CC BY
17
Памятники первобытной эпохи Северной Евразии
УДК 902/903+903.01 + 569+572.022 https://doi.org/10.24852/pa2020.3.33.8.26
ББК Т4-212
НИЖНЕЕ ПРИАНГАРЬЕ - АНАЛИЗ ПАЛЕОЛИТИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА «ИРКИНЕЕВО. СТОЯНКА ЕЛЬЧИМО-3» (ИССЛЕДОВАНИЯ 2013 Г.)
© 2020 г. И.И. Разгильдеева, С.А. Решетова, А.М. Клементьев, Ю.А. Гревцов
Исследования 2013 г. многослойного памятника «Иркинееево. Стоянка Ельчимо-3» позволили выявить на территории Северного Приангарья стратифицированный комплекс верхнепалеолитической стоянки, возрастом 12-11 тыс. л. н. Геологическая позиция культурного горизонта, связанного с комплексом аллювиальных почв в средней части отложений первой надпойменной террасы р. Ангары, сохранность in situ археологических материалов, представительность зооархеологической коллекции в сочетании с каменным инвентарем обеспечили высокую информативность данных. Цели исследования включали реконструкцию палеосреды и способов жизнеобеспечения древнего коллектива в условиях точечного археологического объекта. Планиграфичес-кий анализ показал локализацию культурных остатков, отражающих цикл многоактной деятельности в условиях промыслового охотничьего лагеря. Уровень пищевого жизнеобеспечения характеризуется видовым составом фауны. При доминировании остатков северного оленя здесь были встречены кости птиц, волка, косули и первобытного бизона. Выполняемая на месте деятельность включала организацию временного лагеря, обустройство костра и места отдыха, приготовление и потребление пищи, разделку добытых туш животных и подготовку их к транспортировке. Главной задачей обитателей стоянки была заготовка мяса впрок. Обработка каменного сырья носила ситуационный характер. Среди продуктов расщепления определены клиновидные нуклеусы; отщепы; пластины и микропластины. Коллекция орудий включает скреб-ково-режущие инструменты (в том числе, сколы с ретушью), галечные отбойники, и обломок острийной части наконечника из рога марала. Выполненный авторами анализ указывает на однократность эпизода функционирования охотничьего лагеря в осенне-зимний период. Продолжительность определяется соотношением количества добытых особей и связанных с ними актов охотничьей деятельности.
Ключевые слова: археология, Северное Приангарье, верхний палеолит, древнее природное окружение, палеолитическая стоянка, пространственная организация, па-леофауна.
Введение обеспечил возможность проведения
Наметившееся в начале XXI в. раз- широкомасштабных археологических витие инфраструктуры российской исследований. Результатом стало от-экономики способствовало частич- крытие на труднодоступных в обычному вовлечению регионов Сибири ных условиях для изучения терри-в программы хозяйственного освое- ториях многочисленных памятников ния. Данный процесс предусматривал археологии, в том числе стратифици-строительство разноплановых инду- рованных стоянок палеолитического стриальных объектов и параллельно времени.
Рис. 1. А - карта-схема: Красноярский край. Богучанский район; Б - месторасположение ВОАН «Иркинеево. Стоянка Ельчимо 3»; В - план площади вскрытия: 1-19 - номера пикетов; 1 - площадь находок к.г.3; 2 - линии автомагистрали и просеки; Г - стратиграфический разрез по линии кв. 16; И-З - (пикет 4). Условные обозначения: 1 - горизонты почв, 2 - песок среднезернистый, 3 - песок мелкозернистый, 4 - супесь, 5 - суглинок, 6 - илы, 7 - места отбора и номера проб
СП-анализ; радиоуглеродные даты по (Мещерин и др., 2017, с. 52). Fig. 1. A - index map. Krasnoyarsk Region. Boguchansky District; Б - location of the "Irkineyevo.
Site Yelchimo-3"; B - plan of the cutting area: 1-19 - numbers of pickets; 1 - area of the archaeological evidence; 2 - motorways and forest roads; Г - stratigraphic sequence along the line of square 16, И-З - (picket 4). Explanation of shymbols: 1 - soil horizons, 2 - medium-grained sand, 3 - fine-grained sand, 4 - sandy loam, 5 - loam, 6 - silts, 7 - sampling sites and sample numbers SP-analysis; radiocarbon dates on (Meshcherin and others, 2017, p. 52).
В 2012 г. в Богучанском районе Красноярского края (рис. 1: А) при обследовании зоны отвода под строительство линии нефтепровода «Куюмба-Тайшет» сотрудниками ООО «Красноярская Геоархеология» под руководством Д.Н. Лысенко и В.Е. Матвеева в долине р. Ангары в районе с. Иркинеево была выявлена серия археологических местонахождений (Матвеев, 2013). Значимость их определялась фактом обнаружения остатков плейстойценовой фауны в комплексе с каменными артефактами, что предполагало открытие на территории Нижнего Приангарья, ранее не рассматриваемой как перспективной для исследования памятников эпохи древнего каменного века, археологических объектов этого времени. Итогом стало проведение спасательных раскопок и изучение в числе прочих выявленного объекта археологического наследия (далее - ВОАН) «Иркинеево. Стоянка Ельчимо-3».
В ходе работ 2013 г., выполняемых под руководством Ю.А. Гревцова, была установлена многослойность данного местонахождения. Особую значимость исследованиям придавали выразительность стратиграфических разрезов памятника, характеризующих строение отложений надпойменной террасы р. Ангары, и наличие культурного горизонта с планигра-фически целостностным комплексом стоянки финальнопалеолитического возраста (Гревцов, 2014). Сочетание этих двух факторов привлекло внимание к памятнику, открывающему перспективы для решения проблем в исследованиях геоморфологии и археологии каменного века Приангарья. Предпринятые в 2016 г. дополнительные исследования позволили уточнить геолого-геоморфологическую
ситуацию и возраст культурных горизонтов, обозначить перспективность выявления палеолитических местонахождений в отложениях низких надпойменных террас р. Ангары (Меще-рин и др., 2017).
Значимость исследований ВОАН определялась сохранностью археологических контекстов - нижний культурный горизонт (к. г. 3) содержал планиграфически целостные остатки охотничьей стоянки. Состав коллекции артефактов, структурированность площадки обитания обеспечили высокий уровень информативности материалов, что актуализировало выполнение пространственного анализа. Исследование носило комплексный характер и было направлено на реконструкцию условий и способов жизнедеятельности древних коллективов, рассмотрение системно-деятельност-ных ситуаций, определение состава промысловой фауны.
