«Непрочитанное» литературное наследие жены Ф. М. Достоевского (с приложением текстов ее неопубликованных произведений) Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

НЕИЗВЕСТНЫЙ ДОСТОЕВСКИЙ

2018 № 4

DOI 10.15393/10^.2018.3781

Ирина Святославовна Андрианова

заведующая Web-лабораторией Института филологии Петрозаводского государственного университета (Петрозаводск, Российская Федерация) yarysheva@yandex.ru

«Непрочитанное» литературное наследие жены Ф. М. Достоевского (с приложением текстов ее неопубликованных произведений)*

Аннотация. В статье дан краткий обзор литературного творчества представителей рода Достоевских — брата, жены, детей и внуков писателя. Главное внимание уделено анализу художественных произведений А. Г. Достоевской, написанных в период после смерти Достоевского. Автографы текстов, атрибутируемых ей, хранятся в архивах РГАЛИ и РО ИРЛИ и широко не известны. Перу жены Достоевского принадлежат два юмористических рассказа (окончание одного из них не сохранилось) и два произведения драматического жанра — фарс «Рекомендация» и сцена-монолог «Исповедь Мармеладова», подготовленная для театральной постановки. Их автор предстает хорошей рассказчицей, любящей занимательные сюжеты, наделенной тонким юмором и сатирическим даром. Литературные опыты А. Г. Достоевской интересны как тексты ученицы великого писателя, художественное мастерство которой развилось в результате многолетнего духовного общения, совместной творческой работы с Достоевским. В Приложении впервые публикуются литературные произведения А. Г. Достоевской.

Ключевые слова: Ф. М. Достоевский, А. Г. Достоевская, литературное наследие, род, семья, фарс, автограф, исповедь Мармеладова

Федор Михайлович Достоевский — признанный классик русской литературы. Его мировая слава затмевает литературные опыты других представителей рода — они зачастую вторичны и лишены значительной художественной ценности, особенно на фоне дарования автора «Братьев Карамазовых». Однако их необходимо учитывать не только при изучении семейного контекста творчества писателя, но и общей картины литературного процесса XIX в.

На сегодняшний день художественные произведения братьев, жены, детей и внуков писателя существуют в журнальных публикациях, изданных при жизни авторов, или в неполных дореволюционных собраниях сочинений (М. М. Достоевский), в редких изданиях 1910-х гг. (Л. Ф. Достоевская), газетах русского зарубежья, советской периодике, изданиях, посвященных роду Достоевских (Ф. Ф. Достоевский-старший, Ф. Ф. Достоевский-младший, А. Ф. Достоевский [Волоцкой], [Хроника рода...]), а подчас не опубликованы совсем (А. Г. Достоевская). Электронная публикация произведений М. М. Достоевского и Л. Ф. Достоевской осуществлена научными сотрудниками Web-лаборатории Петрозаводского университета на портале http://philolog.petrsu.ru1.

© И. С. Андрианова, 2018

В данной статье дан общий обзор литературного творчества близких родственников и потомков Достоевского, особое внимание уделено анализу художественных произведений жены писателя, публикация которых осуществлена впервые и представлена в Приложении. Мемуарные тексты А. Г. Достоевской, А. М. Достоевского и Л. Ф. Достоевской не затрагиваются: они опубликованы (хотя рукопись А. М. Достоевского вышла в печати с купюрами2) и известны исследователям3. Библиография публикаций родственников (не прямых потомков) писателя (В. М. Владиславлева, А. А. Достоевского, М. Ф. Достоевского, Ю. А. Иванова) представлена в книге Н. Н. Богданова [Богданов: 404-408].

Имя Михаила Михайловича Достоевского (1820-1864), старшего брата писателя, занимает достойное место в ряду имен писателей «натуральной школы», впервые провозгласивших тезис о том, что литература должна быть подражанием действительности. Перу этого беллетриста принадлежат изданные в конце 40-х — начале 50-х гг. XIX в. в журналах «Отечественные записки» и «Репертуар и Пантеон» повести «Дочка», «Господин Светёлкин», «Два старичка», «Пятьдесят лет», «Брат и сестра», рассказ «Воробей», роман «Деньги» (до сих пор не был опубликован полностью). По стилю эти произведения близки к «Бедным людям» и «Белым ночам» Ф. М. Достоевского, отмечены влиянием сентиментализма. Их герои — городские обыватели, «маленькие люди». Кроме прозы, М. М. Достоевский сочинял стихи, пробовал себя в драматическом жанре (комедии «Старшая и меньшая» и «Мачеха»). В 1861-1863 гг. он был издателем и редактором журнала «Время», а в 1864 — «Эпоха», главных изданий «почвенников». Как критик и публицист старший брат Ф. М. Достоевского выступил со статьями, рецензиями и обзорами в журналах «Репертуар и Пантеон», «Отечественные Записки», «Светоч», «Время» («Жуковский и романтизм», «"Рассказы из народного русского быта" Марка Вовчка», «Гроза», «Пожары», «Стихотворения Плещеева», «Сочинения К. С. Аксакова» и др.) Литературный талант М. М. Достоевского, отмеченный Н. А. Добролюбовым и А. В. Дружининым, особенно ярко проявился в его переводах европейских классиков («О наивной и сантиментальной поэзии», «Коварство и любовь», «Дон-Карлос», «Разбойники», «Боги Греции» Шиллера, «Рейнеке-Лис» Гёте) и романа «Токеа и Белая Роза» австрийского писателя Ч. Силсфилда (наст. имя — Карл Антон Постль).

Любовь Федоровна Достоевская (1869-1926) иногда жалела о том, что стала писать: «Страшно сержусь на себя, что вздумала сделаться писательницей; я потеряла единственную хорошую сторону своей жизни — свою собственную свободу»4, «не хочу и думать о сочинительств^. Мечтаю о Сор-ренто»5. Рассказы Достоевской («Больные девушки», 1911) и повести («Эмигрантка», «Адвокатка», 1913) выдержали несколько изданий при ее жизни, были известны в России и среди эмигрантов6. Рассказ дочери писателя «Два горя» 16/28 февраля 1900 г. публиковался в газете «Новое Время». Автограф

ее произведения «Ал. Петр. Можайский в раннем детстве.» хранится в РГАЛИ (см. об этом ниже). Тем не менее литературные достоинства этих произведений невысоки, и сегодня они интересны только как сочинения дочери великого писателя.

Пытался проявить себя на литературном поприще Федор Федорович Достоевский (1871-1922), сочинявший стихи и прозу. Но ярлык «сын писателя Достоевского», которым он тяготился, заставил разочароваться в своих способностях и прекратить художественные опыты. Стихи и проза Ф. Ф. Достоевского, которые были написаны «для себя», не для печати, почти не сохранились. Исключение составляют несколько стихотворений, опубликованных М. В. Волоцким («По телефону», «Пред домом гравием усыпана дорожка.», «В наши скучные серые дни.», «В кабачке Танго» и др.) [Волоцкой: 145-147].

Замечательно был одарен внук писателя Федор Федорович Достоевский-младший (1905-1921). Сохранились его стихотворения «Маме» и «Варягам»7, «Я смеюсь. Но мой смех — горше слез.», «Осенняя песенка», «Опять тоска, опять души стенанье.», «России (подражание Кольцову)» и некоторые другие8.

Второй внук писателя Андрей Федорович Достоевский (1908-1968) был литературным и общественным деятелем — писал статьи, очерки, воспоминания о своей бабушке Анне Достоевской9, о событиях Великой Отечественной войны, художественные рассказы за подписью «Ир. Литкевич» («Тирли», «Кротолов», «Апельсиновые корки» и др.), отзывы и рецензии на статьи по литературе и искусству, помещенные в «Литературной газете», «Ленинградской правде», «Иностранной литературе», «Неве»10. Рукописи и машинописные варианты неизданных статей А. Ф. Достоевского хранятся в его личном фонде в Центральном государственном архиве литературы и искусства Санкт-Петербурга (ЦГАЛИ. Ф. 85).

Дмитрий Адреевич Достоевский (род. в 1945 г.), праправнук писателя, пишет в классическом жанре — мемуарном. Его записки, объединенные в цикл под названием «Байки старого трамвайщика», популярны в Интернете11.

В отличие от потомков писателя, в одаренности которых могла иметь значение генетика, литературное мастерство его жены Анны Григорьевны развили годы духовного общения, совместной творческой работы с Достоевским, всегда ведшим интенсивную интеллектуальную жизнь. Стенографистка-помощница Достоевского не была профессиональным литератором и не стремилась им стать. Более того, по ее признанию, она «сознавала в себе полное отсутствие литературного таланта» [Достоевская А. Г., 2015: 42]. Писатель заботился о духовном развитии молодой жены: формировал круг ее чтения

(«.Федор Михайлович, желая руководить моим литературным развитием, сам выбирал мне книги и ни за что не позволял читать фривольные романы» [Достоевская А. Г., 2015: 156]),

знакомил с литераторами — А. Н. Майковым, А. П. Милюковым, Д. В. Григоровичем, Н. Н. Страховым, И. А. Гончаровым, Н. П. Огаревым, М. Е. Салтыковым-Щедриным и др.

(«Никогда не встречаясь в своем кругу с выдающимися литераторами, я представляла их какими-то особенными существами, с которыми и говорить-то следовало особенным образом» [Достоевская А. Г., 2015: 105]),

брал на литературные вечера, в музеи и библиотеки, в качестве семейного досуга привлекал к совместному сочинительству шуточно-пародийных стихов12, учил критическому анализу художественных произведений. Всё это являлось своего рода литературной школой, в которой писатель формировал вкусы своей молодой жены.

Анна Григорьевна чистосердечно признавалась:

«Я далеко не все понимала в его писаниях. Нужно было видеть, с каким терпением он объяснял мне труднейшие философские страницы своих романов. Однажды я созналась ему, что не вполне понимаю "Легенду о Великом инквизиторе". Он словно огорчился и начал подробно, медленно, почти наглядно разъяснять мне смысл этой главы. — "Ну как, Аня, теперь понимаешь?" — Понимаю, но все же не могла бы тебе рассказать. — "Это тебе кажется, что у тебя недостаток формы выражения, но я вижу, что ты поняла, что тебе стал близок мой замысел"» [Гроссман: 10].

По свидетельству дочери Достоевских, Анна Григорьевна «воздерживалась от критики» работы мужа, но «иногда осмеливалась возражать ему по несущественным вопросам» [Достоевская Л. Ф., 1992: 147]. Впрочем, опыт совместной литературной деятельности позволял ей давать мужу и советы:

«.. .прошу тебя не торопись начинать работы, лучше дай пройти несколько времени, план сам явится; торопливость только помешает. Я помню, как было с Идиотом и Бесами. Ты долго мучился над планом романа, а когда он у тебя составился, работа пошла очень быстро. <...> А то с торопливостью можно испортить дело: придется переделывать план, а это помешаетъ художественности» [Достоевский Ф. М., Достоевская А. Г.: 110-111].

Совершенствуясь как стенограф в творческой работе с Достоевским, Анна Григорьевна развивала основные умения и навыки, требуемые для стенографического труда: «.стенографу приходится изобретать на месте мгновенно-быстро, не останавливаясь, проявлять мастерство, роднящее его профессию с искусством. Стенограф-художник должен уметь творить в своей области, импровизировать свою стенограмму», что невозможно без понимания сущности воспринимаемого на слух текста [Юрковский: 19]. Так подлинно творческий труд стенографистки Достоевского развил в жене и помощнице писателя интерес к литературному творчеству, готовность к самостоятельным художественным опытам.

По воспоминаниям современников, А. Г. Достоевская была искусной рассказчицей и отличалась «даром картинного воспроизведения всего того, что видела и наблюдала в окружающей жизни» [Из воспоминаний М. Н. Стоюниной.: 579], она «"имела глаз" и умела видеть», «рассказывала так ярко и живо о самых незначительных фактах и событиях, что заставляла "видеть" и слушателя» [Ковригина: 588]. 19 октября 1880 г. Е. А. Шта-кешнейдер записала в своем дневнике, как супруга Достоевского могла увлечь слушателей рассказами о нем: «.сидели с Анной Григорьевной. И отвела же она наконец свою душу. Сестры слушали ее в первый раз и то ахали с соболезнованием, то покатывались со смеха» [Штакеншнейдер: 431]. Порой устные рассказы жены давали повод для творческой фантазии мужа. В основе рассказа «Столетняя», опубликованном в мартовском выпуске «Дневника Писателя» за 1876 год, действительный случай, происшедший с женой писателя: «Вернувшись изъ типографш, я разсказала 0<едору> М<ихайловичу> мою встречу съ старушкой, а 0<едоръ> М<ихайловичъ> написалъ на эту тему разсказъ»13.

Если в начале семейной жизни Достоевский сомневался в способности жены понять и оценить произведение («У меня единственный читатель — Анна Григорьевна: ей даже очень нравится; но ведь она в моем деле не судья» [Достоевский, 1985: 241]), то впоследствии писатель стал доверять художественному чутью супруги. Он не раз отзывался о нем с похвалой, прислушивался к ее советам, дорожил ими и даже советовал, по воспоминаниям А. Г. Достоевской, заняться самостоятельной литературной деятельностью:

«Ну а ужъ начинающее литераторы такъ тт безъ моего совтта и въ печать ничего не отдавали. Бывало пртдутъ, просятъ совтта. О. М. и говорить: что вы меня спрашиваете, вы спросите Анну Григор<ьевну>: если она одобритъ, то съ Богомъ пускайте, а если нттъ — то лучше и не печатайте провалитесь. У ней на этотъ счетъ такое понимаше, такое чутье, так<ой> нюхъ что я вамъ скажу, ртдко встрттишь у инаго критика. Я ей часто говорю: да займись ты матушкой литературой, пиши романъ, а она мнт въ отвттъ: я и такъ занята дружокъ по горло, куда мнт пустяками еще заниматься»14.

А. Г. Достоевская получила признание в литературе как автор талантливых мемуарных произведений: дневника и воспоминаний. О ее самостоятельных художественных опытах широко не известно. Между тем в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) и рукописном отделе Института русской литературы (РО ИРЛИ) хранятся автографы произведений, авторство которых можно атрибутировать супруге великого писателя.

