CC BY
601
ВД. Кулигин «НЕВИДИМАЯ РУКА» АДАМА СМИТА
Аннотация. Адам Смит отдавал предпочтение спонтанной координации экономической активности. В статье рассматривается способ интерпретации мейнстримом «невидимой руки» и современного кризиса. Она исследует гипотезу, в соответствии с которой человеческие агенты делают выбор. Он является сердцевиной текущих дебатов о кризисе функций государства.
Ключевые слова: деятельность, спонтанная координация, «невидимая рука», мейнстрим экономики, кризис, стимулы, неведение, телеологический, государство.
Vasily Kuiigin ADAM SMITH'S INVISIBLE HAND
Abstract. Adam Smith was declaring a preference for the spontaneous coordination of economic activity. This paper considers way of the mainstream interpretation "an invisible hand" and of the current crisis. It examines hypothesis, in which the human agents choose. It is at the heart of the current debates on the crisis of the function state.
Keywords: activity, spontaneous coordination, "an invisible hand", mainstream economics, crisis, incentives, ignorance, teleological, state.
Введение
«Невидимая рука» - это образное выражение для обозначения принципа, согласно которому благотворный общественный порядок возникает как непреднамеренное следствие поступков индивидов. Именно понятие невидимой руки позволило А. Смиту разработать теорию функционирования экономики как взаимосвязанной общественной системы. Считается, что без этого ключевого понятия, направляющего человеческие поступки, общественная наука была бы невозможна [2, с. 230]. Разразившиеся финансовый, а затем и экономический кризис дали исследователям повод для сомнений, что А. Смит был, возможно, не совсем прав [7, с. 246]. Тем самым фундаментальным основам современной экономической науки брошен серьезный вызов. Поисками ответа на него заняты интеллектуальные усилия многих ученых.
Деятельность и ее формы
Поступки индивидов - это их деятельность. В деятельность, активность, усилия или инициативу вкладывается определенного вида энергия. Если попытаться зафиксировать деятельность как таковую, то, по словам И.В. Ильенкова, остается лишь одна призрачная пустота, никак не оформленный вакуум. В таком абстрактном определении она представляет собой некую бестелесную, бесплотную субстанцию, некое «невещественное вещество». Это незапятнанная «веществом чувственности» чистота и прозрачность, «чистая деятельность, чистая формообразующая активность». Будучи таковой, она остается невидимой и неведомой, не оставляющей никаких объективных следов. Для того чтобы деятельность стала доступной для осознания, она должна быть осуществлена в осязаемо-телесном материале. Только при этом условии она обладает наличным бытием как овеществленная и овеществляемая формообразующая активность. Почему она является формообразующей? Осуществляясь, воплощаясь в реальности, она придает форму этой реальности. Одну лишь форму - и ничего более. Выражаясь словами классика, в ней нет ни одного атома вещества. Именно поэтому нелепо говорить о «деятельности», которая ни в чем определенном не осуществляется, не воплощается [3, с. 256-257; 260].
Деятельность всегда целесообразна. Она включает в себя цель, средство, результат и сам процесс деятельности. Основанием деятельности служит сознательно формулируемая цель. Основание самой цели лежит вне деятельности, в сфере мотивов, идеалов и ценностей. Таким образом, ее атрибутом является осознанность [8, с. 151]. В то же время форма деятельности превращается для человека в особый предмет. Будучи следствием самой деятельности, эта форма противостоит субъекту дея-
© Кулигин В.Д., 2014
тельности в качестве объекта. И хотя сознательно-волевая форма деятельности человека несет в себе его цель, потребности и интересы, но находится она «вне человека». В этом контексте форма деятельности превращается в нечто всецело объективное, совершенно независимое от чьего бы то ни было желания и воли и может рассматриваться как объективно-принудительная схема сознательной деятельности [3, с. 261]. Взятая сама по себе она выступает как идеальность [3, с. 259; 269].
