CC BY
156
Мяханова Александра Николаевна - доцент кафе- Myakhanova Aleksandra Nikolaevna - associate дры уголовного права и криминалистики Бурятского professor, department of criminal law and criminology,
государственного университета. Buryat State University.
УДК 343.9.018
© Ю.А. Шахаев
Некоторые социологические методы исследования латентной преступности в Республике Дагестан
В статье раскрываются некоторые методы, используемые нами для установления примерной картины латентной преступности в Республике Дагестан, такие как социологический опрос, анкетирование, обзор виктимизации населения, доверительные беседы, экспертный опрос и контент-анализ материалов прессы.
Ключевые слова: социологические методы исследования латентной преступности, социологический опрос, анкетирование, виктимизация населения, доверительные беседы и экспертный опрос, контент-анализ материалов прессы.
Yu. Л. Shakhaev
Some sociological methods of research the latent crimes in the Republic of Dagestan
In the article some methods, using by us for determination the approximate picture of latent criminality in the Republic of Dagestan are revealed: they are such as sociological interview, questionnaire, review of the victimization ofpopulation, confidential talks, expert inquest and content analysis of press materials.
Keywords: sociological methods of research the latent crimes, sociological interview, questionnaire, victimization of population, confidential talks and expert inquest, content analysis of press materials.
Раскрывая социологические методы измерения состояния латентной преступности в Республике Дагестан, мы поставили перед собой задачу не только апробировать их возможности, но и установить состояние латентной преступности (латентности отдельных видов преступлений). Иначе говоря, задача состояла в изучении «технологии» проведения соответствующего исследования и в получении определенного криминологически значимого результата в виде уяснения современных масштабов латентной преступности в регионе и их сравнения с ранее полученными результатами, т.е. в определении динамики латентной преступности. В связи с этим наше изучение латентной преступности как по форме, так и по содержанию в ряде случаев имело характер длительного интервального исследования, поскольку мы могли сравнить полученные нами данные опросов с результатами аналогичных исследований, проведенных в этом же регионе в начале 80-х и в конце 90-х годов прошлого столетия профессором Р.М. Акутаевым.
К наиболее распространенным и эффективным социологическим приемам и методам оценки (измерения) латентной преступности принято относить социологический опрос, включая и опросы сведущих лиц - экспертов (экспертные оценки), а также опросы с помощью заранее подготовленных анкет (анкетирование); доверительные бе-
седы, контент-анализ материалов прессы, обзор виктимизации населения, интервьюирование, наблюдение, в том числе и включенное наблюдение. Перечисленные способы оценки латентной преступности, как мы полагаем, могут быть успешно применены как при исследовании состояния латентной преступности в целом, так и отдельных видов преступлений.
Интересные данные о латентности экологических преступлений в региональном их измерении содержатся в диссертационной работе З.Б. Бахму-дова. Так, он отмечает, что латентная составляющая экологических преступлений, совершенных в Республике Дагестан, по мнению большинства студентов (респондентов опроса), находится в пределах от 60 до 80 %. По данным же экспертных оценок, удельный вес латентных преступлений в общей совокупности экологических преступлений составляет 95 %.
При подготовке проведения социологического опроса наряду с изучением общего состояния латентной преступности мы несколько усложнили нашу задачу, поставив перед собой цель определить примерное состояние латентной преступности несовершеннолетних лиц в регионе. Изучение криминологических источников, посвященных проблемам латентной преступности, свидетельствует о дефиците подобного рода исследований, если не сказать, что их вовсе нет. Более того, нами
предпринята попытка провести сравнительное исследование состояния латентной преступности несовершеннолетних лиц в городской и сельской местности республики. Для этого были избраны город Махачкала с населением свыше пятьсот тысяч жителей и районный центр Дахадаевского района Республики Дагестан - село Уркарах, где проживает примерно около шести тысяч человек.
