CC BY
85
Раздел I
ИНФОРМАЦИОННЫЕ И КОММУНИКАЦИОННЫЕ НАУКИ
УДК 02
В. Я. Рушанин
НЕЛЕГАЛЬНЫЕ БИБЛИОТЕКИ УРАЛЬСКОЙ УЧАЩЕЙСЯ МОЛОДЕЖИ (60-80-е гг. XIX в.)
Прослеживается становление и развитие подпольных (тайных) ученических библиотек революционно-демократического направления на Урале во второй половине XIX в. Характеризуются книжный фонд, круг читателей. Особое внимание уделяется основателям подобных библиотек и тайных кружков.
Ключевые слова: нелегальная библиотека, ученический кружок, запрещенные книги, Урал
The article investigates formation and development of illegal (secret) students libraries of revolutionary-democratic trend in Ural in the second half of the 19th century. It characterizes the book collection, the readership. It pays special attention to the founders of such libraries and secret groups.
Keywords: illegal library, students group, forbidden books, Ural
Первые нелегальные библиотеки появились на Урале в период общественного подъема конца 50-х -начала 60-х гг. XIX в. в стенах вятской и пермской духовных семинарий. В Вятке учащаяся молодежь группировалась вокруг сына бывшего ректора семинарии учителя А. А. Красовского. Выпускник Петербургской духовной академии, лично знакомый с Н. А. Добролюбовым и Н. Г. Чернышевским, он организовал в городе общественную библиотеку, кабинет для чтения и книжный магазин. «Чтение мое стало с той поры систематичнее, - вспоминал позднее бывший семинарист С. И. Сычугов, - им руководил порядочный знаток дела - сам Красовский: ему также в этом деле помогал ссыльный кандидат прав Петербургского университета. Прочитал я за этот год целую уйму книг, но особенно сильное впечатление произвели на меня статьи Белинского и письма об изучении природы Герцена. “Отечественные записки”, в которых они были напечатаны, и “Современник” стали моими настольными книгами: из-за них я ограничивался пятью часами сна» [30, с. 45].
По мнению другого воспитанника Вятской духовной семинарии И. М. Красноперова, А. А. Красовский был «светлой личностью», чистейшим и благороднейшим представителем молодого поколения 60-х годов» [14, с. 45]. «Везде - в номерах, на улице, в классе, -вспоминал он, - только и слышно было разговоры о том, что каждый из нас прочитал, общественные вопросы стояли на первом плане» [Там же, с. 54].
Аналогичная ситуация была в Пермской духовной семинарии, в которой учащиеся группировались вокруг молодых преподавателей А. И. Иконникова,
A. Н. Моригеровского, А. П. Орлова. По словам
B. Я. Кокосова, в 1859 г. «бурса-семинарщина в буквальном смысле пьянела от свежего воздуха, вноси-
мого учителем А. П. Орловым. Помню его страстные, убежденные беседы с нами о значении личности Белинского, о крепостном праве, о Севастополе, о начавшемся освободительном движении, о Чернышевском, Добролюбове, о журнале “Современник”» [13, с. 158].
А уже с начала 1860 г. семинарское руководство стало замечать, что учащиеся читают запрещенные книги. Как и в Вятке, большую роль в этом сыграла библиотека с читальней, открытая в феврале 1859 г.
A. И. Иконниковым [18]. А вскоре в самой семинарии усилиями А. Топоркова, Е. Кыштымова, Ф. Некрасова,
B. Тихомирова, П. Рычкова и других возникла подпольная ученическая библиотека [6, лл. 14-16]. «Выбор книг в ней, правда, был не велик, - вспоминал
А. А. Бирюков, - но самым лучшим. Тут можно было найти лучшие руководства по истории, всех новейших русских и иностранных авторов. Критический отдел, состоящий из сочинений Белинского, пополнялся лучшими периодическими изданиями. Началась библиотека на гроши бурсаков, но впоследствии некоторые из горожан не остались безучастными к этому движению и по возможности жертвовали в нее и книги и деньги» [1, с. 242]. Библиотека существовала более года, затем книги были изъяты [2, с. 77].