Объект и методы исследования
Памятник «Иркинеево. Стоянка Ельчимо-3» располагается в Богучан-ском районе Красноярского края, в 2,5 км выше с. Иркинеево на правом борту долины р. Ангары (367 км проектируемого нефтепровода) по левому борту притока р. Ельчимо, на расстоянии 2,1 км от её устья (рис. 1: А, Б). Долина Ангары в данном месте имеет ширину 2,5 км. Абсолютные высоты уреза р. Ангары 117 м. Перепады высот в долине небольшие и колеблются в пределах 100 м. Расстояние по прямой от современного берега р. Ангары до месторасположения памятника составляет порядка 0,8 км.
В геоморфологическом отношении стоянка Ельчимо-3 приурочена к отложениям первой надпойменной террасы р. Ангары высотой 10-11 м (Ме-щерин и др., 2017, с. 52). Современная
дневная поверхность покрыта лесной древесной растительностью, надпочвенный покров представлен мхами и травянистыми растениями, рельеф микробугорково-западинный с выраженным понижением по направлению северо-запад (результат влияния эоловых процессов и техногенного фактора). По территории ВОАН проходит автодорога Ангарский-Иркинеево и часть просеки под линию ЛЭП с заросшей грунтовой дорогой (рис. 1: Б).
Общая площадь исследования стоянки составила 2840 кв. м. Прямоугольной формы раскоп вытянут по длинной оси с ЮВ на СЗ (ориентирован по оси строительства ветки нефтепровода). Вскрытие осуществлялось по пикетам шириной 5 м (крайние: северный пикет - № 1, южный - № 19) (рис. 1: В), что позволило получить серию промежуточных профилей и общий разрез террасы длиной 95 м. В результате работ были прослежены изменения в характере и мощности отложений.
Юго-западная часть раскопа (пикеты № 17, 18) охватывала участок фронтальной бровки террасы с краем скального цоколя (направление падения З-В). Покровный чехол формировали маломощные прослои дресвы, перевеянной супеси и почвенно-дер-новый слой.
На расстоянии 10 м от края уступа разрез включал осадки пойменной фации аллювия с выраженным переходом к субаэральным отложениям, при увеличении мощности верхней пачки. Культуросодержащие уровни (к. г. 1, к. г. 2) в этой части памятника были связаны с констративно-пер-стративным чехлом «прируслового вала», вытянутого вдоль фронтальной бровки 10-11-метровой ангарской террасы (Гревцов, 2014; Мещерин и
др., 2017). Приуроченные к ней поверхности имели выраженный юго-западный уклон, что влияло на адаптивную привлекательность места.
К. г. 1 залегал на глубине 0,150,4 м от уровня дневной поверхности, чуть ниже дерново-гумусового горизонта (B, C-горизонты) современной почвы в элювиально-эоловых отложениях, составляющих перевеянную кровлю террасы. Он фиксировался по небольшим скоплениям артефактов и рассеянным находкам, не образующим в планиграфии горизонта выраженных структурных элементов. Комплекс артефактов (100 ед.) содержал изделия из камня (наконечники стрел, тесла, фрагменты абразивов, отбойники, торцовые нуклеусы, фрагменты пластин, сколы) и фрагменты лепных керамических сосудов, в составе фауны определено присутствие лошади Equus ferus, благородного оленя Cer-vus elaphus, крупного рогатого скота Bos Taurus (здесь и далее определение к.г.н. А.М. Клементьева). Подъемные материалы включали изделия из металла. Морфологический облик коллекции соответствовал мешанному ансамблю находок широкого хронологического интервала от позднего неолита до раннего Средневековья (Мещерин и др., 2017, с. 50-52).
Артефакты к. г. 2 залегали на глубине 0,7-0,9 м от поверхности и были связаны со слоем погребённой луговой почвы, сформированной в суба-эральном режиме и перекрытой элювиально-эоловым чехлом. Коллекция включала изделия из камня (373 ед.) (Гревцов, 2014), немногочисленные костные остатки - фрагменты обожженной трубчатой кости и зубы ископаемой лошади Equus ferus. В планиграфии к. г. 2 находки образовывали небольшие скопления - два
из них были связаны с расщеплением местного галечного сырья. Стратиграфическая позиция в основании покровной толщи первой надпойменной террасы, состав артефактов, отдельные элементы каменной индустрии позволили исследователям отнести материалы «к неолитическим или до-неолитическим (?), но голоценовым культурам». Полученная по гумусу AMS 14С-дата 4230±260 (ЛУ-8294), несмотря на малое количество образца, не противоречила данному предположению (Мещерин и др., 2017, с. 52).
Находки к. г. 3, датируемые палеолитическим временем, концентрировались в северной части раскопа (рис. 1: В) и были связаны с аллюви-ально-слоистыми почвами в средней части разреза террасы (пойменных групп фаций). В зависимости от мощности перекрывающих покровных отложений к. г. 3 залегал на глубине 0,8-2,2 м от современной поверхности. От уровня к. г. 2 его отделяла пачка стерильных в археологическом отношении геологических слоев. Общая площадь распространения остатков к. г. 3 охватывала порядка 1200 кв. м.
Хорошо фиксируемая в стратиграфических разрезах позиция к. г. 3, значительная площадь вскрытия, сохранность планиграфического контекста обеспечили необходимые условия для выполнения комплексного анализа полученного массива данных.
Изучение стратиграфии памятника сопровождалось отбором проб для спорово-пыльцевого анализа. Вес пробы из разреза составлял 200-400 г, часть из нее (20 г) использовалась для измерения уровня рН среды, в которой происходило захоронение спор и пыльцы. Значения рН (КС1)
определялись в лабораторных условиях в растворе водной вытяжки по ГОСТ 264223-85 с помощью прибора Анион 7000 с пределом допустимой основной абсолютной погрешности измерения ±0,02.
Физико-химическая обработка образцов для спорово-пыльцевого анализа выполнялась по стандартной методике (Пыльцевой анализ, 1950) с применением некоторых аспектов обработки лессовых пород (Болихов-ская, 1995).
На стадии проведения микроскопического анализа подсчитывались все встреченные зерна пыльцы и спор. Статистической обработке подвергались спектры, объемы микро-фоссилий в которых составляли не менее 200 единиц Переотложенные более древние миоспоры подсчитыва-лись отдельно.
