CC BY
110Terra incognita
Неолиберальный глобализм как фактор внутриэкономической трансформации США
© Кочегуров Д. А.
© Kochegurov D.
Неолиберальный глобализм как фактор внутриэкономической трансформации США Neoliberal globalizm as the factor of intraeconomic transformation of the USA
Аннотация. Рассмотрены экономические итоги эпохи неолиберализма для США. Выявлены факторы внутри-экономической трансформации США в процессе неолиберальной глобализации, позитивные и негативные последствия неолиберальной глобализации с позиции национальных интересов США. Внимание уделено анализу предстоящих изменений неолиберального порядка при Д. Трампе, а также основных положений его торгово-экономической политики. Дана оценка нового внешнеэкономического курса, предполагающего внесение изменений в глобальный неолиберальный проект с опорой на национальные интересы.
Annotation. The article considers the results of the era of neoliberalism for the USA with an emphasis on the economic component. The author identifies and carries out in detail the factors of internal economic transformation of the USA in the process of neoliberal globalization, positive and negative effects of neoliberal globalization from the standpoint of US national interests. Special attention is paid to the analysis of forthcoming changes in the neoliberal order under D. Trump, as well as the main provisions at the heart of his trade and economic policy. New foreign economic course, which implies changes in the global neoliberal project with reliance on the national interests, is assessed.
Ключевые слова. Внешняя торговля, Д. Трамп, национальная экономика, неолиберализм, неолиберальная глобализация, неолиберальный мировой порядок, рост ВВП, транснациональные корпорации, финансовая и промышленная экономика, экономическая политика.
Key words. Foreign trade, D. Trump, national economy, Neoliberalism, neoliberal globalization, neoliberal world order, GDP growth, transnational corporations, financial and industrial economics, economic policy.
Завершение эпохи неолиберализма
Переход в конце ХХ в. к неолиберальному консенсусу с его единым идеологическим и ценностным набором — один из ключевых моментов современной истории. Но сейчас 40-летний период абсолютного доминирования неолиберализма подходит к концу. Символично, что этот процесс наиболее очевиден в стране, инициировавшей на рубеже 1970—1980-х гг. распространение неолиберальных принципов, а развивающиеся страны в это время продолжают их придерживаться.
В настоящее время наблюдается не закат неолиберального миропорядка, а достижение им своего апогея. И если мировая система действительно находится в точке бифуркации, то контуры новой, шестой общественно-экономической формации (посткапитализма), где нет места
КОЧЕГУРОВ Дмитрий Александрович — учебный ассистент аспирантской школы по политическим наукам НИУ ВШЭ (г. Москва).
неолиберальной парадигме, пока не вырисовываются. Автор модели посткапитализма — радикальный социал-демократ П. Мейсон объяснил, что он возможен в силу трех изменений, произошедших в сфере информационных технологий: уменьшения потребности в физическом труде с размыванием границы между работой и свободным временем; подрыва способности рынка правильно формировать цены ввиду информационной переполненности; стихийного роста совместного производства, не отвечающего требованиям рынка и управленческой иерархии [34].
Как заметил Дж. Айкенберри, традиционные критики существующего миропорядка не принимают во внимание объективную реальность: несмотря на изменение роли США в глобальной системе, либеральный международный порядок по-прежнему жив [1; 31]. Борьба ведется вовсе не относительно его фундаментальных принципов. Китай и другие набирающие мощь державы отнюдь не оспаривают основополагающие правила и принципы либерального мироустройства, а лишь хотят получить больше власти в его рамках. Их экономические успехи и возросшее политическое влияние обусловлены утверждением и сохранением неолиберального капитализма в качестве универсальной общественно-экономической формации. Их международно ориентированные элиты включаются в борьбу за неолиберальные принципы, которые гарантировали их странам экономический рост на протяжении нескольких десятилетий. Для них неолиберальный миропорядок — глобальный политический клуб, предоставляющий своим членам инструменты развития. Развивающиеся государства не признают альтернатив неолиберального миропорядка и заинтересованы в его сохранении. Без следования ценностям свободной торговли и либерализации капиталовложений, без инвестиций и технологий Запада подъем стран — членов БРИКС и других стран вне ядра капиталистической мир-системы шел бы медленнее.
Однако неолиберальный миропорядок породил серьезные проблемы, прежде всего для стран Запада, включая США. Политический триумф американского националиста Д. Трампа и успех умеренно левого социал-демократа Б. Сандерса обозначают конец политико-идеологического цикла, запущенного при Р. Рейгане. Растущая обеспокоенность американцев вызвана пессимизмом в отношении будущего неолиберального глобализма. При всех своих достоинствах неолиберальная модель стала фактором обострения социально-экономических противоречий в США, что связано с растущим неравенством и возрождением национализма в качестве ответа на провалившуюся и опасную для национальной идентичности политику мультикультурализма.
В результате в мире сложилась парадоксальная ситуация. Некогда присягнув прозападным институтам глобального управления, развивающиеся страны набрали определенную мощь и поставили перед собой цель самим стать глобальными лидерами. Их дальнейшее развитие вызывает рост протекционизма и усиление меркантилистской политики со стороны государств — инициаторов глобализации, которые столкнулись с потерей рабочих мест и рынков сбыта, что грозит их внутренней безопасности и стабильности. На Западе начинают признавать, что два президентских срока Б. Обамы были последним вздохом неолиберализ-
ма, и все чаще звучат идеи о перестройке и корректировке неолиберальной глобализации. Д. Трамп стал выразителем этих идей. Его президентство подводит черту под эпохой доминирования неолиберализма как экономической идеологии.
