CC BY
21УДК 343.139(09) DOI 10.25724/VAMVD.QCDE
ББК 67.410.213.1-1
М. С. Колосович, Ю. С. Чичерин
НОРМАТИВНАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ ГЛАСНОСТИ СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА
ПЕРИОДА СУДЕБНОЙ РЕФОРМЫ 1864 ГОДА
Долгие столетия осуществляемое в глубочайшей тайне от обвиняемого и потерпевшего уголовное судопроизводство в силу своей закрытости и отсутствия общественного контроля было неспособно защитить население от возрастающей преступности, произвола и коррупции чиновников правоохранительных органов. Судебная реформа 1864 г. значительно изменила подходы законодателя к уголовному судопроизводству, создав новые механизмы реализации прав и законных интересов его участников. Произошедшие благодаря этому изменения, несмотря на активное противодействие судов, прокуратуры и Министерства юстиции, настолько преобразили суды, что все последующие попытки правящей элиты возвратиться к прежней модели негласного уголовного судопроизводства провалились. Причиной невозможности регресса системы правосудия стало появление в уголовно-процессуальном законодательстве второй половины XIX в. гласности судебного разбирательства, показавшей себя эффективным средством обеспечения прав и законных интересов его участников. Статья посвящена вопросам появления в Российской империи теории гласности судебного разбирательства, проблемам ее законодательного закрепления, а также влиянию работ Ш. Л. Монтескье, Ч. Беккариа, И. Канта, И. Бентама и Г. В. Ф. Гегеля на разработку судебной реформы 1864 г.
Ключевые слова: судебная реформа 1864 года, гласность уголовного судопроизводства.
M. S. Kolosovich, Yu. S. Chicherin
NORMATIVE REGULATION FOR PUBLICITY OF CRIMINAL PROCEEDINGS
DURING THE JUDICIAL REFORM OF 1864
For many centuries criminal proceedings implemented in the greatest secrecy from the accused and the victim due to their closed nature and lack of public control were unable to protect the community from the rising crime, arbitrariness, and corruption of law enforcement officials. The judicial reform of 1864 significantly changed the legislator's approaches to criminal proceedings having created new mechanisms for implementing the rights and legitimate interests of their participants. The changes that took place due to the reform despite active counteraction of the courts, the Prosecutor's Office, and the Department of Justice transformed the courts so much that all subsequent attempts of the ruling elite to return to the previous model of covert criminal proceedings failed. Impossibility for the justice system to regress was explained by emerged publicity of the trial in the criminal procedure legislation of the second half of the 19th century which proved to be an effective means of ensuring the rights and legitimate interests of the trial's participants. The article deals with emergence of the theory about publicity of judicial proceedings in the Russian Empire, the problems of normative regulation for the mentioned institution, as well as the influence of the works by Ch. L. Montesquieu, C. Beccaria, I. Kant, J. Bentham and G. W. F. Hegel on the development of the judicial reform of 1864.
Key words: the judicial reform of 1864, publicity of judicial proceedings.
В конце XVII в. в мире произошло осознание глобальности проблемы отсутствия гласности в судопроизводстве. Впервые это отметил Ш. Л. Монтескье (1748 г.) [1, с. 584—585], затем Ч. Беккариа (1780 г.) [2, с. 29], И. Кант (1795 г.) [3, с. 184—186], И. Бентам (1825 г.) [4, с. 133—138], Г. В. Ф. Гегель
(1821 г.) [5, с. 260], другие ученые, считавшие гласные судебные разбирательства полезными и выступавшими за их возвращение в судопроизводство.
Конституция США 17 сентября 1787 г. провозгласила, что в случае рассмотрения дел об измене, заседания должны быть открытыми (раздел 3 ст. 3)
15 декабря 1791 г. в названный акт внесли 12 поправок, гарантирующих обвиняемому право на публичное разбирательство дела судом. То же самое было установлено Конституцией Франции 3 сентября 1791 г., Конституцией Дании 3 июня 1849 г., Конституцией Японской Империи 11 февраля 1889 г. Изданные в 1799 г. прусский, а в 1813 г. баварский уставы заменили следственное судопроизводство следственно-обвинительным, смягчив положение обвиняемого предоставлением ему итогового акта обвинения, а также правом избрания защитника, его присутствия на судебном заседании, где заслушиваются все доказательства, и участия в устных и публичных прениях в суде.
