CC BY
39
А. Н. Макаров. Немецкий роман последней трети XVIII в.
Macmillan, 1997; Fisher J. Social influence on the choice of a linguistic variant. N. Y., 1964; Hymes D. Models of interaction of language and social life // Direction in Sociolinguistics: The Ethnography of Communication. N. Y., 1972. P. 35-71; Trudgill P. The social differentiation of English in Norwich. Cambrige: Cambridge University Press, 1974; и мн. др.
7. Лабов У. Исследование языка ... С. 150.
8. См., напр.: Ерофеева Т. И. Указ. соч.
9. Дешериев Ю. Д. Указ. соч.
10. Там же. С. 215.
11. Labov W. Language in inner city: studies in the black English vernacular. Philadelphia, 1972.
12. Русский язык по данным массового обследования ... С. 36.
13. Там же.
14. Ерофеева Т. И. Указ. соч.
15. Там же.
16. См. также: Ерофеева Е. В. Вероятностная структура идиомов: социолингвистический аспект. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2005.
17. См., напр.: Крысин Л. П. Указ. соч.
УДК 821.112.2
А. Н. Макаров
НЕМЕЦКИЙ РОМАН ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVIII в.
Статья посвящена проблемам немецкого романа последней трети XVIII в. В ней рассматриваются причины увеличения количества авторов и издаваемых романов и связанное с этим существенное расширение читательской аудитории.
The article is devoted to the problems of the German novel of the last third of the XVIII century. It deals with the causes of the increasing of authors and published novels and essential expansion of the reader's audience.
Ключевые слова: немецкая литература, XVIII век, тривиальный роман, читательская аудитория.
Keywords: German Literature, the 18th century, Trivial Novel, Reader's audience.
Сложность литературной жизни Германии в 1770-1790-е гг. обусловлена сложностью общественного и культурного развития, где переплетались черты, характерные для феодального и капиталистического обществ. Новые отношения постоянно наталкивались на груз прошлого, что усложняло эстетические и литературные концепции и их проявление в художественной практике. В творениях писателей усиливались иррациональные, мистические элементы. В них наблюдался распад диалектически усложненных образов на полярные типы: появлялись образы невинной, чистой девушки и «фатальной» женщины (позднее этот образ превратится в образ женщины-вамп).
© Макаров А. Н., 2010
Большое внимание писатели уделяли проблеме тайных союзов, актуальной в те годы, когда практически все значительные деятели политики и культуры принадлежали, например, к масонству, а также к различным мистическим и оккультным школам. Литература последней трети XVIII в. с интересом к национальному прошлому, к мужественным и бунтующим героям (его персонажи в дегероизированной Германии воспринимались как герои, хотя нередко были преступниками), является наследником Клопштока и Лессинга, Шекспира и бардов. Это было время, по своим тенденциям и интересам ставшее первым периодом в развитии немецкой литературы, когда писатели сознательно обратились к прошлому, стремясь найти в нем образцы для подражания. И хотя драма Гете «Гетц фон Бер-лихинген» в принципе не имела прямых «наследников», она продемонстрировала ценность и значимость национального немецкого материала для отечественного театра. Обращение к исторической теме, попытка не только упоминать о прошлом, но и воссоздавать его на страницах книг и пьес дали авторам возможность расширить круг проблем литературы и были вполне созвучны духу времени с его тягой к документальности.
