CC BY
130
УДК 81.33+ 811.58
невербальный язык радости русских и китайцев (лингвоФЕноМЕнологиЧЕскиЙ АспЕкт)
волкова лариса Борисовна
доцент, Санкт-Петербургский государственный университет 199034, г. Санкт-Петербург, Университетская наб., д.7-9
Статья посвящена экспериментальному исследованию осознания и языкового описания невербального выражения радости носителями русского и китайского языка. В отличие от лингвокультурологических работ, базирующихся на анализе культурно-маркированного языкового материала и направленных на репрезентацию эмоциональных концептов, а также от собственно психологических трудов, ориентированных на определение сущности радости как психического феномена, наше исследование имеет целью экспериментально установить сходства и различия в значимости невербальных эмоциональных проявлений радости, выявить доминантные признаки рефлексивного представления кинем - эмотивов и их языковых коррелятов в русской и китайской культуре. Экспериментальный материал позволил дифференцировать шесть групп эмоциональных кинем, актуальных для репрезентации радости: 1) экспрессивно-выразительная мимика; 2) моторная активность; 3) тактильный контакт; 4) изменение поведения и внутреннего состояния, 5) просодика и 6) вегетативные реакции.
Факт об универсальной значимости мимики для опознавания и осознания радости подтверждается высокой корреляцией между мимическими выражениями русских и китайцев. Другие невербальные проявления, являясь биологически естественными, осознаются носителями разных языков как более или менее существенные, определяя таким образом формирование национально-культурного концепта эмоции. В китайском невербальном языке эмоций акцент в большей степени делается на физическом возбуждении, двигательной активности; русским свойственно внимание к своему душевному миру, что приводит к актуализации средств описания изменения внутреннего состояния.
Полученные результаты согласуются с феноменологией радости К. Мидоуза. Эмоцию радости у китайцев, по результатам исследования, можно описать в параметрах индивидуальности и возбуждения как личный, свойственный отдельному субъекту энергичный подъем, воодушевление, восторг. Радость у русских характеризуется в большей мере коллективностью и спокойствием: это стремление к общей гармонии, к душевному покою и миру.
Ключевые слова: невербальный язык, базовая эмоция, радость, жесты, мимика, тактильный контакт, возбуждение, спокойствие, коллективность, индивидуальность.
Эмоции составляют важную часть нашей жизни, они пронизывают все сферы человеческой деятельности, затрагивают отношения не только близких людей,
но и деловое общение, поэтому неудивительно, что изучению эмоций уделяется большое внимание в различных научных областях: в психологии и психоанализе, в социологии и культурологии, в антропологии и лингвистике. Независимо от национальности, языка и религии люди радуются победам, огорчаются из-за неудач, опасаются кризисов, интересуются будущим. Понимание эмоционального состояния собеседника, умение распознать знаки и символы, выраженные не только вербаль-но, но и невербальными средствами, представляет одну из основных составляющих лингвосоциокультурной компетенции, особенно значимой в межкультурном диалоге. Вопрос об универсальных и культурно маркированных компонентах эмоций не имеет простого и однозначного решения в силу сложности объекта исследования, но интерес к межкультурным сопоставлениям велик и в когнитивистике, и в теории межкультурной коммуникации, и в лингвокультурологии.
В теории фундаментальных эмоций выделены и описаны сформировавшиеся в результате эволюции человека базовые эмоции, которые имеют специфические нервные субстраты, соотносятся с особым психическим переживанием и проявляются посредством определенной выразительной мимики. Базовые эмоции влияют на мотивационную сферу человека, способствуют его биологической и социальной адаптации [Изард 2000]. Ученые-психологи расходятся во мнении относительно количественного и качественного состава базовых эмоций: максимальный список из 10 эмоций (радость, печаль, страх, интерес, удивление, гнев, отвращение, презрение, стыд, вина) предлагает К. Изард, 7 эмоций (гнев, отвращение, презрение, страх, радость, печаль, удивление) относит к базовым П. Экман [Изард 2000; Экман
Радость, согласно мнению большинства психологов, представляет собой базовую эмоцию, которая появляется и проявляется у человека очень рано: уже младенец в возрасте трех недель начинает улыбаться. В работах П. Экмана и его коллег представлены детальные описания инструментов для исследования и измерения мышц лица (FACS - Facial Action Coding System), благодаря которым были получены надежные данные об универсальности микродвижений лицевых мышц, сопровождающих фундаментальные эмоции, в частности радость. Высокая степень опознаваемости радости представителями разных культур также свидетельствует об универсальности эмоции, ее независимости от национально-культурных факторов [Экман 2010 ].
