Научная статья на тему 'Нижгары - потомки нижегородских татар: связи с Зауральем'

Нижгары - потомки нижегородских татар: связи с Зауральем Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
1544
185
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
НИЖГАРЫ / НИЖЕГОРОДСКИЕ ТАТАРЫ / NIZHNY NOVGOROD TATARS / МИШАРИ / MISHARS / ИСЛАМ / ISLAM / МУСУЛЬМАНЕ / MUSLIMS / РЕЛИГИОЗНЫЕ ОБЩИНЫ / RELIGIOUS COMMUNITIES / ИМАМЫ / IMAMS / МИССИОНЕРЫ / MISSIONARIES / НИЖЕГОРОДЧИНА / NIZHNY NOVGOROD LAND / ЗАУРАЛЬЕ / TRANS-URALS / NIZHGARS

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Хайретдинов Д. З.

Статья посвящена малоизученным обстоятельствам развития одной из самобытных групп татарской нации нижегородских татар-мишарей, или нижгар. На этногенез этой группы повлияли не только народы Волго-Окского междуречья, но и выходцы из далекой Сибири. Начиная с XVII-XVIII веков нижгары активно переселяются из Волго-Окского региона на восток, образуя целый ряд этнографических групп Зауралья и возглавив там процессы активизации мусульманской религиозной и общественной жизни.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

DESCENDANTS OF NIZHNY NOVGOROD TATARS: CONNECTION WITH TRANS-URALS REGIONS

The article studied development of Nizhny Novgorod Mishar Tatars, or Nizhgars one of the original groups of the Tatar nation. On the ethnogenesis of this group has affected not only the peoples of the Volga-Oka region, but also people from distant Siberia. Starting from the XVII-XVIII centuries Nizhgars actively moved from the Volga-Oka region to the East, forming a number of ethnographic groups of the Trans-Urals and heading there the processes of activation of Muslim religious and social life.

Текст научной работы на тему «Нижгары - потомки нижегородских татар: связи с Зауральем»

Д.З. Хайретдинов

канд. ист. наук, этнолог, ректор, НОУ ВПО «Московский исламский институт»

НИЖГАРЫ - ПОТОМКИ НИЖЕГОРОДСКИХ ТАТАР: СВЯЗИ С ЗАУРАЛЬЕМ

Аннотация. Статья посвящена малоизученным обстоятельствам развития одной из самобытных групп татарской нации - нижегородских татар-мишарей, или нижгар. На этногенез этой группы повлияли не только народы Волго-Окского междуречья, но и выходцы из далекой Сибири. Начиная с XVII-XVIII веков нижгары активно переселяются из Волго-Окского региона на восток, образуя целый ряд этнографических групп Зауралья и возглавив там процессы активизации мусульманской религиозной и общественной жизни.

Ключевые слова: нижгары, нижегородские татары, мишари, ислам, мусульмане, религиозные общины, имамы, миссионеры, Нижегородчина, Зауралье.

D.Z. Khairetdinov, Moscow Islamic Institute

DESCENDANTS OF NIZHNY NOVGOROD TATARS: CONNECTION WITH TRANS-URALS REGIONS

Abstract. The article studied development of Nizhny Novgorod Mishar Tatars, or Nizhgars - one of the original groups of the Tatar nation. On the ethnogenesis of this group has affected not only the peoples of the Volga-Oka region, but also people from distant Siberia. Starting from the XVII-XVIII centuries Nizhgars actively moved from the Volga-Oka region to the East, forming a number of ethnographic groups of the Trans-Urals and heading there the processes of activation of Muslim religious and social life.

Keywords: nizhgars, nizhny novgorod tatars, mishars, islam, muslims, religious communities, imams, missionaries, Nizhny Novgorod land, the Trans-Urals.

