CC BY
55
ИСТОРИЯ НЕУСТОЙЧИВОЕ РАВНОВЕСИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ И УСТОЙЧИВОЕ НЕРАВНОВЕСИЕ НАУКИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ ОТ ВОЗЗРЕНИЙ Н.Д. КОНДРАТЬЕВА К СОВРЕМЕННОЙ ПАРАДИГМЕ*
C.B. Чупров
С позиций учения Н.Д. Кондратьева и синергетики рассматривается трансформация равновесных состояний экономической системы в условиях ее устойчивого и неустойчивого поведения. В этом ключе обсуждаются некоторые проблемы переходного периода национальной экономики и возможные последствия ее глобализации.
Фундаментальные исследования Н.Д. Кондратьева за давностью лет не только не утратили своей теоретической ценности, но, напротив, до сих пор сохраняют удивительную способность завоевывать новых приверженцев его экономических идей. В нашу эпоху быстрых перемен и научных революций труды русского ученого не перестают быть щедрым источником, из которого современники черпают оригинальные суждения и построения для своих концепций. Но, обладая возрастающей притягательностью, воззрения Н.Д. Кондратьева вместе с тем проходят проверку временем с позиций достижений науки и практики, и в частности исследований по экономической динамике.
Как известно, изыскания Н.Д. Кондратьева в этой области восходят к базисным понятиям равновесия и устойчивости экономических
* Статья подготовлена на основе исследований, поддерживаемых Международным научным фондом экономических исследований академика Н.П. Федо-ренко (проект № 2005-061).
систем. Обращаясь к понятию экономического равновесия хозяйства, он предвидел, что оно «...есть какое-то предельное состояние его, которое возможно лишь при определенных условиях и которое выражается в каких-то определенных соотношениях элементов народного хозяйства. Всюду, где дано равновесие, дано это предельное состояние хозяйства, даны те условия, при которых равновесие только и мыслимо, даны и те соотношения элементов народного хозяйства, которые свойственны состоянию равновесия» (курсив Н.Д. Кондратьева) (Кондратьев, 1991, с. 298). Тем самым обретение системой состояния равновесия находится в зависимости от ряда обстоятельств, которые благоприятствуют ему. Каковы же они?
В экономической теории чаще акцентируют внимание на содержании балансирующих друг друга процессов или их параметров, чем углубляются в природу самого феномена равновесия, его предпосылок и механизма движения к нему. Априори обычно полагают, что равновесие предпочтительнее других состояний системы. И поэтому в концепции Н.Д. Кондратьева она не обнаруживает внутренних тенденций к изменению своих элементов и их соотношений.
Не оспаривая правомерность этого утверждения в принципе, осмелюсь предположить, что прогрессивная роль состояния равновесия для экономических систем является не столь однозначной, как преимущественно трактуется в литературе. Конкретизируя, можно сказать, что движение системы к равновесию имеет веские основания, но отнюдь не всегда сопровождается накоплением в ней позитивных качеств. Прежде чем приступить к аргументации этого тезиса, уместно ввести в обсуждение системный атрибут устойчивости и рассмотреть его в органическом единстве со свойством равновесия.
Экономика восприняла от естествознания физическое представление о равновесии и положило его в основу изучения поведения хозяйственных систем. Такое заимствование оказалось плодотворным, поскольку привнесло стройность в теоретические конструкции и
побудило осмыслить механизм равновесия и устойчивости в экономических системах. Но если содержание понятия равновесия со времен Г. Галилея и Ж. Лагранжа не претерпело кардинальных изменений, то атрибут устойчивости до сих пор отличает обилие смысловых интерпретаций. И это вполне объяснимо. Отражая многоаспектность свойства устойчивости, последователи классического учения A.M. Ляпунова неизбежно формулировали определение понятия устойчивости в контексте проводимых ими исследований.
Несмотря на разноголосицу мнений, общей в них является констатация инвариантности обозреваемых свойств поведения системы. В частности, Н.Д. Кондратьев раскрывал понятия устойчивого и неустойчивого равновесия по способности систем возвращаться в исходное состояние: «Устойчивым является лишь то равновесие, которое, будучи нарушено той или иной пертурбирующей силой, после прекращения действия этой силы не только восстанавливается, но и восстанавливается в прежнем виде. Наоборот, неустойчивым будет то равновесие, которое после нарушения его той или иной силой и после прекращения ее действия само по себе не восстанавливается» (Кондратьев, 1991, с. 382). При этом если система переходит из одного состояния равновесия в другое, оно именуется безразличным, и по Н.Д. Кондратьеву статическое экономическое равновесие относится к этому типу.
