CC BY
93
УДК 81'42
К. В. Паргина
Неология современной медиаречи
В контексте актуальных проблем медиалингвистики исследуются особенности и причины использования интернациональной специальной лексики в современном русском языке. Одной из главных особенностей функционирования лексики считаются процессы десемантизации. Особое внимание уделяется анализу семантических несоответствий медиаречи, неологизмам, лексике и фонетике русского языка.
We research peculiar features and causes of using international special vocabulary in the modern Russian language in the context of topical problems of media linguistics. Desemantization is considered to be one of the key specific characteristics of vocabulary functioning. Special attention is paid to the analysis of semantic discrepancies in media text, neologisms, Russian vocabulary and phonetics.
Ключевые слова: неологизмы, медиатекст, частотность, заимствования, десеман-тизация, иноязычная лексика, лексико-семантические новации, семантические несоответствия.
Key words: neologisms, media text, frequency, borrowed words, desemantization, foreign words, lexical and semantic novations, semantic discrepancies.
Медиалингвистика - раздел современного языкознания, переживающий в течение последнего десятилетия эпоху интенсивного развития. Своеобразный медиалингвистический бум обусловлен прежде всего особой влиятельностью медиаречи, представляющей целую систему исследовательских тем и перспектив, ключевые из которых, безусловно, связаны с лексикой и семантикой. Активизация интереса, обращенного к медийному дискурсу, логично и естественно приводит к обострению внимания к лексико-семантическим новациям, в первую очередь, к речевой адаптации иноязычных слов и выражений как к наиболее значимым неологическим явлениям [1, с. 11].
Но несмотря на данные обстоятельства, до сих пор сохраняется актуальность высказывания одного из крупнейших современных специалистов по внешним лексическим заимствованиям Л. П. Крысина, почти тридцать лет назад заявившего, что «в современной лингвистической литературе вопросы заимствования иноязычных слов <...> не получили сколько-нибудь удовлетворительного разрешения» [3, с. 3]. С полной ответственностью можно утверждать, что только в последние годы изучение функционирования иноязычной лексики в медийном пространстве сдвинулось с мертвой точки. В результате, в отличие от 1990-х, сам процесс заимствования перестал осознаваться и оцениваться специалистами как необратимо трагический. Например, в 1994 году вышла монография А. В. Дуличенко, автор которой констатировал победу «интеррусского диалекта» над русским ли-
тературным языком [2]. Немного раньше, в 1990 году, писатель В. Распутин, предлагая метафорически выраженную резкую оценку тогдашней речевой ситуации, в одном из выступлений восклицал: «Во что превращается наш могучий, великий, «свободный» русский язык! Какой он, к дьяволу, «свободный», если мы позволили понатаскать в него столько всяких «консенсусов», что какой-нибудь Сидоров Иван Петрович из сибирской деревни, сидя перед телевизором и мучительно вслушиваясь, готов принять их за нечленоразделие иного органа звуков, ловко замаскированное шевелением губ под умную речь» [6, с. 494]. К 1997 году накал страстей уже угасает. Интонация высказываний того же Распутина меняется: «<...> по какой такой нужде вместо привычного «продления» взяли и приучили мы себя к «пролонгации», а вместо «состава» - к «контингенту», окопавшемуся до «контингентированного» и «контингентиро-ваться»? Красивей они звучат, больше дают, глубже пашут?» [5, с. 221 -222].
Сегодня данная проблема обсуждается более взвешенно и дифференцированно. Теперь мало кто оспаривает объективную необходимость использования новой для большинства носителей русского языка интернациональной специальной лексики в деловой прессе, присутствие экономической или научно-технической терминологии на страницах «нишевых» изданий или в Интернете. Например, так выглядят заголовки только в одном номере еженедельника «Коммерсантъ» (27.11.2010), который относится специалистами к «качественным» изданиям: «Арбитраж воздал должное главному по долгам», «МФК свернул «Капитал тур», «Инфляция добралась до ее творцов», «Рафаэль Надаль повторил Wimbledon», «В Москве покушались дважды на руководителей автосалонов» и т.д. (курсив здесь и далее наш. - К.П.).
