CC BY
1860 "Культурная жизнь Юга России"
№ 1 (44), 2012
Лингвистика
Р. И. МАЛЬЦЕВА
НЕСКОЛЬКО ЗАМЕЧАНИЙ О ДРЕВНЕЙШИХ ЯЗЫКОВЫХ КОРРЕЛЯЦИЯХ
В статье рассматриваются проблемы словообразовательных процессов в диахронии, выявляются тенденции словообразовательной динамики на разных исторических срезах, определяются закономерности межуровневых корреляций предлог-приставка.
Ключевые слова: диахроническое словообразование, префиксация, семантические корреляции предлогов и приставок.
Ретроспективный взгляд на родной язык всегда полезен. Наблюдение и сравнение картины эволюции словообразовательного яруса русского языка с гомогенной системой, например старославянского и других родственных или неродственных идиомов, приближает нас к пониманию фактов внутриструктурных изменений, которые возникали либо спонтанно, либо привносились искусственно.
Небезынтересным считаем напоминание о происхождении русских аффиксов. Демонстрация же исторической картины их семантической и функциональной эволюции, условий конкурентной борьбы словообразовательных моделей способствует лучшему пониманию того, что происходит с языком сейчас.
Занимаясь реконструкцией синтаксических структур индоевропейского глагольного предложения, Вяч. Вс. Иванов отметил ряд архаических синтаксических единиц, которые переплетаются с морфологическими образованиями, выполняющими определенные лексико-синтаксические функции применительно к общеиндоевропейскому состоянию [1]. В этой работе автор описывает местоимения, восходящие к так называемым «начальным союзам», которые выполняли функцию вводящих элементов предложения и функцию превербов, присоединяемых к глагольным комплексам. Эти единицы, сложенные с начальным союзом и последующими энклитиками, имели соответствия в разных языках, в том числе и в славянских. Они играли роль речевых актуали-заторов, детерминативов, или дейктиков разного уровня.
К указанным актуализаторам относят, в частности, славянский дейктик *пъ> ст.-сл. пъ, русск. но, древнеболг. нъ, с.-хорв. но в значении синтаксического соединительного элемента, древне-хеттский союз ta, связанный с индоевропейским местоимением ^о [1]. В славянском и греческом сочетаниях ^о регъ и то уиу местоименная проклитика ^о является выразителем категории детерминации [2]. Например: «...исплатить Новъгородъ то серебро... то великому князю грамота изрезати» (1314 г.).
Согласно А. Мейе, древнерусское указательное местоимение тъ этимологически совпадает с индоевропейским ^о. Коррелятами являются также *so и ст.-сл. / др.-рус. сь, су, съ [3].
Один и тот же элемент функционировал в индоевропейских языках в качестве союза либо на-
речия (позднее - преверба-приставки). Преверб-актуализатор в начале предложения играл роль связующего элемента, вводящего предложение, и служил «опорным словом для нанизывающихся на него энклитик» [4] или мог примыкать непосредственно к глагольной группе. Это явление, которое позволяет объединить преверб-наречие в позиции тмезиса, или дистантности его по отношению к глаголу, и вводящую частицу в начале предложения, известно было многим языковым группам. Таковы, например, элементы *appa-, *-pa, *-ba, *-pa- (назад4 в анатолийских языках), которым соответствовали славянские предлоги по-, па- или su-, *ser 'наверху', 'на'; для', sarra на , наверху' (ср. c ит. lassu - 'там наверху').
Интересно, что тексты классической и средневековой латыни подтверждают универсальность директивных предлогов, среди которых самый активный - предлог-приставка a/a-. В этимологическом словаре итальянского языка приводятся многие примеры дериватов с приставкой a- и ее алломорфами, например, в средневековой латыни Венеции: appagare - 'оплатить' (av. 1294 по B. Giamboni, p. 115), appallottare - 'смять в шарик' (av. 1565, B. Varchi), appaltare - 'подрядить кого-либо' (1549, B. Segni), appanare - 'запотеть', 'помутнеть', (1667, M. Magalotti; Poggi Sal. Mag. 41) и др. Уже в словаре Академии делла Круска предлог a с алломорфом ad отмечен как самый частотный и поливалентный (Vocabolario degli Accademici della Crusca. Venezia, 1612). По степени активности он вполне сравним со славянскими по/по-, на/на-, в/в-.
