CC BY
50
Новый филологический вестник. 2014. №3(30).
--нёШ^ф^ЕЗ^
С.С. Бойко (Москва)
«НЕПОЗНАННЫЙ МИР ВЕРЫ»:
формирование литературы нового типа
Статья посвящена анализу одного из ранних образцов литературы, сложившейся к началу XXI в., которая характеризуется развитием сложносоставных жанров, нейтрализацией таких оппозиций, как наличие/отсутствие внелитератур-ной функции, «фикшн»/«нон-фикшн», авторского/не-авторского текста.
Ключевые слова: научно-популярная книга; внелитературная функция произведений; поэтика; средневековая литература.
Книга последних лет приобретает свойства, нехарактерные для литературы Нового времени, но известные филологам по литературе средневековой. Так, в новейшее время составляются жития святых - новомуче-ников и исповедников российских, жизнеописания старцев и других не канонизированных до поры подвижников, - в жанровом отношении устроенные по-разному. В них рассказано о подвигах веры и одновременно - о той эпохе - нашей, - в которую подвиги совершены. В жизнеописание входят воспоминания и письма разных лиц (с сохранением особенностей их речи), исторические справки, документы, собственные произведения подвижника (и лирика - и акафисты), фрагменты житий чтимых им святых. Соединение столь разнородных элементов может быть ориентировано на традиционные приемы житийной литературы, как то: жизнеописание, наставления преподобного, рассказы современников и потомков о случаях его небесного предстательства1. Книга может потребовать и более сложного построения, с опорой на структуру смысла описанных событий2.
Значительное разнообразие жанровых подвидов предопределено разнообразием материала и задач, которые ставит перед собою автор и/или составитель.
Выделяется задача сообщить читателю актуальные и полезные сведения, поставить в известность о важных для духовного развития обстоятельствах, ориентировать в них. Подобная установка, наряду с иными чертами, резко отличает новейшую книгу от связанной с литературной системой Нового времени либо с принципами постмодернизма. В новейшей книге оппозиция наличия/отсутствия внелитературных задач снята: они имеются либо нет, носят разный характер, соотносятся с «литературностью» книги в любых пропорциях.
Формы свидетельства, просвещения, «инструкции»3 обогатили репертуар жанрообразующих элементов в художественных произведениях протоиерея Ярослава (Шилова), протоиерея Александра (Торика), протоиерея Николая (Агафонова), Юлии Вознесенской, Олеси Николаевой, Тимура Кибирова, Нины Павловой, Алексея Арцыбушева, многих других авторов.
Тенденция эта была развита уже к началу 2000-х гг. Особым ее проявлением стала книга «Непознанный мир веры»4, которая начиная с 2002 г.
выдержала ряд переизданий (с 2010 г. выходит новое, переработанное и расширенное издание, но здесь нас интересует этап дебюта; далее текст цитируется по изданию 2007 г. с указанием страницы в скобках).
Книга представляет собою сборник: «Это своеобразная "мозаика", состоящая из рассказов об удивительных фактах из истории и современной жизни христианства, а также рассказов о знаменитых людях, обретших веру в Бога»5. Рассмотрим ее содержание, композицию, особенности жанра и авторства.
По содержанию «Непознанный мир веры» обнаруживает свойства научно-популярной книги. В предисловии «От издателя» отмечено, что предполагаемый адресат может в любой мере испытывать сомнения, но необходимо относиться к ним добросовестно: «Она предназначена не только для верующих православных христиан, но и для тех, кто еще не обрел веру в Бога или пребывает в сомнениях, но искренне и честно хочет разобраться в величайшем вопросе, встающем в жизни каждого человека, - вопросе о бытии Бога и отношениях между Богом и человеком» (с. 4). Фактический материал призван помочь читателю в решении этой задачи.
Первый раздел - «Есть ли чудеса в современном мире?» - содержит рассказы о фактах известных и поддающихся проверке (как схождение Благодатного огня); второй - «Жизнь, смерть и воскресение» - открывает история Туринской Плащаницы. Третий и четвертый - «Кто такие святые?» и «Церковь и Россия» - включают список епископов, умученных большевиками в годы гонений, эпизоды житий подвижников XX в.: Ила-риона (Троицкого), Философа Орнатского, Силуана Афонского - и другие события из жизни Церкви в России на протяжении столетия.
