CC BY
11
УДК 343.85
DOI: 10.51522/2307-0382-2022-237-2-68-71
СЕРГЕЙ САЯДОВИЧ ОГАНЕСЯН
главный научный сотрудник отдела разработки методологий социальной, психологической, воспитательной и педагогической работы с осужденными НИЦ-2 ФКУ НИИ ФСИН России, доктор педагогических наук, профессор, государственный советник Российской Федерации 1 класса, osduma@mail.ru,
https://orcid.org/0000-0002-7257-7760 Москва
SERGEY S. OGANESYAN
Senior Researcher of the Department of Development of Methodologies for Social, Psychological, Educational and Pedagogical Work with convicts of the Scientific Research Center-2 of the Federal Governmental Institution «Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia», Doctor of Pedagogy, Professor, State Advisor of the Russian Federation 1-st class, osduma@mail.ru,
https://orcid.org/0000-0002-7257-7760 Moscow
Несколько слов о монографии С. Б. Пономарева «Анализ триады "архетип - тотем - табу" в пенитенциарной субкультуре»
A few words about the monograph by S. B. Ponomarev «Analysis of the triad "archetype - totem - taboo" in the penitentiary subculture»
Аннотация. Мы предлагаем вниманию сотрудников уголовно-исполнительной системы Российской Федерации, всем тем, кто интересуется тюремной субкультурой, наши впечатления о монографии С. Б. Пономарева «Анализ триады "архетип - тотем - табу" в пенитенциарной субкультуре». В ней затрагиваются вопросы, связанные с анализом триады «архетип - тотем - табу» в тюремной субкультуре России, по многим параметрам значительно отличающейся от пенитенциарных субкультур других стран мира.
Ключевые слова: тюремная субкультура, язычество, архетип, табу, тотем
Abstract. We bring to the attention of the employees of the penitentiary system of the Russian Federation, to all those who are interested in the prison subculture, our impressions of the monograph by S. B. Ponomarev «Analysis of the triad "archetype - totem - taboo" in the penitentiary subculture». It touches upon issues related to the analysis of the triad "archetype - totem - taboo" in the prison subculture of Russia, which in many respects differs significantly from the penitentiary subcultures of other countries of the world.
Keywords: women serving sentences without isolation from society; the psychological status
Для цитирования
Оганесян С. С. Несколько слов о монографии С. Б. Пономарева «Анализ триады "архетип - тотем - табу" в пенитенциарной субкультуре» // Ведомости уголовно-исполнительной системы. 2022. № 2. С. 68-71. https:// doi.org/10.51522/2307-0382-2022-237-2-68-71.
Вышла в свет монография главного научного сотрудника ФКУ НИИ ФСИН России, доктора медицинских наук, профессора Сергея Борисовича Пономарева «Анализ триады "архетип - тотем - табу" в пенитенциарной субкультуре».
В силу важности и актуальности для пенитенциарной системы России проблематики, затронутой в книге профессора С. Б. Пономарева, мы решили поделиться своими впечатлениями именно на страницах нашего ведомственного журнала.
Как видно из заглавия, научный труд посвящен не общим вопросам, связанным с тюремной субкультурой, а таким конкретным и чрезвычайно важным явлениям, как тотем, табу и архетип.
Но если понятия «тотем» и «табу» присутствуют в понятийной системе человечества со времен языческой ментальной цивилизации, которая была и продолжает поныне существовать у так называемых диких племен в разных уголках земли, с одной стороны, предопределяя их мировосприятие, с другой -регулируя отношения между членами языческого социума, то понятие «архетип» (образованное от греческих слов «арх^» - начало, «типос;» - отпечаток, форма, образец) было введено в научный обиход выдающимся австрийским психологом К. Г. Юнгом лишь в 1912 году и имело новое значение. В частности, слово «архетип» было употреблено в его книге «Метаморфозы и символы либидо» для обозначения первобытных образов, универсальных символов и мотивов, которые существуют, по мнению автора, в так называемом коллективном бессознательном. Архетипы, по мнению К. Г. Юнга, «складировались» в коллективном бессознательном с первых дней зарождения Homo sapiens.
Можно соглашаться или не соглашаться с понятием «коллективное бессознательное», но факт того, что в словесно выраженной форме архетипы продолжают существовать как в древних мифах, сказаниях и сказках, дошедших до наших дней, так и в образных выражениях и фразеологических оборотах практически всех без исключения народов мира, неоспорим. Так же как не подлежит сомнению то, что язык и мышление теснейшим образом связаны между собой, а языковая картина мира усваивается людьми с момента их рождения и продолжает расширяться и развиваться на протяжении всей их жизни. Особенно при овладении другими языками и их образными системами.