В середине 60-х гг. в Вятской мужской гимназии был создан кружок самообразования, которым руководил Н. Лопатин, двоюродный брат известного революционера Германа Лопатина. Кружковцы создали подпольную библиотеку, которая переходила «по наследству» от выпуска к выпуску. В 1869 г., после отъезда Н. Лопатина в Петербург, кружок (в него входило 20-30 гимназистов) возглавил Н. Чарушин, будущий активный деятель «Большого общества пропагандистов» («чайковцев»). С 1871 г. руководство перешло к
7
М. Бородину [24, с. 446]. Он же заведовал нелегальной ученической библиотекой, которая располагалась в доме гимназиста П. Шуравина [19, с. 191]. В ней, по словам участника этих событий Н. А. Падарина, была «вся литература от Пушкина, критика от Белинского, вопрос о русской крестьянской общине, положение рабочего класса, социалистические движения на западе Европы, народное движение в России, вопросы биологии, психологии, этики, социологии и политической экономии... Само собой разумеется, мы получали в свое распоряжение и заграничные издания, не допущенные в России, вроде “Политической экономии” Дж. Ст. Милля с примечаниями Чернышевского, сочинения Флеровского по рабочему вопросу, сочинения Ф. Лассаля и т. п.» [17].
В 1872 г. в Вятской духовной семинарии также существовала нелегальная ученическая библиотека, созданная М. Овчинниковым, а заведовали ею (до отъезда на учебу в Казань) П. Кротов и С. Мышкин [24, с. 446].
Застрельщиками революционного движения в России в этот период выступали университеты [См:
12, с. 30]. Студенты, приезжая на каникулы, возвращаясь в уральские города после окончания или исключения из вузов, оказывали серьезное влияние на младших товарищей - учащихся средних учебных заведений. Активный участник народнического движения П. А. Голубев, учившийся в 1868-1875 гг. в Вятской мужской гимназии, подчеркивал: «В умственной жизни вятских гимназистов преобладающее влияние принадлежало петербургскому студенчеству. Оно выбирало, покупало и высылало нам новые книги в существующую у нас тайную библиотеку» [7].
Особенно кружки учащейся молодежи активизировали свою работу во время массового приезда студентов [См.: 33, с. 32]. П. А. Голубев описывал это так. «Май месяц. Начало 70-х гг. XIX в. Александровский сад в Вятке. Здесь после 20 часов группами по 10-15 человек собираются старшеклассники средних учебных заведений города». «В центре этих кучек, - продолжает П. А. Голубев, - вы видите уже приехавших на вакат студентов, а в середине 70-х годов и студенток-медичек. Звучит совместное пение, идет оживленный разговор, переходящий почти всегда в спор. Тогда происходила смена чисто литературных интересов на политико-экономические и социалистические. Но чаще здесь происходило ознакомление гимназистов со студенческой петербургской жизнью... В более тесных кружках гуляющих шли беседы и о нелегальных новинках, которые регулярно привозились в Вятку. От студентов получали и каталоги книг для чтения, программы для саморазвития» [16].
Многочисленные революционные кружки учащихся Урала стремились в первую очередь создавать подпольные библиотеки, организовать выпуск соб-
ственных рукописных изданий [См.: 28]. Ведущую роль в этом играли, как правило, молодые учителя или студенты вузов. Это хорошо видно на примере Екатеринбурга. В 1869 г. в местную мужскую гимназию учителем математики был принят выпускник Казанского университета В. И. Обреимов. На своей квартире он (по словам полиции, «под предлогом помощи в занятиях ученикам и даровых уроков») стал собирать юношей и проводить беседы, обсуждение книг. На этих беседах и чтениях, кроме гимназистов, присутствовали и воспитанники Уральского горного училища [22, л. 59-61].
В 1871 г. на средства, собранные «уральцами», была организована нелегальная библиотека [24, с. 474-475]. Большую помощь в ее комплектовании екатеринбургским учащимся оказали их старшие товарищи - студенты петербургских вузов К. Шама-рин и В. Калинин. Например, В. Калинин весной 1872 г. отправил в Екатеринбург «Капитал» К. Маркса [21, с. 82]. О круге чтения кружковцев, составе библиотеки можно судить по формулярным спискам, изъятым в 1874 г. при обыске у библиотекаря А. Жалобина. Так, в формуляре ученика Уральского горного училища Н. Темникова значились: «Азбука социальных наук» В. В. Берви-Флеровского, «История коммунизма», «История религии», «История Англии», сочинения Н. А. Добролюбова,
П. Л. Лаврова, Ч. Дарвина, романы И. С. Тургенева «Отцы и дети», Г. Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома», поэма Н. А. Некрасова «Мороз, Красный нос» и др.
