CC BY
393
УДК 343.35
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА КВАЛИФИЦИРОВАННЫЕ ВИДЫ ДАЧИ ВЗЯТКИ
© Никонов П. В., 2013
Иркутский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры РФ, г. Иркутск
Статья посвящена анализу квалифицированных видов дачи взятки. Изменение уголовного закона об ответственности за взяточничество требует его правильного понимания и применения. В этой связи важная роль отведена руководящим разъяснениям Верховного Суда РФ, призванным формировать единообразную судебную практику, основанную на толковании уголовного закона в соответствии с его смыслом и социальным назначением. Научное обоснование принимаемых правовых решений субъектами квалификационной практики также является залогом эффективной деятельности в борьбе со взяточничеством.
Ключевые слова: уголовная ответственность за дачу взятки; судебно-следственная практика; квалифицированные виды дачи взятки; дача взятки за незаконные действия (бездействие); соучастие в даче взятки; посредничество во взяточничестве; размер взятки.
В настоящее время актуальным направлением в деятельности правоохранительных органов является борьба со взяточничеством.
В целях усиления уголовно-правового противодействия рассматриваемому виду преступной деятельности законодатель осуществляет нормотворческую деятельность, направленную на более глубокую дифференциацию уголовной ответственности, следствием которой являются изменения и дополнения, вносимые в соответствующие статьи Уголовного кодекса РФ. Не является в этом смысле исключением статья, предусматривающая ответственность за дачу взятки.
Федеральным законом от 4 мая 2011 г. № 97 была изменена редакция ст. 291 УК РФ, которая ранее предусматривала только один квалифицирующий признак: «Дача взятки должностному лицу за совершение им заведомо незаконных действий (бездействие)» [1].
В числе прочих нововведений, обсуждение и комментирование которых не является предметом настоящей статьи, стало дополнение состава дачи взятки такими отягчающими обстоятельствами, как дача взятки иностранному должностному лицу либо должностному лицу публичной международной организации группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, совершенная в значительном, крупном и особо крупном размерах.
Несмотря на то, что в обновленной редакции исследуемая статья существует уже более двух лет, в доктрине уголовного права, в деятельности субъектов правоприменения продолжают оставаться вопросы и проблемы квалификационного характера, разрешение которых имеет важное значение для правильного понимания и применения соответствующих норм материального права.
В связи с этим последовательно проанализируем обстоятельства, с которыми законодатель связывает усиление уголовной ответственности за дачу взятки.
Во исполнение принятых Российской Федерацией международных обязательств по предупреждению и искоренению коррупции [2], законодатель в качестве субъекта получения взятки наряду с должностным лицом предусмотрел иностранное должностное лицо и должностное лицо публичной международной организации.
В ч. 2 ст. 291 УК РФ установлена ответственность за дачу взятки указанной выше категории субъектов, понимание которых требует дополнительных разъяснений.
Так, в соответствии с п. 2 примечания к ст. 290 УК РФ, под иностранным должностным лицом понимается любое назначаемое или избираемое лицо, занимающее какую-либо должность в законодательном, исполнительном, административном или судебном органе иностранного государства, и любое лицо, выполняющее какую-либо
публичную функцию для иностранного государства, в том числе для публичного ведомства или публичного предприятия. Под должностным лицом публичной международной организации понимается международный гражданский служащий или любое лицо, которое уполномочено такой организацией действовать от ее имени [3].
В то же время Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» разъясняет, что к иностранным должностным лицам и должностным лицам публичных международных организаций следует относить лиц, признаваемых таковыми международными договорами Российской Федерации в области противодействия коррупции.
Так, к иностранным должностным лицам могут быть отнесены, например, министр, мэр, судья, прокурор.
К должностным лицам публичной международной организации относятся, в частности, члены парламентских собраний международных организаций, участником которых является Российская Федерация; лица, занимающие судебные должности любого международного суда, юрисдикция которого признана Российской Федерацией [4].