К вопросу об этногенезе нижегородских татар

Мишари - западная часть татарской нации - сложились как особый этнический компонент еще в ранее средневековье. Впоследствии, в эпоху Золотой Орды, они составили основу населения улуса Мохши (территория современных Мордовии, Пензенской, частично Ульяновской, Тамбовской и юга Нижегородской области), из которого со второй половины XIV века в качестве особого территориального подразделения выделился Мещерский юрт. Достаточно рано оказавшиеся в сфере влияния Московии, мишари весьма прагматично использовали все выгоды от политического союза с русскими князьями, с одной стороны, и от культурно-языкового родства с казанскими татарами (булгарами) - с другой.

Мишари, по некоторым данным, на сегодня составляют порядка 1/3 от всех татар По-волжско-Уральского региона, проживая в своем большинстве к западу от Волги [1, с. 55]. Однако активные миграционные процессы мишарей способствовали тому, что уже до революции их потомки проживали по всей Российской империи, образовав крупные общины в Казанской губернии и Башкирии, под Оренбургом и на западе Сибири, в столичных городах Москве и Санкт-Петербурге, а также в Ярославле и Твери, Тобольске и Кургане, Екатеринбурге и Нижнем Тагиле, Иваново и Калуге, составили основу мусульманской общины в Эстонии и еще более далекой Финляндии.

Нижегородские татары - небольшая часть татарской нации, от которой они никогда себя не отделяли. С незапамятных времен они компактно проживают на юго-востоке Нижегородской области. Сегодня в ее шести районах насчитывается более 30 сёл с коренным татарским населением. Но в прежние времена татарских населённых пунктов в этом регионе было почти в два раза больше, а сам ареал татарского проживания доходил вплоть до Арзамаса и Сарова. Благодаря активным миграционным процессам сельское население в России постоянно оседало в крупных городах, так что и нижегородские татары, не будучи исключением, основали несколько значимых общин в зауральской части России.

Истории происхождения и развития нижегородских татар, их этническим особенностям и религиозным традициям посвящено достаточно много научных работ. Лингвистические и ментальные различия нижегородских и казанских татар в дореволюционный период приводили исследова-

телей даже к таким ложным посылкам, как постановка вопроса: «Нижегородские татары - татары ли?» [2]. Разумеется, такой необъективный и в чём-то наивный подход отвергается современными учеными. И все же следует признать, что тема этногенеза татар-мишарей исследована довольно слабо, несмотря на все достижения татарской этнологии, археологии и даже генетики.

Автор настоящей статьи предлагает этнологам и этнографам отказаться от устаревшего и концептуально ошибочного термина «сергачские татары», не имеющего реального отображения ни с географической, ни с административно-территориальной точек зрения. Более обоснованным следует считать термин, употребляемый самими членами этой общности, - «нижегородские татары». Устоявшимся синонимом этнорегионального определения «нижегородские татары» является термин «нижгары» - калька от татарского обиходного названия города Нижний Новгород и всей Нижегородской губернии / области. В татарской литературе его применяли, в частности, религиозные реформаторы и просветители Ш. Марджани и Р. Фахретдинов. Оба этих названия означают совокупность татаро-мишарского населения в границах Нижегородской области и их потомков, выходцев из этого региона, расселившихся на огромных просторах бывшей Российской империи - от Финляндии и Санкт-Петербурга до Дальнего Востока.

Важнейшим посылом автора является его классификация нижегородских татар-мишарей как отдельной субэтнической группы. В пользу этого выступает и их специфическая ментальность, и групповое самосознание как особой этнической единицы в составе татарской нации, и довольно строгие до середины ХХ века правила этнической эндогамии в рамках нижегородско-мишарской общности [3, с. 36-37], и «наибольшая самобытность в культурно-бытовом отношении» [4, с. 47], и говор, резко отличающийся не только от казанско-татарского, но и от чокающего мишарского. Субэтнос нижгар реконструируется и из того факта, что мишари до середины XVI века представляли собой отдельный (от казанских татар) этнос, что признаётся многими учеными [5, с. 101]. Несмотря на тесное соседство с ареалом казанских татар и чокающих мишарей, нижгары не смешались ни с теми, ни с другими, но до сего дня сохранили в полном объеме свои этнографические, лингвистические и ментальные особенности. Эта специфика сохранялась и в нижгарских диаспорах, возникавших в разных районах Российской империи.