В октябре 2009 г. в г. Махачкале нами был проведен социологический опрос среди несовершеннолетних лиц от 14 до 18 лет (учащиеся 10-11 классов и студенты 1 курса юридического факультета Дагестанского государственного университета). Общее число опрошенных составило 350 несовершеннолетних лиц (из них 339 годных ответов). Цель, которую мы поставили перед собой в процессе подготовки и проведения опроса,
- выявить мнение несовершеннолетних лиц об уровне латентной преступности среди их сверстников. Разумеется, мы понимали тот факт, что ученики старших классов и первокурсники (даже юридического факультета) имеют весьма смутное (если вообще имеют) представление о латентной преступности. Поэтому при подготовке к проведению исследования нам пришлось провести с ними разъяснительные лекции-беседы. Здесь мы постарались доходчиво довести до них суть проблемы латентной преступности и трактовку ее понятия в криминологической литературе.
Перед ними был поставлен вопрос: «В скольких случаях из ста совершенных несовершеннолетними лицами преступлений в Махачкале об этом становится известно правоохранительным органам?» Данные полученных ответов говорят о том, что, по мнению опрошенных, лишь в тридцати семи случаях из ста информация о преступлении, совершенном несовершеннолетним лицом, становится достоянием правоохранительных органов. Таким образом, по мнению опрошенного контингента студентов и учащихся средних образовательных учреждений, уровень естественнолатентной преступности несовершеннолетних лиц в г. Махачкале составляет 63 %. Это значит, что примерно только о каждом третьем-четвертом из десяти совершенных несовершеннолетними лицами преступлений становится известно правоохранительным органам. Остальные же 6-7 преступлений из 10 остаются латентными.
Примерно в это же время (ноябрь 2009 г.) мы провели опрос и среди учащихся 10-11 классов средней школы села Уркарах Дахадаевского района Республики Дагестан. В опросе приняло уча-
стие 73 учащихся. Перед ними был поставлен тот же вопрос, что и перед респондентами опроса, проведенного в г. Махачкале. В результате обобщения полученных данных было установлено, что уровень латентной преступности среди несовершеннолетних лиц здесь составляет 27 %. То есть, по мнению опрошенных лиц, в семидесяти трех случаях из ста правоохранительные органы информируются о совершенных в селе несовершеннолетними лицами преступлениях.
Необходимо обратить внимание на ряд существенных обстоятельств, касающихся проведенных опросов и их результатов. Полученные данные о латентной преступности несовершеннолетних лиц в г. Махачкале и в с. Уркарах - это еще не вся латентность, поскольку вопрос касался лишь преступлений несовершеннолетних лиц, о которых правоохранительные органы проинформированы или не получили соответствующую информацию. Опрос подтвердил наши предположения относительно низкого уровня естественной латентности несовершеннолетней преступности в условиях сельской местности по сравнению с городом (соответственно 27 к 63 %). На наш взгляд, это в первую очередь связано с большей анонимностью и социальной бесконтрольностью жизни людей в условиях города по сравнению с сельскими населенными пунктами. В условиях Дагестана на протяжении веков сложилась довольно действенная система социального контроля за поведением своих соплеменников, которая, хотя и не в первозданном виде, но в своих основных чертах сохранилась и до наших дней. Эта система контроля в основном действует в сельских поселениях Дагестана и, прежде всего, в аулах, расположенных в горах. В данном случае село Уркарах - типичный тому пример. Оно основано на тухумных (тейповых, родовых), кровно-родственных взаимоотношениях, взаимоподдержке и взаимовыручке жителей этих поселений, что вполне объяснимо с точки зрения исторического их развития, в ходе которого им не раз приходилось с оружием в руках защищать свои поселения от вторжений иноземцев и разбойных нападений соседей. Такая система контроля, как правило, не оставляла возможности скрытно совершать противоправные деяния. Тем более это относится к преступлениям несовершеннолетних лиц, за которыми контроль со стороны родителей и родственников, как правило, повышен и суров. Тем не менее современные демократические преобразования в известной мере пошатнули и патриархальные устои жизни горной сельской общины
Дагестана, что сделало возможным скрытное от правоохранительных органов совершение определенной части преступлений несовершеннолетних лиц. Этим можно объяснить тот факт, что если в Махачкале неизвестные правоохранительным органам преступления несовершеннолетних лиц составляют 63 процента, то в сельском поселении, районном центре Дахадаевского района Республики Дагестана - селе Уркарах, этот же показатель составляет 27 %.
