CC BY
67
Жиндеева Е.А., Дергунова Н.А.
НЕОМИФОЛОГИЧЕСКИЕ ЧЕРТЫ ПОВЕСТВОВАНИЯ
Н. БАЙТОВА «СУД ПАРИСА»
Zhindeeva E.A., Dergunova N.A.
THE NEOMYTHOLOGICAL FEATURES OF THE NARRATION OF THE BOOK “JUDGMENT OF PARIS” BY N. BAYTOV
Ключевые слова: миф, неомифологизм, литературный процесс, реминисценции, мифологический сюжет, мотив, символика, циклическая модель времени, мифологический бриколаж.
Keywords: myth, neomythology, literary process, reminiscence, mythological plot, motive, symbols, cyclic model of time, mythological bricolage.
Аннотация
В статье определены неомифологические черты повествования Н. Байтова «Суд Париса». Авторами предложена концепция неомифологизма как особой системы соотношения и взаимоотражения культурно-исторических мифов и соответственно их проекции на художественное творчество отдельных представителей литературного процесса ХХ века.
Abstract
The article defines the neomythological features of the narration of the book “Judgment of Paris ” by N. Baytov. The authors proposed the concept of neomythology as a special system of correlation and mutual reflection of cultural and historical myths and their projections on the artistic creativity of individual representatives of the literary process of the twentieth century.
Согласно концепции, распространившейся как форма художественного мышления в ХХ веке, неомифологизм представляет собой особую систему соотношения и взаимоотражения культурно-исторических мифов и соответственно их проекцию на художественное творчество отдельных представителей литературного процесса ХХ века. Ориентированные на архаическую, классическую и бытовую мифологию, такие произведения обладают особыми признаками и чертами, к ним, на наш взгляд, следует отнести использование (воспроизведение, пересоздание) мифологических сюжетов, мотивов, символики, циклическую модель времени, мифологический бриколаж (основа которого, как правило, строится на коллаже цитат и реминисценций из существующих мифологических источников, в том числе и из фольклора).
В России неомифологизм стал одним из главных принципов прозы конца ХХ -начала ХХ1 вв. Писатели взяли ориентацию на переосмысление древнейших мифов, на отождествление мифологической ипостаси с реалиями сегодняшнего дня, на создание вариантов авторских мифов.
Современные мифы резко отличаются от античных, языческих, средневековых и др. Они характерны для XX века, для личности, порожденной этим веком и его историческими событиями. Анализируя подобные явления, Р. Барт утверждает, что «миф прочитывается как фактическая система, будучи в действительности всего лишь системой семиотической» [2; 47]; по его мнению, функция мифа - деформация действительности. В своей книге «Мифологии» он анализирует ряд современных мифов: бытовых,
идеологических, политических и прочих. По его мнению, бытие определенной личности как части той или иной группы под влиянием определенных исторических событий проявляется в качестве мифа. От исторического и личностного аспектов зависит, каким будет этот миф. Проиллюстрируем выдвинутые тезисы анализом основных мифологических черт одного из образцов современной русской литературы. Например, за
основу сюжета повести Н. Байтова «Суд Париса» с целью построения новой эстетической концепции взят древнегреческий миф о Парисе.
Главный герой повести Валерий Вениаминович, или В. В., как называет его автор, живет уединенно: жена давно умерла, дети где-то за границей. «Лет ему шестьдесят или немного больше. Если не знать, что у него двухкомнатная квартира, полностью превращенная в его кабинет, можно принять его за бомжа» [1; 16]. Из разговора В. В. с хозяевами магазина видно, что жизнью своей он доволен, менять в ней ничего не собирается. В монологе о мебели, произнесенном В. В., он словно облекает самого себя в «футляр» (свой маленький уединенный мирок) и существует вне современной жизни. Герой Байтова будто примеряет на себя литературные маски: то он Обломов («жилище становится частью тебя самого, оно облегает тебя привычно, комфортно.. .»[1; 18], то -щедринский премудрый пескарь («.меня называли мудрецом и философом», «.нужно же нажимать какие-то кнопки, а я не умею. Боюсь» [1; 42], то - сологубовский Передонов («.недотыкомка ... тоже обладает логикой, вполне отчетливой. она своя .внутренняя» [1; 37]. Обширное собрание типов и образов, вместившихся в В. В., не лишает героя цельности. Валерий Вениаминович - парадоксальный пример литературного персонажа, откровенно ассоциативного и на редкость органичного. Цельность этому герою придает «одна, но пламенная страсть» [1; 76] - нравственная и моральная позиция русского интеллигента с искренним стремлением сделать мир лучше. Так В. В., оказавшись «втянутым Судьбой. в жребий» [1; 44], говорит: «Странное ощущение, когда от тебя зависит судьба людей. никогда со мной такого не было. Вот она, власть, чем привлекательна, я понял: она позволяет человеку опускать тормоза и . предаваться этой страсти до конца. Что ж, приятно. Один раз можно испытать, для опыта. Но не больше»
[1; 45]. Валерий Вениаминович уверен: «Человек, привыкший властвовать, легко и повинуется. А если он хорошо адаптируется, ему и не надо изменять окружающих условий» [1; 45].
