CC BY
197
А. А. Даровских
НЕМЕСИЙ ЭМЕССКИЙ О ФОРМИРОВАНИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ТЕЛА: МЕЖДУ АНТИЧНОЙ ФИЛОСОФИЕЙ И МЕДИЦИНОЙ1
В период поздней античности и начала становления византийской культуры ряд разделов философского учения бурно развивался, находясь на пересечении философского знания с естественнонаучным. В частности, учение о человеке нередко выстраивалось с учетом уже накопленных представлений как в области философии, так и в области физиологии (медицины).
Задолго до этого, в V в. до н. э., трактат Гиппократа De natura hominis запустил механизмы двух параллельных процессов в античной науке, один из которых явил на свет философскую антропологию, а другой дал начало греческой медицине; и именно прогресс последней во многом определил линии развития первой. Уже в конце II в. до н. э. антропология стала весомым игроком греко-римской учености, главным предметом которой были споры вокруг природы человеческой души и проблемы взаимоотношений души и тела. Новое знание стимулировало оценку человеческого тела как живого организма, и взгляды на его природу были уже далеки от платоновской схемы ашца — а^ца, а скорее тяготели к более оптимистическим представлениям, где человеческое тело виделось как законченный элемент миропорядка. К тому времени, когда христианство стало проникать в греко-римскую культуру, учение о человеке уже неразрывно рассматривалось на стыке философии и медицины; а анатомия и физиология помогали телеологии соединить структуру и функции человеческого организма. Рассмотрению одного из аспектов данного соотношения философии и медицины при описании человеческой природы и будет посвящено наше небольшое исследование.
В самом начале главы 4 трактата О природе человека2, которая называется «О теле» христианский мыслитель, епископ Эмесский Немесий (вторая половина IV в. н. э.), возводит формирование человеческого тела к 4 стихиям и к 4 видам соков (влаг), находящихся в организме.
1 Статья написана при поддержке Совета по грантам Президента Российской Федерации. Проект МК-4787.2013.6, «Проблемы становления философской антропологии в византийский период».
2 Примечателен тот факт, что спустя почти VIII столетий Немесий называет свой трактат в точности как у Гиппократа — Пері фйаєшс; аубршяои.
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2013. Том 14. Выпуск 3
135
Всякое тело есть смешение четырех стихий3 и из них состоит (Псу ашца тогу теааарогу атох^ ёат! аиукр^а ка! ёк тош^у Y£Y0V£V•); ближайшим же образом тела животных имеющих кровь, состоят из четырех влаг: крови, слизи, желтой и черной желчи.. ,4 (М. 145.)
Несмотря на все достоинства перевода Ф. С. Владимирского, в данном случае его все же нельзя назвать удачным. Если обратить внимание на оригинальный греческий текст первого предложения, то для нашего дальнейшего рассмотрения стоит сделать некоторые замечания. В первую очередь это касается фразы «[тело] из них состоит», где исходной формой 'yёYOV£v будет глагол у[ууоца1, и нам видится важным выделить именно момент «рождения», а именно изначального формирования тела из четырех стихий. Земля, огонь, воздух и вода, классическая схема четырех элементов, из сочетания, которых в определенной пропорции состоят тела, была впервые представлена Эмпедоклом, который называл их «корнями всех вещей». В этом положении Немесий следует как современным ему представлениям элементарной космологии, так и физиологии, тому, как они были изложены, например, Галеном в трактате О назначении частей человеческого тела или также в трактатах более ранних авторов: самого Гиппократа О природе человека, О болезнях, в Тимеи Платона и в сочинениях Аристотеля О Возникновении и уничтожении и О частях животных.
Во втором предложении приведенного отрывка Немесий как бы повторяет мысль, но несколько на другой манер, говоря, что тела наполненных кровью живых существ5 состоят из 4 соков (ёк тй^ теааар^ хицоу)6. Учение о четырех «соках» впервые было изложено Гиппократом в трактате De тШт hominis, который соотносил каждый из соков со специфической комбинацией качеств (теплое, холодное, сухое, влажное). Несмотря на то что это учение было всего лишь одной из многих «гуморальных» теорий7, которые имели хождение в пятом и четвертом веке до нашей эры, оно стало каноническим в период поздней Античности благодаря Галену. В соотношении соков и первоэлементов, воздух соответствовал крови, вода флегме, земля черной желчи, а огонь желтой желчи.