Происхождение татар-мишарей - вопрос чрезвычайно дискуссионный. Многие авторы полагали, что их предки были связаны с прото-венграми (уграми). В той или иной степени этого сложного вопроса касались Д. Ласло, Е.А. Халикова, М.З. Закиев и другие учёные. Видный башкирский этнолог Р.Г. Кузеев прямо указывает, что мишари своим происхождением «восходят к одному из древних угорских племен мадьярского союза», и сам этот этноним «имеет угорско-мадьярскую основу» [6, с. 125]. В пользу того, что мажары (маджары) являлись одними из предков нижгар и имели угорское происхождение, говорит то обстоятельство, что мадьярская топонимика в массовом порядке сохранилась на землях нижегородских татар, имея полные или частичные аналогии в современной Венгрии. Таких примеров мы насчитали более сорока.

Историк-лингвист Н.Д. Русинов также полагает, что мадьярская топонимика сохранилась именно на юго-востоке Нижегородчины, в Попьянье. Отсюда проистекает его гипотеза о том, что, возможно, «современные попьянские [сергачские, нижегородские] мишари... на самом деле представляют собой потомков той части древних мадьяр, которая застряла в Попьянье и в дальнейшем была здесь ассимилирована тюрками» [7, с. 45]. Однако, помимо угро-финского населения, в данном регионе довольно рано фиксируются и различные тюркские племена. Некоторые ученые и вовсе считают, что «мишари в основе своей представляют «осколок» древне-кипчакских племён, попавших в бассейн рек Цна и Мокша не позднее XI века» [8, с. 202]. Рукописи армян, перешедших в Дешт-и-Кипчаке на кипчакский язык, свидетельствуют о древнекип-чакской основе мишарского диалекта, который находится несравненно ближе к половецкому языку, чем другие близкородственные языки [9].

Другая версия связывает предков мишарей с буртасами - одним из народов раннего средневековья, подлинная этническая принадлежность которого находится под вопросом. С.Ф. Фаизов полагает, что угры-мадьяры играли доминирующую роль в племенных союзах с участием буртасов, передав им свой этноним [10, с. 8]. Возможно, что в процессе тюркизации бурта-сов активное участие приняли не только кипчаки и волжские булгары, но и выходцы из Алтая -аскизы, или предки хакасов, проживание которых с XII века зафиксировано на одном из крупнейших буртасских памятников - Золотаревском поселении [11]. В этом случае становится понятной связь между мишарским диалектом и тюркскими языками южной Сибири, отмеченная лингвистами. Так, Г.Н. Ахмаров находит в языке мишарей много тюркских архаизмов (включая цоканье у северной подгруппы, то есть нижегородских татар), связывая их со словами восточно-тюркских наречий, а также в монгольском языке; находит много общих слов и с алтайским языком. Цоканье, по его мнению, сближает северную подгруппу мишарей с далёкими тюменскими, барабинскими, тобольскими татарами, чулымцами [12, с. 130].