Писатель, проводя литературные параллели, подчеркивает, что суть человеческая, сам человек не меняются. Парис, присуждая яблоко Афродите, принимает решение, выгодное для себя. Его суд повлек за собой колоссальные бедствия многих народов. Всякое состязание «порождается завистью, самой губительной из всех страстей» [1; 69]. В. В. же присуждает «яблоко раздора» Владимиру по причине, на первый взгляд, странной: «За безмолвие и бесстрашие я вам присудил!» [1; 86]. Ни в первом случае (мифе), ни во втором (анализируемом художественном произведении) речи не идет о том, что является первоосновой любого суда - об истине. Ни в мифе, ни в повести Н. Байтова суд не был справедливым. Он принес лишь беду, и, прежде всего судьям. Байтовский герой знает, что вершит суд неправедный, руководствуясь симпатиями и настроением, но он старается не думать об этом, как и о том, что калечит судьбы других людей (и себе тоже: ведь Владимир-победитель не оставит в покое судью-жертву).
Многократно своеобразно переосмысленные классические мифологические детали (например, три богини - три компаньона, Гермес - Ирина Сергеевна, отшельник Парис -одинокий В. В.) перестают быть сосредоточением конфликта именно этого произведения. Прямая параллель с древнегреческим мифом позволяет писателю «вторгнуться» как герою в канву произведения. Н. Байтову не безразлично, что происходит с персонажами, с их внутренним миром, критериями оценки действительности, о чем свидетельствуют авторские характеристики и взаимохарактеристики героев.
Интересно, на наш взгляд, и сюжетное решение повествования. Официальная процедура присуждения приза в произведении не показана. Сам конкурс происходит быстро и неинтересно, ведь это всего лишь демонстрация закономерности происходящего. Все события, которые изменяют судьбы людей, остаются вне комментариев автора. Писатель как бы сворачивает вокруг главного героя время, помещая его в совершенно нетипичную для него жизненную ситуацию, где приходится
принимать решение, которое может кардинально изменить мгновенно жизнь. В. В. говорит: «Судьба, заставляет меня .вершить суд ... И как бы ты ни старался избежать воли Судьбы, тебе этого не удастся. Делай, что хочешь, прячься, убегай, но жизнь все равно поставит все на свои места. Вчерашний день существует, звучит, но его эхо должно быть учтено при записи нового звука. В старое помещение вносят новую мебель» [ 1; 66].
Композиционно повесть представляет собой монолог, своеобразную исповедь героя, оказавшегося перед выбором. Писатель показывает не столько то, почему В. В. такой, сколько идентифицирует его с поколением современных сороколетних, с неким большинством людей, которые поставлены перед выбором, от которого зависит само понимание справедливости. И сорокалетные, типичным представителем которых является В. В., оказываются не способными сделать выбор правильно. И ничто не может оказать на них воздействия, помочь им: ни Миф, ни Время, ни Судьба, которые автор прописывает в течение всего повествования с заглавной буквы.
Таким образом, используя известный мифологический мотив, Н. Байтов проецирует событийную его часть на сегодняшнее время, создавая в пределах узнаваемости свое мифологическое пространство и время сорокалетних.
Библиографический список
1. Байтов, Н. В. Суд Париса / Н. В. Байтов // Новый мир. - 2007. - № 10. - С. 5 - 87.
2. Барт, Р. Мифологии / Р. Барт. - М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996. - 374 с.
3. Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования / И. Р. Гальперин. - М.: Наука, 1991. - 381 с.
4. Гулыга, А. В. Миф как философская проблема / А. В. Гулыга. - М.: Наука, 2005. -
314 с.
5. Липовецкий, М. Н. Русский постмодернизм. Очерки исторической поэтики / М. Н. Липовецкий. - Екатеринбург: УрГПУ, 1997. - 284 с.
6. Марков, В. А. Литература и миф: проблема архетипов // ЬИо://а1суопе. ucoz.ru/ Ь1оа/2009-05-14-30
7. Мещерякова, М. И. Русская неомифологическая проза в круге детского и юношеского чтения второй половины ХХ века / М. И. Мещерякова // Новое Литературное Обозрение. - 2000. - № 12. - С. 17 - 24.
8. Осадченко, Ю. С. Введение в философию мифа / Ю. С. Осадченко, Л. В. Дмитриева. - М.: Изд. центр «Академия», 1994. - 176 с.
9. Пашинина, Д. П. Смыслы мифа: мифология в истории и культуре / Д. П. Пашинина // Сборник в честь 90-летия профессора М. И. Шахновича: сб. науч. ст. - СПб.: Издательство Санкт-Петербургского философского общества, 2001. - № 8. - С. 300.
10. Семенов А. И. Мифопоэтическое пространство в литературе ХХ века // http://esgaroth.narod.ru/artic1es/mifop.htm
11. Топоров, В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: исследования в области мифопоэтического / В. Н. Топоров. - М.: Прогресс, 1995. - 307 с.
12. Фрейденберг, О. М. Миф и литература древности / О. М. Фрейденберг. - М.: Наука, 2008. - 210 с.
13. Элиаде, М. Аспекты мифа / М. Элиаде. - М.: Академический проект, 2006. - 224 с.