3 Впервые Немесий обращается к этой теме еще в первой главе (М. 48; Вл. С. 10). «Так как человек имеет тело, а всякое тело составлено из четырех стихий, то оно необходимо обладает по телу и всеми теми свойствами, что и стихии».
4 Цитирование текстов Немесия Эмесского здесь и далее, в русском переводе выполнено по изданию Ф. С. Владимирского (Почаев 1904 г.) (Немезий Эмесский. О природе человека / Пер. с греч. Ф. С. Фладимирского. М., 2011. 464 с.), а элементы оригинального греческого текста приведены по изданию М. Морани (Nemesii Emeseni. De Natura Hominis, ed. Moreno Morani., BSB B. G. Teunberg Verslagsgesellschaft, 1987).
5 Видится, что в данном случае (та twv svai|iwv (wwv) речь все же идет о живых существах в целом, включая человека, а не только о животных.
6 С середины ХХ в. в научной литературе, благодаря исследованию Виллиама Телфера (Tefer W. Cyril of Jerusalem and Nemesius of Emesa, ed. by William Telfer, The library of Christian Classics, 1955. P. 271-272), господствовало представление о том, что гуморальная теория напрямую связана с антропологическим учением о 4 темпераментах. Комментируя отрывок из второй главы, при рассмотрении соотношения души и темперамента Телфер указывает на то, что темперамент означает смешение того, из чего состоит человеческое тело, т. е. определенная пропорция смешения этих соков. Например, при преобладании воды человеку присущ темперамент сангвиника, а при преобладании флегмы — флегматика и т. д. Но как доказывают Р. Шарплес и Филипп ван дер Эйк, доктрина 4 темпераментов и ее связь с представлением о четырех соках является постгаленовским изобретением, и ее признаков мы не находим в трактате Немесия. См.: Nemesius. On the nature of Man. Translated with an introduction and notes by R. W. Sharples and P. J. van der Eijk, Liverpool University Press, 2008. P 87-88.
7 Даже внутри самого «Гиппократова корпуса» содержатся разночтения, например в трактате Perigones четыре вида соков представлены как «кровь, желчь, вода и слизь».
Возводя проблему состава человеческого тела к вопросу о его формировании и рождении, мы переходим от вопросов анатомии и эмбриологии к вопросам о происхождении семени как исходном пункте человеческой жизни. Корень вопроса о строении человеческого тела, с позиции античной медицины, кроется в вопросе о семени; из чего состоит семя — из того, по большому счету, состоит и тело. Немесий поясняет, что тела живых существ образуются путем перехода 4 стихий в четыре вида влаг, а те, в свою очередь, переходят в омиомерии8, которые суть члены (то цорюг) тела (тй^ 5е та оцоюцер^, а ёат цор1а той ашцатос) (М. 145). Из этого можно сделать вывод, что человеческое семя, по Немесию, возникает путем формирования из 4 соков, содержащихся во всех частях тела. Семя как бы наследует «частицу» каждой части тела, в результате чего формируется новый организм.
Но далее епископ Эмесский пишет:
Но Аристотель хочет составить тела животных непосредственно из одной крови9 на том основании, что и питаются ею непосредственно, и возвращаются все члены [тела] животного, и что семя имеет свое начало в крови. Но так как не представлялось вероятным, чтобы из одного и того же произошли и твердые кости, и мягкая плоть и жир, то Гиппократ первый предпочел составить тела животных непосредственно из четырех влаг, и при этом так, что из более похожих на землю и плотных [соков] произошли твердые тела, а из более мягких — мягкие. Однако находят часто четыре влаги в крови, что можно видеть при разрезе жил (вен): иногда в ней изобилует похожая на сукровицу мокрота, а иногда черная или желтая желчь. Поэтому эти ученые мужи представляются в общем согласными друг с другом (М. 146-147).
В итоге общая картина взглядов Немесия на данный раздел антропологии получается довольно пестрой. Сначала епископ Эмесский нас заверяет в том, что семя происходит из влаг и исходит со всего тела, но при этом, ссылаясь на Аристотеля, говорит, что источником его является кровь, все это заканчивается попыткой привести аргументы к общему знаменателю, заметив, что большого противоречия между этими положениями нет. Так ли это?
Для этого видится необходимым рассмотреть источник анатомического знания Немесия, одним из которых, вне всякого сомнения, был уже не раз упомянутый родоначальник греческой медицины Гиппократ.
