CC BY
166
УДК 903.7
Тюрин Марк Николаевич Mark Turin
НЕОРДИНАРНАЯ АРХИТЕКТУРА БОЛЬШОЙ МЕСОПОТАМИИ ЭПОХИ ДОКЕРАМИЧЕСКОГО НЕОЛИТА
EXTRAORDINARY ARCHITECTURE OF THE PRE-POTTERY NEOLITHIC MESOPOTAMIA
w
Проведен анализ неординарной архитектуры Месопотамии эпохи докерамического неолита. Работа основана на недавних открытиях на территории Сирии, Северного Ирака и Юго-Восточной Турции. Рассмотрена эволюция типов и функций. Предлагаются новые варианты интерпретации археологического материала. Исследование построено по хронологическому и территориальному принципам
Ключевые слова: Большая Месопотамия, доке-рамический неолит, доисторическая архитектура
The article is devoted to analysis of Mesopotamian extraordinary architecture of the Pre-Pottery Neolithic period. The work is based on the recent discoveries made in territory of Syria, Northern Iraq and SouthEastern Turkey. Types and functions development have been considered. New variants of the archaeological material interpretation are suggested. The study based on the chronological and territorial principles
Key words: Greater Mesopotamia, Pre-Pottery Neolithic, prehistoric architecture
За последние десятилетия на территории Большой Месопотамии (Greater Mesopotamia) сделан ряд важных открытий, позволяющих по-новому взглянуть на многие аспекты развития ближневосточных культур (см. например: Hauptmann H. Ein Kultgebäude in Nevali Qori // Between the Rivers and over the Mountains / M. Frangipane [et al.]. Roma, 1993. S. 37-69; Schmidt K. Sie bauten die ersten Tempel. Das rätselhafte Heiligtum der Steinzeitjäger. Die archäologische Entdeckung am Göbekli Tepe. München, 2006). В данной работе предполагается в совокупности рассмотреть материал так называемой общественной, или неординарной архитектуры Месопотамии эпохи докерамического неолита и дать свою оценку на эволюцию и назначение сооружений такого рода.
Многие явления эпохи докерамичес-кого неолита восходят своими истоками к
предыдущему времени. Подобное можно утверждать и в отношении архитектуры. Еще в период эпипалеолита/протонеолита в Месопотамии распространен тип округлых в плане построек, а на многих памятниках того времени (и не только в Месопотамии) существовали так называемые «вымостки» (pavements) — участки насыпанных камней без какого-либо плана и четких границ (см. напр.: [6; С. 102]). Эти достаточно примитивные сооружения и стали предтечей общественной архитектуры последующего времени. Вымостки являлись местом, где жители стоянки или поселения осуществляли разнообразную деятельность. Артефакты свидетельствуют, что здесь производили разделывание туш животных, обработку кож, костей, изготовление орудий труда и прочие работы, сопровождавшиеся, возможно, ритуальными действиями.
С наступлением первой фазы докера-мического неолита (так называемый до-керамический неолит А — PPNA) на территории Месопотамии возникают новые поселения, а общее количество памятников возрастает. Возможно, что благоприятные условия окружающей среды позволяли осуществлять достаточно эффективную хозяйственную деятельность, основанную на экономике присваивающего типа. Так или иначе, но во многих памятниках того времени обнаружены дорогостоящие импортные материалы, трудоемкие по исполнению предметы скульптуры, особые общественные постройки, то есть свидетельства существования хозяйственной специализации и, возможно, признаки выдвинутого статуса. Особый интерес представляет неординарная архитектура, представленная на многих поселениях эпохи PPNA. Рассмотрим некоторые ее примеры от относительно простых/архаичных форм до более сложных.
В качестве наиболее архаичных можно рассматривать сооружения памятников Кермез Дере, Немрик 9 и Халлан Чеми. В Кермез Дере еще сохраняются вымостки [14; C. 19], тогда как в Немрике 9 они уже эволюционируют в аккуратно оформленные «дворы» (yards) со следами регулярного ремонта [7; C. 26]. Последнее обстоятельство указывает на то, что подобные сооружения не обладали ( а как показывают исследования традиционных культур — и не могли обладать) только лишь «функциональным» назначением, их роль осмыслялась в целом комплексе понятий — от сугубо утилитарных до ритуально-мифологических. Это же относится и к так называемым «общественным зданиям» или «парадным помещениям».