Цитируя А. Гётце, Вяч. Вс. Иванов, пишет: «При таких элементах, связывающих предложения, которые сами не являются энклитиками, превербы занимают второе место в этих конструкциях. Поэтому преверб оказывается непосредственно перед падежом, обозначающим направление, и приобретает вид предлога» [5]. Подобная универсальность союза-преверба-пред-лога была обычной в структурных схемах предложений архаических языков: древнеиндийском, авестийском, древнегреческом, латыни, общеславянском. В греч.: Mia 6a лад, цш 5s 6а лад (То ты пойдешь, то ты не пойдешь).
К самым древним словообразовательным элементам относятся суффиксы, преформанты - архаические префиксы типа *ko-, *(s-, *i- (*<jb-), *pa-, *po-, *para-, *s^, унаследованные славянскими диалектами из индоевропейского состояния,
№ 1 (44), 2012 "Культурная жизнь Юга России"
— 61
и послелоги. Флексия же - это более поздняя морфема на ступени эволюции синтетических языков, форматив, развившийся из послелога и ставший впоследствии, по мере развития и становления грамматических систем, маркером словоизменения.
Префикс в современном смысле - морфема относительно молодая и восходит к препозитивным наречным элементам, организующим осно-восложение композитного типа глаголов и имен. В нашей работе такой функциональный предшественник предлога-префикса называется превер-бом, подобно превербам классической латыни. Именной предлог и глагольная приставка-преверб с фиксированной в славянском диалектном континууме препозицией (в отличие от латыни, древневерхненемецкого, готского и немецкого языков, в которых префиксальные компоненты характеризуются как препозицией, так и постпозицией) -онтогенетически и функционально единое слово. Обе единицы, принадлежащие в настоящее время разным языковым уровням, прошли одинаковый путь семантической и грамматической эволюции.
Безусловна правота суждения А. Мейе по поводу отсутствия префиксации в именном словообразовании общеславянского языка. В сфере имени издревле царит суффиксация. Это подтверждают данные старославянских и ранних древнерусских текстов. Чисто префиксальные способы словообразования имен почти отсутствуют в старославянском языке, единичны они и в древнерусском языке XI-XIV веков. Префикс отмечается, как правило, только в отглагольных суффиксальных существительных.
По всей видимости, в балто-германо-славян-ском диалектном континууме превербы, осколки индоевропейской системы детерминативов - локальных партикул, относились ко всему предложению (или к сочетанию, включающему в себя падежную форму имени и управляемое ею слово), а не только к имени или к глаголу [6]. Вот типичный пример из Библии на готском языке: Atlagjands ana handuns seinos. - Возложив на (него) руки свои. Здесь предлог-преверб ana уточняет значение глагола atlagjands ('возложить') в локальной плоскости, прибавляя к нему значение сверху на что-либо' (ср. близость значений приставок воз-, по-, на- в славянских языках: возложити; нало-жити; положити). Получается, что древний пред-лог-актуализатор ana уточняет как вектор само действие, выраженное глаголом atlagjadan, так и направленность предмета handuns ('руки') в сторону объекта - сверху и на его поверхность. Дальнейшая дифференциация употребления предло-га-преверба ana связана с тем, что детерминатив стал характеризовать объект действия (например, его локацию), функционируя в качестве предлога an (an die Wand, an dem Ort), в других случаях -выражать отношение к действию (например, интенсивность, финальность), функционируя в качестве префиксального компонента an- (jemanden ansehen, jemanden anschreien) [7].
Тождественные функции предлогов и приставок в позиции тмезиса обнаруживаются в языке Гомера. Ev 5s кр-^vn vási ацфЧ 5é ^si^áv - в течет источник, а вокруг - луг (Одиссея, 6, 292); E'úpoi 5'sv тс^цата oík® - Пусть он в найдет несчастия
доме (Одиссея, 9, 535) вместо приименного в доме.
Те же векторные функции выполняются ими в древних славянских языках (ср. в старославянском языке значения направительно-дательного, отложительно-родительного, местно-предложно-го падежей: идти подъ Кыевъ - подъити Кы-евоу; бЬжати града - отбЬжати отъ града - из-бЬжати града; идти лЬсу - сЬдЬти въ лЬсу).