Трагический пафос дискуссий о состоянии лексической системы современного русского языка снимается, как представляется, несколькими обстоятельствами. Важнейшее из них - сам язык не только продолжает, но и усиливает сопротивление чрезмерной интенсификации процесса внешних заимствований. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить список новых слов, приведенный А. М. Селищевым в недавно переизданной работе «Русский язык в революционную эпоху» (1928). Устаревших ныне революционных неологизмов достаточное количество: дауэсизация, лаборизация, фордизация, лимитрофы, флуктуация и т.д. Значения этих слов забыты напрочь, данные лексические единицы исключены из современных толковых словарей. Или еще один пример: в уже упоминавшейся работе Л.П. Крысина приводится словарь наиболее употребительных в конце 1960-х иноязычных слов - всего около 300. В этот список вошли такие существительные, как бантустан, гарманже, кавас, клансмен, манганелло, мачетеро, или глаголы вроде брюскировать и т.п. В новом десятилетии двадцать первого века практически невозможно найти
носителя русского языка, который бы без труда смог объяснить значение этих неологизмов, появившихся полвека назад. Время отбраковало около двадцати процентов слов из словника, созданного Л. П. Крысиным. В недавнем прошлом журналисты потратили немало сил на внедрение в сознание массового читателя таких существительных как гэмблинг (игровой бизнес), киднэпинг (похищение детей с целью получения выкупа). Но их усилия также оказались тщетными. Чуть более повезло только существительному омбудсмен, которое иногда все же употребляется в телеречи. Хотя и эта номинация уполномоченного по правам человека, несмотря на титанические усилия телекомментаторов и телерепортеров, так и не перешагнула пределов пассивного словарного запаса.
Можно предположить, что активно функционирующие в интернет-пространстве неологизмы адвертайзинг, аутсорсинг, блюровать, интрузивный, лоджик лайн, саспенс, фраг, энтертеймент, эвент, экшн, франчайзинг постигнет та же участь, в первую очередь, в силу несоответствия данных лексических единиц фонетической системе русского языка.
Наиболее интересный способ самозащиты лексической системы от неологических излишеств зафиксировал Л. П. Крысин в статье, опубликованной в коллективной монографии «Русский язык в конце двадцатого столетия» (1996), где он обратил внимание на разницу в значении иноязычных слов, заимствованных в относительно недавнее время, и их русских соответствий. С точки зрения авторитетного специалиста, эта разница достаточно очевидно проявляется в структуре стилистического значения или в ограничениях по сфере использования неологизмов, которые возникли в современном русском языке в результате заимствования и входят в активный словарный запас благодаря их активному использованию в медиаречи прежде всего. В современной речевой практике примеров, свидетельствующих о продолжении функционирования достаточно отлаженного механизма освоения заимствований, немало. Общеизвестно, что в «Толковом словаре современного русского языка», изданном в Оксфордском университете в 1994 году, некоторые современные неологизмы толкуются через уже вошедшие в словарный запас среднестатистического носителя русского языка синонимы: канистра - жестяная коробка; кабинет - политический кабинет или застекленный книжный шкаф; вельвет - бархат; летальный - смертоносный; апробация - одобрение; иллюминация - освещение; грим - сажа, грязь; диван - тахта; дисплей - показ, демонстрация; диаграмма - чертеж, схема; деградация - унижение; слоган - лозунг; куратор - хранитель в музее; рефрен - припев; вена - жилка; регион - область и т. д. (всего около 2000 примеров).
Но даже Интернет-сообщество иронизирует по поводу такого рода соответствий, потому что очевидно, что любой носитель языка объяснит семантические различия в данных синонимических парах. «Живая» медийная речь такого рода разницу не просто демонстрирует, но и исполь-
зует в коммуникативных целях. Так, 12.11.2010 на канале «СТО» в блоке культурных новостей прошел сюжет о ставшем традиционным смотре-конкурсе отечественных балетных школ, организованном Михайловским театром в Санкт-Петербурге. В финальной части сюжета корреспондент заметил: «Таинственный меценат из Японии, в отличие от спонсоров, не требовал упоминания своего имени, процентов с будущих дивидендов балетных звезд, предпочел остаться в тени».
Еще один пример связан с номинацией популярного в последнее время особого формата публичной дискуссии специалистов на заданную тему, видимо, источником своим имеющий успевшие стать привычными брифинги крупных государственных чиновников или политических деятелей в связи с какими-либо значительными событиями. Этот формат предполагает лидирующее положение выполняющего специфические функции и обладающего особым статусом ведущего, которого все чаще называют модератором: «Я как модератор этой дискуссии обещаю, что данные установки будут поддержаны...» (13.12.2010. Канал «24 часа», реплика А. Дворковича).