Суд присяжных и гласность судопроизводства в 1829 г. вводится на острове Мальта, в 1834 г. — в Греции, в 1836 г. — в Швейцарии в 1837 г. — в Португалии, в 1848 г. — в Германии и некоторых кантонах Швейцарии, в 1853 г. — в Австрии, в 1855 г. — в Италии и других странах.
Философия Ш. Л. Монтескье, Ч. Беккариа, И. Канта и И. Бентама была положительно воспринята Екатериной II [6, с. 39—51], а позже Александром I, распорядившимся перевести на русский язык их труды [7, с. 38—44; 8, с. 53—62] и привлечь к разработке судебной реформы западноевропейских ученых. Теоретической основой идеологии революционной демократии рассматриваемого исторического периода также стали работы Г. В. Ф. Гегеля [9, с. 108—111]. В ноябре 1822 г. публицист, экономист и активный участник движения декабристов Н. И. Тургенев в своем экстракте отмечал плачевное состояние судопроизводства, однако поддающегося улучшению введением словесности и гласности, отделением судов от правительства, их независимостью, устройством судов, адвокатов и стряпчих [10, с. 33—34].
В 1823 г. равенство граждан перед законом и публичность судебного процесса фигурировали в проектах реформ декабристов, причем предполагалось, что судебная реформа должна быть реализована одной из первых. Все это стало объектом пристального внимания Николая I, поручившего летом 1826 г. секретарю Следственного комитета для изысканий о злоумышленных обществах
A. Д. Боровкову составить из писем и записок осужденных декабристов систематический свод о внутреннем положении России, который 6 декабря 1826 г. (в день образования Секретного комитета по реформированию Российской империи) был предоставлен для изучения председателю Кабинета министров (и председателю секретного комитета)
B. П. Кочубею [10, с. 32—34], а 27 марта 1827 г.
Комитет министров, заслушав свод, своим заключением постановил «извлечь из сих сведений возможную пользу при будущих трудах своих» [11, с. 6].
Были и противники преобразований. В 1841 г., критикуя публичность судопроизводства, Я. И. Бар-шев отметил ее негативные черты:
1) ошибочно мнение, что публичность позволяет судить самому народу, «судит не судья, а по средству него закон», «народ же может выступить лишь в качестве контроля судебных действий, при этом худым»;
2) способствует распространению данных о преступлении, а также навыков их совершения;
3) способствует сговору между соучастниками преступления и сокрытию его следов [12, с. 66—68].
В 1855 г. началось правление Александра II, в наследство которому досталась потерявшая авторитет страна с глубоким финансовым кризисом и возрастающим общественным недовольством: «Ко времени вступления на престол Александра Николаевича не было стороны нашего быта в такой мере дискредитированной и признанной всеми не состоятельной, как наша судебная власть» [13, с. 40].
Стремление монархии удержать трон в своих руках препятствовало четкому распределению функций между административной, судебной и законодательной властями. В данных условиях не могло быть самостоятельного и не зависимого в своих решениях суда. Крайне неудовлетворительным было и состояние предварительного следствия, которое в обстановке канцелярской тайны, сословного судопроизводства без контроля населения и должного прокурорского надзора совмещало в себе функции защиты и обвинения.
Отсутствие гласности судопроизводства позволило чиновникам безнаказанно скрывать незаконные способы его ведения. Следователь, обладая бесконтрольными полномочиями и прикрываясь тайной следствия, нарушал права обвиняемого и занимался мздоимством. По этому поводу Ф. Кони писал: «Безотчетный произвол, легкомысленное лишение свободы, напрасное производство обысков, отсутствие ясного сознания о действительном составе преступления, неумелость и нередко желание „покормиться", „выслужиться" или „отличиться" были характерными признаками производства таких следствий, причем ввиду того, что собственное признание обвиняемого считалось законом за „лучшее доказательство всего света", бывали случаи добывания его истязаниями и приемами замаскированной пытки» [14, с. 5]. Несмотря на столь льготный для полиции и суда режим дея-
тельности, по данным Министерства юстиции Российской империи, лишь 12,5 % вынесенных приговоров являлись обвинительными [15, с. 40].