Три периода развития американского либерализма: классический либерализм, социальный либерализм и неолиберализм
Социальный либерализм сформировал в 1930-е гг. основу «Нового курса» Ф. Рузвельта. Его корни уходят в классический либерализм, но он признает, что, хотя капиталистическая экономика во многом саморегулируется через действие рыночных сил, в целом она должна находиться под контролем государства и общества [33]. Американский истеблишмент на время признал необходимость государственного вмешательства в экономику и важность социального обеспечения. Социальный либерализм сбалансировал индивидуальные и общественные интересы, обогатив либерализм прогрессивными социал-демократическими идеями.
Неолиберализм получил широкое распространение в конце 1970-х гг. в связи с переходом к политике экономического либерализма и монетаризма. К тому моменту социальный либерализм начал сдавать свои позиции, т. к. тридцатилетие экономического роста завершилось, крупные ТНК устали от чрезмерного вмешательства государства в экономику, росли инфляция и безработица (стагфляция). Самое главное — деградировала недостроенная в США модель государства всеобщего благосостояния.
В результате утверждения в США новой политэкономической модели состоялся возврат к старым идеям в политической и общественной жизни. Неолиберализм оказался близок к корпоративизму, т. к. главными механизмами неолиберального глобализма стали финансово-экономические организации, ТНК, фондовые биржи и другие глобальные рыночные институты стран «большой семерки». Сложилась корпорато-кратия, в рамках которой власть де-факто принадлежит корпорациям и осуществляется ими через выборных представителей. На ключевых постах в правительстве США стоят люди, аффилированные с бизнесом. Сращивание государства и ТНК возродило в США господство крупного капитала. Государство минимизировало свое вмешательство в социально-экономические процессы, сконцентрировавшись на благоприятном для рынка климате в секторе услуг, а не на обеспечении социальных функций.
В неолиберальную экономическую парадигму вошли такие базовые элементы, как свободный рынок, низкое налогообложение, невмешательство государства в экономику, неприкосновенность частной собственности, всеобщее юридическое равенство, свобода предпринимательства. Сущность новой идеологии зафиксировали в «Вашингтонском консенсусе» — сформулированном в 1989 г. типе макроэкономической политики, направленной на усиление роли рынка и снижение роли госсектора. Комплекс рекомендаций для стран Латинской Америки явился
стержневой установкой Белого дома и во внутренних делах, и в глобальной политике.
Неолиберализм стал идеологией глобализации. Ее главные движущие факторы — научно-технический прогресс, государственная политика либерализации международных экономических отношений, деятельность ТНК за рубежом [12; 13]. Понятие глобализации оказалось удобным с точки зрения представления наступления неолиберализма как безальтернативного и всеохватывающего процесса распространения рыночной экономики в международном масштабе и либеральных идей на все сферы жизни общества. Глобализация создавала глобальную экономику, выгодную на тот момент США, а неолиберализм, став господствующей идеологией, позволял вовлекать все новые страны в орбиту американского влияния. На время неолиберальный глобализм оказался сильнее концепции национального государства Н. Макиавелли, Ж. Бо-дена, Дж. Гоббса.
Одним из первых плацдармов для масштабных экономических экспериментов стала страна с самым высоким местом в рейтинге ИРЧП в своем регионе — Чили. Была сформирована группа экономистов, учившихся до этого в Чикаго под руководством одного из авторов неолиберализма М. Фридмана. Практически в лабораторных условиях благодаря А. Пиночету чикагская школа обрела свой шанс на реализацию своих идей. «Чилийское экономическое чудо» послужило убедительным доказательством востребованности неолиберальных идей. Рыночные реформы проводил и получивший английское образование лидер Сингапура Ли Куан Ю.
В США федеральное правительство начало осуществлять неолиберальную политику с конца 1970-х гг. при Дж. Картере. Поворотным моментом в популяризации неолиберального учения стал приход к власти неоконсерваторов, которые выступили за частичный демонтаж прежней системы с переосмыслением роли государства. Рейганомика, или «экономика, ориентированная на предложение», сводилась к снижению налогов, темпов инфляции, масштабов госрегулирования экономики и, соответственно, госрасходов. Основным пунктом экономии стали социальные программы. В страну вернулись деловая активность и экономический подъем, в нее хлынул поток инвестиций и технологий. Оборотной стороной новой неолиберальной политики стало увеличение дефицита бюджета и госдолга.
Наибольшего успеха в построении эффективной и процветающей неолиберальной экономики США достигли при Б. Клинтоне, впервые со времен Кеннеди победившем на выборах во многих традиционно республиканских штатах. Среди его успехов — достижение баланса, а затем и профицита в федеральном бюджете впервые с 1971 г. с запланированным погашением госдолга; одновременное снижение безработицы и инфляции вопреки прогнозам; исторически беспрецедентный бум на фондовом рынке [41]. Администрация Б. Клинтона представила это как продукт нового направления в экономической политике. Сам Б. Клинтон назвал его «третьим путем» для правительства, которое становится «маленьким», менее бюрократизированным, финансово дисциплини-
рованным и сосредоточенным на производстве новых идей в информационном веке [48].
