Некоторые соображения относительно реплики М.    А.    Сторчевого "о некоторой опасности недосказанности и высокого уровня абстракции" Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

Российский жур нал менеджмента Russian Management Journal Ткм 14, № 3, 2016. С. 71-76

некоторые соображения относительно реплики м. а. сторчевого «о некоторой опасности недосказанности и высокого уровня абстракции»

А. Ю. ОБЬЩЕНОВ

Финансовый университет при Правительстве РФ, Москва

Данный материал является откликом на реплику М.А.Сторчевого, опубликованную в «Российском журнале менеджмента» (№ 1, 2016 г.), в которой рассматривались «недосказанности» в статье «Стратегическое конкурентное преимущество: ресурсно-институциональный взгляд».

Ключевые слова: конкурентное преимущество, ресурсный подход, уникальный ресурс, специфический ресурс, новая институциональная экономическая теория. JEL: L14, L22, M10.

Прежде всего хотелось бы отметить, что возможность обсуждения научных исследований на открытой и престижной площадке «Российского журнала менеджмента» представляется безусловным благом. Кроме того, считаю уместным выразить благодарность М. А. Сторчевому за интерес к работе «Стратегическое конкурентное преимущество: ресурсно-институциональный взгляд» [Обыденов, 2016] (далее — «статья»).1

Перейдем теперь к комментариям к отклику М. А. Сторчевого (далее — «реп-

лика»), посвященному первому разделу статьи — «Базовые свойства ресурса». Термин «фирма-трансакция» употребляется в статье однажды — и в этом случае фирма рассматривается как дискретная институциональная альтернатива управления одной трансакцией, которую условно можно назвать трансакцией производства одного продукта с использованием одного ресурса и его реализации на рынке. Ресурс, конечно же, не «соединяется» с трансакцией (глагол «соединяться» в статье не употребляется), ресурс (а точнее,

1 В указанной статье на с. 95 в формуле (8) вместо следует читать NR.

Адрес организации: Финансовый университет при Правительстве РФ, пр. Мира, д. 101, Москва, 129085, Россия.

© А. Ю. Обыденов, 2016

DOI: 10.21638/11701/spbu18.2016.304

права на ресурс) вовлечен в трансакцию и, если он специализирован по отношению к ней, то, по терминологии О. Уильямсона, является трансакционно-специфическим (как результат трансакционно-специфиче-ских инвестиций).

Может ли реальная трансакция быть единственной или их обязательно должно быть несколько? Уильямсон, например, рассматривает аналогичный случай производства одного продукта с использованием одного специфического ресурса в рамках одной трансакции [Williamson, 1985]. Кроме того, существует мнение, что «реальная трансакция — это комбинация элементов чистых типов трансакций» [Ша-ститко, 2002, с. 197]. Данное высказывание сделано в несколько отличном от нашего обсуждения контексте, но все равно отражает возможность объединения нескольких трансакций в одну. В научной литературе употребляется термин «сложная трансакция», например, в случае расщепленных прав собственности между несколькими собственниками. Трансакцию производства и реализации продукта можно рассматривать как обмен правами собственности в рамках производства (с использованием одного ресурса) и продажи одного продукта. При этом фирму можно представить как сеть контрактов или сетевой (зонтичный) контракт между участниками (см., соответственно, [Alchian, Dem-setz, 1972; Sunder, 2004]), созданный для управления трансакцией, которую, на наш взгляд, уместно назвать сетевой (зонтичной).

Следует добавить, что при этом фирма может рассматриваться как наиболее эффективная (минимизирующая сумму транс-акционных и трансформационных издержек, связанных с производством продукта) дискретная институциональная альтернатива управления сетевой трансакцией.

Если фирма, а точнее, согласно принципу методологического индивидуализма, ее собственники владеют рассматрива-

емым ресурсом и издержки его отчуждения от трансакции запретительно высоки, то предложенное в статье алгебраическое описание конкурентного преимущества, безусловно, остается в силе. Утрачивает актуальность лишь один из факторов устойчивости конкурентного преимущества — фактор ограничения миграции специфического ресурса в другие трансакции. Другие механизмы сохранения устойчивого конкурентного преимущества остаются справедливыми.