Однако радость представляет собой достаточно сложный психо- и социокультурный феномен, так как в отличие от других эмоций (например, интереса, отвращения или страха) ее невозможно формировать или развивать, не всегда возможно объяснить появление радости, не до конца изученными остаются вопросы связи радости с другими эмоциями и чувствами. В психологических работах радость определяется как активная положительная эмоция, выражающаяся в хорошем настроении и ощущении удовольствия, переживании удовлетворенности самим собой и окружающим миром [Изард 2000]. По мнению Е.П. Ильина, главной отличительной чертой радости является сильное удовлетворение [Ильин 2001]. Психологические определения радости близки по содержанию дефинициям в толковых словарях русского языка: радость - «веселое чувство, ощущение большого
2010].
душевного удовлетворения» [Ожегов, Шведова 2010: 589]; «чувство удовольствия, ощущение большого душевного удовлетворения» [Кузнецов 2004: 1058]. Если принять во внимание, что удовлетворение рассматривается как чувство удовольствия от исполнения желаний, потребностей, стремлений, то к основным концептуальным признакам радости можно отнести: 1) душевное удовлетворение, 2) удовольствие, 3) веселое чувство, 4) осуществление желаемого. В китайском толковом словаре радость х^) объясняется прежде всего как приятное чувство,
воодушевление, возбуждение, подъем.
Внутреннюю форму слова «радость» в русском языке достаточно детально вскрывает Ю.С. Степанов: радость - это «ощущение внутреннего комфорта, удовольствия бытия, возникшее в ответ на осознание (или просто ощущение) гармонии меня со средой, «заботы» кого-то обо мне ... и сопровождающееся моей готовностью проявить такую же заботу в отношении другого» [Степанов 2004: 428]. Внутренняя форма слова радость xing) в китайском языке может быть
понята через рассмотрение составляющих бином иероглифов |^ао) и ^(х^), где первый иероглиф - |^ао) значит «сильный, мощный; громкий, звонкий» (| - «громкий звук»; - «острое зрение»), а второй - ^(х!^) - «вдох-
новение, пылкий энтузиазм, воодушевление, (душевный) подъем, пафос, порыв; страсть; возбуждение; настроение, интерес, увлечение; удовольствие, наслаждение; веселье». Таким образом, и в словарном толковании лексемы xing -радость), и при объяснении ее внутренней формы появляется признак возбуждения, динамичности, повышенной психической активности, подъема, т.е. акцентируется психофизиологическое состояние субъекта. В русском языке в лексеме «радость» актуализируются признаки внутреннего довольства, удовлетворения и стремления это удовлетворение разделить с другим, т.е. подчеркивается психологическая составляющая.
В связи с этим нельзя не согласиться с А. Вежбицкой, неоднократно подчеркивавшей роль языка в вербализации и концептуализации эмоциональных состояний личности: «способ интерпретации людьми своих собственных эмоций зависит, по крайней мере до некоторой степени, от лексической сетки координат, которую дает им родной язык <...>. Эмоции не могут быть идентифицированы без помощи слов, а слова принадлежат какой-то одной культуре и приносят с собой культурно-специфическую точку зрения» [Вежбицкая 1999: 505].