На деле курс Б. Клинтона представлял собой традиционную правоцентристскую повестку времен Д. Эйзенхауэра, запомнившихся бурным ростом государственно-монополистического капитализма и минимальными правительственными издержками при решении социальных проблем. Клинтоновская эпоха отметилась повсеместным сокращением госрасходов, безоговорочным энтузиазмом в отношении зон свободной торговли (ЗСТ), политикой дерегулирования финансовых рынков и непоследовательными усилиями по урегулированию рынка труда. Рост ВВП был обусловлен взлетом инвестиций бизнеса в основной капитал и жилищное строительство и потребительским бумом (особенно в конце 1990-х гг., когда потребительские расходы росли быстрее, чем ВВП). В то же время наблюдались стагнация госсектора и дефицит торгового баланса.
Таким образом, неолиберальная перестройка (на фоне разрушения Советского Союза) способствовала необычайно длительному циклическому росту с высоким уровнем производительности труда и низкими показателями инфляции и безработицы. Политика Б. Клинтона отразила общий консенсус в Вашингтоне, и этот президент олицетворяет историю успеха неолиберализма. В рейтинге американского кабельного телеканала C-SPAN по показателю экономической эффективности Б. Клинтон занял 3-е место, уступив лишь Дж. Вашингтону и А. Линкольну [25]. Династия Бушей получила достаточно низкие оценки по этому критерию (21-е и 36-е места), сильно уступив Б. Обаме (8-е место). По данным Pew Research Center, лучшими президентами, правившими при их жизни, подавляющее большинство американцев назвали Б. Обаму, Б. Клинтона и Р. Рейгана [39].
«Первые десятилетия XXI века стали для США периодом обострения многих сложных макроэкономических проблем и одновременно проверкой на эффективность действующей в стране социально-экономической модели» [14]. Приняв страну в момент сильнейшего после Великой депрессии кризиса, Б. Обама пошел на кратковременное обращение к кейнсианским рецептам при изменении финансового регулирования: в 2010 г. был принят Закон о реформировании Уолл-стрит и защите потребителей Додда—Франка. В том же году Б. Обама выполнил одно из своих ключевых предвыборных обещаний, добившись принятия Закона о защите пациентов и доступном здравоохранении, или Obamacare, — первой с 1965 г. масштабной реформы здравоохранения. Но многие избиратели сочли, что программа всеобщего медицинского страхования вызвала необоснованный рост расходов. При Б. Обаме социальные расходы бюджета составили более 60%. Социальную реформу не поддержал ни один республиканец.
Б. Обама вывел страну из кризиса и создал предпосылки для возвращения приемлемых среднегодовых темпов роста. Самый продолжительный после войны период экономического роста — во многом его заслуга. Как подчеркнул Д. Суслов, «он пришел в 2009 году на апогее финансового кризиса, и в очень короткие сроки ему удалось уменьшить безработицу и сократить дефицит государственного бюджета» [3]. Его
достижения обеспечили достаточно высокий рейтинг одобрения (58%) в преддверии окончания президентского срока [35].
Д. Трамп также внес свой вклад в экономический рост, проведя крупнейшую реформу налогообложения. Устойчивость высоких макроэкономических показателей во многом обеспечена его национально ориентированной политикой.
В экономической плоскости президентские выборы 2016 г. подвели черту под периодом чистого неолиберализма в США, разделив выразителей интересов финансового и промышленного капитала. В США уже давно ведется серьезная дискуссия по вопросу новой концепции общественно-экономического уклада, т. к., хотя неолиберальный глобализм себя пока не исчерпал, дальнейшее его сохранение в привычных формах невыгодно для развитых стран. Либералы, воспринимающие принципы «невидимая рука рынка» и «государство — ночной сторож» буквально, выступают за сохранение привычного порядка. Им противостоят сторонники умеренного подхода, выступающие за возвращение государства к выполнению функций основного регулятора в экономике и социальной сфере [18]. Победа Д. Трампа была обусловлена фундаментальными изменениями глобальной экономики: полное господство спекулятивного капитала вызвало реакцию [20].
Экономическая политика Д. Трампа, как и во времена Р. Рейгана, нацелена на стимулирование предложения. М. Фридман, оказавший огромное влияние на неолиберальную политэкономическую философию, полагал, что любое сокращение налогов следует поддерживать, поскольку граждане всегда тратят деньги эффективнее правительства [6; 10]. Если учесть, что после ипотечного кризиса доходы населения в основном не росли, а у значительной его части даже снижались, налоговая реформа Д. Трампа помогает увеличить совокупный спрос и экономический результат тем, что оставляет в распоряжении населения больше средств, повышая тем самым спрос на товары и услуги.
Есть и принципиальные отличия, которые превращают политику Д. Трампа, сохраняющую большинство элементов неолиберализма, в нечто новое с учетом укрепления развивающихся экономик полупериферии. Для высокоразвитых постиндустриальных стран (и в первую очередь США) недостатки «классической» неолиберальной системы заключаются в перераспределении доходов в пользу высших классов с ухудшением положения нижней прослойки среднего класса и деиндустриализации ядра капиталистической системы при примате финансового капитала.