Одна из единиц фонда Достоевских РГАЛИ (Ф. 212. Оп. 1. Д. 150) в описи озаглавлена как «Художественные произведения А. Г. Достоевской». В нее включены три рассказа, не датированные, не имеющие авторского названия,

обозначенные сотрудниками архива по первой строке текста: «Ал. Петр. Можайский в раннем детстве.», «Сергей Иванович Путилин только что получил очень неприятную телеграмму.», «Был теплый, ясный июльский вечер.». Героиня первого произведения — девушка Леночка, которая хитростью достигла своей цели: сначала влюбила в себя образованного и обеспеченного Можайского, а потом вышла за него замуж. В браке она продолжает жить для собственного удовольствия, тратит деньги на бесчисленные наряды и светские мероприятия, изменяет мужу, забывает о ребенке и при этом не испытывает угрызений совести. Авторство этого рассказа сотрудниками РГАЛИ определено ошибочно. В ходе почерковедческого анализа нами установлено, что этот автограф принадлежит Л. Ф. Достоевской. Героиня вписывается в галерею образов «больных девушек», которые изображены в повестях и рассказах дочери писателя.

А. Г. Достоевская — автор двух рассказов, один из которых не имеет окончания (РГАЛИ. Ф. 212. Оп. 1. Д. 150), фарса (РО ИРЛИ. Ф. 100. № 30469) и пьесы (РО ИРЛИ. Ф. 100. № 29579). Из них датированы фарс (1896 г.) и сцена-монолог (1910 г.), однако очевидно, что и рассказы написаны в период после смерти писателя.

В центре юмористического рассказа Достоевской «Сергей Иванович Путилин только что получил очень неприятную телеграмму...» — анекдотический случай. Главного героя известили о тяжелой, возможно смертельной болезни дяди, уехавшего на лечение в Карлсбад. Экспозиция заставляет вспомнить хрестоматийные строки знаменитого Пушкинского романа «Евгений Онегин»: «Мой дядя самых честных правил, / Когда не в шутку занемог, / Он уважать себя заставил / И лучше выдумать не мог.». Путилин, рано лишившийся родителей, был благодарен дяде за свое воспитание и, кроме того, ожидал, что тот оставит ему наследство. Он решил немедленно отправиться к больному родственнику и заказал в Консульстве заграничный паспорт.

Ради исключения ему, а также назойливой немке, спешившей на свадьбу к родителям в Гамбург, сотрудники Консульства согласились сделать паспорта в тот же день, но при выдаче документы перепутали. Ряд комических ситуаций, в ходе которых немка с паспортом Путилина пытается попасть на родину, а тот стремится ее догнать, завершается благополучно — документы оказываются у настоящих владельцев, немка Амалия уезжает в Гамбург, больной дядя Путилина выздоравливает, у героя пропадает острая необходимость ехать к нему.

Хотя главным героем рассказа А. Г. Достоевской является Сергей Иванович Путилин, автору в большей степени удался образ немки Амалии. В XIX в. персонажи-немцы изображались на страницах многих произведений русской литературы, это давало писателям возможность сравнения «своего» через «чужое». Популярность немецкой темы в литературе объяснялась тесными культурными контактами между Россией и Германией

в это время. Немцы являлись составной частью русского общества: «ученые» немцы заседали в академиях и училищах, преподавали в пансионах и школах, немцы-чиновники руководили канцеляриями и министерствами, немцы-врачи, инженеры, механики трудились в больницах, на заводах и фабриках, немцы-ремесленники работали в мастерских, а немцы-торговцы — в лавках и магазинах.

Ф. М. Достоевский и его супруга имели возможность оценить особенности немецкого мира не только в пределах России, но и взглянуть на него изнутри, проведя несколько лет жизни в Германии. Эта страна, как и вся Европа, виделась писателю меркантильной, мелочной, эгоистичной, пошлой, утратившей веру в Бога и высокие идеалы. Такой она предстает в его письмах, романах, «Дневнике Писателя». А. Г. Достоевская свое отношение к немкам выразила в дневнике за 1867 г. краткой эмоционально-экспрессивной фразой: «Уж эти мне немки!» [Достоевская А. Г., 1993: 86]. Более того, жена писателя чувствовала себя оскорбленной, когда в ней находили сходство с немками: «Немка в трауре сказала мне, что я больше похожа на немку (ишь, ведь вздумала мне сделать комплимент, — ведь это можно принять за грубость)» [Достоевская А. Г., 1993: 228]. Это негативное восприятие немок поддерживал в жене и Достоевский: «Тогда Федя начал говорить, зачем я не сказала, что я на немку походить не желаю» [Достоевская А. Г., 1993: 239].

Немцев можно и нужно высмеивать, считал Достоевский, в произведениях которого они часто выступают комическими персонажами. Сатирически изображает свою героиню и А. Г. Достоевская. «Говорящей» является ее фамилия в паспорте: «На немъ стояла фамил1я какой-то госпожи Amalie Kopfschmerzen aus Hamburg». «Kopfschmerzen» переводится с немецкого как головная боль; такой фамилии, которой Достоевская наделяет свою героиню, в действительности не существует. Более того, автор сатирически искажает фамилию героини — в восприятии русского человека она берет свое начало от слова «кошмар»: «Кондукторъ, розыскивавшш ее, прошелъ по всп>мъ ваго-намъ, громко повторяя: телеграмма Гжш Кошмерцевой». Для немки, педантичной, привыкшей к механическому порядку во всем, потеря паспорта в России, ставящая под угрозу ее возвращение домой, равнозначна катастрофе, головной боли, эту же головную боль она доставляет окружающим, раскрывая в непредвиденных обстоятельствах свой сдержанный внешне характер с неожиданной стороны. Немка, обескураженная ситуацией, нарушает принятые нормы хорошего тона: ругается, «визжит», «плюется», называет русских «швинни», обещает жаловаться немецкому начальству. Это проявляется в портретной характеристике немки: «.. .дбвица, не молодыхъ уже лЪтъ, высокаго роста, съ бледно голубыми глазами и страшнымъ количе-ствомъ веснушекъ на лицЪ» (см. Приложение). «Весноватость» немки как признак некрасивости подчеркивается несколько раз в тексте и преподносится автором в юмористическом ключе: «Никогда еще онъ не былъ такъ золъ какъ въ эту минуту и попадись ему на встречу прекрасная Aмалiя съ ея

весноватымъ лицомъ, онъ кажется прибилъ бы ее»; «...всего лучше ему прямо юхать и тамъ уже розыскать эту весноватую красавицу» и др.

Стилизация неправильной русской речи при изображении немки в рассказе А. Г. Достоевской — основной комический прием. Фразы героини построены по одной схеме, что придает ее речи некую механистичность: «Мой мамахенъ виходитъ замужъ за папахенъ, я долженъ быть на сватебъ»; «Я не понимай, у меня нютъ другой пасъ, я заплатиль fünf Rübel, и мню дали бумагъ, я не знай» (см. Приложение). Исковерканная русская речь снижает образ героини, придает ей оттенок глупости. Еще одно свойство, проявляющееся в речевой характеристике немки, — императивность, в основе которой — признание незыблемого порядка вещей. В этом «я должен быть», желании последовательного соблюдения долга, заключается одна из главных черт немецкого характера в его интерпретации русской литературой. Педантичная, основательная и прагматичная, она везет своим родителям на свадьбу подарки, выступающие символами мещанства: «...связанную ею собственноручно салфетку на комодъ» и «своего рукодюлья красный гарусный колпакъ съ синей кистью» (см. Приложение). Сатира А. Г. Достоевской направлена в адрес немецкого мещанства. Она высмеивает не саму немку Амалию, а обывательские, мещанские черты в ней, характерные для немцев, по мнению автора.

Автограф рассказа А. Г. Достоевской «Был теплый июльский вечер...» сохранился в РГАЛИ только на двух первых листах. В экспозиции представлена идиллическая жизнь супругов: «Рюдко кто могъ похвалиться такимъ душевнымъ соглааемъ, какое было в<ъ> ихъ семью. Она высоко ставила своего мужа, страстно любила его, считала его самымъ умнымъ, великодушным<ъ> и деликатнымъ человюкомъ и подчасъ считала себя недостойною его <...>. Теперь же они такъ сжились и сошлись другъ съ другомъ, что какъ то трудно было даже поссориться» (см. Приложение). Это описание напоминает отношение А. Г. Достоевской к мужу, отраженное в воспоминаниях: «Все высшие нравственные и духовные качества, которые украшают человека, проявлялись в нем в самой высокой степени. Он был добр, великодушен, милосерд, справедлив, бескорыстен, деликатен, сострадателен — как никто!» [Достоевская А. Г., 2015: 593]. Семейное счастье супругов в рассказе нарушает подруга героини, поселившаяся в их доме, и раскрывшийся «обман» мужа. Дальнейшая фабула этого произведения остается неизвестной.

В РО ИРЛИ хранится автограф еще одного произведения А. Г. Достоевской, датированный ею 1896 г. Автор назвала его «Рекомендация» и определила жанр — фарс. Фарс явился «началом и первоосновой комедии» [Кагарлиц-кий], имея дело «лишь с частными случаями, с событиями маловажными, подчас исключительными, лишь бы они были смешны» [Брокгауз, Ефрон: 327]. «Сложные нравственные проблемы <...> не область фарса. На примере дурака учатся одному — не быть дураком. Никакой иной морали фарс не преподает, и выбор, который он предоставляет героям, весьма невелик — быть

обиженным или обидчиком. <.> .дело ограничивается критикой нравов и осуждением предрассудков <.>. Он моносюжетен, современен, парадоксален» [Кагарлицкий].

По свидетельству гимназической подруги А. Г. Достоевской, она была полной противоположностью мужу, видевшему во всем трагические нотки: «Веселая такая, чуть, бывало, на улицу выйдет — уж целый короб новостей и ворох смеху принесет. Хохотушка она долго была» [Стоюнина: 198]. Видимо, не случайно жена писателя обратилась к комическому жанру — как заметил про него Ю. Кагарлицкий: «А где больше озоруют, чем в фарсе?» [Кагарлицкий].

Фарс «Рекомендация», по признанию А. Г. Достоевской в предисловии, был сочинен экспромтом, «на тему навели посетители, нанимавш1е прислугу, которая написала въ газетн<омъ> объявленш, что ее рекомендуетъ Г— Достоевская» (см. Приложение). Фарс состоит из восьми действий. Главная героиня, как принято для жанра фарса, — представитель низов. Дуня-ша — горничная в доме Анны Григорьевны, вдовы знаменитого писателя. Первый вариант фамилии писателя (а соответственно, и вдовы) в рукописи дается как «Воскресенский(ая)», затем в некоторых случаях правится на варианты «Федоровский(ая)», «Петровский(ая)». В первом действии пьесы горничная ведет беседу с лакеем, из которой становится ясно, что ей отказано от места в доме вдовы писателя и нужно подыскивать новую работу. Чтобы получить хорошее место, требовалась безупречная рекомендация от предыдущих хозяев. Но госпожа Воскресенская не желает ее давать: «Посуди, говоритъ, Дуняша, какую я тебт по совтсти рекомендащю должна дать: ну и пошла высчитывать вст мои провинки» (см. Приложение). Во время отъезда хозяйки из города находчивая горничная решается на обман — без ее ведома подает объявление в газетах: «Рекомендуетъ свою служанку Гжа Оедоровская» (см. Приложение). В дом являются наниматели, привлеченные рекомендацией, — «дама строгого вида», купчиха, отставной генерал, чиновница, провинциал, — кто-то с действительной целью нанять прислугу, кто-то познакомиться со вдовой знаменитого писателя. Ни одному из них не подходит привередливая горничная, т. к. она не знакома со своими обязанностями: не умеет шить, не любит гладить и нянчиться с детьми.

Финал фарса — возвращение хозяйки и реплика горничной: «Уходите, уходите прочь, барыня пртхала. Ахъ, что теперь будетъ!» (см. Приложение) — открытый, наводит на мысль о грядущем возмездии за плутовство служанки.

Сцена-монолог «Исповедь Мармеладова» была подготовлена А. Г. Достоевской специально для театральной постановки (какой — неустановлено) и дозволена цензурой к представлению в сентябре 1910 г. (судя по помете на титульном листе рукописи). Это драматургическая переработка одного из ключевых эпизодов романа «Преступление и наказание» — знаменитой

встречи в трактире Мармеладова и Раскольникова (ч. 1, гл. 2). Случайная встреча главного героя с опустившимся до предельной точки, до самого жизненного дна пьяницей, называющим себя «прирожденным скотом» и раздавленным нищетой, помогает Раскольникову впоследствии обрести надежду на новую жизнь, пройти путь «постепенного обновления» и «перерождения». Из исповеди-самобичевания титулярного советника бывший студент впервые узнает о Сонечке Мармеладовой — падшей женщине с непорочной душой невинного ребенка, несущей на хрупких плечах тяжелый крест человеческого страдания и показавшей Раскольникову путь к спасению.

Как вспоминала А. Г. Достоевская, муж читал «Разговор Раскольникова с Мармеладовым» 28 марта 1880 г. в Благородном собрании в пользу «Общества вспомоществования студентам Санкт-Петербургского университета» и, как обычно на литературных вечерах с участием писателя, «мастерское чтение Феодора Михайловича всегда привлекало публику» [Достоевская А. Г., 2015: 407].

При написании пьесы Достоевская позволила себе только несколько творческих изменений в тексте мужа:

Достоевский: «Онъ привсталъ, покачнулся, захватилъ свою посудинку, стаканчикъ, и подсЬлъ къ молодому человеку, несколько отъ него наискось» [Достоевский, 2007: 17]. — Достоевская: «Онъ привсталъ, покачнулся, захватилъ свою бутылку и стаканчикъ и подстлъ къ студенту, несколько отъ него наискось» (см. Приложение);

Достоевский: «Когда единородная дочь моя въ первый разъ по желтому билету пошла» [Достоевский, 2007: 19]. — Достоевская: «Когда единственная дочь моя въ первый разъ по желтому билету пошла» (см. Приложение);

Достоевский: «А между т^мъ. о, еслибъ она пожалЪла меня!» [Достоевский, 2007: 19] — Достоевская: «Л между ттмъ____если бъ она понимала

меня!.» (см. Приложение).