В латыни фиксируются аналогичные примеры самостоятельности превербов: Andar in su -букв.'идти в на' ('идти наверх') [8].
Достаточно красноречивы в этой связи случаи, хотя и немногочисленные, дистантного употребления предлога по отношению к падежной форме имени в старославянском языке: еда въ рыбы мЬсто змию подастъ емоу - вместо (въ мЬсто) рыбы подаст ему змею (Мариинское Евангелие; Лк, XI. II). Правомерно было бы предположить, что такой порядок синтактики элементов фразы является отражением греческого оригинала, где примеру соответствует греческая конструкция avu' i'x&u'oZ "офгг. П. С. Кузнецов применительно к данному случаю утверждает, что тмезис предлога въ не был привнесен из древнегреческого оригинала. Линейная незакрепленность предлогов, правда, производных, издавна наблюдалась на славянской почве (ср. постпозицию предлогов: успеха ради; пользы для). Исследователь указывает, что нефиксированное их употребление спорадически отмечается в памятниках русского языка вплоть до XVII века [9]. Это явно доказывает онтогенетическую независимость предлога от флек-сийной формы имени и реликтовое сохранение древней самостоятельности в исторические периоды.
В аналогичных конструкциях предлог функционально равен общеславянскому наречному детерминативу, не имеющему закрепленной позиции в предложении и относящемуся ко всей фразе в целом. По всей видимости, преверб имел и самостоятельное ударение после разрушения архаической акцентологической системы, подобно ударным отделяемым префиксам немецкого языка (в терминологической традиции последнего - полупрефиксам). Русскому языку также не чужды акцентные формулы типа eó поле, ná берег, 3á реку, п0д вечер, тужип, тздера, являющиеся осколками былой системы ударения (именно они, на наш взгляд, подтверждают реликтовые остатки превербов).
Вспомним в этой связи постоянство ударения на префиксе вы- (<*ud) в русских глаголах, позволившее Ф. Вайяну считать его германским заимствованием. Вяч. Вс. Иванов полагает, что для синтаксической акцентологии возможно генетическое отождествление сходных законов акцентуации. Переход ударения на русский вы- (повыдергать) близок к фактам германских языков, когда ударение падает на вторую приставку (ирл. od- <*ud-, русск. вы-). Так, в сложных готских глагольных комплексах типа ga-, u-, aa-, seai, по своей структуре аналогичных хеттским, кельтским и литовским, чаще всего выступает приставка ga-, соотносимая с лат. co(m), как в начальной позиции, так и в качестве второго члена комплекса приставок.
Праславянский язык, как и индоевропейский,
"Культурная жизнь Юга России"
№ 1 (44), 2012
характеризовался свободным порядком слов. Первичные дейктики-предлоги употреблялись не обязательно в препозиции к имени, но и самостоятельно. Эту черту ушедших систем подтверждают факты диалектного языка. В словаре В. И. Даля находим: Журавль межи не знает и через ступает (ср. в нем.: gehe die Strasse durch - gehe durch die Strasse или в ситуативно неполных предложениях русского языка: ты в или из?).
По той причине, что говорить о графической отдельности преверба как о критерии его лексической автономности можно лишь гипотетически или это вообще не представляется возможным для славянских систем (иное дело - латынь и родившиеся из нее языки), и поскольку орфография основывается прежде всего на фонетической стороне единиц (ср. позднейшие композиты с парти-кулой -ся типа надеяться, писаться - имеется в виду традиция их слитного написания), примем за основу следующую посылку. В исторический период русского языка преверб уже функционирует в роли приставки и выражает словообразовательное значение; но, будучи носителем древних этимологических связей, в отдельных случаях является реликтовым самостоятельным словом в препозиции к глаголу и с собственным ударением.