После ипотечного кризиса в США заговорили о необходимости подчинить финансовый капитал интересам общества [36]. Д. Трамп пришел во власть с целью скорректировать ставшую проблематичной для США глобализацию, не разрушая основ неолиберального глобализма. Его национально ориентированная экономическая политика — «первая ласточка» грядущей перестройки мировой политэкономической системы с учетом изменений внутри США и на международной арене. В основу мировоззрения Трампа легло чисто джексонианское убеждение, что США извлекли меньшую пользу от глобального либерального миропо-
рядка, чем остальные. Продвигавшиеся Соединенными Штатами международные организации, соглашения по безопасности и либерализации торговли принесли больше пользы другим странам и представителям глобалистской элиты, чем простым американцам [43].
Негативная реакция американского общества на глобализацию выходит далеко за рамки самого феномена Трампа: его президентство является симптомом, а не причиной [37]. При том, что конкретные методы Д. Трампа многими осуждаются, избиратели и политики одобряют его конечные цели [42]. Его избрание было обусловлено во многом экономическим фактором — несовершенной неолиберальной политикой, игнорирующей положение самых уязвимых граждан: бедных и части рабочего класса. С точки зрения многих в Америке неолиберальная глобализация должна быть в корне переориентирована на национально ориентированную экономическую политику. Современную доктрину протекционизма, реиндустриализации и участия государства в экономике А. Лосев назвал неомеркантилизмом [7].
Выгоды и недостатки «классической» глобализации для США: источники идейной поддержки неолиберального глобализма и политики Д. Трампа
За неполных 40 лет США извлекли максимальную выгоду от неолиберальной глобализации. Как правило, чем более мощной и диверсифицированной является экономика, тем больше преимуществ она имеет от экономической глобализации. В США окончательно сформировалась высокоразвитая постиндустриальная экономика знаний, в основе которой — сектор услуг, а значительная часть общества, как и предвосхищал К. Маркс, посвящает себя свободной, творческой деятельности. Промышленное производство было выведено за пределы страны, что позволило снизить производственные издержки. При этом, несмотря на аутсорсинг и ставку на качественные, а не на количественные показатели, в 1990-е гг. средние темпы роста ВВП превышали 3% в год.
О лидерстве США в мировом хозяйстве свидетельствуют главные макроэкономические показатели. На конец 2019 г. США занимают 1-е место по объему номинального ВВП (21,439 трлн долларов), заметно опережая Китай (14,140 трлн долларов) [49]. Значительную долю в экономике США занимает сектор услуг — около 80%. Однако неверно считать, что американская экономика потеряла свою обрабатывающую промышленность, уступив ее развивающимся экономикам: США сохраняют крупнейшую в мире обрабатывающую промышленность, на которую приходится 21% мирового производства и 40% всех высокотехнологичных отраслей [12]. В новом международном разделении труда США концентрируются на разработке и производстве инновационных и высокотехнологичных наукоемких товаров и услуг, оставляя массовое производство менее развитым странам.
По итогам 2019 г. США выступали третьим экспортером (2,5 трлн долларов) и крупнейшим импортером мира (3,1 трлн долларов) [16].
Доля внешней торговли в их ВВП в 2014 г. достигла рекордного уровня (более 30%). За 1990—2014 гг. американский экспорт вырос более чем в 4,4 раза — с 535,2 млрд до 2,3 трлн долларов. Это обеспечило 30% прироста экономики.
США стали ведущим рынком инвестиций и технологий. В 2013 г. иностранные активы в США (30,8 трлн долларов) превысили американские активы за рубежом (24,6 трлн) на 6,2 трлн долларов [12]. США больше инвестируют в зарубежные проекты, чем вкладываются в собственную экономику. Неолиберализм обеспечил наилучшие условия для накопления и концентрации капитала. Благодаря своей центральной регулирующей роли США в состоянии направлять денежно-кредитные и ва-лютно-финансовые потоки, а также накапливать ресурсы в результате оттока капитала из разных стран и тем самым потреблять больше, чем производить.
По итогам 2019 г. по ВВП на душу населения США занимают 7-е место в мире (65,111 долларов) [49]. По такому интегральному индикатору, как Индекс человеческого развития, они находятся на 15-м месте, в то время как Китай делит 85-ю строчку с Эквадором [30]. Аналитики издания MarketWatch по такому ключевому показателю эффективности общественного производства, как производительность труда, отвели США 6-е место (33,7 долл./час) по итогам 2017 г. США — самая продуктивная англоговорящая страна [4]. Научно-техническое развитие (НТР) — одно из конкурентных преимуществ США, важнейший ресурс, обеспечивающий доминирование в мировой экономике на годы вперед. Занимая 3-е место в рейтинге «Global Innovation Index 2019» [27], США — безусловный лидер по абсолютной величине расходов на НИОКР: 553 млрд долларов в 2018 г. при доле в ВВП — 2,84% [44].