Эти замены слов Достоевского на стилистически нейтральные («посудинка» на «бутылка», «единородная» на «единственная», «пожалела» на «понимала»), вероятно, по мнению Анны Григорьевны, более понятны режиссерам, зрителям, но они упростили и «ухудшили» оригинальный стиль Достоевского.

В автографах рассказов А. Г. Достоевской встречается большое количество сокращенных слов, правки текста — они являются черновыми. Рукописи с фарсом и сценой-монологом, начисто переписанные, с небольшим числом исправлений, — беловые автографы. Неизвестно, собиралась ли автор публиковать свои произведения, вышли ли ее пьесы на сцене или их создание осталось только развлечением, домашним досугом, — упоминаний об этих сочинениях или распоряжений по их поводу нет ни в ее мемуарах, ни

в переписке. Тем не менее они представляют интерес как художественные

опыты ученицы великого писателя.

ПРИМЕЧАНИЯ

* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, проект «Достоевский: жизнь и наследие. Биографические лакуны. Рецепция творчества и судьбы в национальном сознании (1881-1921)», № 18-012-90021 Достоевский.

1 Электронное издание художественных произведений, переводов и переписки М. М. Достоевского см.: URL: http://philolog.petrsu.ru/mdost/index.html. Электронное издание художественных произведений, мемуаров и переписки Л. Ф. Достоевской см.: URL: http://philolog.petrsu.ru/ldost/index.html

2 Полную электронную версию воспоминаний и дневника А. М. Достоевского см.: URL: http://philolog.petrsu.ru/amdost/index.html

3 [Достоевский А. М., 1992] (наиболее полное печатное издание), [Достоевская А. Г., 2015] (полное издание), [Достоевская Л. Ф., 1992], [Достоевская Л. Ф., 2017].

4 Достоевская Л. Ф. Письмо к А. Г. Достоевской. От 10 апреля / 28 марта 1912 г. // РО ИРЛИ. Ф. 100. № 30355. Л. 69.

5 Достоевская Л. Ф. Письмо к А. А. Достоевскому. От 30 октября 1913 г. // НИОР РГБ. Ф. 93.II.4.14. Л. 32.

6 См. об этом письма Л. Ф. Достоевской к А. Г. Достоевской (РО ИРЛИ. Ф. 100. № 30355).

7 См.: Достоевская Е. О моем сыне // Народная правда. 1952. № 2. («Дом русского зарубежья». Альбом А. И. Калугина. № 43).

8 См.: [Хроника рода.: 520-523].

9 См.: Достоевский А. Ф. Анна Достоевская // Женщины мира. 1963. № 10. С. 32-34; Мудрость любящего сердца // Литературная газета. 1967. 14 июня; Солнце моей жизни // Нева. 1963. № 12 (в соавторстве с С. В. Беловым); Друг и соратник писателя // Курортная газета. 1963. 23 марта. № 58 (5467); А. Г. Достоевская // Звезда. 1969. № 1. С. 189 (издана посмертно). Полный список публикаций А. Ф. Достоевского о его бабушке см.: [Хроника рода.: 546-547].

10 Перечень публикаций и интервью А. Ф. Достоевского см.: [Хроника рода.: 546-547], [Богданов: 405].

11 См., напр.: URL: http://baba-deda.ru/news/354

12 После смерти Достоевского Анна Григорьевна продолжала сочинять стихотворные экспромты. Об этом свидетельствует стихотворение, сохранившееся в ее записной книге за 1899-1901 гг.:

«Если ты любишь

Выходи за него замужъ,

Лиза

Маркиза

Лиза!

И сказалъ онъ Маркизу Если Вы любите Лизу Сдплайте изъ нее Маркизу Но плуту-маркизу

Не надо безъ денегъ Лизу И вотъ бюдная Лиза Лишилась своего Маркиза Хотюла выйти за камеръ-юнкера, но вышла за юнкера. Хотюла выйти за камергера, а вышла за гера, а въ общемъ за Гера Юнкера».

(Достоевская А. Г. Записная книга (1899-1901) // РО ИРЛИ. Ф. 100. № 30724. Л. 67 об.)

13 Достоевская А. Г. Примечания к произведениям Достоевского Ф. М. // РО ИРЛИ. Ф. 100. № 29602. Л. 84. (См. также: [Панюкова: 109]).

14 Достоевская А. Г. Воспоминания (1877 г., литературные друзья) // РО ИРЛИ. Ф. 100. № 29599. Л. 2.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Богданов Н. Н. «Лица необщим выраженьем.». Родственное окружение Ф. М. Достоевского. — М.: Новый хронограф, 2014. — 468 с.

2. [Брокгауз Ф. А., Ефрон И. А.] Энциклопедический словарь: в 86 т. — СПб.: Типография акционерного общества Брокгауз-Ефрон, 1902. — Т. 35. — 476 с.

3. Волоцкой М. В. Хроника рода Достоевского (1506-1933). — М.: Север, 1933. — С. 145-147.

4. Гроссман Л. П. Спутница Достоевского // Театральное обозрение. — 1921. — № 6. — С. 9-11.

5. Достоевская А. Г. Дневник 1867 года. — М.: Наука, 1993. —452 с.

6. Достоевская А. Г. Воспоминания. 1846-1917. — М.: Бослен, 2015. — 768 с.

7. Достоевская Л. Ф. Достоевский в изображении своей дочери / пер. с нем. Е. С. Кибар-диной; вступ. ст., подгот. текста и примеч. С. В. Белова. — СПб.: Андреев и сыновья, 1992. — 245 с.

8. Достоевская Л. Ф. Мой отец Федор Достоевский / вступ. ст., общ. ред., примеч. Б. Н. Тихомирова, пер. с фр. Н. Д. Шаховской. — М.: Бослен, 2017. — 512 с.

9. Достоевский А. М. Воспоминания / вступ. ст., подгот. текста и примеч. С. В. Белова. — СПб.: Андреев и сыновья, 1992. — 393 с.

10. Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: в 30 т. — Л.: Наука, 1985. — Т. 28. — Кн. 2. — 616 с.

11. Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: Канонические тексты. — Петрозаводск: ПетрГУ, 2007. — Т. VII. — 990 с.

12. Из воспоминаний М. Н. Стоюниной об А. Г. Достоевской // Достоевский Ф. М. Статьи и материалы / под ред. А. С. Долинина. — Л., М., 1924. — Сб. 2. — С. 578-582.

13. Кагарлицкий Ю. О фарсах вообще и фарсах Филдинга в частности // Филдинг Г. Фарсы. — М., 1980 [Электронный ресурс]. — URL: http://lit-prosv.niv.ru/lit-prosv/articles-eng/ kagarlickij-o-farsah-fildinga.htm (15.09.2018).

14. Ковригина З. С. Последние месяцы жизни А. Г. Достоевской // Ф. М. Достоевский: Статьи и материалы. — Л., М., 1924. — Сб. 2. — С. 583-590.

15. Примечания А. Г. Достоевской к сочинениям Ф. М. Достоевского / подгот. текста Т. В. Панюковой // Неизвестный Достоевский. — 2016. — № 2. — С. 81-137 [Электронный

ресурс]. — URL: http://unknown-dostoevsky.ru/files/redaktor_pdf7l468928687.pdf (15.09.2018). DOI: 10.15393/j10.art.2016.2741

16. Стоюнина М. Н. Мои воспоминания о Достоевских // Ф. М. Достоевский в забытых и неизвестных воспоминаниях современников. — СПб.: Андреев и сыновья, 1993. — С. 196-202.

17. Хроника рода Достоевских / под ред. И. Л. Волгина (Руководитель проекта); Игорь Волгин. Родные и близкие: Историко-биографические очерки. — М.: Фонд Достоевского, 2012. — 1232 с.

18. Штакеншнейдер Е. А. Дневник и записки. — М., Л.: Academia, 1934. — 582 с.

19. Юрковский А. Что нужно для того, чтобы быть хорошим парламентским стенографом // Вопросы стенографии. — 1923. — № 1. — Январь-март. — С. 16-20.

Дата поступления в редакцию: 20.09.2018

Irina S. Andrianova

PhD. in Philology, Head of Web-laboratory of the Institute of Philology, Petrozavodsk State University (Petrozavodsk, Russian Federation) yarysheva@yandex.ru

The "Unread" Literary Heritage of the Wife of Fedor Dostoevsky (with the Texts of Her Unpublished Works)*

Acknowledgments. The reported study was funded by RFBR according to the research project "Dostoevsky: Life and Legacy. Biographical Lacunae. Perception of His Life and Work in the Russian National Consciousness (1881-1921)", no. 18-012-90021 Dostoevsky.

Abstract. The article gives a brief overview of the literary works of the representatives of the Dostoevsky family-brother, wife, children and grandchildren of the writer. A special attention is paid to the analysis of Anna Dostoevskaya's fiction, written after the death of Dostoevsky. The manuscript texts attributed to her are kept in the archives of Russian State Archive of Literature and Art and Manuscript Department of the Institute of Russian Literature and are not widely known. Dostoevsky's wife wrote two humoristic stories (the end of one of them has not come to our days) and two dramas — a farcical play "Recommendation" and a monologue scene "The Confession of Marmeladov", prepared for a theatrical performance. Their author appears as a good storyteller who loves entertaining plots, having a subtle sense of humor and a satirical gift. A literary experience of A. G. Dostoevskaya is interesting as texts of the pupil of the great writer whose artistic skill developed as a result of a long-term spiritual ties and joint creative work with Dostoevsky. The article has a supplement of Anna Dostoevskaya's literary works published for the first time.

Keywords: F. M. Dostoevsky, A. G. Dostoevskaya, literary heritage, dinasty, family, farcical play, manuscript, Marmeladov's confession

REFERENCES

1. Bogdanov N. N. «Litsa neobshchim vyrazhen'em...». Rodstvennoe okruzhenie F. M. Dostoevskogo ["With an Uncommon Expression of Face..". The Family Environment of F. M. Dostoevsky]. Moscow, Novyy khronograf Publ., 2014. 468 p. (In Russ.)

2. Brokgauz F. A., Efron I. A. Entsiklopedicheskiy slovar': v 86 tomakh [Encyclopedic Dictionary: in 86 Vols]. St. Petersburg, Tipografiya aktsionernogo obshchestva Brokgauz-Efron Publ., 1902, vol. 35. 476 p. (In Russ.)

3. Volotskoy M. V. Khronika roda Dostoevskogo (1506-1933) [The Chronicle of the Dostoevsky Dynasty (1506-1933)]. Moscow, Sever Publ., 1933. 443 p. (In Russ.)

4. Grossman L. P. Dostoevsky's Companion. In: Teatral'noe obozrenie [The Theatre Review], 1921, no. 6, pp. 9-11. (In Russ.)

5. Dostoevskaya A. G. Dnevnik 1867goda [Diary for the Year 1867]. Moscow, Nauka Publ., 1993. 452 p. (In Russ.)

6. Dostoevskaya A. G. Vospominaniya. 1846-1917 [Memoirs. 1846-1917]. Moscow, Boslen Publ., 2015. 768 p. (In Russ.)

7. Dostoevskaya L. F. Dostoevskiy v izobrazhenii ego docheri L. Dostoevskoy [Dostoevsky as Figured by His Daughter L. Dostoevskaya]. St. Petersburg, Andreev i synov'ya Publ., 1992. 245 p. (In Russ.)

8. Dostoevskaya L. F. Moy otets Fyodor Dostoevskiy [My Father Fedor Dostoevsky]. Moscow, Boslen Publ., 2017. 512 p. (In Russ.)

9. Dostoevskiy A. M. Vospominaniya [Memoirs]. St. Petersburg, Andreev i synov'ya Publ., 1992. 393 p. (In Russ.)

10. Dostoevskiy F. M. Polnoe sobranie sochineniy: v 30 tomakh [The Complete Works: in 30 Vols]. Leningrad, Nauka Publ., 1985, vol. 28, book 2. 616 p. (In Russ.)

11. Dostoevskiy F. M. Polnoe sobranie sochineniy: Kanonicheskie teksty [Dostoevsky F. M. The Complete Works: Canonical Texts]. Petrozavodsk, Petrozavodsk State University Publ., 2007, vol. 7. 990 p. (In Russ.)

12. From the Memoirs of M. N. Stoyunina About A. G. Dostoevskaya. In: F. M. Dostoevskiy: Stat'i i materialy [F. M. Dostoevsky: Articles and Materials]. Leningrad, Moscow, 1924, issue 2, pp. 578-582. (In Russ.)

13. Kagarlitskiy Yu. On Farcical Plays in General and on Fielding's Farcical Plays in Particular. In: Filding G. Farsy [Fielding Henry. Farcical Plays]. Moscow, 1980. Available at: http://lit-prosv. niv.ru/lit-prosv/articles-eng/kagarlickij-o-farsah-fildinga.htm (accessed on September 15, 2018). (In Russ.)

14. Kovrigina Z. S. The Last Months of Anna Dostoevsky's Life. In: F. M. Dostoevskiy: Stat'i i materialy [F. M. Dostoevsky: Articles and Materials]. Leningrad, Moscow, 1924, issue 2, pp. 583-590. (In Russ.)

15. The Notes of A. G. Dostoevskaya to Literary Works of F. M. Dostoevsky. In: Neizvestnyy Dostoevskiy [The Unknown Dostoevsky], 2016, no. 2, pp. 81-137. Available at: http://unknown-dostoevsky.ru/files/redaktor_pdf/1468928687.pdf (accessed on September 15, 2018). (In Russ.)

16. Stoyunina M. N. My Memories About the Dostoevskys. In: F. M. Dostoevskiy v zabytykh i neizvestnykh vospominaniyakh sovremennikov [F. M. Dostoevsky in the Forgotten and Unknown Memoirs of His Contemporaries]. St. Petersburg, Andreev i synov'ya Publ., 1993, pp. 196-202. (In Russ.)

17. Khronika roda Dostoevskikh; Igor' Volgin. Rodnye i blizkie: Istoriko-biograficheskie ocherki [The Chronicle of the Dostoevsky Dynasty; Igor Volgin. Nearest and Dearest: Historical and Biographical Essays]. Moscow, Fond Dostoevskogo Publ., 2012. 1232 p. (In Russ.)

18. Stakenschneider E. A. Dnevnik i zapiski [Diary and Notes]. Moscow, Leningrad, Academia Publ., 1934. 582 p. (In Russ.)

