CC BY
113
ФИЛОСОФИЯ
УДК 301
Урманцев Наиль Мустафеевич
Urmantsev Nayil Mustafeyevich
НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ БЫТИЯ И СВОБОДА ЧЕЛОВЕКА
UNCERTAINTY OF OBJECTIVE REALITY AND FREEDOM OF A PERSON
Предложено новое понимание свободы как The author suggests a new view of freedom as uni-сущностной характеристики универсальной са- versai essential characteristic of selforganisazion, in
моорганизации, в которой особая роль человека which the place of human being is determinated by
определяется онтологической неопределенно- ontological uncertainty and creative intention
стью и творческой интенцией
Ключевые слова: свобода, онтологическая неопреде- Key words: freedom, ontological uncertainty, creative inten-ленность, творческая интенция tion
В настоящее время трудно полностью отрицать то обстоятельство, что свобода есть проявление глубинной сущности универсума, необходимое условие перехода потенции небытия в потенцию бытия. Или, другими словами, свобода - тотальная, всепроникающая характеристика бытия, имеющего беспредельный заряд становления, проб и отбора всевозможных форм. При этом свобода нарастает в бесконечном процессе дивергенции путей и форм становления универсума, включая реализацию предметных и духовных сил человека.
Человек может следовать общим тенденциям самоорганизации в качестве особой свободной силы, целенаправленно реализуя энергию, таящуюся в универсуме возможностей, освобождая и направляя слепую энергию в целесообразную деятельность. Но усилия «вольноотпущенника» природы правомочны и
оправданы в той мере, в какой они отвечают общему ходу вещей, не переступают опасную грань оптимального соотношения хаоса и порядка, за которой начинаются необратимая деградация. Онтологическая неопределенность человека и относительность социальных истин и ценностей, связанных с этим, делает сомнительным возможность выработки абсолютной теории переустройства общества и формирования спроектированного человека.
Человек - сложное образование, принципиально полностью не познаваемое. Если свести его к простым причинно-следственным связям, то можно утверждать обратное. Признав за человеком право на тайну, принципиальную неопределенность его природы и предназначения, можно избежать неминуемого упрощения в стремлении до конца разгадать эту тайну. «Да, нужно иметь смелость смириться с тем, что тайна человека так никогда и
нет будет им рационально осмыслена» [1]. Можно отнести человека к классу особо сложных объектов и ограничиться выявлением общих оснований и тенденций его становления, но при этом жесткая причинно-следственная парадигма в познании человека лишает его главного достоинства - свободы, благодаря которой человек включается в универсальные связи как беспрецедентно активный агент.
Процесс самоопределения, самореализации человека, с нашей точки зрения, неразрывно связан с его выбором самого себя в единстве с конструируемой им же самим реальностью, осуществление той свободы, которая дает ему возможность гибко формировать себя, преодолевая линейность самоидентиза-ции, консервирующие рамки определенности, чуждые тенденциям самоорганизации, пробуждающих новые структурные и организационные формы.
Свобода существует лишь там, где есть возможности изменения ситуации и самого себя. Открытая рациональность, которая ориентирована, по мнению В.С. Швырева, «на выход за пределы фиксированной готовой системы исходных познавательных координат, за рамки жестких конструкций, ограниченных заданными предпосылками» [2], чревата свободой: есть возможность осознания границ и их преодоления. Речь идет не только о внешних препятствиях, но о границах, обусловленных собственной субъективностью. Свободу, как отсутствие внешнего препятствия, можно обнаружить и у животных. Человеческая же свобода предполагает возможность разумного и морально оправданного выбора, выбора, устремленного к истине, к истиной сущности вещей. Иначе она оборачивается своей противоположностью - произволом и насилием, неизменно несущими на себе печать незамысловатого линейного мышления. В философской литературе утвердился стереотип, что «правильный» выбор связан с его максимальной рационализацией. Следуя такой логике, можно прийти к выводу, что максимальной свободой обладает новейший суперкомпьютер, способ-
ный детально взвесить все факторы предстоящего выбора. Но, когда речь идет о свободе человека, невозможно абстрагироваться от его переживаний, сопровождающих выбор, еще и потому, что свобода человеческого чув -ства, наряду со свободомыслием, является одной из самых существенных, непреходящих «человекообразующих» ценностей. И мысли, и чувства пребывают в человеке как неисчерпаемый источник становления его внутренней свободы, доступный тому, кто способен это ощутить и им воспользоваться.
