CC BY
166
Некоторые проблемы соотношения и разграничения публичного и частного права Some problems of correlation and delineation of public and private law
Эйвазов Александр Хикметович,
студент 4 курса Юридического фак-та Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ Северо-Западный институт управления e-mail: eivazov_aleksand@mail. ru
Avazov Alexander Hikmetovich,
student Faculty of Law Russian Academy of national economy and state service under the President of the Russian Federation, North-West Institute of Management
Аннотация: Современное состояние науки теории государства и права характеризуется возможностью разобраться в проблеме без политизации. Для того, чтобы эффективно решать практические проблемы, стоящие перед правоприменителем, необходимо разобраться в научно-теоретических основах современного права. Особое внимание привлекает вопрос подразделения права на частное и публичное, которое, в свою очередь, не может не рассматривать вне контекста правовой политики.
Ключевые слова: частное право, публичное право, политика, сетевизация, диспозитивность, императивность.
Abstract: The modern scientific theory of state and law is characterized by the ability to understand the problems without politicization. In order to effectively solve the practical problems faced by the enforcer, it is necessary to understand the scientific and theoretical foundations of modern law. Of particular interest is the question subdivisions the right to private and public, which, in turn, can't be considered outside the context of legal policy.
Key words:: Private law, public law, politics, setevization, optionality, imperative.
Если вопрос о времени происхождения права на момент появления государства является дискуссионным, то вопрос о зарождении частного права в целом признается неразрывно связанным, прежде всего, с возникновением и развитием частной собственности. Еще в Древнем Риме, пока была крепка римская родоплеменная община, а частная собственность не укоренилась в сознании ее членов, то и в нормах Законов XII таблиц не существовало противопоставления частного интереса публичному.
Однако с течением времени правовая доктрина стала видоизменяться. «Публичное право, - утверждал римский юрист Ульпиан (170 - 228 гг. н.э.), - есть то, которое относится к положению римского государства; частное — которое относится к пользе отдельных лиц»1. Данное деление стало классическим, можно сказать культовым. В его основу положен критерий материального «интереса»: в первом случае - публичного
1 Дигесты Юстиниана. Первая книга «Институций» 1.1.1.2 // URL: http://digestaiust.narod.ru/01.html (дата обращения: 21.03.2016).
(государственного, общественного), во втором - интересы частных лиц (физические лица, корпорации и т.д.). Для обеспечения публичного интереса государство формирует нормы императивных начал, путем создания отраслей права конституционного, административного, финансового, уголовного права и т.д., а для создания видимости существования «частника» - гражданское, семейное, торговое право и т.д.
Советская наука теории государства и права революционно с 1917 года произвела радикальную замену древнеримской и существовавшей в императорский период традиции деления права на частное и публичное делением на отрасли и институты. В зависимости от вектора экономических отношений достаются соответствующие научные труды и формируются под эти отношения угодные правовые доктрины, однако современное состояние науки теории государства и права (с 1991 г.) характеризуется одновременным существованием древнеримского деления права на частное и публичное и советским подразделением права на отрасли и институты [1, с. 566].
Следует отметить, что зачастую государство берет на себя функции защитника общества и его интересов, хотя в действительности государство защищает самого себя. Это наиболее проявляется в уголовном законодательстве. К примеру, согласно ч. 1 ст. 14 Уголовного кодекса РФ «преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим УК РФ под угрозой наказания»2. Однако что является общественно опасным деянием, а что нет является исключительной прерогативой государства, а не самого общества в целом или его части, т.е. конкретного общества. В теории права принято выделять, что для публичного права характерными чертами является одностороннее императивное волеизъявление, в то время как для частного характерны свободное двустороннее волеизъявление равных субъектов, использование договорной формы регулирования отношений, чему способствует диспоизитивизация. Также если для публичного права характерна жесткая субординация с адресатами правового воздействия, то в частном праве действует принцип равенства сторон и координация правового поведения посредством установления его модели в договоре или обычаем. Великий русский юрист Г.Ф. Шершеневич (1863 - 1912) тем не менее отмечал, что различие частного и публичного права «скорее сознается инстинктивно, чем основывается на точных признаках» [2, с. 18].
Однако сам по себе характер и содержание частно-правовых отношений, их регулирование законодательными норами в конечном итоге являются затеей государства, которая, тем не менее, обеспечивается силой его принуждения. Какова не была бы «забава» о введении того или иного частноправового института в законодательство, государство в первую очередь оценивает сможет ли оно обеспечить должным образом функционирование и защиту данного института на определенной им самим же территории.