При работе с коллекцией каменных артефактов применялся технико-типологический анализ, учитывался состав минерального сырья, выполнялась статистическая обработка данных.
Коллекция костных остатков уровня к. г. 3 содержала максимальное количество палеофаунистического материала, указывающего на специализацию охотничьей деятельности.
Планиграфический анализ включал весь комплекс методов изучения систем распределения культурных остатков в плане культурного горизонта для реконструкции облика древней стоянки и выявления динамики ее функционирования с привлечением разработок иностранных и российских исследователей ^еш^ошЪап. BreziПon, 1972; ВтйэМ, 1985; Stapert: 1989; Леонова, 1994; 2011; Исследования палеолита..., 2009; Инешин, Тетенькин, 2010).
Результаты и обсуждение
При изучении памятника особое внимание уделялось анализу стратиграфической ситуации. Как указывалось, мощность разреза в границах раскопа существенно варьировалась, что было обусловлено как природными, так и антропогенными факторами.
Уровень к. г. 3 залегал в средней части отложений пойменного аллювия (представленного горизонтально слоистыми песками и суглинками) и был связан с субпараллельно залегающими прослойками палеопочв. В стратиграфических разрезах пикетов № 3-5 их выделялось две. Ближе к бровке террасы, в северо-западной части раскопа (пикеты № 9-16) фиксировалось увеличение мощности отложений с расслоением погребенных почвенных подгоризонтов.
В разрезе участка с выявленными остатками палеолитической стоянки верхняя палеопочва была включена в плотные рыжеватые суглинки. Она представляла собой слабо выраженную гумусированную прослойку, которая прослеживалась тонкой размытой прерывистой линией черного цвета. Перекрывающий слой хорошо отмытого крупнозернистого песка рыжего цвета (мощностью до 0,1 м) отбивал кровлю литологического слоя. Нижнюю палеопочву отделял песчаный слой (с признаками ожелезнения) мощностью 0,1-0,15 м. Слои имели согласное горизонтальное простирание со слабым уклоном в северо-западном направлении соответственно палеорельефу.
Позиция культуросодержащих отложений в процессе расчистки четко фиксировалась в разрезе - находки были приурочены к контактной зоне нижней палеопочвы (мощностью
0,2 м) и перекрывающего её прослоя крупнозернистого ожелезненного песка. Подстилающие культурный горизонт плотные суглинки и розовато-сизого цвета илы, переслаиваемые линзами отмытого песка, определяли нижнюю границу развития криогенных трещин, фиксируемых по всей площади раскопа.
Возраст культурного горизонта на основе полученных по гумусу из черных прослоек AMS 14С-дат 11 020±130 (ЛУ-8293), 11 170±120 (ЛУ-8295) позволяет отнести его к финальной стадии сартанского криохрона (Мещерин и др., 2017).
Отобранные из разреза на споро-во-пыльцевой анализ образцы грунта, за исключением образца из почвенно-растительного слоя, содержали единичные экземпляры спор и пыльцы четвертичного облика, выделенный объем которых не позволил провести статистическую обработку результатов анализа и сделать выводы о составе растительности. Наличие в них миоспор мезозойского возраста является обычным для отложений аллювиального генезиса. Из образца дерново-почвенного слоя выделено свыше 300 экз. пыльцевого материала, его состав позволил реконструировать растительность южной тайги, близкую к современной: березово-со-сновые леса с участием лиственницы и ели. В долине реки - заросли кустарниковой березы и ивы. На более высоких отметках - пихты и кедра.
Одной из причин отсутствия репрезентативного количества пыльцы и спор в нижней части разреза отложений памятника может являться повышенный уровень щелочности отложений. В средней же части разреза с нормальным уровнем рН причиной мог послужить гранулометрический
Таблица 1
Стратиграфический разрез участка со следами древней стоянки
Описание дано по северной стенке пикета 4, кв. 16, З-И (рис. 3), с результатами спорово-пыльцевого анализа и PH-данными Глубина от дневной поверхности(м) PH отложений
Дерново-почвенный слой. Мощность 0,07-0,15 м Пыльца и споры: древесные растения (87 %): сосна обыкновенная (Pinus sylvestris), кедр сибирский (P sibirica), береза (Betula albatype), ель сибирская (Picea obovata), пихта сибирская (Abies sibirica) и лиственница (Larix). Кустарники (9 %): ива (Salix). кустарниковая береза (Betula nana-type). Травы (2 %): злаки (Poaceae). Споры (8 %): плауны (Diphasiastrum complanaum), сфагновый мох (Sphagnum), папоротники (Polypodiaceae, Pteridium). 0 /-0,1 Проба 0 6,32
Подзол, по разрезу на контакте с нижележащим слоем представлены линзы светлой перевеянной пылеватой супеси. Общая мощность 0,20,35 м -0,1/-0,2
Темно-коричневая (бурого цвета) плотная супесь - уровень развития мерзлотных трещин. Мощность 0,2 м -0,2/-0,5
Слой каштановой супеси неравномерной мощности, увеличивающейся в юго-восточной части разреза. Подошва слоя горизонтально ровная. Общая мощность слоя 0,05-0,3 м Редкие пыльцевые зерна: сосна обыкновенная, кедр сибирский, пихта сибирская -0,5 /-0,7 Проба 1: -0,52 /-0,66 6,00
Светлая супесь с замещением пачкой горизонтально слоистых песков регулярного пойменного аллювия. Проба из песков. Редкие пыльцевые зерна сосны обыкновенной В средней части заключена черная гумусированная прослойка 1-й погребенной палеопочвы мощностью 0,05 м. Проба из палеопочвы. Редкие пыльцевые зерна и споры: сосна обыкновенная, берёза древесная, берёза кустарниковая, маревые (Chenopodiaceae), плаун тёмный (Lycopodium obscurum), бриевый мох (Bryales) Обе пробы содержали мезозойские миоспоры: Coniferae, Sporites, Piceapollenites. На контакте с нижележащими отложениями тонкий слой крупнозернистого песка с признаками ожелезнения. Общая мощность пачки 0,25-0,4 м -0,7 / -1,10 Проба 2: -0,82 /-0,9 (пески) Проба 3: -0,92 /-0,97 (1-я палео-почва) 6,50 6,62
Плотные суглинки, в которые включен черный гумусированный слой 2-й палеопочвы (мощность до 0,2 м) с к. г. 3. Редкие пыльцевые зерна: сосна обыкновенная, сложноцветные (Asteraceae). В основании слоя линзовидные прослои хорошо отмытого песка. Общая мощность 0,2-0,3 м -1,1 /-1,2 Проба 4: -1,1 /-1,18 (2-я палео-почва) 8,40
Слой розовато-сизого цвета суглинка и однородных по составу серо-голубых илов, переслаиваемых линзами белесого с признаками карбонатизации песка. Мощность слоя 0,2 м Суглинки. Редкие споры плауна прижатолистного (Lycopodium appressum); мезозойские миоспоры: Coniferae, Sporites, Piceapollenites. Илы. Редкие споры и пыльца: сосна обыкновенная, ель, осоковые (Cyperaceae), папоротники (Polypodiaceae), плаун прижатолистный; мезозойские миоспоры: Coniferae, Sporites, Osmundacidites, Stereisporites congregatus, Piceapollenites. -1,2 / -1,5 Проба 5: -1,2 /-1,3 (суглинок) Проба 6: -1,4 /-1,45 (илы) 8,68 8,63
Пачка горизонтально слоистых серо-белого цвета песков пойменного аллювия. Видимая 0,4 м
Общая вскрытая мощность отложений: 1,5 м
состав отложений, характеризующийся присутствием значительного количества частиц песчаной размерности.
