CC BY
225
УДК 340.114.5 ББК 67.0
Контарев Анатолий Александрович Kontarev Anatoly Aleksandrovich
профессор кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Ростовского юридического института МВД России доктор философских наук, профессор.
Professor, Department of Humanitarian and Socio-Economic Disciplines, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, Doctor of Philosophy, Professor. E-mail: anatolyrontarew@rambler.ru
НОРМАТИВНЫЙ И ФИЛОСОФСКИЙ ПОДХОДЫ К ПРОБЛЕМЕ СУЩНОСТИ ПРАВА
Normative and philosophical approaches to the problem of the essence of law
Статья посвящена методологическому анализу наиболее распространенных в современном российском правоведении подходов к праву - нормативного и философского. Автор показывает, что природу этих методологических подходов следуетрас-сматривать в контексте особенностей научного и социально-гуманитарного видов рациональности.
Ключевые слова: право, сущность права, методологический подход, научная рациональность, теория права.
Полагаем, не будет преувеличением сказать, что современное российское правоведение находится в состоянии кризиса. Тем более что такая оценка не является новой, поскольку впервые она была озвучена еще на заре истории новой России и вызвана необходимостью формирования альтернативных советской теории государства и права подходов к праву. Однако два десятилетия, прошедшие со времени принятия Конституции РФ, нисколько не снизили остроту этих оценок, которые сегодня часто подкрепляются солидным теоретическим обоснованием, новыми подходами к праву, связанными либо с его интегральной синтетической интерпретацией в рамках некоего нового типа правопонимания [6; 14; 15], либо с исторической и теоретической необходимостью формирования новой правовой науки [11; 12]. Однако основным лейтмотивом этой затянувшейся дискуссии о судьбах правоведения все это время оставался вопрос об эвристической значимости, теоретической корректности, методологической и идеологической целесообразности двух альтернативных подходов к сущности права - нормативного и философского. Полагаем, что именно этот не снятый с повестки дня правоведения вопрос и
The article dedicated to the problem of widespread to law approaches in contemporary Russian theory of law - normative and philosophy. The author clears that nature of these methodological approaches we have to interpret with respect to the context ofpeculiarities of scientific and social-humanitarian rationality.
Keywords: law, essence of law, methodological approach, scientific rationality, theory of law.
именно указанные подходы, активно применяемые в нем, являются основным свидетельством того кризиса, о котором было упомянуто выше.
Не стоит обосновывать актуальность проблемы сущности права. Ведь, несмотря на историю формирования различных подходов к решению этой проблемы, она столь же актуальная, как и сто, двести и более лет назад, и занимает едва ли не главное место среди иных проблем правоведения. По нашему мнению, это может объясняться несколькими обстоятельствами: во-первых, тем, что от раскрытия сущности права в значительной степени зависит ответ на многие ключевые теоретические вопросы, связанные с происхождением права, его функционированием в обществе, соотношением правовой нормы и правоотношения, природы юридического закона и пр.; во-вторых, тем, что как сама постановка проблемы сущности права, так и способ ее интерпретации реализуются в соответствующем аксиологическом, мировоззренческом, политическом и др. контестах, которые изменяются во времени, имея историческую природу, будучи обусловленные множеством социальных факторов, в том числе и историческими особенностями са-
мого права; в-третьих, тем, что правоведение, равно как и другие социально-гуманитарные науки, включено в контекст научной рациональности, которая эволюционирует, изменяется под воздействием как внешних социальных и культурных, так и внутринаучных факторов, формируя устойчивые стили научного мышления, оказывающие влияние на способ постановки и решения проблемы сущности права [18].
В связи этим следует отметить, что теоретическая интепретация данной проблемы имеет существенное докринальное значение, то есть содержание учения как совокупности принятых научным сообществом положений о праве в значительной степени определяется именно решением данной проблемы - соответствующей теоретической интерпретацией сущности права. Так, если обратиться к анализу советских и современных российских теоретических постулатов, раскрывающих сущность права, то мы можем заметить несколько важных обстоятельств: во-первых, в российской теории государства и права решению данной проблемы отводилось важное место; во-вторых, существенное сходство подходов к данной проблеме, прежде всего состоящее в нормативной интерпретации права; в-третьих, разночтения как в постановке, так и в решении данной проблемы объясняются применением наряду с нормативным и классового подхода, господствовавшего в советском социально-гуманитарном знании.