Библиотекой пользовались учащиеся и других средних учебных заведений Екатеринбурга. В формуляре гимназистки А. Басаровой книги Д. И. Писарева, М. Л. Михайлова, романы «Один в поле не воин» Шпильгагена и «Эмма» Швейцера [Там же, с. 88-89].
В целом же, по нашим подсчетам, в 60-х - середине 70-х гг. XIX в. в 12 учебных заведениях Перми, Вятки, Екатеринбурга, Оренбурга и Уфы действовали нелегальные кружки молодежи [См.: 27, с. 67]. Стремление к саморазвитию, юношеские представления о смысле жизни, о «новых людях» связывались с именами Лопухова, Кирсанова, Рахметова, а воззрения этих литературных героев были неоднозначны. Молодые уральские нигилисты впадали в противоречие, бросая вызов обществу, семейным устоям. Подобно всем незрелым умам, они, по замечанию Альбера Камю, «стремились придать отрицанию непримиримость и страсть религиозной веры» [11, с. 238]. Действительно, многие юноши и девушки воспринимали социализм не как науку, а как этническую систему, как нечто от веры, от религии. Не случайно для молодежи этого времени роман
Н. Г. Чернышевского «Что делать?» стал учебником жизни, новым Евангелием.
Сосланный в 1880 г. в Уфу С. Я. Елпатьевский отмечал, что здесь читали то, «что и мы в универси-
8
тете». «Я видел в Уфе, - продолжал он, - “Что делать?” Чернышевского. Разбухшая, с подклеенными листами, кое-где с написанными от руки страницами. вся испещренная заметками на полях восхищенных читателей, читанная и перечитанная -книжка переходила из рук в руки, из дома в дом великой драгоценностью и считалась обязательной для прочтения молодому человеку, вступавшему в жизнь...» [8, с. 93].
Основной формой организации молодежи Урала оставались кружки. Это были группы товарищей (от 10 до 30 человек), объединенные общей духовной близостью, общими умственными интересами, поиском смысла жизни. Состав кружков, как правило, не был стабильным: в них в течение учебного года появлялись новые члены, а кто-то по разным причинам (отъезд из города в связи с поступлением в вуз, потеря интереса и т. д.) переставал посещать занятия. Главная задача кружков - знакомство с нуждами простого народа, изучение социалистических идей, политэкономии, истории народных движений на Западе и в России.
Ссыльный С. Я. Елпатьевский из Уфы переехал в Благовещенск, где устроился на работу врачом в учительскую семинарию. Одновременно он вел занятия по физиологии и гигиене. С собой он привез целую библиотеку, в которую входили «классики, журналы 50-х и 60-х годов и ходовые среди учащейся молодежи запретные книги» [Там же, с. 111]. Учащиеся семинарии активно пользовались этой библиотекой. В конце 1882 г. во время обыска у Д. Матвеева под матрасом в спальне нашли обращение исполнительного комитета «Народной Воли» к Александру III, а также письмо троицкого гимназиста С. Попова, в котором он рассказывал о кружке в своей гимназии, о связях с казанскими студентами, о нелегальной библиотеке «Коммуна» [23, л. 30-33].
Нелегальный кружок учащихся Троицкой мужской гимназии сыграл заметную роль в судьбах революционного движения в России последней четверти XIX в. Его деятельность вышла далеко за пределы Урала, откуда давались программные указания ученическим кружкам самообразования, работавшим в других городах страны [См.: 3, с. 118].