Роман для литераторов тривиального типа является выражением настроения читающей публики, тогда как произведения этого жанра, по мысли Гете, должны отражать подлинную жизнь и лишь затем то, что исходит из нее [1]. Позднее Ф. Шлейермахер в своей «Эстетике» скажет о таких особенностях романа, как четкие хронологические рамки с указанием на конкретное историческое время и характерные для него обстоятельства; при несоблюдении этих условий, по его мнению, роман превращается в новеллу [2]. Он должен дать читателю нечто новое, а не только воспроизводить обыденную жизнь [3]. Немецкий роман в среде знатоков литературы уважением не пользовался, хотя существовали «Вильгельм Майстер» Гете, романы Виланда и романтиков. Исследователь Э. Майер-Крентлер, видя такое состояние немецкого романа, написал работу под названием «Другой роман. «Шведская графиня» Геллерта: От просветительской пропаганды против «романа» к чувствительной поэзии переживания» [4]. Такое отношение к роману не в последнюю очередь формировалось на основе малохудожественной романной массы, пусть даже часть из нее пользовалась огромной любовью читателей. Это придавало определенный пренебрежительный оттенок отношению образованных людей к жанрам романа, ведь просветители при всем своем демократизме не очень верили в умение современников оценивать достоинства и недостатки художественных произведений. Как бы там ни было, тривиальная литература была бо-
Филология и искусствоведение
лее массовой по своему влиянию и распространенности в широкой среде, нежели произведения писателей-классиков.
По данным Ф. Майда, в 1785 г. было опубликовано 300, а в 1800 г. - уже 500 романов (в 1740 г. - около 10 романов) [5]. Статистика показывает, что расцвет романа всех разновидностей относится именно к последней трети XVIII в. Становление немецкого исторического, готического и криминального романов, жанра романа в целом происходит широким фронтом. Й. Шульте-Зассе полагает, что формирование тривиальной литературы связано с расширением читательской аудитории, с распространением массовой грамотности в народных кругах [6]. Исследователь, ссылаясь на К. Г. Кайзера (1836), приводит такую статистику развития тривиальной литературы:
1761-1770 1771-1780 1781-1790 1791-1800 1801-1810:
304 драмы, 189 романов; 1069 драм, 413 романов; 1135 драм, 907 романов; 1002 драмы, 1623 романа; 1029 драм, 1700 романов [7].
На основании этих данных можно сделать вывод о первоначальном преобладании драмы. К 90-м гг. XVIII в. наблюдается статистическое равновесие, а в самом конце XVIII - начале XIX в. -явное преобладание романных жанров. И этот расцвет происходил во многом вопреки желанию просветителей, видевших в романе явление, продолжающее идеи придворно-аристократического искусства периода барокко [8]. Это было в достаточной степени справедливо для первой половины XVIII в., когда Геллерт писал роман «Жизнь шведской графини фон Г.» (1747-1748), предпринимая попытку создания немецкого бюргерского «чувствительного» романа, что происходило под влиянием английских и французских традиций (Голдсмит, Мариво, Ричардсон, Руссо).
С появлением романов Виланда ситуация начинает стремительно меняться. Его произведения поднимали важные для немцев проблемы литературно-эстетического («Дон Сильвио», 1764) и социального планов («Золотое зеркало, или Короли Шешианские», 1772). Б. И. Пуришев отмечал, что Виланд был одним из решительных новаторов современной ему немецкой литературы [9]. Со своими романами выступил А. Халлер (1708-1777; «Узонг», 1771; «Альфред, король англосаксов», 1773; «Фабий и Катон», 1774). В этом же ряду следует назвать и романы Хермеса «Путешествие Софьи из Мемеля в Саксонию» (1769-1773) и Софи фон Ла Рош «История фрой-ляйн фон Штернхайм» (1771), изданные Вилан-дом и восторженно принятые молодым поколением писателей-штюрмеров. Существовали романы и других авторов.
Когда речь идет о тривиальной литературе, следует иметь в виду, что произведения подобного рода выходили из-под пера и значительных немецких писателей, например Шиллера («Духовидец», 1787-1789). Интерес, проявившийся у Шиллера, связан с его попыткой понять, в состоянии ли готический роман воплотить его идеи, идеи писателя, стоявшего в ту пору на переходном от штюрмерства к ваймарскому классицизму этапе, ведь это год создания «Дона Карлоса» - первого художественного произведения Шиллера-классициста [10]. «Духовидец» оказался единственным. Жанр готического романа Шиллером более не разрабатывался, как и все прочие романные жанры. Они не отвечали его целям.