Безусловно, в этногенезе северной части мишарей участвовали и многие другие племена и народы: волжские булгары, татары-ордынцы, чуваши и их предки, представители соседних угро-финских народов - мордвы, марийцев. Не исключены и другие места происхождения отдельных групп, влившихся в состав татар Нижегородчины. Например, А.М. Орлов упоминает о ногайской версии происхождения татар села Уразовка (Здесь и далее названы сохранившиеся в качестве татарских населенные пункты Нижегородской области). При этом, хотя сам исследователь не согласен с ней, он одновременно говорит о существовании в Уразовке необследованного ногайского кладбища. Он также предположил, что до завоевания Казани все земли к югу от левого рукава Пьяны были кочевьями Ногайской Орды [13, с. 140, 143-144, 191-192]. Ногайский компонент находит у части арзамасских мурз и Д.М. Исхаков [14, с. 217]. А.М. Орлов пишет также о выходцах из Сибирского ханства конца XVI - начала XVII веков, основавших село Актуково; о северо-кавказском (терском) следе в населении села Шубино; упоминает отдельных выходцев из числа служилой мордвы-мокши в селе Камкино [13, с. 155, 169, 181] и т.д. Однако окончательные ответы на все вопросы о происхождении того или иного села, кластера или социальной группы нижегородских татар не могут быть разрешены иначе, чем с привлечением археологических, эпиграфических и этнографических материалов (например, способ вязки крыши в селе Медяна родствен тому, что используют народы Западной Сибири [13, с. 170]; сами медянцы называют свое село термином «крепость» и т.п.).

Вероятно, полная консолидация этих общностей произошла в эпоху Золотой Орды и постордынских государственных образований, в частности - Казанского и Касимовского ханств и татарских княжеств Мещеры. К моменту вхождения восточной части Мещеры (территория нынешнего юга Нижегородской области) в состав Московского государства здесь наличествовало несколько территориальных групп мишарей, которые в источниках того времени обозначались как арзамасские, алатырские и курмышские татары. Среди них, вслед за этнологами Татарстана [15, с. 28-42], мы выделяем не только верхнюю (князья, мурзы, тарханы) и среднюю социальные страты (служилые татары), но и нижнюю - неслужилые и ясачные татары. Совокупность этих групп, разговаривавших на одном диалекте, исповедовавших ислам и имевших общую культуру, мы и называем нижгарами (цокающими мишарями).

Расселение нижгар в восточном направлении

Практика оседания в далеких местах в целях создания благоприятных условий для новой жизни прочно вошла в жизнь арзамасских, алатырских и курмышских татар. Основанием для смены местожительства, помимо хозяйственно-экономических причин, становилась и политика Российского государства, направленная на крещение татар-мусульман в их исторических землях и в целом притеснение по национально-религиозному признаку. «Целенаправленный

характер обращение в православие татарских феодалов в Мещере приобретает в 1640-1650-х годах», - пишет Д.М. Исхаков [14, с. 234].

В результате масштабного расселения нижгар ответвлениями данного субэтноса, помимо карсунских татар, стали такие этнографические группы татарской нации, как буинско-дрожжановская (иначе симбирско-буинская, юго-восток Чувашии - юго-запад Татарстана) и байкибашевская (Башкирия) - полностью; чистопольская (центральная часть южного Татарстана), мелекесская (иначе чердаклинско-кандалинская, северо-восток Ульяновской области) и альметьевско-бавлинская (юго-восток Татарстана) - частично. Соседство с казанскими татарами, чокающими мишарями и башкирами внесло свою лепту в формирование этих групп и привело к значительной утрате ими самобытности, присущей нижегородским татарам. Тем не менее многие черты культуры, а также сохраняющийся в обиходе мишарский диалект с характерным цоканьем, всё еще остаются заметными маркерами этих локальных групп.

Процесс переселения нижгар на юго-восток нынешнего Татарстана почти не изучен, хотя отрывочные представления о нем имеются. В основном же теперь люди бежали не только на территорию Казанской губернии, но и еще дальше. Башкирия - вот где служилым татарам виделся спасительный уголок. Земли башкир имели иной статус в империи по сравнению с территорией бывшего Казанского ханства, ведь они вошли в подданство русского царя добровольно с подписанием соответствующих охранительных грамот, где им гарантировалась, помимо всего прочего, и религиозная свобода. Именно поэтому сюда устремились потоки татар-мишарей. Наиболее ранней подгруппой приуральских мишарей является уфимско-бирская, «среди них преобладали цокающие мишари» - выходцы из «района Алатыря» и «реки Пьяны» [16, с. 129]. Ученые, исследовавшие историю формирования байкибашевской этнографической группы татар, сделали вывод, что мишари, отправленные служить в Уфу, происходили из Алатырского, Курмышского и Арзамасского уездов, на основе документа из РГАДА от 1650 года [17]. Поток нижгар в направлении Башкирии, который случился в начале XVIII века, был несравненно более значительным по сравнению с предыдущим столетием. Спустя несколько десятилетий здесь уже возникла новая этнографическая подгруппа татарской нации, получившая официальное наименование в источниках того времени - мещеряки.