Рассматриваемый показатель специфичности k (k = (Y0 - YT)/Y0, где Y0 — доход от актуальных трансакции и ресурса, YT — доход от использования данного ресурса в наилучшей альтернативе) лежит в диапазоне [0; 1] в силу самого определения специфичности ресурса: специфический ресурс «является результатом специализированной инвестиции и... не может быть перепрофилирован для использования в альтернативных целях или альтернативными пользователями без потерь в производительном потенциале» [Williamson, 1985]. Если ценность ресурса в коалиции выше, чем вне ее, то такой ресурс называется специфическим [Breaden, Touma-noff, 1984]. Например, в предлагаемой Уильямсоном «простой классификации контрактов» k = 0 или k > 0, но никак k не меньше 0. Аналогично дело обстоит с показателем уникальности l, который также меняется от 0 до 1. Иными словами, ни специфичность, ни уникальность ресурса не могут быть меньше 0 независимо от любого расклада распределения ресурсов и выгод на рынке. Выход за рамки указанных ограничений, как представляется, приводит к некорректности рассмотренного в реплике численного примера на с. 112, когда k = -0,2; l = -0,1.

К способам распределения ренты в статье предъявляется лишь одно требование — эти способы должны обеспечивать устойчивое конкурентное преимущество, остальные аспекты проблемы распределе-

ния ренты выходят за рамки рассматриваемого предмета. Решение этой задачи можно найти в предложенной в статье модели создания устойчивого стратегического преимущества в целом. Устойчивость конкурентного преимущества обеспечивается в том числе созданием отношенческого самовыполняющегося контракта между собственниками специфических ресурсов, где для каждого участника выполнено условие участия2 и существует положительный рентный поток (с. 103 статьи). Именно эти правила определяют не только реализацию взаимных выгод трансакции, но и их распределение между участниками.

Можно добавить, что модель Сандера [Sunder, 2004], требующая выполнения условий участия, предусматривает возможность ренегоциаций. Для анализа распределения ренты между участниками контракта в рамках ренегоциаций в общем случае, как представляется, можно использовать теорию переговоров [Lippman, Rumelt, 2003].

Разность Y0 - Y (Y0 — доход от актуальных трансакции и ресурса, Y — доход ближайшего (возможно, гипотетического) конкурента, использующего трансакцию и ресурс, которые одновременно являются наилучшими альтернативами) рассматривается в статье как «конкурентная рента». Она образуется двумя составляющими, отражающими эффективное сочетание трансакции и ресурса: ресурсной уникальностью (рикардианская рента) и специфичностью (шумпетерианская рента). В этом смысле численные примеры, приводимые в реплике на с. 113, также оказываются некорректными в рамках исследования в [Обыденов, 2016].

Строго говоря, алгебраическое выражение (4) для конкурентного преимущества Ac = k + l - kl было получено в статье на основании построения аналитической ап-

2 Подробнее об «условии участия» см.: [Furu-botn, Richter, 1997].

проксимирующей функции Y(k, I), отвечающей граничным условиям, приведенным в статье на с. 91 и расположенным между соотношениями (2) и (3).

Для обоснования выражения (4) рассмотрим функцию /(к, I), которая отвечает следующим граничным условиям: (1) /(0, 0) = 1;

(II) /(0, I) = (1 - I);

(III) /(к, 0) = (1 - к); (1У) /(1, I) = 0;

(у) /(к, 1) = 0.

Будем искать решение в виде аппроксимирующей аналитической функции, которая совпадает со своим рядом Тейлора в окрестности точки (0, 0). Предположим, что эта окрестность включает область [0, 1] х [0, 1], и будем искать аппроксимацию функции в виде многочлена на указанной области

/(к, 1) = X а. рр,

¡, ¡=0

где а., i — некоторые численные коэффициенты.