Автор трактата О семени из Гиппократова корпуса начинает его со слов:
Семя исходит из всей той влаги, которая содержится в человеке и от которой отделяется то, что есть наиболее сильного (то 1ахир6татоу)...10 (11.1)
и далее добавляет:
Я утверждаю, что семя отделяется из всего тела: из твердых и мягких его частей и из всеобщей влаги всего тела»11 (13.1).
8 оцоюц£рг|с; — греч. состоящий из однородных частиц. Термин впервые встречается у Анаксагора, от которого перешел к Аристотелю. См.: История животных. 486а14; 487а1-10. И впоследствии был использован Галеном.
9 Аристотель G. А. 726 b2-5; 726b9-10; 740a21
10 Гиппократ. О семени // Гиппократ. Избранные Книги / Пер. с греч. проф. И. В. Руднева. Редакция вступ. статьи и примечания проф. В. И. Карпова., Изд-во Биолог. и мед. литр-ры. 1936 г. С. 224. Фрагменты греческого текста приводятся по изданию Роберта Джоли (Robert Joly, Paris: Belle Lettres, 1970).
11 Там же. С. 226.
Можно заметить, что описание, данное Гиппократом, во многом совпадает с тем, что мы спустя почти 8 веков находим в трактате Немесия. Гиппократ говорит, что семя исходит из влаги, но вместе с тем отмечает, что остальные части организма тоже участвуют в его передаче. При этом если в первой части цитаты семя «исходит» из влаги, то во второй это нивелируется тезисом об извлечении его из твердого и мягкого. Если допустить, что семя происходит из тканей и костей, то его передача была корпускулярной, а если наоборот и семя происходит из «соков», то получается, что семя формировалось в жидкой среде. В попытках решить эту антиномию Майкл Бойлан (американский исследователь, немало сил потративший на изучение вопросов физиологии и, в частности, эмбриологии в античности) в одной из своих работ выдвигает предположение12, что, согласно представлениям Гиппократа, можно допустить, что субстанция, извлекаемая из другой, может по своей сущности и составу быть совершенно отличной. В подтверждение такого предположения он указывает на тезис из трактата О природе ребенка, где нематериальная сила (дюнамис) превращается в материальную. То есть из всех частей извлекается некая потенция, но по своему субстрату она материальна.
Наполнившись влажностью, семя вздувается и разбухает, и сила, которая является в семени чрезвычайно легкой, вынуждается влагой к сгущению (ка! оуа^укаСетш ипо т^с 1кца5ос аиатрёфеа0а1 ^ 5ота|лс)13 (I. 22. 8-9).
Гиппократ предложил довольно оригинальное решение для понимания того, как из разных по составу частей тела извлекаются частицы для формирования будущего семени. Но такое понимание дюнамиса, где возможность напрямую связана с физической субстанцией, в некотором роде уникально. Сложность в понимании дюнамиса как субстанции и дюнамиса как силы, переносимой субстанцией, в контексте анатомии и эмбриологии позволяет разграничить две диаметрально противоположные теории. Согласно первой, главные элементы для роста [тела] уже присутствуют в семени, данная позиция формировала предпосылки для теории пангенезиса14. С другой стороны, понимание того, что основные элементы не присутствуют в семени, за исключением некой потенции, формирует теорию эпигенеза15. Если Гиппократ был сторонником первого взгляда, то вторая теория получила развитие в большей степени в рамках античной философии, нежели медицины, а именно в трудах Аристотеля.
12 Michael Boylan. Galen’s conception Theory // Journal of the history of biology, Vol. 19. № 1. 1986.
P. 50.
13 Гиппократ. О природе ребенка // Гиппократ. Избранные Книги... С. 244.
14 На языке современной науки теория пангенезиса была сформулирована Чарльзом Дарвином и изложена им в 1868 г. в работе «Изменения домашних животных и культурных растений». В главе XXVII «Временная гипотеза пангенеза» (англ. Provisional hypothesis of pangenesis) Дарвин предположил, что во всех тканях организмов присутствуют субмикроскопические гранулы — геммулы, которые несут наследственные признаки из клеток тела в половые клетки, обеспечивая тем самым возможность направленных (а не случайных) изменений в ходе эволюции живых организмов. Близкие гипотезы наследования признаков на протяжении истории выдвигали Гиппократ, Дж. Борелли (XVII в.), Ж. Бюффон (XVIII в.).
