CC BY
158
НЕМЕЦКАЯ ЛИТЕРАТУРА В ЭПОХУ ПОСТМОДЕРНИЗМА
В истории культуры существуют удивительные парадоксы. Оказывается, многие обозначения и определения художественных течений и направлений, используемые современниками, не выдерживают проверки временем и их подлинное значение проявляется много позднее. Одна только история с понятием "Ренессанс" свидетельствует о многом. Как известно, Стендаль, посвятивший живописи Ренессанса целое сочинение, понятие "Ренессанс" не употреблял. Нечто подобное может повториться и с тем, что обычно называют постмодернизмом. Не успели в России познакомиться с постмодернизмом (с большим, правда, запозданием, хотя в англо-американском искусствознании дискуссии об этом развертываются с 60-х годов ХХ века), как уже приходится с ним расставаться. В самом деле, некоторые исследователи сегодня утверждают, что это направление уже как бы уходит в прошлое. Эйфория, сопровождавшая его трансформацию из латентного в явный, видимо, закончилась, и наступило время обобщать то, что происходит в филологической и искусствоведческой литературе, обращаясь к эстетике постмодернизма при рассмотрении целых художественных периодов
в истории культуры того или иного народа, что, например, и делает И.С. Ро-ганова в новой книге "Немецкая литература конца ХХ века и актуализация постмодернистской парадигмы", вышедшей в московском издательстве "Рудомино"*. Конечно, к сегодняшнему дню в отечественном искусствознании о постмодерне уже успела появиться внушительная литература (исследования Б. Гройса, Н. Маньковской, В. Ту-пицына, В. Руднева, М. Эпштейна, И. Ильина, М. Ямпольского и т. д.). Но хорошо, что в процесс поиска универсальных категорий, способных выразить смысл постмодерна как художественного сознания второй половины ХХ века, претендующего на универсализм, втягиваются не только отечественное искусствознание, но и философия, и эстетика, и литературоведение.
Это снова и снова возвращает нас к вопросу, что же такое постмодернизм -логическое продолжение модерна или всё же радикальная по отношению к нему оппозиция, следовательно, новое
* Роганова И.С. Немецкая литература конца ХХ века и актуализация постмодернистской парадигмы. - М.: «Рудо-мино», 2007. 416 с.
явление, выведенное за его границы? В отечественной литературе акцент, кажется, ставится на постмодерне как отрицании модерна. В этом больше революционности и начисто отсутствует намёк на консервативность. Однако ещё У. Эко в предисловии к роману "Имя розы" напоминал, что постмодернизм появляется одновременно с модернизмом. В самом деле, ведь постмодерн - это не что-то принципиально новое по отношению к модернизму, что появляется только после него, а это тот же модерн в одной из своих фаз, может быть даже не заключительной. И не постмодернизм превращается на наших глазах в новую универсальную и тоталитарную догму, становясь мировоззренческой системой, а таким продолжает быть все тот же модернизм. В чём же в таком случае состоит своеобразие того периода в истории модерна, который принято называть "постмодернизмом"? Видимо, в том, что просто на наших глазах модерн в очередной раз активно приспосабливается к действительности позднего капитализма, исцеляется, преодолевая очередной свой кризис. Этот вопрос нам хотелось прояснить перед тем, как представить монографическое исследование И.С. Ро-гановой, посвящённое одному из интереснейших периодов в истории немецкой литературы конца ХХ века. Изначально делая оговорку, что в современном западном литературоведении под термином "немецкая литература" принято объединять всю немецкоязычную литературу, И.С. Роганова рассматривает постмодернизм на материале произведений писателей Германии, Австрии и Швейцарии. Постмодернизм предстаёт в контексте развития всей немецкоязычной литературы от истоков
до наших дней, и автор доказывает органичность и закономерность интеграции этого явления в немецкоязычное культурное пространство.