19. Yurkovskiy A. What Is Necessary for Being a Good Parliamentary Stenographer. In: Voprosy stenografii [The Issues of Shorthand], 1923, no. 1, January-March, pp. 16-20. (In Russ.)

Received: September 20, 2018

ПРИЛОЖЕНИЕ

<1>

Источник текста: РГАЛИ. Ф. 212.1.150. Л. 19-22.

Публикуется впервые.

Сергей Ивановичь Путилинъ только что получилъ очень непр1ятную телеграмму. Его уведомили изъ Карлсбада что его дядя, поехавшш туда лечиться, вдругъ почувствовалъ себя такъ дурно, что доктора стали опасаться за его жизнь. Старый слуга, сопровождавши больнаго на воды, убедительнейше просилъ Сергея Ивановича пр1ехать не медля, такъ какъ не зналъ что ему делать въ случае смерти барина. Сергей Ивановичь мигомъ решился. Онъ очень любилъ своего старика дядю, который былъ его опе-куномъ и воспитателемъ съ малыхъ летъ; Сергей Ивановичь рано лишился родителей1 (6 летъ, отца же своего вовсе не помнилъ.) Но кроме того у него была надежда получить после дяди значительные деньги, а въ нихъ С. И. давно чувствовалъ большой недостатокъ. Дядя былъ еще не особенно старъ и т. к. пользовался всегда хорошимъ здоровьемъ, то и не думалъ делать завещашя; теперь же могло случиться что наследство перейдетъ въ друпя руки и тогда на долю С. И. пришлось бы очень не много. С. И. зналъ что следуетъ отправиться какъ можно скорее. Долго не мешкая, онъ досталъ себе позволеше ехать и въ двен. часовъ пр1ехалъ въ Консульство за загра-ничнымъ паспортомъ.

Чиновникъ, взявъ его просьбу, объявилъ что онъ паспорта сегодня не получитъ, а что пусть пожалуетъ завтра.

— Нельзя ли пожалуста сегодня, мне необходимо сегодня же ехать, у меня дядя умираетъ.

— У насъ такъ много просьбъ что мы не можемъ всехъ удовлетворить въ тотъ же день.

— Но сделайте исключеше для меня, если можно. Бываютъ же случаи что выдаютъ въ тотъ же день.

Чиновникъ посоветовался съ другимъ и обещалъ приготовить сегодня къ 2м<ъ> часамъ. Пока они между собою разговаривали, къ столу подошла прислушившаяся къ ихъ разговору девица, не молодыхъ уже летъ, высо-каго роста, съ бледно голубыми глазами и страшнымъ количествомъ вес-нушекъ на лице. На ломаномъ русскомъ языке она стала просить чиновника выдать сегодня и ей.

— Пашалуста, стелайте одолшеше____Мне нушна къ воскресенья быть

у Гамбургъ. Мой мамахенъ виходитъ замужъ за папахенъ, я долженъ быть на сватебъ____

!) Вписан незачеркнутый вариант: имелъ несчасле лишиться матери

— Но сударыня, я право не могу, ведь если все будутъ требовать, то____

— Но пошалуста, Г— чиновникъ, пошалуста, прошу васъ. И девица стала такъ умолять, что чиновникъ, чтобъ отъ нея отвязаться, обещалъ приготовить и ей.

Чтобъ не терять времени даромъ С. И. отправился домой, уложилъ свой чемоданъ, сделалъ нужныя распоряжешя и ровно въ 2 часа былъ уже въ консульстве: Чиновникъ съ любезнымъ видомъ подалъ ему бумагу, которую С. И. и положилъ себе въ карманъ не читая. Выходя на улицу, С. И. припомнилъ что ему следуетъ дать доверенность своему адвокату по одному важному для него делу: онъ не зналъ сколько времени обстоятельства заставятъ его прожить за границей. Ъхать къ знакомому нотар1усу было не по дороге, онъ и велелъ везти себя къ ближайшему. Нотар1усъ попросилъ показать видъ. Прочитавъ его, онъ съ улыбкою воротилъ его и сказалъ:

— Позвольте, ведь это не вашъ паспортъ?

— Нетъ, мой.

— Но ведь это дамскш паспортъ<.>

— Какъ дамскш, что вы говорите?

— А вотъ извольте посмотреть.

С. И. поспешно схватилъ бумагу, прочелъ и къ своему крайнему удивленш увиделъ что это былъ действительно не его. На немъ стояла фамил1я какой-то госпожи Amalie Kopfschmerzen aus Hamburg. Очевидно тутъ вышла ошибка и чиновникъ выдалъ ему чужой видъ. С. И. страшно расхохотался, разсказалъ исторш нотарiусу и бросился назадъ въ Консульство.

— А ведь вы дали мне чужой паспортъ, позвольте-ка мой, весело сказалъ онъ чиновнику возвращая бумагу.

— Какъ не Вашъ, быть не можетъ! Онъ развернулъ бумагу и досада промелькнула на его лице.

— Ахъ Боже мой, что я сделалъ! Какая досада! Я отдалъ Вашъ паспортъ той глупой немке, которая такъ ко мне приставала. Больше я никому не выдавалъ изъ подавшихъ просьбу сегодня. Я ваши паспорта отдалъ вместе приготовить. Тутъ я заговорился, она стала приставать, я ей и отдалъ.

— Что жъ я-то буду делать?

— Не безпокойтесь пожалуста, все это разъяснится. Я вамъ сейчасъ дамъ ея адрессъ, вы поезжайте къ ней и перемените. Дело кончится смехомъ.

— Но вдругъ она уехала?

— Ну я не думаю этого! Она нарочно придумала что едетъ сегодня, ей не хотелось приходить лишнш разъ сюда. Поверьте что она преспокойно сидитъ дома.

С. И. въ большой досаде селъ на извощика и велелъ везти себя къ этой немецкой девице. Оказалось что она живетъ где-то у Знаменья, въ огром-номъ каменномъ доме почти сплошь занятомъ меблированными комнатами, и онъ насилу нашелъ ея квартиру. Тутъ ему пришло<сь> порядочно потерять времени и посердиться. Ему сказали что барышня съ часъ тому

назадъ расплатилась и уЁхала, но кажется не на машину, а должно быть къ той своей знакомой съ которой Ёдетъ въ Ср. Мёщ., потому что туда нанимала извощика. Стали искать хозяйку, которой былъ наверно извЁстенъ адрессъ нЁмки. Но какъ на зло хозяйка куда-то вышла и С. И. пришлось прождать добрые полчаса. Наконецъ хозяйку нашли и она объяснила что нЁмка, съ которой поЁдетъ Фр. АшаПе содержитъ въ Ср. Мёщ. табачную лавочку и Ёдетъ въ Гамбургъ для свидашя съ родными, что нЁмка врядъ-<ли> успЁла собраться и что по всей вероятности поЁдутъ завтра. № дома она не знала, но разсказала какъ его найти. У С. И. явилась надежда что его поиски наконецъ кончатся. Не отлагая дЁла въ долгш ящикъ онъ поЁхалъ въ Ср. МЁщанскую и здЁсь послЁ нЁсколькихъ неудачныхъ попытокъ ро-зыскалъ табачную лавочку. Но какъ же онъ былъ пораженъ когда тамъ ему сказали что хозяйка съ Б. Лш. уЁхали на машину. С. И. былъ внЁ себя отъ досады и ужасно бранилъ себя зачЁмъ ему не пришло въ голову Ёхать прямо на желЁзную дорогу. БЁгомъ бросился онъ изъ лавочки, схватилъ пер-ваго попавшагося извощика и велЁлъ ему гнать изъ всЁхъ силъ; на бЁду извощикъ попался не бойкш и какъ не хлесталъ лошадь, а она подвигалась тихо. Кончилось тЁмъ что онъ пргбхалъ въ вокзалъ десять минутъ спустя какъ уЁхалъ поЁздъ. Что было дЁлать! Никогда еще онъ не былъ такъ золъ какъ въ эту минуту и попадись ему на встрЁчу прекрасная Амал1я съ ея весноватымъ лицомъ, онъ кажется прибилъ бы ее. Но на ея счастье она не попалась. Наконецъ онъ надумался послать ей телеграмму и просить ее остановиться въ ЛугЁ, куда онъ пргбдетъ съ слЁдующимъ поЁздомъ чтобы возвратить ей ея видъ. Телеграмма была пространная, но по несчастью къ ней какъ послЁ оказалось не попала. Кондукторъ, розыскивавшш ее, про-шелъ по всЁмъ вагонамъ, громко повторяя: телеграмма Г— Кошмерце-

вой---, но таковой не оказалось. Беззаботная Амал1я, хоть и слышала

что онъ что-то говоритъ, но зная плохо по русски да и не ожидая себЁ телеграммы, конечно не обратила на это внимашя. Въ досадЁ пообЁдалъ онъ на станцш боясь пропустить слЁдующш поЁздъ и не попасть сегодня же въ Лугу. О, какъ онъ на себя сердился. И все это изъ за глупой разсЁянности! Еслибъ онъ тогда же посмотрЁлъ на паспортъ то не вышло бы для него столько досады! Но кто бы могъ предположить такую неожиданность! Но больше всего онъ сердился на эту весноватую нЁмку, виновницу всЁхъ его несчастш.

Какъ онъ ни осматривался въ вокзалЁ въ ЛугЁ — онъ не видЁлъ нигдЁ Амалш. На его разпросы сторожа увЁрили что съ почтоваго поЁзда всё тотчасъ ушли и что никакой дамы они не замЁтили. Значитъ она или не получила телеграммы или же не поняла ее. Тутъ ужъ бЁднымъ С. И. овладЁло совершенное отчаяше. КромЁ досады его безпокоила мысль что ему не пришлось сегодня уЁхать и что онъ такимъ образомъ рискуетъ не застать дядю въ жи-выхъ. Но дЁлать было нечего, пришлось покориться злой судьбЁ и въ унынш ждать 2-3 часа слЁдующаго поЁзда чтобъ добраться до Петербурга.

На другой день онъ поехалъ въ консульство, разсказалъ свои неудачныя похождешя и просилъ выдать вторичный видъ. Ему ответили что это сделать нельзя, а что беззаботную Амалш во всякомъ случае не пропустятъ черезъ границу съ мужскимъ паспортомъ и она засядетъ въ Эйдкунене, поэтому всего лучше ему прямо ехать и тамъ уже розыскать эту весноватую красавицу. Онъ такъ и решилъ, но возвратясь домой онъ нашелъ у себя на столе вторую телеграмму совершенно успо<ко>ившую его на счетъ дяди: доктора ручались за его жизнь и ехать немедленно не предстояло необходимости.

Между темъ поездъ благополучно привезъ беззаботную Амалш на границу. Въ Ейдкунене осмотръ паспортовъ и Амалш пришлось вынуть свой. Чиновникъ осмотрелъ паспортъ и подавая ей обратно сказалъ:

— Позвольте вашъ паспортъ.

— Какъ?

— Я говорю позвольте вашъ паспортъ.

— Но у меня нетъ другай.

— Это верно вашего супруга, где же вашъ?

— Мой супругъ, у меня нетъ супругъ, я девицъ.

— Такъ чей же это, это мужской, здесь написано Сергей Ив. Путилинъ.

— Что-о-о! Какой Пютилкинъ! Я не понимаю.

Немке показали видъ и тутъ-то въ первый разъ къ своему великому ужасу она увидела что это паспортъ не ея, а какого-то Пютилькина. Она ничего не понимала!

— Я не понимай, у меня нетъ другой пасъ, я заплатиль fünf ЯйЬе1, и мне дали бумагъ, я не знай.

— Да уверяю же васъ что здесь написано имя мужчины, Путилина. А вы ведь дама.

— Ну такъ чтожъ что дама, и пускай. Возьмите мой пасъ и пустите меня ехать, скоро звонокъ.

— Нетъ сударыня, едакъ нельзя, съ чужимъ паспортомъ нельзя ехать. Мы васъ не выпустимъ, извините.

— Какъ не выпустиль, я шет Geld платиль, fünf ЯйЬе1, а ви меня не пу-стиль, это обманъ.

— Дайте намъ Вашъ паспортъ и поезжайте съ Богомъ.

Амал1я протестовала и стала горячиться. Это обратило внимаше другихъ чиновниковъ и они подошли. Одинъ изъ нихъ взялъ на себя трудъ разспро-сить ее и страшно расхо<хо>тался догадавшись въ чемъ дело. Бедной Амалш объявили что хоть тутъ и вышла ошибка, но что ее все-таки не пустятъ и что ей придется остаться здесь пока дело разъяснится и пока ей вышлютъ видъ.

Извесле это привело Амалш въ совершенное бешенство. Она бранилась, кричала, визжала, плевалась, называла русскихъ «швинни<»>, грозила что она никогда не пр1едетъ къ руски швинямъ, обещала жаловаться немецкому начальству что у ней взяли fünf ЯйЬе1 дали ей какую-то «путилку». Она ужасалась тому, что теперь не попадетъ на свадебъ свой мамахенъ съ свой

папахенъ и что ей не придется подарить въ сей знаменательный для нихъ день связанную ею собственноручно салфетку на комодъ, а папахенъ своего рукодЁлья красный гарусный колпакъ съ синей кистью. Даже пыталась въ доказательство своихъ словъ вынуть изъ своего саквояжа вышеозначенные подарки. Однимъ словомъ, гнЁву ея не было конца. Чиновники сначала смЁялись ея угрозамъ, но подконецъ имъ надоЁло слышать визги и плачь несчастной дЁвы. Они пригрозили ей что запрутъ ее куда-то и дЁва мигомъ укротилась. Впрочемъ ей н<е> пришлось долго жить въ Е. На слЁдующш день пограничное начальство получило отъ Путилина ея паспортъ тотчасъ же поспЁшило отправить ее на родину. Паспортъ Путилина былъ высланъ ему обратно; но ему не пришлось имъ воспользоваться такъ какъ дядя кончилъ свое лечеше въ КарлсбадЁ благополучно и черезъ мЁсяцъ вернулся въ Петербургъ.

<2>

Источник текста: РГАЛИ. Ф. 212.1.150. Л. 22 об. — 23 об.

Записи сделаны карандашом.

Публикуется впервые.