Вместе с тем обращает на себя внимание некоторая непроработанность, непродуман-ность законодательного описания нововведенных субъектов. Как видно из их определения, для признания соответствующего субъекта иностранным должностным лицом или должностным лицом публичной международной организации имеет значение либо место выполнения ими служебных функций безотносительно к характеру реализуемых полномочий, либо содержание служебной деятельности безотносительно к месту ее осуществления. При этом определение национального должностного лица основано на сочетании трех групп признаков, а именно оснований, содержания и места выполнения служебных функций. Деятельность должностного лица должна быть всегда юридически значимой и осуществляться в органах и организациях, исчерпывающим образом определенных в п. 1 примечания к ст. 285 УК РФ.
Данные обстоятельства имеют принципиальное значение для отграничения состава дачи взятки от смежных составов преступлений, например от ст. 204 УК РФ,
которая устанавливает ответственность за подкуп лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, различия которого, в свою очередь, с должностным лицом обнаруживаются по месту выполнения служебных функций и по объему их содержания. В тех же случаях, когда вообще отсутствуют признаки, свойственные должностному лицу или «управленцу», например осуществление субъектом технических функций по службе, которые не порождают правовых последствий, не представляется возможным говорить о взяточничестве или коммерческом подкупе в уголовно-правовом смысле.
Таким образом, в том виде, в котором иностранное должностное лицо или должностное лицо публичной международной организации в настоящее время определены в примечании к ст. 290 УК РФ, позволяет их рассматривать:
а) как субъектов, осуществляющих служебную деятельность в иностранных коммерческих и иных некоммерческих организациях, не являющихся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением. Это, с учетом специфики объекта уголовно-правовой охраны главы 23 УК РФ, позволяло бы привлекать их к ответственности по ст. 204 УК РФ. Однако ввиду отсутствия рассматриваемых субъектов в главе 23 УК РФ это невозможно, как и невозможно привлечь их к ответственности по ст. 291 УК РФ, поскольку, в ином случае, произойдет смешивание объектов главы 23 и главы 30 УК РФ, следствием чего будет неправильное применение уголовного закона;
б) как субъектов, осуществляющих технические функции, что исключает возможность квалификации действий по передаче им какого-либо вознаграждения как дачи взятки.
В ином случае потребовалось бы фундаментально пересмотреть концепцию понимания должностного лица в уголовном законе. Это же относится и к взяточничеству, к проблеме оценки, определения общественной опасности таких деяний, того, с чем она связана, что лежит в основе криминализации рассматриваемой формы противоправного поведения по службе.
В связи с изложенным очевидна необходимость в дальнейшем научном осмыслении реализации идеи определения иностранного должностного лица, должностного лица
публичной международной организации как субъектов служебных преступлений.
В ч. 3 ст. 291 УК РФ установлена ответственность за дачу взятки за совершение должностным лицом заведомо незаконных действий (бездействие).
Ранее действовавшее Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2000 г. № 6 определяло незаконные действия, в связи с которыми взятка могла быть получена, передана, как «неправомерные действия, которые не вытекали из его служебных полномочий или совершались вопреки интересам службы, а также действия, содержащие в себе признаки преступления либо иного правонарушения» [5].
Определение высшей судебной инстанцией незаконных действий как не вытекающих из служебных полномочий должностного лица (выделено авт.), с учетом известной роли и значения постановлений пленумов Верховного Суда РФ, в деятельности субъектов правоприменения привело к неправильному толкованию и применению уголовного закона.
При этом судебно-следственные органы, раскрывая смысл ч. 1 ст. 291 УК РФ, необоснованно широко определяли действия (бездействие) должностного лица, которые он должен совершить в пользу взяткодателя, понимая под ними такие действия (бездействие), которые он правомочен или обязан выполнить в соответствии с возложенными на него служебными полномочиями.