Возникновение конструкций такого рода, возможно, прослеживается в Немри-ке 9. Сам этот памятник (как и описанный Кермез Дере) имеет весьма спорную датировку и потому трудно определить, является ли его материал отражением общих тенденций эпохи или представляет «запоздалую» локальную вариацию, когда парадные помещения уже были достаточно
широко распространены; и, тем не менее, вызывает интерес обнаруженная во втором слое постройка 1 (в некоторых публикациях — структура 96 [8]). Ее интерьер помимо скамьи вдоль стен, обнаруженной и в других зданиях, включал также одну особую скамью на возвышении и «стул», выложенный сигарообразными «кирпичами» [7; С. 27]. Эти признаки могут свидетельствовать в пользу ее неординарности.
В поселении Кермез Дере, расположенном недалеко от Немрика 9 и культура которого очень близка последнему, интерес представляет структура САВ. Привлекает внимание как ее расположение (на территории участка, покрытого вымосткой), так и форма конструкции — круглая, возведенная из грубых камней, с вогнутым мощеным полом [15; С. 8]. Такой контраст с обычными домами наводит на мысль о ее неординарности. Однако сильное повреждение постройки и отсутствие в ней каких-либо артефактов (возможно, убраны перед разрушением) не позволяют с уверенностью это утверждать.
Памятник Халлан Чеми датируется концом IX тыс. до н.э. [11]. В средней фазе функционирования поселения (2-й слой) зафиксировано жилище, выделявшееся более крупным размером, а также особой деталью интерьера — маленьким гипсовым бассейном в центре. Если статус этой жилой постройки представляется довольно неопределенным, то в последующем, 1-м слое обнаружены две конструкции с достаточно выраженными признаками неординарности [10; С. 27-9].
Это были большие (5...6 м диаметром), круглые в плане здания, полы и стены которых, в отличие от простых домов, полностью сооружены из песчаника. Стены раздваивались в плане и расходились, по форме напоминая «щипцы», направленные концами к входу, где таким образом создавался своеобразный «вестибюль». Внутри каждого здания вдоль его стены располагалась длинная полукруглая каменная скамья; в центре — очаг. Полы часто ремонтировали. В одном из сооружений, на северной стороне, то есть сразу напро-
тив входа, обнаружен турий череп, изначально, видимо, закрепленный на стене. В другом найдено несколько фрагментов черепов баранов, а также оленьих рогов. Кроме того, в районе этих построек обнаружены импортные материалы — обсидиан и медная руда, следы их обработки, а также каменные (известняковые и хлоритовые) чаши. Здания не были жилыми.
Термин «парадные помещения» использован Н.Ф. Соловьевой при описании схожих конструкций энеолитического поселения Илгынлы-депе в Средней Азии [3]. Эти постройки одновременно сочетали функции «святилищ», мест для собраний, мест обработки различных (в том числе престижных) материалов и вместе с тем — жилищ. Здесь обнаружены скамьи, трудоемкие по исполнению элементы внутреннего декора, черепа рогатых животных, следы краски и регулярного ремонта, статуэтки, импортные материалы и т.д. Парадные помещения подвергались обряду «захоронения», они имеют следы поджога. Все указанные черты ( кроме жилого характера) имеет и подавляющее большинство неординарных построек Большой Месопотамии. Конструкции из Немрика 9, Кермез Дере и отчасти Халлан Чеми могут демонстрировать ранний вариант развития, когда они еще могли быть жилыми.
Изучение археологического материала Месопотамии как РРМЛ, так и предшествующего протонеолитического времени указывает на отсутствие ясных свидетельств выдвинутого индивидуального статуса. В частности, погребения в основном демонстрируют доминирующую роль семейных связей (например, захоронение с фрагментами умершего старшего или младшего родственника) и возможную принадлежность к выдвинутой группе (детские погребения с большим количеством бус или оформленные киноварью, гипсом) . Что же касается именно свидетельств выдвинутого индивидуального статуса, то вплоть до РРМВ времени они практически отсутствуют. Этот внешний эгалитаризм сосуществует с постройками особого рода, первоначально жилых и явно выделяющихся на
фоне обычных жилищ. Сосредоточение же здесь импортных материалов и редких изделий из камня позволяет с большой уверенностью говорить о наличии в них и статусного контекста.
Кто мог быть носителем этого статуса? Учитывая доминирование кровнородственных связей и тот факт, что построек найдено несколько, даже на небольшой вскрытой территории в рамках одного поселения, можно предполагать, что они связаны с наиболее уважаемыми родами. Как и рассмотренные ранее вымостки и дворы, парадные помещения обладали целым комплексом функций. Здесь производили собрания, осуществляли культовые действия, хранили и обрабатывали импортные и дорогостоящие предметы. Постройка такого рода являлась своеобразной квинтэссенцией связанного с ней коллектива. Она поддерживалась в чистоте, здесь производили регулярный ремонт, а по истечении какого-то времени наступала ее «смерть», после чего на этом месте возводили очень похожую конструкцию.
