CC BY
74
УДК 72.03 КАПТИКОВ А. Ю.
Никольская церковь в Ныробе в контексте уральского зодчества начала XVIII века
В статье рассматривается замечательный памятник архитектуры, содержащий одним из первых на Урале элементы «московского барокко». Специфика его композиции и богатейшего фасадного убранства представлена в сопоставлении с современными ему местными храмами, а также с храмами, созданными в тот период в Москве и на Вятке.
Ключевые слова: Ныроб, Уральская школа, объемно-планировочная композиция, декоративное убранство.
KAPTIKOVA. Y.
NICHOLAS CHURCH IN NYROB IN THE CONTEXT OF URAL ARCHITECTURE FROM THE BEGINNING OF THE XVIII CENTURY
The article considers the remarkable monument of architecture, containing one of the first in the Urals elements of «Moscow Baroque». Due to its composition and rich facade decoration are presented in comparison with his contemporary local churches, and temples created in that period in Moscow and Vyatka.
Keywords: Nyrob, Ural school, churches, architectural composition, decor, analogues, parallel.
Каптиков
Анри
Юрьевич
кандидат
искусствоведения, профессор УралГАХА
e-mail: [email protected]
Село Ныроб на пермском Севере известно тем, что сюда в 1601 г. был сослан боярин Михаил Никитич Романов, один из конкурентов Бориса Годунова в борьбе за престол и дядя первого представителя воцарившейся вскоре династии. Обстоятельства заточения и смерти М. Н. Романова давно привлекали историков [1, 2, 7, 8], тогда как появившемуся впоследствии в Ныробе великолепному каменному храму уделялось гораздо меньшее внимание. Искусствоведческие описания этого памятника делали В. В. Косточкин [5, 31-36], Г. Д. Канторович [6, 117], Г. Н. Чагин [9, 154-159], автор настоящей статьи [4, 41-46], допуская большие или меньшие упущения. К тому же, кроме нас, никто фактически не пытался подыскать аналоги и параллели как на Урале, так и за его пределами. Теперь попытаемся дать Никольской церкви углубленную характеристику, сравнить ее с родственными объектами и определить значение в художественно-стилевой эволюции складывавшейся в ту пору уральской школы зодчества.
Для начала напомним, что, по крайней мере, на протяжении всего XVII столетия Ныроб пользовался различными льготами москов-
ских царей. О богатстве тамошнего прихода красноречиво свидетельствует следующий факт. Когда в епархиальном центре Хлынове в 1676 г. начиналось «строение» первого каменного собора, архиепископ Вятский и Великопермский Иона взял на это «из казны Николая Чудотворца Ныробского взаем денег сто рублев» [7, 35-36], очень значительную по тем временам сумму.
Неудивительно, что ныробчане могли потратить крупные деньги и на сооружение у себя взамен существовавшей долго деревянной Никольской церкви каменной. Народные предания окружили ее строителей романтическими легендами1.
1 По одной «подрядчик, строивший храм, был неизвестный человек, когда кончена была постройка храма, он скрылся неизвестно куда, не получив рядных за постройку денег». Другое сказание повествует о мастерах: «...и никаких лесов и подъемов у них не было, строили прямо от земли, а что за день настроят, то за ночь в землю уходило. Утром, смотришь, опять стройку от земли начинают. И так до последу. А напослед, как мастера ушли, на утро церковь вся. вышла из земли и стоит до наших дней!» [7, 35-36; 33]. Мы оставляем в стороне совершенно нелепую попытку А. А. Дмитриева [2, 17-18] представить ныробский памятник как произведение пленных шведов, якобы присланных сибирским губернатором М. П. Гагариным, который в 1705 г. еще и не занимал эту должность.
© Каптиков А. Ю., 2013
35
Иллюстрация 1. Ныроб. Никольская церковь и колокольня. Фото конца XIX в. (частное собрание)
Иллюстрация 3. Ныроб. Никольская церковь. Вид с юго-востока. Фото А. Ю. Каптикова
Каменный храм все источники относят к 1705 г. Однако по сведениям, представленным причтом в начале XX в. Императорской Археологической комиссии, освящен он был «в январе 1705 г.» [3, 24]. Если это так, то, учитывая финансовые возможности прихода, можно предположить возведение в течение двух или даже одного сезона, т. е. в 1704 г.