С признанием того, что равновесие системы обладает «зоной притяжения» и предпочтительнее по сравнению с другими ее состояниями, резонно ожидать и стремление системы занять положение наиболее устойчивого равновесия. Однако не любая траектория движения системы с течением времени приближается к равновесному состоянию. К тому же условия устойчивости всего множества возможных траекторий некоторого пространства долгое время оставались математически не определенными, по-видимому вплоть до 1953 г., когда вышла в свет работа Е.А. Барбашина и H.H. Красовского по устойчивости движения в целом. Кроме того, свойства устойчивости для каждого кон-
кретного случая начальных условий системы сопровождаются заданием области допустимых возмущений, в пределах которых система сохраняет устойчивость своих параметров.
Вместе с тем аналитики отмечают, что абсолютно устойчивые состояния равновесия не привлекают особого внимания, поскольку, образно говоря, «консервируют» систему и лишают ее возможности совершать переход в другие устойчивые состояния. К тому же с позиций термодинамики абсолютная устойчивость системы реализуется только при максимальной энтропии в ней, что может угрожать функционированию такой системы. По этому поводу Н. Винер заметил, что «в явлениях жизни и поведении нас интересуют относительно устойчивые, а не абсолютно устойчивые состояния. Абсолютная устойчивость достижима лишь при очень больших значениях энтропии и, по существу, равносильна тепловой смерти», и потому не равновесные, а квазиравновесные состояния связаны с жизнью, мышлением и другими органическими процессами (Винер, 1983, с. 312).
Хаос (или беспорядок) вводит в процесс функционирования системы «игру случая» и отклоняет реальное поведение системы от предполагаемого режима. Более того, влияние хаоса может оказаться настолько мощным, что движение системы и вовсе станет непредсказуемым. И тогда она окажется охваченной вихрем перемен и ее судьба будет «туманной».
Хаотические процессы в середине прошлого века стали предметом пристального разбора со стороны физико-химиков и математиков, и благодаря их исследованиям взгляд на хаос подвергся коренному пересмотру. В научный обиход вошло понятие «хаотическая система», специфической чертой которой является то, что ее описание не может быть проведено в терминах отдельных траекторий системы и выполнимо только для их пучка (ансамбля). Вызвано это тем, что нельзя заранее предвидеть, по какой конкретной траектории будет протекать развитие системы, если она достаточно чувствительна к начальным условиям, и потому возврат такой системы в исходное сос-
тояние невозможен, поскольку здесь властвует свойство необратимости («стрела времени»). Оперирование же ансамблем траекторий выгодно в двух отношениях (Пригожин, Стен-герс, 1999, с. 159): во-первых, он позволяет удобно рассчитать средние значения, и, во-вторых, понятие ансамбля необходимо для описания системы, достигшей термодинамического равновесия, т.е. такого состояния, в которое самопроизвольно приходит система в условиях изоляции от своего окружения.
Понятие энтропии как меры необратимого рассеяния энергии находит вместе с тем широкое применение и в качестве показателя упорядоченности системы: снижение энтропии означает уменьшение разнообразия состояний системы и повышение ее упорядоченности, и наоборот, повышение энтропии есть не что иное, как рост числа различных состояний и уменьшение упорядоченности системы. Тем самым энтропия отождествляется с хаосом системы и характеризует его в количественном отношении.
С позиций термодинамики низкая энтропия присуща неустойчивому состоянию системы, которое с течением времени эволюционирует к равновесному положению с высоким уровнем энтропии. Обретаемое закрытой системой состояние становится устойчивым, что дает основание утверждать об окончании полета «стрелы времени»: она словно достигает цели и теряет свою направленность (хотя, разумеется, само время на этом не останавливается и продолжает свое течение). И поскольку произвести попятное движение подобной системы и вернуть ее вновь в исходное состояние уже невозможно, значит, такому процессу обратимость не свойственна.
В информационном аспекте увеличение энтропии в системе равносильно утрачиванию порядка в ней и усилению негативных тенденций, для предотвращения которых требуется «приоткрыть систему» и наполнять ее информацией из внешней среды. Тогда поступающая информация нейтрализует или ослабляет энтропийный процесс и система выводится из-под влияния деградации. В результа-
те хаос в системе снижается и нарастающий в ней порядок уменьшает ее энтропию.
