CC BY
57
разных школ (хотя большинство новых участников это ученики тех, кто участвовал в том сборнике). Есть только усталость от прежних споров и осознание несовершенства прежних методов исследования. Видимо, на данном этапе просто невозможно продвинуться дальше того, что было сделано к концу XX века.
А. А. Ткаченко (ИВИ РАН; ПСТГУ; МДА; ЦНЦ ПЭ)
Николов А. Повест полезна за латините. Паметник на средновековната сла-
вянска полемика срещу католицизма. София: Софийский университет «Св.
Климент Охридски», 2011. 155 с.
Рецензируемая работа посвящена одной из малоразработанных в исторической и филологической литературе тем — антилатинской славянской полемике, интерес к которой в последнее время неуклонно возрастает. Эта тема актуальна как для определения объема ранних южнославянских и восточнославянских анти-католических переводных и оригинальных сочинений, так и в целом для характеристики отношения к «латинянам» со стороны христианизированного славянского общества. По этим вопросам существует множество противоположных взглядов. Так, Б. Н. Флоря, отмечая активную позицию церковных иерархов — «ромеев», прибывших в Болгарию еще до схизмы и оставивших свои антилатин-ские произведения, и анализируя апокрифические болгарские тексты, считает возможным говорить о том, что в них не заметно враждебное отношение болгар к латинянам. Ф. Томсон полагает, что ряд переводов антилатинских сочинений у южных славян появился только в XIV в. (при этом ученый в целом отказывает восточным славянам в существовании собственных переводов до этого времени, хотя наличие ранних древнерусских переводов, относящихся к разным переводческим школам, не вызывает сомнений у большинства ученых1).
Весьма продуктивными в этой связи представляются работы А. Николова, который подходит к рассматриваемой проблеме с исторической стороны и определяет роль Болгарской архиепископии в борьбе религиозных взглядов Рима и Константинополя в середине XI—XII в. Особенно важным источником ранней южнославянской антилатинской полемики является «Повесть полезна о лати-нох, когда отлучишася от грекъ» (далее — Повесть). Ее исследованию и изданию посвящена книга А. Николова, вышедшая в 2011 г. Она состоит из предисловия, четырех глав, иллюстраций, списка источников и библиографии.
В предисловии представлено краткое содержание Повести.
1 См. об этом: Thomson F. J. «Made in Russia»: A Survey of Translation Allegedly Made in Kievan Russia // Millenium Russiae Christianae, 988-1988: Tausend Jahre Christliches Russland. Koln; Weimar, 1993; Алексеев А. А. Кое-что о переводах в Древней Руси (по поводу статьи Ф. Дж. Томсона «Made in Russia» // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб., 1996. Т. 49. С. 278-297; Пичхадзе А. А. К группировке древнейших переводов с греческого, содержащих восточнославянские элементы в лексике // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб., 2008. Т. 59. С. 18-35.