Герои главы «Из жизни знаменитых людей» знакомы читателю: это А. Суворов, А. Пушкин, К. Рылеев, Н. Пирогов, И. Павлов, Н. и С. Вавиловы, Г. Жуков... (в новом издании книгу дополняют рассказы о наших современниках). Раздел шестой - «Вторая книга откровения» - посвящен природе, а заключительный - «Путь к Богу» - примерам богомыслия.
В композиции преобладают смысловые и тематические связи. Например, житие солдата, Иоанна Русского (XVIII в.) предшествует рассказу о стойкости пограничника Евгения Родионова, погибшего в Чечне, а затем дан отрывок про то, как прп. Димитрий Прилуцкий был извещен о кончине Димитрия Донского.
Книгу можно читать или просматривать с любого места. Каждый фрагмент обладает законченностью, имеет собственный заголовок. Так, приведен ряд известных стихотворений: «Молитва» М. Лермонтова, «Наш век» Ф. Тютчева, «Не тем, Господь, могуч, непостижим...» А. Фета, «Закат» И. Бунина, «Потомки Каина» Н. Гумилева - и безвестное стихотворение «Письмо к Богу», найденное в шинели русского солдата, погибшего в Великую Отечественную войну (с. 342-343). Знакомое или нет, произведение осмысливается и само по себе, и в контексте. «Наш век» Ф. Тютчева следует за наставлением праведного Иоанна Кронштадского о вреде неискренней, формальной молитвы - и предшествует Духовному слову
преподобного Серафима Вырицкого о вездесущности и непостижимости Божией. Созвучное им, стихотворение помогает вникнуть в непривычные смыслы, дополняя их портретом персонажа - лирического героя, который сам себя лишил их постижения.
Ряд историй отличается лаконизмом и парадоксальностью - вплоть до поэтики анекдота, например:
«На одном из официальных государственных приемов в конце пятидесятых годов к известному хирургу, профессору, лауреату Сталинской премии архиепископу Луке (Войно-Ясенецкому), прошедшему сталинские лагеря и войну, подошел один из членов советского правительства. Он насмешливо сказал владыке: "Вот недавно советские спутники летали в космос, а Бога там не обнаружили. Как вы это объясните?"
- Будучи хирургом, - отвечал архиепископ, - я много раз делал трепанацию черепа, но ума там тоже не обнаружил» (с. 162).
Принципу законченности отдельного фрагмента подчинены также избранные афористичные высказывания ученых: И. Ньютона, М. Ломоносова, Л. Пастера, М. Планка, А. Эйнштейна, Н. Бора; писателей: И.-В. Гете, А. Герцена, Ф. Достоевского; святых угодников: Силуана Афонского, Ни-кодима Святогорца...
Назначение этого приема, прежде всего, утилитарное: читатель не связан композицией и любую мысль может обдумать отдельно. Объединение фрагментов в разделы дает возможность сопрягать их смысл.
В отношении авторства наблюдается широкий спектр подходов, известных филологам из истории. По отношению к сборнику в целом автор не указан (копирайт принадлежит Сретенскому монастырю). С другой стороны, представлены общеизвестные авторы, со знаменитыми литературными произведениями (как «Молитва» Лермонтова). Много фрагментов из творений духовных лиц: иеромонаха Серафима (Роуза), митрополита Вениамина (Федченкова), схиархимандрита Софрония (Сахарова) - и других свидетелей XX в.: Бориса Ширяева, Марии Георгиевны Жуковой. Собеседование между секулярной и духовной мыслью представлено, в частности, диалогом Пушкина и свт. Филарета (с. 217-219): стихотворение «Дар напрасный, дар случайный...», - на которое святитель отвечал: «Не напрасно, не случайно / Жизнь от Бога мне дана...», - а Пушкин подытожил: «Твоим огнем душа согрета / Отвергла мрак земных сует...»
Приводя письма-свидетельства наших современников о различных событиях их жизни, авторов указывают или нет в зависимости от требований конфиденциальности (не указывают, например, в рассказах об исцелении родственников от наркомании).