Былъ теплый ясный ¡юльскш вечеръ. Воздухъ широкой струей входилъ въ окно одной изъ подгородныхъ дачь Москвы. Небольшая столовая лампа слабо освЁщала комнату. Въ ней было такъ тихо, что съ перваго взгляда можно было подумать что въ ней никого нЁтъ. На небольшой кушеткЁ, уткнувшись въ подушку лежала молодая женщина и горько плакала. Это была красивая, высокая женщина, лЁтъ 24, съ прелестнымъ, милымъ и до-брымъ <лицомъ>. Она глубоко страдала.

И еще такъ недавно, еще сегодня утромъ, она была такъ полна жизнью, такъ счастлива и довольна. Она страстно любила своего мужа, онъ отвЁчалъ ей тЁмъ же. Ихъ сынъ маленькш Коля росъ и очень ее радовалъ. Все было такъ тихо, спокойно и она справедливо считала себя самой счастливой женщиной въ мiрЁ. И вдругъ все это рушилось, все погибло и она стала страшно несчастна.

Настасья Алекс. была уже 5 лЁтъ замужемъ и чрезвычайно гордилась своимъ замужествомъ. РЁдко кто могъ похвалиться такимъ душевнымъ соглааемъ, какое было въ ихъ семьЁ. Она высоко ставила своего мужа, страстно любила его, считала его самымъ умнымъ, великодушнымъ и деликатнымъ человЁкомъ и подчасъ считала себя недостойною его. Въ эти пять лЁтъ имъ случалось ссориться но эти ссоры кончались быстро, не оставляя послЁ себя горькихъ слЁдовъ. Но это было лишь въ первое время ихъ супружества. Теперь же они такъ сжились и сошлись другъ съ другомъ что какъ то трудно было даже поссориться. Алекс. Павлов. былъ славный добрый и мягкш человЁкъ, искренно любившш жену и сознававшш свое счастье.

И вдругъ она узнаетъ, сегодня, часъ тому назадъ, что она обманута, обманута тЁмъ человЁкомъ, которому отдала вполнЁ свое сердце, въ которомъ

видела свой идеалъ<,> свое счастье и въ котор. никогда не сомневалась! И обманута низко, подло, жестоко, пользуясь безграничною ея въ него верою. Это было ужасно и это ее страшно мучило. Иногда она переставала рыдать, садилась, начинала разсеянно осматриваться кругомъ, объ чемъ-то думать, но вдругъ ужасная мысль опять являлась въ ея умъ и она опять бросалась на подушку и плакала плакала____Затемъ она начинала припоминать какъ это случилось. 5 месяцевъ тому назадъ, еще въ Москве, она встретила на улице свою бывшую товарку, съ которой вместе училась съ маленькихъ классовъ и которую потомъ потеряла изъ виду. Она всегда ее любила и была поражена тою ужасною переменою которая произошла съ Ольгою Павловн. въ эти пять летъ. Она оставила О. П. красивой полною здоровья 18 лет. девушко<ю,> а встретила больную, страшно худую, съ болезненнымъ раздражешемъ и несчастную девушку. Они разговорились. О. Павл. разсказала свою довольно печальную исторш за эти 5 летъ. Прямо съ школьно<й> скамьи она должна была начать добывать свой хлебъ. Ей не посчастливилось и она переменила несколько местъ и подконецъ стала очень тяготиться своею деятельностью. Живя у купцовъ въ качестве гуверн. она захворала тифомъ, и заботливая мать подъ предлогомъ заразительности болезни, распорядилась отправить ее изъ дому. И вотъ она пролежала два мес. въ меблиров. комнате, безъ знакомыхъ и родныхъ, которые жили въ провинцш. Чуть стала она поправляться какъ должна была снова искать себе занятш. Ея денежныя средства, и безъ того небольш1я, теперь за болезнь сократились значительно. Хозяйка требовала за квартиру, безпокоили и друпе должишки. Наст. Алекс. была очень тронута и упросила О. П. переехать на время къ ней, а сама обещала пршскать ей как1я либо занят1я. Они были так1я старинныя и близк1я пр1ятельницы что О. П. согласилась отдохнуть несколько времени въ ея семье. Алекс. Павл. былъ сначала непр1ятно пораженъ увидавъ у себя въ доме новое лицо, но по доброте своей скоро примирился съ этимъ. Дело шло къ лету и они стали собираться на дачу, Н. Ал. уговорила и О. П. провести у нихъ <лето> темъ более что ей необходимо было укрепить свое здоровье прежде чемъ опять приняться за трудъ.

<3>

Источник текста: РО ИРЛИ. Ф. 100. № 30469. 22 л.

Публикуется впервые.

Рекомендащя. (фарсъ) А. Г. Достоевской.

Сочиненъ экспромптомъ въ 1896 году. На тему навели посЁтители, нанимавшiе прислугу2', которая написала въ газетн. объявленш, что ее рекомендуетъ Гжа Достоевская.

Дъйствiе 1е

Лакей. Ну вотъ, звонилъ-звонилъ, а ты все отворить не можешь!

Горничная. Чтожъ что звонилъ, не велика птица — подождешь. ЗачЁмъ пришелъ?

Лакей. Да вотъ моя генеральша къ твоей генеральшЁ письмо прислала и чтобъ сейчасъ отвЁтъ написали.

Горничная. Не будетъ тебЁ отвЁта.

Лакей. А почему бы такъ?

Горничная. Моя генеральша на три дни на Иматру поЁхала. Ъдутъ они въ Крымъ, а Мадамъ Деманъ барышнЁ платьевъ не изготовила, недЁлю сроку проситъ. Вотъ барыня и говоритъ,3' чЁмъ въ душномъ городЁ жить, поЁдемъ, Оля, вольнымъ воздухомъ подышать. И поЁхали.

Лакей. А тебя чтожъ не взяли?

Горничная. А мнё отъ мЁста отказано.

Лакей. Да неужели? Опять тебЁ мЁсто искать!

Горничная. Ужъ видно судьба у меня такая! Только усядусь на мёстё — а ужъ меня и отказали!

Лакей. Да за что-же?

Горничная. ИзвЁстно по капризамъ, по господскимъ: ЗачЁмъ поздно встаешь, ничего не дЁлаешь, пыли не сметаешь. А что ее сметать коли она опять садится! Ну да мЁстъ много, другое найду. Одна бЁда, барыня рекомендацш не даетъ: Посуди, говоритъ, Дуняша, какую я тебЁ по совЁсти рекомендацш должна дать: ну и пошла высчитывать всё мои провинки. Только, шалишь, не на дуру напала. И не хочетъ да рекомендацш дастъ, заставлю.

Лакей. Ну вотъ, чЁмъ же ты ее заставишь?

2) Далее зачеркнуто: А. Гр.

3) Далее зачеркнуто: поЁдемъ, Лулу,

Горничная. Я вотъ что придумала: Какъ узнала что они на три дни уезжаютъ, я возьми да и напечатай въ газетахъ: «Рекомендуетъ свою служанку Г— 4) ведоровская». А ведь ты знаешь, наша барыня после своего барина большимъ почетомъ пользуется. Ну, думаю, наверно ея ракомендащя подействуетъ. Вотъ теперь сижу и жду.

Лакей. Да ведь ее же нетъ. Ктожъ тебя рекомендовать-то будетъ?

Горничная. Да вовсе и не надо. Я въ коробочке взяла барынину визитную карточку, а на ней кумъ-фелшеръ такую мне рекомендацш написалъ что чудо. Разве станутъ справляться кто писалъ?

Лакей. Ну есть господа, которые и лично захотятъ поразспросить!

Горничная. А на этотъ случай у меня знакомая припасена. Она бывшаго квартальнаго вдова, у насъ на заднемъ дворе живетъ. Прежде, при квартальномъ-то, хорошо жили! Я, говоритъ, какъ двуличневый капотъ надену, да съ лиловыми лентами чепчикъ, такъ меня отъ заправской барыни не отличишь! Да и по обхожденш тоже. Видала виды. Теперь у меня на кухне сидитъ, во всемъ параде, кофей пьетъ. Если место достану, ей рубль заплачу.

(Слышенъ звонокъ)

Горничная. Да уходи ты ради Бога, слышишь, звонятъ.

Лакей. Ну ужъ и девушка же ты! (уходитъ.)

Дьйствiе II

Входитъ дама строгаго вида.

Дама. Васъ рекомендуетъ Гжа 5) Петровская?

Горничная. Меня-съ!

Дама. Отчего Вы отъ нея отходите?

Горничная. Не сошлись характерами. Нечего говорить — барыня моя — дама обходительная, добрая, но если не потрафишь — такъ вспылитъ что ужасъ. Намедни, я въ пять часовъ утра домой вернулась, она на меня какъ почнетъ кричать: уходи вонъ, я такую держать не буду! Потомъ обошлась — ничего, обмякла. Извини, говоритъ, меня, Дуняша, виновата, погорячилась! Нетъ, говорю, барыня, благодарю покорно. Я всемъ Вами довольна, но служить у Васъ не могу. У меня сложеше нежное, хрупкое. Ведь не у однихъ госпожъ невры бываютъ, и у меня невры есть. Мой кумъ-фелшеръ говоритъ — береги невры пуще всего. Я теперь какъ вспомню про давишнее — такъ у меня сейчасъ слеза и сердцебiенiе. — Ну, Богъ съ тобой, Дуняша, уходи, говоритъ барыня. Насильно держать не буду. А тебе за обиду я шерстяное платье дарю

4) Далее зачеркнуто: Воскресенская

5) Далее зачеркнуто: Воскресенская

и 5 руб. денегъ и на счетъ рекомендацш не откажу. А когда твоя невра поправится — опять приходи, возьму съ удовольствiемъ.

Дама. Вы конечно знаете, въ чемъ состоятъ Ваши обязанности?

Горничная. У разныхъ хозяевъ и обязанности разныя.

Дама. Вы чтоже умЪете дЪлать?

Горничная. Все-съ.

Дама. Ну это положимъ много. Шить умЪете?

Горничная. По правдЪ я не шивала, но могу шить. Наука не мудреная, руки тоже есть. Только покажите какъ шьютъ.

Дама. УмЪете гладить тонкое бЪлье?

Горничная. Ну ужъ за это не возьмусь: утюгъ меня не слушается. Какъ ни стараюсь, а навЪрно разорву. Намедни барыня дала кружевной платокъ выгладить, ужъ бранила потомъ бранила.

Дама. Я требую отъ прислуги чистоплотности. У Васъ будетъ отдельная комната, надо держать ее опрятно. Главное, чтобъ клоповъ не было.

Горничная. Ну ужъ это никакъ невозможно чтобъ клопа не было. Въ Петербург^ ужъ климатъ такой. Клопъ русскаго человека любитъ: его и не заводишь, да онъ самъ заведется.

Дама. Есть у Васъ знакомые? Я не люблю когда у прислуги много знако-мыхъ.

Горничная. У меня только и есть знакомыхъ что кумъ-фелшеръ. Онъ почитай каждый день меня навЪщаетъ.

Дама. Ну это не годится. Я этого допустить не могу.

Горничная. Помилуйте, сударыня, вЪдь онъ мнЪ кумъ. Мы съ нимъ дЪтей крестили, у насъ есть завсегда объ чемъ потолковать.

Дама. Я вижу, Вы мнЪ не подходите, прощайте (уходитъ.)

Горничная. Ну ужъ и барыня, нечего сказать требовательная: умЪй и шить и стирать, клопа не заводи и фелшера не принимай — да этакъ жить на св^тЪ нельзя будетъ. НЪтъ, ищи себЪ въ другомъ м^ст^, а я себЪ мЪсто вальготнЪе найду.

Дъйствiе III

(Входитъ пожилая, толстая купчиха видимо запыхавшись.)

Купчиха. Охъ устала, моченьки моей нЪтъ, не могу по лЪстницЪ подыматься. Знала бы что такъ высоко лЪзть — ни въ жисть не пошла-бы! Такъ это ты наниматься хочешь?

Горничная. Я-съ.

Купчиха. Жидковата ты будешь какъ я погляжу.

Горничная. ЧЪмъ жидковата, я здорова. РазвЪ у Васъ дЪло какое особенное?

Купчиха. Да почитай и дЪла никаго нЪтъ, только самого уговаривать.

Горничная. Какого самаго?

Купчиха. Да вотъ видишь, голубушка ты моя, хозяинъ мой добреющей души человекъ, но во хмелю зверь сущш. Такъ его у насъ въ Апраксине зверемъ и зовутъ. Я ему — «побойся ты Бога», а онъ мне трахъ въ зубы. Протрезвится — говоритъ — сама виновата — урезонивай. А какъ его урезонишь какъ онъ на тебя съ кулаками лезетъ. Зачемъ, говоритъ, уговаривать не умеешь — убедительности въ тебе нетъ. А где мне ее взять — убедительности? Вотъ я и хочу ноне взять горничную съ убеждешемъ.

Горничная. Нетъ, сударыня, ужъ я на такое место не пойду.

Купчиха. Поверю, матушка, всякш свово спокойствiя ищетъ. У меня ведь горничныя больше трехъ денъ не живутъ, все со скандаломъ уходятъ.

(Входитъ отставной генералъ.)

Купчиха. Проводи ты меня голубушка, я сама дороги не найду.

Горничная. Извольте. Съ моимъ удовольсгаемъ. (Къ Генералу) Пожалуйте, я сейчасъ вернусь.

Дъйствiе IV

(Генералъ одинъ, стоитъ передъ зеркаломъ, вынимаетъ щеточку и приглаживаетъ волосы и бакенбарды, затбмъ осматривается.)

Генералъ. Ничего, хорошее помещеше, картины, лампы, рояль____ (обращаясь къ публике.) Вы думаете, я прислугу нанимать пришелъ? Ничуть не бывало! Я пришелъ сюда чтобъ какъ нибудь убить время. Прежде когда молодъ былъ — служилъ и времени ни на что не хватало. А вышелъ въ отставку — целый день нечего делать. Вотъ я и занялся нумизматикой и принялся составлять себе коллекцш. Сначала жена смотрела на это спустя рукава, а по-томъ вдругъ уменьшила мне денежные рессурсы. Ну а безъ рессурсовъ какая коллекщя! Да и сама жена постарела, обрюзла6), ко мне во всемъ придирается. Даже въ пыли меня упрекаетъ, каково? «Это оттого у насъ пыль что нашъ нумизматъ чиститъ кирпичемъ свои монеты». Даже названье мне придумала «нашъ нумизматъ», другаго и имени мне нетъ. — Представьте, прочла намедни о девальвацш и хлопъ въ обморокъ. Привели въ чувство. «Неужто, говоритъ, у насъ монетную систему введутъ? Мне и твои-то монеты надоели». Целую неделю докторъ ездилъ. — Ахъ, что я? Такъ вотъ чтобъ съ женой не ссориться я и сталъ уходить часа на три изъ дому. Сталъ я ходить по объявлешямъ — где продаются вещи, покупаютъ имешя, ищутъ заняпя — захожу, осматриваю, разговариваю, знакомства завожу, анъ три-то часа

6) Так в подлиннике.