Первая глава содержит обзор ее изучения и издания. Начало изучения Повести было положено трудами русских дореволюционных ученых. Подчеркивается роль А. Н. Попова, который впервые опубликовал это произведение по русскому антилатинскому сборнику нач. XV в., ныне утраченному2. Попов считал это произведение исторической повестью, основанной на переводном «Слове об отпадении латинян», дополненной рассказом о Михаиле Синкелле и его учениках, а также содержащей перечень латинских «вин» и исторические сведения об алеманах, болгарах, русах, уграх, куманах, персах и агарянах. Ученый датировал возникновение Повести временем не ранее XIV в., однако А. Николов не без оснований оспорил эту датировку. Основываясь на исторических фактах, а также подкрепляя свое мнение предположениями А. С. Павлова и В. Васильевского, он относит возникновение Повести к началу XII в. Вслед за теми же учеными Николов считает, что Повесть была переводной, хотя греческий оригинал ее до настоящего времени не известен3. Вместе с тем Николов приводит рассуждения А. А. Шахматова, который тоже относил возникновение этой Повести к XII в., но считал ее не переводом с греческого, а компиляцией на базе существующих славянских текстов. И хотя перечисленные выше ученые, а также и сам автор рассматриваемой книги считают это положение неверным, все же определенный резон в этом предположении Шахматова есть. Разнородный характер Повести просматривается довольно хорошо, что видно из самого ее содержания. Особенно интересно в этой связи наблюдение А. С. Павлова о том, что ряд пунктов антилатинских обвинений в Повести практически дословно совпадает с соответствующими «винами», представленными в славянском переводе сокращенной редакции Послания Михаила Кирулария к Петру Антиохийскому, опубликованному Павловым4, который отметил в своем издании совпадающие с Повестью места. В связи с неизученностью этого Послания нет полной уверенности в том, что со временем не найдется соответствующий полный греческий текст, а также под вопросом остается время возникновения сокращенной редакции Послания. Так как вопрос о том, где находится первичный текст обвинений (в Повести или Послании), остается пока открытым, то возможность компиляции Повести из разных, в том числе переводных источников, также нельзя исключить.
Вторая глава книги посвящена определению времени и места возникновения Повести и ее распространению в рукописной традиции у южных и восточных славян до середины XIV в. Указывается, что старшие сохранившиеся списки этого произведения южнославянские: болгарский — второй половины XIV в., сербские — конца XIV — начала XV в. Старшие русские списки датируются первой половиной XV в. В этой же главе рассмотрены место и роль Охридской архиепископии в возникновении антилатинской полемики у болгар. Послание Льва Охридского Иоанну, епископу Трани в Апулии, 1053 г. с осуждением
2 См.: Попов А. Н. Историко-литературный обзор древнерусских сочинений против латинян (XI-XV вв.). М., 1875. С. 176-188.
3 Павлов отмечал в тексте наличие славянской кальки «самобратный», соответствующей греческому айтабе^фод, а также греческие топонимы и этнонимы (см.: Павлов А. Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. СПб., 1878).
4 Там же. С. 151—157. Павлов отметил также, что «сходство начинается там, где прекращается греческий подлинник нашей статьи» (с. 79).
«вин» латинян явилось своеобразным толчком, приведшим к Великой схизме. Усилению антилатинской пропаганды у южных славян способствовали, с точки зрения Николова, первые крестовые походы и второе норманнское нашествие на Балканы (1107-1108), которые привели к сплочению болгар под знаком религиозных идей, проповедуемых восточной Константинопольской Церковью. С этим периодом Николов связывает возникновение антилатинских переводов, осуществленных в западноболгарских монастырских книжных центрах в конце XII в., к которым он относит перевод третьего Послания Льва Охридского об опресноках, Послание архиепископа Венеции Доминика Петру Антиохийскому и ответ на него Петра, Послание Михаила Кирулария патриарху Петру Антиохийскому и ответное Послание Петра Антиохийского, антилатинский раздел Тактикона Никона Черногорца, «Повесть о фрязех и прочих латинах» псевдо-Фотия, а также рассматриваемую Повесть и «Сказание вкратце». Однако неиз-ученность этих произведений в текстологическом и особенно лингвистическом плане вряд ли позволяет уверенно утверждать, что все они были переведены у южных славян. Ведь исторические предпосылки для выполнения соответствующих переводов существовали и в Киевской Руси, где антилатинская полемика с появлением первых митрополитов-греков стала не только актуальной, но и получила широкое распространение. Достаточно назвать имена митрополитов Ефрема, Георгия, Иоанна II, Никифора, внесших большой вклад в антилатин-скую полемическую литературу XI—XII вв., писавших по-гречески, труды которых неизбежно должны были быть переведены на древнерусский язык. Высокое качество переводов митрополита Никифора заставляет предположить наличие переводческой школы, по крайней мере при митрополичьей кафедре в Киеве. Таким образом, перечисленные выше антилатинские произведения могли быть переведены и на Руси, и лишь языковой анализ переводных памятников может дать окончательный ответ о времени и месте их появления.