Эмоции объективируются в языке, поэтому анализ лингвистического, главным образом фразеологического, материала часто служит основным источником описания эмоциональных концептов с целью выявления их лингвокультурной специфики (см., например: [Попова, Стернин 2003; Шаховский 1996; 2001; Вор-качев 2007; Kбvecses 1990]). Однако сопоставление лингвистического материала не всегда может быть проведено корректно, так как конечный результат обусловливается выбранными толковыми, синонимическими, фразеологическими словарями, литературными источниками, вследствие чего результаты исследования отражают лишь часть реальной картины. Интересный материал могут дать экспериментальные данные, которые позволяют проверить психолингвистическую реальность результатов лингвистических исследований, а также получить новые
факты о сходстве/различии в концептуальной репрезентации эмоций. Безусловно, экспериментальные данные также нельзя рассматривать как абсолютную истину, так как на итоги эксперимента оказывают влияние многие факторы субъективного характера, в частности референтная группа респондентов, условия эксперимента, инструкция и ее интерпретация испытуемыми и т.д. В то же время на основании экспериментальных данных может быть получено более точное представление об актуальном содержании языкового сознания и выделены психологически релевантные единицы.
Как уже отмечалось, сторонники универсальности эмоций основываются в первую очередь на сходстве экспрессивно-выразительных черт эмоций и их одинаковой опознаваемости представителями разных культур. Не подвергая сомнению теорию базовых эмоций и в то же время признавая национально-культурную специфику в языковом кодировании эмоциональных состояний представителями разных культур, мы поставили задачу проверить, как осознается и каким образом описывается невербальный язык эмоций носителями русского и китайского языков, есть ли приоритеты и доминантные сферы в рефлексивном представлении кинем-эмотивов и их языковых коррелятов. С этой целью группам китайских1 и русских студентов (50 и 38 человек соответственно в каждой группе) было предложено описать, с помощью каких средств русские и китайцы выражают эмоцию радости, т.е. какие жесты, мимику используют, в чем проявляется эмоция радости. В результате были получены списки дескрипторов эмоции радости на русском (143 дескриптора) и китайском языке (164 дескриптора).
Полученный экспериментальный материал был проанализирован с лексико-семантической точки зрения и ранжирован по частоте встречаемости того или иного дескриптора. В одну группу включались:
1) дескрипторы, выраженные однокоренными словами, относящиеся к разным частям речи, например: улыбка, улыбаться; смех, смеется;
2) развернутые дескрипторы, т.е. описания, содержащие атрибутивные или адвербиальные характеристики, например: смеяться до упаду, счастливый смех и т.д.;
3) дескрипторы-квазисинонимы, т.е. описания, которые можно рассматривать как синонимы в определенном контексте: блеск в глазах, горящие глаза, огонь, пожар в глазах и т.д.
Было выделено 6 групп дескрипторов, соотносимых с мимикой, кинесикой, такесикой, просодикой, внутренним состоянием человека и его поведением, которые воспринимаются с помощью различных органов чувств (зрения, слуха, осязания и т. д.). К данным группам относятся: 1) экспрессивно-выразительная мимика; 2) моторная активность; 3) тактильный контакт; 4) изменение поведения и внутреннего состояния, 5) просодика и 6) вегетативные реакции.
С лексико-семантической точки зрения каждая группа представляет собой совокупность дескрипторов (или экспрессивно-выразительных средств описания), объединенных общим значением, которое может характеризоваться различ-
1 В проведении эксперимента и обработке материала принимала участие китайская магистрантка СПбГУ Сю Сяо.
ной степенью отвлеченности, абстрактности. Общее значение группы выступает в функции дескриптивного признака невербального эмоционального языка радости. Некоторые группы в свою очередь делятся на классы на основе более конкретных семантических признаков (см. Таблицу 1).
Таблица 1
Относительные частоты эмоциональных кинем русских и китайцев
Класс дескрипторов русские китайцы
частота % частота %
1.Мимические выражения 33.9 36.0
Улыбка 14.0 12.3
Смех 10.8 8.5
Хохот 0.7 9.1
Усмешка 1.4 -
Глаза 7.0 6.1
2.Моторная активность 25.9 52.5
Подпрыгивания 8.4 11.0
Танцы 5.6 11.0
Разнообразная жестикуляция 5.6 9.8
Символические жесты 3.5 14.6
Аплодисменты 2.8 6.1
3. тактильный контакт 8.4 1.8
4. изменение внутреннего состояния, поведения, отношения к жизни 16.4 3.0
5. характеристика вербального поведения 11.2 4.3
6. вегетативные реакции 4.2 1.2
Для сопоставления результатов эксперимента были использованы относительные частоты дескрипторов, выделенных русскими и китайскими респондентами. Представленные в Таблице №1 данные, с одной стороны, демонстрируют универсальность невербального экспрессивно-выразительного языка радости, с другой - позволяют увидеть этнокультурную специфику, проявляющуюся прежде всего в количественных показателях.