Рефлексия и превращение субъективного в объективное
Субъект созерцает идеальное как вне себя, вне своей головы существующую объективную реальность [3, с. 268]. «Рефлектируя» над созданным им самим объектом - формами субъективной целесообразной деятельности - субъект ставит их перед собой, превращая в представление. Он пытается осознать содержание и структуру своих собственных форм деятельности. Это постижение заканчивается пересмотром целесообразности сделанного, внесением соответствующих корректив в прежние представления, потребности и интересы. От степени осмысления, постижения и адекватности осознания предыдущих форм зависят ожидания и их отклонение от результата последующей деятельности. Затем следует новый цикл осуществления, воплощения внесенных субъектом исправлений в реальность, появление дополнительных элементов в существующих формах деятельности. На этой ступени опредмечивания уточненного идеального образа также возможно несовпадение ожиданий и фактических последствий действий субъекта. Именно на этапах отражения объективной реальности, сопровождающегося возникновением новых мыслей, образов и идей, а затем их последующего активного воссоздания в ходе реальной практики, вероятно, и возникает расхождение ожиданий и конечного итога деятельности. Нет никаких сомнений в том, что человеческие действия и решения могут иметь совершенно непреднамеренные последствия, пишет А.О. Хиршман. Но эти действия и решения, продолжает он, нередко материализуются именно потому, что есть серьезные и несомненные ожидания определенных последствий, которые в результате так и не наступают. Это явление, будучи структурным эквивалентом феномена непреднамеренных действий, также нередко оказывается, по словам автора, одной из его причин [12, с. 189].
«Невидимая рука»
«Невидимая рука» - метафора, связанная с функционированием спонтанного процесса, предпочтение которому отдавал А. Смит. «Составители планов нарушают природу в ходе ее воздействий на человеческие дела, и не нужно ничего более, чем оставить ее одну и предоставить ей честную игру в преследовании ее целей, которые она может создать своими собственными замыслами... Требуется, однако, еще немногое, чтобы дойти до состояния наивысшей степени достатка от самого низменного варварства: мир, низкие налоги и сносное отправление правосудия; остальное осуществляется посредством естественного хода «вещей». .Он восхвалял «Творца природы», так называемую «невидимую руку», за создание общественного механизма, который приспосабливается так чудесно к задаче обеспечения «всеобщего счастья всего рационального и благоразумного существования» [13, с. 358].
При этом общественный порядок, о котором идет речь, возникает как следствие поступков индивидов, то есть в процессе их деятельности. Последняя принимает формы обмена и разделения труда. Таким образом, речь идет о фундаментальных экономических понятиях, которые нельзя расчленить на составные части. Эти категории, выражаясь словами Л. фон Мизеса, представляют собой конечную данность и не могут быть сведены к другим явлениям [4, с. 20]. Данные понятия, по-видимому, проводят границу между знанием и незнанием. В силу этого содержание указанных форм заслуживает внимательного рассмотрения.
В целом концепция невидимой руки может быть разложена на три логически связанные части [2, с. 229-230]. Первые два соображения констатируют, что человеческие поступки часто приводят к непреднамеренным и непредвиденным для агентов последствиям. Человек, совершая некоторый поступок, пишет в этой связи Э.В. Ильенков, активно вмешивается в существующий порядок внешнего мира. Но волей-неволей он приводит в действие не только известные ему социальные и природные силы. Его деятельность затрагивает неведомые, таящиеся во мраке непознанного связи и соотношения. Совершенный с самыми невинными и добрыми намерениями поступок, преломившись через призму уже не зависящих от индивида обстоятельств, возвращается к нему в неожиданно нежелательном образе [3, с. 171]. Возможно, конечный результат таких поступков не входил в намерения индивида, поскольку его намерение было ошибочным или не вполне осознанным. Быть может, сам индивид не проявил достаточного желания и настойчивости, чтобы попытаться реализовать задуманное. Но если совокупность непреднамеренных и непредвиденных последствий действующих без всякого плана и независимо друг от друга индивидов в течение длительного периода времени может воплотиться в порядок, то эти систематические последствия, будучи результатом совместной активности, рано или поздно должны были стать предметом научного анализа. Что касается третьей составляющей, то она утверждает, что сложившийся порядок действует на благо всем участникам таким способом, который они не имели в виду, но который они находят желательным. Эта составляющая принципа «невидимой руки» не является необходимой частью описания спонтанно возникшего порядка. Действительно, последний уже стал фактом. Дается лишь оценка этого порядка: либо он желателен, либо не желателен.