В период докерамического неолита неординарная архитектура присутствовала на многих поселениях. Помимо Халлан Чеми, она имелась в Абу Хурейре, Телль Халуле, Чайёню Тепеси, Невалы Чори и других памятниках. Парадные помещения здесь обладали более богатым убранством, чем в Халлан Чеми, и включали каменные рельефы, стелы, антропоморфную и зооморфную скульптуру. Во многих случаях общественным зданиям присущ архаизирующий облик, порой резко отличающий их от обычных построек. Есть некоторые основания полагать, что со временем развивается процесс, когда с неординарной постройкой связывается большая, чем род, группа людей. Так, поселение Джерф эль-Ахмар разделялось на две части, в каждой из которых археологами открыто по одному парадному помещению [13]. Это может говорить в пользу связи неординарных построек Джерф эль-Ахмара с фратриями. В дальнейшем, с наступлением эпохи докера-мического неолита Б (РРМВ), общественные здания часто выносятся на особые,
«сакральные» участки, единые в рамках соответствующих поселений.
В отличие от среднеазиатских, большинство парадных помещений Большой Месопотамии были нежилыми. Более того, со временем они даже отделялись особой оградой или выносились на окраину поселения в специальный участок, что может указывать на их переосмысление как принадлежащих к «потустороннему» миру или занимающих посредническое положение, однако это уже черты, в основном, эпохи РРМБ. Возможно, что к этому времени относится и возникновение еще одного типа неординарной архитектуры — так называемых Домов мертвых.
Общеизвестен факт, что с наступлением неолита в Месопотамии распространяется обычай захоронения внутри домов или же в непосредственной близости от них, например, под фундаментом или в примыкающих дворах. В период РРМБ или раньше (по не вполне ясным причинам) распространяется традиция погребения в специальных склепах, или Домах мертвых. Возможно, что им предшествовали захоронения внутри заброшенных или разрушенных домов (как, например, в Немрике 9). На фоне того, что общественная архитектура выходит за рамки отдельных родов, возникает традиция сооружения общепоселенческих склепов. Дома мертвых обнаружены в Абу Хурейре, Джа'де эль-Мугхаре, Чайёню Тепеси и других памятниках [4; С. 92]. Их конструкция была различной, но, как и в других общественных зданиях, здесь большое внимание уделялось чистоте и оформлению постройки, проводился регулярный ремонт; кроме того, Дома мертвых также подвергались обряду «погребения».
Как уже отмечалось, общественная архитектура постепенно выходит за рамки небольших групп, родов. Более того, постройки такого типа приобретают значение для всего поселения; обычно их объединяют в рамках целого комплекса, «сакрального участка», часто расположенного на окраине памятника, отделенного от основной части поселения особой оградой или
посредством утолщения соответствующих стен зданий. Наиболее ярким примером может служить неординарная архитектура Чайёню Тепеси (VIII-VII тыс. до н.э. [9; C. 41]) периода PPNB. Здесь достаточно рано умерших стали хоронить в специальном общепоселенческом склепе — Доме черепов (Skull Building). Неподалеку от него располагались два парадных помещения, так называемые «Здание с плитами» (Flagstone Building) и «Здание с мозаичным полом» (Terrazzo Floor Building), существовавших одновременно; их количество может указывать на связь с фратриями. Парадные помещения имели богатое внутреннее оформление из мозаики, пилястр, установленных вертикально плит/стел, каменной скульптуры. Как и в предшествующих зданиях такого типа, по внутреннему периметру стены располагалась каменная скамья. Все общественные постройки (Дом мертвых и парадные помещения) заглублены в землю и подвергались обряду «погребения». Дом черепов изначально был округлым, но при последующих перестройках обрел прямоугольный план.
Изменения затронули и вымостку Чайёню, которая в эпоху PPNB превратилась в монументальную «Площадь» (Plaza) — аккуратно выложенное глиняными блоками пространство, с двумя рядами стел высотой до 2 м и плитами. Обнаружение здесь значительного количества орудий труда и костей животных свидетельствует о том, что Площадь продолжала служить местом хозяйственной и ритуальной деятельности; подобно другим общественным постройкам, она также подвергалась намеренному слому и перестройке.
Указанные объекты неординарной архитектуры Чайёню — Площадь, Дом черепов и Парадные помещения составляли единый комплекс, расположенный на юго-восточной окраине поселения. Обитатели Чайёню стремились подчеркнуть обособленность этих построек посредством утолщения стен, которые обращены к поселению.