Большое значение в радикализации троицкой молодежи имела нелегальная библиотека гимназистов - одна из лучших в России [10, с. 28-31]. Троицкая мужская гимназия была открыта в 1873 г., а в 1877 г. в нее из Уфимской духовной семинарии перевелся в пятый класс Папий Подбельский. Он сразу занял особое место в гимназии. Вот как об этом вспоминал его школьный товарищ В. Харитонов: «У Папия была совсем иная закваска, чем у нас: основательные знания учебных предметов, дисциплина и громадная трудоспособность. Эти качества сразу выделили его из гимназической публики. Головой выше всех своих товарищей по гимназии, кончал он
поздно, - двадцати лет, - он импонировал не возрастом, а серьезным отношением к жизни, к своим обязанностям» [20, с. 44].
Вскоре по его инициативе был создан кружок самообразования и ученическая библиотека. Ее основу составили книги и журналы, собранные отцом Папия священником П. В. Подбельским. Кроме того, кружковцы стали выписывать журналы «Отечественные записки», «Русские ведомости», «Слово», «Знание», «Дело» и научно-популярные книги по естественной истории, политике и социологии [Там же, с. 44].
П. Балашов в 1913 г. вспоминал: «С “Русскими ведомостями” я познакомился еще на гимназической скамье. Выписывал их тогда вскладчину с несколькими товарищами “тайком” от своего начальства» [См.: 26, с. 19-20]. Третьим источником библиотеки была литература, запрещенная цензурой. «Нелегальную литературу, - вспоминал кружковец В. Харитонов, - мы стали получать с приездом к нам, кажется в 1879 г., только что окончившего Казанский университет и назначенного к нам учителем математики П. А. Голубева» [32, с. 152]. Несмотря на свой возраст (а ему было 25 лет) он имел уже десятилетний опыт работы в ученических и студенческих кружках Вятки и Казани. По его рекомендации в Троицкую гимназию было принято 8 юношей, исключенных из средних учебных заведений Вятки. По мнению жандармов, именно П. А. Голубева «можно считать главным распространителем в Троицке противоправительственных идей и действий» [21, с. 134].
Первое сообщение о тайной ученической библиотеке в Троицкой мужской гимназии относится к 1879 г. Библиотеке дано название «Коммуна»; оно было вырезано на каучуковой печати, которая ставилась на книгах и журналах [10, с. 28; 23, л. 8]. Часть библиотеки хранилась в доме, где жили Папий Подбельский и его младшие братья - Николай и Михаил. Вторая часть была помещена в доме члена кружка, сына полицейского пристава С. Чернышева. Библиотека постоянно пополнялась и росла. «По слухам, -говорилось в одном из полицейских рапортов, - она превышала 1000 томов». Очевидно, это были не просто слухи. В 1880 г. у гимназиста С. Чернышева во время обыска была конфискована часть книг. На одной из них стоял порядковый номер 543, на всех штамп «Библиотека “Коммуна”». В декабре 1882 г. во время обысков на квартирах учащихся и в пансионате было изъято много книг «радикальнореалистического направления», номера рукописного журнала «Бродяга», рефераты, многочисленные тетради с выписками, переписка с редакциями радикальных журналов, прокламации «Народной воли» [23, л. 8об., 49].
Несмотря на обыски и аресты библиотека не была окончательно утеряна. Позднее, по воспомина-
9
ниям будущего академика и видного деятеля РСДРП (а в 1882 г. 14-летнего ученика IV класса Троицкой мужской гимназии) П. П. Маслова, сундуки с книгами хранились у него [15]. Шедший за ними с разрывом в два года П. Балашов в автобиографии отмечал, что им досталась библиотека, собранная «тайком от гимназических, да и прочих властей рядом предшествующих поколений и передававшаяся, как святыня, по наследству». В ней имелись революционные брошюры, книги таких авторов, как Лассаль, Маркс, Лавров и др. [См.: 26, с. 20].
Члены Троицкого кружка П. П. Подбельский,
В. Г. Харитонов, С. К. Орлов, П. П. Инфантов, П. П. Маслов, П. В. Балашов внесли заметный вклад в историю революционного движения в России. И, безусловно, в радикализации этих юношей важную роль сыграла нелегальная библиотека.