Однако изложенное не означает, что приведенные цифры в полной мере отражают реальное положение дел с латентной преступностью несовершеннолетних лиц в условиях конкретного города и сельской местности Дагестана, где были проведены исследования. Полученные результаты вскрывают один из «пластов» латентной преступности несовершеннолетних лиц (это так называемая незаявленная преступность), поскольку они не отражают состояние незарегистрированной латентности, а также латентности, связанной с нераскрытыми или не полно раскрытыми преступлениями, совершенными несовершеннолетними лицами, т.е. не отражают состояние искусственной латентности. Более того, мы предполагали, и наши предположения были подтверждены результатами последующих исследований, что уровень искусственной латентности в сельской местности Дагестана выше, чем в условиях города. Приведенные цифры состояния латентности преступлений в сельском поселении и в г. Махачкале отражают лишь состояние незаявленной преступности, а не латентной преступности в целом.
в проведенном нами опросе приняли участие 80 сотрудников органов внутренних дел (овД), из числа дознавателей, сотрудников оперативных служб, дежурной части, а также работники органов прокуратуры (28 работников). Зная особенности отношения лиц, ответственных за регистрацию преступлений и осуществляющих до-следственную проверку поступившего материала, к очевидным и не очевидным преступлениям, мы дифференцировали вопрос, обращенный к респондентам: «Сколько шансов (из 10 возможных) у заявителя, что его обращение в правоохранительные органы получит законный ход: а) по очевидному преступлению, б) по неочевидному преступлению?» Наша гипотеза, основанная на изучении практики регистрации преступлений, состояла в том, что ответственные за это службы и должностные лица, как правило, регистрируют очевидные преступления и проявляют завидную
изобретательность и находчивость в «отфутболивании» материалов по неочевидным преступлениям. Не секрет, что делается это с целью показать мнимое благополучие с положением дел в борьбе с преступностью, ее предупреждения на обслуживаемой соответствующим ГРОВД.
По результатам экспертного опроса, результаты по очевидным преступлениям законный ход получают 8-9 преступлений из десяти. Следовательно, по мнению экспертов, один-два материала по очевидным преступлениям не регистрируются, не получают законного хода развития и, соответственно, остаются латентными. По мнению экспертов - респондентов опроса, по неочевидным преступлениям законный ход получают лишь один-два материала, остальные остаются латентными.
Таким образом, гипотеза о дифференцированном отношении к регистрации преступлений и принятии последующих мер, направленных на их раскрытие, по отношению к очевидным и не очевидным преступлениям в полной мере подтвердилась результатами проведенного исследования. Не меньший интерес представляет выяснение состояния латентности отдельных видов преступлений. С этой целью перед экспертами был поставлен вопрос: «Каков, на ваш взгляд, уровень латентности следующих видов преступлений: умышленное причинение легкого вреда здоровью, кража чужого имущества, грабеж, вымогательство, угон автотранспорта без цели хищения, вандализм?». По мнению респондентов опроса, наибольший уровень латентности среди предложенных им преступлений приходится на причинение легкого вреда здоровью - 82 %. Примерно на одном уровне находится и латентность краж чужого имущества
- 79 %. Заметно ниже показатели латентности грабежей и вымогательств - 31 и 22 % соответственно. «Аутсайдером латентности», что, в принципе. нетрудно было предвидеть, среди перечисленных преступлений респонденты посчитали угон автотранспорта без цели хищения - 12 %.
Как было отмечено выше, в феврале 2010 г. среди 270 студентов юридического факультета Дагестанского государственного университета наряду с опросом сотрудников органов внутренних дел был проведен и обзор виктимизации. «Технология» или процедура применения данного метода заключается в том, что определенной группе лиц (в нашем случае - 270 студентов юридического факультета, из них 39 анкет оказались не пригодны для исследования) предлагается от-
ветить на вопрос: оказывались ли они лично или члены их семьи, близкие родственники, друзья потерпевшими от преступлений в течение последних трех лет; обращались ли они по этому поводу в правоохранительные органы, и каковы последствия их обращений? Ответ на первый из поставленных вопросов позволяет выяснить реальное количество виктимов (жертв) преступлений среди респондентов опроса, включая их близких родственников и друзей. Исходя из того. что, как правило, правоохранительные органы по своей инициативе не столь уж часто выявляют (устанавливают) преступления, отрицательный ответ на второй вопрос по существу является свидетельством реального количества латентных преступлений, которые известны потерпевшим лицам, но о которых не осведомлены правоохранительные органы. Эти же преступления, разумеется, не получают должной фиксации, учета в анналах уголовно-правовой статистики.
