Неоклассическая теория: критика теоретических концепций Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

СТРАГИС Юрий Павлович

Кандидат экономических наук, доцент кафедры экономической теории

Уральский государственный университет им. А. М. Горького

620083, РФ, г. Екатеринбург, пр. Ленина, 51 Контактный телефон: (343) 350-21-65 e-mail: konstantin.yurchenko@usu.ru

Неоклассическая теория: критика теоретических концепций

Ключевые слова: неоклассическая теория; рыночная экономика; многоукладность; биологизмы; потребление; производство; присвоение; квазиэкономика; рационализм; эксперимент; традиционализм; эффективность; коллективизм.

Аннотация. Критически рассмотрены некоторые концепции и термины современной неоклассической экономической теории. Предлагается использовать в теории только реалистические предпосылки. Автор критикует теорию потребительского поведения, так как она основана на концепции потребления всех благ (потребление пищи и потребительское поведение человека аналогичны потреблению и потребительскому поведению прочих живых существ), считает неправомерным отождествление терминов «рациональность» и «эффективность» и предлагает включить в теорию анализ интуитивных, экспериментальных и традиционных действий, поскольку они имеют равное значение с логическими действиями. Критикуется теория индивидуализма в современной экономической теории.

В период мирового кризиса полезно задуматься об отсутствии прогнозной способности доминирующей неоклассической экономической теории. Следовательно, существенно возрастает значение критики ряда основных идей неоклассической теории.

Обратимся к первоначальной структуре мировой экономики, прежде чем приступим к выяснению современных противоречий теории и политики.

В отличие от сторонников формального математического подхода к анализу экономики будем придерживаться не любых предпосылок, а предпосылок реалистических.

Джон Хикс в работе «Теория экономической истории» предложил в качестве исходного начала для теории экономической истории два вида экономики - натуральную и рыночную [1. С. 30-33]. Данный подход, вопреки стремлению самого Хикса к реалистичности предпосылок анализа, является нереалистичным [Там же. С. 27]. В современном мире нет господствующей формы экономики вообще, а наблюдается сочетание различных форм и видов (натуральной, торговой и рыночной) экономик. Такое состояние экономики принято называть многоукладностью.

Возможно, более точным для адекватного рассмотрения начала экономической истории было бы представление о ней не как о нерыночной натуральной, а как о потребительской? Но тогда следует поставить следующий вопрос: не является ли потребительская экономика той формой деятельности людей, которая близка потребительскому поведению всех живых существ? Если эта общность потребления действительно существует, то входит ли сфера потребительской экономики в объект изучения экономической науки? Может быть, включение потребления в сферу экономической науки является «биологизмом», т. е. введением в предмет экономической науки биологических объяснений (бихевиоризм) для экономической деятельности?

Неверная предпосылка (применение в качестве исходного пункта потребительских действий и поведения) ведет к неверным результатам в экономическом анализе.

© Страгис Ю. П., 2010

Вероятно, потребление - не та часть экономической деятельности, которая отличает человека от животных.

Потребление как средство существования присуще всем экономическим агентам во все периоды экономической истории. Поэтому было бы неправильно определять какой-либо период термином «потребительская экономика». Но в экономической истории известен такой период, когда существовало только потребление, но еще не было производства и обмена. Как теоретически обозначить такой период? Если в процессе потребления пищи человек ничем не отличается от других живых существ, то такой период можно назвать «предэкономическим» или «доэкономическим».

В потреблении пищи нет никаких специфически человеческих черт. Потребление пищи не создано человеком, а предшествует настоящей экономической деятельности. Это - биологическая составляющая деятельности человека, основа его потребительского поведения. Следовательно, нет достаточных оснований считать потребление экономической деятельностью (экономическим поведением).

Данному выводу противоречат многочисленные исследования потребления и потребительского поведения, проведенные современными экономистами-теоретиками. Это - явное противоречие. Чтобы разрешить его, необходимо более точно определить сам термин «потребление».

