CC BY
117
Болокина Л.А.
НЕМЕЦКАЯ ПРОПАГАНДА СРЕДИ НАСЕЛЕНИЯ КАЛИНИНСКОЙ ОБЛАСТИ В НАЧАЛЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Повседневная жизнь населения на оккупированных в годы Великой Отечественной войны территориях - уже не новый сюжет в современной историографии. Однако многие её аспекты все ещё односторонне освещаются историками и публицистами. Так, вопрос о немецком пропагандистском воздействии на жителей оккупированных районов затрагивался лишь поверхностно, в рамках изучения иных проблем [См.: 1-3 и др.]. В последние годы исследователи проявили активный интерес к данной теме [См.: 4-6 и др.], но остаются аспекты, заслуживающие дальнейшей разработки. Данное обстоятельство побуждает к возобновлению исследований с привлечением новых источников, в том числе материалов уголовно-следственных дел.
Целью данной статьи является изучение комплекса проблем, связанных с организацией и результативностью немецкой пропаганды на территории оккупированных районов Калининской области1 в 1941 - 1942 гг.
В июле 1941 г. немецкие войска вошли в западные районы области, оккупировав затем более половины ее территории. Советские войска освобождали область поэтапно, полностью очистив от противника в июле 1944 г., значит, так или иначе, часть населения длительное время находилась в зоне влияния врага.
С началом Великой Отечественной войны на жителей области распространилось действие немецкого пропагандистского аппарата. Пропаганда должна была снизить боевой дух военнослужащих, дезориентировать советский тыл и обеспечить лояльность местного населения в оккупированных районах. Для этого требовалось разрушить прежние мировоззренческие установки советских граждан, внушить другие. Необходимо было сформировать у населения привлекательный образ новых управленцев, укрепить недоверие к советской власти, к
1 Калининская область была образована постановлением ВЦИК от 29 января 1935 г. К тому времени в ее состав вошли районы из Западной, Ленинградской и Московской областей. В структуре населения доля горожан составляла 24%, сельских жителей 76%. См.: География Тверской области. Тверь., 1992. - Прим. авт.
конкретным руководителям СССР. Расчет в первую очередь делался на недовольных советским режимом, пострадавшим от него в прошлые годы.
Немецкие власти на местах использовали разнообразные средства и приемы пропаганды, в том числе устное слово. Почти во всех оккупированных районах Калининской области (Невельском, Себежском и других) открывались школы, где кроме уроков проводились беседы «воспитательного характера». Предполагалось, что дети станут пересказывать услышанное взрослым и таким образом диапазон воздействия будет расширяться. Как следует из документов, выбирались такие темы, как «Германия - освободительница русской земли от большевистского ига», «Чтение биографии А. Гитлера». К преподаванию частично привлекались прежние учителя, которым не удалось эвакуироваться. Обучение приходилось вести по учебникам, изданным еще Наркомпросом, но других не было, и по указанию местных комендатур их приходилось исправлять. Везде, даже в задачниках исключалась прежняя лексика. Производилась замена слов: колхоз превращался в деревню, колхозник - в крестьянина, товарищ - в гражданина или господина, СССР - в Россию, советский - в русского [7, л. 4-5,]. В качестве одного из основных предметов в школах вводился закон Божий, который преподавали старые служители культа.
В планах оккупантов было «привить навыки духовной культуры, следить за вежливым отношением детей к учителям, родителям, особенно к германским солдатам, [...] научить молиться богу, [...] подчеркнуть разницу в зажиточной, культурной и счастливой жизни рабочих и крестьян новой Европы и закрепощение их в советской России благодаря методам марксизма, привить любовь к труду, особенно к труду крестьянина» [7, л. 4]. Кроме того, изучался немецкий язык, а кое-где вводились физические наказания [8, л. 136]. Контролировать учебный процесс немцам довелось недолго, поэтому оценить реальные результаты этого вида воздействия на массы довольно сложно. К тому же, источники сохранили данные о быстром снижении посещаемости школ учащимися [9, л .81, 142].