Тогда получаем:

1) из граничного условия (1) следует, что

а0, 0 = 1;

2) из граничного условия (11) следует, что

а0, 1 = -1, а0, ¡ > 1 = 0;

3) из граничного условия (111) следует, что

а1, 0 = -1, а1 > 1, 0 = 0;

4) из граничного условия (1у) следует, что

г=~, ¡=1 г=~, ¡=1

X а;, ¡ = а1,1 + X аи ¡ = 1,

¡, ¡=1 ¡=2, ¡=1

аг>0, ¡>1 = 0;

5) из граничного условия (у) следует, что

¡=1, ¡==» ¡=1, ¡==»

X а., ¡ = а1,1 + X аи ¡ = 1 ¡, ¡=1 ¡=1, ¡=2

аы, ¡> о =

Как вытекает из (5), а именно из условия

а >1,1 > 0 =

¡=~, ]=1

I а,, 1 = 0

1=2,1=1

и как следует из (4), а именно из условия

а, > 0, ] >1 = 0,

¡=1,1=~

I а,, 1 = 0.

1=1,1=2

Отсюда:

г=~, 1=1

а1,1 = 1 - I а1,1 = 1.

¡=2,1=1

Кроме того, как следует из (2) и (4), а;>0, ^ = = 0, и, как вытекает из (3) и (5), а,>1 ;.а0 = 0. В итоге мы получаем аналитическую аппроксимацию исходной функции, удовлетворяющей граничным условиям (1)-(у):

/(к, I) =1 - к - I + Ы.

Остается домножить ее на У0, чтобы получить искомую в нашей статье функцию (3) и вытекающее из нее выражение (4).

Наиболее важные, по нашему мнению, аспекты и следствия полученной формулы (4) указаны в статье на с. 91 непосредственно после нее. Автор надеется, что тем самым ему удалось внести некоторый вклад в понимание условий создания конкурентного преимущества.

Приведенные далее на с. 91-92 статьи обсуждения (1)-(1у) никак не связаны с соотношением (4) и представляют собой аргументы в пользу устойчивости конкурентного преимущества при использовании уникально-специфического ресурса.

Так, согласно утверждению (1), специфичность ресурса ограничивает его миграцию в другие трансакции. Полное изъятие «квазиренты» в общем случае возможно, и тогда пункт (1) теряет свою актуальность. Но невозможность полного изъятия «квазиренты» оговаривается в статье сноской 4 на с. 91, в которой содержится предпосыл-

ка о том, что «доход собственника специфического ресурса находится в прямой зависимости от общего дохода от трансакции, в которой ресурс используется». Значит, так как актуальная трансакция приносит больший общий доход (в силу трансакционной специфичности используемого ресурса), чем наилучшая альтернатива, то и (квази)рента, получаемая собственником ресурса в рамках данной трансакции, больше нуля и она делает невыгодным миграцию ресурса в другие трансакции. Как представляется, эта логичная предпосылка часто неявно используется в исследованиях, в которых специфичность актива нередко рассматривается в качестве «барьера мобильности» (см., напр.: [Портер, 2005; Peteraf, 1993; МаЬопеу, РапёЬ ап, 1992]).

Согласно утверждению (И), сымитированный в альтернативной трансакции специфический ресурс приносит меньший доход, чем в актуальной трансакции, именно в силу его специфичности:

к = (У0 - Уг)/У0,

где У0 — доход от актуальных трансакции и ресурса, Ут — доход от использования данного ресурса в наилучшей альтернативе. Следовательно, Ут = У0(1 - к), и если специфичность ресурса больше нуля, то использование ресурса или его сымитированной копии в наилучшей альтернативной трансакции приносит доход Ут меньший, чем У0.

Вывод (ш) о том, что уникальность ресурса создает отрицательные стимулы к копированию организационной технологии в отрыве от производственной, действительно является следствием используемого в обсуждаемой статье определения уникальности, но при этом он несет определенную новизну. В значительном числе работ в рамках ресурсного подхода при рассмотрении ограничений размывания конкурентной ренты указывается на трудноко-

пируемость (трудноимитируемость) ресурса (см., напр.: [Barney, 1991; Peteraf, 1993]), при этом авторы обходят стороной вопрос имитируемости трансакции.

