CC BY
143
2. ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
НЕСОВЕРШЕНСТВО (ПОРОКИ) ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ НОРМ КАК ПРЕДПОСЫЛКИ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЙ ПРАВАМИ
Перейти на Главное МЕНЮ Вернуться к СОДЕРЖАНИЮ
Волков Александр Викторович, доцент кафедры гражданского права и процесса, кандидат юридических наук
Волжский гуманитарный институт, филиал ВолГУ
Аннотация. Статья посвящена недостаточно изученной в современной науке гражданского права проблеме злоупотреблений гражданскими правами. Историко-правовой подход к исследованию становления и развития пределов правоосущест-вления в гражданском праве, изложенной в статье, позволяет выстроить определенную методологию изучения этого правового явления в современной России.
Ключевые слова: Свобода воли; Воля; Объективность; Субъективность; Произвол; Разумность; Добросовестность; Злоупотребление.
Контакты автора: E-mail: [email protected]
IMPERFECTION (DEFECTS) OF CIVIL-LAW NORMS AS PRECONDITIONS OF ABUSES OF RIGHTS
Volkov Alexandre Victorovich, senior lecturer of chair of civil law and process, the candidate of jurisprudence, the Volga Humanitarian Institute.
Summary. The article is devoted to the problem of freedom of the will in civil law, that is insufficiently explored in civil law science. Historical and legal approach to the analysis of formation and development of the concept of freedom of the will in subjective civil law, stated in the article, let us create the definite methodology of research of this legal phenomenon in contemporary Russia.
Key words: Free will; Will; Objectivity; Subjectivity; Abuse of power; Reasonableness; Good faith; Abuse.
В соответствии со ст. 10 ГК РФ не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. Злоупотребление правом определяется как особый вид гражданского правонарушения, связанного с умышленным выходом управомоченного лица в ситуации правовой неопределённости за внутренние пределы (смысл, назначение) субъективного гражданского права (определяемые в том числе критериями разумности и добросовестности) для достижения своей незаконной скрытой цели с использованием формализма и
недостатков гражданского права как-то: абстрактность, узость, пробелы, оговорки, ошибки, противоречия правовых норм и договорных условий и т.п1.
Решение проблемы злоупотреблений в гражданском праве будет невозможным, если не выявлять и не раскрывать непосредственно источники, т.е. предпосылки злоупотреблений гражданскими правами, поскольку многие источники являются реальными средствами для злоупотреблений.
Несовершенство гражданско-правовых норм и правил, образуют собственные пороки права. Объективные грамматические недостатки, смысловые ошибки, пробелы, противоречия, системные «пробои», содержащиеся в нормах гражданского права, ведут к искажению воли законодателя. За эти ошибки отвечает сам законодатель. Преодолеваются подобные пороки либо путём внесения изменений в законодательные акты (совершенствование) либо путём официального либо неофициального толкования в процессе правоприменения, а также с помощью статьи 10 ГК РФ в случаях недобросовестного правопользования.
По своему характеру ошибки законодателя в гражданском праве с точки зрения злоупотреблений правами проявляются на трёх основных уровнях:
1) текстуальные ошибки (лексико-грамматические ошибки);
2) контекстуальные ошибки (ошибки мысли);
3) системные ошибки (целеесредственные и функциональные ошибки).
1. Текстуальные (лексико-грамматические)
ошибки
Важнейшим средством права является язык, который определяет, что и как можно высказать и описать. Ограничения языка проявляются в его грамматике, фонетике, орфографии, синтаксисе, пунктуации, количестве букв в алфавите и т.п. Язык, таким образом, как первичная форма права и мировоззрения является средством создания тех или иных правовых конструкций. Нарушения правил выражения русского языка с помощью лексики и грамматики могут привести к искажению смысла текста. Следовательно, текстуальные недостатки представляют собой лексико-грамматические, то есть языковые ошибки законодателя при создании и издании текста правовой нормы (включая редакторский промах, который в любом случае воспринимается как текст законодателя). Исходя из структуры языка, текстуальные ошибки законодателя условно можно классифицировать на:
а) ошибки морфологии;
б) ошибки пунктуации;
в) пропуск слов, частиц (либо лишние слова, частицы);
г) нарушение синтаксиса;
д) ошибки лексики.