15 Эпигенез (от греч. epigenesis — надрождение, надобразование) — учение об эмбриональном развитии как процессе, осуществляющемся путем последовательного появления новообразований и многообразия, в противовес учению о преформации — предсуществовании в зародыше изначального многообразия.
Аристотель в своих опровержениях теории пангенезиса отмечает, что если части уже смешались в гонаде (половой железе) (т. е. части, которые пришли от всего тела), то они вряд ли уже могут быть обратно восстановлены на те же самые места, чтобы сформировать новый организм16. С другой стороны, согласно Аристотелю, если допустить тезис Гиппократа о присутствии всех частей тела в семени, то и в женском и мужском семени весь человек присутствует целиком (все его составные части), и, следовательно, по рождению должно получиться как минимум два человека17, иначе эти части будут потрачены впустую, но такое утверждение в отношении природы было недопустимым для Аристотеля. Если даже и представить, что вопрос с «лишними частями» как-то решается, возникает другая сложность, а именно наследования признаков и борьбы за превосходство в формировании отличительных черт будущего человека. Ведь Гиппократ утверждал идентичность силы что мужского, что женского семени. Далеко идущие сложности и казусы такого подхода вполне понятны.
На помощь Аристотелю в разрешении этой проблемы пришла уже хорошо им разработанная терминологическая дефиниция или, точнее, дефиниции, речь идет о триаде ботацлс^ер'уаа^теЛ.ехаа. Наиболее значимым для нашего рассмотрения выступает учение о «возможности» (потенции), которую Стагирит понимал как
.с одной стороны, вообще начало изменения или движения вещи, находящееся в ином или в ней самой, поскольку она иное, а с другой — начало, откуда вещь приводится в движение иным или ею самой поскольку она иное.18
Если все извлекаемые при формировании семени части человеческого тела не субстанциональны, а лишь потенциальны, тогда в смешении их нет никакой проблемы. Та или иная потенция может как проявиться при смешении и дальнейшем формировании организма, так и не проявиться. Если все это понимать таким точно образом, то положения Аристотеля имеют определенное сходство с современными представлениями в эмбриологии.
Такое понимание всецело противоположно Гиппократу, поскольку, как на это справедливо указывает Бойлан19, Гиппократ, часто обращаясь к пониманию извлекаемых частей, использует слово (цёрос — часть), которое носит отчетливый характер материальной субстанции.
Аристотель, вне всякого сомнения, усложняет систему семяобразования не только с точки зрения философии, но и с позиций физиологии, поскольку вводит тезис о ведущей роли крови в формировании как женских, так и мужских репродуктивных флюидов. Стагирит рассматривает формирование этих флюидов как результат череды пищеварительных процессов. Для того чтобы пищеварительный материал трансфор-
16 Здесь скорее это объясняется учением Аристотеля о смешении |Л^и;. Стагирит стоическому учению о «всецелом смешении», согласно чему смешиваемые компоненты могут впоследствии без труда быть восстановлены на первоначальные составляющие, противопоставил учение о смешении, согласно которому изменение качеств при смешении препятствует восстановлению в первоначальное состояние. См.: Аристотель. De gen. et corr. 328a4-b23; Александр Афродисийский. De mixtione. III. 216.25-217.2.
17 «.если у того и у другого семя одинаково отходит от всех частей, то должно возникнуть два животных, ибо возникающее будет иметь все части от обоих». G. A.722b 11.
18 Phys. 1019а19-21.
19 Michael Boylan. Galen’s conception Theory // Journal of the history of biology. Vol. 19. № 1. 1986.
P. 56.
мировался в кровь, должно пройти три этапа «варения» (пепсиса) — желудок, печень и сердце. В сердце в процессе третьего пепсиса пища трансформируется в кровь. После чего кровь отправляется в мозг для охлаждения и после направляется по всему телу для различных его функций и потребностей. Конечный продукт (пер[аашца — греч. выделение) третьего пепсиса отправляется к половым железам — для того, чтобы быть преобразованным во флюиды, что и есть цель этих выделений. Общее число пер[аашца трансформируется либо в «семя», либо в женскую репродуктивную жидкость — катацг^ую. Суть в том, что, согласно Аристотелю, по существу только мужские половые железы формируют семя, женские же вырабатывают катацг^а, что, несомненно, участвует в формировании плода, но в отличие от мужского семени несет несколько иную нагрузку.