Первоначально в общеславянском, старославянском и древнерусском языках (как в латыни и древнегреческом) формы падежа модифицировались семантикой глагола. Динамические глаголы (деструктивные, конструктивные, движения) сочетались с директивными предлогами типа вънъ, изъ, възъ, къ, отъ, сънъ; пассивные (эмоционального или ментального состояния, положения, расположения в пространстве) - с локальными типа надъ, подъ, за(дъ), прЬдъ. Мы разделяем предлоги с пространственными значениями на три группы: предлоги директивные (направительные) -изъ, отъ, възъ; предлоги локальные (установи-тельные) - надъ, подъ; директивно-локальные -въ, за, прЬдъ.
Механизмы перехода самостоятельного наречного или местоименного дейктика в приставку связаны с закреплением в языке конкретных сочетаемостных моделей (например, локальный определитель + глагол), которое сопровождалось семантическим сдвигом (в германистике Gliederungsverschiebung [10]), с тенденцией к специализации приставок (избирательной их сочетаемости со «своими» группами глаголов) с развитием самой системы словообразования на фоне эволюционных процессов внутри семантического континуума языка.
В формировании новых, префиксальносложен-ных, глаголов участвуют в качестве исходных непроизводные лексемы со значениями состояния, деятельности субъекта, неуправляемого процесса, а также более частных семантических категорий (деструктивность, созидательность, эволютив-ность, производство звуков, проявление чувственно распознаваемых признаков и т. д.).
Как синтагматическая единица глагольный комплекс, таким образом, представляет собой два информационных центра: семантику производящего слова и семантику преверба. Первичными синтагмами позднего общеславянского языка являются такие, в которых производящий глагол
называет перемещаемые действия, а преверб (будущий префикс) векторно уточняет перемещение субъекта или объекта в локальных плоскостях.
По мере того как дейктический определитель утрачивает свою лексемную самостоятельность, обращаясь в префикс, он углубляет собственное семантическое поле путем «заражения» смыслами производящих слов. Поэтому наряду с производными пространственными значениями приставка развивает ряд последующих обстоятельственных (временных, количественных, причинных и др.) значений. Ослабление векторного определителя ведет к развитию непространственной семантики деривата в целом.
Например: прЬдлагати ('класть', 'положить впереди') и прЬдлагати ('предлагать', 'давать что-либо). То же и в других флективных языках, в частности, немецком, латинском, итальянском. Так, в глаголе aufhören приставка auf- первоначально выражала значение ' вверх', но в результате ослабления исходного смысла осуществился семантический сдвиг и глагол стал выражать новое нерасчленяемое, идиоматическое значение перестать', которое уже не является суммой значений формантной и мотивирующей частей auf- (' вверх') + hären ('слушать'). Или propono, is, situm, ere в латыни и итальянском. Mettere fuori ('ставить снаружи') - ит. proporre ('ставить', 'класть впереди'), sottoporre ('ставить', 'класть под или перед ) преобразовалось в предложить', представить на обсуждение' (приставки pro-, sotto- в конкретно-локальном значении ' перед'). В таких случаях происходит субсумпция, содержательная нейтрализация исконного смысла префикса, которая вызывает идиоматичность семантики деривата [11].
Диахронически семантическое развитие приставок осуществляется по тем же законам, которые действуют в системе единиц гетерогенного уровня, - в системе предлогов. Так, значение направленности из исходной точки предлогов изъ, съ, отъ коррелирует со значениями перемены состояния, положения, количества, меры, выделения из совокупности, цели, достижения конечного предела. На ранних стадиях развития деривационной системы простейший композит - сочетание префикса и базового слова - демонстрирует в семантическом отношении сложение знаков приставка + глагол по аддитивному принципу [12].
Именно с эволюцией словообразовательного уровня связаны процессы, характеризующие качественные скачки, которые наблюдаются, «когда новые значения появляются в результате сочетающихся смыслов и возникновения интегративно-го целого» [13]. Производное слово представляет собой уже не простое элементарное сложение сочетающихся семем синтагмы: новая лексическая единица по отношению к изоморфному сочетанию префикс + производящее слово есть ин-тегративное целое иного гетерогенного уровня. «Процессы универбации, стяжения в одно слово мотивировавшей конструкции, превращения знака-сообщения в знак-наименование, составляют поэтому важнейшую часть номинативной деятельности человека на уровне слова» [14].