Если ошибки, к примеру, орфографии в тексте нормы не влияют на понятие, выраженное в слове, и устраняются с помощью орфографических словарей, то ошибки морфологии заключается в нарушении построения словоформ через приставки, суффиксы, падежные окончания, которые меняют значение слова (например: аренда - арендатор,
1 Волков А. В. Теория концепции «Злоупотребление гражданскими правами». Волгоград, 2007. С. 222.
поручение - поручитель, исполнение - исполненный). Ошибка морфологии, например, наличествует в п.1 ст. 90S ГК РФ, который установил: «Товарный склад признается складом общего пользования, если из закона, иных правовых актов вытекает, что она обязана принимать товары на хранение от любого товаровладельца». Вместо местоимения «он» - товарный склад - ошибочно поставлено местоимение «она».
Изменения значения слов в ряде случаев могут быть предметом злоупотребительного толка, если они искажают смысл нормы. Ошибка морфологии слова с искажением смысла правила видна в п. б ст. 790 ГК РФ: «В случаях, когда в соответствии с законом или иными правовыми актами установлены льготы или преимущества по провозной плате за перевозку грузов, пассажиров и багажа, понесенные в связи с этим расходы возмещаются транспортной организацией за счет средств соответствующего бюджета». В официальном тексте сделана ошибка морфологии: в окончании слова «организацией»: вместо слова «организации» напечатано «организацией», что поменяло смысл нормы прямо на противоположный - организация за счёт средств бюджета кому-то должна возмещать расходы.
Элементарный пропуск слов, вспомогательных частиц внутри предложения искажает грамматический смысл нормы права иногда на 100%. Так, например, имеется пропуск частицы «не» в официальном тексте п. 2 ст. 777 ГК РФ: «Исполнитель обязан возместить убытки, причиненные им заказчику, в пределах стоимости работ, в которых выявлены недостатки, если договором предусмотрено, что они подлежат возмещению в пределах общей стоимости работ по договору». Буквальное толкование этой нормы заводит в тупик: как быть, если в договоре ничего не сказано о пределах возмещения убытков? Становится очевидным, что в тексте, очевидно, ошибочно пропущена частица «не», то есть «не подлежат возмещению...».
Показателен случай из судебной практики, связанный с преодолением сходного случая (пропуск частицы "не") с помощью статьи 10 ГК РФ, допущенной в статье 376 гК РФ. Текст статьи 376 ГК РФ звучит следующим образом: «Гарант отказывает бенефициару в удовлетворении его требования, если это требование, либо приложенные к нему документы не соответствуют условиям гарантии, либо представлены гаранту по окончании определенного в гарантии срока. Гарант должен немедленно уведомить бенефициара об отказе удовлетворить его требование. Если гаранту до удовлетворения требования бенефициара стало известно, что основное обязательство, обеспеченное банковской гарантией, полностью или в соответствующей части уже исполнено, прекратилось по иным основаниям, либо недействительно, он должен немедленно сообщить об этом бенефициару и принципалу. Полученное гарантом после такого уведомления повторное требование бенефициара подлежит удовлетворению гарантом». Совершенно понятно, что в тексте допущена опечатка и пропущено местоимение «не» перед словом «подлежит» Однако в информационном письме Пленума ВАС от 15.01.9S № 27 дан практический пример злоупотребления правом, когда бенефициар по банковской гарантии потребовал от гаранта выплаты суммы по гарантии, получив в то же время оплату товаров от третьего лица. Суд
расценил действия бенефициара как злоупотребление правом и на основании статьи 10 ГК РФ в иске отказал.
Действительно, формально бенефициар в данном случае опирается на принадлежащее ему право получить исполнение по банковской гарантии, даже если ему известно об исполнении основного обязательства, то есть, основываясь на пункте 2 статьи 376 ГК РФ, действия бенефициара можно признать правомерными. Однако такое положение, расценил суд противоречит общим принципам (равенство и справедливость) гражданского законодательства и прежде всего принципу недопустимости злоупотребления гражданским правом (использование ошибки законодателя). Думается, что речь в приведенном примере должна идти не о злоупотреблении правом, а о полном отсутствии у бенефициара права требования, поскольку его возникновение обусловлено лишь неплатежом со стороны покупателя товаров. Отсутствие материального права - вот должен быть «вердикт» суда. Применение норм статьи 10 ГК РФ к ошибкам законодателя, в данном случае опечаткам, на наш взгляд, неоправданно.