Поэтому в тех случаях, когда материалы уголовного дела устанавливали, что должностное лицо, взятка которому была передана, действовало или должно было действовать в пределах своих полномочий, используя их для совершения как законных, так и неправомерных действий (бездействия), взяткодателя привлекали к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 291 УК РФ [6].
Таким образом, безосновательно под незаконными (ч. 2, позднее ч. 3 ст. 291 УК РФ) понимали только такие действия, которые в соответствии с регулирующими деятельность должностного лица нормативными актами находятся за пределами его полномочий.
В дальнейшем, с целью обеспечения правильного применения уголовного закона, исключения случаев двусмысленного его толкования, Верховный Суд РФ 22 мая
2012 г. внес редакционные изменения в п. 10 анализируемого Постановления, при
этом разъяснив: «Под незаконными действиями (бездействием) должностного лица, применительно к диспозиции части 3 статьи 290 УК РФ, следует понимать совершенные с использованием служебных полномочий неправомерные действия (бездействие) (выделено авт.) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, а также действия (бездействие), содержащие признаки преступления либо иного правонарушения (фальсификация доказательств по уголовному делу, несоставление протокола об административном правонарушении, когда это обязательно по закону, принятие решения на основании заведомо подложных документов, внесение в документы сведений, не соответствующих действительности и т. п.)».
Действующее Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» разъясняет: «Под незаконными действиями (бездействием), за совершение которых должностное лицо получило взятку (часть 3 статьи 290 УК РФ), следует понимать действия (бездействие), которые: совершены должностным лицом с использованием служебных полномочий, однако в отсутствие предусмотренных законом оснований или условий для их реализации; относятся к полномочиям другого должностного лица; совершаются должностным лицом единолично, однако могли быть осуществлены только коллегиально либо по согласованию с другим должностным лицом или органом; состоят в неисполнении служебных обязанностей; никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать.
К ним, в частности, относятся фальсификация доказательств по уголовному делу, неисполнение предусмотренной законом обязанности по составлению протокола об административном правонарушении, принятие незаконного решения на основании заведомо подложных документов, внесение в документы сведений, не соответствующих действительности.
Получение должностным лицом взятки за использование должностного положения в целях способствования совершению другим должностным лицом незаконных действий (бездействия) по службе надлежит квалифицировать по части 3 статьи 290 УК РФ» [7].
В том же случае, когда, используя служебные полномочия, должностное лицо
действует правомерно, не допуская формального отступления от предписаний закона за взятку, содеянное при наличии к тому оснований требует квалификации по ч. 1 ст. 291 УК РФ.
Важно отметить, что позиция Верховного Суда РФ в понимании незаконных действий (бездействия) осталась неизменной. Как и ранее, под незаконными действиями (бездействием) понимаются неправомерные решения по службе.
Вместе с тем Постановление Пленума от 9 июля 2013 г. № 24 определило, что незаконными являются не только действия (бездействие), которые связаны с использованием должностным лицом своих служебных полномочий, но и такое поведение должностного лица по службе, которое хоть и не связано с использованием служебных полномочий, но осуществляется в связи со служебной деятельностью. Иначе говоря, должностное лицо за взятку может как злоупотребить полномочиями, так и превысить их.
Позиция, которую по этому вопросу занял Верховный Суд, разрешила существующий ранее спор в судебно-следственной практике о возможности дачи-получения взятки не только за злоупотребление, но и за превышение должностными полномочиями.
Принимаемые органами, осуществляющими уголовное преследование, правовые решения о привлечении к ответственности взяткодателей за незаконные действия (бездействие) отличались непоследовательностью, причиной чему были содержащиеся в действовавшем ранее постановлении пленума недостаточно конкретные разъяснения, что не исключало возможность их двусмысленного толкования.