Свобода удерживает все альтернативы сразу, сближая и разводя их, растягивая и нарушая границы между ними, удерживая пафос неопределенности в их выборе человеком. Драматизм выбора придает его жизни эмоциональную, чувственную наполненность, заставляет его в условиях неопределенности результатов выбора увидеть глубины бытия и собственной природы, недоступные при вполне определенном размеренном течении жизни. Стремление человека к ярким эмоциональным впечатлениям, к разнообразию и адреналину подтверждает наличие в нем тех самых источников, корней субстанциональной свободы от природы, универсума, заставляющих вновь и вновь переживать ситуацию неопределенности, риска, неустранимым образом сопровождающих жизнь человека, ориентированного на творческое преодоление собственных границ.
Это стремление парадоксальным образом сочетается с желанием человека определенности и спокойствия, с его жаждой ясных и радужных перспектив на будущее. Субстанциональная неопределенность в человеке, выражающаяся в неясном его положении в системе мироздания и вызывающая субъективное разнообразие и относительность мировоззрений, знаний и ценностей, указывает на формирование новой необходимости - быть свободным и принять участие в самооргани-зующей игре универсума в качестве силы, привносящей в нее множество предложений с намерением их реализации. Становится все более очевидным возможность для человека
фатального проигрыша, но остановить игру невозможно: само бытие человека и общества возможно лишь в форме самоорганизующейся системы в формате культуры, находящейся в состоянии устойчивого неравновесия, источником которого выступает сам субъект, являющийся при этом «вероятностью, желаемостью, ожидаемостью» /О. Мандельштам/.
Человеческий универсум пропитан чувствами и ценностными отношениями. Нелинейное мышление - чувствующее мышление, способное преобразовать естественное тепло Солнца не только в энергию технических устройств, но и в тепло человеческого отношения к миру и к себе подобным, поскольку ориентированно не только на знание-информацию, но и на знание-смысл, на постижение целостности бытия человека и природы. «Мы совершенно имманентно через переживание и са-мооткровение убеждаемся в ее присутствии (жизни - У.Н.), и лишь в этой форме она становится нам очевидной», - писал в связи с этим С.Л. Франк [3].
С этих позиций, непредсказуемость человека в его стремлении изменить окружающую действительность есть уже вызов необходимости. Природной и социальной необходимости человек противопоставляет многовариантность своей судьбы, выходящей за рамки банальных, наиболее вероятных, накатанных жизненных сюжетов. Многовариантность будущего противостоит однозначности, линейной необходимости настоящего. Нелинейная необходимость, плутающая в лабиринтах неопределенности человеческой жизни, проявляется в веере возможностей, потенциально содержащих в себе элементы человеческой судьбы, в том числе и возможностей, позволяющих человеку выходить за рамки своей наличной данности.
Ф. Шеллинг и Э. Фромм сформулировали в обобщенном виде тезис, что бытие как таковое не имеет ценности, что для выживания человека необходимо, чтобы тот был больше, чем само бытие, обладая свободой действовать и не действовать. Человек способен на
многое, но чтобы не увязнуть в своей деятельности, он должен сохранять независимость по отношению к ней. Больше надо быть активным, что, по Фромму, значит, постоянно обновляться, любить, трансцендировать за пределы собственного «я», не попадать под его власть. Несвобода от самого себя проявляется в современных установках массового человека на самого себя, на свое благополучие, что изолирует его от другого человека, который интересен всего лишь как средство, как источник прибыли и материальных благ, а не канал, окно в иные сущностные, духовно богатые формы бытия, хотя расхожая идеология всегда призывает к гуманизму, взаимопомощи и милосердию. Однобокость такой «свободы» оборачивается несвободой от самого себя, от отдельных проявлений человеческой натуры, слишком жестко привязанных к общественной психологии и массовым экономическим и духовным процессам.
Мы постоянно рискуем попасть в рабство собственных мыслей, потребностей, влечений, желаний, крайних форм идей, убеждений, веры. Свобода человека находится в зоне риска. Фактором, уменьшающим этот риск, является установка на поддержание в себе некоторого уровня неопределенности по отношению ко всему, что формирует мировоззрение и мировосприятие. Жесткие нормы и оценки есть та же скорлупа, внутри которой человек лишен свободы. Самые твердые убеждения, например, в абсолютной ценности добра и истины, уже не могут быть непоколебимыми в силу того, что само добро и истина имеют достаточно растяжимое и гибкое содержание. Инстинкт свободы призывает впустить в сферу своего Я неопределенность, чтобы ощутить себя свободным, выбирающим существом в условиях существования зазора между мною и миром, между мною и тем, чем забит этот мир, что затрудняет дыхание и движение моего ума и сердца, если слишком тесно меня обволакивает и удерживает.
Каждая попытка выйти за рамки самого себя, за рамки массовых стереотипов, запе-
чатленных в самом себе, утвердить самое небольшое отклонение от них может рассматриваться как потуги свободы реализоваться через случайность существования каждого человека и посредством полученного прообраза самосозидающего мира избегнуть «нерушимой судьбы бытия» [4].