С. Б. Пономарев, вслед за многими исследователями тюремной субкультуры, справедливо пишет, что в местах лишения свободы человек, изолируясь от обширнейшего, разно-аспектного и сложнейшего информационного поля, существующего в стране и мире, ис-
пытывает постоянный дефицит поступления информации, которая была доступна на воле, ставшей внешней, отчужденной и далекой, неминуемо сосредотачивается на тех реалиях, которые окружают его в заключении. А это, в свою очередь, закономерно приводит не только к сужению кругозора и потребностей, но и к изменению его ценностной ориентации.
Именно поэтому в местах лишения свободы человек неизбежно вовлекается в тюремную субкультуру, вынужденно приобщаясь к ее ценностному миру, принимая именно ее нормы и правила поведения. И вместо ожидаемого исправления осужденного государство, как правило, получает при выходе на свободу личность, не только еще более укрепившуюся в правильности и справедливости тюремных норм и правил поведения, под непосредственным воздействием которой заключенный пребывал длительное время, но и человека, идейно убежденного в необходимости именно криминального отношения к жизни.
Здесь неизбежно срабатывает широко известная формула К. Маркса: «Общественное бытие определяет сознание». И поскольку условия тюремной изоляции преступников весьма схожи с жизнью наших далеких языческих предков, которые вели строго обособленную от других родов и племен жизнь, имея своих собственных богов, обычаи и традиции, которые, по их представлениям, были завещаны богами-предками; имели свои собственные понятия: что есть добро, а что - зло, кто есть друг и брат, а кто - чужой и враг, с категорическим неприятием всего чужого, то в условиях лишения свободы, по мнению многих криминологов и психологов, непременно срабатывают именно первобытные (то есть языческие) архетипы.
Именно поэтому вслед за многими другими исследователями тюремной субкультуры С. Б. Пономарев справедливо пишет, что «длительное пребывание в мире тюремных табу и тотемов накладывает негативный отпечаток на личность осужденного, формирует специфические стереотипы поведения, которые не исчезают и после освобождения, мешая ресоциализации» [1].
Знания о сущности и проявлениях триады «архетип - тотем - табу» в по-
вседневной жизни осужденных, которые представлены в монографии С. Б. Пономарева, трудно переоценить. Они необходимы сотрудникам уголовно-исполнительной системы, работа которых направленна на формирование личности с высоким гражданским правосознанием и пониманием важности соблюдения законов государства (проживание или пребывание), а не криминального социума.
Тем более нарушение существующих в местах лишения свободы запретов (табу) строго карается: «... в лучшем случае нарушитель подвергается физическому насилию, в худшем - переводится в презираемые касты "чертей", "чушков" и "петухов"» [1].
С. Б. Пономарев, ссылаясь на авторитетное мнение известного отечественного криминалиста Ю. М. Антоняна, который, в свою очередь, придерживаясь позиции К. Юнга о коллективном бессознательном, утверждает, что «в результате длительного пребывания в закрытом сообществе из глубин подсознания всплывают дремлющие под многообразными культурными наслоениями первичные архетипы, проявляющиеся в комплексе поведенческих стереотипов, близких к первобытным» [1]. «Жить в соответствии с архетипами, - пишет Ю. М. Антонян, - означало почитать закон» [2, 3]. А для воровского мира это значит почитать и строго соблюдать так называемый воровской закон, а не законы государства (пребывания или проживания).
Приводимые в монографии многочисленные конкретные примеры полностью подтверждают правоту как автора, так и других исследователей (Ю. М. Ан-тонян, В. А. Афиногенов, С. И. Кузьмин, С. С. Оганесян, Т. А. Хаади), указывающих на схожесть отношения к миру криминальной субкультуры с существовавшими в историческом прошлом и существующими ныне у представителей языческих (первобытных) воззрений [3, 4, 5, 6, 7].
Так, для сравнения приведем утверждение известного исследователя древнего мира Ф. де Куланжа, связанное с тем, что действующие у язычников традиции и обычаи не подлежали ни сомнению, ни обсуждению. Их следовало принимать такими, какими они
есть, строго и безоговорочно исполняя все заветы предков. Нарушителей миропорядка, завещанного отцами, обычно убивали, лишь изредка изгоняя из рода и племени, где их также неминуемо ждала смерть от представителей других племен. Ибо у язычников в отношении к иноплеменникам не существовало никаких моральных ограничений и преград. Иноплеменник не мог рассчитывать на пощаду, милосердие и справедливость. Эти понятия существовали сугубо для соплеменников, которые подчинялись ценностным установкам, традициям и обычаям своего рода и племени. «Консул Марций публично хвастался, что обманул царя Македонии. Луций Эмилий Павел продал в рабство сто тысяч жителей Эпира, добровольно сдавшихся в плен. Лакедемонянин Фебид захватил крепость в Фивах после того, как был заключен мир» [7].