По этой причине правоприменительная практика формировалась неоднозначно. В одних случаях она была основана на возможности квалификации содеянного как дачи взятки, когда взятка была передана за любые неправомерные действия (бездействие), осуществление которых связано со служебной деятельностью должностного лица. В других случаях она была основана на разделении характера действий (бездействия), которые по службе может совершить должностное лицо. Та их часть, которая реализовывалась с использованием должностных полномочий, свидетельствовала о наличии признаков рассматриваемого квалифицированного состава преступления. Другая, которая требовала для их
совершения превысить должностные полномочия, исключала квалификацию дачи взятки за незаконные действия (бездействие). Взятку можно дать-получить только за действия (бездействие), вытекающие из служебных полномочий; превышение же полномочий означает невозможность использования властного ресурса, которым наделено должностное лицо по занимаемой должности, что при определенных условиях могло указывать на мошенничество с использованием служебного положения в действиях должностного лица, принявшего материальное вознаграждение, и покушение на дачу взятки в действиях взяткодателя.
Законодательное определение группы лиц по предварительному сговору и организованной группы дано в ст. 35 УК РФ. В частности, ч. 2 ст. 35 УК РФ гласит о том, что «преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления» [8].
По смыслу уголовного закона, взятку надлежит считать переданной по предварительному сговору группой лиц, если в преступлении участвовали два и более лица, которые заранее договорились о совместном совершении данного преступления путем дачи взятки должностному лицу за совершение им действий (бездействия) по службе с использованием служебных полномочий или служебного положения в пользу передавшего взятку или представляемых им лиц. При этом не имеет значения, какая сумма передана каждым из этих лиц, и осуществляло ли такую передачу одно лицо или несколько, образующих группу.
К числу признаков, наличие которых в совокупности определяет дачу взятки, совершенной группой лиц по предварительному сговору, относятся: группа лиц, которую образуют два или более лица, отвечающих требованиям, предъявляемым к исполнителю данного преступления; действия, направленные на непосредственную передачу взятки; предварительная договоренность о совместном совершении преступления; намерение использовать служебные полномочия или положение должностного лица.
При передаче взятки через посредника поведение участников преступного сговора обнаруживает значительное сходство с дачей взятки группой лиц по предварительному сговору.
В доктрине уголовного права выделяют разные критерии отграничения посредника от взяткодателя. В их числе — инициатива в даче взятки [9], заинтересованность в определенном служебном поведении взяткополучателя [10], принадлежность имущества, передаваемого от взяткодателя, взяткополучателю [11].
В этой связи Верховный Суд в Постановлении Пленума от 9 июля 2013 г. № 24 в п. 27 разъяснил, что при отграничении непосредственной передачи взятки по поручению взяткодателя (посредничество во взяточничестве) от дачи взятки должностному лицу за действия (бездействие) по службе в пользу представляемого взяткодателем физического либо юридического лица следует исходить из того, что посредник передает взятку, во-первых, действуя от имени взяткодателя, во-вторых, за счет имущества взяткодателя.
При этом взяткодатель, передающий взятку за действия (бездействие) по службе в пользу представляемого им лица, в отличие от посредника использует в качестве взятки принадлежащее ему или незаконно приобретенное им имущество [12].
Таким образом, содеянное подлежит квалификации как дача взятки группой лиц по предварительному сговору, когда взятка была передана одним или двумя и более лицами, входящими в состав группы, от имени их членов и за счет принадлежащего им имущества за совершение действий (бездействия) в своих интересах или представляемых им лиц.
Некоторые сложности возникают в оценке действий лица, незаконно предоставляющего должностному лицу услуги имущественного характера, когда взяткодатель не оказывает их лично, а только оплачивает.
О. Капинус полагает, что указанные действия подлежат квалификации не как посредничество в даче взятки, а как соучастие в даче взятки. Естественно, при осознании значения выполняемых им действий: оказания услуг должностному лицу за действия последнего по службе и т. д. [13].