Важнейший фактор лидерства США — их военный потенциал, во многом обусловленный огромными военными расходами. В 2018 г. они составили 649 млрд долларов (доля в мире — 36%, доля в ВВП — 3,2%) [47]. Значительная часть расходов направляется в наиболее высокотехнологичные отрасли промышленности для развития ВПК и проведения НИОКР. При составлении рейтинга самых сильных армий в 2019 г. аналитическая компания Global Firepower традиционно отдала США 1-е место [45].
Суммируя, можно отметить целый ряд позитивных последствий глобализации для экономики США, занимающей центральное место в мировом хозяйстве. Дешевый импорт сдерживает инфляцию и способствует росту доходов, повышению потребительского спроса и росту экономики; открытость последней способствует притоку факторов производства; вывоз капитала за рубеж создает более благоприятные условия для функционирования американских ТНК, чем повышает их норму прибыли, улучшает конкурентные преимущества и способствует укреплению экономики [12].
Отдельного внимания заслуживают успехи американских ТНК, ведь к трем главным движущим факторам экономической глобализации, наряду с научно-техническим прогрессом (НТП) и государственной экономической политикой, направленной на либерализацию международных экономических отношений, можно отнести международную
деятельность ТНК. Американские ТНК доминируют среди крупнейших мировых ТНК и определяют баланс между прямыми американскими инвестициями за рубеж и иностранными инвестициями в США в пользу первых. В список Global 2000 на 2019 г. вошло 575 американских ТНК [28]. Крупнейшие мировые компании оцениваются по четырем показателям: выручке, чистой прибыли, активам и рыночной капитализации. В рейтинге наиболее дорогих мировых брендов «World's Most Valuable Brands» восемь из первых десяти — американские [17]. В рейтинге наиболее высоко оцененных мировых компаний «World's Most Admired Companies» 42 из 50 — американские [50]. В рейтинг Fortune Global 500 (на основе выручки компаний) входят 121 американская компания, лидирует Walmart [26].
Вместе с тем глобализация принесла США не только выгоды, но и проблемы.
Прежде всего, американцы пострадали из-за потерь рабочих мест вследствие перевода производств за рубеж и увеличения масштабов дешевого импорта, а также снижения ставок зарплаты [21]. Ответную реакцию на это социологи назвали «низовым глобализмом» [23]. Д. Ро-дрик указал на неустранимое противоречие: невозможно одновременно иметь демократию, национальное государство и экономическую глобализацию; когда социальные механизмы демократии неизбежно сталкиваются с требованиями глобализации, на первый план должны выходить национальные интересы [9]. Это противоречие сработало в 2016 г., когда президентские выборы стали проявлением неудовлетворенности итогами неолиберальной глобализации. В книге «Капитал в XXI веке» Т. Пикетти привел данные, подтверждающие, что имущественное расслоение в США достигло уровня 1914 г., когда 1% населения контролировал 90% национального богатства [8]. По оценке Д. Тренина, «это общество все отчетливее делится на тех, для кого глобализация экономики и быстрый технологический прогресс означают колоссальное расширение возможностей, и тех, кто в результате тех же изменений оказывается в проигрыше» [14].
Неолиберализм породил значительные разрывы между богатыми и бедными внутри стран и по всему миру с явными победителями и проигравшими. В этом кроется социально-экономическая основа растущего неравенства. Доходы «синих воротничков» в США снизились по сравнению с предыдущим поколением, хотя смыслом знаменитой американской мечты всегда был рост благосостояния каждого нового поколения по сравнению с предыдущим. Торгово-экономическая повестка неолиберальных глобалистов противоречит интересам рабочего класса, чем и воспользовался Д. Трамп, учтя требование избирателей о проведении более националистической политики. Как оценил Дж. Стиглиц, «безработица является самым страшным провалом рынка, а неравенство достигло той стадии, на которой оно перестало быть эффективным, но превратилось в серьезную помеху для развития» [11].
Конечно, американское правительство принимает меры по минимизации негативных последствий глобализации. Однако стандартные советы обеспечить адекватную компенсацию через профессиональную
переподготовку и переоснащение на практике труднодостижимы. Б. Обама обещал решить накопленные проблемы, но в глазах многих американцев потерпел неудачу. Многие избиратели выяснили, что ни одна из партий не решает их проблемы. Поэтому, когда появился Д. Трамп, позиционировавший себя как внесистемного кандидата, его послание нашло отклик у тех, кто чувствовал себя обделенным и проигнорированным.
Успех другого кандидата в президенты, Б. Сандерса, также демонстрирует усталость значительной части Америки от растущего неравенства и желание возродить американскую традицию эгалитаризма. В конце 1960-х гг. МрОт в США составлял 10 долл./час — самый высокий показатель того времени. Б. Сандерс ясно дал понять, что хочет восстановить высокопрогрессивное налогообложение и повысить МРОТ до 15 долл./час. Именно это обещание помогло ему, что говорит не только о настроениях в обществе, но и о том, что неравенство в доходах в последние десятилетия в США становится все более серьезной проблемой. Согласно последним данным, коэффициент Джини в них составляет 0,4815 [22].