Ни количественный (единичные экземпляры спор и пыльцы), ни качественный состав установленных таксонов растений (сосна обыкновенная, береза древесная и кустарниковая,
пыльца семейства маревых и сложноцветных, споры плауна и бриевого мха) из отложений разреза, содержащего к. г. 3, не дают возможности выполнения реконструкции растительного покрова, синхронного времени накопления отложений. Эти таксоны растений могли входить как в состав
Рис. 2. Иркинеево. Стоянка Ельчимо-3. Фрагмент плана к.г. 3 с комплексом кострища. Fig. 2. Irkineyevo. Site Yelchimo-3. Plan fragment of occupation layer 3 with a campfire complex.
растительных ассоциаций позднего плейстоцена, так и характеризовать растительность голоцена.
Северо-восточная граница распространения археологических материалов к. г. 3 при раскопках была выявлена на начальном этапе исследований по рассеянным фрагментам колотых и обожженных костей в пикете № 2. Основная концентрация находок располагалась на площади пикетов № 3-5 (рис. 1: В; 2).
Основным структурирующим элементом участка обитания выступало углисто-золистое слегка вытянутой неправильно-округлой формы с неровным контуром пятно со скоплением артефактов (кв.13-16, И-О). По
его границе при первичной зачистке проявились разрозненные фрагменты колотых костей животных. В процессе раскопок признаков, указывающих на вероятность существования в древности какого-либо наземного сооружения или иных конструктивных элементов внутри пятна, выявлено не было.
В центральной части пятна заполнение достигало мощности 0,15-0,2 м и представляло собой плотный, окрашенный в интенсивно черный цвет суглинок. Немногочисленный каменный инвентарь, связанный с поверхностью и заполнением пятна, включал орудия и отходы дебитажа, в том числе микроснятия с кромок орудий
Рис. 3. Иркинеево. Стоянка Ельчимо-3. Комплекс к. г. 3. Схемы размещения артефактов: А - орудия; Б - крупные фрагменты костей; В - каменный дебитаж. Fig. 3. Irkineyevo. Site Yelchimo-3. Complex of occupation layer 3. Layout of artefacts: A - instruments; B - large bone fragments; B - stone debitage.
Рис. 4. Иркинеево. Стоянка Ельчимо-3. Орудия к. г. 3: 1 - резец; 2, 3 - резчики; 4 - фрагмент орудия; 7, 8 - пластинчатые отщепы с ретушью; 5, 11 - скребла; 9 - абразив; 10 - отщеп с ретушью; 6 - фрагмент рогового острия. 1 - кремень; 2, 8 - яшма; 3 - кварцит; 4, 7, 11 - халцедон; 5 - шпат; 9 - песчаник. Fig. 4. Irkineyevo. Site Yelchimo-3. Tools of occupation layer 3. Explanation of Symbols: 1 - burin; 2, 3 - small burin; 4 - tool fragment; 7, 8 - retouched blade-like flakes; 5, 11 - side-scrapers; 9 - abrasive; 10 - flake with retouch; 6 - fragment of the antler point. 1 - flint; 2, 8 - jasper; 3 - quartzite; 4, 7, 11 - chalcedony; 5 - spar; 9 - sandstone.
(рис. 3: А). Наличие кварцитовых галечных сколов указывало на ситуационное расщепление камня на месте с их последующим использованием без специальной подработки.
Состав каменного дебитажа, связанного с участком углисто-золистого пятна (13-16, И-О): 2 нуклеуса, 6 сколов (в т. ч. 3 реберчатых, 2 галечных), 54 отщепа (4 галечных), пластинку и 6 микропластин, а также их фрагменты (12 экз.), 19 чешуек (Гревцов, 2014, т. 4, с. 2-23).
Общая коллекция каменных артефактов к. г. 3 (179 экз.) содержала изделия из крупнозернистых и мелкозернистых пород минерального сырья (кремня, халцедона, яшм, кварцита, шпата и др.). Технологию расщепления характеризовали клиновидные нуклеусы (2) из халцедона (размеры 2,2 и 3 см) (рис. 4: 3, 4), реберчатые пластины (рис. 4: 9, 12), диагностирующие «стартовую фазу утилизации торцово-клиновидного нуклеуса», ситуационно или аморфно расколотые гальки (размеры 5-8 см). Среди продуктов расщепления (134 экз.) - отще-пы (113), пластины и микропластины (21) (Мещерин и др., 2017).
К категории орудий (22 экз.) были отнесены как типологически выраженные формы, так и сколы со следами износа (рис. 3: А): пластинки (4 экз.) и микропластинки (1 экз.) с ретушью утилизации и с притуплен-ными краями (рис. 4: 7, 8; 7: 10, 13), сколы с ретушью (5 экз.).
Учитывая наличие следов утилизации, как инструменты для резания-скобления применялись: два галечных и массивный скол с ретушью (рис. 5: 10; кв.14-Л); две пластины с ретушью (рис. 5: 10; кв. 14-К; 13; кв. 15-Л); яшмовый реберчатый (рис. 5: 12; кв. 14Л) и кварцитовый галечный (кв. 15-М)
сколы, скол оживления фронта нуклеуса (рис. 4: 11; кв. 13-Л) и фрагмент микропластины (рис. 5: 8; кв. 14-Л) с утилитарной краевой ретушью. Средний размер сколов со следами утилизации от 4,2 до 6 см.