Подобное выделение «сакрального участка» обнаружено и на других поселе-
ниях того времени, в частности, в Невалы Чори (2-я пол. VII тыс. до н.э. [5; С. 78]). Здесь единственное парадное помещение окружено особой стеной.
Наивысшее развитие общественная архитектура Большой Месопотамии до-керамического времени получила в комплексе Гёбекли-тепе (кон. VIII тыс. до н.э.) [12]. Здесь на вершине холмистой гряды расположено масштабное скопление памятников неординарной архитектуры, в том числе мегалитической. Очевидно, что в создании Гёбекли-тепе участвовали коллективы нескольких поселений, на основании чего можно предполагать, что здесь находилось «святилище» целого территориального объединения. Представляется, что характер последнего был достаточно аморфным (своеобразный «культовый союз»), так как для создания более прочных образований,
например, вождества, требовалось наличие наследственной иерархии и сильной власти вождя, свидетельств чего в материале доке-рамической Месопотамии нет.
К концу РРМ эпохи на многих поселениях региона наблюдался заметный «упадок» культуры, предположительно вызванный нарушением экологического равновесия и переходом к новому типу хозяйствования, производящей экономике. В какой-то момент Дома мертвых и Парадные помещения перестали возводить, площади засорили и застроили, комплекс Гёбекли-тепе пришел в запустение. Яркая общественная архитектура прекращает свое существование, но многие полученные в ходе ее реализации разработки сохранились и в дальнейшем внесут свой вклад в развитие архитектурных традиций цивилизации Древней Месопотамии.
Литература
1. Бадер Н.О. Древнейшие земледельцы Северной Месопотамии. М., 1989.
2. Корниенко Т.В. Первые храмы Месопотамии. М., 2006.
3. Соловьева Н.Ф. Антропоморфные изображения и культовые комплексы Южного Туркменистана поры среднего энеолита (по материалам раскопок Илгынлы-депе): автореф. канд. дис. СПб., 2005.
4. Akkermans P.M. and Schwartz G.M. The Archaeology of Syria: From Complex Hunter Gatherers to Early Urban Societies (ca. 16,000 - 300 BC). Cambridge, 2003.
5. Hauptmann H. The Urfa Region // Neolithic in Turkey. Istanbul, 1999. P. 65-86.
6. Howe B. Karim Shahir // Prehistoric Archaeology along the Zagros Flanks. Oriental Institute Publications. Chicago, 1983. Vol. 105. P. 23-154.
7. Kozlowski S.K. Nemrik 9, a PPN Neolithic site in Northern Iraq // Paléorient. Paris, 1989. Vol. 15/1. P. 25-31.
8. Kozlowski S.K. Nemrik 9: Pre-Pottery Neolithic site in Iraq (general report-seasons 19851986). Waszawa, 1990.
9. Özdogan M. Çayônû // Neolithic in Turkey. Istanbul, 1999. P. 37-63.
10. Rosenberg M. Hallan Çhemi // Neolithic in Turkey. Istanbul, 1999. P 25-33.
11. Rosenberg M., Davis M. Hallan Çemi Tepesi, an Early Acremic Neolithic Site in Eastern Anatolia: Some Preliminary Observations Concerning Material Culture // Anatolica. Istanbul, 1992. Vol. 18. P. 1-18.
12. Schmidt K. Sie bauten die ersten Temple. Das rätselhafte Heiligtum der Steinzeitjäger. Die archäologische Entdeckung am Göbekli Tepe. München, 2006.
13. Stordeur D. Organisation de l'espace construit et organisation sociale dans le Néolithique de Jerf el Ahmar (Syrie, 10e-9e millénaire av, J.-C.) // Habitat et société: XIXe Recontres internationales d'achéologie et d'histoire d'Antibes / F. Braemer, S. Cleziou, A. Coudart. Antibes, 1999. P. 131-49.
14. Watkins T., Baird D., and Betts A. Qermez Dere and the early aceramic Neolithic of N. Iraq // Paléorient. Paris, 1989. Vol. 15/1. P. 19-24.
15. Watkins T. The Origins of House and Home? // World Archaeology. London, 1990. Vol. 21. P. 336-347.
Коротко об авторе_
Тюрин М.Н., аспирант, Институт востоковедения
Российской академии наук
Научные интересы: общественно-культурная эволюция доисторического Ближнего Востока, в первую очередь, Месопотамии
_Briefly about the author
M. Turin, graduate student of the Institute of Oriental Studies of the Russian Academy of Sciences
Scientific interests: conclude different aspects of social and cultural development of the Prehistoric Near East, primarily in Mesopotamia
