолжение темы использования видео в образовании Крис Калдейра и Джоан Ферранте в своей статье рассматривают использование в преподавании университетских курсов социологии сайта, на котором можно найти 235 видеороликов и фильмов продолжительностью от 5 до 60 минут, распределенных по 48 темам и инструкции к ним1. Рассматриваемый веб-сайт является ценным образовательным ресурсом, особенно для студентов, не проявляющих достаточного интереса к традиционным формам обучения.
Тема визуальных репрезентаций науки и научно-образовательных ресурсов в Интернете рассматривается в статье немецкого исследователя Йоахима Альгайера «"На плечах" УоиТиЬе: Наука в музыкальных видео», посвященной распространению музыкальных видеоклипов в виртуальных научных коммуникациях и образовании. Благодаря таким музыкальным композициям, размещенным в социальных сетях (на УоиТиЬе, различных блоговых и сетевых
1 The sociological cinema: Teaching and learning sociology through video. -Mode of access: http://www.thesociologicalcinema.com
платформах), публика может многое узнать о науке, особенностях научного и лабораторного труда, трудностях, связанных с профессиональной жизнью ученых, особенно молодых, что в целом является интересным и перспективным ходом для PR-стратегии научного сообщества.
Преимущества клипового формата, заключающиеся в краткости и легкости распространения и скачивания видео, расположенных на социально-сетевых сервисах, делают их удобными для просмотра на ходу на экранах мобильных телефонов и других подобных устройств, что открывает широкие перспективы для научных коммуникаций.
Социально-сетевая тематика визуальности рассматривается и в статье Паулы Уймонен, посвященной анализу визуальных репрезентаций индивидуальных Я в социальных сетях. В ней, в частности, рассматривается конструирование визуальной идентичности на Фейсбуке. Статья основана на антропологическом исследовании профильных фотографий в Фейсбуке студентов художественного колледжа в Танзании и посвящена конструированию их культурной идентичности в процессе визуальной коммуникации. Основываясь на антропологической трактовке «перформанса» или инсценировки, автор использует понятие социально-эстетического фрейма (social aesthetic frame) для выявления роли новых культурных репрезентаций в социальной стратификации в процессе онлайн-конструирования Я.
Традиционно широко визуальная тематика представлена и в социологических исследованиях города. В середине XIX в. было положено начало занявшей впоследствии большое место в европейской культурно-социальной мысли традиции «странствующего наблюдения» как способа изучения городской жизни. Именно тогда возникли метафоры города как текста и сравнение наблюдателя с читателем этого текста, дар воображения которого дает ему возможность прочитать урбанистическую жизнь как открытую книгу и проникнуть в ее скрытую сущность. Таким наблюдателем визуальной среды города стал символический персонаж, названный фланером1. Творческое воображение фланера позволяло ему вос-
1 Gluck M. The flâneur and aesthetic appropriation of urban culture in mid-19 th-century Paris // Theory, culture a. society. - Thousand Oaks (CA), 2003. - Vol. 20, N 5. -P. 53-80.
произвести в своем воображении целостность городской жизни. Тем самым, соединив в своем воображении полученные в результате наблюдения во время странствий по городу визуальные впечатления, фланер становится их хранителем, а его воображение - местом их обитания.
Позднейшими реинкарнациями этой символической фигуры стали художник-авангардист (Ш. Бодлер), писатель-эстет, создававшие в своем искусстве новый образ города, городской жизни. В век мобильных технологий и «новой иконичности» к ним добавилась фигура художника-странника, обитателя глобального города, участвующего в психогеографических путешествиях по различным городским маршрутам, придуманным в 1960-х годах ситуациони-стами. Группа участников таких акций совершает путешествие по городу, согласовывая свои действия с помощью мобильных телефонов. Тем самым, импровизируя или строя маршрут согласно определенным предпочтениям, такая группа открывает город для себя и выполняет ту же функцию, что в свое время фланер, преодолевая городское отчуждение. Однако в отличие от последнего участники группы не только «собирают» в своем воображении картины городской жизни, но и фотографируют их с помощью технических устройств, прежде всего мобильных телефонов.
В рамках этой же традиции визуального наблюдения-странствия по городским улицам, дополняя его генеалогическим и культурно-историческим анализом, австралийские исследователи Питер и Калеб Хоганы и Питер Мёрфи в своих статьях, отраженных в обзоре, рассматривают культурно-символическую подоснову градостроительной логики Манилы, являющейся вместе со своими многочисленными пригородами одним из крупнейших мегаполисов мира. Углубляясь в рассмотрение своеобразия символико-исторического текста-послания, запечатленного в хаотических линиях манильских улиц и планировке ее районов, они дополняют свой анализ использованием музыкальной метафорики. Манила предстает в их интерпретации городом «стен и ворот», колониальной иберийско-латинской архитектуры в стиле испанского Ренессанса и барокко, китайских каналов и садов, американизированных районов небоскребов и моллов, ставших центрами публичного пространства, а также самодельных нищенских жилищ беднейших слоев населения. Авторам удается убедительно изобразить своеоб-
разный мир, ассимилировавший за несколько столетий существования островной цивилизации несколько культурно-исторических традиций социального поведения.
Еще одну тему городской визуалистики - создание визуальных репрезентаций беженцев и иммигрантов в СМИ - небезынтересную и для российских городов, переполненных мигрантами и озабоченных связанными с этим проблемами, рассматривает Джеймс Бэнкс (Университет Шеффилд Халлам, г. Шеффилд, Великобритания). Статья Бэнкса посвящена конструированию британской прессой фотопортретов беженцев и эмигрантов. Автор с помощью качественного визуального анализа фотографий из девяти основных национальных газет Великобритании показывает, как создаваемые на их страницах образы этих людей организованы в «визуальные сценарии», которые конструируют их облик в качестве опасных девиантов, способных на преступления.