Александр II, осознавая необходимость реформирования судебной системы, продолжил демократические преобразования своего отца, провозгласив в Манифесте «О прекращении войны» от 19 марта 1856 г. (Полное собрание законов Российской Империи (ПСЗ) № 30273): «При помощи небесного промысла, всегда благодеющего России, да утверждается, совершенствуется ее внутреннее благоустройство, правда и милость да царствуют в судах ее, да развивается повсюду с новой силой и стремление к просвещению и всякой полезной деятельности, и каждый под сенью закона во всем равном и справедливом, всем равно покровительствующем да наслаждается в мире плодами трудов невинных».
Активное участие в появлении гласных судебных разбирательств приняла прогрессивная общественность, направлявшая в адрес императора письма со своим видением преобразований [10, с. 31—49]. Об этом говорили и депутаты от губернских комитетов. На их взгляд, Россия нуждалась в учреждении независимой судебной власти с введением гласного и словесного судопроизводства, предоставлением обществу возможности путем печатной гласности доводить до сведения верховной власти о недостатках и злоупотреблениях местного управления [10, с. 31—49]. Через несколько лет либералы Дворянского собрания Тверской губернии направили императору программу политических и социальных преобразований, также предусматривающую введение гласного и независимого суда [16, с. 493].
По мнению Б. В. Виленского, продвижением реформы власть рассчитывала сгладить острые углы, возникшие в обществе после отмены крепостного права и последовавшего за этим подъема революционного движения в стране [17, с. 199]. Между тем Министр юстиции В. Н. Панин, относясь к таким преобразованиям негативно и считая гласность «зародышем беспорядков общественных и возмутителем духа», запретил публиковать соответствующие статьи, пытаясь сдержать нарастающий интерес общественности к вопросам гласности судопроизводства [10, с. 31—32]. Насторожено воспринимали гласность и некоторые представители судебного сообщества и прокуратуры [18, с. 20]. Несмотря на это, в стране началась разработка судебной реформы. С 1857 по 1861 гг. в Государственный совет поступило 14 законопроектов, 6 из которых были направлены на реформирование уголовного судопроизводства, 8 — гражданского
[10, с. 51]. В 1861 г. начинается работа по созданию проекта Устава уголовного судопроизводства (проект УУС). Его авторами было отмечено, что гласность является одним из самым действенных средств защиты подсудимого, так как может поколебать уверенность народа в правильности судебного решения. Обсуждалось введение принципа гласности и на стадии предварительного расследования [19, с. 115—116]. По мнению авторов комментируемого проекта, здесь она была гарантом ограждения лица, подвергнувшегося преследованию, от злоупотреблений, явки свидетелей, не известных следователю, устранения несправедливых нареканий на добросовестность следователей и предупреждения возможного отказа подсудимого от сделанного им признания в совершении преступления. Для ограничения гласности следствия следователю было достаточно отразить в протоколе данный факт без указания причин. Отсутствие реальных механизмов гласности предварительного следствия заставило законодателя отказаться от задуманного [14, с. 16].
В 1862 г. утверждаются Основные положения судебной реформы (Основные положения 1862 г.), впервые нормативно утвердившие принципы грядущих преобразований: гласность, устность и состязательность уголовного судопроизводства, отделение судебной власти от законодательной и исполнительной, признание обвинительной формы процесса. Невзирая на то что в обсуждении проекта судебной реформы говорилось о гласности уголовного судопроизводства, в самом документе в итоге был применен термин «публичность». Интересно, что при рассмотрении вопросов гласности в гражданском судопроизводстве законодатель оставил слово «гласно» (ст. 8 ч. III).
Нововведение, свидетельствуя о серьезности намерения государства преобразовать судопроизводство, закрепляло следующие механизмы обеспечения гласности:
— в протоколах следственных действий и решениях, проводимых и принимаемых следователем по требованию прокурора, делалась об этом отметка (ст. 50 ч. IV Основных положений 1862 г.);
— обвиняемому для ознакомления предоставлялись акт обвинения (а по требованию и его копия) и материалы уголовного дела (ст. 60, 61 ч. IV Основных положений 1862 г.);
— судебного заседания начиналось с оглашения обвинительного акта (ст. 65 ч. IV Основных положений 1862 г.);
— дела рассматривались «словесно» (ст. 27 ч. III Основных положений 1862 г.);
— судебное разбирательство проводилось публично: в присутствии обвиняемых, свидетелей и посторонних лиц (ст. 60 ч. I, ст. 7 ч. II Основных положений 1862 г.);
— решение присяжных заседателей и приговор провозглашались немедленно в публичном заседании суда (ст. 76, 77, 92 ч. IV Основных положений 1862 г.);
— состоявшееся в публичном заседании окончательное решение суда, а также его обсуждение разрешалось публиковать самому суду или частным лицам в юридических журналах, однако с сохранением должного уважения к суду и его членам (в соответствии со ст. 62 ч. I Основных положений 1862 г. преследование нарушения данного правила поручалось прокурору);
— по окончании прений председатель суда кратко излагал существо дела и представленных в пользу или против обвиняемого доказательств (ст. 71 ч. IV Основных положений 1862 г.);
— опубликование «во всеобщее известие» отчетов о движении дел в судебных местах (ст. 65, 76 ч. II Основных положений 1862 г.).