В качестве кратких выводов отметим следующее: архаический предлог как носитель наречного значения и обстоятельственной функции
№ 1 (44), 2012
"Культурная жизнь Юга России"
тяготел более к глаголу; видимо, поэтому развитая глагольная префиксация наблюдалась в славянских языках до появления письменности. Высокая организация глагольной префиксации в старославянском языке, наличие продуктивных словообразовательных типов разных частей речи, способность префиксов уже в ранних переводных текстах выражать абстрактные акциональные значения позволяет с определенностью судить об активности приставочного словообразования в праславянский период. Хотя следует сказать, что лингвисты с осторожностью упоминают о префиксации в общеславянском языке-основе, пусть бы и незадолго до предписьменного периода.
Причин развития новых смыслов предлога и приставки, функционально и семантически обособившихся от преверба, несколько: сильное влияние греческого и латинского языков, семантическое «заражение» в условиях расширяющейся сочетаемости с падежно-именными и глагольными формами, межуровневая корреляция предлог -префикс, а также сложнейшие имманентные связи и отношения на всех уровнях языка.
Литература
1. Иванов В. В. Общеиндоевропейская, прасла-вянская и анатолийская языковые системы: Ч. 2. М., 1965. С. 185-288.
2. Мальцева Р. И., Фоменко Л. Н. Когнитивные структуры в языке: идентификация итальянского и греческого артиклей // Золотая строфа. Вып. 2. Краснодар; Салоники, 2004. С. 20-30.
3. Мейе А. Основные особенности германской группы языков. М., 1952. С. 347; Иванов В. В. Общеиндоевропейская, праславянская и анатолийская языковые системы ... С. 190.
4. Иванов В. В. Общеиндоевропейская, прасла-вянская и анатолийская языковые системы ... С. 197.
5. Там же.
6. Смолянский И. Развитие предлогов // Вопросы немецкой грамматики в историческом освещении. М., 1935. С. 52.
7. Погорельская В. Глагольные приставки // Вопросы немецкой грамматики в историческом освещении ... С. 61-76.
8. Sandrone A. M., Coda C. Dizionario latino-italiano. Libritalia, 2002.
9. Кузнецов П. С. Очерки по морфологии праславянского языка. М., 1961. С. 41.
10. Behaghel O. Deutsche Syntax. Heidelberg, 1928. S. 236.
11. Вараксин Л. А. Семантический аспект русской глагольной префиксации: автореф. дис. ... докт. филол. наук. Екатеринбург, 1996.
12. Кубрякова Е. С. Исторические изменения в области семантики единиц номинации и задачи их изучения // Исторические изменения в языковой системе как результат функционирования единиц языка. Калининград, 1992. C. 59.
13. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика (синонимические средства языка). М., 1974. С. 79.
14. Кубрякова Е. С. Исторические изменения в области семантики единиц номинации ... С. 61.
r. i. maltseva. some notes about ancient language correlations
The article is dedicated to the problems of word-formative processes in diachrony. The author not only reveals tendencies of word-formative dynamics at the different historical levels but also defines the regularities of interlevel correlations preposition-prefix.
Key words: diachronic word-formation, prefixion, semantic correlations of prepositions and prefixes.
Л. А. ИСАЕВА, С. Г. БУДАНОВА
ЛИНГВОКОНЦЕПТОЛОГИЯ ТЕКСТА: БАЗОВЫЕ ПОНЯТИЯ И МЕТОДИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ
Статья посвящена разноаспектному исследованию континуальности / дискретности текста. Описаны основные базовые понятия и методологические основы лингвоконцептологии текста.
Ключевые слова: текст, континуальность, дискретность, лингвоконцептология текста, концепт, концептуализация.
Интерес к разноаспектному исследованию текста базируется, во-первых, на огромном коммуникативно-функциональном потенциале, которым обладает любой текст (и особенно художественный), а во-вторых, - на возможности при исследовании выйти за рамки «чистой лингвистики», понимая при этом язык лишь как небольшую часть того целостного явления, которое мы стремимся познать.
Ныне в лингвистике сложились определенные направления (векторы в системе, изображенной на схеме) изучения текста как организованной по своим законам единицы [1].
Автор
Читатель
Обстановка создания текста
Первый подход (внутритекстовый вектор) можно назвать структурно-семантическим. Связный текст воспринимается при этом обычно как некоторая (законченная) последовательность