В книге, состоящей из двух глав, в первой представлена ситуация постмодернизма в немецкой литературе конца ХХ века, описываются особенности данного культурного феномена, такие как концепция личности, фрагментарность, оперирование симулякрами (подделками), ирония, карнавализация, обыгрывание текста, ориентация на игру. При этом автор обращается к упомянутым выше работам теоретиков, привлекает различные литературоведческие, философские, психоаналитические концепции - Р. Реннера, В. Вель-ша, М. Бубера, Л. Фидлера, У. Эко. В монографии автор пишет об особенностях развития литературы Германии в период падения Берлинской стены, о сходстве и различиях между литературами бывшей ГДР и ФРГ, о развитии самого немецкого литературоведения, его трансформациях, плюрализме, внедрении постмодернистского дискурса в исследовательскую науку. В отечественном межкультурном пространстве об этом ещё не было сказано внятно: не существовало исследований, посвя-щённых этим проблемам. И. Роганова подчёркивает схожесть ситуаций с постмодернизмом в русской и немецкой литературах: и в той и в другой культурных парадигмах имела место вторич-ность (постмодернизм пришёл и в русскую, и в немецкую художественную практику с опозданием), недоверие со стороны критиков и читателей. Она говорит о влиянии произведений зарубежных писателей на творчество немецких авторов, а также о воздействии американской, французской и некото-
рых других теорий на формирование нормативных положений этого явления в немецкой литературоведческой науке. В результате, И.С. Роганова делает вывод, что немецкоязычная литература конца ХХ века, несомненно испытав сильное влияние извне, всё же сумела проложить траекторию собственного особого пути. Особого в силу того, что немецкая культура всегда была излишне политизирована и отличалась нигилизмом в плане приятия нового, нестандартного, нетрадиционного (чем, по мнению немцев, и был постмодернизм). Появление постмодернизма в немецкоязычной литературной практике рассматривается автором монографии как следствие воздействия эстетики массмедиа на литературное производство. В связи с интересом к так называемым микрогруппам (специфическим общественно-литературным объединениям по интересам - (мнимым или явным) многие писатели вынуждены были приспосабливаться к ситуации плюрализма, когда появлялись произведения, в которых изображались различные жизненные стили, бытовые ситуации, и читатель мог выбрать из всего многообразия то, что ему было больше по вкусу. Литературный рынок стал наполняться продукцией, ориентированной на различные социальные слои общества.
Автор монографии исследует немецкую литературу эпохи постмодернизма как целостное явление, по-своему интерпретируя его в соответствии с уже устоявшимися эстетическими представлениями. В книге литературный материал представлен не только прозой немецкоязычных авторов, но и лирикой, и драматургией. Одной из основных задач автора стало реконструи-
рование панорамы немецкоязычной литературы 1980-90-х годов.
Говоря о начале постмодерна, автор имеет в виду произведения Ульриха Пленцдорфа, Петера Хандке, Бото Штрауса и Хайнера Мюллера. Весьма любопытно, что в творчестве этих и некоторых других авторов И. С. Роганова находит зарождение тех постмодернистских тенденций, которые проявятся в литературе более позднего времени. Так, в монографии уделено большое внимание повести У. Пленцдорфа "Новые страдания молодого В.". Автор в данной повести исследует традицию и её интратекстуальное преломление в произведении. Постмодернистские тенденции в творчестве Петера Хандке, по мысли автора монографии, символизируют переход от модерна к постмодерну. Представлены такие произведения писателя, как "Страх вратаря перед одиннадцатиметровым", "Нет желаний - нет счастья", "Медленное возвращение домой", "Короткое письмо к долгому прощанию", "Попытка преодоления усталости" и другие. В ракурсе постмодерна рассматривается также и прозаическое творчество Бото Штрауса.
В монографии И.С. Рогановой исследуются и основные направления в немецкой литературе 1980-90-х годов ХХ века: "женская" литература, журналистская литература, биографические описания, "постдраматургия", новая лирика, исторический жанр, постмодернистский роман и др. Говоря о журналистской литературе, автор монографии имеет в виду жанр, вобравший в себя черты фельетона и эссе, и относит к нему романы молодого, но уже очень известного писателя Инго Шульце ("33 мгновенья счастья" и "Simple Sto-
ries") и культового немецкого писателя Кристиана Крахта ("Faserland", "1979"). Журналистская литература в новой и оригинальной интерпретации исследователя предстаёт выразителем эстетики компьютерной культуры: в этом жанре имеет место смешение высокого стиля и поп-культуры.