К участию в судопроизводстве привлекались:
1) присяжные заседатели (ст. 78 ч. IV Основных положений 1862 г.), назначаемые из местных обывателей всех сословий (ст. 27 ч. I Основных положений 1862 г.), по всем делам (кроме дел о государственных преступлениях, ст. 125 ч. IV Основных положений 1862 г.), где предусмотрено наказание, связанное с лишением всех прав состояния, всех или некоторых особых прав и преимуществ;
2) понятые: при осмотрах, обысках и выемках (ст. 43 ч. IV Основных положений 1862 г.);
3) депутаты, несмотря на то что предварительное следствие производилось без участия депутатов сословий и ведомств (ст. 42 ч. II Основных положений 1862 г.). Данное правило не распространялось на расследование преступлений, совершенных священнослужителями (ч. 1 ст. 152 ч. IV Основных положений 1862 г.). Участие депутатов в следствии и судебном разбирательстве предусматривалось в Наказе чинам и служителям земской полиции от 3 июня 1837 г. (ПСЗ № 10306), в Указе «О приглашении в Таврический Совестный Суд по делам, относящимся до колонистов Южного края, Депутата со стороны Начальства тех колонистов» от 19 июля 1833 г. (ПСЗ № 6337);
4) особое присутствие в составе суда: по всем делам о государственных преступлениях состав суда расширялся местным губернским предводителем дворянства, одним из уездных предводителей дворянства местного судебного органа, одним
из городских голов того же округа, одним из волостных голов или старост того уезда, где находилась судебная палата (ст. 126 ч. IV Основных положений 1862 г.).
Анализируя принципы судебной реформы, А. И. Герцен и Н. П. Огарев отметили, что она стала большим шагом вперед, однако высказали несколько критических замечаний в ее адрес. Так, ими предлагалось ввести избираемость не только судьи, но и следователя, осуществляющего предварительное расследование. Его назначаемость администрацией создавала препятствия беспристрастности, добросовестности и демократизации всего судопроизводства. Было подвергнуто критике и игнорирование законодателем вопросов допуска к следствию защитника или депутатов сословий, что ограничивало состязательность расследования [17, с. 132, 133, 156].
В целях совершенствования механизмов реализации принципов судебной реформы разработчики призвали ученых и сотрудников правоохранительных органов направлять в их адрес замечания и предложения. В кратчайшие сроки со всех концов страны поступило 448 писем об изменении Основных положений 1862 г. Интересно, что нижние чины судебного ведомства восприняли нововведения с таким же восторгом, как и общество, отметив, что «во всех слоях давно чувствуется необходимость сменить отжившую форму судопроизводства, форму до того лишенную жизненного начала, что веру в правосудие, в действие и в силу закона утратили даже верные слуги Фемиды» [10, с. 78]. При этом 321 предложение было направлено чиновниками судов и только 2 учеными-процессуалистами.
В конце октября 1864 г. Александру II на изучение было представлено две записки о порядке введения разработанных судебных уставов. Первую подготовил председатель Государственного совета П. П. Гагарин, который выступал от имени правительственных верхов — противников гласности, состязательности и суда присяжных заседателей. По их мнению, проводить преобразования следовало поэтапно: они стремились сделать этот процесс длительным, а лучше безрезультативным. Вторую — Министр юстиции Д. Н. Замятнин, заинтересованный в скорейшем воплощении реформы в жизнь [17, с. 201—202]. Монарх поддержал постепенное введение уставов, тем самым неосознанно продлил реформу на срок, превысивший 35 лет.