Спонтанно возникшие порядки или формы деятельности можно интерпретировать двумя способами. Во-первых, в них можно видеть совокупность действующих закономерностей, проявляющихся в виде некоторого набора правил самоорганизации и саморегулирования. К ним могут быть отнесены, например, такие формы деятельности, как обмен и разделение труда. Во-вторых, их можно рассматривать как результат продолжающегося развития. В самом деле, они сами являются последствиями непреднамеренных человеческих поступков и действий. Те же обмен и разделение труда возникли и совершенствовались в ходе естественного эволюционного процесса [2, с. 230].
Современный мейнстрим
Понятие спонтанного порядка как саморегулирующейся системы составляло основу экономической науки на протяжении всего XIX в. вплоть до наших дней. Главным направлением исследований была так называемая модель общего равновесия. Использование этой модели для оценки эффективности рыночной экономики является, по словам Дж.Е. Стиглица, одним из величайших достижений современной экономической науки. А. Смит, пишет Дж.Е. Стиглиц, утверждал, что преследование личных интересов приводит к общему благосостоянию общества. Через 175 лет после этого К. Эрроу и Ж. Дебре, используя модель Вальраса, объяснили, что требуется для того, чтобы толкование А. Смита было правильным. Экономика считалась эффективной в том смысле, что никто не может сделать что-то лучше без того, чтобы не ухудшить чего-то другого. При этом все действия рассматривались при многочисленных допущениях и предположениях. Было показано, что экономика является эффективной лишь при очень жестких ограничениях, которые едва ли применимы на практике. По сути К. Эрроу и Ж. Дебре задали особый набор условий, в которых рынки могут быть эффективными. Если эти условия не соблюдались, то «всегда применялись те или иные виды государственного вмешательства, благодаря которым положение исправлялось в общих интересах». Ситуации, в которых рынки действовали неэффективно, получили название провалы рынка [7, с. 290-291]. При такой трактовке невидимая рука все еще движет системой, однако оптимальность результата не гарантирована. Невидимая рука оказывается в лучшем случае парализованной, поскольку она действует благотворно лишь при тех условиях, которые в реальном мире не могут выполняться [2, с. 231].
Другие авторы отмечают, что эффективность в условиях общего равновесия означает эффективность в удовлетворении предпочтений. Неэффективное удовлетворение предпочтений - это, конечно, плохо. Но это далеко не худший из возможных вариантов. В самом деле, эффективность экономической ситуации по Парето никак не связана с распределением благ. В результате некоторые вполне эффективные по этому критерию ситуации могут оказаться невыносимыми для жизни. И хотя математики и экономисты сумели доказать нечто близкое к предположениям А. Смита, следует скептически отнестись к убедительности доказательств существования эффективности общего равновесия. Это связано как с общей слабостью понятия Парето-эффективности, так и с крайней жесткостью ограничительных предпосылок, которые требуют эти доказательства [11, с. 36-38].
Рынок как созидательный процесс
Некоторые исследователи обращают внимание на неортодоксальное течение в экономической теории, которое характеризуется переходом к нетелеологическому открытому креативному и недетерминированному по своей природе эволюционному процессу [1, с. 356]. В данном контексте термин «телеологический» подразумевает все теоретические подходы, которые объясняют процессы с точки зрения некоторых предопределенных конечных пунктов, в направлении которых они, как предполагается, движутся. В то же время открытый креативный и недетерминированный процесс, происходящий без какого-либо внешнего воздействия, делает акцент на действительно движущих процессами определенных силах и принципах. Он предлагает явным образом выраженное объяснение динамики этих процессов самих по себе [1, с. 363]. Это означает, что глубинная сущность новой парадигмы заключается в том, что истинная новизна и непредсказуемые результаты генерируются по мере развертывания эволюционного процесса во времени [1, с. 359].