Отбойниками служили две квар-цитовых гальки. Одна, небольших размеров (5,6^3^4,2 см) со следами пикетажной забитости по зауженным концам (рис. 5: 14; кв. 14-К), располагалась под фрагментом кости. Вторая, более массивная (9x4x6 см), имела следы интенсивного износа (рис. 5: 15; кв. 15-Н). Оба орудия могли применяться как для раздробления кости, так и при обработке камня.
На периферии углистого пятна были найдены концевой скребок (6,6x2,7x3,8 см) (рис. 4: 5; кв. 15-И) и выпуклое скребло (5x1,6x6 см) на массивном отщепе (рис. 4: 11; кв. 13-Л).
Внутри пятна в северо-восточном секторе от кострища были найдены три резчика на отщепах (рис. 4: 2, 3). Диагональный резец на пластине (3,5x0,5x1,5 см) апплициро-ван из трех фрагментов - по правому краю изделия утилитарная ретушь от крепления в рукояти. Орудие было найдено в зоне кострища в скоплении костных осколков. Расслоение его фрагментов произошло по внутренней структуре сырья в результате термического нагрева (рис. 4: 1; кв. 15-Л). Еще два обломка орудий из черного кремня были найдены в кв. 14, Л, М (рис. 4: 4).
В западной части углистого пятна (кв. 16-17, З-Л) заполнение имело меньшую мощность. По контуру пятна лежали разрозненные колотые кости животных, в том числе фрагменты трубчатой кости бизона со следами резания. Вдоль западной
Рис. 5. Иркинеево. Стоянка Ельчимо-3. К. г. 3. Изделия из камня. Условные обозначения: 19, 11, 12 - сколы переоформления; 2, 5-8 - фрагменты микропластин; 3, 4 - нуклеусы; 10, 13 - пластинки с ретушью; 14, 15 - отбойники. 3-4, 6, 7, 13 - халцедон; 9 - кремень; 1, 2, 10, 11 - яшма; 14, 15 - кварцит. Fig. 5. Irkineyevo. Site Yelchimo-3. Occupation layer 3. Stone implements. Explanation of Symbols: 19, 11, 12 - reshaped flakes, 2, 5-8 - fragments of microblades; 3, 4 - cores; 10, 13 - blades with retouch; 14, 15 - hammer stones. 3-4, 6, 7, 13 - chalcedony; 9 - flint; 1, 2, 10, 11 - jasper; 14, 15 - quartzite.
границы пятна (кв. 16, И-К) прошла линия мерзлотной трещины. Она рассекала культуросодержащий слой, при этом наблюдалось незначитель-
ное блоковое проседание поверхности на 0,1 м. В заполнении трещины зафиксированы фрагменты колотых костей.
Таблица 2
Иркинеево. Стоянка Ельчимо-3. Сводные данные по фаунистическим остаткам
Определение к.г.н. А.М. Клементьева /количество фрагментов/
Таксон/категория кости Культурный слой
К.г.1 К. г 2 К. г 3
Собака Canis familiaris ?
Волк Canis lupus 1
Косуля Capreolus pygargus 6
Лошадь Equus ferus 11 5 3
Благородный олень Cervus elaphus 2
Северный олень Rangifer tarandus 106
Оленьи Cervidae gen. 2
Первобытный бизон Bison priscus 16
Крупное копытное 8 168
Среднее копытное 28
Неопределимые 19 194
Обожженные 30 18 576
Всего 70 23 1101
Птица Aves 2
В центральной зоне пятна (кв.1415, Л-М) по скоплению углистой массы выделялось собственно кострище. Здесь отмечалась максимальная концентрация жженых костей (543 фр.), принадлежащих нескольким особям парнокопытных. Скопление содержало отдельные зубы и фрагменты челюстей, колотые трубчатые кости с эпифизами, кости фаланг и мето-подии в анатомических связках. Они принадлежали как минимум пяти разновозрастным особям северного оленя Rangif er tarandus (количество подсчитано по нижнечелюстным фрагментам).
В заполнении кострища в скоплении жженых костей выделены фрагменты резаного рога (Cervidae gen.) и трубчатой кости со следами резания каменным орудием. Здесь же были обнаружены обломок острийной части костяного наконечника из рога марала - единственное в комплексе орудие из кости (рис. 4: 6; кв. 15-М), и фрагмент абразивной плитки из песчаника с прошлифованным желобком (рис.4: 9; кв. 15-К). В южной части углисто-
го пятна рядом с кострищем найдены два фрагмента кости птицы (Aves) (кв. 16-О).
В 5 м от углистого пятна на восток (кв. 15-Х) в анатомической связке лежали семь поясничных позвонков первобытного бизона (Bison priscus). На западной периферии площадки были зафиксированы залегающие в анатомической связке кости пястных сочленений копытных: в кв. 22-Е -северного оленя Rangifer tarandus, в кв. 21-Н - первобытного бизона Bison priscus.
Костные остатки составляли основную массу артефактов, найденных в к. г. 3. По количеству палеофауни-стического материала и разнообразию видового состава горизонт заметно отличался от вышележащих к. г. 1, к. г. 2 (табл. 2). Значительную часть коллекции (более 200 ед.) составили относительно крупные фрагменты колотых костей представителей плейстоценовой фауны. Палеонтологический анализ позволил выделить остатки волка, косули, ископаемой лошади, северного оленя и первобыт-
ного бизона (рис. 6). К последнему провизорно были отнесены и слабо диагностичные фрагменты позвонков, несущие следы грубой разделки. Все остальные элементы скелета бизона относятся к элементам конечностей, преимущественно дистального отдела. От волка сохранились элементы одного черепа, вероятно самца (поскольку зубы нижней челюсти очень крупные). По одному фрагменту кости устанавливается вероятное присутствие собаки. От лошади и косули определены единичные фрагменты трубчатых костей. Доминирующее место занимают остатки северного оленя, принадлежащие молодым и взрослым зверям.