Исследуя женскую литературу, И.С. Роганова впервые в литературоведении говорит о способности обретения женщиной своей идентичности именно в постмодернистской литературе, поднимает вопросы интеграции постмодернизма в феминистские штудии и в женское литературоведение. Даётся анализ романов Ирмтрауд Моргнер "Жизнь и приключения тробадоры Беатрис", "Аманда"; Эльфриды Елинек "Любовницы", "Пианистка"; сборника рассказов Эльке Хайденрайх "Колонии любви" и других произведений.
Панораму жанров в постмодернистской литературе продолжают темы изображения города на примере произведений Гюнтера Грасса, Кристиана Крахта, Сабины Грубер и других авторов, традиции романа о художнике, биографического начала и диалектики воспоминаний. Как один из самых известных постмодернистских романов о художнике анализируется "Парфюмер" П. Зюскинда. Биографическое начало в современном немецком романе о художнике представлено сквозь призму прозы Роберта Шнайдера ("Сестра сна"). Автор монографии подчёркивает здесь моменты философской рефлексии, продуктивно реализующиеся в рамках постмодернистских стратегий. Прежние традиции, по мысли исследователя, не отбрасываются, а трансформируются и предстают обновлёнными и многогранными.
В монографии рассмотрены также основные тенденции развития новой немецкой драмы, берущей своё начало в конце 70-х годов ХХ века. Её особенности предстают наиболее ярко в пьесах Хайнера Мюллера, Бото Штрауса, Петера Хакса, Танкреда Дорста, Кри-стофа Хайна и других. Автор монографии анализирует поэтику "постдраматического" театра, в драматургии которого превалирует монолог (но без эмоциональности), театра-иллюстрации, в котором отдаётся предпочтение форме: через неё до зрителя доносится содержание. Раздел, посвящённый новой драме, начинается с обзора немецкой драматургии со времени её зарождения и до конца ХХ века, а заканчивается выводами о том, что постмодернистские тенденции полностью перестроили национальный театр.
Постмодернистские тенденции, доминирование экспериментаторства (в частности, фрагментарность, культ хаоса, опять-таки перенос акцента с содержания на форму) в стихах Дурса Грюнбайна, Эрнста Яндля, Ильмы Ра-кузы, Ганса Магнуса Энценсбергера, Фолькера Брауна, Ульрики Дреснер и многих других рассматриваются в монографии как неотъемлемая часть немецкой поэзии конца ХХ столетия.
Глубокий философский смысл и оригинальность авторской позиции раскрываются при анализе культового немецкого постмодернистского романа Кристофа Рансмайра "Последний мир". Разрушение картины времени и пространства, действия и смысла в этом романе, по мнению исследователя, являются характерными для постмодернистского восприятия особенностями и доказывают принадлежность этого произведения к постмодернистской
прозе. Как постмодернистская "мозаика", в которой прочитываются тексты других эпох, предстаёт в исследовании и другой роман Рансмайра - "Болезнь Китахары", отличающийся философской глубиной и интеллектуальной насыщенностью.
Автор подчёркивает в монографии, что постмодернизм - явление многогранное, формировавшееся на протяжении длительного периода. В нём не только преодоление модернистских тенденций, но и, во многом, их продолжение, использование плодотворного опыта модернизма. И наоборот, у Джойса, Дос Пассоса, Кёппена - писателей, проторивших пути модернизму, можно найти зачатки постмодернистского мышления, элементы постструктуралистской парадигмы. Автор говорит о том, что не случайно разнится время зарождения постмодернизма: сам термин впервые встречается у философа Рудольфа Панвица в "Кризисе европейской культуры" 1917 года; применительно к литературе существует три точки зрения: одна, что постмодернизм начался с "Поминок по Финнегану" (1939) Дж. Джойса, вторая - что он появился как реакция на события Второй мировой войны в 1950-х годах, третья - что начало траектории его движения было положено "Именем розы" (1980) Умберто Эко.