и пройдутъ. Сегодня прочелъ: «рекомендуетъ прислугу Г— 7) Петровская» — думаю, пойду познакомлюсь. А, вотъ и дЁвушка! (Горничная входитъ.)

Генералъ. Такъ вы, милая, хотите поступить на мЁсто? Гмъ____А въ ко-

торомъ году Вашъ хозяинъ померъ?

Горничная. Какой хозяинъ?

Генералъ. Да вотъ литераторъ-то этотъ, какъ его____ Воскресенскш.

Горничная. Я не знаю-съ, я у нихъ недавно.

Генералъ. Умный былъ человЁкъ, умный. Я его въ молодости еще хотЁлъ прочитать, да тогда времени не было, а теперь — глаза не позволяютъ. — Такъ много книгъ написалъ?

Горничная. ЦЁлый шкафъ. Книгъ двЁсти будетъ. У барыни въ кабинетЁ на пяти полкахъ книги, большiя, маленьюя, средшя, на корешкахъ все написано «Воскресенскш».

Генералъ. Те-те-те! И какъ это его угораздило такую уйму книгъ написать?

Горничная. А ужъ не знаю-съ.

Генералъ. Ну а барыня что?

Горничная. Барыня, ничего-съ!

Генералъ. Не плачетъ по покойникЁ?

Горничная. Да они ужъ лЁтъ двадцать помёрши, гдЁ ужъ тутъ плакать.

Генералъ. И то правда____Гмъ____Ну, прощай, милая, желаю тебЁ мЁста

хорошаго, а я пойду, мнЁ пора домой. (уходитъ).

Горничная. Вотъ чудакъ-то, и зачЁмъ приходилъ. Ахъ опять кто-то идетъ.

Дъйствiе V

Входитъ не старая женщина, очень пестро одЁтая.

Горничная. Вы, сударыня, не на счетъ-ли прислуги?

Чиновница. А развЁ вы та самая и будете, что въ газетЁ печаталась?

Горничная. Я та самая и есть.

Чиновница. Видите, голубушка, мнЁ не горничная нужна, а нянюшка, да не простая, а по форсистЁе, въ чепчикЁ и съ передникомъ.

Горничная. Я въ нянькахъ не служила, а впрочемъ отчего не попробовать, особливо коли хорошее жалованье.

Чиновница. Я за деньгами не стою, мнЁ только чтобъ парадная нянька была, чтобъ видЁли прiятельницы на какую я ногу дЁтей веду. Деньги у насъ есть. Мой мужъ небольшаго чина, но онъ управляетъ разными домами. Ну доходы и есть: у него во всЁхъ домахъ круглый годъ ремонтъ идетъ. ВсЁмъ бы моя жизнь была хороша, да вотъ дЁти одолЁли. Посуди сама, восемь человЁкъ — малъ-малъ8) меньше. Ужъ такъ такъ надоЁли, что страсть!

Горничная. Восемь человЁкъ? Да гдЁ же за ними усмотрЁть?

7) Далее зачеркнуто: Воскресенская

8) Далее зачеркнуто: Воскресенская

Чиновница. Сама понимаю, что за такой оравой усмотреть невозможно. Мне только чтобъ маленькш изъ колясочки не вывалился, да глазъ ему ворона не выклевала, а за другими и смотреть не нужно — всегда найдутся. — Ъсть захотятъ — домой придутъ. А который и съ синякомъ воротится и то не беда. Съ синяковъ дети ростутъ.

Горничная. Нетъ, сударыня, съ детьми большая забота.

Чиновница. Вотъ ты чужая да это говоришь, а мне-то каково. Я ведь летомъ только и дышу: какъ проснутся дети — маршъ въ садъ гулять и до обеда домой не приходи, после обеда опять въ садъ, а вечеромъ какъ пришли — тотчасъ въ постель. Только летомъ отъ детей и отдыхаю. По истине Божеское они наказаше!

Горничная. А жалованье у Васъ какое?

Чиновница. Восемь рублей и горячее. У меня такое положеше: за кажда-го ребенка по рублю. Девятый будетъ, девять получать будете.

Горничная. Нетъ ужъ, сударыня, извините, мне такое место не подходитъ.

Чиновница. Несчастная я, несчастная, никто-то не хочетъ войти въ мое положеше (уходитъ.)

Горничная. Что за пропасть? каюя мне все места попадаются. Опять кто-то звонитъ!

Дъйствiе VI

Входить провинщалъ, кругленькш, толстенькш господинъ.

Провинщалъ. Здесь живетъ Гжа Воскресенская? Я прочиталъ объявлеше и желалъ бы видеть вашу барыню.

Горничная. Оне не такъ здоровы-съ. Если на счетъ прислуги, то вотъ ихъ карточка-съ.

Провинщалъ. Нетъ, я желаю съ ними самолично поговорить.

Горничная. Хорошо-съ; я пойду, доложу-съ.

Дъйствiе VII

Провинщалъ. Сегодня я прочелъ объявлеше — ну какъ было пропустить такой случай! Прiехалъ я изъ Соликамска просить о ссуде на устройство въ городе мостовой. Хожу каждый день въ Министерство, а дело ни туда — ни сюда. Утромъ еще ничего, а после трехъ — хоть помирай со скуки. Зна-комыхъ ни души, все Аркадш и Ливадш пересмотрелъ, просто хоть вешайся — боюсь не запить-бы мне. Сегодня прочелъ объявлеше — дай, думаю, пойду познакомлюсь съ супругою знаменитости. Можетъ и знакомство пригодится, небось всехъ здесь начальниковъ знаетъ. Только вотъ беда: не помню хорошенько что онъ такое писалъ. Не твердъ я на счетъ

литературы, хоть много летъ на «Ниву» и подписываюсь. Ну да авось кривая вывезетъ!

Дъйствiе VIII

Входить Анна Семеновна, вдова кварт. надзирателя, старомодно

одетая.

Провинщалъ. Позвольте мне, скромному жителю и деятелю города Соликамска представиться супруге знаменитаго нашего поэта, романиста, драматурга и писателя и выразить Вамъ какъ наша глухая провинщя чтитъ отечественные таланты. Ведь Вы ихъ супруга, Анна Григорьевна?

Анна Семен. Нетъ-съ, я Анна Семеновна.

Провинщалъ. Позвольте, а какже на дверной досчечке значится: Анна Григорьевна.

Горничная. (вмешиваясь). Оне Анна Григорьевна и Анна Семеновна вместе. По отцу крестному — Анна Семеновна, а по отцу родному — Анна Григорьевна.

Провинщалъ. Ну, если такъ____ Я радъ, достоуважаемая Анна Семеновна,

душевно радъ, что, попавши въ столицу, могу лично улицезреть одну изъ достопримечательностей, такъ сказать, оной. Я воспользуюсь случаемъ, чтобы лично собрать некоторые матерiалы, которыми я могу поделиться у себя въ Соликамске. Позвольте мне осведомиться, достоуважаемая Анна Семеновна, что больше любилъ писать Вашъ именитый супругъ — романы, драмы или комедш.

Семеновна. (затрудняясь) Да какъ Вамъ сказать: онъ больше любилъ ломать комедш, Ваше Превосходительство.

Провинщалъ. (про себя) Значитъ, не ошибся, онъ былъ драматургъ!

Горничная. Анна Семеновна, я на минутку уйду, тамъ ко мне кажись фелъшеръ пришелъ.

Провинщалъ. Уходите, голубушка, а мы тутъ съ Анной Семеновной побеседуемъ. Такъ Вы, достоуважаемая Анна Семеновна, съ супругомъ съ Вашимъ въ Сибири побывали?

Семеновна. Помилуйте, что Вы, никогда этого не бывало, Богъ миловалъ!

Провинщалъ. А какже я слышалъ будто Вашъ супругъ сосланъ былъ?

Семеновна. Клевета, Ваше Превосходительство, совершенная клевета. Мало-ли что люди наплетутъ, нельзя всему верить.

Провинщалъ. Ну такъ я это спуталъ. (про себя) Это верно Тургеневъ или Островскш въ Сибирь прогулялись!) А где же Вы жили съ Вашимъ супру-гомъ?

Семеновна. Въ Чухломе, Ваше Превосходительство, и могу сказать, что жизнь была хорошая. Обыватели насъ любили: кто курочку, кто поросенка, а кто и на пальто сукна принесетъ. Хорошiя были времена!

Провинщалъ. Скажите пожалуйста____Я было думалъ, что взятки прежде

брали только въ судЁ да въ консисторш, а оказывается, что и литераторы были тоже не безъ грЁха. Это такъ сказать «вещественные знаки невеще-ственныхъ отношенш»! — Такъ вы говорите, матушка, носили?

Семеновна. Да какъ было и не носить? Подумайте, всё вёдь въ его рукахъ были, надъ всЁми онъ власть имЁлъ.

Провинщалъ. Па-ни-маю, боялись что «аб-ли-читъ», вЁдь тогда на «абли-ченье» мода была. Да что вспоминать старыя времена, достоуважаемая Анна Семеновна, вамъ и теперь не дурно живется. Пенаю получаете?

Семеновна. Какая пеная, Ваше Превосходительство, 16 руб. съ полтиною въ мЁсяцъ, на что тутъ жить?

Провинщалъ. 16 съ копЁйками, ну это для столицы маловато. ВЁрно Вамъ дЁти помогаютъ. Они съ Вами живутъ?

Семеновна. Всё пять дочерей замужемъ.

Провинщалъ. Пять дочерей! Но у Васъ кажется былъ и сынъ?

Семеновна. Никогда сына не было, все дЁвчонки, грЁхи съ ними только. Выйдутъ замужъ и чрезъ годъ мужа бросятъ: не хочу дескать ему потрафлять, пусть онъ мнЁ потрафляетъ.

Провинщалъ. Скажите, какое стечеше обстоятельства пять дочерей и ни одного сына!!

Семеновна. Какъ я погляжу, Ваше Превосходительство, Вы человЁкъ добрый: Я хочу попросить Васъ не будетъ-ли Вашей милости похлопотать обо мнЁ на счетъ пособiя или богадЁльни.

Провинщалъ. Помилуйте, достоуважаемая Анна Семеновна, какъ можно. Да Васъ благодаря Вашему имени вездЁ примутъ.

Семеновна. Да вотъ я вездЁ подавала, никуда не принимаютъ, лЁтъ, го-ворятъ, полныхъ Вашъ мужъ не выслужилъ.

Провинщалъ. А знаете что мнЁ пришло въ голову. Я вЁдь Городской Голова въ СоликамскЁ. У насъ тамъ есть богадЁльня. Такъ мы смЁстимъ кастеляншу, она у насъ сильно запиваетъ, и посадимъ Васъ, Анна Семеновна, какъ Вы думаете?

Семеновна. Явите Вашу божескую милость, Ваше Превосходительство, вЁкъ буду за Васъ Богу молить.

Провинщалъ. Вотъ у насъ обрадуются въ СоликамскЁ, что супруга такой знаменитости у насъ надъ порядкомъ въ богадЁльнЁ смотрЁть будетъ. Знай нашихъ! И мы, дескать, умЁемъ цЁнить отечественные таланты. Да и мнЁ не такъ зазорно будетъ что даромъ время провелъ въ ПетербургЁ. Хоть ссуды не выпросилъ — такъ знаменитость привезъ — все не напрасно городсюя деньги извелъ!

Горничная (пробЁгая чрезъ сцену). Ахъ что это, никакъ барынинъ зво-нокъ! Возвращается обратно, машетъ руками, очень взволнованная.

Горничная. Барыня вернулась. Семеновна, бЁги на кухню. (къ провинщалу) Уходите, уходите прочь, барыня прiЁхала. Ахъ что теперь будетъ!

Провинщалъ. Чортъ возьми, что за оказiя, какая барыня, ничего не понимаю!

Конецъ.

<Набросок на последнем (22-м) листе автографа фарса>

— Вы въ винтъ играть умеете?

— Какже-съ, умею.

— Ну вотъ намъ такую и надо. Я изъ силъ выбилась съ винтомъ, съ этимъ. Ни поиграть на гитаре, ни помечтать, ни письма написать — ничего нельзя. Я и решила найти горничную такую, чтобы въ винтъ играла — тогда я когда мне надо, и скажу, что у меня голова болитъ, вотъ тетушка и отпустить меня отдохнуть, а Вы меня замените. Ей съ кемъ ни играть да играть.

<4>

Источник текста: РО ИРЛИ. Ф. 100. № 29579. 18 л.

На л. 1 поставлена отметка о том, что к представлению дозволено в Санкт-Петербурге 1 сентября 1910 г.

Публикуется впервые.

ИсповЪдь Мармеладова.

Сцена-Монологъ.

Заимствовано изъ романа ©. М. Достоевскаго «Преступлена и Наказанш» А. Г. Достоевскою

Сцена представляетъ комнату питейнаго заведешя. За буфетомъ — Хо-зяинъ, въ поддевке и въ страшно засаленномъ черномъ атласномъ жилете, безъ галстука. Тутъ-же мальчишка летъ 14и, который подаетъ если что спрашиваютъ. На сцене, на право, сидитъ отставной чиновникъ Мармела-довъ, человекъ летъ за пятьдесятъ, средняго роста и плотнаго сложешя, съ проседью и большою лысиной, съ отекшимъ отъ постояннаго пьянства желтымъ, даже зеленоватымъ лицомъ и съ припухшими веками, изъ за которыхъ аяютъ крошечныя, какъ щелочки, но одушевленные красноватые глазки. Одетъ въ старый оборванный фракъ, съ осыпавшимися пуговицами. Изъ подъ нанковаго жилета видна манишка, вся скомканная, запачканная и залитая. Лицо выбрито по чиновничьи, но давно уже, такъ что густо начала выступать сизая щетина. При поднятш занавеса входитъ студентъ Раскольниковъ, садится у стола на лево и спрашиваетъ бутылку пива.