Помимо размывания среднего класса, США столкнулись с дефицитом торгового баланса (616,8 млрд долларов по итогам 2019 г.) и ростом госдолга (23,4 трлн долларов) [24; 46]. Рост задолженности — общемировой тренд в условиях глобализации. Для США рост торгового дисбаланса и госдолга — прямое следствие либерализации мировой торговли. Речь идет о последствиях торговых сделок, о создании ЗСТ [19], использования доллара в качестве мировой валюты, обеспечения потребления за счет дешевого импорта. Ставка на комбинацию увеличения уровня сбережений и снижения инвестиций в американскую экономику могла бы исправить ситуацию, но американское общество массового потребления вряд ли начнет больше откладывать, а инвестиции выгодны государству, т. к. генерируют экономический рост, который привлекает иностранный капитал и иностранных импортеров на американский рынок.
Глобализация принесла США трудности и во внешней политике. Первая проблема касается концентрации промышленного производства через аутсорсинг в Большую Восточную Азию (БВА) и накопления там финансово-экономических ресурсов. Это позволило Китаю укрепить свои позиции, став второй глобальной державой. Вторая проблема — снижение конкурентоспособности американской экономики. Новые индустриальные страны, куда была перенесена промышленность, развивают высокие технологии и увеличивают долю сектора услуг в ВВП. В ряде случаев предприятия в США теряют свои конкурентные преимущества — высокое качество и надежность товаров.
Отношения США и Китая — единственный сегодня торговый конфликт, получивший официальное название «торговая война». Д. Трамп объявил Китай «валютным манипулятором» и принял меры для возвращения производств американских корпораций с его территории в США. Трамп обвиняет Китай в «нечестных методах торговли», а конкретнее — в краже американских технологий двойного назначения и нарушении
прав интеллектуальной собственности. Он намерен резко ограничить инвестиции Китая в высокотехнологичные производства США и ужесточить контроль над экспортом технологий. Недоволен Трамп и высоким уровнем торгового дефицита, для ликвидации которого он пошел на поэтапное введение протекционистских мер в отношении китайских товаров, повысив ввозные пошлины на 25%. Как видно на примере Китая, неолиберальная глобализация сыграла против Америки. Поэтому Трамп постарался перенести акцент на укрепление экономической мощи США, параллельно лишая соперников преимуществ, приобретенных благодаря глобализации.
США извлекли огромную выгоду из неолиберальной глобализации. Но первые десятилетия XXI в. стали периодом обострения многих сложных экономических проблем и проверки эффективности их социально-экономической модели. Глобализация, принося больше плюсов, чем минусов, требует от американского президента усилить ее преимущества для США и свести к минимуму ее негативные последствия.
Для Соединенных Штатов становятся все заметнее отрицательные стороны глобализации. Можно выделить по два фактора внутреннего и внешнего свойства, свидетельствующих о необходимости корректировки существующей модели развития:
— усиление неравенства, расслоение общества, размывание среднего класса в США;
— рост дефицита торгового баланса (616,8 млрд долларов по итогам 2019 г.) и госдолга (23,4 трлн долларов);
— появление новых региональных лидеров благодаря концентрации промышленного производства через аутсорсинг и накоплению финансово-экономических ресурсов;
— снижение конкурентоспособности американской экономики.
Д. Трамп, видимо, вынес уроки из произошедшего, и индустриализация 4.0 вновь оказалась в повестке дня в той мере, в какой этого достаточно для повышения уровня и качества жизни нижней прослойки среднего класса и поддержания конкурентоспособности вторичного сектора американской экономики. Новый внешнеэкономический курс Д. Трампа дал свой впечатляющий эффект. В 2019 г. экономика США росла одиннадцатый год подряд, переживая самый продолжительный период непрерывного роста после 1854 г. на протяжении 121 месяца (предыдущий рекорд был равен 120 месяцам — с 1991-го по 2001 г.) [5].
Налицо и повышение минимальной зарплаты. Федеральная ставка МРОТ в США долго оставалась неизменной на уровне 7,25 долл./час. И то, что в мае 2017 г. демократы предложили законопроект о всеобъемлющем повышении МРОТ с 7,25 до 15 долл./час к 2024 г., лучше всего отразило ее перспективы [29]. В некоторых штатах повышение уже достигло размера 15 долл./час, что защитники прав трудящихся еще называют «прожиточным минимумом» и что обещал своим избирателям Б. Сандерс.
Повышение уровня и качества жизни благодаря снижению налогов привело к активизации внутреннего спроса и росту потребительских расходов. В США зафиксирован 50-летний рекорд занятости. Достигнут
рекордно низкий показатель безработицы в 3,6% на январь 2020 г. [38]. Растет оптимизм малого и среднего бизнеса, на что указывают индикаторы. Меняется и отношение к сотрудникам: в августе 2019 г. главы 181 крупнейшей американской компании заявили о корпоративных целях, где призвали инвестировать в сотрудников и сообщества, а не только обслуживать интересы акционеров [40].
По мнению экспертов Bank of America, главной тенденцией 2020-х гг. будет конец неконтролируемой глобализации, которая длилась с 1981-го по 2016 г. Страны будут разрабатывать выраженную национальную промышленную политику и увеличивать расходы на НИОКР [32]. «Эффект Трампа» стал важным фактором трансформации системы мирохозяйственных связей и оказал сильное воздействие на характер торгово-экономических отношений США с партнерами [15].