Д. Гарбатович считает, что посредничество в даче взятки может выражаться как в непосредственном оказании должностному лицу услуг имущественного характера, так и в совершении иных действий (бездействия), оказываемых безвозмездно, но подлежащих оплате. Следовательно, указанные действия необходимо квалифицировать как посредничество в даче взятки [14].
По мнению профессора П. С. Яни, взятка может быть передана не только в виде денег, иных ценностей, но и в виде услуг имущественного характера. Однако первая форма посредничества понимается законодателем довольно узко: непосредственная передача взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя. Следовательно, предметом посредничества во взяточничестве в этой форме услуги имущественного характера быть не могут.
Поэтому если третье лицо оказывает чиновнику полностью оплаченные взяткодателем услуги (выполняет работы), например ремонтирует дом, и осознает, что эти услуги выполняются за совершение должностным лицом действий (бездействия) по службе в пользу взяткодателя, то подобное оказание услуг образует вторую форму посредничества: способствование взяткодателю и взяткополучателю в реализации соглашения между ними о получении-даче взятки.
Когда же лицо оказывает чиновнику подлежащие оплате, но не оплачиваемые этим чиновником услуги за совершение действий (бездействия) по службе в пользу другого лица, и такие услуги это другое лицо также не оплачивает, то такое оказание услуг образует не посредничество, а дачу взятки за действия (бездействие) в пользу представляемого лица.
Еще один случай: лицо, в пользу которого чиновник намеревается совершить действия (бездействие) по службе, оплачивает услуги, выполняемые для чиновника третьим лицом, лишь частично. Содеянное третьим лицом (т. е. лицом, выполняющим услуги для чиновника) подлежит квалификации как посредничество в даче взятки в сумме, соответствующей оплаченной части услуги, а в другой, не оплаченной взяткодателем части, — как дача взятки группой лиц по предварительному сговору. В таком случае исполнителями дачи взятки группой лиц по предварительному сговору являются: лицо, частично оплатившее услуги, оказанные чиновнику, и лицо, непосредственно оказавшее услуги
— в той части, за которую оплату оно у первого взяткодателя не получило [15].
Описанный подход к оценке оказываемых услуг как к даче взятки представляется обоснованным, поскольку взяткодатель сам оплачивает предоставляемые должностному лицу услуги имущественного характера или же оказывает их сам непосредственно.
Закон предусматривает ответственность также и за дачу взятки организованной группой. В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. «Фактически такая группа представляет собой более опасную разновидность соучастия с предварительным сговором» [16]. Организованная группа «обладает известной сплоченностью соучастников на совершение одного или нескольких преступлений» [17]. Дача взятки признается совершенной организованной группой, если в передаче предмета взятки должностному лицу принимали участие несколько лиц. Для установления признака совершения этого преступления организованной группой кроме предварительной договоренности и устойчивости необходимо также, чтобы в ней непосредственно участвовало более одного лица.
В случае признания дачи взятки организованной группой действия всех ее членов, принимавших участие в подготовке и совершении данного преступления, независимо от того, выполняли ли они функции исполнителя, организатора, подстрекателя или пособника, подлежат квалификации по соответствующей части ст. 291 УК РФ без ссылки на ст. 33 УК РФ.
Исходя из легального определения понятия, приведенного в ч. 3 ст. 35 УК РФ и доктринального его толкования применительно к рассматриваемому составу преступления, можно выделить следующие признаки организованной группы: участие двух или более соисполнителей; действия, направленные на непосредственную передачу взятки; передача предмета взятки осуществляется в связи с использованием служебных полномочий или положения должностного лица; устойчивость; предварительное объединение для совершения одного или нескольких преступлений. Уяснение содержания каждого из перечисленных признаков является необходимым для правильного понимания организованной группы, выделения ее специфики.
Соисполнительство, непосредственная передача взятки, использование возможностей, вытекающих из занимаемой должности, — это признаки, которые свойственны как группе лиц по предварительному сговору, так и организованной группе, а их
понимание применительно к рассматриваемым формам соучастия тождественно.