Так, в теории государства и права сущность права определялась на основе классового подхода, сформулированного еще К. Марксом и Ф. Энгельсом в «Манифесте коммунистической партии»: «Ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяются материальными условиями жизни вашего класса» [13, с. 422]. Поэтому советская правовая доктрина исходила из того, что «право представляет собой систему общеобязательных норм, правил поведения, официально провозглашаемых или призванных (санкционированных) государством. Эти нормы выражают волю господствующего класса» [17, с. 54]. Особенностью подхода, применяемого советской правовой доктриной, являлось то, что, с одной стороны, понимание права было нормативным (нормативное правопонимание), а с другой - классовым, то
есть формально-нормативное правопонима-ние, которое само по себе может быть достаточным на уровне раскрытия права как явления (формальная сторона), дополнялось определением его социальной и политической сущности (классовый подход к праву). Некоторые советские теоретики права в период перестройки усматривали в этом коренное противоречие советской правовой доктрине, что практически выражалось в приоритете государственно-волевого компонента в праве, в принципе целесообразности и, соответственно, непоследовательности в проведении принципа законности [1; 2].
Отличие современной правовой доктрины, формирование которой, очевидно, еще продолжается, заключается в преодолении классового подхода и акценте на формально-догматической интерпретации сущности права. Вместе с тем наличие других типов правопонима-ния, функционирующих в поле современного российского правоведения, объясняет попытки некоторых авторов в процессе раскрытия сущности права определять его исходя из разных интерпретаций, выделяя общие положения данных подходов. Так, например, некоторые авторы отмечают: «Несмотря на противоречивость и различие научных представлений о праве, все эти учения имеют ряд общих положений:
- право есть социальное явление, без которого невозможно существование цивилизованного общества;
- право в нормативной форме должно отражать требования общечеловеческой справедливости, служить интересам общества в целом, а не отдельным его классам или социальным группам, учитывать индивидуальные интересы и потребности личности как первоосновы общества;
- право частной собственности является основой всех прав человека;
- право есть мера поведения, установленная и охраняемая государством» [19, с. 171].
Другие исследователи, опираясь на положение о том, что разные подходы к праву выражают лишь его аспекты, стремятся определить сущность права на основе их интеграции. Отсюда возникает некая структурная интерпретация права: «...право с точки зрения социальной выступает в виде официально установленной и поддерживаемой государством
системы социальной свободы и справедливости. С точки зрения формальной оно выглядит как система норм и других видов нормативных правовых предписаний; с содержательной стороны - как нормативно закрепленный результат правотворческого компромисса. Объединительным моментом этих аспектов является понимание права как определенной, установленной на официальном уровне системы нормативных установок, регулирующих поведение людей» [5, с. 35].
Но очевидна неудовлетворительность подобных подходов, поскольку это стремление выделить общее в разных способах интерпретации права не соответствует задаче раскрытия его сущности как устойчивого, внутреннего содержания, которое бы выражалось в единстве форм его бытия. Такое усредненное толкование по своему результату направлено на выделение содержания (элементов, составляющих право как нормативную систему) ию-ридических форм права (источники права). Полагаем, что позитивным результатом данного подхода является выяснение связи способа интерпретации сущности права с соответствующим типом правопонимания, когда оно выступает и начальным, и конечным пунктом раскрытия сущности права. Так, профессор Н. Н. Вопленко совершенно справедливо указывает, что именно правопонимание «... предстает как своеобразная онтология права, система идей, объясняющих сущность и бытие права в обществе» [5, с. 11]. Однако в целом такая постановка проблемы сущности права является не столько предпосылкой ее решения, сколько способом уклонения от этого, поскольку ограничивается лишь указанием на теоретико-методологические источники той или иной трактовки проблемы.
В этой связи нельзя не отметить значение подхода к данной проблеме, разработанного профессором М. И. Байтиным, который стремится ее исследовать не на основе усредненного толкования, а в контексте укорененного в российском правоведении нормативного правопонимания, противопоставляя его общему (философскому) правопониманию и полагая, что сущность права заключается в том, что это «.система общеобязательных формально определенных норм, которые выражают государственную волю общества, ее общечеловеческий и классовый характер; издаются и санк-
ционируются государством и охраняются от нарушений возможностью государственного принуждения; являются властно-официальным регулятором общественных отношений» [3, с. 81-82]. При этом автор подчеркивает, что главная ошибка философского подхода к определению сущности права заключается в выходе содержания этого понятия за пределы правовой нормы (то есть права), отождествлении с правом правосознания, правоотношений, субъективных прав, распространении его на всю правовую систему, отрыве права от государства, а также противопоставлении права закону [3].