Будучи служилым населением полусословного характера, мещеряки довольно долго сохраняли собственное самосознание этносословного типа. Однако в связи с тем, что они проживали чересполосно с казанскими татарами, башкирами, тептярями и др. часто в одних населенных пунктах, они почти полностью утратили многие культурно-языковые особенности. Считается, что и особенности быта мещеряков лишены собственных этнических черт. Но, возможно, такое мнение сложилось в науке в результате малой изученности этой группы татарской нации. Так, на территории Башкортостана фиксируется внутреннее членение мещеряков на тюменцев и алатырцев с цокающим (байкибашевским) говором по месту происхождения их предков (соответственно, темниковских и алатырских татар).

Мещеряки основали целый ряд населенных пунктов в Башкирии и на Урале. За пределами Башкортостана они компактно проживают в Кунашакском районе Челябинской области, Бугурусланском районе Оренбургской области, отдельных районах Свердловской области, в районе города Шадринска Курганской области [18, с. 205-206].

Под влиянием мишарей, служивших в Башкиро-Мещерякском войске, сложилась еще одна этнографическая группа татарской нации - ичкинские татары в нынешней Курганской области. В ее основе были выходцы из казанских татар, бежавшие сюда в конце XVI века, однако они составили особую группу казачьего сословия, а затем вошли в I мишарский и III башкирский кантоны данного войска. По этой причине их называли как мишарями, так и башкирами. В 1819 году сами они указывали, что «родовые их названия татар неизвестно почему переименовано. Называют (их) мещеряками». Особое этносословное самосознание позволило этой группе со-

хранить свою самобытность. Влияние, восходящее именно к цокающим мишарям, прослеживается даже по такой детали, как самоназвание ичкинцев: «эцкеннэр» [19, с. 145-146]. По-видимому, в Зауралье мишари переселились из района проживания представителей уфимско-бирской подгруппы [16, с. 131], то есть первого-второго поколения переселенцев-нижгар.

К концу XVIII века в поисках новой родины нижгары в массовом порядке добрались и до Сибири. Однако этот маршрут не был новым для них, поскольку еще в 1639 году татары из Нижнего Новгорода «переводятся в приказном порядке на службу в Сибирь для укрепления военного гарнизона в городах Тобольск и Тара» [20, с. 168]. Одно из самых дальних мест для проживания выходцы из села Чембилей и, впоследствии, села Петряксы нашли на землях ба-рабинских татар в Приобье (ныне Новосибирская область) [21]. В 1783 году в Нижний Новгород поступил запрос из Тобольской губернии относительно поселившихся там татар из Овечьего Оврага, Шубина и Ключищ. В ответном рапорте сергачский исправник охарактеризовал их как «людей добрых и неподозрительных» [22, с. 52]. Данное переселение, в отличие от миграций в Башкирию, было организовано властями по просьбе малоземельных крестьян указанных деревень [20, с. 209].