Таким образом, у 23 респондентов (примерно в каждом десятом случае) были обнаружены утвердительные ответы на поставленный вопрос. В трех случаях одно и то же лицо дважды становилось жертвой преступных посягательств. Наиболее распространенными преступлениями, от которых пострадали респонденты обзора виктимизации (их близкие родственники и друзья), явились кражи чужого имущества - 12 случаев, жертвами грабежей стали 5 респондентов, хулиганства - 4 и телесных повреждений легкой степени - 5. В целом в 231 вопроснике содержались сведения о 26 преступлениях. Из них лишь четверо потерпевших (15 %) сообщили в правоохранительные органы о совершенных в отношении них преступлениях. Остальные под разными предлогами не поставили их в известность об имевших место преступных проявлениях. Респондентам обзора виктимизации также было предложено указать на мотивы несообщения о преступлении в правоохранительные органы. Наиболее часто они ссылались на такие мотивы, как нежелание обременять себя судебной волокитой из-за «пустякового» дела, малозначительность причиненного ущерба, неуверенность в том, что дело получит законное разрешение, желание самому разобраться в конфликте и др.
Доверительные беседы с сотрудниками ОВД и ПДН г. Махачкалы нами были проведены для выяснения положения дел с латентной преступностью среди несовершеннолетних. В ходе этих бесед вы-
яснилось, что более половины преступлений, совершаемых несовершеннолетними, - это кражи чужого имущества. По мнению опрошенных, около 40% случаев краж, совершенных несовершеннолетними, по разным причинам остается латентными и не учитывается уголовно-правовой статистикой. Основной причиной латентности выступает примирение сторон с возмещением виновным несовершеннолетним лицом, точнее, его родителями, понесенных потерпевшим убытков материального, а порой и морального характера без уведомления об этом правоохранительных органов.
Доверительные беседы со стажерами и практикантами ГРОВД и районных органов прокуратуры г. Махачкалы позволили установить, что многие дела, связанные с преступностью несовершеннолетних лиц, остаются без должного внимания со стороны сотрудников правоохранительных органов. На стадии проверки поступившего материала работники правоохранительных органов прибегают к различным ухищрениям, чтобы попытаться ввести в заблуждение заявителя и не зарегистрировать сообщение о преступлении. В случае же если им это не удалось, т.е. материал зарегистрирован, то далеко не во всех случаях удается обеспечить быстрое, полное и всестороннее его раскрытие, что, в свою очередь, мотивируется наличием в производстве у дознавателя или следователя более важных уголовных дел и/ или им некогда заниматься «баловством детей». Такое отношение к расследованию и раскрытию преступлений, совершенных несовершеннолетними лицами, подтверждает и уголовно-правовая статистика. Так, из 30 краж, зарегистрированных Ленинским РОВД г. Махачкалы в 2010 г., работниками ПДН раскрыто 8, что составляет примерно 26%. Остальные дела либо приостановлены в связи с розыском лица, совершившего преступление, либо прекращены по истечении срока давности привлечения к ответственности.
Широкие возможности в плане уяснения состояния латентности отдельных видов (категорий) преступлений и некоторых иных признаков, характеризующих латентную преступность, содержатся в методе контент-анализа материалов прессы. Например, этот метод в своих научных трудах использовали А.А. Амутинов, З.Б. Бахму-дов и др. При анализе публикаций о браконьерстве в 60% случаев приводятся сведения о неприменении законных мер воздействия к виновным лицам, а в более 40% указывается на нерешитель-
ность, а порой и прямое попустительство со стороны работников рыбоохраны браконьерам [1, с. 13; 2, с. 12].