В теории преобладает слишком расширительное понимание потребления, к которому относят не только потребление пищи, но и все остальные способы использования материальных и идеальных товаров и услуг. Согласно такому расширительному пониманию исчезают границы между потреблением и всеми остальными разновидностями хозяйственной деятельности. В этом случае «потребление» теоретически поглощает производство и обмен. Например, производство считается «потреблением» природных материалов, при котором меняются только их форма или составные части. Обмен считается «потреблением» товаров и денег, полученных в ходе сделок. При таком теоретическом подходе в экономике можно говорить только о «потреблении», «потребительской деятельности». Поэтому согласно этой концепции существует только «потребительская экономика».

Согласно изложенному выше в теории надо искать лишь закономерности и тенденции такого «потребительского поведения» и, основываясь на этом, строить последующий экономический анализ.

Как оценить такой подход к теории потребления? По сути, такой подход является ревизионистским, поскольку уничтожает в теории все известные подразделения и разновидности хозяйственной деятельности, кроме потребления. Применение же такой концепции на практике ведет, в первую очередь, к дискредитации производственной деятельности.

Вероятно, потребление в теоретическом смысле следовало бы ограничить сферой потребления продовольственных товаров. Но реализацию потребностей в одежде, жилище и прочих благах было бы разумнее отнести к производственной деятельности. В этом случае под производством следует понимать творческое преобразование природных материалов с целью обеспечения потребностей в одежде, жилище и прочих благах.

В первобытной экономической жизни это означало создание одежды из шкур животных или растительных волокон и строительство жилья из дерева или камней. Природные материалы те же, что и прежде, но их форма или соединение меняются для обеспечения потребностей людей. Одновременно продовольствие также стало менять свои качества и форму под влиянием изобретенных способов обработки, таких как жарка на огне или варка в горшках.

При таком теоретическом подходе можно более точно определить место и значение потребления. Потребление пищи в этой концепции не является хозяйственной

деятельностью, а относится только к биологической стороне человеческой деятельности. Поэтому не следует определять ни один период экономического развития термином «потребительская экономика». Соответственно и место потребления, и потребительское поведение следует определять не как ведущие, а как производные от других сфер деятельности - от производства и обмена.

Таким образом, не следует распространять зависимости, найденные теоретиками при анализе потребления, на производство и обмен. В частности, «предельная склонность к потреблению» может относиться только к потреблению продовольственных товаров, но не к приобретению и использованию одежды, жилища и прочих благ. В сфере производства при анализе надо отвергнуть на этом основании само использование терминов «предельный уровень оплаты труда», «предельная заработная плата» и т. п. Но тогда как определить значительный период первобытной деятельности, на протяжении которого не существовало производства и обмена?

Длительное время первобытные люди ничего не производили, не трудились и не обменивались продуктами или вещами. Поэтому мнение Адама Смита и современных сторонников рыночной либеральной экономики о врожденной, т. е. биологически присущей людям, склонности к обмену не имеет фактических доказательств.

Но в связи с вышесказанным встает вопрос: как можно существовать, ничего не производя и не обмениваясь? Такой способ существования был, есть и будет. Он заключается в простом потреблении съедобных произведений природы. Если мы отвергаем термин «потребительское хозяйство», то возможно ли применять термин «присваивающая экономика» по отношению к такому периоду?

Присвоение означает обращение чего-либо в свою собственность. Такой способ деятельности неотъемлемо присущ людям, как и потребление пищи. Более того, потребление пищи вообще невозможно без ее предварительного присвоения. Но присвоение и потребление необработанной пищи является общим способом деятельности для всех живых существ. Следовательно, присвоение также является чисто биологическим действием. Ничего специфически «экономического», т. е. человеческого, в таких действиях нет. Соответственно, нет и особых оснований называть и считать первобытную эпоху периодом «присваивающей экономики».

Отметим, что в тот период не существовало и важнейшей экономической функции деятельности, какой является накопление. Продовольствие потреблялось без накопления; орудий труда и средств производства не существовало.

Как видим, в псевдоэкономике того времени невозможно найти что-либо экономическое. Эта «экономика» являлась полным подобием способа существования всех остальных живых существ, а такой способ существования вряд ли можно считать настоящей экономикой.

Следовательно, первобытный период можно считать предшествующим появлению настоящей экономики и определять его как «предэкономику» или «квазиэкономику».