В связи с этим мы хотели бы подчеркнуть, что возможность научного изучения права, которую и стремятся реализовать большинство представителей отечественной теории государства и права, обусловлена лишь таким его пониманием, которое предполагает его интерпретацию в качестве объекта, что и позволяет ставить цель достижения объективной по содержанию истины в процессе его познания, предполагая разработку и использование методов познания, нивелирующих субъективность исследователя. Причем это должен быть именно эмпирический объект, данный в предметных «осязаемых» формах, поскольку лишь изучение такого объекта позволяет исключить по возможности полностью оценочные суждения из процесса познания и реализовать прикладную направленность научной теории. Поэтому когда речь идет о научном анализе права, то подразумевается его изучение как явления, а правовая норма рассматривается в качестве элементарного явления права. Отсюда следует, что нормативное правопонимание более соответствует критерию научного изучения права, нежели общее (философское) правопонимание, которое, впрочем, на такую роль и не претендует, имея иные задачи.
При такой постановке проблемы сущности права неизбежны негативные следствия, которые присущи, пожалуй, всем теориям, нормативизму в частности. Эти негативные следствия можно свести к консерватизму, догматизму и этатизму данной доктрины, которые обусловливаются акцентом на изучении формальной стороны права как социального регулятора общественных отношений посредством санкционированных государством норм, имеющих общеобязательный характер благо-
даря их закреплению в законе и иных источниках права. Указание же на волевой, классовый компоненты права, по сути, не изменяет рассмотренной особенности подхода, не влияет на формальную трактовку права, доминирующую в нем. Неслучайно подобные нормативные теории, как правило, являются и инст-рументалистскими, когда, хотя и признается существование некоей социальной цели в праве, само право рассматривается в качестве инструмента - «.в качестве юридических способов решения субъектами соответствующих задач, достижения своих целей (интересов)» [16, с. 722]. По мнению некоторых теоретиков, признающих противоречивый характер данной ситуации, эта проблема может быть решена созданием особой области правоведения - политики права [11; 12]. Но это означает признание недостаточности нормативного подхода к изучению сущности права.
Противопоставление научного и философского подходов к праву возникает в XIX веке в связи с распространением позитивизма на сферу правоведения и предполагает, с одной стороны, определение его объекта в качестве позитивного права (действующего законодательства), а с другой - использование строгих (часто естественнонаучных) методов его изучения. При этом философскому подходу к праву отводилась роль моральной оценки действующего законодательства. Однако необходимость решения задачи общей трактовки права на фоне развивающегося отраслевого правоведения вновь и вновь обращалась к философии как системе целостного знания. Тем не менее вопрос о том, как совместить научное изучение сущности права с его философским понятием оставался открытым.
В этой связи большой интерес представляет отечественное правоведение, где данная проблема активно обсуждалась в XIX - начале XX века. В результате были предложены разные решения, связанные как с исключением философии (философии права) из сферы научного правоведения, так и с «онаучиванием» философии, приспособлением ее к решению задач науки права. По мнению одного из российских теоретиков позитивистской ориентации, правоведение как наука имеет особую, отличную от философской задачу: «Эта задача заключается в том, чтобы определить понятие о положительном праве. Вниманию ис-
следователя подлежит только то право, которое действует, но не то, которое должно бы действовать. Этим ограничением избегается при определении понятия опасность смешения права с правовым идеалом, со справедливостью» [17, с. 273]. Если наука вообще имеет дело с научными фактами, то научное правоведение - с юридическими отношениями, которые урегулированы нормами права [7].
Так, в целом отрицалась не только необходимость, но и возможность использования средств традиционной классической философии в научном изучении права. Однако при этом никто не отрицал необходимости для правоведения общего знания о праве. В условиях бурного развития правоведения, которое выражалось в дифференциации и специализации юридического знания, остро стоял вопрос о необходимости формирования новой научной юридической дисциплины, которая бы существенно отличалась как от философии права, так и от распространенной в то время в университетском образовании энциклопедии права. Это новое учение должно интегрировать разрозненное юридическое знание на основе выяснения общего понятия о праве, которое, однако, должно быть не дедуктивно как философское понятие о праве, а индуктивно, опираться на данные отраслевых юридических наук [8]. По замыслу Н. М. Коркунова, данный подход исключал произвольность в постановке проблемы сущности права, поскольку эмпирической основой данной науки являлись отрасли права. Выяснение их общего содержания позволило составить понятие права, которое не является результатом единого подхода к праву в философском смысле. Несмотря на расширительное толкование права как способа разграничения интересов, прежде всего посредством установления при помощи юридической нормы прав и обязанностей, определение права Н. М. Коркуновым опирается на отраслевое правоведение, решая задачи общего правоведения и, соответственно, играя методологическую роль, устанавливая общие закономерности возникновения права, его функционирования в обществе.