Мармеладовъ (внимательно присматривается къ Раскольникову и громко и твердо говоритъ, обращаясь къ нему). А, осмелюсь-ли, милостивый

государь мой, обратиться къ вамъ съ разговоромъ приличнымъ? Ибо хотя вы и не въ значительномъ видЁ, но опытность моя отличаетъ въ васъ человЁка образованнаго и къ напитку непривычнаго. Самъ всегда уважалъ образованность, соединенную съ сердечными чувствами, и кромЁ того состою титулярнымъ совЁтникомъ. Мармеладовъ — такая фамилiя; титулярный совЁтникъ. ОсмЁлюсь узнать служить изволите?

Раскольниковъ. Нётъ, учусь.

Мармеладовъ. Студентъ, стало быть, или бывшш студентъ? такъ я и ду-малъ! (Приложивъ палецъ ко лбу). Были студентомъ или происходили ученую часть! А позвольте. . . . (Онъ привсталъ, покачнулся, захватилъ свою бутылку и стаканчикъ и подсЁлъ къ студенту, нЁсколько отъ него наискось). — Милостивый государь (началъ онъ съ торжественностью), бЁдность не порокъ, это истина. Знаю я, что и пьянство не добродЁтель, и это тЁмъ паче. Но нищета, милостивый государь, нищета — порокъ-съ! Въ бЁдности вы еще сохраняете свое благородство врожденныхъ чувствъ, въ нищетЁ-же никогда и никто. За нищету даже и не палкой выгоняютъ, а метлой выме-таютъ изъ компанш человЁческой, чтобы тЁмъ оскорбительнЁе было; и справедливо, ибо въ нищетЁ я первый самъ готовъ оскорблять себя. И отсюда питейное! Милостивый государь, мЁсяцъ назадъ тому супругу мою избилъ г. Лебезятниковъ, а супруга моя не то что я! Понимаете-съ? Позвольте еще васъ спросить, такъ, хотя-бы въ видЁ простаго любопытства: изволили вы ночевать на НевЁ, на сЁнныхъ баркахъ?

Раскольниковъ. Нётъ, не случалось. Это что такое?

Мармеладовъ. Ну-съ, а я оттуда, и уже пятую ночь-съ...

(Разговоръ привлекъ общее внимаше. Мальчикъ за стойкой сталъ хихикать; хозяинь прислушивается, лЁниво, но важно позЁвывая).

Хозяинъ. Забавникъ! А для-ча не работаешь, для-ча не служите, коли чиновникъ?

Мармеладовъ (обращаясь исключительно къ Раскольникову). Для чего я не служу, милостивый государь, для чего не служу? А развЁ сердце у меня не болитъ о томъ, что я пресмыкаюсь втунЁ? Когда г. Лебезятниковъ, тому мЁсяцъ назадъ, супругу мою собственноручно избилъ, а я лежалъ пьяненькой, развЁ я не страдалъ? Позвольте, молодой человЁкъ, случалось вамъ. . . . гмъ. . . . ну хоть испрашивать денегъ взаймы безнадежно?

Раскольниковъ. Случалось. То есть какъ безнадежно?

Мармеладовъ. То есть безнадежно вполнЁ-съ, заранЁе зная, что изъ сего ничего не выйдетъ. Вотъ вы знаете, напр., заранЁе и досконально, что сей человЁкъ, сей благонамЁреннЁйшш и наиполезнЁйшш гражданинъ, ни за что вамъ денегъ не дастъ, ибо зачЁмъ, спрошу я, онъ дастъ? Вёдь онъ знаетъ же, что я не отдамъ. Изъ сострадашя? Но г. Лебезятниковъ, слЁдящш за новыми мыслями, объяснялъ намедни, что сострадаше въ наше время даже наукой воспрещено, и что такъ уже дЁлается въ Англш, гдЁ политическая

экономiя. Зачемъ-же, спрошу я, онъ дастъ? И вотъ, зная впередъ, что не дастъ, вы всетаки отправляетесь въ путь и.

Раскольниковъ. Для чего же ходить?

Мармеладовъ. А коли не къ кому, коли идти больше некуда! Ведь надобно же, чтобы всякому человеку хоть куда нибудь можно было пойти. Ибо бываетъ такое время, когда непременно надо хоть куда нибудь да пойти! Когда единственная дочь моя въ первый разъ по желтому билету пошла,

и я тоже тогда пошелъ____(Хозяинъ, улыбаясь, качаетъ головой, мальчикъ

фыркаетъ). — Ибо дочь моя по желтому билету живетъ-съ. — Ничего-съ, симъ покивашемъ главъ не смущаюсь, ибо уже всемъ все известно и все тайное становится явнымъ, и не съ презрешемъ, а со смирешемъ къ сему отношусь. Пусть! Пусть! «Се Человекъ»! — Позвольте, молодой человекъ: можете-ли вы. Но нетъ, изъяснить сильнее и изобразительнее: не можете-ли вы, а осмелитесь-ли вы, взирая въ сей часъ на меня, сказать утвердительно, что я не свинья?

— Ну-съ (продолжалъ Мармеладовъ, не получая ответа), ну-съ, я пусть свинья, а она дама! Я звериный образъ имею, а Катерина Ивановна, супруга моя — особа образованная и урожденная штабъ-офицерская дочь. Пусть, пусть я подлецъ, она же и сердца высокаго, и чувствъ облагороженныхъ

воспиташемъ исполнена. А между темъ____если бъ она понимала меня!.

Милостивый государь, милостивый государь, ведь надобно же чтобъ у вся-каго человека было хоть одно такое место, где бы и его пожалели! А Катерина Ивановна дама хотя и великодушная, но несправедливая. и хотя я и самъ понимаю, что когда она и вихры мои деретъ, то деретъ ихъ не иначе какъ отъ жалости сердца, ибо, повторяю безъ смущешя, она деретъ мне вихры, молодой человекъ. (подтвердилъ онъ съ сугубымъ достоин-ствомъ, услышавъ опять хихикаше). Но Боже, что еслибъ она хотя одинъ

разъ____но нетъ! Нетъ! Все ае втуне, и нечего говорить! Нечего говорить!..

Ибо и не одинъ уже разъ жалели меня, но. но такова уже черта моя, а я — прирожденный скотъ.

Хозяинъ (зевая) Еще-бы!

Мармеладовъ (стукнувъ решительно кулакомъ по столу). Такова ужь черта моя! Знаете-ли, знаете-ли вы, государь мой, что я даже чулки ея про-пилъ? Не башмаки-съ, ибо это хотя сколько нибудь походило-бы на порядокъ вещей, а чулки, чулки ея пропилъ-съ! Косыночку ея изъ козьяго пуха тоже пропилъ, дареную, прежнюю, ея собственную, не мою; а живемъ мы въ хо-лодномъ угле, и она въ эту зиму простудилась и кашлять пошла, уже кровью. Детей же маленькихъ у насъ трое, и Катерина Ивановна въ работе съ утра до ночи, скребетъ, и моетъ, и детей обмываетъ, ибо къ чистоте съ измальства привыкла, а съ грудью слабою и къ чахотке наклонною, и я это чувствую. Разве я не чувствую? И чемъ более пью, темъ более и чувствую. Для того и пью, что въ питш семъ страдашя и чувства ищу. Не

веселья, а единой скорби ищу. Пью, ибо сугубо страдать хочу! (Мармела-довъ какъ бы въ отчаянш склоняетъ не столъ голову). —

Молодой человЁкъ, — въ лицЁ вашемъ я читаю какъ бы нЁкую скорбь. Какъ вошли, я прочелъ ее, а потому тотчасъ же и обратился къ вамъ. Ибо, сообщая вамъ исторш жизни моей, не на позорище себя выставлять хочу передъ сими празднолюбцами, которымъ и безъ того все извЁстно, а чув-ствительнаго и образованнаго человЁка ищу. Знайте-же, что супруга моя въ благородномъ губернскомъ дворянскомъ институтЁ воспитывалсь и при выпускЁ съ шалью танцовала при губернаторЁ и прочихъ лицахъ, за что золотую медаль и похвальный листъ получила. Медаль. ну, медаль-то продали. ужъ давно. гмъ. похвальный листъ до сихъ поръ у ей въ сундукЁ лежитъ, и еще недавно его хозяйкЁ показывала. И хотя съ хозяйкой у ней наибезпрерывнЁйшiе раздоры, но хоть передъ кЁмъ нибудь погордиться захотЁлось и сообщить о счастливыхъ минувшихъ дняхъ. И я не осуждаю, не осуждаю, ибо ае послЁднее у ней и осталось въ воспоминашяхъ ея, а прочее все пошло прахомъ! Да, да; дама горячая, гордая и непреклонная. Полъ сама моетъ и на черномъ хлё6ё сидитъ, а неуважешя къ себЁ не до-пуститъ. Оттого и г. Лебезятникову грубость его не захотЁла спустить и когда прибилъ ее за то господинъ Лебезятниковъ, то не столько отъ по-боевъ, сколько отъ чувства въ постель слегла. — Вдовой уже взялъ ее, съ троими дЁтьми, малъ-мала меньше. Вышла замужъ за перваго мужа, за офицера пЁхотнаго, по любви, и съ нимъ бЁжала изъ дому родительскаго. Мужа любила чрезмЁрно, но въ картишки пустился, подъ судъ попалъ, а съ тЁмъ и померъ. Бивалъ онъ ее подъ конецъ; а она хоть и не спускала ему, о чемъ мнЁ доподлинно и по документамъ извЁстно, но до сихъ поръ вспо-минаетъ его со слезами и меня имъ коритъ, и я радъ, я радъ, ибо хотя въ воображешяхъ своихъ зритъ себя когда-то счастливой. И осталась она послЁ него съ тремя малолЁтними дЁтьми въ уЁздЁ далекомъ и звЁрскомъ, гдЁ и я тогда находился, и осталась въ такой нищетЁ безнадежной, что я хотя и много видалъ приключенш различныхъ, но даже и описать не въ состоянш. Родные же всё отказались. Да и горда была, черезчуръ горда. И тогда-то, милостивый государь, тогда я, тоже вдовецъ отъ первой жены четырнадцатилЁтнюю дочь имЁя, руку свою предложилъ, ибо не могъ смотрЁть на такое страдаше. Можете судить потому, до какой степени ея бЁдствiя доходили, что она, образованная и воспитанная, и фамилш извЁстной, за меня согласилась пойти! Но пошла! Плача и рыдая, и руки ломая — пошла! Ибо некуда было идти. Понимаете-ли, понимаете-ли вы, милостивый государь, что значитъ, когда уже некуда больше идти? Нётъ! Этого вы еще не понимаете. И цЁлый годъ я обязанность свою исполнялъ благочестиво и свято и не касался сего (показываетъ на полуштофъ), ибо чувства имЁю. Но и симъ не могъ угодить; а тутъ мЁста лишился, и тоже не по винЁ, а по измЁненш въ штатахъ, и тогда прикоснулся!.. Полтора года уже будетъ назадъ какъ очутились мы, наконецъ, послЁ странствш

и многочисленныхъ бедствш, въ сей великолепной и украшенной многочисленными памятниками столице. И здесь я место досталъ. досталъ, и опять потерялъ. Понимаете-съ? Тутъ уже по собственной вине потерялъ, ибо черта моя наступила. Проживаемъ же теперь въ угле, у хозяйки Амалш ведоровны Липпевехзель, а чемъ живемъ и чемъ платимъ, не ведаю. Жи-

вутъ же тамъ мнопе и кроме насъ. Содомъ-съ, безобразнейшш____гмъ____

да. А темъ временемъ возросла и дочка моя отъ перваго брака, и что только вытерпела она, дочка моя, отъ мачехи своей, возростая, о томъ я умалчиваю. Ибо хотя Катерина Ивановна и преисполнена великодушныхъ

чувствъ, но дама горячая и раздраженная, и оборветъ!.....

Да-съ! Ну, да нечего вспоминать о томъ! Воспиташя, какъ и представить можете, Соня не получила. Пробовалъ я съ ней года четыре тому, географш и всемiрную исторш проходить; но какъ я самъ былъ въ познанш семъ не крепокъ, да и приличныхъ къ тому руководствъ не имелось, ибо каюя имевшiяся книжки. Гмъ! Ну, ихъ уже теперь и нетъ этихъ книжекъ, то темъ и кончилось все обучеше. На Кире Персидскомъ остановились. По-томъ, уже достигнувъ зрелаго возраста, прочла она несколько книгъ содержашя романическаго, да недавно еще, черезъ посредство г. Лебезят-никова, одну книжку Физюлогт Льюиса — изволите знать-съ? съ большимъ интересомъ прочла, и даже намъ отрывки вслухъ сообщала: вотъ и все ея просвещеше. Теперь же обращусь къ вамъ, милостивый государь мой, самъ отъ себя съ вопросомъ приватнымъ: много-ли можетъ, по вашему, бедная, но честная девица честнымъ трудомъ заработать?. . . . Пятнадцать копеекъ въ день, сударь, не заработаетъ, если честна и не имеетъ особыхъ талантовъ, да и то рукъ не покладая работавши! Да и то статскш Советникъ Клопштокъ, Иванъ Ивановичъ, — изволили слышать? — не только денегъ за шитье полдюжины голландскихъ рубахъ до сихъ поръ не отдалъ, но даже съ обидой погналъ ее, затопавъ ногами и обозвавъ неприлично, подъ видомъ будто-бы рубашечный воротъ сшитъ не по мерке и косякомъ. А тутъ ребятишки голодные. А тутъ Катарина Ивановна руки ломая по комнате ходитъ, да красныя пятна у ней на щекахъ выступаютъ, — что въ болезни этой и всегда бываетъ: «живешь, дескать, ты, дармоедка, у насъ, ешь и пьешь и тепломъ пользуешься», а что тутъ пьешь и ешь, когда и ребятишки-