В ходе планиграфического анализа участка к. г. 3 с остатками древней стоянки было отмечено смещение скоплений каменных артефактов, как орудийного комплекса, так и микро-дебитажа, относительно кострища в восточный сектор углистого пятна. Орудия, связанные непосредственно с зоной потребления пищевых ресурсов (резец, сколы с ретушью, фрагменты пластинок и микропластин), тяготели к кострищу, в то время как более массивные сколы и пластины с ретушью, скребла, резчики, отбойники и абразив располагались по периферии углистого пятна (рис. 3: А, Б).
В распределении костных останков также прослеживались некоторые закономерности. Основная концентрация осколков жженых костей фиксировалась в зоне самого кострища в нулевом периметре восточного сектора (рис. 3: В). В смешанной массе осколков находились отдельные зубы млекопитающих, раздробленные челюстные кости (в т. ч. с сохранившимися зубами), обломки ребер и
колотых трубчатых, была выделена роговая стружка.
Относительно крупные (длиной 7-13 см) фрагменты длинных костей без следов термического воздействия и кости конечностей парнокопытных тяготели к внешнему контуру углистого пятна или располагались на некотором удалении от него отдельными группами, маркируя условную границу участка хозяйственной активности.
Распределение определимых фрагментов костей с установленной видовой принадлежностью показало единую планиграфическую картину. Вокруг кострища в пределах углистого пятна наблюдалась концентрация костных остатков северного оленя, первобытного бизона, крупных и средних копытных. Отдельные кости этих животных, рассеянные вокруг пятна по внешним периметрам на расстоянии до 10-12 м, определяли транзитную зону участка обитания (рис. 6). Немногочисленные кости косули находились в северо-западном секторе второго периметра рядом с кострищем. Обнаружение единичных костей волка и птиц на периферии углистого пятна южного сектора в общем планиграфическом контексте комплекса позволяют отнести этих представителей фауны к потенциальным объектам охотничьей добычи, дополняющим спектр пищевых ресурсов обитателей стоянки.
Количественный состав и местонахождение в пространстве к. г. 3 костных остатков ископаемой лошади (1 фр.- кв. 5-С, 2 фр. - кв. 34-О) такой уверенности не дает. Учитывая пла-ниграфию распределения костей данного представителя в вышележащих горизонтах и геоморфологические особенности участка исследований,
Рис. 6. Иркинеево. Стоянка Ельчимо-3. Фрагмент плана к. г. 3. Распределение фрагментов костей животных с определением видовой принадлежности.
Fig. 6. Irkineyevo. Site Yelchimo-3. Plan fragment of occupation layer 3. Distribution of the animal bone fragments with the definition of the species.
высока вероятность их переотложения.
Выводы
Стратиграфическое положение и пространственная организация комплекса к. г. 3 археологического объекта «Иркинеево. Стоянка Ельчимо-3» свидетельствуют о сохранившемся планиграфическом контексте артефактов. Анализ материалов позволяет сделать вывод об открытии и изучении на территории Нижнего Приангарья остатков стоянки возрастом 12-11 тыс. л. н., непосредственно связанной с промысловой охотничьей деятельностью. По сути, речь идет о лагере, продолжительность функци-
онирования которого была достаточной для выполнения нескольких ситуационно взаимосвязанных актов.
Проведение успешной охоты (о чем свидетельствует количество особей и видовое разнообразие добычи) сопровождалось организацией временного лагеря для отдыха. Огонь на месте стоянки был разведен на относительно ровной площадке без углубления костровой ямы и использования каменных выкладок. Следует отметить, что по всей поверхности к. г. 3 не было зафиксировано ни одного даже случайного относительно крупного камня (скального обломка или речной гальки), который мож-
но было рассматривать с точки зрения хозяйственного использования, несмотря на шаговую доступность ресурса в районе стоянки. Данное обстоятельство может указывать на холодный сезон функционирования.
Образование обширного прикост-рищного пятна с насыщенным углистым заполнением могло происходить как непреднамеренно (растаптывание углей в ходе интенсивной деятельности у огня), так и в процессе создания условий для более комфортного отдыха. Локализация остатков с тяготением к источнику тепла выступает косвенным признаком неблагоприятных (холодных?) внешних природных характеристик.
Расположение каменных артефактов, характер их экспонирования, немногочисленность орудий, в составе которых первичные снятия и технические сколы (реберчатые, переоформления фронта, оживления ударной площадки), использованные без вторичной обработки, свидетельствуют об обеспечении ситуационной потребности в инструментах с режущими рабочими кромками. Из общей коллекции каменных сколов (54 экз.), найденных непосредственно в границах комплекса, только 7 экз., среди них 4 экз. галечные, имели длину в диапазоне 3,2-4,7 см. Основная часть чешуек, микропластин и их фрагментов найдена в восточном секторе от кострища, все они находились рядом или тесно прилегали к фрагментам колотых костей.
Зооархеологический анализ дает сведения о характеристике пищевого жизнеобеспечения. Здесь встречены кости птиц, волка, косули, северного оленя и первобытного бизона. Доминирующее место занимали остатки северного оленя, принадлежащие как
минимум двум молодым и трем взрослым особям.
Наличие многочисленных фрагментов колотых костей, их состав и сохранность указывают на характер выполняемой на стоянке деятельности. В зоне кострища преобладали «пищевые остатки» в виде скоплений мелких фрагментов, с тотальным расщеплением трубчатой кости для получения костного мозга. Интенсивная утилизация ресурса в процессе приготовления и потребления пищи подтверждается значительной массой неопределимых остатков, среди которых очень большое количество (59,6%) обожженных фрагментов костей (табл. 2).
Судя по обнаруженным видам животных, охота была ориентирована на крупных копытных, обладающих высокой пищевой энергетической ценностью. Преобладание в коллекции краниальных остатков и костей нижних конечностей может быть интерпретировано как свидетельство разделки туш добытых животных и подготовки их к транспортировке. Это указывает и на функциональную специфику стоянки, главной задачей обитателей которой была заготовка мяса впрок.
С учетом видового состава и примерного числа добытых особей, соотношения связанных с ними актов охотничьей деятельности (Туров, 1990, с. 38-42; Инешин, Тетенькин, 2010, с. 240-250) продолжительность функционирования лагеря в зависимости от типа охоты могла охватывать минимальный период от трех до восьми-десяти дней. Опираясь на результаты планиграфического анализа, можно предположить однократность его организации. Присутствие суставных анатомических сопря-
жений (пястно-запястных и голеностопных) конечностей указывает на высокую скорость погребения остатков к. г. 3.