На основе приведенных положений 20 ноября 1864 г. был подписан Указ «Об учреждении судебных установлений и о Судебных Уставах» (ПСЗ
№ 41473), регламентировавший общие вопросы судопроизводства и закреплявший публичность судебных заседаний по уголовным и гражданским делам (ст. 153). В тот же день был утвержден Устав уголовного судопроизводства (ПСЗ № 41476) (УУС), впоследствии названный современниками «нерукотворным памятником Александра II» [18, с. 28]. Он содержал нормы, обеспечивающие реализацию принципа гласности уголовного судопроизводства. Кроме того, свое законодательное закрепление получили принципы состязательности, презумпции невиновности, независимости суда и несменяемости судей, право обвиняемого на защиту, участие общественности в отправлении правосудия. Вместо сословных феодальных судов появились общие для всех сословий судебные учреждения с одним и тем же порядком судопроизводства. Публичность судебного разбирательства получило свое закрепление и в ст. 173 Устава гражданского судопроизводства от 20 ноября 1864 г. (ПСЗ № 41477).
В соответствии с УУС судебное разбирательство уголовного дела мировым судьей (ст. 88, 127), при-
1. Montesquieu The Spirit of the Lam: Cambridge texts in the history of political thought. URL: https://archive.org/details/MontesquieuTheSpiritOfLa wsCambridgelntegral (цата обращения: 21.06.2020).
2. Beccaria Cesare. Dei delitti e delle pene. URL: https://archive.org/stream/deidelittiedelle00becc#p age/28/mode/2up (цата обращения: 21.06.2020).
3. Kant I. Perpetual peace. London: Swan Sonnenschein, 1903.
4. О судоустройстве. Соч. Бентама. С. Петербурга Въ типографм правительствующаго Сената. 1860.
5. Гегель Г. В. Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990.
6. Дудник С. И., Осипов И. Д. Екатерина Великая и диалектика просвещенной монархии // Конфликтология. 2020. Т. 15, № 1. С. 39—51.
7. Колосович М. С. Содержание и средства обеспечения гласности уголовного судопроизводства в трудах ученых Европы XVIII—XIX столетий // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2018. № 2 (42). С. 38—43.
8. Орлов А. А. «Пусть Иеремия Бентам приготовит... кодекс!». Трактат Дж. Бентама «План всеобщего и вечного мира» (1786—1789 гг.) и его влияние на Россию // Вестник МГГУ им. М. А. Шолохова. 2015. № 2. С. 53—62.
9. Лебедев И. А. Гегель и народнический социализм в России // Инновационная наука. 2015. № 12. С. 108—110.
сяжными заседателями (ст. 620), мировым съездом (ст. 156), при рассмотрении апелляционных отзывов и протестов (ст. 884), частных и кассационных жалоб, протестов (ст. 900, 918), решений Сената (ст. 926) осуществлялось устно и публично.
Приведенные новшества рассматриваются нами в качестве начала перехода от разыскного типа уголовного процесса к публично-состязательному, воплотившемуся в уголовно-процессуальном законодательстве Российской империи, впервые создавшему такой правовой режим, при котором одновременно обеспечивались достижение общественных интересов и признание равенства спорящих сторон — гражданина и государства, обусловленного признанием равенства публичного и частного начал, органично сочетающихся в уголовном судопроизводстве. Уголовный процесс России приобрел черты смешанного типа, где досудебное производство осуществлялось тайно, письменно и в отсутствие состязательности, а судебное разбирательство — гласно, устно и в условиях состязательности.
1. Montesquieu The Spirit of the Lam. Cambridge texts in the history of political thought. Available from: https://archive.org/details/MontesquieuTheSpirit OfLawsCambridgeIntegral. Accessed: 21 June 2020.
2. Beccaria Cesare. Dei delitti e delle pene. Available from: https://archive.org/stream/deidelittiedelle 00becc#page/28/mode/2up. Accessed: 21 June 2020.
3. Kant I. Perpetual peace. London: Swan Sonnenschein; 1903.
4. On the Judicial System. The work of Ben-tham. Saint Petersburg: V tipographii Pravitelstvu-yushchago Senata; 1860.
5. Hegel G. W. F. Philosophy of Law. Moscow: Mysl, 1990.
6. Dudnik S. I., Osipov I. D. Catherine the Great and Dialectics of the Enlightened Monarchy. Con-flictology. 2020. 15; 1: 39—51.
7. Kolosovich M. S. The Essence and Means of Providing Publicity in Relation to Criminal Proceedings in the Writings of European Scientists of the 18th—19th Centuries. Legal Science and Practice. Bulletin of Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2018; 42 (2): 38—43.