Но в этот предэкономический период появились некоторые элементы, которые со временем стали источником формирования настоящей экономики. Их можно назвать институтами, и они были переходными элементами от биологически инстинктивных действий к настоящим экономическим институтам. К таким предэкономичес-ким элементам (формам) можно отнести коллективный образ жизни, коллективные действия и поведение.

Коллективизм в теории первобытной экономики обычно понимается как временный и вынужденный способ действий, поскольку природный мир не допускал возможностей для индивидуализма, для самостоятельного существования одиночек или семейных пар.

Однако при этом не принимается во внимание другая особая черта коллективизма - его польза для членов коллектива, эффективность. Эффективность коллективизма

состоит в уменьшении риска существования для членов коллектива, в поддержке слабых (женщин, детей и инвалидов). Иными словами, конкуренция между членами коллектива за пищу умерялась солидарностью более сильных со слабыми.

Постепенно, по мере количественного роста населения мира, коллективизм приобрел еще большее значение, и его эффективность еще заметнее выросла, ведь крупные коллективы оттесняли остальных в борьбе за пищевые ресурсы.

Но в то же время индивидуализм в первобытный период существовал в скрытой форме как потенциальная, но не реализуемая возможность: индивид не может существовать вне коллектива.

На том этапе истории распределение пищи происходило на «праве» силы, в пользу наиболее сильных членов коллектива. Такой способ распределения, как и потребления, является не социальным способом, а биологическим. Только значительно позже в интересах сохранения и расширения коллектива, сохранения и передачи накопленных знаний в распределении стали проявляться социальные черты - в пользу слабых (детей, женщин и престарелых).

Одновременно формируются различные способы действий и формы поведения. Наиболее эффективным способом действий в тот период был не рациональный способ выбора между различными наборами благ, а интуитивный и экспериментальный. Интуитивный способ действий нельзя свести к рациональному способу на том основании, что все эффективное является рациональным. Рациональный способ далеко не всегда эффективен, но интуитивный может быть эффективным. Интуиция способствует достижению эффективности без специальных знаний, расчетов и планов, а такой способ не может быть рациональным. Интуиция - не логический способ решения проблем, а чувственный. Эффективное решение проблемы интуитивным способом становится образцом для подражания, интуитивные действия с этого момента превращаются в традиционные способы действия.

Традиционная деятельность также может быть как эффективной, так и неэффективной. Если традиционная деятельность является эффективной, то такая традиция надолго закрепляется в действиях экономических агентов. Но если традиционная деятельность становится неэффективной в новых условиях, то агенты вынуждены от нее отказаться и вновь перейти к интуитивному решению новых проблем.

Однако рациональные способы решения проблем были редки и даже практически отсутствовали, что соответствовало первоначально крайне незначительному наличию логических способностей. Если в текущей жизни не требуется логическое мышление и способность к нему, то они из-за ненужности и не формируются,

Логическое мышление и рациональные способы решения проблем требуются только тогда, когда появляются проблемы, не разрешимые интуитивным или традиционным способом. Только эта необходимость создает стимулы к развитию логического мышления, к составлению планов и, тем самым, к интеллектуальному развитию индивидов.

Почему же логическое мышление, говоря современным языком, не было востребовано длительное время, множество тысячелетий? Вероятно, потому, что это более сложный и затратный способ, чем все прочие. В условиях слабой конкуренции за продовольственные ресурсы не требовалось развивать многие способности, в том числе и логическое мышление.

Очевидно, главным отличием человека от прочих существ была и остается его производительная, т. е. творческая экономическая, деятельность.

Экономические цели определяли содержание и технологию действий экономических агентов; одновременно достижение целей являло собой реализацию экономических ценностей, определенных перед началом экономической деятельности. Цели могут быть определены в сознании разными способами: эмоционально-интуитивным,

рассудочным (рациональным) и традиционным. Такое различие объясняется единством сознания, когда одновременно в разных соотношениях сосуществуют эмоции, рассудок и традиции (институты). Следовательно, любой из этих способов достижения цели может быть эффективным.

Уместно уточнить значения терминов «эффективность» и «рациональность» с целью выяснения различий между ними. Не следует устанавливать ложное тождество (и слияние терминов). Эффективным может быть не только рациональный, но и любой другой способ экономической деятельности.