В процессе кружковой работы, комплектации библиотеки учащихся у П. А. Голубева возникла идея создания особого указателя литературы. Он, как явствует из переписки троицких гимназистов с редакцией журнала «Русское богатство», предназначался в основном для учащейся молодежи, а распространять его должны были «далеко за пределы Троицка» [9, с. 170]. К концу 1882 г. работа над указателем в целом была закончена, а завершил ее после высылки П. А. Голубева активный член кружка Н. М. Зобнин. Летом 1883 г. он тиражом 1300 экземпляров издал в Челябинске «Систематический указатель лучших книг и журнальных статей. 1856-1883». Он включал в себя основной перечень той агитационно-пропагандистской литературы, которая в 80-е гг. XIX в. имела хождение в революционных кружках Петербурга, Москвы, Казани, Одессы, Харькова и других городов России [31, с. 39].
В Пермской духовной семинарии на протяжении 60-80-х гг. XIX в., «передаваясь от одних учеников к другим» [29, с. 219], существовала подпольная ученическая библиотека. В апреле 1881 г. жандармы, узнав о ней, арестовали П. Кудрявцева и Д. Удинце-ва, руководивших выдачей книг [4; 5]. Выяснилось, что библиотекой пользовались 48 семинаристов. По данным историка семинарии, а в 80-е гг. XIX в. ее воспитанника И. Седых, в ней были «лучшие писатели: Шпильгаген, Дарвин, Фогт, Милль, Бехер, Спенсер, Прудон, Помяловский, Наумов, Решетников,
Златовратский, Михайлов, Португалов, Сеченов, Тимирязев, Флеровский, Шелгунов, Писарев, Добролюбов» [29, с. 227].
Такой подбор книг неслучаен. Для демократической молодежи этого времени при выборе произведения главным было, чтобы оно «содержало гражданские мотивы, чтобы описывало борьбу за права и свободу, чтобы обличало неправду, притеснения и насилие, чтобы знакомило с нуждой, нищетой и забитостью, чтобы говорило о народе.» [25, с. 176]. П. А. Голубев учил кружковцев-троичан: «О наслаждениях, хотя бы и высоких (как литературных, художественных и музыкальных), думают те, у кого много досуга». По его мнению, литература должна служить «выработке убеждений и идеалов правды и справедливости, а также воспитанию твердости характера для будущей деятельности» [См.: 3, с. 119].
И учащиеся воспринимали такой подход. Настроение радикальной молодежи Урала этого периода хорошо передает письмо парижской гимназистки М. Булыгиной в Петербург студенту В. Грибелю: «Сейчас читаю “Деревенские будни” Златовратского. Боже мой, сколько там работы для нас! Работа требует сильного, неустанного внимания, трудолюбия и честности. Туда, Ванечка, пойдем страдать вместе с народом, а чтобы не заслужить презрения и насмешек, научимся работать» [21, с. 68].
Таким образом, в 60-80-е гг. XIX в. во многих средних учебных заведениях Урала действовали ученические кружки. Их, как правило, возглавляли молодые учителя, студенты, политические ссыльные. В кружках шли жаркие споры вокруг проблем, которыми жила литература, публицистика того времени -раскрепощение личности, воспитание нового человека, вопросы любви и брака, служения народу. Каждый молодежный кружок в первую очередь стремился обзавестись собственной нелегальной библиотекой, программой чтения или указателем литературы, а затем и изданием собственного органа. Нелегальные библиотеки в эти годы были созданы в Вятской и Пермской духовных семинариях, Троицкой, Екатеринбургской и Вятской мужских гимназиях, Уральском горном училище и Благовещенской учительской семинарии. Некоторые из них просуществовали до 1917 г.
1. Бирюков, А. А. Воспоминания 60-х гг. / А. А. Бирюков // Каторга и ссылка. - 1932. - № 10.
2. Верхоланцев, В. Город Пермь, его прошлое и настоящее / В. Верхоланцев. - Пермь, 1913.
3. Ганелин, Ш. И. Очерки по истории средней школы в России второй половины XIX в. / Ш. И. Ганелин; АПН РСФСР;
под ред. Н. Г. Казанского. - 2-е изд., испр. и доп. - М., 1954. - 304 с.
4. ГАПК. Ф. Р. 973. Оп. 1. Д. 1276. Л. 189.
5. ГАПК. Ф. Р. 973. Оп. 1. Д. 207. Л. 53.