В этом смысле телеологической является теория общего равновесия, поскольку она описывает функционирование и развитие экономики с точки зрения того, куда она направляется. Конечным состоянием, к которому стремится процесс изменений, является равновесие. Последнее, таким образом, рассматривается как заранее определенная цель. Предполагается, что состояние равновесие реально достижимо в будущем. Исследование этого будущего позволяет получить информацию, знания о нем. Тем самым допускается не только реальность этого будущего состояния, но и его принципиальная познаваемость. Считается, что можно заглянуть в будущее и иметь совершенные знания о нем. Действительно, с неоклассической точки зрения ожидания, адаптивные и рациональные, формируются по поводу познаваемого будущего. В то же время незнание будущего рассматривается как источник, порождающий неэффективность [1, с. 361].
Между тем все происходящее в экономической действительности определяется огромным множеством конкурирующих целенаправленных человеческих действий, преследующих свои индивидуальные эгоистические интересы. Последние определяют выбор каждого отдельного индивида, диапазон которого может быть весьма широким и иметь самые разнообразные непреднамеренные и непредвиденные последствия. Это дает основание утверждать что, вероятно, не может быть никакого заранее «данного» будущего, независимого от выбора всех соперничающих между собой индивидов. Пока не сделан выбор, будущее не предопределено. В то же время сам выбор предполагает бесчисленное количество вариантов потенциального будущего. Каждая конкретная ситуация в одно и то же время допускает множество возможных решений. Любое из них разворачивается в свой собственный вариант развития событий. По-видимому, в таком понимании никакого заранее данного будущего, не существует до выбора, который еще предстоит сделать. Только то, что продолжает создаваться в настоящем, ожидает нас в будущем. Иными словами, возможное будущее не только изменяется, но оно остается ненаписанным. Содержание будущего не просто неизвестно, его не существует [1, с. 360-361].
Являясь постоянным источником будущего, выбор всегда связан с реализацией на практике лишь одного из возможных вариантов развития событий. Но он служит началом, которое имеет продолжение и влияет на то, что наступит потом. Это продолжение также не может быть известно заранее, так как последующие события будут зависеть от других решений о выборе, которые еще только предстоит принять [1, с. 362].
Изложенное выше понимание рыночного процесса принципиально отлично от разнообразных стандартных концепций рынка, которые имплицитно содержат в себе телеологический подтекст.
Рыночный процесс и регулирование
Рассмотренная выше идея общего равновесия, лежащая в основе современного мейнстрима, применяется к анализу экономической структуры, в которой действуют не только агенты рынка, но и государство. При этом «бизнес и государство как части «смешанной экономики» выполняют взаимодополняющие функции» [5, с. 42]. Модель совершенного рынка рассматривается как нормативное, идеальное состояние экономики, с которым сравнивается реальный капитализм. Когда последний обнаруживает свойства совершенных рынков, его нужно оставлять в покое. Но если он таких свойств не обнаруживает, его следует регулировать [9, с. 202]. Теоретики чикагской школы считают реальный капитализм чрезвычайно близким к нормативному идеалу. По их представлению реальный рынок эффективен по критерию Парето и не требует государственного вмешательства. Любые отклонения от идеальной схемы развития экономики вызваны действиями правительства, а не сбоями рыночного механизма [7, с. 289]. При этом провалы государства всегда будут превосходить провалы частного сектора. Их оппоненты, напротив, считают, что рынки сами по себе работают не очень хорошо. Провалы рынков дают повод для немедленного вмешательства государства с целью возвращения экономики к идеальному, равновесному состоянию. Поэтому важно обеспечивать баланс ролей рынка и ролей правительства [7, с. 10; 230; 273; 294-295].
При этом предполагается, что подавляющее большинство отклонений реального капитализма от нормативного идеала обусловлено неправильными стимулами, порождающими моральное искушение [9, с. 202]. Под понятием «стимул» имеется в виду известный всем мотив получения прибыли или погоня за прибылью. Именно она, по мнению экономистов, является основной причиной отмеченных выше отклонений. «.Стимулы, конечно, важны, - пишет в этой связи Дж. Стиглиц, - однако между общественной и частной отдачей существует системное несоответствие. До тех пор пока эти виды отдач не будут согласованы друг с другом, рыночная система не сможет хорошо работать» [7, с. 153]. Значительная часть основных экономических и социальных катастроф, по его мнению, происходит тогда, «когда рынки не справляются с выполнением своих функций, то есть когда общественные и частные стимулы не являются хорошо согласованными» [7, с. 247].