то по три дня корки не видятъ! Лежалъ я тогда..... Ну да ужъ что! лежалъ

пьяненькой-съ, и слышу, говоритъ моя Соня, (безответная она, и голосокъ у ней такой кроткш... белокуренькая, личико всегда бледненькое, худенькое), говоритъ: «Чтожь, Катерина Ивановна, неужели же мне на такое дело пойти?» — А ужь Дарья Францевна, женщина злонамеренная и полицш многократно известная, раза три черезъ хозяйку наведывалась. — «А чтожь, отвечаетъ Катерина Ивановна, въ пересмешку, — чего беречь? Эко сокровище!» Но не вините, не вините, милостивый государь, не вините! Не въ здравомъ разсудке ае сказано было, а при взволнованныхъ чувствахъ, въ болезни и при плаче детей неевшихъ, да и сказано было более ради

оскорблешя, чЁмъ въ точномъ смыслЁ. Ибо Катерина Ивановна такого ужъ характера, и какъ расплачутся дЁти, хотя бы и съ голоду, тотчасъ же ихъ бить начинаетъ. И вижу я, эдакъ часу въ шестомъ, Сонечка встала, надЁла платочекъ, надЁла бурнусикъ и съ квартиры отправилась, а въ де-вятомъ часу и назадъ обратно пришла. Пришла, и прямо къ КатеринЁ ИвановнЁ, и на столъ передъ ней тридцать цЁлковыхъ молча выложила. Ни словечка при этомъ не вымолвила, хоть бы взглянула, а взяла только нашъ большой драдедамовый зеленый платокъ (общш такой у насъ платокъ есть, драдедамовый), накрыла имъ совсЁмъ голову и лицо и легла на кровати, лицомъ къ стЁнкЁ, только плечики, да тЁло все вздрагиваютъ. А я,

какъ и давеча, въ томъ же видЁ лежалъ-съ____И видЁлъ я тогда, молодой

человЁкъ, видЁлъ я какъ затЁмъ Катерина Ивановна, также ни слова не говоря, подошла къ Сонечкиной постелькЁ и весь вечеръ въ ногахъ у ней на колЁнкахъ простояла, ноги ей цаловала, встать не хотЁла, а потомъ такъ

обЁ и заснули всмЁстЁ, обнявшись____обЁ____обЁ____да-съ____а я____ЛЁжалъ

пьяненькой-съ. (Голосъ Мармеладова какъ-бы пресЁкся; потомъ онъ поспЁшно налилъ стаканъ и выпилъ). . . .

Мармеладовъ. Съ тЁхъ поръ, государь мой, — съ тЁхъ поръ по одному неблагопрiятному случаю и по донесенiю неблагонамЁренныхъ лицъ, — чему особенно способствовала Дарья Францевна за то будто-бы, что ей въ надлежащемъ почтенш манкировали, — съ тЁхъ поръ дочь моя, Софья Семеновна, желтый билетъ принуждена была получить, и ужъ вмЁстЁ съ нами по случаю сему не могла оставаться. Ибо и хозяйка, Амашя ведоровна, того допустить не хотЁла (а сама же прежде ДарьЁ ФранцевнЁ способствовала), да и господинъ Лебезятниковъ. . . . гмъ. . . . Вотъ за Соню-то и вышла у него эта исторiя съ Катериной Ивановной. Сначала самъ добивался отъ Сонечки, а тутъ и въ амбицш вдругъ вошли: «какъ, дескать, я, такой просвЁщенный человЁкъ, въ одной квартирЁ съ таковскою буду жить?»

А Катарина Ивановна не спустила, вступилась____ну, и произошло. и за-

ходитъ къ намъ Сонечка теперь больше въ сумерки, и Катерину Ивановну

облегчаетъ и средства посильныя доставляетъ____Живетъ же на квартирЁ

у портного Капернаумова, квартиру у нихъ снимаетъ, а Капернаумовъ хромъ и косноязыченъ, и все многочисленнЁйшее семейство тоже косноязычное.

И жена его тоже косноязычная____Въ одной комнатЁ помЁщаются, а Соня

свою имЁетъ особую, съ перегородкой____ Гмъ____ да. Люди бЁднЁйшiе

и косноязычные. . . . Да. . . . Только всталъ я тогда поутру-съ, одЁлъ лохмотья мои, воздЁлъ руки къ небу и отправился къ его превосходительству Ивану Аеонасьевичу. Его превосходительство Ивана Аеонасьевича, изволите

знать?____Нётъ? Ну какъ Божiя ЧеловЁка не знаете! Это — воскъ____воскъ

передъ лицомъ Господнимъ; яка таетъ воскъ! Даже прослезились, изволивъ все выслушать. «Ну, говоритъ, Мармеладовъ, разъ уже ты обманулъ мои

ожидашя____беру тебя еще разъ на личную свою отвЁтственность», — такъ

и сказали, — «помни, дескать, ступай!» Облобызалъ я прахъ ногъ его,

мысленно, ибо взаправду не дозволили-бы, бывши сановникомъ и человекомъ новыхъ государственныхъ и образованныхъ мыслей; воротился домой, и какъ объявилъ, что на службу опять зачисленъ и жалованья получаю

Господи, что тогда было!____ (Мармеладовъ остановился въ сильномъ

волненш).

Мармеладовъ. Было же это, государь мой, назадъ пять недель. Да. только что узнали оне обе, Катерина Ивановна и Сонечка, Господи, точно я въ Царствiе Божiе переселился. Бывало, лежу какъ скотъ, только брань! А ныне: на цыпочкахъ ходятъ, детей унимаютъ: «Семенъ Захарычъ на службе усталъ, отдыхаетъ, тшъ!» Кофеемъ меня передъ службой поятъ, сливки кипятятъ! Сливокъ настоящихъ доставать начали, слышите! И откуда оне сколотились мне на обмундировку приличную, одинадцать рублей пятьдесятъ копеекъ, не понимаю? Сапоги, манишки коленкоровыя — великолепнейшiя, вицъ-мундиръ, все за одинадцать съ полтиной состряпали въ превосходнейшемъ виде-съ. Пришелъ я въ первый разъ по утру со службы, смотрю: Катерина Ивановна два блюда сготовила, супъ и солонину подъ хреномъ, о чемъ и поняпя до сихъ поръ не имелось. Платьевъ-то нетъ у ней никакихъ. . . . то есть никакихъ-съ, а тутъ точно въ гости собралась, прюделась, и не то чтобы что нибудь, а такъ, изъ ничего все сделать съумеютъ: причешутся, воротничекъ тамъ какой нибудь чистенькш, нарукавнички, анъ совсемъ другая особа выходитъ, и помолодела, и похорошела. Сонечка, голубка моя, только деньгами способствовала, а самой, говоритъ, мне теперь, до времени, у васъ часто бывать неприлично, такъ разве въ сумерки, чтобы никто не видалъ. Слышите, слышите? Пришелъ я после обеда заснуть, такъ чтожь бы вы думали, ведь не вытерпела Катерина Ивановна: за неделю еще съ хозяйкой, Амалiей ведоровной, последнимъ образомъ перессорилась, а тутъ на чашку кофею позвала. Два часа просидели и все шептались: «Дескать, какъ теперь Семенъ Захарычъ, на службе, и жалованье получаетъ, и къ его превосходительству самъ являлся, и его превосходительство самъ вышелъ, всемъ ждать велелъ, а Семена Захарыча мимо всехъ за руку въ кабинетъ провелъ.» Слышите, слышите? «Я, конечно, говоритъ, Семенъ Захарычъ, помню ваши заслуги, и хотя вы и придерживаетесь этой легкомысленной слабости, но какъ ужъ вы теперь обещаетесь, и что сверхъ того безъ васъ у насъ худо пошло (слышите, слышите!), то и надеюсь, говоритъ, теперь на ваше благородное слово.» То есть все это я вамъ скажу взяла да и выдумала, не то чтобъ изъ легкомыслiя, для одной похвалы-съ! Нетъ-съ, сама всему веритъ, собственными воображешями

сама себя тешитъ, ей Богу-съ! И я не осуждаю, нетъ, этого я не осуждаю!____

Когда же, шесть дней назадъ, я первое жалованье мое — двадцать три рубля сорокъ копеекъ сполна принесъ, малявочкой меня назвала: «Малявочка, говоритъ, ты этакая!» И на едине-съ, понимаете-ли? Ну, ужь что, кажется, во мне за краса, и какой я супругъ? Нетъ, ущипнула за щеку: «Малявочка

ты этакая! говоритъ. (Мармеладовъ остановился, хотЁлъ было улыбнуться, но вдругъ подбородокъ его запрыгалъ. Оправившись, онъ продолжалъ):

Мармеладовъ. Милостивый государь, милостивый государь! — О, государь мой, вамъ, можетъ быть, все это въ смЁхъ, какъ и прочимъ и только безпо-кою я васъ глупостш всЁхъ этихъ мизерныхъ подробностей домашней

жизни моей, ну, а мнЁ не въ смЁхъ! Ибо я все это могу чувствовать____

И въ продолжеше всего того райскаго дня моей жизни и всего того вечера, я и самъ въ мечташяхъ летучихъ препровождалъ: и то есть, какъ я это все устрою, и ребятишекъ одЁну, и ей спокой дамъ, и дочь мою единственную отъ безчестья въ лоно семьи возвращу. . . . И многое, многое. . . . Позволительно, сударь. Ну-съ, государь ты мой (Мармеладовъ вздрогнулъ и пристально посмотрЁлъ на своего собесЁдника), ну-съ, а на другой же день, послЁ всЁхъ сихъ мечтанш (то есть это будетъ ровно пять сутокъ назадъ тому) къ вечеру, я хитрымъ обманомъ, какъ тать въ нощи, похитилъ у Катерины Ивановны отъ сундука ея ключъ, вынулъ что осталось изъ при-несеннаго жалованья, сколько всего ужь не помню, и вотъ-съ, глядите на меня всё! Пятый день изъ дома, и тамъ меня ищутъ, и службЁ конецъ, и вицъ-мундиръ въ распивочной у Египетскаго Моста лежитъ, взамЁнъ

чего и получилъ ае одЁяше____И всему конецъ!. (Мармеладовъ какъ бы въ

отчаянш замолчалъ; но черезъ минуту съ хитрой улыбкой и выдЁланнымъ нахальствомъ продолжилъ):

Мармеладовъ. А сегодня у Сони былъ; на похмелье ходилъ просить! Хе-хе-хе!

Хозяинъ. Неужели дала?

Мармеладовъ (обращаясь къ Раскольникову), вотъ этотъ самый полуштофъ-съ на ея деньги и купленъ. Тридцать копЁекъ вынула своими руками, послЁдшя, все что было, самъ видЁлъ. ничего не сказала, только молча на меня посмотрЁла. такъ не на землЁ, а тамъ. . . . о людяхъ тоскуютъ, плачутъ, а не укоряютъ, не укоряютъ! Тридцать копЁекъ, да-съ. А вЁдь и ей теперь онЁ нужны, а? Какъ вы думаете, сударь мой дорогой? Вёдь она теперь чистоту наблюдать должна. Денегъ стоитъ ая чистота, особая-то, понимаете? Понимаете? Ну, тамъ помадки тоже купить, вЁдь нельзя-же-съ; юбки крах-мальныя, ботиночку этакую, по фиглярнЁе, что бы ножку выставить, когда лужу придется переходить. Понимаете-ли, понимаете-ли, сударь, что значитъ ая чистота? Ну-съ, а я вотъ, кровный-то отецъ, (тридцать) тридцать то эти

копЁекъ и стащилъ себЁ на похмЁлье! И пью-съ! И ужь пропилъ-съ!____Ну,

кто-же такого какъ я, пожалЁетъ? Ась? Жаль вамъ теперь меня, сударь, аль нЁтъ? Говорите, сударь, жаль али нЁтъ? Хе-хе-хе-хе!

Хозяинъ. Да чего тебя жалЁть-то?

Мармеладовъ. ЖалЁть! ЗачЁмъ меня жалЁть! (вставая, съ протянутою впередъ рукой, въ рЁшительномъ вдохновенш). ЗачЁмъ жалЁть, говоришь ты? Да! Меня жалЁть не за что! Меня распять надо, распять на крестЁ, а не жалЁть! Но распни, Судiя, распни и распявъ пожалЁй его! И тогда я самъ

къ тебе пойду на пропяпе, ибо не веселья жажду, а скорби и слезъ!____

Думаешь-ли ты, продавецъ, что этотъ полуштофъ твой мне въ сласть пошелъ? Скорби, скорби искалъ я на дне его, скорби и слезъ, и вкусилъ, и обрелъ; и пожалеетъ насъ Тотъ Кто всехъ пожалелъ, и Кто всехъ и вся понималъ. Онъ Единый Онъ и Судiя. Пршдетъ въ тотъ день и спроситъ: «А где дщерь, что мачехе злой и чахоточной, что детямъ чужимъ и малолетнимъ себя предала? Где дщерь, что отца своего земнаго, пьяницу непотребнаго, не ужасаясь зверства его, пожалела?» И скажетъ: «Пршди, я уже простилъ тебя разъ. . . . простилъ тебя разъ. Прощаются же и теперь грехи твои мнози, за то что возлюбила много.». . . . И проститъ мою Соню, проститъ,

я ужъ знаю, что проститъ____Я это давеча, какъ у ней былъ, въ моемъ сердце

почувствовалъ!____ И всехъ разсудитъ и проститъ, и добрыхъ и злыхъ,

и премудрыхъ и смирныхъ____ И когда уже кончитъ надъ всеми, тогда воз-

глаголетъ и намъ: «Выходите, скажетъ, и вы! Выходите, пьяненьюе, выходите, слабеньюе, выходите, соромники!» И мы выйдемъ все, не стыдясь, и станемъ. И скажетъ: «Свиньи вы! Образа зверинаго и печати его; но пршдите и вы!» И возглаголятъ премудрые, возглаголятъ разумные: «Господи! Почто сихъ прiемлеши?» — И скажетъ: «Потому ихъ прiемлю, премудрые, потому прiемлю, разумные, что ни единый изъ сихъ самъ никогда не считалъ себя достойнымъ сего.». . . . И простретъ къ намъ руци свои,

и мы припадемъ____и заплачемъ____ и все поймемъ! Тогда все поймемъ!____

и все поймутъ____ и Катерина Ивановна.....и она пойметъ____Господи, да

пршдетъ Царствiе Твое!

Конецъ монолога.