CC BY
61
КОНФЕРЕНЦИИ, КРУГЛЫЕ СТОЛЫ. СЕМИНЯРЫ
С.В. Власова, кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России;
Г.Х. Шаутаева, кандидат юридических наук, доцент, начальник кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России
Некоторые размышления к вопросу о следственной власти
Вопросами правовой организации досудебного уголовного расследования занимались и занимаются на протяжении продолжительного периода времени различные правоведы.
К примеру, Ю.А. Цветков расценивает как национальное величие существование в государстве сильной вертикали следственной власти1. А.С. Александров же полагает, что наличие подобного рода стержня влечет за собой крушение, провал в культурном, политическом и экономическом отношениях2.
Правовая организация досудебного расследования связана с проведением определенной уголовной политики государством.
Только в рамках предварительного расследования происходит подготовка оснований уголовной ответственности, вырабатывается в рамках данной процедуры допустимое знание, которое потом используется для разрешения вопроса о том, применять или не применять уголовное наказание. В рамках уголовной политики, проводимой государством, следователь является одной из основных фигур.
Прописной истиной является то, что в рамках уголовно-процессуальной формы применяется уголовный закон. Уголовное судопроизводство предстает перед нами в виде устройства, используя которое власть проводит необходимую уголовную политику, иными словами осуществляется планомерное применение уголовного законодательства для того, чтобы поддерживать порядок в обществе и бороться с преступностью. Уголовное судопроизводство представляется в виде определенного рода порядка по производству процедурного (процессуального) — правового знания. Целью данной процедуры является легализация и легитимизация решений и действий властей, направленных на наведение порядка уголовно-правовыми мерами. Она формирует определенного рода убеждение в обществе в том, что применяемая уголовная политика верна и принесенный по конкретному уголовному делу приговор является справедливым.
Как раз основанием к уголовной ответственности и будет являться правовое знание («процедурное»). Подобного рода знание можно представить как знание, которое отражает внутреннее убеждение судьи о том, что конкретное лицо совершило преступление, оно виновно в его совершении, к нему надлежит применить определенного рода наказание.
Говоря о том, как организовано досудебное производство, можно говорить о том или ином типе уголовного процесса в общем: будет ли он следственным или будет он состязательным. Правовая организация определяет организацию того устройства власти-знания (диспозитив), о котором в своих работах писал М. Фуко3. Реализуя уголовный закон в форме предварительного расследования или на его результатах (следственных доказательствах), мы имеем дело с инквизиционным типом уголовного процесса. В данном типе процесса именно следователь играет ключевую, главенствующую роль, а отнюдь не суд, так как государством он наделен властью определения субъектов, подлежащих наказанию. Установление объективной истины о преступнике и преступлении осуществляется следователем, а судом она оформляется в обвинительном приговоре. Институт следователя является частью правовой культуры, выражая традиции авторитарного, но не правового государства, автократии, но не демократии.
Существенным изъяном института предварительного следствия и власти следственной является их превалирование по отношению к власти судебной и судебному следствию. В рамках доминирующего предварительного расследования создаются и знание о преступлении и знание о преступнике, которые передаются суду ( через посредника — прокурора), превращая его в орган, выносящий исключительно обвинительные приговоры. Еще Л.В. Владимиров говорил о том, что не следует верить в объективность следователя: все «бумажные» гарантии обеспечения объек-
1 Цветков Ю.А. Суверенная национальная модель следственной власти: миф или реальность? URL: http:// www.iuaj.net/node/1936
2 Александров А.С. Каким не быть предварительному следствию // Государство и право. 2001. № 9. С. 54—62.
3 Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы / пер. В. Наумова. М., 1999. С. 60.
446
Юридическая наука и практика
КОНФЕРЕНЦИИ, КРУГЛЫЕ СТОЛЫ. СЕМИНЙРЫ
тивности расследования «не имеют решительно никакого значения перед почти неограниченною властью следователя над обвиняемым»1.
Тем самым следствие делает «искусственной» работу суда и органов, осуществляющих ОРД. Наметилась весьма негативная тенденция, состоящая в том, что манере работы следователей стали подражать и прокуратура, и суд. Следователь ведь должен являться той ключевой фигурой, функция которой выражалась бы в том, чтобы не пропускать в суд (и прокуратуру) некачественные дела из полиции. Однако следствие само сделалось «судом», то есть институтом, который «предрешает» исход дела по существу. Об уникальности российского следователя в своей монографии пишут К. Титаев и М. Шклярук. В подавляющем большинстве развитых стран мира на досудебном этапе работу производят полиция и прокуратура. В некоторых постсоциалистических странах следователи выделены в виде третьего звена между полицейским/оперативником/детективом и прокуратурой, функция которой весьма ограничена. В современной России система уголовного преследования работает по принципу: «сколько дел направили в суд, столько же должно быть рассмотрено с вынесением обвинительного приговора». В менее 1% случаев с момента предъявления обвинения до осуждения лицо признается невиновным. Как заявляют К. Титаев и М. Шклярук, работа следователей в том виде, в котором она существует сейчас, может измениться только вместе с трансформацией правил игры и соотношения сил в треугольнике «полиция — прокурор — суд». Задача реконструировать те правила игры, которые существуют сейчас2.
Следователь в российском уголовном процессе никак не может отойти от так называемого обвинительного уклона. Невзирая на постоянную борьбу против «обвинительного уклона» в следственной работе, сама логика уголовного преследования толкает следователя к тому, чтобы он выполнял функцию обвинения. На практике, нужно отметить, судебный следователь так никогда и не стал подлинным органом судебной власти в период досудебной подготовки уголовного дела.
Уголовное судопроизводство — маркер, оно производит знаки, которыми стигматизируется тело уголовной преступности. Справедливое уголовное судопроизводство недаром отождествляет с судебным разбирательством. Только судопроизводство — судоговорение придает познанию (доказыванию) оснований для наказания вид игры — состязания обвинения с защитой и делает приговор суда справедливым3.
Познание преступления осуществляется различными на то способами, и следователь, осуществляя подобного рода познание, не может соперничать с судом, который единолично имеет право утверждать факт того, что существуют жесткие основания считать человека преступником и опровергать презумпцию невиновности. Данные основания не могут поступать к нему от следователя непосредственно, суд должен сам их установить из фактических материалов4, которые были ему предоставлены сторонами процесса.
В России должно быть такое уголовное судопроизводство, которое бы соответствовало общепринятым правовым стандартам справедливого судебного разбирательства. Использование в данном случае прилагательного «судебное» определяет уголовный процесс как судебную деятельность. Уголовное судопроизводство представляется автору в виде деятельности суда или следственного судьи, а также других участников с целью принятия решения по возникшему уголовно-правовому спору. Иными словами, институт следственной власти, предварительного следствия должен быть ликвидирован.
Т.В. Стукалова, кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России
Актуальные проблемы обеспечения прав и свобод личности органами внутренних дел при производстве предварительного расследования
В статье 2 Конституции РФ говорится: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства».
1 Владимиров Л.Е. Advocatusmiles. СПб., 1911. С. 79.
2 Титаев К., Шклярук М. Российский следователь: призвание, профессия, повседневность. М., 2016. С. 11, 12.
3 Александров А.С. Введение в судебную лингвистику: монография. Н. Новгород, 2003. С. 71.
4 Носители доказательственной информации.
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2016, № 2 (34)
447