Во второй главе Николов касается распространения и использования Повести у восточных и южных славян при составлении исторических произведений. Им рассмотрены соотношения этого южнославянского сочинения и Повести временных лет, Повести и Болгарской апокрифической летописи. Еще одним косвенным свидетельством бытования Повести до середины XIV в., связанным с расцветом Тырновской книжной школы при царе Иване Александре, является включение в Хронику Константина Манасии летописных добавлений о болгарах, сделанных, как считает Николов, под влиянием Повести. Интересно, что Повесть имела длительную историю бытования и на Руси: она использовалась при создании второй редакции Еллинского и Римского летописца, Сказания о владимирских князьях, а также включалась в состав различных сборников, одним из которых является Златая цепь.
В третьей главе дается обзор и группировка 14 славянских рукописей Повести, среди которых болгарские, сербские, молдавские и русские. Автором работы определены следующие ее редакции: Первоначальная, в которой выделены две подгруппы, Интерполированная, Сокращенная и Контаминированная редакция Владислава Грамматика. Текстологическая группировка рукописей выполнена тщательно и весьма убедительно. Важны наблюдения Николова о характере рас-
пространения и бытования редакций. Так, он указывает, что Первоначальная редакция получила широкое распространение в болгарской, сербской и русской традициях. Конечно, небольшое число списков, привлеченных для издания, не позволяет считать эту классификацию законченной, о чем говорит и сам автор книги. Повесть была широко распространена в рукописных сборниках и еще предстоит выявление многих ее списков. Сам автор работы приводит сведения еще о 7 просмотренных им списках (добавим к ним еще один список XV в. РНБ, Q XVIII 88. 1495 г.).
Однако думается, что Николовым намечены основные этапы бытования Повести и наличие ее основных редакций. В качестве добавления к группировке списков можно сделать небольшое замечание, касающееся списка Повести, изданного Поповым, и имеющего одну интересную конъектуру, отмеченную Николовым и позволяющую, по-видимому, отнести ее к отдельной группе явно русского происхождения. Речь идет о походе князя Владимира на Царьград, который, как отмечает Николов, во всех известных ему списках Повести ошибочно приписан времени Василия Македонца (867-886), тогда как в списке, принадлежавшем Попову, относящемся к Первоначальной редакции, он приведен в историческое соответствие и отнесен ко времени Василия II (976-1025) и Константина VIII (1025-1028)5. Таким образом, можно говорить уже о трех группах Первоначальной редакции. Кроме того, наблюдение Николова об этой исторической ошибке в большинстве рукописей является косвенным свидетельством южнославянского происхождения памятника.
В четвертой главе публикуются тексты всех выделенных редакций памятника и дан комментированный перевод Повести на современный болгарский язык. Большую ценность публикациям придает наличие разночтений по рукописям. Так, к тексту Первоначальной редакции разночтения подведены по шести спискам памятника, которые показывают, в частности, некоторые языковые различия списков. В целом же собранный Николовым исторический материал, несомненно, свидетельствует о том, что Повесть была создана в Болгарии в ранний период, неоднократно перерабатывалась и получила широкое распространение у южных и восточных славян. Сам автор работы указывает, что собранные им факты и наблюдения не исчерпывают историю бытования Повести, но нет сомнений, что они являются основой дальнейшего критического издания Повести с привлечением многих новых ее списков. В то же время нельзя не отметить, что весьма интересным и перспективным в плане локализации Повести и определения времени ее появления представляется ее лингвистический анализ, который еще предстоит провести.
Г. С. Баранкова (ИРЯ РАН)
5 Попутно отметим, что, по-видимому, сборник Попова имел в своем составе довольно редкие тексты, например, Послание митрополита Никифора князю Ярославу Святополчичу представлено в нем в редакции, не дошедшей до нас в других списках, и что, кроме того, это единственный список, где был правильно назван адресат Послания.