Кстати, именно в силу своего мировосприятия лица, осужденные за экстремизм и терроризм, не могут смириться с теми нормами, которые пытаются навязать им авторитеты криминального мира в местах лишения свободы, поскольку они придерживаются принципиально иных идей и ценностных норм, а также правил поведения, связанных или с ментальностью монотеизма (единобожия), или с научным мировосприятием. К последним, в частности, относятся те, кто совершил правонарушения по политическим, социальным и другим нерелигиозным мотивам.
Не перечисляя всех достоинств монографии профессора С. Б. Пономарева лишь подчеркнем, что читатель найдет в ней как общие принципы образования тюремных тотемов и табу, так и частные их проявления в самых различных ситуациях тюремного бытия. Кроме того, он получит достаточно обширные сведения по видам архетипов, существующих в местах лишения свободы. Книга будет полезна сотрудникам уголовно-исполнительной системы, преподавателям и обучаемым средних и высших систем образования ФСИН России, тем, кто интересуется проблемами субкультуры криминального мира.
У нас, как и у многих других исследователей проблем эффективной ресоциализации лиц, находящихся в местах лишения свобо-
ды, конечно же остается множество вопросов, связанных, например, с тем, какими методами, способами, приемами и средствами возможно преодолеть тюремную изоляцию, которая неизбежно порождает стремление заключенных к консолидации вокруг идей,
норм и правил поведения тюремной субкультуры. Но это, разумеется, не имеет прямого отношения к той замечательной монографии, которая принадлежит профессору С. Б. Пономареву и требует специальных, прежде всего, экспериментальных исследований.
1. Пономарев С. Б. Анализ триады «архетип-тотем-табу» в пенитенциарной субкультуре : монография. Ижевск : Управление информационных ресурсов ИжГТУ имени М. Т. Калашникова, 2021. 160 с.
2. Антонян Ю. М. Архетип и преступность. Москва : Вече, 2009. С. 448
3. Антонян Ю. М. Глубинные истоки криминальной субкультуры. // Российский криминологический взгляд. 2009. № 2. С. 324-331.
4. Афиногенов В. А. Субкультура осужденных и ее влияние на их поведение в условиях изоляции : дис. ... д-ра юрид. наук. Саратов, 2016. 215 с.
5. Кузьмин С. И. Становление и развитие криминальной субкультуры в России // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2018. № 3. С. 9-16.
6. Оганесян С. С., Хаади Т. А. Проблемы правового восприятия явлений экстремизма и терроризма в разных ментальных цивилизациях: общетеоретический и историко-философские аспекты // Пенитенциарная наука. 2021. Т. 15. № 2 (54). С. 237-246.
7. Ф. де Куланж. Древний город. Религия, законы, институты Греции и Рима / перевод с англ. Л. А. Иго-ревского. М. : Центрполиграф, 2010. С. 44.
1. Ponomarev S. B. Analysis of the triad "archetype-totem-taboo" in the penitentiary subculture: monograph. Izhevsk: Department of Information Resources of IzhGTU named after M. T. Kalashnikov, 2021. 160 p.
2. Antonyan Yu. M. Archetype and crime. Moscow : Veche, 2009, p. 448.
3. Antonyan Yu. M. Deep sources of criminal subculture // Russian criminological view. 2009. No. 2. P. 324-331.
4. Afinogenov V. A. The subculture of convicts and its influence on their behavior in isolation: dis. ... Dr. jurid. Sciences. Saratov, 2016. 215 p.
5. Kuzmin S. I. Formation and development of the criminal subculture in Russia // Bulletin of the Institute: crime, punishment, correction. 2018. No. 3. P. 9-16.
6. Oganesyan S. S., Khaadi T. A. Problems of legal perception of the phenomena of extremism and terrorism in different mental civilizations: general theoretical and historical and philosophical aspects // Penitentiary science. 2021. V. 15. No. 2 (54). pp. 237-246.
7. F. de Coulanges Ancient city. Religion, laws, institutions of Greece and Rome / translation from English. L. A. Igorevsky. M. : Tsentrpoligraf, 2010. P. 44.