Более действенной формой пропаганды были слухи. Для распространения нужной информации достаточно оказывалось разговора с людьми. Немцы активно использовали всех привлеченных к службе во вновь созданных органах власти и членов их семей. Центральными темами распускаемых слухов становились события на фронтах и поступки советских руководителей. Так, в оккупированном Калинине повторялось, что Ленинград уже умирает от голода, Москву также берут измором, Сталин находится в Ульяновске, Буденный разбит, а Ворошилов
окружен [10, л. 8]. Уходя из Калинина в декабре 1941 г., немцы внушали жителям, что весной непременно вернутся [11, л. 31].
Старательно насаждался позитивный образ немецкого солдата, он должен был вытеснить бытовавший образ врага. Чтобы поддержать присутствовавшее у части советских граждан до войны представление о присущей немцам вежливости, образованности и убедить в этом остальных, они требовали от жителей области говорить своим знакомым, что «немцы являются культурным народом и с мирным советским населением обращаются хорошо» [12, л. 11 об.]. В качестве примера указывали на положение в Германии замужних женщин, занимающихся только семьей [10, л. 8]. Со старостами и квартальными проводились беседы, в которых объяснялось, почему в Г ермании народ живет лучше - в частности, там меньше налоги. Сообщалось, что здесь немцы построят заводы, люди будут хорошо зарабатывать, колхозы распустят, и поэтому новой власти нужно помогать [13, л. 10]. В некоторых населенных пунктах устраивались коллективные прослушивания радиопередач, сопровождавшиеся беседами и разъяснениями представителей немецких властей [14, л. 5].
Нередко собственным поведением немцы стремились подкрепить мнение об их воспитанности и продемонстрировать высокий уровень культуры. Данную особенность знали и пытались использовать в своих целях калининцы. Участница партизанского движения в Калининской области К. Тяпина вспоминает, как девушка-партизанка наткнулась на немецкого офицера в сопровождении переводчика и попала в опасное положение. Встретив грубое обращение переводчика, она всем своим видом сконцентрировала внимание на этом факте и стала обращаться к офицеру, давая понять, что ищет у него защиту от хамства, как у более культурного [15, с. 50]. Иногда такой прием срабатывал, и в воспоминаниях описан ряд подобных случаев.
Очевидно, немецкие пропагандисты больше рассчитывали на воздействие с помощью печатных средств, чем устной агитации. Некоторые современные авторы видят в этом просчет, так как люди не всегда могли понять написанное и вообще за годы советской власти больше привыкли к собраниям [16, с. 80]. На оккупированной территории использовались газеты. Так, в Себежский район поступала немецкая газета «Правда», напечатанная на русском языке. По формату и шрифту издание копировало советскую газету с тем же названием [17, л. 1]. В Старицком районе распространялись «Красноармейская газета», «Новая жизнь», «Путь к новой жизни» на русском языке [18, л. 6-7].
В начале войны на территории Калининской области было распространено большое количество листовок. Значительная доля их предназначалась для военнослужащих, партизан и крестьян, а содержание зависело от момента выпуска и конкретного адресата. Часть листовок можно назвать универсальными, так как они адресовались всем советских гражданам и преследовали центральные цели немецкой пропаганды. Тексты выстраивались так, что от общих идеологических и политических моментов переходили к частным. К примеру, внушалась мысль, что сама коммунистическая идея - это заблуждение Ленина, «которым он хотел осчастливить весь мир», но она уже рухнула, не разрешив социальных проблем. Это будто бы ясно всем, и «вся Европа» сражается вместе с немцами, а что касается Англии и США, то они просто используют советский народ в своих «капиталистических» целях, а вот коммунизма «у себя не желают». Далее обличался режим, позволивший «НКВД зверски умертвить миллионы людей» [19, л. 2-4]. «Московские вожди» обвинялись в том, что заставляли народ голодать и работать сверх меры [20, л. 8].
Постоянно повторялось, что немецкая армия воюет с евреями, коммунистами, политруками, комсомольцами, а вовсе не со всем русским народом [21, л. 63]. Расчет одновременно делался на неприязненное отношение части населения к представителям еврейской нации, которое действительно имело место, а также на реально существовавшее недовольство властью. Утверждалось, что немцы несут избавление от несправедливого режима и позволяют людям работать на благо своей семьи.