В большом количестве примеров прослеживается отношение к авторству, типологически схожее со средневековым: «Автор в гораздо меньшей степени, чем в новое время, озабочен внесением своей индивидуальности в произведение. Каждый жанр имеет свой <...> образ автора, писате-
ля, "исполнителя". Один образ автора - в проповеди, другой - в житиях святых <...> третий - в летописи, иной - в исторической повести и т.д.»6.
Например, автор может не быть указан при пересказе исторических сведений. Таков рассказ «Колонна глупости» о том, как Диоклетиан повелел воздвигнуть столбы с надписью: «Название "христианин" навсегда уничтожено», - а до Миланского эдикта оставалось около 10 лет.
Прием как бы не-авторского текста глубоко обоснован. Речь ведется о явлениях, которые несопоставимо более значимы, чем любая форма их описания. В открывающих «Непознанный мир...» рассказах о схождении Благодатного огня, чудесном явлении облаков на Преображение на горе Фавор - автор не указан. Так поданы и рассказы о событиях, известных в среде христиан: о чуде Евхаристии в г. Ланчано (VIII в.), о судьбе Монреальской Иверской иконы Божией Матери и ее хранителя православного испанца Иосифа Муньоса (конец XX в.) и другие.
В отдельных случаях, получив хождение, текст обретает свойства фольклорного произведения. Так, со времен кампаний антирелигиозной пропаганды в Церкви в небольших разночтениях бытует анекдот-загадка:
«Сколько ионов серебра содержится в литре освященной крещенской воды, если освящение проводилось в проруби, вырубленной во льду Волги (как это бывало обычно до революции и практикуется сегодня), в месте, где ширина реки достигает километра, глубина - десяти метров, скорость течения - 5 км/час, а крест, которым деревенский батюшка освящал воду, - деревянный?» (с. 278).
О жанровом разнообразии можно судить уже по приведенным примерам: от богословских текстов и пастырских назиданий до исторических анекдотов, справок, мемуаров, частных писем.
В «Непознанном мире веры» присутствуют и рассказы-новеллы, сообразные формам литературы Нового времени. Таков рассказ о. Тихона (Шевкунова) «Духовный отец» о епископе Василии (до пострига - Владимире) Родзянко, эмигранте 1-й волны (внуке М. Родзянко). В один из его приездов в Россию, в 1995 г., по дороге в затерянную деревню застали на шоссе аварию: молодой человек плакал над мертвым отцом. Владыка предлагает совершить молитвы, и сын подтверждает, что погибший был православным и у него даже был духовник:
«Готовясь к панихиде, владыка, не удержавшись, спросил:
- Удивительно: как же так - не бывал в церкви, но имел духовника?
- Он много лет каждый день слушал религиозные передачи из Лондона. Их вел какой-то отец Владимир Родзянко. Этого-то батюшку Владимира Родзянко папа и считал своим духовником, хотя, конечно, никогда в жизни его не видел.
Владыка опустился на колени перед своим умершим духовным сыном, с которым Господь судил ему встретиться впервые» (с. 236).
Это история о промыслительном совпадении. Позже, в своей книге
«Несвятые святые», о. Тихон включит ее в рассказ «Преосвященнейший послушник», несущий жанровые признаки жития: описывается жизнь владыки Василия, ставшая подвигом веры. В составе большого рассказа новелла о панихиде на шоссе поясняет смысл заголовка: владыка Василий оказался в костромских лесах как раз за послушание - пообещав ранее быть в послушании у любого встречного (если дело ему по силам и не противоречит Евангелию). Герой выполняет это условие, что придает нескольким историям элементы парадокса, авантюры, сказки.
Итак, «Непознанный мир веры» несет черты древнерусской литературы, возродившиеся в книге последних десятилетий. Это проявляется в позиции автора, который «не озабочен внесением своей индивидуальности в произведение» (Д. Лихачев), но, напротив, сосредоточен на сверхличном смысле сюжета. Проявляется это и в литературной актуализации древних жанров (жития, проповеди), и в содержании, включающем жития, поучения, рассказы, - как в прологе.