Общей в осознании эмоции радости оказывается мимика (33.9% и 38.3% - у русских и китайцев соответственно), что полностью согласуется с теорией базовых эмоций о панкультурной тождественности мимических черт радости. Универсальным признаком радости является улыбка, счастливый, веселый смех, хохот, радостный человек расплывается в улыбке, жмурится, смеется до упаду, держась за живот, хохочет во весь голос и т.д.
Вместе с тем уже на уровне подгрупп проявляется этнокультурная специфика: так, хохот во весь голос, как интенсивное проявление эмоции, имеет частоту у русских - 0,7%, у китайцев - 9,1 %. Китайцы же не только хохочут до упаду, но, выражая радость, могут смотреть на небо, широко раскрыв рот, и протяжно хохотать. Кроме того, в ответах русских встречается фиксация как знака радости ухмылки и усмешки (2,6 %), т.е. самодовольной, насмешливой, презрительной улыбки.
Качественные (содержательные) различия обнаруживаются в описаниях мимики глаз: русские замечают блеск, огонь, пожар в глазах, глаза у них горят, сияют, светятся, а китайцы обращают внимание на то, что глаза щурятся, превращаются в узкие щелки, а от уголков глаз идут морщинки, т.е. китайцы фиксируют внешние релевантные признаки радости, а русские - физиологические изменения.
Наибольшие количественные различия проявляются в группах, относящихся к: 1) изменению внутреннего состояния и поведения (разрыв в 5.5 раз); 2) такесике (разрыв в 4.6 раза); 3) просодике (разрыв в 2.6 раза), 4) моторной активности (разрыв в 2 раза).
Бурная двигательная активность: бегать, прыгать, танцевать, топать ногами, размахивать руками, бить себя в грудь, резвиться, стучать по столу, вертеть головой, отбивать такт пальцами и т. п. - все это сопровождает эмоцию радости. Повышение моторной деятельности как феноменологический признак радости описано еще в конце XIX в. датским медиком К.Г. Ланге, который отмечал, что «радость сопровождается возбуждением двигательных центров, приводящим к разряду моторного возбуждения (жестикуляции, подпрыгиваниям, хлопанию в ладоши), усилением кровотока в мелких сосудах (капиллярах), вследствие чего кожа тела краснеет и становится теплее» [Ильин 2001: 162]. Прыжки и танцы можно считать почти такими же универсальными признаками радости как смех и улыбка: количественные показатели русских и китайских респондентов практически одинаковы (20% и 22%), хотя в целом китайская жестикуляция более разнообразна, энергична и количественно превосходит русскую (и это несмотря на то, что, в соответствии с китайским этикетом «стоять надо как сосна, а сидеть как настольные часы» [Шен 2010: 162]). Для китайцев в большей мере характерна символическая демонстрация радости посредством жестов «ОК», «виктория», поднятием вверх большого пальца или двух рук. И русские, и китайцы от радости хлопают в ладоши, но китайцы отмечают этот жест в два раза чаще.