Хорошо известно, что склонность к устойчивому равновесию проявляют системы различной структуры. Можно говорить об универсальности тенденции движения систем к состоянию устойчивого равновесия и о ее фундаментальном характере. Упомянем лишь о двух впечатляющих открытиях в мире природы.
Например, описываемой закономерности подчиняется биогенное движение атомов на земле, на что указывал В.И. Вернадский. По мнению крупнейшего естествоиспытателя, между биосферой и живым существом «идет непрерывный материальный и энергетический обмен, материально выражающийся в движении атомов, вызванном живым веществом. Этот обмен в ходе времени выражается закономерно меняющимся, непрерывно стремящимся к устойчивости равновесием. Оно проникает всю биосферу, и этот биогенный ток атомов в значительной степени ее создает» (Вернадский, 1991, с. 15). В этом движении В.И. Вернадский видел космическое значение живого вещества, причем космические процессы поддерживают динамическое равновесие и организованность: биосфера <-> живое вещество.
Небезынтересно, что последовательность устойчивых и неустойчивых состояний равновесия заложена и в химических соединениях. Рассуждая о структуре вещества, Д.И. Менделеев отмечал: «Представляя вещество сложенным из атомов, составляющих системы или частицы, естествоиспытатели должны ожидать случаи различной степени устойчивости этих систем, т.е. более или менее нестойких равновесий, способных, при известной степени нарушения системы или ее потрясения, переходить в более стойкие равновесия» (Менделеев, 1991, с. 501). При этом только от одного прикосновения к некоторому телу, находящемуся в равновесии, могут происходить глубокие химические изменения с появлением более прочного вещества.
В общем случае, как показывают исследования, у системы может и не быть равновесных состояний или она может иметь одно или
множество положений равновесия. Изучение этой проблематики составляет предмет общей теории устойчивости, для которой аналитики предоставляют результаты исследований по физике, синергетике, кибернетике, экономике, экологии и другим отраслям знания. В этом отношении естественно-научные и экономические школы осуществляют перекрестный обмен знаниями и развивают учение о равновесии и устойчивости систем.
Уже в механике можно было наблюдать состояния устойчивого и неустойчивого равновесия тела и определить условия их существования. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания А. Маршалла, размышлявшего на страницах «Принципов экономической науки» о колебаниях вокруг точки устойчивого равновесия. Удостоенный Нобелевской премии за «пионерный вклад в теорию общего экономического равновесия и теорию благосостояния», Дж. Хикс писал, что «ни одна экономическая система никогда не бывает в состоянии совершенного равновесия продолжительное время; и все-таки возможны условия, когда она приближается к такому состоянию» (Хикс, 1993, с. 239). О том, что положение равновесия в действительности всегда нарушается, писал П. Самуэльсон (Самуэльсон, 1992, с. 111). Не оставлял места состоянию равновесия в реальной жизни и Ф. Хайек, хотя и полагал, что система обладает свойством приближаться к идеальному порядку (Хайек, 1989, с. 10). Впоследствии в русле теории устойчивости было доказано, что если у экономической системы несколько равновесных состояний, то наряду с устойчивыми появятся и неустойчивые.
Можно назвать по меньшей мере три причины, которые питают сомнения относительно возможности обретения экономической системой положения равновесия.
Во-первых, для заключения о равновесии необходимо знать функции кривых спроса и предложения, а их определение на практике представляет немалую трудность. И поскольку уверенности в их объективности нет, то и фиксация равновесного состояния имеет налет загадочности для аналитика.
Во-вторых, даже если гипотетически допустить возможность достижения равновесия, влияние на систему нерегулярных сил динамизирует ее и постоянно смещает состояние системы относительно положения равновесия. Тем самым системы отклоняются от равновесного состояния из-за действия различного рода возмущений, что и побуждает говорить об устойчивом и неустойчивом равновесии системы.
И в-третьих, нельзя забывать о том, что сложившиеся экономические условия могут препятствовать движению системы к равновесию, и тогда она будет стабильно пребывать в неравновесном положении.