В этой связи важное значение имеет анализ признаков, свойственных исключительно организованной группе, позволяющих обнаружить и выделить ее специфику и, как следствие, самостоятельную юридическую природу. К их числу относятся устойчивость и предварительное объединение для совершения одного или нескольких преступлений.
Об устойчивости организованной группы могут свидетельствовать стабильность состава участников группы, распределение ролей между ними при подготовке к преступлению и непосредственном его совершении, наличие в ее составе организатора (руководителя), тщательное планирование преступлений, сохранение организационного единства участников преступления в течение достаточно продолжительного периода.
Предварительное объединение или договоренность участников организованной группы представляет собой большую степень соорганизованности по сравнению с группой лиц по предварительному сговору и характеризуется наличием детального, с указанием функций и действий соучастников, согласования планируемого преступления, способов осуществления преступного замысла [18].
Приведенные характеристики лишь подчеркивают высокую степень организованности данного вида соучастия; крепкие связи между ее участниками; выполнение каждым из субъектов, образующих данную общность, строго определенной функции, которая определяется координирующей ролью организатора; высокий уровень осознания общей цели и заинтересованности в преступном результате.
Уяснение содержания рассматриваемых форм преступного соучастия является необходимой и достаточной предпосылкой правильной квалификации совершенного преступления, позволяет избежать ошибок, связанных с неверной юридической оценкой содеянного.
Часть 2, пункт «б» ч. 4, ч. 5 ст. 291 УК РФ устанавливают ответственность за дачу взятки, совершенной в значительном, крупном и особо крупном размерах.
Сумма значительного, крупного, особо крупного размеров взятки достаточно четко законодателем определена в примечании к ст. 290 УК РФ и составляет сумму денег, стоимость ценных бумаг, иного имущества, услуг имущественного характера, иных иму-
щественных прав, для значительного размера взятки — превышающую 25 тыс. руб., для крупного размера взятки — превышающую 150 тыс. руб., для особо крупного размера взятки — превышающую 1 млн руб.
Думается, что толкование рассматриваемых отягчающих обстоятельств в практической деятельности правоохранительных органов не должно вызывать значительных трудностей.
Формальная определенность квалифицированных размеров взятки сделала уголовный закон в этой части ясным и легко толкуемым.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 февраля 2013 г. № 24 в п. 9 предусматривает следующее: «Переданное в качестве взятки имущество, оказанные услуги имущественного характера или предоставленные имущественные права должны получить денежную оценку на основании представленных сторонами доказательств, в том числе при необходимости с учетом заключения эксперта» [19].
Так, если взятка в значительном, крупном или особо крупном размерах была передана частями, но эти действия представляли собой эпизоды одного продолжаемого преступления, содеянное должно квалифицироваться как дача взятки соответственно в значительном, крупном или особо крупном размерах.
Вместе с тем в деятельности правоприменительных органов могут возникнуть определенные сложности, связанные с квалификацией дачи взятки в значительном, крупном и особо крупном размерах, когда взятка передается частями, и, по не зависящим от взяткодателя причинам, ему удается передать лишь часть такой взятки, размер которой не превышает 25 тыс., 150 тыс. руб. или 1 млн руб. При этом возникает довольно интересная ситуация. С одной стороны, взяткодателю не удалось дать взятку в значительном, крупном или особо крупном размерах по причинам, не зависящим от него, что дает основание для квалификации содеянного как покушения на дачу взятки в значительном, крупном или особо крупном размерах. С другой стороны, если исходить из смысла закона, то дачу взятки как состав преступления следует считать оконченной с момента принятия хотя бы части предмета взятки должностным лицом.