Для женщин, рывших окопы накануне захвата противником областной столицы, с самолета сбрасывали листки с несколько игривым текстом: «Дамочки, не копайте ваши ямочки, приедут наши таночки, закопают ваши ямочки. Ждите нас в Калинине 14 октября» [22, с. 10]. Из характера сообщения следует, что немцы пытались настроить людей на более благожелательное отношение к наступавшим, чему должен был способствовать полушутливый тон. Указанная точная дата вступления немецких войск в областной центр позже подтвердилась, и некоторых это убедило в том, что планы противника выполняются максимально четко. Примерно такие же листовки находили под Торжком - районным центром недалеко от Калинина. В них присутствовала угроза: «Девушки и дамочки! Не ройте ваши ямочки! Придут наши таночки и вас зароют в ямочки» [23, с. 16]. 12 октября 1941 г. над Торжком были скинуты листовки, сообщавшие, что ночью всем будет капут. Некоторые посчитали это провокацией, но, все же началась
«страшная суматоха», люди потащили из домов свои вещи. После действительно произошла сильная бомбежка, что укрепило доверие к вражеским листовкам [23, с. 28].
В листовках для военнослужащих и партизан всегда содержался призыв перестать подчиняться командирам Красной Армии, сдаваться в плен, не опасаясь жестокого обращения. В этом случае листовка должна была служить своего рода пропуском. Иногда листовки писались якобы от имени красноармейцев (для правдоподобности перечислялись даже фамилии), уже перешедших на сторону противника [21, л. 63]. Позже попадались листовки, изображавшие генерала Власова и красноармейцев, жующих итальянские макароны с мясом [15, с. 70]. Они были нацелены на то, что кто-то из полуголодных партизан, испытывая постоянные проблемы с продовольствием, согласится на напечатанное тут же приглашение сдаться в плен и получить нормальное питание. Кроме того, возникала неприязнь партизан к военнослужащим.
Судя по сохранившимся образцам, листовки с обращением к крестьянам, как правило, начинались с утверждения, что немецкая армия освободила сельское население от настоящего рабства, в которое после коллективизации его загнали большевики, отобравшие собственность у колхозников. Далее следовали обещания вернуть частную собственность, порядок и справедливость. Разъяснялось, что участок земли с избой и постройками перейдет в собственность семьи и будет свободен от налогов, а за произведенную продукцию будут платить по твердым ценам, значительно превышающим прежние. Сообщения о ликвидации колхозов и совхозов сопровождались оговоркой о невозможности возвращения помещиков, видимо, чтобы население не опасалось претензий старых хозяев на свои земли и имущество. В описании устройства крестьянской жизни при нацистах всячески подчеркивалось, что только трудом люди смогут доказать свое право считаться настоящими самостоятельными хозяевами. Многое из написанного соответствовало желаниям сельских жителей и со временем, вероятно, привело бы часть людей на сторону новой власти, если бы она и на практике придерживалась своих обещаний. Но жители оккупированных районов убедились в обратном.
Предназначенные для крестьян листовки нередко были с картинками, вероятно, с учетом большого количества неграмотных среди них. Обычно показывались сцены сытой и благополучной жизни в Германии, являвшие собой разительный контраст с советской действительностью. Например, изображались кра-
сивые сельские улицы, чистенькие дома, лошади с добротными повозками или плугами. Комментарии на русском языке гласили: «Немецкий крестьянин - собственник двора» или «Война ли, мир ли, а землю пахать надо». Немецкое изобилие символизировала девушка, окруженная корзинами со спелыми плодами, а также семейство, обедающее за столом под цветущим деревом. Рядом был напечатан призыв к усердному труду, ведущему к такой жизни. Чтобы люди прочно усвоили, под чьим руководством будут строить подобную жизнь, добавлялись картинки, где Гитлер встречается с детьми и взрослыми. Утверждалось, что «на крестьянах постоянно сосредоточена забота А. Гитлера», а сельское население повсюду встречает его с благодарностью [24, л. 65-69].