Как видим, гипотеза о решающей роли стимулов, которую экономисты оказались в состоянии идентифицировать, оказалась одной из главных объясняющих переменных. Однако простая констатация существования таких стимулов не является убедительным доказательством того, что именно они явились действительной причиной кризиса [9, с. 21].
Комментируя эту ситуацию, Дж. Фридман и В. Краус отмечают, что современная академическая экономическая наука полностью находится в плену концепции «стимулов». Все, что случается в нашем сложном мире, экономисты склонны рассматривать как результат намеренных действий экономических агентов, материально заинтересованных в достижении своих целей - вне зависимости от того, насколько катастрофическим является исход. При этом ошибки, порожденные неведением и непониманием сложной реальности, редко находят место в общепринятых экономико-теоретических моделях. Не будет большим преувеличением сказать, пишут они, что исследователи склонны рассматривать экономических агентов как существа, обладающие совершенным пониманием реального
мира. Они предвидят все, что произойдет, и обладают безошибочным знанием результатов, к которым должны приводить их действия [9, с. 16-17]. Телеологический подтекст подобной концепции вполне очевиден.
Она отрицает непреднамеренные и непредвиденные последствия сделанного конкурирующими акторами выбора. Феномен человеческого неведения, ошибочные убеждения и неверные установки, имманентно присущие всем участникам рыночного процесса, не рассматриваются в качестве некоего общего явления и возможной причины возникновения кризиса [9, с. 13]. По мнению авторов это связано с тем, что радикальное неведение недоступно для воздействия на него «стимулами». От него нельзя избавиться, задействовав все возможности системы стимулирования, побуждающей открывать и распространять новую информацию. Оно не может быть исправлено мерами политики регулирования, основанной на концепции всесилия стимулов. Существование радикального неведения не гарантирует от ошибочного восприятия реальности ни агентов рынка, ни регуляторов, предоставляя всем одинаковые шансы жестоко ошибиться в своих прогнозах [9, с. 214-215]. Неведение, присущее всем типам участников, и привело, в конечном счете, к ошибкам регулирования, результатом которых и стал финансовый кризис [9, с. 16; 20].
Каким образом бизнес и государство должны выполнять взаимодополняющие функции, чтобы сократить до минимума влияние неведения? Каков должен быть при этом баланс ролей рынка и ролей правительства? В качестве возможного решения проблемы предлагается сделать упор на развитии конкуренции.
Обосновывается это следующими соображениями. Для успеха в конкурентной борьбе агентам рынка вовсе не обязательно осознавать те причины, которые способствовали их практическим достижениям. В этом нет никакой необходимости. Подобно биологической эволюции, экономическая конкуренция также не нуждается ни в каком руководителе-надзирателе, который стоит вне процесса и следит за тем, насколько правильно идет этот процесс. В ходе конкуренции каждый из участников «извлекает» необходимые для него уроки столь же механически, как это делает эволюция. Убытки в результате неверно принятых решений и угроза последующего банкротства, являются достаточно действенными стимулами для осмотрительного ведения дел. В реальности эволюция всех сложных организмов осуществлялось в ходе совершенно бессознательного процесса, путем конкурентного отбора [10, с. 43-44]. От участников процесса вовсе не требуется быть хорошо информированными. Им не нужно обладать даром предвидения. Они не должны быть даже умными в обыденном смысле слова. Им нужно только быть разными. Благодаря этому становятся возможными разнообразные интерпретации того, что будет происходить. Причем эти интерпретации одновременно воплощаются в жизнь множеством конкурирующих бизнесов. Именно в этом состоит системное преимущество капитализма. В то же время современная демократия, пытаясь решить социальные и экономические проблемы, должна останавливаться на некоторой единой интерпретации. Последняя, приняв форму законов, обеспечивает единообразное поведение во всей системе. Если эта единая интерпретация ошибочна, под угрозой оказывается вся система. Именно это и произошло, став главным объяснением разразившегося финансового кризиса, и последовавшей за ним Великой рецессии [9, с. 233-234]. В свете изложенного, вероятно, по-прежнему остаются актуальными следующие слова А. Смита: «Великие нации никогда не беднеют из-за расточительности и неблагоразумия частных лиц, но они нередко беднеют в результате расточительности и неблагоразумия государственной власти» [6, с. 349].