Ранее судебно-следственная практика по этому вопросу применительно к получению
взятки формировалась противоречиво. Состав дачи взятки до изменений, внесенных в него Федеральным законом от 4 мая 2011 г. № 97, не предусматривал квалифицированные обстоятельства, выделяемые по признаку размера взятки.
В этой связи убедительным является мнение Б. В. Волженкина [20]. Преломляя высказанные им ранее суждения по поводу получения взятки на состав дачи взятки, необходимо отметить следующее. Действительно, если исходить из основ квалификации, то взяткодатель не может нести ответственность за дачу взятки в значительном, крупном или особо крупном размерах как за оконченные преступные деяния, если взятка была передана не в полном объеме и при этом размер переданной взятки не превышает значительного, крупного или особо крупного значений, поскольку в таком случае фактически составы этих преступлений не были выполнены полностью по не зависящим от взяткодателя обстоятельствам. Представляется, что в данном случае квалифицирующее значение имеет не сам факт дачи взятки, а дача именно в значительном, крупном или особо крупном размерах. При таких обстоятельствах содеянное необходимо оценивать как покушение на дачу взятки в значительном, крупном или особо крупном размерах. Подобная практика, как отмечает Б. В. Волженкин (применительно к получению взятки), сформировалась и успешно применяется по делам о хищениях чужого имущества, когда преступник, имевший намерение совершить хищение в крупном размере, смог похитить имущество значительно меньшей стоимости [21].
Между тем, применяя сформулированное выше правило правовой оценки дачи взятки в значительном, крупном и особо крупном размерах, когда последняя была передана не в полном объеме на момент пресечения преступной деятельности взяткодателя, следует отметить, что проблема квалификации содеянного как покушения на дачу взятки только и будет иметь место, когда фактический размер переданной взятки не превышает значительного, крупного или особо крупного значений.
Таким образом, когда лицо, имея умысел на дачу взятки в значительном, крупном и особо крупном размерах, осуществило передачу части взятки в размере, не образующем значительный, крупный и
особо крупный размеры, содеянное, с учетом изложенного выше, требует квалификации по ч. 3 ст. 30 УК РФ и соответствующей части ст. 291 УК РФ. Из чего следует и обратное: если размер переданной не в полном объеме взятки уже образует значительный, крупный и особо крупный значения, то содеянное требует квалификации, как оконченная дача взятки по соответствующей части ст. 291 УК РФ. При таких обстоятельствах состоявшаяся передача лишь только части взятки не влияет на квалификацию действий взяткодателя (но может учитываться при индивидуализации наказания), поскольку дача взятки в значительном, крупном и особо крупном размерах фактически осуществлена (выделено авт.). В данном случае действует правило конкуренции части и целого, в соответствии с которым, если часть совершенного уголовно-наказуемого деяния (неоконченного состава) соответствует характеристикам целого преступления (оконченного состава), то квалификация части осуществляется как целого, т. е. фактически неоконченные действия, образующие объективную сторону, оцениваются с юридической точки зрения как юридически завершенные, оконченные.
Приведенное правило квалификации применяется во всех подобных по характеру случаях. Показательными в этой связи являются следующие разъяснения, содержащиеся в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. № 14: «В случае, когда лицо, имея умысел на сбыт наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, в крупном или особо крупном размере, совершило такие действия в несколько приемов, реализовав лишь часть имеющихся у него указанных средств или веществ, не образующую крупный или особо крупный размер (выделено авт.), все содеянное им подлежит квалификации по части 3 статьи 30 УК РФ и соответствующей части статьи 228.1 УК РФ» [22].
Аналогичные по своей правовой сущности разъяснения даны в п. 24 и 25 Постановления Пленума Верховного Суда от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое».
Так, если в результате кражи значительный ущерб не наступил по обстоятельствам, не зависящим от виновного, содеянное может квалифицироваться как покушение на кражу с причинением значительного ущерба гражданину при условии, что умысел виновного был направлен на кражу имущества в значительном размере.