Подчеркнем, что утверждение (iv) вытекает именно из приведенного в обсуждаемой статье анализа: одновременная имитация ресурса и трансакции является выгодной только в случае, если уникальность и специфичность одновременно боль-

ше нуля. Кроме того, полезно отметить, что в (1у) сформулировано необходимое условие для создания инновации (некоего новшества).

Автор выражает надежду на то, что проведенное краткое обсуждение статьи «Стратегическое конкурентное преимущество: ресурсно-институциональный взгляд» поспособствует ее лучшему пониманию читателем.

ЛИТЕРАТУРА НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Обыденов А. Ю. 2016. Стратегическое конкурентное преимущество: ресурсно-институциональный взгляд. Российский журнал менеджмента 14 (1): 87-110.

Портер М. Е. 2005. Конкурентная стратегия: Методика анализа отраслей и кон-

курентов. Пер. с англ. М.: Альпина Бизнес Букс.

Шаститко А. Е. 2002. Новая институциональная экономическая теория. 3-е изд. М.: ТЕИС.

REFERENCES IN LATIN ALPHABET

Alchian A. A., Demsetz H. 1972. Production, information costs, and economic organization. American Economic Review 62 (6): 777-795.

Barney J. B. 1991. Firm resources and sustained competitive advantage. Journal of Management 17 (1): 99-120.

Breaden C. H., Toumanoff P. G. 1984. Transaction costs and economic institutions. In: Leube K. R., Zlabinger A. H. (eds). The Political Economy of Freedom: Essays in Honour of F. A. Hayek. Munchen.

Furubotn E. G., Richter R. 1997. Institutions and Economic Theory: The Contribution of the New Institutional Economics. University of Michigan Press: Ann Arbor. (Русск. пер.: Фуруботн Э. Г., Рихтер Р. 2005. Институты и экономическая теория: Достижения новой институциональной экономической теории. СПб.: Издат. дом С.-Петерб. гос. ун-та.)

Lippman S., Rumelt R. P. 2003. A bargaining perspective on resource advantage.

Strategic Management Journal 24 (11): 1069-1086.

Mahoney J., Pandian J. R. 1992. The resource-based view within the conversation of strategic management. Strategic Management Journal 13 (5): 363-380.

Peteraf M. A. 1993. The cornerstones of competitive advantage: A resource-based view. Strategic Management Journal 14 (3): 179-191.

Sunder Sh. 2004. Contract theory and strategic management: Balancing expectations and actions. In: Dobija M., Martin S. (eds). General Accounting Theory: Towards Balancing the Society. Leon Kozmiñski Academy of Entrepreneurship and Management: Warsaw, Poland; 231-249.

Williamson O. E. 1985. The Economic Institutions of Capitalism: Firms, Markets, Relational Contracting. Free Press: N. Y. (Русск. пер.: Уильямсон О. 1996. Экономические институты капитализма. Фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация. СПб.: Лениздат.)

Translation of References in Russian into English

Obydenov A. Yu. 2016. Strategic competitive advantage: Resource and institutional approach. Rossiiskii zhurnal menedzhmenta 14 (1): 87-110.

Porter M. 2005. Competitive strategy: Techniques for analyzing industries and competitors. Russian transl. M.: Alpina Biznes Buks.

Shastitko A. E. 2002. New institutional economics. 3rd ed. M.: TEIS.

Статья поступила в редакцию 15 июня 2016 г. Принята к публикации 13 августа 2016 г.

Some Considerations on the Remark by М. А. Storchevoy "On a Danger of Understatements and a High Level of Abstraction"

Obydenov, Alexander Yu.

Associate Professor, Financial University Under the Goverment of the Russian Federation, Russia

101 Prospekt Mira, Moscow, 129085, Russian Federation E-mail: alexander.obydenov@gmail.com

In this paper the author gives the comment on the remark by M. A. Storchevoy in the Russian Management Journal (Issue 1, 2016) which reviews the "understatements" in the article "Strategic Competitive Advantage: A Resource and Institutional View".

Keywords: competitive advantage, resource-based view, unique resource, specific resource, new institutional economics.

JEL: L14, L22, M10.

DOI: 10.21638/11701/spbu18.2016.304

Initial Submission: June 15, 2016 Final Version Accepted: August 13, 2016