Вот как Аристотель резюмирует свое понимание роли пищеварения и крови в формировании семени:
.так как семенная влага является выделением пищи, и притом последней, то это
будет или кровь, или ее аналог, или что-нибудь происходящее из них20.
Именно это указание на роль крови в репродуктивных процессах мы встречаем в приведенном выше отрывке из трактата Немесия Эмесского. В четвертой главе сочинения Немесия происходит столкновение Гиппократова и аристотелевского учений, главным пунктом которого является столкновение теорий эпигенеза и пангенеза. Говоря об источнике этого конфликта, мы вплотную подходим к той самой теме, что была обозначена нами во введении к рассмотрению. Речь идет о соотношении медицины и философии в антропологическом учении. Несмотря на то что Немесий был христианским писателем, факты, основанные в том числе на текстологическом анализе его трактата, говорят нам о том, что сочинение Пер1 фбоешс, avdpunov в основной части было написано Немесием еще до перехода им в христианство21 и представляло собой как раз тот синтез философии и медицины в изучении антропологии, о котором мы говорили в самом начале. Источником данной путаницы для Немесия выступило наследие близкого к нему (в смысле исторической дистанции) медика Галена (2-3 вв.), на сочинения которого он часто ссылался. Роль Галена в истории позднеантичной, византийской, арабской и западноевропейской средневековой медицине безмерна. Он собрал воедино все медицинское знание, накопленное за предшествующий период, написал огромное множество трактатов22 и был непререкаемым авторитетом вплоть до эпохи Возрождения. Первым, кто открыто отважился его опровергнуть, был Андреас Везалий (1514-1564).
Галеновский взгляд на природу семени, изложенный им в серии трактатов, берет за основу как взгляды Гиппократа, так и Аристотеля. С одной стороны, согласно Галену, семя производит как мужская, так и женская особь23, в чем он следует Гиппократу.
20 G. А. 726b10.
21 См., например: Telfer W. The Birth of Christian Anthropology // Journal of Theological Studies, 13, 1962. P. 347-354.
22 Только лишь классическое издание трудов Галена, изданное на латинском языке в Венеции в 1559, содержит 133 трактата.
23 Все дело в том, что античный медик Герофил (335-260), представитель косской школы, вошедший в историю медицины благодаря тому факту, что первым стал проводить анатомическое изучение трупов, открыл такие женские органы, как яичники и маточная трубка. Гален при изучении этих органов обнаружил в них некоторую жидкость и сразу решил, что это и есть женское
Но вместо того, чтобы связать данную модель с другими положениями Гиппократова корпуса, Гален следует Аристотелю в том, что делает кровь источником семени. Кровь, согласно ему, производится в процессе пищеварения после прохождения желудка, а через вены к печени, после чего служит основным целям тела. Но иногда требуется более «заряженная» кровь — кровь, которая прошла через еще одну «дистилляцию» в сердце, в результате чего она преобразовывается в семя. На своем пути от сердца по венозной и артериальной системе к яичникам «заряженная» кровь закручивается в мужское и женское семя24. Идентичное описание мы встречаем в другой (25) главе трактата Немесия «О производительной или сперматической способности».
Органами сперматической силы (тг|с аперцапк^с биуацешс) являются, прежде всего,
вены и артерии: в них именно через трансформацию крови зарождается первая жидкость,
приближающаяся к природе семени. (М. 243-244).
Фраза «органами сперматической силы» подчеркивает ту мысль, что заряд потенциального содержания всех частей тела сообщается семени именно в венах и артериях вместе с пневмой. Как считалось в медицинских представлениях еще со времен Аристотеля, артерии были естественными каналами для передачи пневмы. Представление о том, что во время извержения семя из организма исходит вместе с пневмой, также можно найти в трактате Аристотеля О возникновении животных25.