Среди писателей прошлого читатель вспоминает, как правило, крупнейших представителей литературы. И это справедливо, ведь именно в их произведениях наиболее полно и глубоко отражаются закономерности общественного и культурного развития. Тем не менее ограничиваться лишь этим представительным кругом литераторов нельзя. Нередко бывало так, что некоторые аспекты действительности разрабатывались второстепенными писателями. Часто именно такие писатели были самыми известными, и в глазах читательской аудитории именно они представляли самую «полезную» литературу. Тривиальные авторы умели писать о том, что более всего интересовало и волновало среднего читателя, что давало пищу его недостаточно развитому уму и компенсировало скуку его существования. Для широких кругов публики художественные произведения до известной степени служили источником информации.
В них можно было найти страшные истории о привидениях и призраках, добродетельных людях и отъявленных злодеях, продавших душу дьяволу, - все атрибуты «готической» предроманти-ческой литературы, со второй половины XVIII в. все больше распространявшейся по странам Западной Европы и вызвавшей огромный поток произведений подобного рода вплоть до XX в. В истории литературы такие сочинения иногда относят к истокам «тривиальной» (массовой) литературы [11]. И в этом, без сомнения, есть большая доля истины. Вместе с тем нельзя проходить мимо влияния подобных произведений на умы людей, сводить литературный процесс лишь к истории выдающихся личностей. Уникальная популярность и «читаемость» второстепенных писателей у современников вряд ли объясняется лишь грубостью нравов толпы, составлявшей подавляющее большинство любой нации в XVIII в.
Это время отличает небывалая массовость литературы, рост числа писателей и количество изданных романов и «пьес для чтения». По данным Й. В. Аппелля, если в середине века насчитывалось 2000-3000 писателей, то к концу сто-
А. Н. Макаров. Проблемы немецкого романа последней трети XVIII в.
летия уже более 10 тысяч [12]. Из этого количества 267 человек писали «романтические» произведения [13], где действовали немецкие аристократы образца XVIII в., «большой свет малых дворов» [14]. В целом это время небывалого прежде для Германии числа романов. Е. Д. Беккер говорит о том, что с 1773 по 1794 г. здесь появилось 5850 романов [15], среди них почти треть занимают сентиментально-дидактические, «чувствительные». Для сентиментально-дидактического романа, имевшего наибольшее число последователей среди писателей, характерно то, что герои и проблемы относятся к сословиям, стоящим на высокой ступени общественной лестницы. Существенно распространение произведений, созданных под влиянием «Тома Джонса» Г. Фил-динга, где воспитательная роль романа несколько снижается, но в то же время в итоге его герой возвышается над своей средой.
Третья группа романов - тривиальный роман как серьезного, так и комического типа. Неверно отказывать этим произведениям в определенном отражении действительности. Дело в том, что в них проявлялись отдельные моменты критики общества, характерные для литературы эпохи Просвещения в целом - выпады против тирании князей, ведь недаром рыцари-персонажи К. Г. Крамера (1758-1817) желают быть мстителями за несправедливость, как Карл Моор, герой трагедии Шиллера «Разбойники», так же как и Гетц и Вер-тер Гете. Писатели как бы открывают новую эстетику - эстетику ужасного, страшного, непонятного и непознаваемого, что ведет к укреплению в литературе XVIII в. предромантизма, находившегося в сложных отношениях с просветительской философией и литературой и во многом опережавшего романтическое мировосприятие.
Особенности мироощущения отражаются в литературе предромантизма с его подчеркнутым сомнением в Разуме и Чувстве, в появлении на страницах книг призраков, подземелий и развалин. Роман такого типа «знаменует сдвиги психологии бюргера, утрату веры в направляющую силу разума, восприятие человека как игрушки в руках таинственных сил», нередко преступных [16]. Готический роман имеет элементы криминального романа. Один из ранних его образцов также можно встретить в творчестве Шиллера («Преступник из-за потерянной чести», 1786, по словам А. Лудвига, «первая настоящая правдивая немецкая криминальная новелла в духе Просвещения» [17]), но и здесь были «свои» авторы - А. Г. Майсснер, включивший в свой сборник рассказы под названием «Криминальные истории» (1788) [18].