Подобное поведение системы вполне отвечает и воззрениям Н.Д. Кондратьева, рассматривавшего равновесное положение системы как «...идеальное, предельное состояние этой системы, как состояние, к которому она всегда имеет тенденцию, но вероятность реализации которого ничтожно мала» (курсив Н.Д. Кондратьева) (Кондратьев, 1991, с. 320). Как видим из цитаты, автор уточняет, что положение равновесия является редкостным, несмотря на явное тяготение системы к нему. Такой подход разделяют и современные экономисты.
Механизм и условия перехода системы в эти состояния оказались в центре исследований ввиду зарождения нелинейной динамики и становления синергетики. Именно к ним были обращены взоры аналитиков, когда была раскрыта картина неустойчивого равновесия в природных системах. Причем эффекты нелинейных процессов вышли за рамки обычной системоло-гии и дали толчок переосмыслению традиционных взглядов на экономическую эволюцию.
Состояния неустойчивого равновесия проницательно подметил еще А. Пуанкаре. В работе «Наука и метод» (1908) он следующим образом описывал нелинейный характер этого явления: «Если бы мы знали точно законы природы и состояние Вселенной в начальный момент, то мы могли бы точно предсказать состояние Вселенной в любой последующий момент... Мы говорим, что явление было предвидено, что оно управляется законами. Но дело не всегда обстоит так; иногда небольшая разница в
первоначальном состоянии вызывает большое различие в окончательном явлении. Небольшая погрешность в первом вызвала бы огромную ошибку в последнем. Предсказание становится невозможным, мы имеем перед собой явление случайное» (Пуанкаре, 1990, с. 417). И далее в отношении метеорологии: «Мы видим, что большие пертурбации бывают обыкновенно в тех местах, где атмосфера находится в состоянии неустойчивого равновесия» (Пуанкаре, 1990, с. 418). Налицо, замечает он, несоответствие между «мельчайшей» причиной и «значительным эффектом, вызывающим иногда страшные последствия». Ныне концепция потери устойчивости состояний равновесия Пуанкаре-Андронова переживает период активного поиска сфер приложения и в свою орбиту захватывает уже отрасли гуманитарных наук.
Между тем с точки зрения нелинейной динамики поведение эволюционирующих систем может характеризоваться устойчивым неравновесием. Другими словами, состояния такой системы постоянно пребывают вдали от равновесных, что является результатом действия в ней энергетических процессов. Настоящий подход вполне уместен и при анализе поведения экономических систем.
По известной теории И. Пригожина в неравновесной системе из хаоса образуется порядок. В ходе этого процесса энергия системы рассеивается и в ней спонтанно возникает так называемая диссипативная структура. Сама по себе диссипация означает убывание энергии в системе и возрастание ее энтропии, но в неравновесных условиях потери энергии компенсируются ее притоком извне, благодаря чему происходит самоорганизация системы. Для этого необходимо удерживать систему от состояния равновесия, что реализуемо лишь тогда, когда она обменивается со своим окружением вещественно-энергетическими или информационными потоками и чувствительна к внешним возмущениям. А ввиду нелинейности протекающих процессов малые внешние возмущения могут многократно усиливаться и порождать порой катастрофические изменения в системе.
Синергетические представления о порядке и хаосе уже овладевают экономистами и интерпретируются, в частности, в плоскости поведения финансовых рынков. Дж. Сорос убежден, что квазиравновесные и неравновесные состояния распространены на этих рынках, разграничивая «околоравновесные» состояния и «состояния, далекие от равновесия». С его точки зрения, «настоящие циклы смены подъема и спада деловой активности проникают в область, далекую от равновесного состояния. Это и придает им историческую значимость» (Сорос, 1999, с. 63-64).
Теперь уже наряду с равновесными и устойчивыми процессами в поле зрения аналитиков оказались явления нелинейности, неустойчивости, бифуркации и хаоса. При этом принципиально иными раскрываются сущность и роль последних: они рассматривались уже не как случайные и мало значимые черты «неправильного» поведения, а наоборот, как неотъемлемые атрибуты динамических экономических систем. В рамках синергетики именно они и превалируют в поведении системы, тогда как равновесие и устойчивость -эпизодические положения в калейдоскопе состояний экономической системы. Ведь синергетическая экономика, по мнению В.-Б. Занга, «трактует нелинейность и неустойчивость как источник многообразия и сложности экономической динамики, а не шумов и случайных возмущений, как это делает экономика традиционная» (Занг, 1999, с. 15).