Никольская церковь была выстроена холодной, с трапезной и крыльцом-папертью (Иллюстрации 1, 2)2. Храмовый четверик с пятигранной апсидой увенчан пятью главами (Иллюстрация 3). Отдельно стоящая колокольня, как и теплая Богоявленская церковь, появились позже — только в 1736 г.3
Стройный двухсветный четверик разделен на «этажи» поставленными в два яруса тройными угловыми колонками и поясом с чередованием кирпичей и заглубленных ромбов (Иллюстрация 4). Постаменты расположенных в простенках верхних окон одинарных колонок врезаны своей консолью в особый выступ стены, а их капители поддерживают другой выступ, создающий раскреповку аналогичных постаменту «кубиков» (Иллюстрация 6). Последние, снабженные, как и сами верхние выступы, фигурной консолью, играют роль кронштейнов выведенного выше многопрофильного карниза, за которым, в завершении фасада, лежат кокошники (Иллюстрация 5).
Западные углы трапезной акцентируют также тройные колонки, в то время как на стыках граней апсиды располагаются толстые трехчетверные колонны. Своего рода антаблемент той и другой частей здания содержит во фризе «фацетированные» элементы, перемежающиеся с чем-то вроде полуширинок.
Следует отметить определенные несовпадения разбивки южного и северного фасадов: у северного трапезная имеет только одно окно, а в нижней части четверика — тоже единственное окно, которое вместе с порталом образует асимметричную группу (Иллюстрация 7). Между тем на южной стороне трапезной прорезано три окна, а в их простенки «спущено», подобно четверику, по колонне, но без упора в выступ стены.
Обрамления всех окон здания (не считая ложных восьмиугольных)4 — тоже на колонках5, но с различным заполнением антаблемента (квадратно-ромбическое, розетки, выпуклые брусочки-кирпичики). Хотя увенчанием (к примеру, северного окна трапезной) могут служить два встречных завитка, преобладает мотив волют, только они в украшении алтарных окон более приплюснутые. Кроме того, здесь вставкой служит помещенная в специальное углубление балясинка, в то время как на южной стене трапезной и в нижней части четверика — пара завиточков. А верхним наличникам придана мелкая раковина в обводе вроде кокошничка, посередине северного фасада даже килевидного. Впрочем, на противоположном фасаде он заменен бусиной.
Колонны, аналогичные алтарным, фриз с элементами типа брусков применены и в западном портале.
2 При реставрации 1962 г. (арх. Г. Л. Кацко) паперть, будто бы позднейшая, была необоснованно разобрана, зато главы получили, как в старину, лемеховое покрытие. В недавнее время паперть восстановили, но на главах, к большому сожалению, лемех заменен на металл.
3 Несохранившуюся ныне колокольню обычно считают восьмигранной. Между тем историк архитектуры Прикамья А. С. Терехин в беседе с нами высказывал мнение, что она была шестигранной формы.
4 Г. Н. Чагин утверждает, что в них, называемых им нишами, была роспись [9, 156].
5 Любопытно, что консоли колонок наличников выполнены ступенчатыми и разделены тягой, своей горизонталью вторящей нижней части обрамления оконного проема.
Иллюстрация 4. Ныроб. Никольская церковь. Южный фасад. Фрагмент. Фото А. Ю. Каптикова
Завершением у него, как и у северного, сделаны завитки, между которыми, однако — киот, тогда как другой портал в дополнение к завиткам венчает двойная арочка с мотивом «гирьки».
Переходя к стилистике памятника, необходимо указать, что в ней ощутимы еще не изжитые черты зодчества середины XVII в. К ним относятся известная «калей-доскопичность» убранства, усиливаемая упомянутыми расхождениями в оформлении фасадов, кокошники, на уровне которых по краям стен есть еще и ширинки, вертикали «штучного набора» на углах четверика и трапезной. Да и само пятиглавие было для начала XVIII столетия уже довольно консервативно.
Тем не менее на Никольской церкви почти все перечисленное приобрело в той или иной степени новую интерпретацию. Так, вместо традиционного алтаря из трех полукружий сделана одна, притом пятигранная, апсида, фигурные столбики оказались между новомодных колонок и т. д. В остальном же, и прежде всего, за счет ордерного характера декора, памятник может быть отнесен к «московскому барокко».