* * *
Представленные материалы раскрывают ряд исследовательских тематик, связанных с разными аспектами изучения «новой иконичности» - той техно-визуализированной реальности, в которой обитает современный человек. Однако гипертекст этой реальности все же отличен от гипертекста визуального пространства, открывшегося с ярусов Эйфелевой башни. «Человек технологический» окружен образами, ему подвластны огромные возможности получения различных образов и манипуляций с ними. Но в то же время, в отличие от современников Эйфеля, взгляд его прикован не к горизонту, а к экрану цифрового устройства, и видит он не многообразие мира, а зачастую лишь «тени теней» - прооперированную, интерпретированную, а часто и фальсифицированную виртуальную визуальность.
Как результат, то виртуальное «экзистенциальное приключение», упоминаемое в статье ла Рокка, которым становится жизнь в объятиях электронной сверхвизуализированной среды, развивается в диапазоне между двумя полюсными экзистенциальными позициями. Первую из них - задолго до рождения виртуальности - выразил один из персонажей сказки «Золотой горшок» классика немецкого романтизма Э.Т.А. Гофмана студент Ансельм, который, очнувшись от обморока, увидел себя заключенным в стекло и не
могущим сдвинуться с места, причем вокруг него в таких же стеклянных банках сидели другие персонажи, считающие себя абсолютно свободными.
Другой писатель, классик уже советской фантастики, Кир Булычёв в своей книге «Приключения Алисы» создал персонаж, который не менее колоритно выразил другую черту виртуально-визуальной реальности. Зеленый человечек, на чьей планете жители научились перемещаться во времени / пространстве (некий аналог виртуальных визуальных путешествий), объясняя пораженным землянам тайну появления местных жителей в находящемся в их звездолете холодильнике с ананасами, следующим образом вскрывает гедонистическую подоснову этих «экзистенциальных путешествий», заставляющую аборигенов продолжать свои бесконечные гастроли в космический корабль землян: «Ах, у нас осталось в жизни так мало радостей, - сказал зеленый человечек. - И мы никогда раньше не пробовали ананасов. Я, например, теперь буду каждый день отправляться во вчерашний день, чтобы съесть ананас, который я съел вчера... »
Раздваиваясь между двумя крайностями - драматизмом и отчаянием запертого в стекло гофмановского студента Ансельма и эйфоричностью и безмятежностью зеленого человечка (столь приверженного ананасам, которые можно в контексте рассматриваемой нами темы приравнять к «образам») - человечество все больше склоняется в объятия виртуальной сансары, которая нежно, но безнадежно и неотвратимо обволакивает его покрывалом образов. Каждая новая ее жертва, увлекшись многообразием возможностей, открывающихся во время «экзистенциального путешествия», сначала попадает в ситуацию зависимости и привязанности, заставляющую ее биться в истериках наркотического ожидания очередной «порции» новой реальности. В живой телесный организм постепенно встраивается информационный киберчип, заставляющий принимать новые правила игры как данность, и наконец жертва плачет в новой заэкранной «стеклянной» жизни вполне реальными слезами.
Возможно, большая часть разгадок парадоксов, связанных с природой этого феномена, еще ждет исследователей впереди. Заключается ли смысл новой визуальности в материализации образа? Возможно, понятие образа не сводимо к представлению о некото-
рой «картинке»? Возможно, его природа гораздо более спиритуа-листична, чем об этом принято думать сейчас. Ведь киберобраз, по сути, - всего лишь совокупность пикселей, точек, соединенных между собой пустотой. Бесчисленность информационных визуальных потоков, избыточная образность, возможно, чревата возвратом к без-образию, пустоте, изначальному хаосу ничто.
Визуалистика же, становясь основным экспертом в области public relations с миром Прообразов наших земных образов, предстающих перед нами в иконической форме визуализированных информационных посланий, все больше превращается в кластер быстро развивающихся исследовательских проблематик. А это означает для нее непрерывный теоретико-методологический поиск и творческий диалог практически со всем современным социально-гуманитарным знанием.
2014.02.001-002. ВИЗУАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА И ОБЩЕСТВО ЭПОХИ ПОСТМОДЕРНА. (Сводный реферат).
2014.02.001. LA ROCCA F. Culture visuelle et visualisation du monde: L'expérience in visu // Sociétés. - Toulouse, 2011. - Vol. 112, N 2. -P. 94-102.
2014.02.002. LA ROCCA F. Techno-œil: Jeux de formes et d'images // Sociétés. - Toulouse, 2011. - Vol. 111, N 1. - P. 71-79.
Фабио ла Рокка (Университет Пари Декарт-Сорбонн, Париж) в статье «Визуальная культура и визуализация мира: Опыт в процессе видения» [001] анализирует возросшую роль визуальных образов в постмодернистском обществе, связывая ее с массивным вторжением техники в повседневность и переходом на цифровые технологии.
Употребление в отношении современности термина «цивилизация образов» отражает важнейшую роль образов в современном мире. Если в прошлом научной мысли была свойственна недооценка визуального образа, его отнесения к миру воображения и иррациональности, то кризис рациональности привел к восстановлению значимости этого феномена в культуре и науке. Сегодня визуальные образы являются одной из основных характеристик эры постмодерна, полагает автор. Он подчеркивает высокую степень