Количественно различаются дескрипторы, относящиеся к такесике, т.е. физическим контактам субъектов: прикосновениям, объятиям, поцелуям, рукопожатиям и т.п. Больше половины русских включили объятия и поцелуи в знаки выражения радости, и только 6% китайских респондентов отметили дескрипторы обнимать друзей, обнимать людей рядом. Однако поцелуй как сигнал радости вообще не вошел в список китайских кинем-эмотивов. Низкий процент «тактильных» дескрипторов можно объяснить, с одной стороны, культурной традицией, так как с древних времен в Китае действует система запретов на физическое прикосновение, особенно строго регламентирующая статусные отношения, с другой стороны, отсутствием потребности в тактильных ощущениях. Тактильный контакт как знак радости непосредственно отражает желание человека передать радость окружающим, не только близким, но и первому встречному, не только живому, но и неживому миру (ср., например: Потом я от радости обнял скамейку, ту самую скамейку, на которой мы сидели еще т-о-г-д-а, потом я обнял забор, который стоял возле березы, а потом мы вместе с Костей обняли березу, ту самую березу, под которой стояла та самая скамейка... (В. Медведев. Баранкин, будь человеком!). В китайской культуре эмоция направлена на самого субъекта, а не на внешний мир.
Наибольшие расхождения наблюдаются в группе признаков, фиксирующих изменение внутреннего состояния и поведения. Русские респонденты значительно чаще отождествляют с радостью изменения в восприятии мира и окружающих, они отмечают, что становятся вежливее, великодушнее, милосерднее и благороднее, проявляют снисходительность к недостаткам, испытывают желание совершать добрые дела, дарить радость другим людям, повышается общительность и коммуникабельность (см., например: Мы радуемся, когда что-то получаем, но радость вдвойне больше и глубже, когда что-то даришь сам! АиФ, № 4, 2016). Радость может приводить к умиротворению, спокойствию, а может приводить к повышению активности, стремлению к деятельности, вызывать прилив сил и энергии. Практически единичные фиксации китайскими респондентами изменения состояния распределились между дескрипторами, обозначающими активность, восторг и состоянием облегчения, расслабления, отдыха (ШШ - отдыхать, расслабляться; - радость, восторг).
Общепризнан факт влияния эмоций на речь и речевое поведение человека в целом. Как показывают результаты опроса, и у русских, и у китайцев радость может сопровождаться изменением интонации, тембра и темпа речи, от радости напевают; кроме того, русские начинают говорить сбивчиво, громко (кричат, вопят), шутят, свистят.
Эмоции непосредственно вызывают неконтролируемые вегетативные реакции организма, которые описываются респондентами как: учащается сердцебиение, краснеет лицо - румяное лицо), могут появиться слезы. И русские, и китайцы от радости иногда плачут, хотя с русскими это может случиться в 4 раза чаще.
Что же касается лексического сходства между средствами описания эмотив-ных кинем в русском и китайском языках, то следует отметить высокую степень совпадений словников на уровне общеупотребительных и частотных слов: улыбка
- ШШ; улыбаться - ®ШШШ; уголки губ (рта) вверх - ЩЙЙ^.; жмуриться
Ни; расплываться в улыбке - Ш^Ш^Т^,, смех - Ш, хлопать в ладоши - (Й V; аплодировать - ^Ш; обниматься с близким человеком, с первым встречным
- ШШШШШК; обнимать людей рядом, друзей - ^ШЙДЙ; хлопать кого-либо по плечу ; чувствовать облегчение / ШШ; становиться коммуникабельнее - (становиться разговорчивее); плакать от радости -напевать себе под нос - Рт^(Ин^); прыгать, подпрыгивать (у китайцев: Й
резвиться, подпрыгивать, ЖЩШ радостно кричать и прыгать, ходить, подпрыгивая). С другой стороны, описания некоторых жестов носителями китайского языка отличаются большей образностью, вниманием к деталям, например, выражение улыбки на лице передается как: ^ИМЙЙ^ЙЁ (мышцы лица поднимаются вверх); (от уголков глаз идут морщины),
(щуриться, поднимая вверх глаза), (уголки рта растяги-
ваются, обнажая зубы). Смех и хохот конкретизируется детерминантами: виДОЙ'л' (смеяться до упаду); ^Ш^МЖШ (смеяться, держась за живот), ШЩШ (смеяться, прикрывая рот рукой); ЩЩ^ смеяться звуками хе-хе; Ш^ЖР'М^^Ш (глядя на небо, протяжно хохотать, широко раскрыв рот). Символическая жестикуляция
(ЙШШ^ШШ; ЩЩШЖЩ; ШЛЩ - демонстрировать жест «виктория»
(рукой или двумя руками); ёЖШШ - поднимать большой палец вверх (в значении «все отлично»); ОКЩ - показать жест «ОК»; - под-
нимать руки; ШШ - сжимать кулак) как демонстрация своего чувства окружающим представлена только в списках китайских респондентов, а обозначения внутреннего состояния - в списках русских.