Следует отметить, что в самой Москве и Подмосковье в тот период немало примеров сочетания «старозаветного» пятиглавия с новым оформлением фасадов. Назовем хотя бы церкви Воскресения в Кадашах (1687-1713), Николы Большой Крест (1688), Ризположения на Донской улице (1701), Архангельский собор в Бронницах (1705). Однако в их облике перемены, конечно, существеннее, нежели в Ныробе. Достаточно сказать, что у кадашевского храма кокошники заменены рядами разорванных фронтонов типа распространенных в «нарышкинских» постройках «петушиных гребней».
Иллюстрация 5. Ныроб. Никольская церковь. Южный фасад. Деталь. Фото А. Ю. Каптикова.
Иллюстрация 6. Ныроб. Никольская церковь. Южный фасад. Фрагмент. Фото А. Ю. Каптикова. 1974 г.
Иллюстрация 7. Ныроб. Никольская церковь. Северный фасад. Фрагмент. Фото А. Ю. Каптикова. 1968 г.
Иллюстрация 8. Хлынов (Вятка). Воскресенский собор. Фото начала XX в. (музей архитектуры им. А. В. Щусева)
Иллюстрация 9. Верхотурье. Троицкий собор. Капитель. Фото А. Ю. Каптикова. 1975 г.
Иллюстрация 10. Верхотурье. Троицкий собор. Южный фасад. Фрагмент. Фото А. Ю. Каптикова. 1975 г.
Отдельные декоративные мотивы «московского барокко» проникают тогда и на Вятку, составлявшую с Прикамьем единую епархию. Пятиглавые храмы с трапезной и крыльцом, но без колокольни, такие как Екатерининская церковь в Слободском (1699) или Воскресенский собор в Хлынове (1700; не сохранился), обладали родственными ныробскому памятнику фасадными членениями в виде подвешенных к отделяющему кокошники поясу колонок. Последние, хотя и парные, а не одинарные, были «спущены» тоже до уровня нижнего ряда окон и опирались на консоли (Иллюстрация 8). Между колонок шла вставка — вертикаль, как и на углах Никольского храма, с той разницей, что для нее использован кирпич-поребрик.
Среди вятских наличников, например, на упомянутой Екатерининской церкви, попадаются «завитко-вые». Однако их — единицы и они лишены ордерности, поскольку по сторонам проема вятчане предпочитали выкладывать розетки, дыньки и прочее «узорочье». Зато на Вятке весьма полюбилось заполнять кокошники раковинами, возродившимися «московским барокко», тогда как в Ныробе, несмотря на усложнение рисунка кокошников (полукружия — «сухарики»,
городчатые элементы), до раковин не дошло.
Конечно, логичнее всего сравнивать Никольскую церковь с тем, что было на Урале, на который, едва успевший приобрести опыт каменного строительства, начало распространяться все то же «московское барокко». От первых уральских каменных построек в Ныробе унаследован так называемый «жучок» — квадратно-ромбический орнамент. Но, за исключением антаблементов двух наличников, он тут подан весьма оригинально, образуя горизонтальное членение четверика либо распадаясь на «кубики» со вставкой ромбов, приобретшие роль кронштейнов. Последнее перекликается с сооружавшимся буквально в те же годы (1703-1709) верхотурским Троицким собором, хотя там «кубики» заполнили изразцовыми розетками (Иллюстрация 10).
В так или иначе затронутых «московским барокко» Соликамске (Крестовоздвиженский собор, 1698-1709), Ныробе, Верхотурье близки не объемно-планировочные решения6 и тем более — тип завершений. Традиционны одноглавие
6 Правда, Крестовоздвиженский собор, как и Никольская церковь, сооружался с трапезной, но в расчете на отдельно стоящую колокольню, а с верхотурским собором в Ныробе совпадает пятигранный алтарь.
соликамскаго памятника, пятигла-вие Никольской церкви в противоположность новаторски расставленным по сторонам света главам Троицкого собора, к тому же имеющего композицию «восьмерик на четверике». Что безусловно объединяет эти три храма — ордерный декор. Всего тек-тоничнее он, конечно, в Верхотурье, ибо колонны использованы только по углам, соответствуя структуре и высоте внутренних объемов. Иное демонстрируют фасады Крестовоз-движенского собора и Никольской церкви, куда, кроме акцентировки углов, да еще и «пучками» колонок, введены промежуточные членения по вертикали (Иллюстрация 11), а в Ныробе — и по горизонтали. «Висячие» колонки и при наличии консолей, у Никольской церкви дополненных, как уже отмечалось, упором в выступ стены, воспринимаются достаточно атектонично. Вместе с тем в смысле ордерных норм алтарные колонны в Ныробе «правильнее», ибо даже приобрели энтазис.