Часто в листовках использовались картинки и карикатуры. Так, весной 1942 г. в Кесовогорском районе (не оккупированном немцами) была найдена листовка с портретами угрюмого, повесившего голову Сталина и весело смеющегося Гитлера, играющего на гармони [25, л. 11, 13]. Кроме приема противопоставления тут просматривается желание совместить образ немецкого вождя с любимым русским музыкальным инструментом, тем самым приблизив к народному сознанию.
Отношение жителей области к листовкам было различным. Люди подбирали их, читали, передавали друг другу. Некоторые старались даже не брать их в руки, опасаясь наказания, другие публично обсуждали, спорили по поводу прочитанного [См.: 21, л. 12 об.; 26, л. 38]. Часть жителей оценивала содержание листовок критически, считая это не более чем пропагандистским приемом. Но в начале войны находились такие, кто в значительной мере под воздействием прочитанного начинал верить, что немцы ведут борьбу лишь с коммунистами, а к остальным относятся вполне терпимо. Многие хранили немецкие листовки, причем подолгу, вплоть до конца 1942 г. Среди сельских жителей были те, кто рассчитывал на милость новой власти в случае оккупации: «. может быть землю дадут за это и вообще не тронут» [27, л. 14, 19].
В целом анализ источников позволяет утверждать, что на территории Калининской области в начальный период войны немецкая пропаганда оказывала влияние на настроения и поведение населения и имела определенный эффект. Однако позже любые пропагандистские усилия противника были малопродуктивными, прежде всего из-за крайне жестокой политики, проводимой оккупационными властями и мало соответствовавшей звучавшим обещаниям.
1. Загорулько М.М., Юденков А.Ф. Крах экономических планов фашистской Германии на временно оккупированной территории СССР. М., 1970. 271 с.
2. Ивлев И.А., Юденков А.Ф. Оружием контрпропаганды: Советская пропаганда среди населения оккупированной территории СССР. 1941-1944 гг. М., 1988.
3. Юденков А.Ф. Политическая работа партии среди населения оккупированной советской территории (1941-1944). М., 1971.
4. Горелкин В.А. Пропагандистская деятельность нацистской Германии среди военнослужащих Красной Армии и населения временно оккупированных территорий СССР в период Великой Отечественной войны. 1941 - 1945 годы: Дис. ... канд. ист. наук. Волгоград, 2003. 197 с.
5. Ковалев Б.Н. Нацистская оккупационная политика и коллаборационизм в Росии, 19411944. М., 2004.
6. Семиряга М.И. Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. М., 2000. 863 с.
7. Архив управления ФСБ по Тверской области, ф. 1, оп. 1, д. 22.
8. ТЦДНИ (Тверской Центр документации новой и новейшей истории), ф. 147, оп. 3, д. 1954.
9. ТЦДНИ, ф. 147, оп. 3, д. 1154.
10. ТЦДНИ, ф. 7849, д. 25732-с.
11. ТЦДНИ, ф. 7849, д. 31659-с.
12. ТЦДНИ, ф. 7849, д. 28881-с.
13. ТЦДНИ, ф. 7849, д. 31218-с.
14. ТЦДНИ, ф. 118, оп. 1, д. 358.
15. Тяпина К.И. На той войне. Записки партизанской разведчицы. Тверь, 1997.
16. Соколов Б.В. Оккупация. Правда и мифы. М., 2002.
17. ТЦДНИ, ф. 147, оп. 3, д. 4.
18. ТЦДНИ, ф. 7849, д. 12936-с.
19. Государственный архив Тверской области, ф. 2691, оп. 1, д. 255.
20. ТЦДНИ, ф. 7849, д. 31433-с.
21. ТЦДНИ, ф. 7849, д. 28878-с.
22. Кац Г. Первый шаг к Берлину: Документальная повесть. Тверь, 1997.
23. КатковаВ.Ф. Голоса из тревожного детства: Прифронтовой Торжок. Тверь, 2003.
24. ТЦДНИ, ф. 7849, д. 26338-с.
25. ТЦДНИ, ф. 7849, д. 30396-с.
26. ТЦДНИ, ф. 147, оп. 3, д. 345.
27. ТЦДНИ, ф. 7849, д. 11785-с.