В то же время «Непознанный мир веры» непротиворечиво соединяет в себе черты, известные по средневековой книге, с чертами художественной литературы Нового и новейшего времени.
Это свобода жанрообразования, приводящая к разнообразию форм и всевозможных сочетаний их элементов. (Ср.: «<... > книжники очень часто ставят в заглавие произведения одновременно по два жанровых определения, а иногда и больше: "Сказание и беседа премудра. ./'<...> "Житие и деяние и хождение <...>'<...> Соединение нескольких жанровых определений <... > является иногда результатом того, что древнерусские произведения действительно соединяли в себе несколько жанров»)7.
Это композиционные решения, напоминающие о построении тех же древних жанров, предполагавшем объединение разнородных фрагментов на основе смысловой дополнительности.
Это принцип свидетельства. В древнерусской литературе - «Подавляющее большинство повествовательных текстов отмечено априорной достоверностью, особой установкой, которую можно было бы назвать ожиданием правдивого рассказа»8. Установка на правдивый рассказ ныне возрождена. Притом она совпадает с особенностями литературных произведений, например, оттепельной поры, в которых авторы стремились сообщить правду в противовес лживой пропаганде (как «лагерная» или «военная» проза).
Распространено мнение о якобы существующем конфликте прикладного и художественного начал, но справедливость этого мнения требует перепроверки в каждом конкретном случае (так, 'прикладная' детская книга XX в. дает яркие примеры убедительных художественных решений). В действительности сочетание «звуков сладких» (А. Пушкин) и вне-литературного задания было широко распространено в литературе Нового времени (примеры бесчисленны), - но важную роль играло само противопоставление литературных и внелитературных задач.
Снятие характерных для книги Нового времени оппозиций - таких как
Новый филологический вестник 2014. №3(30).
--HSS^f^SS^
утилитарное или нет, авторское или неавторское и других - открыло перспективные направления в развитии литературы.
1 Служитель Божий. Жизнеописание старца митрофорного протоиерея Николая Гурьянова. М., 2011; Филимонов В.П. Житие, подвиги и чудотворения преподобного Серафима Вырицкого. СПб., 2013.
Sluzhitel' Bozliiy. Zhizneopisanie startsa mitrofornogo protoiereya Nikolaya Gur'yanova. Moscow, 2011; Filimonov VP. Zliitie, podvigi i chudotvoreniya prepodobnogo Scrafima Vyritskogo. Saint-Petersburg, 2013.
2 Павлова H. Пасха Красная: О трех Оптинских новомучениках, убиенных на Пасху 1993 года. М„ 2011.
Pavlova N. Paskha Krasnaya: О trekli Optinskikh novomuchenikakli, ubiennykh na Paskhu 1993 goda. Moscow, 2011.
3 Бойко С.С. Для бессмертных: инструкции//Вопросы литературы. 2014. № 5. С. 1-28.
Bovko S.S. Dlya bessmertnykh: instruktsii // Voprosy literatury. 2014. № 5. P. 1-28.
4 Непознанный мир веры. M., 2007.
Nepoznannyy mirvery. Moscow, 2007.
5 «Непознанный мир веры» [От издателя] // Православный информационный интернет-портал Православие.ру. 10 июля 2010 г. URL: http://www.pravoslavie.ru/ sm/38498.htm (дата обращения 10.10.2014).
«Nepoznannyy inir very» [Ot izdatelya] // Pravoslavnyy infonnatsionnyy internet-portal Pravoslavie.ru. 10 iyulya 2010 g. URL: http://www.pravoslavie.ru/sin/38498.htm (accessed: 10.10.2014).
6Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. 3-е изд. М., 1979. С. 69.
Likhachev D.S. Poetika drevnerasskoy literatury. 3rd edition. Moscow, 1979. P. 69.
7 Там же. С. 57-58.
Ibid. P. 57-58.
8 KapaeauiKim A.B. Литературный обычай Древней Руси (XVT-XVT вв.). М„ 2011. С. 19.
Karavashkin A.V. Literaturnyy obychay Drevney Rusi (XVI-XVI w.). Moscow, 2011. P. 19.