Развиваемая с этих позиций ветвь экономической науки дает логическое основание для понимания эволюции систем, когда из порядка возникает хаос, в котором зарождается новый порядок и т.д., пронизывая протекающие в системе процессы уже отмеченной «стрелой времени» и обусловливая поэтому их необратимый характер. Заметную роль начинают играть не регулярные, а малые и случайные воздействия, роковым образом определяющие траекторию движения системы. Внезапные и скачкообразные переходы в поведении системы наблюдаются при достижении ею точек бифуркации, в которых под влиянием малых сдвигов парамет-
ров происходит выбор из ансамбля возможных одной траектории, непредсказуемой заранее и качественно меняющей картину поведения системы. Вот почему предметом исследования синергетики служат значения параметров системы, при которых наступают ее бифуркация и самоорганизация новой, более сложной структуры. В этом смысле бифуркационные явления рассматриваются и теорией катастроф, изучающей резкие перестройки системы в процессе медленных, гладких и малых изменений ее параметров. Заинтересованный читатель найдет в монографии В.-Б. Занга обзор результатов приложения концепции бифуркаций к моделированию региональной динамики, сопровождаемой нарушением непрерывности и циклом быстрых и медленных переменных, к деловым циклам в модели Калдора, к модели розничной торговли Вильсона и предложенной им модели экономического роста (Занг, 1999, с. 84-101). В приведенных им примерах иллюстрируется, как незначительные изменения внешних параметров вблизи критических точек порождают бифуркации и разительно меняют эволюцию нелинейной динамической системы.
Лишь вхождение экономической системы в систему более высокого уровня позволяет ей поддерживать ресурсообмен и устойчивое поведение. Но, учитывая, что внешняя среда наряду с поставками ресурсов несет и угрозы деятельности системы, появляется желание регулировать степень ее открытости по отношению к воздействиям окружения. Подвижный заслон от помех дает возможность уберечь систему от разрушающего влияния негативных факторов внешней среды и избежать ее кризиса.
Возобладание общемировых интегрирующих тенденций и глобализация экономики побуждают взглянуть на этот процесс с позиций обеспечения безопасности хозяйственного комплекса страны и отраслей индустрии. При этом, понятно, речь идет не о том, чтобы «увернуться» от вызовов нового века и остаться вне растущей взаимозависимости национальных экономик, но о выгодном для нашей страны выстраивании межгосударственных отношений и развитии конкурентоспособности оте-
чественной экономики с учетом неустойчивого изменения ее показателей.
Обстоятельство немаловажное, поскольку трансформационные преобразования российской экономики осуществляются на фоне ощутимых сдвигов в мировом экономическом пространстве, и синхронное наложение этих тенденций способно инициировать резонирующий эффект с тяжелыми последствиями для нашей страны. При таком пессимистическом сценарии глобализация обернется для экономики России укоренением в ней пагубных процессов и отбросит ее еще дальше в разряд стран-аутсайдеров.
Подобная мрачная картина не выглядит столь уж фантастической в ожидании нелинейного характера причинно-следственных явлений: кардинальное изменение поведения системы становится возможным под воздействием небольших возмущений, о чем уже шел разговор выше. Ведь синергетика отводит роль «детонатора» крайне незначительным переменам, могущим тем не менее всколыхнуть мерное течение экономического процесса. Нечего и говорить, что исходящий из-за границы неконтролируемый поток проникающих помех способен надорвать и без того ослабленную шоковой терапией отечественную экономику.
В условиях сложившегося однополюсного миропорядка возрастает риск перекоса в экономических отношениях, ведущего к неэквивалентному обмену ресурсами и усилению социального неравенства на планете. Тогда поиск равновесного положения «догоняющими» странами встретит препятствие со стороны амбициозного транснационального капитала и охраняющих его интересы правительств. Противодействие таким устремлениям будет отличать все международные экономические процессы, что придаст им устойчиво неравновесный характер с возможностью опасных конфликтов. Свидетельство тому -развертывание в наше время протестного движения антиглобалистов в странах Запада.
Какие в связи с этим угрозы таит в себе глобализация для отечественного хозяйственного комплекса? Не исчерпывая всех потенци-
альных последствий, коснемся наиболее очевидных из них.
Во-первых, повышение цен на энергоносители на внутреннем рынке, диктуемое сложившимся их мировым уровнем, повлечет за собой резкое подорожание продукции наших товаропроизводителей и усугубит их финансово-экономическое положение. Вполне уместно предположить утрачивание устойчивости деятельности российских промышленных предприятий и нарастание тенденции их банкротства.