6. ГАПК. Ф. Р. 973. Оп. 1. Д. 754. Л. 14-16.
7. Голубев, П. Гимназические тени прошлого / П. Голубев // Вятская речь. - 1911. - № 249.
8. Елпатьевский, С. Я. Уфа / С. Я. Елпатьевский // Былое. - 1925. - № 6 (34). - С. 93.
10
9. Здобнов, Н. В. Из истории рекомендательной библиографии 80-х гг. / Н. В. Здобнов // Совет. библиография. -1941. - № 1 (19).
10. Из истории нелегальных библиотек революционных организаций в царской России: сб. материалов / под ред.
В. Д. Стасовой. - М., 1955. - 162 с.
11. Камю, А. Бунтующий человек: пер. с фр. / А. Камю. - М., 1990. - 415 с. - (Мыслители XX в.).
12. Козьмин, Б. П. П. Г. Зайчневский и «Молодая Россия» / Б. П. Козьмин. - М.: Политиздат, 1932.
13. Кокосов, В. Я. К воспоминаниям о Н. Г. Чернышевском / В. Я. Кокосов // Рус. богатство. - 1905. - № 11-12.
14. Красноперов, И. М. Записки разночинца / И. М. Красноперов; предисл. Б. П. Козьмина. - М.; Л.: Молодая гвардия, 1929. - 152 с.
15. Маслов, П. П. От скитов - к социализму / П. П. Маслов // Колос (Уйское). -1990. - 6 июля.
16. П. Г. (Голубев). Из недавнего прошлого (мысли и воспоминания) / П. Г. (Голубев) // Волж. вестн. - 1886. - 19 дек.
17. Падарин, Н. А. Памяти М. П. Бородина / Н. А. Падарин // Вят. речь. - 1910. - 30 дек. - № 278.
18. Пермские губернские ведомости. - 1859. - 1 февр.
19. Петряев, Е. Люди, рукописи, книги: литературные находки / Е. Петряев. - Киров: Волго-Вят. кн. изд-во, 1970. - 288 с.: ил.
20. Подбельский, Ю. Папий Подбельский (к 40-летию смерти) / Ю. Подбельский // Каторга и ссылка. - 1929. - Кн. 52.
21. Рабинович, Я. Б. Ревнители прав народных: Очерки по истории революционно-демократического движения на Урале в 60-х - начале 80-х гг. XIX в. / Я. Б. Рабинович. - Пермь, 1989.
22. РГИА. Ф. 733. Оп. 162. Д. 1051. Л. 59-61.
23. РГИА. Ф. 733. Оп. 165. Д. 20.
24. Революционное народничество 70-х гг. XIX в.: сб. док. и материалов. Т. 1. 1870-1875 / под ред. С. С. Волка. - М., 1964.
25. Роков, Г. Параллели (из прошлого и настоящего учащейся молодежи) / Г. Роков // Вестник воспитания. - 1905. - № 7-8.
26. Русские ведомости (1863-1913): сб. ст. - М., 1913.
27. Рушанин, В. Я. Молодежное движение в России: региональный аспект (1861-1904 гг.) / В. Я. Рушанин. - Челябинск, 1998.
28. Рушанин, В. Я. Печатные и рукописные издания уральской учащейся молодежи в 1859-1917 годах / В. Я. Рушанин. -Челябинск, 2011.
29. Седых, И. Очерки истории Пермской духовной семинарии за 1877-1884 гг. / И. Седых. - Пермь, 1915.
30. Сычугов, С. И. Записки бурсака / С. И. Сычугов; ред., предисл. и примеч. С. Я. Штрайха. - М.; Л.: Academia, 1933. -356 с.
31. Уткин, Б. Т. Время и книга: редкие издания из фонда Челябинской областной публичной библиотеки / Б. Т. Уткин, А. Г. Заврина. - Челябинск, 1982.
32. Харитонов, В. Из воспоминаний участника группы Благоева / В. Харитонов // Пролетарская революция. - 1928. - № 8 (79).
33. Чарушин, Н. А. О далеком прошлом: из воспоминаний о революционном движении 1870-х гг. / Н. А. Чарушин. - М., 1926.
Сдано 1.03.2012
11