Неправомерно сводить сущность человека к какому-то аморфному бесструктурному образованию. Но стремление выйти за рамки собственной определенности выражает инстинкт свободы, которой не может быть без чувства и осознания собственной ограниченности. Конструктивное соотношение хаоса и порядка, определенности и неопределенности, упругость границ собственного Я имеет свои пропорции, позволяющие индивидууму сохранять свою целостность, находиться в движении, в состоянии непрерывного становления, созвучного тенденциям универсума. Граница, с одной стороны, разъединяет, а с другой, -объединяет, способствует формированию нового.
Свобода существует в «пограничной зоне», где явно выражается неравновесный, флуктуирующий характер свободолюбивой личности, пытающейся раздвинуть, растянуть границы собственного мира, поскольку они достаточно пластичны. Жесткие границы имеют только вещи, не обладающие свободой. Следовательно, свобода вынуждает не только искать и утверждать свою личность, но и находиться на границе «я» и «не-я», сохраняя относительную целостность себя как личности, но постоянно нарушать эти границы, в меру их проницаемости.
Стремление освободиться от собственной ограниченности предполагает ироничное, не слишком серьезное отношение к самому себе. Если все вокруг постоянно меняется и, в конце концов, уйдет в небытие, стоит ли цепляться за что-то. Не лучше ли приложить усилия для максимального освобождения от того, что диктует тебе твои собственные границы. Стараться уйти от неисполнимого желания определенности и законченной осмысленности и
встать на почву того, что Алан Уотте назвал «мудростью неопределенности» и открыть для себя то, что А. Камю пытался найти для себя -возможностью удовлетвориться неизвестностью. Если мы принимаем неопределенность в качестве своей философии, это могло бы помочь нам относиться с большим уважением и терпимостью к различным взглядам на жизнь и получать большое удовольствие от разнообразия причудливых и удивительных толкований действительности. Пафос неопределенности в толковании мира, а также в личностной и коллективной самоидентизации может снять напряжение в межнациональных и межкон-фессиональных отношениях. Это относится к любым отношениям между людьми, где сталкиваются различные точки зрения и разное понимание сущего и должного.
Сложность идентизации есть следствие усложнения мира человека на фоне усложнения самой глобальной эволюции. Множество моделей поведения, целеполагания, социальных ролей, ценностей ставят человека в ситуацию дефицита простоты и определенности. Подчас ему и невдомек, что неопределенность и склонность к колебаниям (флуктуациям) заложена в его собственной природе и надо привыкать жить с этим, избегая излишнюю структурную и функциональную определенность. Это - непременное условие внутренней свободы, имеющее конструктивное значение в формировании его внешней свободы в системе взаимосвязи с окружающим миром.
Что обусловливает неравновесность человека как объективно, так и субъективно в системе взаимосвязей с окружающей средой? В объективном положении и ходе вещей это определяется особым статусом человека, не просто следующего физическим или биологическим законам, но постоянно предпринимающего попытки превзойти их, повернуть эти законы в свою сторону, привнести в окружающую действительность свое человеческое качество и утвердить его. Деятельность человека, выходящая за рамки природных алгоритмов, является мощным источником неравновесности
и субъективно ее питает также человеческое беспокойство как внутренний источник нерав-новесности, не позволяющий человеку замкнуться в кругу достигнутого и тривиального. И, прежде всего - это беспокойство по поводу высших смыслов должного индивидуального и общественного существования, неустранимо присутствующего в человеческом духе.
Случайность и неопределенность, вторгающиеся в ход событий, в формирование образа будущего, делают мир и его познание чрезвычайно сложными, вносят в деятельность человека беспокойство и неуверенность, что отражает наличие свободы выбора, разнообразие и самоценность людей, их мировоззрений, смысложизненных установок. Излишняя невозмутимость и уверенность часто характеризуют ограниченность, недалекость, замкнутость человека внутри собственных границ. Вспомним Ф. Ницше: «Надо носить в себе еще хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду» [5]. Следствием действия случайности - подчеркнем это - является некоторая принципиальная неопределенность хода событий и процессов, а значит, неопределенность представляет фундаментальные начала мира, его устройства и развития: неустойчивость, изменчивость, спонтанность (непредсказуемость будущего, невыводимость полностью достоверного знания из ранее известного), порождаемость нового.