Ошибка применения соединительного «и» союза может изменять состав прав и обязанностей. Например, союз «и» неверно используется в ст. 59 ГК РФ, соединяя слова «передаточный акт и разделительный баланс», в то время как должен был использоваться союз «или», а ещё лучше «либо» Это следует из анализа предыдущей статьи ГК РФ (ст. 58), где для разных случаев реорганизации юридических лиц права и обязанности к вновь возникшим юридическим лицам переходят либо в соответствии с разделительным балансом, либо в соответствии с передаточным актом.
Пункт 1 ст.1128 ГК РФ, другой пример, установил, что «права на денежные средства, внесенные гражданином во вклад или находящиеся на любом другом счете гражданина в банке, могут быть по усмотрению гражданина завещаны либо в порядке, предусмотренном статьями 1124 - 1127 настоящего Кодекса, либо посредством совершения завещательного распоряжения в письменной форме в том филиале банка, в котором находится этот счет. В отношении средств, находящихся на счете, такое завещательное распоряжение имеет силу нотариально удостоверенного завещания». Но счёт может быть открыт не только в филиале, а в его отделении или в центральном офисе банка, который никак не может быть филиалом. По всей видимости, это всего лишь издержки бытовой лексики законодателя.
Пример необоснованного расширения прав в результате пропуска слова, можно увидеть в следующем тексте. Пункт 2 ст. 1544 ГК РФ определил, что «лицо, которому в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи принадлежит право на технологию, обязано незамедлительно принимать предусмотренные законодательством Российской Федерации меры для признания за ним и получения прав на результаты интеллектуальной деятельности, входящие в состав единой технологии (подавать заявки на выдачу патентов, на государственную регистрацию результатов интеллектуальной деятельности, вводить в отношении соответствующей информации режим сохранения тайны, заключать договоры об отчуждении исключительных прав и лицензионные договоры с обладателями исключительных прав на соответствующие результаты интеллектуальной
деятельности, входящие в состав единой технологии, и принимать иные меры), если такие меры не были приняты до или в процессе создания технологии». В тексте нормы ошибочно вместо словосочетания «иные подобные меры» указана «иные меры», что существенно расширяет список полномочий до неопределенных размеров и может привести в конечном итоге к злоупотреблению правами (мерами).
Подводя общий итог, определим, что результатом уяснения лексико-грамматического смысла законодательной нормы должно быть распознавание правовой нормы — предписания, определяющего содержание, элементы и (или) условия возникновения, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей. Лексико-грамматические ошибки при составлении текста нормы могут существенно искажать смысл нормы, делать её неопределённой и, следовательно, служить источниками (средством) для злоупотреблений правами.
2. Контекстуальные ошибки (ошибки мысли)
Окружающий норму права контекст покоится в двух плоскостях - в ближайших нормах права либо в конкретном правоотношении, где проявляется эффективность, либо выявляются недостатки, ошибки регулирующего правила. К основным причинам появления контекстных пороков норм можно отнести несовершенство правотворческого процесса, ошибки юридической техники, неточные формулировки правовых предписаний, полисемия слов и терминов, наличие пробелов в праве, структурная неупорядоченность правового материала и др. Контекстуальные ошибки в отличие от лексикограмматических по-своему характеру чаще всего являются ошибками мысли законодателя и не видны при первом прочтении. Выявить их можно только при логическом анализе текста нормы и сопоставления её с другими нормами или общим смыслом права или с конкретной целью её регулирования.
Истинное содержание норм с ошибками мысли законодателя устанавливается через официальные толкования (разъяснения судов), через практику применения, через действующую доктрину по спорному вопросу, а также через функциональное назначение и характер норм в системе гражданского права. В гражданском праве контекстуальные ошибки, допущенные законодателем, с точки зрения злоупотребления гражданскими правами можно разделить на следующие виды:
а) логические ошибки;
б) ошибки предмета регулирования;
в) ошибки способа регулирования;
г) ошибки в установлении объёма регулирования;
д) ошибки в сочетании публичных и частных интересов.