К концу века тривиальные драма и роман несут одинаковую идейную и смысловую нагрузку. Следует учесть, что как драма, так и роман должны
были поднимать проблемы, которые могли бы вызвать интерес читающей публики. Резкий прирост романных жанров приходится на годы, предшествовавшие Французской революции, что свидетельствует о расцвете романа именно в период усиливающегося общественного движения. Вступление общества на новый этап своего развития вызывает и вспышку усиленного развития романа.
Примечания
1. Goethe J. W. Gabriele von Johanna Schopenhauer // Romanpoetik in Deutschland: Von Hegel bis Fontane. Tübingen: Narr, 1984. S. 59.
2. Schleiermacher F. Aesthetik // Ibid. S. 49.
3. Ibid. S. 50.
4. Steinecke H. Die Entwicklung der deutschen Romanpoetik von Hegel bis Fontane // Romanpoetik in Deutschland. S. 11. Ср. название работы Э. Майе-ра-Крентлера. «Другой роман. "Шведская графиня" Геллерта: От просветительской пропаганды против "романа" к чувствительной поэзии переживания» -Meyer-Krentler E. "Der andere Roman. Gellerts "Schwedische Gräfin": Von der aufklärerischen Propaganda gegen den "Roman" zur empfmdsamen Erlebnisdichtung". Göttingen: Kümmerle, 1974. 190 S.
5. Meid V. Zum Roman der Aufklärung // Aufklärung: Ein literarturwissenschaftliches Studienbuch. Königstein/Ts.: Athenaeum, 1984. S. 89. Ср. с данными К. Л. Бергхана: 1770-1780 - 413, 1780-1790 - 907, 1790-1800 - 1623 опубликованных романа. См.: Berghahn K. L. Das schwierige Geschäft der Aufklärung: Zur Bedeutung der Zeitschriften im literarischen Leben des 18.Jahrhunderts // Aufklärung. S. 35.
6. Schulte-Sasse J. Die Kritik an der Trivialliteratur seit der Aufklärung: Studien zur Geschichte des modernen Kitschbegriffs. München: Fink, 1971. S. 48.
7. Ibid. S. 46.
8. Meid V. Op. cit.
9. Подробнее см.: Пуришев Б. И. Виланд // История немецкой литературы: в 5 т. Т. 2. М.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 179-203.
10. В теории переход Шиллера на позиции ваймар-ского классицизма начался практически одновременно с завершением работы над «Разбойниками» и первой постановкой 13 января 1782 г. в Мангейме.
11. Wuthenow R.-R. Reiseliteratur in der Zeit der Aufklärung // Aufklärung. S. I61-182.
12. Appell J. W. Die Ritter-, Räuber- und Schauerromantik: Zur Geschichte der deutschen Unterhaltungsliteratur. Leipzig: Engelmann, 1859. S. 11. О проблемах немецкого романа конца эпохи Просвещения см.: Goessl S. Materialismus und Nihilismus: Studien zum deutschen Roman der Spätaufklärung. Whrzburg: Königshausen u.Neumann, 1987.
13. Appell J. W. Op. cit. S. 12.
14. Ibid. S. 27.
15. Becker E. D. Op. cit. S. 26. Цифры, приводимые в различных работах, существенно отличаются друг от друга. См., нanp., Meid V. Op. cit. S. 89.
16. Тронская М. Л. Мещанская драма и роман 8090-х годов // История немецкой литературы: в 5 т. Т. 2. С. 329.
17. Ludwig A. Die Kriminaldichtung und ihre Träger // Germanisch-Romanische Monatsschrift. Heidelberg, 1930. Jg. XVIII. H. l/2. S. 62.
18. Ibid.