Но в то же время Гален был близок к тому утверждению, что в семени содержится дюнамис всех частей тела именно в Гиппократовом понимании, т. е. в субстанциональном. Тотальная ошибка Галена в смешении взглядов Гиппократа и Аристотеля явилась результатом его стремления решить проблему наследования признаков индивида. Следуя Аристотелю или даже превосходя его, Гален утверждал, что мужское семя само по себе сильнее, и это дает ему право действовать как ремесленнику, формируя катацгрую. Но при этом, хотя Гален и отводил мужскому семени главенствующую роль, все же он утверждал наличие двух семян, в стремлении сохранить баланс приоритетов в наследовании признаков и формировании тела. Таким образом, нарушался другой баланс силы, наличествующий у Аристотеля. Гален допускает методологическую ошибку: с одной стороны, он наследует выводы Аристотеля о доминанте мужского семени, с другой — не наследует всю структуру мысли Стагирита. Вместо этого, вслед за положением Гиппократа о двух семенах, он наследует и некоторые предпосылки пангенетической теории. К примеру, в вопросе о выборе пола Гален отвергает аристотелевскую теорию ёп1крагаа (превосходство, преобладание), согласно чему пол определяется превосходством того или иного семени. Вместо этого он выбирает предположение о влиянии на пол окружающих факторов. Преимущество этого взгляда в том, что он не утверждает определение пола чем-то данным от самих родителей. Но оно скорее результат того пути, которым «это» было дано родителями.
семя, после чего стал сразу отмечать параллели между женской и мужской репродуктивными системами, где женская понималась аналогично мужской, только располагалась внутри (Galenus. Opera omnia. Ed. K. G. Kuhn. Leipzig, 1821-1833. IV 634-5; далее = K. Vol. Pp). В этом предположении Гален, вне всякого сомнения, был далек от современных представлений о женской яйцеклетке, открытие которой состоялось не раньше чем в начале XIX в. До этого момента понимание зачатия представлялось в медицине неразрешимой в полной мере задачей.
24 К IV 583.
25 G. А. 728а10.
Исследователи сходятся на мнении26, что взгляды Галена на природу семени и эмбриологию вызывают наибольшую критику во всем его наследии. Объяснение этому в целом довольно простое: Гален совершенно не может решить, кому следовать, Гиппократу или Аристотелю. Эти позиции сталкиваются в дух важных точках: а) гиппократовская теория пангенетическая, а аристотелевская нет; б) по причине пангенетического источника семени гиппократовская теория развития предформист-ская, а аристотелевская епигенетическая.
Гален колебался между двумя этими взглядами. С одной стороны, он следовал Гиппократу в том, что принимал теорию двух семян, и также в Гиппократе его привлекали клинические наблюдения. Опора на далекие от строгости наблюдения Гиппократа логически диктует Галену склонность в сторону теории предформирования. Все это приводит к серьезной путанице и мешает Галену выстроить логически целостную концепцию.
Несмотря на заверение Р. Шарплеса и Ф. ван дер Эйка в том, что Немесий не следовал слепо идеям Галена, а творчески их переосмысливал и зачастую сверял с современным ему медицинским знанием27, в данном случае он полностью перенимает структуру мысли античного медика. Едва ли можно утверждать, что Немесий «пал жертвой» своего увлечения медициной. Здесь скорее вопрос в другом, в попытке синтеза философского и естественнонаучного знания в ранневизантийский период, в рамках христианской философии и в попытках представить одно из первых систематических учений о человеке.
ЛИТЕРАТУРА
1. Boylan M. Galen’s conception Theory // Journal of the history of biology, Vol. 19. № 1. 1986.
2. Galenus. Opera omnia. Ed. K. G. Kuhn. Leipzig, 1821-1833.
3. Nemesii Emeseni De Natura Hominis. Ed. M. Morani. BSB B. G. Teunberg Verslagsgesellschaft,
1987.
4. Nemesius. On the nature of Man. Translated with an introduction and notes by R. W. Sharples and P. J. van der Eijk, Liverpool University Press, 2008.
5. Sharples R. W., van der Eijk P. J. Introduction // Nemesius. On the nature of Man. Liverpool University Press, 2008. P. 1-32.
6. Telfer W. Cyril of Jerusalem and Nemesius of Emesa, ed. by William Telfer, The library of Christian Classics, 1955.
7. Telfer W. The Birth of Christian Anthropology // Journal of Theological Studies, Vol. 13, 1962.
8. Гиппократ. Избранные Книги / Пер. с греч. проф. И. В. Руднева. Редакция вступ. статьи и примечания проф. В. И. Карпова. М., 1936.
9. Немезий Эмесский. О природе человека / Перевод с греч. Ф. С. Фладимирского. М., 2011.
464 с.
26 Cm.: Telfer W Cyril of Jerusalem and Nemesius of Emesa, ed. by William Telfer, The library of Christian Classics, 1955. P. 369; Boylan M. Galen’s conception Theory ... P 69.
27 Sharples R. W., van der Eijk P. J. Introduction // Nemesius. On the nature of Man. Liverpool University Press, 2008. P 1-32.