Проведенное нами уже в наши дни изучение публикаций на эту тему показало, что существенных сдвигов в повышении эффективности борьбы с браконьерством за последние годы не произошло. Об этом, в частности, убедительно свидетельствуют оценки специалистов, опубликованные в печати. Так, по их мнению, объем браконьерского лова в нашей стране, по самым скромным оценкам, достигает 30 процентов от легального. Ими же установлено, что «по-белому» рыбаки в 2007 г. выручили 135,6 миллиарда рублей. Следовательно, доход флибустьеров от незаконного лова рыбы за этот же период составил минимум 45 миллиардов не облагаемых налогами рублей [3, 4]. О том, каковы масштабы посягательств на морские биоресурсы, в частности масштабы крабового браконьерства, можно судить по материалу, опубликованному в «Российской газете». Так, согласно этому материалу, из двухсотмильной российской исключительной экономической зоны в «один только южнокорейский порт Донхе за период с 1 января 2010 г. по 7 февраля 2011 г. было доставлено 5297 тонн краба. При этом было легально добыто и оформлено на вывоз из страны всего 315 тонн краба, то есть меньше шести процентов реально проданного в этом порту количества» [5].
Таким образом, результаты контент-анализа материалов прессы, свидетельствующие об относительно высоком уровне латентности преступлений, совершаемых несовершеннолетними лицами, дают основание утверждать, что данный метод исследования (в сочетании с другими способами и приемами научного познания) может явиться хорошим подспорьем в изучении латентной преступности. Во всяком случае, обобщение публикаций на этот счет в средствах массовой информации позволяет расширить сферу исследования о состоянии латентной преступности, поскольку в них зачастую содержатся сведения о положении дел в этой области в разных регионах Российской Федерации. К тому же применение контент-анализа материалов прессы помогает составить определенное представление о факторах, способствующих латентности преступлений, выявить некоторые их особенности применительно к разным регионам и тем самым учесть эти особенности при проведении предупредительнопрофилактических мер, направленных на нейтра-
лизацию и устранение причин латентности преступлений.
Применительно к группе социологических методов исследования латентной преступности (социологические опросы, доверительные беседы, обзор виктимизации населения, контент-анализ материалов прессы, включенное наблюдение и другие) можно сделать вывод, что в совокупности их применение дает возможность установить примерные масштабы латентной преступности в регионе, включая и определение состояния латентности отдельных видов преступлений.
По итогам интервального опроса студентов и аналогичных экспертных оценок, полученных Р.М. Акутаевым, удалось установить, что если в начале 80-х гг. прошлого столетия в Республике Дагестан оставалось латентным чуть более 50 % всех совершаемых преступлений, то в середине 1990-х гг. латентная преступность уже составляла две трети всех совершаемых преступлений [6 с. 16]. Проведенное региональное исследование состояния латентной преступности с использованием вышеперечисленных методов привело нас к выводу, что в настоящее время в Дагестане каждое восьмое-девятое из 10 совершенных преступлений остается латентным. Иными словами, уровень латентной преступности в республике вырос и оценивается в 80-90 %. Следовательно, уголовная статистика республики в среднем отражает лишь 15% всех совершаемых здесь преступлений.
Литература
1. Амутинов А.А. Проблемы естественно-латентной преступности: автореф. дис. ... канд. юр. наук. Махачкала, 2004.
2. Бахмудов З.Б. Проблемы латентной экологической преступности: автореф. дис. ... канд. юр. наук. Махачкала, 2006.
3. Козлова Н., Куликов В., Чкаников М. О чем молчит рыба // Рос. газета. 2008. 24 сент.
4. Магомедов А. Прощай, осетр, и прости! // Дагестанская правда. 2011. 15 июля.
5. Чкаников М. Вне икры // Рос. газета. 2011. 10 марта.
6. Акутаев Р.М. Криминологическое исследование латентной преступности: автореф. дис. ... д-ра юр. наук. СПб., 1999.
Шахаев Юсуп Абдусаламович - старший помощник прокурора Кировского района г. Махачкала.
Shakhaev Yusup Abdusalamovich - the senior assistant of public prosecutor, the Kirovsky region, Makhachkala.