Логические ошибки внутри определённого правового контекста являются фактически лингвистическими ошибками мысли законодателя, порождающим двусмысленность, конфликты, противоречия и другие столкновения смыслов. Логические ошибки видны, если законодатель хотел в норме права отразить одну мысль, но в письменном тексте получил иной результат, который им в принципе и не мыслился. Статья 12 ФЗ РФ «О несостоятельности (банкротстве)», в редакции от 01.12.07г. например, определяет, что «организация и проведения собрания кредиторов осуществляется арбитражным управляющим». Собрание назначается арбитраж-
ным управляющим на пристани, на борту прогулочного парохода. Заблаговременно погрузив лояльных кредиторов, пароход отчаливает от пристани, блокируя тем самым возможность участия в нём оставшихся, неугодных кредиторов.
Ряд контекстуальных ошибок могут проявляются в пределах одного обязательственного режима. Например, п.3 ст. 972 ГК РФ предусматривает, что «поверенный, действующий в качестве коммерческого представителя (пункт 1 статьи 184), вправе в соответствии со статьей 359 настоящего Кодекса удерживать находящиеся у него вещи, которые подлежат передаче доверителю, в обеспечение своих требований по договору поручения». Это право конфликтует с его противоположной обязанностью в ст. 974 ГК РФ, где поверенный обязан передавать доверителю без промедления все полученное по сделкам, совершенным во исполнение поручения. Причём эта обязанность не зависит от выплаты вознаграждения.
Итак, любой правовой контекст, состоит из набора определённо выстроенных элементов: прав и обязанностей, условий их возникновения, изменения и прекращения, из порядков и способов их осуществления (исполнения) и т.п. Все они должны быть подчинены общему смыслу избранного для анализа текста, не противоречить друг другу и в своей целостности выражать законченную здравую мысль законодателя. Несоблюдение этого правила приводит к ситуации правовой неопределённости и, следовательно, создаёт возможности (средства) для злоупотреблений правами.
Ошибка предмета регулирования возникает там, где появляются «неродные», но тождественные по некоторым признакам отношения: обязательственные, административные, налоговые процессуальные и т.п. (например, ст. 1302 ГК РФ "Обеспечение иска по делам о нарушении авторских прав"). Ошибки предмета регулирования проявляются и при толковании устаревших норм, где нужно учитывать, к примеру, мотивы, вызвавшие их к жизни, их адекватность и способность регулировать современные отношения.
Ошибку предмета регулирования отношений, на наш взгляд, можно увидеть на следующем актуальном примере. Крайне спорный пункт 2 ст. 551 ГК РФ, установил: «Исполнение договора продажи недвижимости сторонами до государственной регистрации перехода права собственности не является основанием для изменения их отношений с третьими лицами» В юридической литературе приводится мнение, что «третьими лицами» могут быть только кредиторы, залогодержатели и иные заинтересованные лица, находящиеся в правовой связи с продавцом. Действительно покупатель, поскольку не приобрёл титул собственника, до регистрации права не имеет никаких отношений с третьими лицами по поводу продаваемого имущества. Поэтому было бы удобнее в данном случае использовать норму аналогичную ст. 613 ГК РФ о том, что передача имущества в аренду не является основанием для прекращения или изменения прав третьих лиц на это имущество», то есть в нашем контексте: «передача недвижимого имущества по договору купли-продажи до государственной регистрации перехода права собственности не является основанием для прекращения или изменения прав третьих лиц на это имущество». Можно предположить, что в п. 2 ст. 551
ГК РФ речь идёт о запрете на изменение отношений между собственником, передавшим покупателю недвижимое имущество, и несобственниками этого имущества, то есть лицами, противостоящему собственнику? Тогда понятна цель законодателя - не допустить вторичной продажи продавцом недвижимого имущества и не допустить продажу имущества покупателем без зарегистрированных прав. Однако такое толкование входит в конфликт со «неотъемлемым» правом собственности - отчуждать имущество любому лицу до тех пор, пока формально за продавцом зарегистрировано право собственности2.
Ошибка способа регулирования проявляется в неверно избранных юридических приёмах гражданско-правового регулирования. Подобные ошибки возникают вследствие использования законодателем неоправданных преимуществ, льгот, бесполезных презумпций, сомнительных фикций, ссылок, оговорок, оценочных понятий и т.п. Из них самыми потенциальными в смысле злоупотребления правами являются оговорки типа «если иное не вытекает из характера товара или существа обязательства» (ст. 475 ГК РФ), или «если иное не противоречит ... особенностям предмета возмездного оказания услуг» (ст. 783 ГК РФ), либо «если иное не предусмотрено законом» и т.д.