Данный пример в настоящей статье представляется важным по нескольким причинам. Прежде всего, он иллюстрирует попытку реализации научного подхода к праву, который состоит в ориентации общей теории права на
эмпирическое поле отраслевого правоведения, что должно исключить произвольность и оце-ночность теоретических положений. Другой причиной является то обстоятельство, что подход Н. М. Коркунова основан на идее о том, что общее учение о праве не только необходимо для дальнейшего развития правоведения, но и его формирование является закономерным этапом эволюции правового знания. Третьей же причиной является то, что общее понимание права теоретиком формируется не на основе выделения его сущности, то есть его внутреннего содержания, обусловливающего его формы, которое может быть лишь идеальным, а на основе выделения внешних юридических признаков, интерпретируемых в социальном контексте в качестве способа решения социальной задачи - реализации интересов посредством их разграничения. При этом когда речь идет о предмете общей теории права, конечно же, рассматриваются не сами интересы социального субъекта, а юридические способы их разграничения [8]. В качестве же последней причины необходимо указать на то, что Н. М. Коркунов сознательно противопоставлял общую теорию права как научную дисциплину философии права, указывая при этом на основной порок философии права, которая, по его мнению, уже сыграла свою положительную роль в интеграции правового знания, преодолев хаотичность и бессистемность энциклопедии права, - на ее оторванность от правовой реальности в силу дедуктивного характера философского знания. Следовательно, согласно этому теоретику, общий подход к праву не только возможен, но и необходим как способ интеграции правового знания, но не на метафизической (философской), а на научной основе.
Такая точка зрения не является случайной и, по нашему мнению, выражает специфическую ситуацию, связанную с особенностями формирования правовой науки того времени, требованием уточнения ее предмета, а значит, определением общего содержания права, то есть такого содержания, с которым бы могла согласиться и опираться на него в дальнейших исследованиях любая отрасль правового знания. Н. М. Коркуновым эта задача решается на основе социологического правопонимания (социологического позитивизма), ищущего источники общего содержания права в обще-
стве, в тех формах, в которых они реализованы в позитивном праве.
По некоторым оценкам, социологическое правопонимание в его российской интерпретации склонно к нарушению общего методологического принципа юридического позитивизма, состоящего в признании лишь позитивного права (законодательства) в качестве источника права и предмета правовой науки [10]. По нашему мнению, это не совсем так, поскольку для Н. М. Коркунова именно позитивное право остается предметом общей теории права. Точнее, речь у него идет не столько о самом позитивном праве, сколько о знаниях отраслевого правоведения о нем. Экспликация же общего содержания на основе выделения формального свойства - способ разграничения интересов. Здесь речь идет не о содержании самих интересов, а об их юридической форме, закрепленной в позитивном праве, не столько о социальном, сколько о юридическом источнике права.
В данном контексте важно отметить, что необходимость выделения общего содержания права в целях интеграции правоведения как науки признавали многие юридические позитивисты того времени как социологической, так и формально-догматической ориентации. Некоторые авторы, напротив, полагали, что такую задачу может решить лишь философия права в силу общего характера философского знания и того, что лишь философия способна раскрыть сущность права. Но эта задача не относится к сфере правоведения, это именно философская задача. А без ее решения не может возникнуть полного знания о праве [17]. Таким недостающим знанием всегда будет философское мировоззренческое знание. Так, «. философия, занятая выработкою общего мировоззрения на основе выводов отдельных наук, не в состоянии при современном развитии знания вступать в непосредственное отношение с каждой специальной наукой. Философия права является в данном случае в роли посредницы. Это как бы мост, перекинутый от философии к правоведению. По этому мосту провозится от правоведения к философии отчасти обработанный юридический материал для того, чтобы потом вернуть его с той стороны вполне обработанным при помощи таких средств, которыми правоведение не располагает» [17, с. 25-26].