Изменяется и баланс внутренних групп интересов в США. Как считают А. Безруков и А. Сушенцов, «начинающийся новый экономический цикл и возрождение американской индустриальной мощи на новой технологической базе опять меняет соотношение сил в пользу промышленной элиты» [2]. Д. Трамп пытается представлять силы нового исторического цикла и тем самым разбивает старые представления Америки о мире и себе.
Литература
1. Айкенберри Дж. Будущее либерального мирового порядка // РСМД. 2016. 09.06. — http:// russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/budushchee-liberalnogo-mirovogo-poryadka/ (дата обращения: 18.03.2020).
2. Безруков А., Сушенцов А. Феномен Д. Трампа и сценарии развития российско-американских отношений // Сравнительная политика. 2018. Т. 9. № 1.
3. Братерский А., Калинин И. Президент завышенных ожиданий // ГазетаЖ 2017. 19.01. — https://www.gazeta.ru/politics/2017/01/19_a_10481981.shtml (дата обращения: 18.03.2020).
4. Жуковский И. Работай меньше, получай больше: 10 самых продуктивных стран // Газета. Ru. 2017. 30.07. — https://www.gazeta.ru/business/2017/07/27/10808534.shtml (дата обращения: 18.03.2020).
5. Кирнан П. Экономика США растет быстрее своих возможностей // Ведомости. 2018. 02.07. — https://www.vedomosti.ru/economics/articles/2018/07/02/774412-ekonomika-ssha-bistree-vozmozhnostei (дата обращения: 18.03.2020).
6. Консервативная модернизация в США // ER.RU. 2011. 08.05. — https://news.rambler.ru/ usa/9842060-konservativnaya-modernizatsiya-v-ssha/ (дата обращения: 18.03.2020).
7. Лосев А. Неомеркантилизм, неомодернизм или неоимпериализм? // Россия в глобальной политике. 2017. 03.07. — https://globalaffairs.ru/number/Neomerkantilizm-neomodernizm-ili-neoimperializm-18804 (дата обращения: 18.03.2020).
8. Пикетти Т. Капитал в XXI веке. М. : Ад Маргинем Пресс, 2015.
9. Родрик Д. Парадокс глобализации: демократия и будущее мировой экономики. М. : Изд-во Института Гайдара, 2014.
10. Стедмен-Джоунз Д. Рождение неолиберальной политики: от Хайека и Фридмана до Рейгана и Тэтчер. М. : Социум ; Челябинск : Мысль, 2017.
11. Стиглиц Дж. Цена неравенства. М. : Эксмо, 2015.
12. Супян В. Глобализация экономики США: масштабы, достижения и проблемы // Российский внешнеэкономический вестник. 2015. № 9.
13. Супян В. Экономика США в XXI веке: вызовы и тенденции развития. М. : Весь мир, 2018.
14. Тренин Д. Как Трамп все расстроил, но не сломал // Московский центр Карнеги. 2018. 22.01. - https://carnegie.ru/2018/01/22/ru-pub-75322 (дата обращения: 18.03.2020).
15. Яковлев П. «Эффект Трампа» или конец глобализации? М. : Русайнс, 2017.
16. Amadeo K. US Imports and Exports with Components and Statistics // The Balance. 2020. 18.02. — https://www.thebalance.eom/u-s-imports-and-exports-components-and-statistics-3306270#us-exports (дата обращения: 18.03.2020).
17. Badenhausen K. The World's Most Valuable Brands 2019 // Forbes. 2019. 22.05. — https://www. forbes.com/sites/kurtbadenhausen/2018/05/23/the-worlds-most-valuable-brands-2018/#6b8346e0610c (дата обращения: 18.03.2020).
18. Beales H. Government Regulation: The Good, The Bad, & The Ugly // Regulatory Transparency Project. 2017. 12.06. — https://regproject.org/wp-content/uploads/RTP-Regulatory-Process-Working-Group-Paper.pdf (дата обращения: 18.03.2020).
19. Blinder A. The Free-Trade Paradox // Foreign Affairs. 2019. January/February. — https://www. foreignaffairs.com/articles/2018-12-11 /free-trade-paradox?cid=int-flb&pgtype=hpg (дата обращения: 18.03.2020).
20. Blyth M. Global Trumpism // Foreign Affairs. 2016. 15.11. — https://www.foreignaffairs.com/ articles/2016-11-15/global-trumpism (дата обращения: 18.03.2020).
21. Campbell S. The Rise and Fall of the White Working Class // History News Network. 2016. 06.26. — https://historynewsnetwork.org/article/163049 (дата обращения: 18.03.2020).
22. DePietro A. Income Inequality Has Soared The Most In These 101 U.S. Cities // Forbes.
2018. 12.12. — https://www.forbes.com/sites/andrewdepietro/2018/12/12/cities-wealth-inequality-growth/#2740ab453b75 (дата обращения: 18.03.2020).
23. Devan J. Grassroots Versus Globalism // YaleGlobal Online. 2004. 12.12. — https://yaleglobal.yale. edu/content/grassroots-versus-globalism (дата обращения: 18.03.2020).
24. Duffin E. Public debt of the United States of America from February 2019 to February 2020, by month // Statista. 2020. 06.03. — https://www.statista.com/statistics/273294/public-debt-of-the-united-states-by-month/ (дата обращения: 18.03.2020).