Немецкий юрист Георг Еллинек (1851 - 1911) видел дифференциацию частного и публичного права в том, что в частном праве «отдельные индивиды противостоят друг другу как принципиально соподчиненные», в то время как публичное право «нормирует отношения между различными субъектами власти или организацию и функции субъектов власти и их отношения к подчиненным этой власти» [3, с. 373-374]. При этом он считал, что «всякое право есть социальное право», а публичная деятельность посредством соответствующего права служит, или по крайней мере, «должна служить благу индивида». Однако его земляк, немецкий юрист Рудольф фон Иеринг (1818 - 1892) указывал на условность деления права на частное и публичное, определяя право в целом как «защищенный государством интерес» и заключая, что «право — ничто без государственной власти». Действительно, странным было бы полагать, что Робинзон Крузо сумел бы вступать в частноправовые отношения с Пятницей, ведь они были на острове без государства. Правовое обеспечение функционирования и защиты подобных отношений осуществляется посредством гражданского процессуального законодательства, которое, опять же, является составной публичного права. По сути вещей, всякий договор действует, пока есть государственный интерес в таковом. Первичность публичного права над частным исторически сделала второе заложником воли и интересов института государства как такового.
Примечательно, что частное право образуют нормы, охраняющие и регулирующие отношения частных собственников в процессе производства и обмена. Частное право, есть область децентрализованного регулирования общественных отношений между формально равными субъектами. В целях обеспечения этого равенства, государственная власть по сути «изгоняется» из сферы частных интересов, выполняя лишь функции обеспечения охраны и защиты частной собственности. Однако в законодательствах одновременно предусматривается, что государство может быть также и субъектом частно-правовых отношений, при этом гарантируя физическим и юридическим лицам неукоснительное соблюдение принципа равенства всех перед законом и судом, равенства всех форм собственности и т.д. Умиляет, если иметь в виду, что законом и судом руководит само же государство, следовательно, и равенство субъектов гражданских правоотношений будет
2 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 30.12.2015) // Собрание законодательства РФ, 17.06.1996, № 25, ст. 2954.
зависеть от того, насколько государство готово самоограничиться. Ведь далеко не всякий всемогущий Левиафан готов играть по-честному.
К примеру, социалистическая правовая семья, отмежевавшаяся от романо-германской, тем не менее, отрицала деления права на частное и публичное. И действительное, если право есть - значит есть публичный интерес, значит есть публичная воля, значит есть государственное бытие. Государство легализует, устанавливает правила и активизирует так называемые «частноправовые отношения» исключительно тогда, когда видит в этом экономическую выгоду, в первую очередь, для себя. Так, «перерожденные» политические элиты, еще так недавно выдававшие на партийных собраниях обличительные речи на фоне портретов Ленина и красных флагов о вреде и зле частной собственности в капиталистических странах, в начале 1990 -ых гг. легализовали частную собственность, предписав при этом обязательную уплату налогов с предпринимательской деятельности. Государство из держателя единой общенародной собственности стало трансформироваться в арбитра и получателя дивидендов.
Как требовал тот же В.И. Ленин (1870 - 1924) в своем знаменитом письме наркому юстиции РСФСР Д.И. Курскому от 20 ноября 1922 г. «О задачах Наркомюста в условиях Новой Экономической политики»: «Мы ничего «частного» не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично -правовое, а не частное» [4, с. 398]. На протяжении более чем 70 лет в нашей стране это утверждение «вождя мирового пролетариата» являлось императивом, отступление от которого не допускалось, что в итоге вылилось в серьезно разработанную теорию публичного права и в целом немногочисленные научные исследования, посвященные частному праву, которое рассматривалось исключительно в контексте критики политико-правовых основ капиталистических стран и превосходства советской модели государства. Обосновывая государственное вмешательство в частную сферу в виду разработки нового гражданского законодательства (имеется в виду разработка ГК РСФСР от 11.11. 1922 г.), Ленин продолжал наказывать Курскому «применять не corpus juris romani к «гражданским правоотношениям», а наше революционное правосознание».
Под публичные интересы зачастую подминаются частные инициативы и интересы, происходит подавление экономической воли индивида. Однако следует заметить, что и частное право может как минимум корректировать, а как максимум - формировать и определять вектор публичного интереса. К примеру, лоббистские группы посредством мощного продавливания собственных частных интересов могут изменить положения любого закона и даже конституции. Вот и с началом либерально-экономических реформ в начале 1990-ых гг. при разработке нового гражданского законодательства, отвечающего вызовам установленного тем же государством времени, пришлось обратиться к трудам дореволюционных цивилистов обоймы Г.Ф. Шершеневича, С.А. Муромцева, П.И. Новгородцева, и т.д.