В такой интерпретации философия права теряет свой главный объект - сущность права, его идеальное содержание. С этими задачами, очевидно, вполне мог согласиться и цитируемый выше М. Н. Коркунов, с той лишь разницей, что их решение вменяется в обязанность не философии права, которую он полностью отождествлял со школой естественного права, а с общей теорией права. Вероятно, такая интерпретация необходимости и природы общего знания о праве присуща юридическому позитивизму как таковому. Поэтому понимаемая в позитивистском духе философия права может быть лишь позитивистской философией, то есть общей теорией права. Г. Ф. Шерше-невич вполне предсказуемо говорит о том, что «.философия права, отказавшись, раз навсегда, от всяких естественноправовых увлечений, должна заняться исключительно исследованием основных понятий, лежащих в основе всякого положительного права. Философия права превращается в теорию права, которая получает название общей, чтобы отличить ее от тех теорий, которые создаются в пределах специальных юридических наук. На основании только исторически данного материала философия права должна выяснить, что такое вообще право, независимо от его изменчивого содержания.» [17, с. 39-40].
Но, с другой стороны, с чем не могут не согласиться теоретики права того времени, философия права имеет не только теоретическую, но и практическую сторону, выражающуюся в изучении действительности с точки зрения должного и, соответственно, критике ее. В случае философии права речь идет об изучении того, каким должно быть право и о том, насколько в данном конкретном случае позитивное право не соответствует представлению о должном. Так, например, Н. М. Коркунов во введении к своей работе «История философии права», говоря о праве как о «явлении общественности», вынужден был признать, что «. для полного объяснения явлений общественности необходимо принимать во внимание и то, как относятся к ним люди, как думали и думают о них» [9, с. 1]. А значит, общая теория права по содержанию своего предмета и задачам не совпадает с философией права.
Общая теория права как научная дисциплина способна вскрыть глубокие и общие для различных отраслей права закономерности,
типические особенности и черты, свойственные им, раскрывающие фундаментальные принципы права, выражаемые в системе понятий, главным из которых является право. Но никакая юридическая теория не способна дать ответ на вопрос, который время от времени рассматривается как ключевой не только для самого права, но и, возможно, для всей эпохи. Это вопрос о том, каким должно быть право не по форме, а по содержанию, ответ на который возможен лишь в контексте разграничения явления и сущности права, где явление есть не что иное, как формы и источники права, а сущность - идея, лежащая в его основе, ценности и идеалы, наполняющие позитивное право реальным социальным смыслом.
Русскому правоведу П. Г. Виноградову, отличавшемуся пристрастием к социологическому позитивизму в методологии своих исследователей, принадлежат замечательные слова, которыми он объясняет место, роль, значение и предмет изучения философии права. Он писал: «... право, будучи делом рук человеческих, стареет не только в его отдельных нормах и доктринах, но и в его общей национально-исторической постановке, а потому призыв к очищению и реформе права может с каждым поколением становиться все настойчивее и настойчивее. Тогда общественное мнение обращается к действительности, к идеалам; начинается отвлеченное исследование существенных свойств права с точки зрения справедливости. Конечно, эти понятия справедливости являются сами историческими, но они извлекаются не из сложных компромиссов положительного права, а из более простого и более научного учения философской доктрины» [4, с. 151].
Таким образом, можно сказать, что на заре становления российской общей теории права, несмотря на существенные разночтения подходов к праву, культивируемых представителями юридического позитивизма, сформировались три основных принципа данной науки, определившие ее предмет и методологию:
1) право, которое реально существует как действующее позитивное право, имеет некоторое общее содержание, являющее предметом общей теории права;
2) общее содержание права является ре-
зультатом теоретического абстрагирования, индуктивного обобщения свойств отраслевого права на основе интеграции знаний отраслевого правоведения;
3) научное изучение права сопряжено с такой его интерпретацией, согласно которой общим содержанием права является его формально-нормативная природа.
В контексте предмета настоящей статьи отметим, что в пределах такой постановки проблемы сущности права, то есть в рамках его научного изучения, является безальтернативным отождествление сущности с общим (типическим) содержанием права. Учитывая же то обстоятельство, что задача выделения общего содержания права состоит в формулировании его формально-юридической природы, следует подчеркнуть, что в категориальной оппозиции сущности и явления данное обобщение выражает последнее. При этом проблема сущности в контексте этого подхода даже не ставится.
Так, можно предположить, что это являет-
Литература
1. Алексеев С. С. Тайна и сила права. М., 2009.