Начиная со второй половины XVIII века мы видим татар-нижгар в качестве имамов, аху-нов и муэдзинов во многих мусульманских приходах по всей Российской империи. С чем это связано? Можно предположить, что свою роль сыграли и особая религиозность, выкованная в ходе исламофобских притеснений со стороны власти и православной церкви; и изначальная пассионарность самого субэтноса нижегородских татар, привычных к вольной службе и свободной, нехолопской жизни; и последствия социальной «уравниловки», ликвидировавшей различия между разными сословными стратами. Сказанное не является абстракцией. Так, современные исследователи пишут: «До второй половины XIX века мусульмане Томска ничем особо не выделялись от соседей. Ислам здесь развивался... в основном благодаря сибирским бухарцам. Резкая активизация общественной жизни мусульман Томска на рубеже XIX-ХХ веков связана с заселением Татарской слободы переселенцами из Пензенской и Нижегородской губерний. Друг за дружкой в городе открываются новые частные магометанские школы, в том числе женское медресе..., выходит газета «Сибирия», организуются спектакли и концерты, создается общество мусульман-прогрессистов. Жизнь "магометан" буквально бурлит» [23, с. 96].

Довольно часто нижгары становились неофициальными имамами, не утвержденными властями. Так, по данным томского краеведа Сайран Бекеновой, первым неофициальным имамом Белой мечети Томска, открытой в 1913 году, стал уроженец села Андреевка (татарск. Метрявыл) Нижегородской губернии Арифжан Абельханович Салаватов, который представил прихожанам свидетельство имама, выданное в Уфе в сентябре 1915 года. В этом качестве он и оставался до Февральской революции 1917 года [23, с. 100].

Помимо собственно «имамства», нижгары прославились и как миссионеры - проповедники ислама среди немусульман. Потрясающий пример этого - история рода Сулеймана-баба из села Чембилей, который на протяжении полутора веков просвещал и проповедовал ислам среди барабинских татар в Приобье (ныне Новосибирская область). Один из сыновей Сулейма-на, Арихкул, в конце XVIII века нес государеву службу в Иркутске [21]. Затем он поселился на землях барабинских татар (этнографической группы в составе сибирских татар), которые приняли ислам самими поздними из всех подразделений татарской нации, в XIX веке. Итак, хотя с XVIII столетия ислам в среде барабинских татар распространялся выходцами из Средней Азии - т.н. бухарцами, чуть позднее в этот процесс активно включились и миссионеры-нижгары.

Ибрагим (1796-1881) из рода чембилеевца Сулеймана прославился в XIX веке как исламский проповедник и суфийский шейх; он имел официальный указ от Оренбургского магометанского духовного собрания на служение имамом. В ауле Онар (ныне д. Тармакуль Чановского

района на западе Новосибирской области) он открыл первую мечеть и медресе. Другие имамы из рода Сулеймана были имамами в соседнем ауле Кошкуль, где построили мечеть и медресе. В других аулах этого же района - Белехта, Тебисс, Малый Тебисс, Аялу - «половина жителей имеет родство с чембилейскими или петряксинскими» татарами [21].

В поисках религиозных знаний нижгары отправлялись очень далеко от своей родины, иногда буквально выполняя приказ пророка Мухаммада всем последователям ислама: «Ищите знания даже и в Китае». Например, основатель второго мусульманского прихода Москвы (возник не позже 1894 года) Бедретдин Алимов, происходивший из села Овечий Овраг, в начале ХХ века отправил своих сыновей Сафу и Абдурахмана в северо-западный Китай, а именно в Куль-джу, под предлогом сбора денег для строительства нынешней Соборной мечети столицы, которую он затем возглавил. Так как заранее было известно, что финансирование проекта полностью осуществит купец 1-й гильдии Салих Ерзин, родом из села Азеево (Азеево - крупнейшее из татарских и единственное село Рязанской области, населенное цокающими мишарями), то будущие имам-хатыб и муэдзин Московской мечети в Выползовом переулке отправились в поездку в основном для повышения своих религиозных познаний [24].