Описание невербальных средств выражения радости в целом не отличается разнообразием языковых и выразительных средств, в ответах практически не встречается устойчивых словосочетаний или идиом. К отражению национальной специфики можно отнести лишь несколько выражений: у китайцев от радости Щ ^^й@(руки пляшут, ноги пританцовывают); они ЖЩ^ШМ^ТЖ (обмахивают себя руками как веером), ШЖ (гладят волосы), а русские - танцуют ча-ча-ча или лезгинку, выпячивают грудь, выпрямляют спину, хотя данные кинемы находятся на периферии списка.
Таким образом, проведенный анализ осознания и языковой фиксации невербальных средств выражения радости носителями русского и китайского языка позволил выявить некоторые закономерности и подтвердить теоретические и экспериментальные данные, полученные другими исследователями и иными методами [см., например, Мацумото 2003]. Бесспорным является факт об универсальной психофизиологической и культурно обусловленной значимости мимики (улыбки и смеха) для выражения, опознавания и осознания радости. Другие невербальные проявления, являясь биологически естественными, закрепляются в языке и осознаются его носителями как более или менее существенные, определяя таким образом формирование национально-культурного концепта эмоции. Так, в китайском невербальном языке эмоций акцент в большей степени делается на физическом возбуждении, двигательной активности, что находит выражение как во внутренней форме слова ^^ (радость), так и в описании активной жестикуляции. Русским свойственно внимание к своему душевному миру, что приводит к актуализации средств описания изменения внутреннего состояния. Этим же обусловливается их фиксация на вегетативных проявлениях эмоции (на сердцебиении, покраснении, слезах). С древнейших времен известна приверженность китайцев к знакам, символам, ритуалам, этикету, поэтому закономерна частотность символических жестов при выражении радости. Русская культура иногда определяется западными культурологами как «глазеющая», так как глаза многое говорят об истинных настроениях и переживаниях человека, выступают, по мнению американского психолога Э. Эриксона, в качестве «эмоционального рецептора ... алчного захватчика и... органа взаимной душевной капитуляции» [Эриксон 1996: 519], чем и объясняется частота дескрипторов, фиксирующих выражение глаз у русских.
Полученные результаты согласуются с феноменологией радости К. Мидоуза, предложившего для типологического описания радости 14 параметров, четыре из которых оказываются релевантными для нашего материала: возбуждение, спокойствие, индивидуальность и коллективность [Meadows 1975]. Возбуждение, с точки зрения К. Мидоуза, характеризует взволнованную, экзальтированную радость, сопровождающуюся ходьбой, бегом, прыжками, активной жестикуляцией. Спокойная
радость вызывает у человека чувство умиротворения, тишины, довольства и гармонии. Переживание радости, сопряженное с чувством своей отделенности, замкнутости в личном пространстве, соотносится с параметром индивидуальности, напротив, стремление делиться радостью с миром, открытость миру характерна для коллективности. Эмоцию радости у китайцев, по результатам исследования, можно описать в параметрах возбуждения и индивидуальности как личный, персональный, свойственный отдельному субъекту энергичный подъем, воодушевление, восторг. Радость у русских характеризуется в большей мере коллективностью и спокойствием: это стремление к общей гармонии, к душевному покою, миру и безмятежности. Дихотомию коллективности/индивидуальности хорошо иллюстрируют пословицы: «Можно вместе переносить невзгоды, но нельзя вместе делить радость» (кит.) и «Горе на двоих - полгоря, радость на двоих - две радости» (рус.).