На основе анализа ростовых структур зубов северных оленей (два образца из фрагментов челюстей и отдельный зуб), отобранных из разных скоплений в зоне углистого пятна, был определен осенне-зимний сезон добычи животных. Это совпадает с
этнографическими сведениями о времени заготовки мяса у северных народов (Туров, 1990, с. 31-53; Василевич. с. 53-58, 74).
Выявленное в слое скопление каменного дебитажа (219 ед.) в пикете № 19 отражало самостоятельный эпизод посещения территории древними людьми, возможно, более позднего времени.
ЛИТЕРАТУРА
1. Амирханов Х.А., Ахметгалеева Н.Б., Бужилова А.П., Бурова Н.Д., Лев С.Ю., Мащенко Н.Н. Исследования палеолита в Зарайске. 1999-2005 М.: Палеограф, 2009. 466 с.
2. Болиховская Н.С. Эволюция лессово-почвенной формации Северной Евразии. М.: Изд-во МГУ, 1995. 270 с.
3. Василевич Г.М. Эвенки. Историко-этнографические очерки (XVIII - начало XX в.). Л.: Наука, 1969. 305 с.
4. Гревцов Ю.А. Отчет по результатам проведения археологических раскопок на территории выявленного объекта археологического наследия «Иркинеево. Стоянка Ельчимо 3», расположенного в зоне строительства магистрального нефтепровода «Ку-юмба-Ташет» в Богучанском районе Красноярского края в 2013 г. В 4-х т. Красноярск. 2014 / Архив ИА РАН.
5. Инешин Е.М., Тетенькин А.В. Человек и природная среда севера Байкальской Сибири в позднем плейстоцене. Местонахождение Большой Якорь I. Новосибирск: Наука, 2010. 270 с.
6. Леонова Н.Б. Современное палеолитоведение: методология, концепции, подходы. Дисс. ... докт. ист. наук. М., 1994. 174 с.
7. Леонова Н.Б. Культурный слой - возможности реконструкции систем природопользования и жизнеообеспечения // Археологические источники и культурогенез. Таксоны высокого порядка в системе понятий археологии каменного века. Тезисы конференции / Ред. В.И. Беляева, А.И. Мурашкин. СПб.: СПбГУ, 2011. С. 68-72.
8. Матвеев В.Е. Отчет по результатам проведения археологической разведки на территории Богучанского, Нижнеингашского, Эвенкийского муниципального района Красноярского края. Т. 1: Т. 4: Илл. Т. 1. Красноярск, 2013. 230 с. / Архив ИА РАН.
9. Мещерин М.Н, Кобылкин Д.В., Лысенко Д.Н., Гревцов Ю.А., Филатов Е.А., Максимов Ф.Е., Клементьев А.М. Геоархеологические исследования стоянки Ельчи-мо-3 (Нижнее Приангарье) // Актуальные вопросы археологии и этнологии Центральной Азии. Азии / Отв. ред. Б.В. Базаров, Н.Н. Крадин. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2017. С. 48-53.
10. Пыльцевой анализ / Под ред. И.М. Покровской. М.: Госгеолиздат, 1950. 540 с.
11. Туров М.Г. Хозяйство эвенков таежной зоны средней Сибири в конце XIX -начале XX в. (принципы освоения угодий). Иркутск: Изд-во Иркут.ун-та. 1990. 176 с.
12. Binford, L.R. In pursuit of the past. Decoding the archaeological record. London: Thames and Hudson, 1985. 256 p.
13. Leroi-Gourhan, A., Brezillon, M. Fouilles de Pincevent. Essai d'analyse Ethnographique d'un Habitat Magdalenien. (La section 36) // Vlle Suppl.à "Gallia Préhistoire" Paris: Ed.CNRS.1972. 331 p.
14. Stapert, D. The ring and sector method: Intrasite spatial analysis of Stone Age sites, with special reference to Pincevent // Palaeohistoria 31. 1989. Pp. 1-57.
Информация об авторах:
Разгильдеева Ирина Иннокентьевна, кандидат исторических наук, доцент, Забайкальский государственный университет (г. Чита, Россия); labpaleo@yandex.ru
Решетова Светлана Александровна, кандидат географических наук, научный сотрудник Лаборатории геохимии окружающей среды и физико-химического моделирования Института геохимии имени А.П. Виноградова СО РАН (г. Иркутск, Россия), старший научный сотрудник, Институт природных ресурсов, экологии и криологии СО РАН (г. Чита, Россия); srescht@mail.ru
Клементьев Алексей Михайлович, кандидат географических наук, научный сотрудник, Институт земной коры СО РАН (г. Иркутск, Россия); klem-al@bk.ru
Гревцов Юрий Анатольевич, ведущий специалист, ООО «Красноярская археология Новостроек» (г. Красноярск, Россия); urga66@yandex.ru
LOWER ANGARA REGION - ANALYSIS OF THE PALEOLITHIC COMPLEX «IRKINEYEVO. SITE YELCHIMO-3» (2013 RESEARCH)
I.I. Razgildeeva, S.A. Reshetova, A.M. Klementiev, Yu.A. Grevtsov
The Research 2013 of the multi-layered archaeological settlement "Irkineyevo. Site Yelchimo-3" allowed to discover a stratified complex of the Upper Paleolithic site, aged 12-11 thousand years ago, in the Northern Angara region. The geological position of the cultural horizon connected with a complex of alluvial soils in a middle part of deposits of the first terrace rising above the floodplain of the Angara River, the preservation of archaeological materials in situ context, the zoo-archaeological collection in combination with the stone inventory provided highly informative data. The goals of research included the reconstruction of paleoenvironment and life support ways of the ancients in conditions of a point archaeological object. Spatial analysis showed the localization of cultural remains reflecting a cycle of multi-event activity in a hunting camp. The level of food life support is characterized by the species composition of the fauna. With the dominance of the reindeer remains the bones of birds, wolfs, roe deer and primeval bison were met here. The activity carried out on the site included the organization of the temporary camp, arrangement of a fire and resting place, food preparation and consumption, butchering of animals and preparation them to transportation. The main task of the inhabitants of the site was meat preparation for the future. Raw stone processing was situational in nature. Among the knapping products: wedge-shaped cores, flakes; blade-like flakes and micro blade-like flakes. The collection of tools consists of scraping-cutting tools (including retouched flakes), pebbly hammer-stones, and a piece of the red deer point. The analysis fulfilled by the authors indicated that the episode of the hunting camp functioning had a single-shot character during the autumn-winter period. The duration has been determined by the ratio of the number of harvested animals and the acts of hunting activity.