Наджиб Хабибуллин - сын ишана (Ишан - суфийский шейх, последователь и учитель суфизма) из села Сафаджай Хабибуллы Альмухаммятова - был одним из организаторов создания 3-го мусульманского прихода Самары в начале ХХ века. Впоследствии, уже в 1923 году, он стал муллой Самары, в которую он вернулся после долгих лет «имамства» в Кургане. В этом городе на границе Урала и Сибири он был имам-хатыбом с 1912 года во вновь открытой городской Соборной мечети Кургана. «Появление во главе местной общины активного, прекрасно образованного имама и педагога в пятом поколении ознаменовалось открытием в приходе начальной школы для обучения детей арабскому и татарскому языкам, основным догматам и обрядам исламской религии, а в 1913 году мулла Н. Хабибуллин организовал в Кургане и мусульманскую библиотеку» [25, с. 77-80].

Особо отметим военных имамов. Среди них, например - уроженцы села Пица Хусаин Сеид-Бурхан, штатный мулла Московского военного округа в 1909-1917 годах (местная легенда приписывает ему происхождение от касимовских султанов), и Жафар (Джафар-Садык) Багаут-динов (1870-1939), штатный военный мулла Приамурского военного округа с 1909 года [26, с. 274]. Будучи сыном одного из имамов Пицы Багаутдина Шарафетдинова (1848 г.р.), Ж. Багаут-динов обучался религии в медресе Казани и Уфы, а впоследствии проживал в Харбине [27, с. 25] и Владивостоке. В последнем городе в 1916 году он ходатайствовал перед губернатором о выделении земли для строительства мечети, и вопрос был разрешён положительно; но в связи с революцией проект строительства мечети во Владивостоке осуществить не удалось [28]. После революции Ж. Багаутдинов занимал пост товарища (заместителя) министра просвещения по связям с мусульманским населением в правительстве Дальневосточной республики [29].

Выводы

Чтобы понять те или иные аспекты этногенеза нижегородских татар, потребуется долгая и кропотливая работа специалистов в разных областях. Тем не менее, уже сегодня очевидны следующие обстоятельства.

Нижгары сложились как субэтническая группа по тем же схемам, которые применимы и для других подразделений татарской нации. В древнейших пластах нижегородских татар заметно большее влияние проявили такие этносы доордынской эпохи, как тюркизированные мадьяры (мад-жары), буртасы и отдельные тюркские племена: от кипчаков до выходцев из Сибири - аскизов. Хотя этнографы и краеведы отмечают отдельные стороны взаимодействия сибирских тюрок и нижгар раннего и позднего средневековья, конкретика этого процесса малоизвестна.

В силу целого ряда обстоятельств нижгары развивались не как сугубо этническая, а

прежде всего, как этноконфессиональная группа. Это наложило огромный отпечаток на всю историю нижегородских татар и их самосознание.

Распыление нижгар на огромных пространствах Российской империи на фоне их религиозного рвения привело к активизации религиозной жизни различных мусульманских приходов империи, включая таковые в Зауралье, и к образованию новых общин. Миссионерство нижгар-ских имамов стало одной из причин обращения в ислам части барабинских татар Западной Сибири. Однако полностью осознать масштабы нижгарского «имамства» в Российской империи нам мешает его неизученность.

Религиозное служение - «имамство» и миссионерство на почве ислама - стало неотъемлемой чертой всего субэтноса нижгар. Возглавляя мусульманские приходы, добиваясь строительства мечетей и медресе и финансируя этот процесс по всей Российской империи до Владивостока включительно, нижгары не только выполняли свои религиозные обязанности, но и становились своеобразным «локомотивом», который двигал вперед всю местную умму и консолидировал ее в независимости от ее этнического содержания.

Список литературы:

1. Татары Среднего Поволжья и Приуралья / под ред. Н.И. Воробьева и Г.М. Хисамут-динова. - М., 1967.

2. Гациский А.С. Нижегородские татары - татары ли? // Нижегородские губернские ведомости. - 1886. - № 39, 41, 42.

3. Хабенская Е.О. Татары о татарском. - М., 2002.

4. Мухамедова Р.Г. Татары-мишари. - Казань, 2008.

5. Татары / отв. ред. Р.К. Уразманова, С.В. Чешко. - М., 2001.

6. Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского народа. - 2-е изд., доп. - Уфа, 2010.