Так, согласно абз. 4 ст. 684 ГК РФ «если наймодатель отказался от продления договора в связи с решением не сдавать помещение внаем, но в течение года со дня истечения срока договора с нанимателем заключил договор найма жилого помещения с другим лицом, наниматель вправе требовать признания такого договора недействительным и (или) возмещения убытков, причиненных отказом возобновить с ним договор». Логично возникает вопрос: что даёт нанимателю признание нового договора недействительным? Реституцию он требовать не вправе (поскольку не является стороной в договоре). Возмещение убытков за переезд вряд ли его удовлетворят. По всей видимости, законодатель ошибся в способе регулирования отношений. Если и нужно было вести речь о восстановлении прав нанимателя, то необходимо было предоставить ему право перевода на себя прав и обязанностей по новому договору найма; если предоставляется право на возмещение убытков, то должны быть предусмотрено и право на возмещение убытков «на разницу» превышения стоимости платы за жильё в новом жилище по сравнению со старым, а не только транспортные и погрузочно-разгрузочные работы, связанные с переездом.
Ошибка в установлении объема регулирования заключается в неоправданном наделении (либо не-наделении) субъектов гражданского права определёнными правами или обязанностями, в результате которого происходит дисбаланс имущественного положения сторон. Равенство в гражданском праве подразумевает прежде всего индивидуальный выбор адекватного правового режима к разным субъектам права в зависимости от их бытового либо экономического положения. Ошибки в создании гибкой сбалансированной системы регулирования неминуемо отражаются на соотношении корреспондирующих прав и обязанностей, что определяет
2 Пункт 14,15. Постановление Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. №8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав".
возможность для злоупотребительного использования образовавшегося «перекоса». Такие «перекосы» эффективно устраняются принятием специальных законов (например, ФЗ «О защите прав потребителей», ФЗ «О защите конкуренции»). Но в ряде случаев проблемы «слабой» стороны в правоотношениях так и не решаются.
Так, например, последний абзац п.1 ст.1024 ГК РФ устанавливает, что «договор доверительного управления имуществом прекращается вследствие: смерти гражданина, являющегося выгодоприобретателем, или ликвидации юридического лица - выгодоприобретателя, если договором не предусмотрено иное; смерти гражданина, являющегося доверительным управляющим, признания его
недееспособным, ограниченно дееспособным или безвестно отсутствующим, а также признания индивидуального предпринимателя несостоятельным (банкротом); признания несостоятельным (банкротом) гражданина-предпринимателя, являющегося учредителем управления». По смыслу правового режима доверительного управления имуществом договор должен прекращается не только с банкротством гражданина-предпринимателя, являющеюся учредителем управления, но и при банкротстве юридического лица - учредителя правления, поскольку это прямо следует из пункта 2 ст. 1018 ГК РФ. Кроме того, договор доверительного управления прекращается не только банкротством индивидуального предпринимателя, являющегося доверительным управляющим, но и банкротством юридического лица, которое в силу ст. 1015 ГК РФ так же может быть доверительным управляющим. Отсюда очень быстро развиваются различные злоупотребительные схемы, связанные с передачей «горящего» имущества в доверительное управление и последующая его защита от правомерных требований кредиторов со злоупотребительными ссылками на п.2. ст. 1018 ГК и п. 1 ст. 1024 ГК.
Нарушение баланса публичных и частных интересов проявляется в сфере столкновения частноправовых и публичных (государственных) интересов. Так специальному государственному регулированию подвергаются правила об обязательной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним, которое направлено на стабилизацию, повышение эффективности, прозрачности имущественного оборота. Но эти же правила используются и для схем незаконного завладения чужим имуществом с последующей злоупотребительной ссылкой на нормы подобные п.1 ст.2 ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», декларирующей, что «государственная регистрация является единственным доказательством существования зарегистрированного права. Зарегистрированное право на недвижимое имущество может быть оспорено только в судебном порядке».