Keywords: archaeology, Nothern Angara Region, the Upper Paleolithic, paleo-environment, paleolithic site, spatial organization, paleofauna.
REFERENCES
1. Amirkhanov, Kh. A., Akhmetgaleeva, N. B., Buzhilova, A. P., Burova, N. D., Lev, S. Yu., Mashchenko, N. N. 2009. Issledovaniya paleolita v Zaraiske. 1999-2005 (Researches in Palaeolithic at Zaraysk, 1999-2005). Moscow: "Paleograf" Publ. (in Russian).
2. Bolikhovskaya, N. S. 1995. Evolyutsiya lessovo-pochvennoi formatsii Severnoi Evrazii (Evolution of the Forest and Soil Formation of Northern Eurasia). Moscow: Moscow State University (in Russian).
3. Vasilevich, G. M. 1969. Evenki. Istoriko-etnograficheskie ocherki (XVIII - nachalo XX v.) (The Evenks. Historical and Ethnographic Essays (18th - Early 20th Centuries)). Leninggrad: "Nauka" Publ. (in Russian).
4. Grevtsov, Yu. A.2014. Otchet po rezul'tatam provedeniya arkheologicheskikh raskopok na territorii vyyavlennogo ob"ekta arkheologicheskogo naslediya «Irkineevo. Stoyanka El'chimo 3», raspolozhennogo v zone stroitel'stva magistral'nogo nefteprovoda «Kuyumba-Tashet» vBoguchanskom raione Krasnoyarskogo kraya v 2013 g. V4-kh t. (Report on the Results of Archaeological Excavations in the Territory of the Identified Archaeological Heritage Site "Irkineevo. Yelchimo 3 Site" Located
in the Construction Area of the Main Oil Pipeline "Kuyumba-Tashet" in the Boguchansky District of Krasnoyarsk Krai in 2013. In 4 Volumes.) Krasnoyarsk. Archives of the Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences.
5. Ineshin, E. M., Teten'kin, A. V. 2010. Chelovek iprirodnaya sreda severa Baikal'skoi Sibiri v pozdnem pleistotsene. Mestonakhozhdenie Bol'shoi Yakor' I (Human and environment in the North of Baikalian Siberia in late pleistocene. Archeological site Bol'shoi Y'akor' I). Novosibirsk: "Nauka" Publ. (in Russian).
6. Leonova, N. B. 1994. Sovremennoe paleolitovedenie: metodologiya, kontseptsii, podkhody (Modern Paleolithic Studies: Methodology, Concepts, Approaches). Doct. Diss. Thesis. Moscow (in Russian).
7. Leonova, N. B. 2011. In Belyaeva, V. I., Murashkin, A. I. (eds.). Arkheologicheskie istochniki i kul'turogenez. Taksony vysokogo poryadka v sisteme ponyatii arkheologii kamennogo veka (Archaeological Sources and Cultural Genesis. Taxons of the Higher Order in the System of Archaeological Concepts of the Stone Age). Saint Petersburg: Saint Petersburg State University, 68-72 (in Russian).
8. Matveev, V. E. 2013. Otchet po rezul'tatam provedeniya arkheologicheskoi razvedki na territorii Boguchanskogo, Nizhneingashskogo, Evenkiiskogo munitsipal'nogo raiona Krasnoyarskogo kraya (Report on the Results of Archaeological Surveying in the Territory of Boguchansky, Nizhneingashsky and Evenkiysky Municipal Districts of Krasnoyarsk Krai). Vol. 1: Vol. 4: Ill. Vol. 1. Krasnoyarsk. Archives of the Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences.
9. Meshcherin, M. N., Kobylkin, D. V., Lysenko, D. N., Grevtsov, Yu. A., Filatov, E. A., Maksimov, F. E., Klementiev, A. M. 2017. In Bazarov, B. V., Kradin, N. N. (eds.). Aktual'nye voprosy arkheologii i etnologii Tsentral'noy Azii (Actual Issues of Archaeology and Ethnology of Central Asia). Ulan-Ude: Buryatia Scientific Science Center SB RAS Publ., 48-53 (in Russian).
10. In Pokrovskaya, I. M. 1950. Pyl'tsevoy analiz (Pollen analysis). Moscow: "Gosgeolizdat" Publ. (in Russian).
11. Turov, M. G. 1990. Khozyaistvo evenkov taezhnoi zony srednei Sibiri v kontse XIX- nachale XX v. (printsipy osvoeniya ugodii) (Economy of the Evenks in the Taiga Area of Central Siberia in Late 19th - Early 20th Centuries (Land Development Principles)). Irkutsk: Irkutsk State University Publ. (in Russian).
12. Binford, L. R. 1985. In pursuit of the past. Decoding the archaeological record. London: Thames and Hudson,
13. Leroi-Gourhan, A., Brezillon, M. 1972. Fouilles de Pincevent. Essai d'analyse Ethnographique d'un Habitat Magdalenien. (La section 36). Vlle Suppl.à "Gallia Préhistoire" Paris: Ed.CNRS (in French).
14. Stapert, D. 1989. In Palaeohistoria 31. 1-57.
About the Authors:
Razgildeeva Irina I. Candidate of Historical Sciences, Institute of Higher Education Transbaikal State University, 30, Aleksandro-Zavodskaya st., Chita, 672039, Russian Federation; labpaleo@yandex.ru
Reshetova Svetlana A. Candidate of Geography Sciences, Vinogradov Institute of Geochemistry Siberian Branch Russian Academy of Sciences (IGC SB RAS). Favorsky st., 1А, Irkutsk, 664033, Russiаn Federation; the Institute of Natural Resources Ecology and Cryology Siberian Branch Russian Academy of Sciences (INREC SB RAS). Nedorezova Str., 16A, Chita, 672014, Russian Federation; srescht@mail.ru
Klementiev Aleksey M. Candidate of Geography Sciences. Institute of the Earth's Crust SB RAS. Lermontova St., 128, Irkutsk, 664033, Russiаn Federation; klem-al@yandex.ru
Grevtsov Yuriy A. Krasnoyarsk Archaeology of New Constructions. Lenin St. 33, Zheleznogorsk, Krasnoyarsk Territory, 662972, Russiаn Federation; urga66@yandex.ru
Статья принята в номер 01.09.2020 г.