7. Русинов Н.Д. Этническое прошлое Нижегородского Поволжья в свете лингвистики. -Н. Новгород, 1994.

8. Махмутова Л.Т. Опыт исследования тюркских диалектов: (мишарский диалект татарского языка). - М., 1978.

9. Тенишев Э.Р. Язык татар села Усть-Уза // Tatarica. - Vammala [Финляндия], 1987. -С. 307-329.

10. Фаизов С.Ф. Ислам в Поволжье VIII-ХХ вв.: очерк истории. - М., 1999.

11. Белорыбкин Г.Н. Золотаревское поселение // Ислам в центрально-европейской части России: энцикл. словарь / отв. ред. Д.З. Хайретдинов. - М.; Нижний Новгород, 2009. - С. 79.

12. Ахмаров Г. Избранные труды / сост. Р.Г. Хайрутдинов. - Казань, 1998.

13. Орлов А.М. Нижегородские татары: этнические корни и исторические судьбы: (очерки). - Нижний Новгород, 2001.

14. Исхаков Д.М. От средневековых татар к татарам Нового времени. - Казань, 1998.

15. Исхаков Д.М. Тюрко-татарские государства XV-XVI вв. - Казань, 2004.

16. Этнотерриториальные группы татар Поволжья и Урала и вопросы их формирования. - Казань, 2002.

17. Рамазанова Д.Б. К вопросу о формировании байкибашевского говора мишарского диалекта татарского языка / Д.Б. Рамазанова, Т.Х Хайрутдинова // Исследования по исторической диалектологии татарского языка. - Казань, 1985.

18. Хайретдинов Д.З. Мещеряки / Д.З. Хайретдинов, Д.В. Макаров // Ислам на Урале: энцикл. словарь / отв. ред. Д.З. Хайретдинов. - М.; Нижний Новгород, 2009. - С. 205-206.

19. Старостин А.Н. Ичкинские татары / А.Н. Старостин, Г.Ф. Байтерякова // Ислам на Урале: энцикл. словарь / отв. ред. Д.З. Хайретдинов. - М.; Нижний Новгород, 2009. - С. 145-146.

20. Сенюткин С.Б. История татар Нижегородского Поволжья с последней трети XVI до начала ХХ вв. - Нижний Новгород, 2001.

21. Абсалямова М. Сибиряки родом из Чембилея // Республика Татарстан. - 2001. - № 236.

22. Баязитов Р.Ж. Нижегородские татары-мишари в Новое время / Р.Ж. Баязитов,

В.П. Макарихин. - Нижний Новгород, 1996.

23. Кабдулвахитов К. Роль поволжской татарской миграции в развитии ислама в Томской губернии в начале ХХ в. // Фаизхановские чтения. - Нижний Новгород, 2012. - № 8.

24. Хайретдинов Д.З., Мухетдинов Д.В., Маркус С.В. Алимовы // Ислам в Москве: энцикл. словарь / отв. ред. Д.З. Хайретдинов. - Нижний Новгород, 2008. - С. 12-13.

25. Денисов Д.Н. Мусульманская община Кургана в прошлом и настоящем // Этнопано-рама. - 2010. - № 1-2. - С. 77-80.

26. Абдуллин Х.М. Мусульманское военное духовенство в конце XIX - начале ХХ веков // Татарские мусульманские приходы в Российской империи. - Казань, 2006. - С. 274.

27. Беляев У.Б. Не забыть нам Пицу родную. - Казань, 1995.

28. Ишмухамедов А. Ислам в Приморье // Истина (Хакыйкать): регион. обществ. газ. мусульман Урала и Сибири. - Первоуральск; Тюмень, 2011. - № 7 (97). - С. 3.

29. Сенюткина О.Н. Шарафутдинов Багаутдин // Ислам на Нижегородчине: энцикл. словарь / сост. и отв. ред. Д.В. Мухетдинов. - Нижний Новгород, 2007. - С. 197-198.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.