Нарушение баланса частных и публичных интересов нередко возникает вследствие несовершенства публичных норм гражданского права. Так ст. 65 Земельного кодекса гласит: «Использование земли в Российской Федерации является платным. Формами платы за использование земли являются земельный налог (до введения в действие налога на недвижимость) и арендная плата». При этом, механизм уплаты (взыскания) платежей за пользование земельных участков «по факту», то есть без договора аренды, нормой закона не предусмотрен. Президи-
ум ВАС РФ, отменяя по одному из дел решения судов указал, что «согласно статье 65 Земельного кодекса Российской Федерации использование земли в Российской Федерации является платным. Суд, исследовав в совокупности обстоятельств по делу подтвердил, что общество неосновательно сберегло денежные средства, подлежащие уплате за пользование земельным участком, и в силу статьи 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации у него возникла обязанность возвратить неосновательное обогащение»3. Отсутствие регистрации договора аренды земельного участка вследствие бездействия ответчика, а значит и заключённости договора аренды и обязанности по внесению арендных платежей, тем не менее, не может служить основанием для невнесения законных платежей. Пользование государственным имуществом должно быть платным и эта плата в «обход» злоупотребительного бездействия взыскивается с помощью норм о неосновательном обогащении, а также ст. 10 ГК РФ.
Контекстуальные ошибки представляют собой нарушение логических или системных связей (соединений) внутри одной нормы права либо внутри определённой правовой конструкции (группы норм). Логическое отношение между нормами гражданского права как внутри одной статьи закона так и внутри одной правовой конструкции различно, поскольку одна норма может ограничивать другую, либо дополнять, распространять, уточнять, обосновывать, или в конце концов противоречить. Эти же отношения присутствуют и внутри группы норм, объединённых в параграфы, главы, разделы, законы. Поэтому место нормы не только в группе норм, но и вообще в системе законодательства также отражается на её значении. Значение нормы определяется и целью, ради достижения, которой установлена норма. Отсюда делаем вывод, что законодатель, формулируя норму гражданского права должен:
а) позаботиться о точном значении используемых слов и терминов;
б) предусмотреть и устранить все внутренние и внешние противоречия смыслов;
в) предусмотреть возможность логического развития норм на тот случай, если появятся нестандартные ситуации, подлежащие правовому регулированию.
Несоблюдение этих правил при формулировании нормы права может привести к контекстуальным «пробоям» мысли, а следом и к недобросовестному использованию смысловых недостатков в злоупотребительных целях.
тодологию изучения этого правового явления в современной России.
Сама постановка проблемы, глубокий и обстоятельный анализ исследуемого правового явления, безусловно, представляет несомненный научный и практический интерес. Автором обстоятельно и безупречно с точки зрения этапности исследованы предпосылки возникновения такого правонарушения как злоупотребление правом (статья 10 ГК РФ). Это позволяет выявить некоторые закономерности и причинно-следственные связи между развитием общественных отношений в сфере гражданского оборота и механизмом правового опосредования этих отношений.
Развитие рынка современной России, усиление административного
вмешательства в рыночные отношения, отсутствие надежных правовых
механизмов защиты слабой стороны в гражданских правоотношениях делает проблему выявления источников (предпосылок) злоупотреблений гражданскими правами актуальной, нуждающейся в серьезных научных исследованиях.
Предпринятая автором попытка выявить российскую специфику и сущность понятия «источники злоупотреблений гражданскими правами», а также их обстоятельный анализ вполне заслуживает внимания и поддержки. Авторский подход к рассмотрению правовых категорий позволяет проводить их более эффективное исследование и получать в конечном счете более определенные результаты, отражающие специфику и преемственность законотворческой деятельности в Российской Федерации.
Вывод: представленная к опубликованию статья Волкова Александра Викторовича «Несовершенство (пороки) гражданско-правовых норм как предпосылки злоупотреблений правами» отражает некоторые основные положения результатов диссертационного исследования и может быть рекомендована для опубликования в ведущих рецензируемых журналах и изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки России для публикации результатов диссертационных исследований.
Доктор юридических наук, Заведующий кафедры гражданского права и процесса Кубанского государственного аграрного университета В.П. Камышанский
РЕЦЕНЗИЯ
Статья кандидата юридических наук Волкова Александра Викторовича посвящена недостаточно изученным в современной науке гражданского права предпосылкам возникновения злоупотреблений в гражданском праве. Гражданско-правовой подход к исследованию формализма и несовершенства правовых норм, которыми пользуются злоупотребляющие лица, позволяет выстроить определенную ме-
3 См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда российской Федерации №15057/07 от 18 марта 2008 год.