8. Orlov A. A. "Let Jeremiah Bentham prepare... a code!". Treatise of J. Bentham "The Plan for Universal and Eternal Peace" (1786—1789) and Its Impact on Russia. Bulletin of Sholokhov Moscow State University for the Humanities. 2015; 2: 53—62.
9. Lebedev I. A. Hegel and Populist Socialism in Russia. Innovative Science. 2015; 12: 108—110.
10. Гессен И. В. Судебная реформа. СПб.: Типо-Литография Ф. Вайсберга и П. Гершунина, 1905.
11. Кизеветтер А. А. Внутренняя политика в царствование императора Николая Павловича // Исторические очерки. М., 1912.
12. Баршев Я. И. Основания уголовного судопроизводства, с применением к российскому уголовному судопроизводству. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1841.
13. Судебные уставы 20 ноября 1864 года. За пятьдесят лет. Петроград: Сенатская типография, 1914. Т. 1.
14. Кони А. Ф. Введение к систематическому комментарию к У.У.У. М.: Типография «Культура», 1913.
15. Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2 т. СПб.: Типография М. Стасю-левича, 1896. Т. 1.
16. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М.: Изд-во полит. лит., 1967. Т. 5.
17. Виленский Б. В. Судебная реформа и контрреформа в России. Саратов: Приволжское книжное изд-во, 1969.
18. Окс М. А. О публичности или гласности суда. Одесса: Типографiя «Одесскаго ВЪстника», 1889.
19. Волчкова А. А. Институт судебных следователей в дореволюционной России: Историко-правовой анализ: дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2005.
© Колосович М. С., Чичерин Ю. С., 2020
10. Gessen J. V. Judicial reform. Saint Petersburg: Tipo-Litografiya of F. Vaysberg and P. Ger-shunin; 1905.
11. Kizevetter A. A. Domestic Policy During the Reign of Emperor Nikolai Pavlovich. In: Historical Essays. Moscow; 1912.
12. Barshev Ya. I. The Bases of Criminal Proceedings Applied to the Russian Criminal Proceedings. Saint Petersburg: Tip. II Otdeleniya Sobstvennoy Yego Imperatorskogo Velichestva Kantselyarii; 1841.
13. Judicial charters of 20 november 1864. For fifty years. Vol. 1. Petrograd: Senatskaya tipografiya; 1914.
14. Koni A. F. Introduction to the Systematic Commentary on the U.U.U. Moscow: Tipografiya "Kul'tura"; 1913.
15. Foynitskiy I. Ya. The Course of Criminal Proceedings. In 2 vol. Vol. 1. 2nd ed., revised. Saint Petersburg: Tipografiya of M. Stasyulevich; 1896.
16. Lenin V. I. Complete Works. 5th ed. Vol. 5. Moscow: Izdatel'stvo Politicheskoy literatury; 1967.
17. Vilensky B. V. The Judicial Reform and Counter-reform in Russia. Saratov: Privolzhskoye knizhnoye izdatel'stvo; 1969.
18. Oks M. A. On the Publicity or Transparency of the Court. Odessa: Tipografiya "Odesskago Vtstnika"; 1889.
19. Volchkova A. A. The Institute of Forensic Investigators in Pre-revolutionary Russia: Historical and Legal Analysis. Dissertation of the candidate of juridical sciences. Nizhny Novgorod; 2005.
© Kolosovich M. S., Chicherin Yu. S., 2020
Колосович Марина Сергеевна,
профессор кафедры уголовного права учебно-научного комплекса по предварительному следствию в органах внутренних дел Волгоградской академии МВД России кандидат юридических наук, доцент; e-mail: 270619@mail.ru
Чичерин Юрий Семенович,
профессор кафедры оперативно-разыскной деятельности и специальной техники Волгоградской академии МВД России кандидат юридических наук, доцент; e-mail: sakarka.54@mail.ru
* * *
Kolosovich Marina Sergeevna,
professor at the department of criminal law of the training and scientific complex of the preliminary investigation in the law-enforcement bodies of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia; candidate of juridical sciences, docent; e-mail: 270619@mail.ru
Chicherin Yuri Semenovich,
professor at the department of operative
and detective activity
and special technical equipment
of the Volgograd Academy
of the Interior Ministry of Russia
candidate of juridical sciences, docent;
e-mail: sakarka.54@mail.ru