Соотношение частного и публичного права является, в первую очередь, вопросом политическим, вопросом насколько государство готово найти в себе смелости предоставить возможность частным субъектам между собой (а того и гляди - и в отношении третьих лиц) устанавливать и упразднять общественные отношения. Страх перед «частником», который государство насаждает посредством своих агентов квазисоциализации, т.е. социализации по государственному сценарию, не позволяет людям поверить в самих себя, в собственные силы, вспомнить о достоинстве личности и своей семьи. Путем решения проблем между частным и публичным интересами являться будет, как бы это странно не звучало, укрепление в сознании населения института налогоплательщика. Налогоплательщик как лицо, честно уплатившее налоги со своей деятельности обладает правом требования от стороны государства учитывать и уважать его интерес, который, в конечном счете, и легализует формирование и озвучивание государственного интереса от имени всех законопослушных граждан конкретного государства. Налог должен рассматриваться не как дань государству, а как институциональная основа взаимоотношений между личностью как структурной единицей общества или коммерческой организацией как структурным подразделением этого же общества - с одной стороны, и формируемой этим же обществом публичной властью - с другой стороны, - законодательство которой будет направлено всецело на охрану и защиту множества частных интересов, что, в свою очередь, вовсе не тождественно публичному интересу. В противном случае, мы будем иметь дело с частным правом как исключительной по факту привилегией немногих особо избранных лиц, у которых есть административный ресурс для продвижения собственных интересов в ущерб общечеловеческим нормам и правилам поведения. Не будем забывать, что еще совсем недавно и сам человек был предметом частноправовых отношений - человек делал из человека раба, а певцы работорговли, эти заказные мыслители, прославляли данный строй. Статус гражданина подразумевает равенство, а не ущербность. В конечном итоге, именно собственность и лицо, управляющее этой собственностью порождают общественные отношения; собственность творит человеческое сознание, определяет и направляет правовую политику государства по формированию правого поведения индивида без разделения на частное и публичное.
Подлинное преодоление противопоставления так называемого «частного права» публичному [интересу], этой ситуации некоторого квази-раздвоения монистического государственного правотворца,
произойдет тогда, когда институт государства как таковой будет трансформироваться в обслугу и ублажительницу частных интересов как можно более широких народных масс как плату за историческую несправедливость. Ведь «частное право» было всегда только для избранных государством привилегированных сословий (патриции, феодалы, дворяне и т.д.), рассматривавшихся хозяевами земных благ, а представители непривилегированных сословий (рабы, колоны, крепостные крестьяне и т.д.) нередко и сами бывали их собственностью. Институт государства и сообразного с ними понимания права как инструмента экономического подавления воли личности с каждым днем будет претерпевать видоизменения, когда народные массы конкретных обществ будут обогащаться, преодолевать свою реальную бедность без политических, национальных, этнических, религиозных, сексуальных и иных противоречий между собой. Будущее - за экономически сильными и политически пластичными обществами, в которых преобладают конвенциональные правоотношения.
Идея «конституционного государства» как продукта подлинно общественного договора, с одной стороны, представляется наивысшей точкой развития демократизма, но с другой стороны - она лишь страт построению «государства согласования воль» в противовес «государству-императиву». В свою очередь, пиетет перед «вождями толпы» снимается посредством усиления подлинно частного сектора экономики, в котором государственные корпорации, эти хитрые и притворные фантомы государства в «овечий шкуре», будут играть не руководящую, а субсидированную роль; в обществе, в котором каждый индивид имеет право на развитие его личности. Государство не может быть честным коммерсантом вовсе не потому что коммерция не имеет честных правил (это, кстати, еще одно заблуждение, навязанное государственно-монополитическим капиталом), а потому как публичная власть ни на секунду не выключает законодательный станок, монопольно из под которого исходят все новые и новые правила этой игры. Подлинная стабильность права является гарантом развития частных правоотношений, а не декларируемая «динамичность» их при внесении в парламент очередного из многочисленных законопроектов.
Неэффективные государственные корпорации, являющиеся экономически убыточными, о высоком уровне менеджмента которых скроены скорее мифы, чем показывает реальность, должны быть разбиты, как нещадно бьют любую монополию и пройти процедуру приватизации, которая должна увеличить число собственников. Подлинная экономическая свобода возникает тогда и там, где человек выходит из процесса производства как его агент и встает над этим процессом как его контролер и направляющий. Подлинное расширение сферы применения конвенциональных отношений придет на смену противоестественному современному усилению государственного влияния в экономике и духовно-идеологической жизни общества, следовательно, и уменьшению диапазона правового регулирования частной жизни граждан. Не упование на роль «милостивейшего» государства, а подлинно народное экономическое творчество, т.е. построение экономики с народной спецификой духа ведения дел, будет формировать политическую действительность. Чем больше будет укреплении в сознании гражданственности - тем меньше будет зависимости от государства и может произойти переход к сетивизации общественных отношений как действительной предпосылки переворачивания страницы предыстории права.
Список литературы
1. Марченко М.Н. Теория государства и права: учебник. - 2-е изд., перераб. и доп. - Москва: Прогресс, 2013. - 656 с.
2. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.) / Г.Ф.Шершеневич. М.: Фирма «СПАРК», 1995.
3. Еллинек Г. Общее учение о государстве. - СПБ.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2004. - 752 с.
4. О задачах Наркомюста в условиях Новой Экономической политики // Ленин В.И. Полное собрание сочинений, Т. 44. - с. 396-401.