Сделанные выводы, на первый взгляд, могут показаться противоречащими традиционным наблюдениям о коллективизме китайцев, их сдержанности в проявлении чувств и эмоций. В данном случае необходимо принять во внимание три фактора: 1) различие между культурно детерминированными правилами поведения и этикета и психологической реальностью переживания, осознания и фиксации эмоции; 2) возраст респондентов и их социальный статус; 3) относительный характер данных - речь идет о тенденции, а не абсолютной истине. Возможно, осознание эмоции радости (и эмоций вообще) как чересчур динамичного, сильного, активного чувства и привело к необходимости регламентации способов ее демонстрации что, соответственно, отразилось в языке и поведении, так же как и русский концепт радости с его внутренней формой «оказался приемлемым для христианства, и, с другой стороны, способным "принять в себя" христианскую струю» [Степанов 2004: 429].
Результаты исследования могут быть использованы в курсах по лингво-культурологии и межкультурной коммуникации, в практике преподавания РКИ китайским студентам, а экспериментальная методика, воспроизведенная или модифицированная, может оказаться полезной в кросс-культурных экспериментах по дальнейшему изучению языка эмоций.
литература
Вежбицкая А. «Грусть» и «гнев» в русском языке, неуниверсальность так называемых базовых человеческих эмоций // Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 503-525.
Воркачев С.Г. Лингвокультурный концепт: типология и области бытования. Волгоград: ВолГУ, 2007. 400 с.
Изард К.Э. Психология эмоций / Перев. с англ. СПб.:Питер, 2000. 464 с.
Ильин Е.П. Эмоции и чувства. Спб.: Питер, 2001. 752 с.
Кузнецов С.И. Большой толковый словарь русского языка. СПб.: Норинт, 2000. 1536 с.
МацумотоД. Психология и культура. СПб.: Питер, 2003. 720 с.
Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: А Темп, 2010. 874 с.
Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж: Изд-во «Истоки», 2003. 191 с.
Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры: 3-е изд. М.: Академический проект, 2004. 992 с.
Шаховский В.И. Эмоции и их концептуализация в различных лингвокуль-турных контекстах / В. И. Шаховский // Русистика: Сборник научных трудов. Киев, 2001. Вып.1 . С. 13-19.
Шаховский В.И. Эмоциональные культурные концепты: параллели и контрасты // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград - Архангельск: Изд-во «Перемена», 1996. С. 80-96.
Шен X Национальная природа невербальных средств общения // Вестник Бурятского университета. 2010. Т.8. [Электронный ресурс]. URL: http://old.bsu.ru/ content/pages2/1073/2010/SHenHaybo.pdf (дата обращения: 10.12. 2015).
Экман П. Психология эмоций. Я знаю, что ты чувствуешь. СПб.: Питер, 2010. 376 с.
Эриксон Э. Детство и общество. СПб.: Ленато, ACT, Фонд «Университетская книга», 1996. 592 с.
Kövecses Z. Emotion concepts. New York etc.: Springer-Verlag, 1990. 225 р.
Meadows C. M. The phenomenology of joy: An empirical investigation. Psychological Reports, 1975, 37. P. 39-54. [Электронный ресурс]. URL: http://www. amsciepub.com/doi/pdf/10.2466/pr0.1975.37.1.39.(дата обращения: 10.12.2015).
nonverbal Russian and chinese emotional language of joy (linguophenomenological aspect)
The current experimental study deals with such non-verbal expressions of emotion of joy as body language as well as facial expressions by Russian and Chinese speakers.
Unlike the cultural linguistic works which are based on the analysis of the ethno-cultural linguistic data and are directed to represent the emotional concepts and as distinct of psychological papers focused on joy as a mental phenomenon, our research aims to reveal experimentally similarities and distinctions in the nonverbal emotional manifestations of joy by studying Russian and Chinese gesture descriptions.
Based on empirical data we classify such non-verbal expressions into six categories: 1) facial expressions; 2) motor activity; 3) tactile contact; 4) behavior and psychological features , 5) prosodic characteristics of speech and 6) reactions of the autonomic nervous system and reveal features universal for both cultures as well as those peculiar only either to Russian or Chinese cultures.