25. Economic Management / C-SPAN Survey on Presidents 2017 // C-SPAN. — https://www.c-span.org/ presidentsurvey2017/?category=3 (дата обращения: 18.03.2020).
26. Global 500 / Fortune // Fortune. — https://fortune.com/global500/ (дата обращения: 18.03.2020).
27. Global Innovation Index 2019 // Cornell University, INSEAD, WIPO. — https://www.wipo.int/edocs/ pubdocs/en/wipo_pub_gii_2019.pdf (дата обращения: 18.03.2020).
28. Global 2000 — The World's Largest Public Companies 2019 // Forbes. 2019. 15.05. — https://www. forbes.com/global2000/#380aa6c6335d (дата обращения: 18.03.2020).
29. Horowitz J. It's been 10 years since Congress raised the minimum wage // CNN. 2017. 25.05. — https://money.cnn.com/2017/05/25/news/economy/minimum-wage-bill-democrats/index.html?iid=EL (дата обращения: 18.03.2020).
30. Human Development Report 2019 // UNDP. — http://www.hdr.undp.org/sites/default/files/ hdr2019.pdf (дата обращения: 18.03.2020).
31. Ikenberry J. Why the Liberal World Order Will Survive // Ethics & International Affairs. 2018. Spring. Vol. 32(1).
32. Janda M. The 2020s are set to be an economic turning point, says global banking giant // ABC News.
2019. 13.11. — https://www.abc.net.au/news/2019-11-13/the-2020s-set-to-be-an-economic-turning-point/11699386 (дата обращения: 18.03.2020).
33. Kotz D. Neoliberalism and the US Economic Expansion of the 1990s // Monthly Review. 2003. April. Vol. 54(11).
34. Mason P. The end of capitalism has begun // The Guardian. 2015. 17.07. — https://www.theguardian. com/books/2015/jul/17/postcapitalism-end-of-capitalism-begun (дата обращения: 18.03.2020).
35. McCarthy J. President Obama Leaves White House With 58% Favorable Rating // Gallup. 2017. 16.01. — https://news.gallup.com/poll/202349/president-obama-leaves-white-house-favorable-rating. aspx?g_source=Politics&g_medium=newsfeed&g_campaign=tiles (дата обращения: 18.03.2020).
36. McDaniel C. Civil Society and the Reform of Finance: Taming Capital, Reclaiming Virtue. Routledge, 2015.
37. Mead W. The Jacksonian Revolt // Foreign Affairs. 2017. March — April. — https://www.foreignaffairs. com/articles/united-states/2017-01-20/jacksonian-revolt (дата обращения: 18.03.2020).
38. Monthly unemployment rate in the United States from January 2019 to January 2020 // Statista. — https://www.statista.com/statistics/273909/seasonally-adjusted-monthly-unemployment-rate-in-the-us/ (дата обращения: 18.03.2020).
39. Obama Tops Public's List of Best President in Their Lifetime, Followed by Clinton, Reagan // Pew Research Center. 2018. 11.07. — http://www.people-press.org/2018/07/11/obama-tops-publics-list-of-best-president-in-their-lifetime-followed-by-clinton-reagan/ (дата обращения: 18.03.2020).
40. Our Commitment // Business Roundtable. — https://opportunity.businessroundtable.org/ ourcommitment/ (дата обращения: 18.03.2020).
41. Pollin R. Anatomy of Clintonomics // New Left Review. 2000. Vol. 2(3).
42. Scheve K., Slaughter M. How to Save Globalization // Foreign Affairs. 2018. November — December. — https://www.foreignaffairs.com/articles/united-states/2018-10-15/how-save-globalization (дата обращения: 18.03.2020).
43. Thompson J. Understanding Trumpism: The New President's Foreign Policy // SIRIUS. 2017. January. Vol. 1(2).
44. 2018 Global R&D Funding Forecast // R&D. 2018. Winter. — https://abm-website-assets. s 3 .amazonaws.com/rdmag.com/s 3fs-public /Tim% 20Studt % 20GS%203% 2 0GFF.pdf (дата обращения: 18.03.2020).
45. 2019 Military Strength Ranking // Global Firepower. — https://www.globalfirepower.com/countries-listing.asp (дата обращения: 18.03.2020).
46. 2019 Trade Gap is $616.8 Billion // U.S. Bureau of Economic Analysis. 2020. 05.02. — https://www. bea.gov/news/blog/2020-02-05/2019-trade-gap-6168-billion (дата обращения: 18.03.2020).
47. Trends in world military expenditure, 2018 // SIPRI. 2019. April.— https://reliefweb.int/sites/ reliefweb.int/files/resources/fs_1904_milex_2018.pdf (дата обращения: 18.03.2020).
48. Whyman P. Third Way Economics: Theory and Evaluation. N. Y. : Palgrave Macmillan, 2006.
49. World Economic Outlook Database, October 2019 // International Monetary Fund. — https://www. imf.org/external/pubs/ft/weo/2019/02/weodata/index.aspx (дата обращения: 18.03.2020).
50. World's Most Admired Companies — 2019 // Fortune. — https://fortune.com/worlds-most-admired-companies/ (дата обращения: 18.03.2020). ♦