Во-вторых, массовое «вторжение» импортных товаров (причем, как известно, не всегда лучшего качества, но по более низкой цене) потеснит продукцию наших предприятий на рынке, результатом чего станет угасание активности, а то и вырождение многочисленных предприятий и отраслей индустрии.
В-третьих, усиление сырьевой ориентации хозяйственного комплекса, закрепляемое расширением внешней торговли природными ресурсами, приведет к ухудшению позиций обрабатывающих отраслей, уменьшению доли высоких технологий и выпускаемой на их основе продукции в экономике страны.
В-четвертых, потеря стимулов к внедрению инноваций и достижений НТП в производстве современной техники будет означать деградацию предприятий (в том числе ВПК) и их уход с рынка наукоемкой продукции.
И в-пятых, снижение интереса к прикладным научным исследованиям и овладению знаниями и умениями в сфере высоких технологий чревато не только инженерно-техническим отставанием России от лидеров западной экономики, но и сдерживанием интеллектуализации трудовых ресурсов страны.
Словом, безоглядное и скоропалительное встраивание в глобальную сеть экономических отношений может нанести урон национальной безопасности и подавить «точки роста» отечественной экономики. Теория систем и практика хозяйствования подсказывают, что сохранить конкурентные преимущества и защитить наших перспективных товаропроизводителей перед лицом угроз транснациональных компаний можно благодаря взвешенной политике, комби нирую-
щей государственную поддержку российских предприятий (протекционизм, госзаказы, налоговые льготы, инвестиции и т.д.) и сотрудничество с мировыми корпорациями, обладающими научно-инновационным потенциалом.
Но ускоренное продвижение вперед отечественной экономики, вбирающей в себя новейшие знания и генерирующей инновационную информацию, не оставит возможности в наше время обрести равновесное состояние в мировом пространстве, тем более обеспечить ему устойчивость. Здесь нелишне привести суждение Н.Д. Кондратьева о том, что «...конкретно данное хозяйство отдельных стран, не обнаруживающих очень бурных темпов развития, а наоборот, развивающихся медленно, стоит к состоянию равновесия, как правило, ближе, чем народное хозяйство стран быстрого развития. Равным образом хозяйство каждой страны в одни периоды стоит к состоянию равновесия ближе, чем в другие» (Кондратьев, 1991, с. 320). Между тем синергетика постулирует неравновесное поведение системы как необходимое условие ее развития, которое то приближает систему к равновесию, то отдаляет от него, увлекая систему потоком нововведений к последующим рубежам. Ввиду этого неравновесные состояния изменяющейся экономической системы становятся для нее более вероятными и типичными, чем равновесные.
Вот почему насыщение хозяйственного комплекса страны наукоемкой информацией и ее материализация в управленческой и производственной деятельности позволят (хотя бы отчасти) обуздать хаотические процессы в экономическом развитии страны и восполнить ее недостаток для придания квазиравновесного восходящего движения. В ином случае неравновесное поведение отечественной экономики может стать устойчивым, но не в связи с инновационным типом прогрессивной трансформации, а под влиянием доминирования деградационных тенденций. И тогда, по достижении точек бифуркации, траектория движения нашего хозяйственного комплекса будет малопредсказуемой и станет определяться условиями протекания переходного процесса.
Предотвращение подобного сценария хозяйственной динамики предполагает возрастание значения институциональных и инновационных факторов экономического развития, в том числе и на микроуровне. Благодаря им удается минимизировать риски кризиса предприятий и укрепить их конкурентные позиции в глобализирующейся экономике.
В этом отношении представляется конструктивной разработка институциональных аспектов деятельности предприятий, связанных с анализом действия их когнитивных механизмов и обеспечивающих процесс восприятия и интерпретации поступающей извне информации. Накапливаемый информационный ресурс предприятия овеществляется в средствах производства, технологиях в виде инноваций (изобретений, ноу-хау и т.п.), оседает в хранилищах и циркулирует по каналам передачи между подразделениями и персоналом. Когнитивные механизмы в структуре предприятия, по концепции Г.Б. Клейнера, создают базу знаний, сосредоточенную в организации, но распределенную между отдельными людьми, группами и коллективами (Клейнер, 2004, с. 131). Эти механизмы формируются под влиянием индивидуально-групповых особенностей мышления, культурной средой и системой институтов предприятия. В разрезе внутрифирменных институтов предприятия система принятия решений оказывает воздействие на устойчивость его функционирования: чем сильнее различие между объемом возможностей и границами ответственности субъекта принятия и реализации решений, тем больше подверженность предприятия неустойчивому режиму работы. Ясно, что созревание корпоративной культуры предприятия находится в зависимости, с одной стороны, от его информационного ресурса, а с другой - от приобретенных навыков управления в экстремальных условиях.