Случайность и неопределенность в полной мере проявляются в переломные моменты жизни человека и общества, когда они находятся в ситуации, удаленной от точки равновесия. Бесцельных случайностей в мире нет -все они включаются в механизмы самоорганизации: случайность фундаментальна, благодаря ей события имеют такой строй, который обеспечивает поиск, пробу и отбор возможных вариантов разрешения ситуации, в которых человек должен выступать как не сторонняя, довлеющая сила, а как внутренняя, органично сочетающаяся с остальными элементами часть целого, наделенного возможностью целенаправленного привнесения в развитие сис-
тем, включающего его самого, те самые флуктуации, которые отвечают его намерениям, не выходящим при этом за рамки параметров порядка. Будущее разума в лице человека зависит от него, насколько его решения будут отвечать ожиданиям универсума. Голос природы невнятен, и остается лишь верить, «что сама жизнь, полная зла, каким-то внутренним процессом самоочищения, самопреодоления, с помощью сил, растущих из нее самой, спасет себя, что мировая бессмыслица в лице человека победит сама себя и насадит в себе царство истины и смысла», - писал С.Л. Франк [3; С. 79]. Следовательно, объективные предпосылки свободы человека коренятся в общих механизмах самоорганизации универсума. В жизнедеятельности человека они проявляются как целевая самодетерминация, которая выпадает из цепи природных причинноследственных связей и может даже противоречить им, вытесняя, например, один из самых мощных инстинктов - инстинкт самосохранения - самопожертвованием.
С позиций синергетики неопределенность в целеполагании и ценностных установках человека возрастает по мере усложнения его жизненной ситуации, там, где возникает необходимость выбора. Этот выбор подчас мучителен и сопровождается взвешиванием разнообразных, часто взаимоисключающих вариантов. Человек в состоянии нерешительности находится как бы во многих возможных состояниях одновременно, многие из которых им даже могут и не осознаваться. Чем больше возможных вариантов выбора, тем большей неопределенностью и непредсказуемостью характеризуется будущее вообще, тем большей свободой полагания обладает человек. Тем самым, происходит усиление степени проблематичности бытия человека, вытекающей из его фундаментальной особенности - из неопределенности, отсутствия специализации и программируемости человека. Отсюда и постоянный веер возможностей (человек - имманентная «точка бифуркации»), постоянное определение (наделение пределом), означивание и выбор.
Ситуация неопределенности, рефлексия и выбор самого себя есть имманентные условия свободы человека. Проблемное существование и есть подлинно свободное существование. Решая одни проблемы и стремясь уменьшить неопределенность, человек только множит их, но одновременно и расширяя сферу выбора возможностей. Ускользающие границы самоидентизации (действительно, человек -не предмет) держат субъекта в состоянии неудовлетворенности, неопределенности искомого равновесия, и это надо принять за норму. Реальное бытие свободы в человеке - это его способность быть на границе определенного и неопределенного, откуда открывается множество путей самореализации, при свободном выборе которых сохраняется высокая степень неопределенности будущего. Чем нестандартнее личность, тем шире и свободнее она смотрит на жизнь и свое будущее.
Свобода человека мыслится нами как его неотвратимый удел к бесконечному самоопределению, в процессе которого он раздвигает значения и смыслы мироздания, в кото-
рых он хочет себя обнаружить и утвердиться. Человек, вдруг определивший для себя окончательные смысловые контуры и значения, остается внутри них, хотя и имеется выход за их пределы. Но этот путь полон тупиков и разочарований: принципиальная неопределенность образа человека есть и его крест, и онтологический источник его свободы.
Принявший неопределенность как фундаментальное свойство бытия мира и своего собственного избавляется от исходящей от него тревоги и начинает понимать смысл собственной свободы и ответственности за нее. Самоорганизация универсума способна поддержать человека надеждой на будущее и призывает прилагать ответственные усилия для оправдания этих надежд, поскольку эволюция, продуцируя неопределенность, альтернативность будущего, несет в себе некую справедливость, готовность поддержать адекватные усилия человека и отвергнуть его излишне амбициозные бесперспективные устремления.
_____________________________Литература
1. Кисилев Г.С. Свобода и эволюция / Г.С. Киселев // Вопросы философии. - 2005. - № 10. -С. 3-15.
2. Швырев В.С. Рациональность как ценность культуры: традиция современность / В.С. Швырев. - М.: Прогресс-Традиция, 2003 - С. 50.
3. Франк С.Л. Крушение кумиров / С.Л.
Коротко об авторе__________________________________
Урманцев Н.М., к. филос. н., доцент кафедры философии, социологии и педагогики, Башкирский государственный аграрный университет (БГАУ)
<кип af@mail.ru>
Франк. - М.: Правда, 1990. - С. 152.
4. Weiter W. Strukturen menschlichen Existenz. Grenzen heutigen Philosophierens. Ferdinand Schon-ingh, Paderborn, 1977. - S. 455.
5. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Книга для всех и не для кого. - СПб.: Аз бука, 2002. -С. 45.
_______________________________Briefly about author
Urmantsev N.M., Ph.D. (Philosophy), Assistant Professor of Philosophy, Sociology and Pedagogics Department, Bashkir State Agrarian University
Научные интересы: онтологическая неопределенность Scientific interests: ontological uncertainty