Larisa B. Volkova
Associate Professor of St Petersburg State University, Russia, 199034, Sankt-Peterburg, Universitetskaja nab., d.7-9
We also analyse our findings with respect to Meadows Phenomenology of Joy. In the Chinese nonverbal language of emotions the emphasis is more placed on physical activity, as Russians pay more attention to their psychological state, that leads to actualization of psychological descriptions of internal state. The emotion of joy at Chinese can be described in parameters of excitement and individuating as personal vigorous rise, enthusiasm, delight. Joy of Russians is to a large extent characterized as serene and affiliative: this aspiration to the general harmony, to peace of mind and serenity.
Keywords: nonverbal (body) language, basic emotion, joy, excitement, serenity, gestures, facial expressions, affiliation, individuation, cultural specificity.
References
WierzbickaA. "Sadness" and "angef' in Russian: The non-universality of the so-called "basic human emotions"// Wierzbicka A. Semantic universaliya and description of languages [Semantic Universals and Description of Languages]. M.: Languages of the Russian culture, 1999, pp. 503-525.
Vorkachev S.G. Lingvokul'turnyj koncept: tipologija i oblasti bytovanija [Linguocultural Concept: typology and areas of an existing]. Volgograd: VolGU, 2007. 400 p.
IzardC. E. Psihologija jemocij [The Psychology of Emotions]. Perev. s angl. SPb.: Piter, 2000. 464 p.
Win E.P. Jemocii i chuvstva [Emotions and Feelings]. Spb.: Piter, 2001. 752 p.
Kuznecov S.I. Bol'shoj tolkovyj slovar' russkogo jazyka [Big Explanatory Dictionary of Russian]. SPb.: Norint, 2000. 1536 p.
Matsumoto D. Psihologija i kul'tura [Culture and Phsycology]. SPb.: Piter, 2003.
720 p.
Ozhegov S.I., Shvedova N.Ju. Tolkovyj slovar' russkogo jazyka [Explanatory Dictionary of Russian]. M.: A Temp, 2010. 874 p.
Popova Z.D., Sternin I.A. Ocherki po kognitivnoj lingvistike [Sketches on Cognitive Linguistics]. Voronezh: Istoki, 2003. 191 p.
Stepanov Ju. S. Konstanty: Slovar' russkoj kul'tury [Constants: Dictionary of the Russian Culture]. 3-e ed. M.: Akademicheskij proekt, 2004. 992 p.
Shahovskij V.I. Jemocii i ih konceptualizacija v razlichnyh lingvokul'turnyh kontekstah [Emotions and their conceptualization in various linguocultural contexts]. / V. I. Shahovskij // Rusistika: Sbornik nauchnyh trudov [Russian Philology: Collection of scientific works]. Kiev, 2001 , no.1, pp. 13-19.
Shahovskij V.I. Jemocional'nye kul'turnye koncepty: paralleli i kontrasty [Emotional Cultural Concepts: parallels and contrasts]// Jazykovaja lichnost': kul'turnye koncepty [Language Personality: Cultural Concepts]. Volgograd - Arhangel'sk: «Peremena», 1996, pp. 80-96.
Shen H. Nacional'naja priroda neverbal'nyh sredstv obshhenija [National nature of nonverbal means of communication] // Vestnik Burjatskogo universiteta [Bulletin of the Buryat University]. 2010. T.8. [Electronic resource]. URL: http://old.bsu.ru/content/ pages2/1073/2010/SHenHaybo.pdf (date of the address: 10.12. 2015).
Ekman P. Psihologija jemocij. Ja znaju, chto ty chuvstvuesh'[Emotions Revealed: Recognizing Faces and Feelings to Improve Communication and Emotional Life]. SPb.: Piter, 2010. 376 p.
Ericsson E. Detstvo i obshhestvo [Childhood and Society]. SPb.: Lenato, ACT, Fond «Universitetskaja kniga», 1996. 592 p.
Kövecses Z. Emotion concepts. New York etc.: Springer-Verlag, 1990. 225 p. Meadows C. M. The phenomenology of joy: An empirical investigation. Psychological Reports, 1975, 37. P. 39-54. [Electronic resource]. URL: http://www. amsciepub.com/doi/pdf/10.2466/pr0.1975.37.L39 (date of the address: 10.12.2015).