Очевидно, что ни одна из приведенных пар синонимов не представляет собой лексические дублеты. Эти семантические синонимы не могут быть использованы в русских текстах в абсолютно идентичных контекстах. Следовательно, данные примеры показывают, как в современной речи происходит достаточно сложный процесс присвоения, освоения, адаптации чужого слова. О правомерности, позитивности, положительных последствиях данного процесса филологи, писатели, публицисты начали размышлять достаточно активно еще в начале прошлого века. И очень часто эти размышления не имели специального характера, как в случае с популярной документальной эпопеей С. Федорченко о Первой мировой войне «Народ на войне». В текст этого произведения был введен такой разговор автора с солдатами: «Надо новых слов не стыдиться. Пока они тепленькие, свежие, в дугу согнуть можно - себе на потребу». Классические способы самозащиты русского языка сохраняют значительность до сих пор, в первую очередь потому, что и сегодня сохраняется главное препятствие на пути превращения русского языка в интеръяз - отсутствие ситуации двуязычия.
Но все-таки серьезная опасность в доминировании неологии заимствований имеется. Это связано с теми экстралингвистическими факторами, которые превращаются в значительную преграду для бесперебойного функционирования защитных механизмов. Один из такого типа факторов -речевая мода. Усиление влияния языковой моды, которая с невероятной интенсивностью транслируется и активнейшим образом поддерживается масс-медиа, затрудняет взвешенный подход к проблеме заимствованных неологизмов. Сегодня могущество языковой моды угрожает традиционной иерархии причин включения иноязычных слов и варваризмов в русскую речь. Если раньше на первом месте были причины собственно языковые и
из экстралингвистических - социальные, то теперь первостепенными стали психологические и даже эстетические. Макароническая речь, как и в эпоху Д. И. Фонвизина (вспомним комедию классика «Бригадир», созданную во второй половине восемнадцатого века, и горький афоризм знаменитого комедиографа: «Славны бубны за горами - вот прямая истина»), воспринимается многими как знак приобщенности к престижным западным ценностям, как символ принадлежности к элитарной культуре.
Еще один, не менее значительный, фактор, определяющий интенсивность неологических тенденций в современной русской речи, - формирующаяся в последнее время в медийной сфере эффективная система внедрения в языковое сознание личности новых слов. Ряд массовых изданий уже в течение десятилетий прибегает к публикации колонок-словников для бизнесменов и компьютерщиков, содержание которых -толкование значений специальных неологизмов («Аргументы и факты», «Общая газета», «Биржевые ведомости» и др.). Большинство журналистов владеют традиционной системой речевых приемов, с помощью которых вводятся новые слова, чаще всего варваризмы (В. Коротич, «Огонек», № 45, 2009: «Выбор промоутера - человека, который будет вести переговоры, организовывать тренировки, бои, спарринги, - один из самых важных в боксе»).
В последнее время появились основания для того, чтобы надежды на нейтрализацию негативного влияния всех названных факторов, определяющих процессы неологизации в современной медиаречи, состояние языковой системы, реализовались. Во-первых, позитивные тенденции связаны с возникновением такой речеведческой дисциплины, как «лингвистическая экология», в основание которой положены идеи и исследования А. П. Сковородникова [6]. Во-вторых, внушает определенный оптимизм возвращение под давлением научно-педагогического сообщества общественного внимания к Закону о языке, призванному защитить русскую речь от засилья такого типа неологизации, как жаргонизация, легализация табуированной лексики, абсолютная либерализация внешних заимствований.
Список литературы
1. Алаторцева С. И. Русская неология и неография. (Современное состояние и перспективы). - СПб., 1998.
2. Дуличенко А. Д. Русский язык конца XX столетия. - Мип^еп, 1994.
3. Крысин Л. П. Иноязычные слова в современном русском языке. - М.,1968.
4. Распутин В. Г. Россия уходит у нас из-под ног. Выступление на VII съезде писателей России // Распутин В.Г. В поисках берега. - Иркутск, 2007. - С. 217-224.
5. Распутин В. Г. Вопросы, вопросы... // Распутин В. Г. В поисках берега. - Иркутск, 2007. - С. 477 - 500.
6. Сковородников А. П. Лингвистическая экология: проблемы становления // Филологические науки. - 1996. - № 2. - С. 42 - 49.