2. Алексеев С. С. Правовое государство -судьба социализма. М., 1897.
3. Байтин М. И. Сущность права (современное нормативное понимание на грани двух веков). Саратов, 2003.
4. Виноградов П. Г. Очерки по теории права. М., 1915.
5. Вопленко Н. Н. Очерки общей теории права. Волгоград, 2009.
6. Графский В. Г. Интегральная (синтезированная) юриспруденция: актуальный и все еще не завершенный проект // QRZ: библио-фонд. URL: http://bibliofond.ru/view.aspx?id =97806.
7. Капустин М. Н. Юридическая энциклопедия (догматика). СПб., 1893.
8. Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. СПб., 1915.
9. Коркунов Н. М. История философии права. СПб., 1915.
10. Лукьянова Е. В. Учение о законе в русской юриспруденции. М., 2014.
11. Малько А. В. Правовая политика как направление научных исследований, область юри-
ся особенностью нормативного подхода к праву в целом, включая и современное российское правоведение. В связи с этим попытки изучить сущность права с позиций нормативного пра-вопонимания являются методологически некорректными, поскольку речь идет не о сущности, а об общем содержании права.
Полагаем, что лишь в пределах философского подхода к праву возможна постановка проблемы его сущности, а определение содержания права является главной задачей философии права, что и обусловливает круг проблематики данной сферы знания. Поэтому можно предположить, что противоречия между нормативным и философским подходами к праву выражают диалектическую природу процесса его познания, раскрываемую категориями «содержание» и «форма», «сущность» и «явление», где нормативизм ориентирован на познание права как явления, а философский подход к праву анализирует его сущность.
Bibliography
1. Alekseev S. S. The mystery and forth of law. Moscow, 2009.
2. Alekseev S. S. Law state - the destiny of socialism. Moscow, 1987.
3. Baytin M. I. The essence of law (the contemporary normative understanding on the border of two century). Saratov, 2003.
4. Vinogradov P. G. Essays on theory of law. Moscow, 1915.
5. Voplenko N. N. Essays on theory of law. Volgograd, 2009.
6. Grafsky V. G. Integral (sintisated) jurisprudence: acute and not finished project // QRZ. URL: http://bibliofond.ru/view.aspx?id=97806.
7. Kapustin M. N. Juridical encyclopedia (dogmatic). St. Petersburg, 1893.
8. Korkunov N. M. Lectures on general theory of law. St. Petersburg, 1915.
9. Korkunov N. M. History of philosophy of law. St. Petersburg, 1915.
10. Lukyanova E. V. Doctrine on legislative in Russian jurisprudence. Moscow, 2015.
11. Malko A. V. The law policy as the directions of scientific studies, the realm of juridical experience and teaching discipline // State and law. 2012. № 10.
дической практики и учебная дисциплина // Государство и право. 2012. № 10.
12. Малько А. В. Правовая политика как категория 21 века // Государство и право. 2012. № 11.
13. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии // Сочинения. Т. 4.
14. Поляков А. В. Возможна ли интегральная теория права? // QRZ: библиофонд: электронная библиотека. URL: http://bibliofond.ru/ view.aspx?id=97806.
15. Поляков А. В. Постклассическое правоведение и идея коммуникации // Правоведение. 2006. № 2.
16. Теория государства и права: курс лекций / под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М., 2001.
17. Теория государства и права / под ред. А. И. Денисова. М., 1980.
18. Тимошина Е. В. Теория и социология права Л. И. Петражицкого в контексте классического и постклассического правопонимания: дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2013.
19. Хропанюк В. Н. Теория государства и права. М., 1997.
20. Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. М., 1910.
12. Malko A. V. Law policy as a category of 21 century // State and law. 2012. № 11.
13. Marx K., Engels F. Manifest of communist party // Essays. Vol. 4.
14. Polyakov A. V. Is integral theory of law possible?. URL: http://bibliofond.ru/view. aspx? id=97806.
15. Polyakov A. V. Postclassical law theory and the idea of communication // Theory of law. 2006. № 2.
16. Theory of state and law. Curs of lectures. Moscow, 2001.
17. Theory of state and law / ed. by A. I. Deni-sova. Moscow, 1980.
18. Timoshina E. V. Theory and sociology of law in the context of classic and postclassic law understanding: dis. ... doctor of law. St. Petersburg, 2013.
19. Hropanuk V. N. The theory of state and law. Moscow, 1997.
20. Shershenevich G. F. The general theory of law. Moscow, 1910.