Библиографический список
1. Бьюкенен Д., Ванберг В. Рынок как созидательный процесс Философия экономики. Антология / Д. Бьюке-нен, В. Ванберг. - М., 2012. - С. 356-380.
2. Вон Карен И. Невидимая рука / И. Вон Карен. - М., 2008.
3. Ильенков Э.В. Философия и культура / Э.В. Ильенков. - М., 1991.
4. Мизес Л. Фон. Человеческая деятельность: трактат по экономической теории / Л. Фон Мизес. - Челябинск, 2008.
5. Сакс Д. Цена цивилизации / Д. Сакс. - М., 2012.
6. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов / А. Смит. - М., 2007.
7. Стиглиц Дж. Е. Крутое пике: Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса / Дж. Е. Стиглиц. - М., 2011.
8. Философский энциклопедический словарь. - М., 1983.
9. Фридмен Дж., Краус В. Рукотворный финансовый кризис: системные риски и провал регулирования / Дж. Фридмен, В. Краус. - М., 2012.
10. Фрэнк Р. Дарвиновская экономика: Свобода, конкуренция и общее благо / Р. Фрэнк. - М., 2013.
11. Хаусман Д. Предисловие (В кн.: Философия экономики. Антология) / Д. Хаусман. - М., 2012. - С.7-51.
12. Хиршман А.О. Страсти и интересы: политические аргументы в пользу капитализма до его триумфа / О.А. Хиршман. - М., 2012.
13. Reisman David A. Adam Smith on Market and State. Journal of Institutional and Theoretical Economics JITE. Zeitschrift fur die gesamte Staatswissenschaft. Vol. 154. 1998, pp. 357-383.
Н.К Медведева ИННОВАЦИОННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КАК ФАКТОР
РАЗВИТИЯ И МОДЕРНИЗАЦИИ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ
Аннотация. Статья содержит информацию об основных тенденциях в изменении ключевых показателей инновационного развития российской экономики.
Ключевые слова: инновационное развитие, затраты на инновации, инновационная деятельность, статистический анализ.
NaMm Medvedeva INNOVATION ACTIVITY AS FACTOR OF DEVELOPMENT
AND MODERNIZATION OF THE RUSSIAN ECONOMY
Abstract. The article contains information about the main trends in change of key indicators of innovation development of the Russian economy.
Keywords: innovative development, the cost of innovation, innovation activity, the statistical analysis.
Одним из факторов стабильного функционирования экономики, социального благополучия РФ и конкурентоспособности отечественной продукции на международном рынке выдвигается создание благоприятных условий для развития эффективной инновационной деятельности. В 2013 г. Корнельским университетом, школой бизнеса INSEAD и Всемирной организацией интеллектуальной собственности в шестой раз был опубликован глобальный инновационный индекс - 2013(011 - 2013). В данном обследовании было задействовано 142 страны, анализ проводился по 84 показателям. РФ заняла 62-е место в данном рейтинге, таким образом, позиция ухудшилась на 11 пунктов по сравнению с предыдущим годом.
Статистическое наблюдение за инновационной деятельностью субъектов экономики в РФ является достаточно новой и актуальной сферой для анализа. С 1994 г. Федеральная служба государственной статистики начинала проводить работы в области учета технологических инноваций, организационных - с 2000 г., маркетинговых - с 2006 г., экологических - с 2009 г. В соответствии с методологией Федеральной службы государственной статистики под инновационной деятельностью понимается вид деятельности, связанный с трансформацией идей (обычно результатов научных исследований и разработок либо иных научно- технических достижений) в технологически новые или усовершенствованные продукты или услуги, внедренные на рынке, в новые или усовершенствованные технологические процессы или способы производства (передачи) услуг, использованные в практической деятельности [3].
© Медведева Н.Б., 2014