Разграничивая литературное пространство на определённые направления, автор анализирует и произведения, написанные в традиционной манере, то есть не имеющие отношения к постмодернизму. И это понятно. Ведь, например, говоря об исторических ракурсах в немецкоязычной литературе конца ХХ века, нельзя было не затронуть в какой-то степени программные произведения
Юрека Беккера, Симона Визенталя, Эдгара Хильзенрата и, наконец, Гюнтера Грасса. Постепенно перед нами воссоздаётся история с точки зрения маститых и совсем молодых писателей. Автор монографии на основе анализа произведений, в которых рассматриваются различные трактовки исторического прошлого и современности (сочинения Герты Мюллер, Кристофа Хайна, Анд-реаса Окопенко, Марселя Байера, Улы Беркевич и других), пишет о закономерностях развития исторической прозы.
В монографии также исследуются описания литературного героя конца ХХ столетия в произведениях Мартина Вальзера ("Прибой"), Гудрун Паузеванг ("Площадь Фортуны", "Облако" и др.), Даниэля Кельмана ("Магия Берхольма"), Юрека Беккера ("Бессердечная Аман-да"), Петера Штамма ("Агнесс") и других. Автор книги приходит к выводу, что термин Мартина Бубера "проблема человека" приобретает в конце ХХ века новое звучание. Герой становится всё более проблемным, и всё более осложнён его поиск собственного "я".
Исследуя изменения, связанные с переломным этапом в истории Германии, И.С. Роганова доказывает состоятельность постмодернизма в литературе Германии и других немецкоязычных стран и пытается очертить перспективы в связи с интеграцией в её пространство постмодернистских элементов. Процесс "прививки" постмодернизма на немецкоязычную почву оказался, с точки зрения автора, продуктивным.
Таким образом, дистанцировавшись от предыдущего столетия, И. С. Рога-нова попыталась определить место немецкой литературы 1980-90-х годов в контексте ХХ века, обосновать наличие в ней постмодернистской эстетики,
взглянув на творчество писателей этого времени не с точки зрения появления анализируемых произведений, а в контексте постмодернистской эстетики, то есть, собственно говоря, с точки зрения уже нашего времени. Такой ракурс оказался предельно плодотворным. Читатель получает оригинальное исследование о немецкой литературе. Подобное исследование является весьма актуальным и с точки зрения понимания глубинных процессов современной культуры, и с точки зрения тенденций развития сегодняшнего литературоведения. Достоинством монографии И.С.
Рогановой явилось удачное сочетание теории и истории. Наконец-то читатель составит целостное и системное представление о новейшей немецкой литературе, которая у нас до сих пор ещё слабо осмыслена и прокомментирована. Книга И.С. Рогановой "Немецкая литература конца ХХ века и актуализация постмодернистской парадигмы" не только явилась новым словом в области литературоведения, но и во многом подняла философский и культурологический статус такого принципиального неакадемического явления, как постмодернизм.
Н. А. Хренов, д.ф.н, профессор, зам. директора Института искусствознания РАН.
От редакции
При публикации в третьем номере журнала за этот год статьи Михаила Коваленко
"Обида, жажда власти, предательство?!" обнаружены опечатки в научном аппарате:
• На стр. 104 вместо "Субтельный О. Украина. История. - К., 1994. С. 207" должно быть "Каргалов В В. Полководцы XVII в. - М., 1990. С. 442".
• На стр. 105 цитаты "для изучения и устроения их..." и "какого же добра нам вперёд надеяться." взяты из: Соловьёв С.М. Чтения и рассказы по истории России. - М., 1989. С. 605. Последняя цитата на той же стр. также принадлежит С. Соловьёву и взята из того же сборника.
• То же относится к сноскам 1 и 3 на стр. 107.
• На стр. 108 вместо "Субтельный О." следует читать "Соловьёв С.М. Указ. соч." Все ссылки на этой странице также относятся к указ. выше сборнику произведений С.М. Соловьёва.
• На стр. 109 в первой сноске следует читать: Соловьёв С.М. Сноска четвёртая: Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра I. - М., 1986. С. 244.
Редакция приносит свои извинения автору и читателям журнала.