Недопустимо смешивать экономические понятия и сводить «эффективное» к «рациональному», а «нерациональное» объявлять «неэффективным». Подобная редукция, т. е. сведение одних понятий к совершенно другим, ошибочна.

Если эффективные действия не всегда являлись рационально рассчитанными и предусмотренными, то успехи экономической деятельности в любую эпоху можно объяснить вполне логично, с помощью гипотезы об эффективной традиционной деятельности или эффективной интуитивной деятельности, для которых не требуется использование структурно-логических возможностей нашего сознания. Следовательно, длительное время при успешной хозяйственной деятельности человечеству не требовалось использовать рациональные методы и способы. Отказ от одних институтов и замена их другими предпринимались только в случае хронической неэффективности данных традиционных методов в новых условиях. В переходных условиях использовался либо практический метод перебора вариантов деятельности, либо интуитивный подход к решению проблемы. Это означает крайне слабое наличие и проявление логических способностей у человека как в первобытную эпоху, так и в последующие периоды.

Проблема соотношения индивидуализма и коллективизма остается актуальной и в теоретическом, и в практическом экономическом смысле. Так, Л. Мизес приводит убедительные доказательства принципа индивидуализма, взятые в основном из экономической реальности: «...Все действия производятся индивидами. Коллективное всегда проявляется через одного или нескольких индивидов... Смысл характеризует ту или иную деятельность как деятельность индивида или как деятельность государства или муниципалитета... Коллектив не существует вне деятельности отдельных членов. Коллектив живет в деятельности составляющих его индивидов». И далее следует вывод: «.путь к познанию коллективных целостностей лежит через анализ деятельности отдельных индивидов» [2. С. 43].

Поскольку коллективы и коллективизм относятся к сфере экономических институтов, это означает теоретическую ликвидацию не только таких институтов, но и всех остальных институтов в экономической деятельности. Это также означает освобождение сознания индивидов от институциональных норм и традиций, от принадлежности к коллективам - государствам, народам и нациям.

С теоретической точки зрения подобный подход к анализу проблем коллективизма (в том числе таких институциональных образований, как нация и государство) означает отрицание в неявной форме экономических, социальных и политических систем, экономических отношений между агентами экономики или же оценку таких отношений как иллюзорных и принудительных.

Сторонники такой версии индивидуализма намеренно не упоминают о дополнительном эффекте коллективных действий в экономике, обществе и политике. Этот эффект превосходит простую сумму усилий людей, входящих коллектив. Таким образом, хотя в экономике и в жизни каждый человек вроде бы действует лично и изолированно, невидимые связи в экономике, обществе, политике и в частной жизни существуют вполне реально и достаточно заметно влияют на процессы, и это влияние можно даже формализовать и отразить в статистических и прочих данных.

Таким образом, само создание таких коллективных форм взаимодействия не является случайностью или принудительным процессом. Индивид одновременно выступает в роли и коллективиста, и индивидуалиста. Поскольку эти свойства можно определить как институциональные, то они, как и все институты, одновременно являются и внутренними, и внешними. Следствие такого теоретического понимания данных свойств индивида - критика одностороннего понимания коллективизма (или индивидуализма) как исключительно внешнего по отношению к индивиду явления, как подчиняющее влияние коллектива. Коллектив (семья, общество, нация, государство) и включение в него индивидов экономически оправданны и эффективны, а значит, полезны для экономической и прочей деятельности индивидов и коллективов. Обратное движение, т. е. ослабление и разрушение государства и нации, влечет за собой в основном негативные последствия. Поэтому крайние формы неолиберализма, признающие ослабление государства позитивным благом и расцветом свободы, являются скорее теоретическими формами анархизма и безвластия. Ликвидация государственной защиты одного народа (нации) от других ослабляет конкурентные возможности данного народа в мировой экономике и ставит под сомнение саму возможность его нормального развития и роста благосостояния.

Критика рассмотренных теоретических принципов и концепций, возможно, поможет преодолеть некоторые кризисные явления, имеющие место как в реальной экономике, так и в теории.

Источники

1. Хикс Дж. Теория экономической истории. М., 2003.

2. Мизес Л. Человеческая деятельность. М., 2000.