В национальных инновационных системах роль информационного фактора становится решающей, поскольку он не только задает вектор общественного развития, но и определяет темпы экономического роста страны. Несмотря на достаточную противоречивость влияния
НТП на динамику макроэкономических показателей, не приходится сомневаться в том, что эта проблематика скорее всего имеет под собой трудности измерения стоимости информационного ресурса, эффекта научно-технических достижений, вклада инноваций в решение социальных задач государства. Обсуждаемая концепция интегрирует в себе широкий спектр научных направлений (теорию экономического развития И. Шумпетера, концепцию рассеянного знания Ф. Хайека, элементы институциональной экономики и др.) и, что особенно ценно, увязывает свои теоретические представления с хозяйственной практикой передовых индустриальных держав. Поэтому заслуживает поддержки изучение отечественными и зарубежными аналитиками технологических и институциональных характеристик современных инновационных процессов, и публикуемые результаты исследований позволяют говорить об обосновании новой, инновационной парадигмы в экономической науке (Иванова, 2002).
В рамках этой парадигмы находит подтверждение и вывод о существенном влиянии на конкурентоспособность страны не только институциональных факторов технологического прогресса, но и глобализации научных исследований. Однако имея в виду объективный процесс и очевидные преимущества кооперации научных школ, нельзя забывать и о проводимой Западом политике поглощения реального конкурента или слияния с ним, что вряд ли способствует росту потенциала национальных инновационных систем. Кроме усиления воздействия ТНК на ход научных исследований в стране базирования, происходит неизбежная утечка информации, технологий и специалистов, о чем пишет Н.И. Иванова (Иванова, 2002, с. 145). Вследствие этого возникают институциональные проблемы регулирования конкуренции и взаимоотношений стран, вовлеченных в процесс науч-но-образовательного обмена. При этом наиболее подвижным сектором глобальной экономики становится, и это очевидно, рынок информационных услуг и наукоемких производств.
Так в синтезе естественно-научных и гуманитарных знаний выдвигаются и выверя-
ются гипотезы о механизмах равновесия и устойчивости хозяйственных структур в масштабах страны и на микроуровне. Постижение противоречий окружающего нас мира обогащает воззрения о закономерностях поведения экономических систем, что формирует современную эволюционную парадигму, наследующую и развивающую экономическую динамику Н.Д. Кондратьева.
Литература
Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление. М.: Наука, 1991. Винер Н. Кибернетика, или управление и связь в животном и машине: Пер. с англ. 2-е изд. М: Наука, 1983.
Занг В.-Б. Синергетическая экономика. Время и перемены в нелинейной экономической теории: Пер. с англ. М: Мир, 1999. Иванова Н.И. Национальные инновационные системы. М.: Наука, 2002. Клейнер Г.Б. Эволюция институциональных систем.
М.: Наука, 2004. Кондратьев Н.Д. Основные проблемы экономической статики и динамики: Предварительный эскиз. М.: Наука, 1991. Менделеев Д. И. Границ познанию предвидеть невозможно. М.: Сов. Россия, 1991. Пригожий И., Стенгерс И. Время, хаос, квант: Пер.
с англ. М.: Прогресс, 1999. Пуанкаре А. О науке: Пер. с фр. / Под ред. Л.С. Пон-
т'рягина. 2-е изд., стер. М.: Наука, 1990. Самуэльсон П. Экономика: В 2 т. Т. 2. М.: НПО «АЛ-
ГОН» ВНИИСИ, 1992. Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. Открытое общество в опасности: Пер. с англ. М.: ИНФРА-М, 1999. Хайек Ф. Конкуренция как процедура открытия // Мировая экономика и международные отношения. 1989. № 12. С. 6-14. Хикс Дж.Р. Стоимость и капитал: Пер. с англ. М.: Прогресс, 1993.
Рукопись поступила в редакцию 01.11.2005 г.