Что касается других деталей ордера, то и одинарные, и образующие «пучки» колонны ставятся на пьедесталы, в Верхотурье и Ныробе наделенными ширинками. Ствол имеет базу, но перевит кольцом. Капители представляют собой попытку воспроизведения коринфских. Поскольку они, как и весь декор, в отличие от Москвы и Подмосковья, выполнялись не из белого камня, а из кирпича, пышными быть не могли и сводились к неким «тычинкам». Если сравнивать капители Троицкого собора и Никольской церкви, то очевидно, что у первого может быть три ряда этих элементов (Иллюстрация 9), но и при двух они явно «раздвинуты». В Ныробе же, где число таких рядов, как правило — два (ниже еще кольцо), капитель производит впечатление большей цельности.
Никольский храм роднит с Кре-стовоздвиженским в Соликамске и Троицким в Верхотурье соборами еще и «завитковый» вариант наличника, пусть в Ныробе он на фасадах и не основной. Динамичностью абриса завитков рассматриваемый нами памятник ближе к соответствующим обрамлениям окон соликамского собора. Но малые завитки, оторванные от основных, будучи приподняты на консолях-полочках, походят на верхотурский Троицкий. Оттого там и там завершение наличника несколько распадается, в то время как на Крестовоздви-женском соборе это превосходная
Иллюстрация 12. Соликамск. Крестовоз-движенский собор. Южный фасад. Деталь наличника. Фото А. Ю. Каптикова
по слитности и упругости слагаемых группа (Иллюстрация 12).
Как мы видели, в Ныробе мотив завитков употреблен и для увенчания порталов, тогда как строители Троицкого собора в Верхотурье над входом предпочли разорванный фронтон.
Что касается волютообразных элементов наличников Никольской церкви, то они ни тогда, ни, добавим, позднее не находят на Урале сколько-нибудь прямых аналогов и их необходимо считать специфической чертой этого памятника.
Заключение
В картине становления «московского барокко» на Урале ныробской Никольской церкви принадлежит существенная роль. Если построение основного объема без присущих этому стилевому направлению «восьмерика на четверике», увенчание традиционного типа пятиглавием не содержали чего-либо особенного, то нарядность и разнообразие убранства не имели себе тогда
равных во всем Уральском регионе. На примере ее фасадов можно проследить процесс смены «узорочья» новыми видами декоративных элементов. Другое дело, что трактуются они порой скорее в духе зодчества предыдущего периода. Все же стилистически памятник представляется заметно опережающим тогдашние вятские храмы.
Вместе с тем он далек от однотипных церквей Москвы и Подмосковья, которые, помимо радикального обновления декора, обнаруживают и серьезное его понимание. В том же смысле он уступает и своему ближайшему уральскому современнику — Троицкому собору в Верхотурье.
Вышесказанное не умаляет высоких художественных достоинств памятника, чьи детали, к примеру, подкарнизные «кубики» с ромбами, нашли продолжение в ряде последующих уральских построек, в частности, Спасо-Преображенском соборе в Усолье (1724-1731). В целом Никольская церковь демонстрирует неуемную творческую фантазию народных мастеров-каменщиков, по всей вероятности, соликамских, которых начинали в ту пору активно привлекать к сооружению Верхотурского кремля и на другие стройки Урала того времени.
Список использованной литературы
1 Берх В. Н. Путешествие в города Чердынь и Соликамск для изыскания исторических древностей. СПб., 1821.
2 Дмитриев А. А. Ссылка окольни-чьего Михаила Никитича Романова в Чердынский край и ныроб-ские древности. Пермь, 1892.
3 Известия Императорской археологической комиссии. СПб., 1911. Вып. 39.
4 Каптиков А. Ю. Каменное зодчество русского Севера, Вятки, Урала XVIII века. Проблема региональных школ. Свердловск, 1990.
5 Косточкин В. В. Чердынь. Соликамск. Усолье. М., 1988.
6 Памятники истории и культуры Пермской области. Пермь, 1976.
7 Попов В. В. Боярин Михаил Никитич Романов и место его заточения — село Ныроб. Пермь, 1880.
8 Попов И. Село Ныроб и его достопримечательности. Пермь, 1896.
9 Чагин Г. Н. На древней Пермской земле. М., 1988.