В случаях, когда лицо, совершившее грабеж, имело цель завладеть имуществом в крупном или особо крупном размере, но фактически завладело имуществом, стоимость которого не превышает 250 тыс. руб. либо 1 млн руб., его действия надлежит квалифицировать как покушение на грабеж, совершенный в крупном размере или в особо крупном размере.
Вместе с тем принятое Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 февраля
2013 г. № 24 по-иному разрешает рассматриваемую правовую ситуацию: «Если взяткодатель (посредник) намеревался передать, а должностное лицо — получить взятку в значительном или крупном либо в особо крупном размере, однако фактически принятое должностным лицом незаконное вознаграждение не образовало указанный размер, содеянное надлежит квалифицировать как оконченные дачу либо получение взятки или посредничество во взяточничестве соответственно в значительном, крупном или особо крупном размере. Например, когда взятку в крупном размере предполагалось передать в два приема, а взяткополучатель был задержан после передачи ему первой части взятки, не образующей такой размер, содеянное должно квалифицироваться по пункту “в” части 5 статьи 290 УК РФ» [23].
Представляется, что предложенные разъяснения высшей судебной инстанции, в силу доводов оценка которым была дана выше, не являются с научной точки зрения бесспорными и требуют более вдумчивого, последовательного подхода в их осмыслении.
В доктрине уголовного права вопрос о размере вознаграждения, передаваемого должностному лицу, с точки зрения правовой оценки таких действий является дискуссионным. Некоторые специалисты в области уголовного права, толкуя уголовный закон во взаимосвязи с п. 3 ст. 575 ГК РФ, приходят к выводу о том, что размер вознаграждения, а точнее сумма, не превышающая 3 тыс. руб., является тем критерием, который отграничивает уголовно-наказуемую дачу взятки от дачи подарка как
разрешенной законом гражданско-правовой сделки. Думается, что такие суждения носят неоднозначный, небесспорный характер и не основаны на анализе социального назначения гражданского и уголовного законов, как регуляторов общественных отношений.
Сопоставляемые нормы права, имеющие различную отраслевую принадлежность, не соотносятся между собой как конкурирующие нормы или нормы, находящиеся в состоянии коллизии.
Так, субъектами получения подарка являются только лица, указанные в подп. 2 и 3 п. 1 ст. 575 ГК РФ [24], в то время как субъектом получения взятки является должностное лицо. Из чего следует, что как только материальное вознаграждение, не зависимо от его размера, будет передано должностному лицу в уголовно-правовом его понимании, содеянное требует квалификации как уголовно-наказуемое деяние. Если же материальное вознаграждение будет передано субъекту, не являющемуся должностным лицом или не в связи с осуществлением полномочий должностного лица, при наличии к тому оснований, применению подлежит норма гражданского права. Решение анализируемой правовой дилеммы должно основываться на следующем правиле: «Действие одной нормы заканчивается там, где начинается действие другой нормы».
Проект Постановления Пленума Верховного Суда «О судебной практике по делам о взяточничестве, коммерческом подкупе и иных коррупционных преступлениях» в п. 8 предлагал способ решения обсуждаемой проблемы, при этом поясняя, что, по смыслу п. 1 ст. 575 ГК РФ, должностным лицам допускается дарение обычных подарков, стоимость которых не превышает 3 тыс. руб. Однако следует исходить из того, что независимо от размера полученное незаконное вознаграждение должностного лица за совершение им действий (бездействия) по службе должно расцениваться соответственно как взятка в следующих случаях:
а) вознаграждение (или соглашение о нем) имело характер подкупа, обусловливая соответствующее, в том числе и правомерное, поведение должностного лица по службе;
б) передавалось за незаконные действия (бездействие);
в) передавалось под воздействием вымогательства [25].
В принятом же Постановлении Пленума Верховного Суда от 9 июля 2013 г. № 24 отсутствовали комментируемые разъяснения. При этом Верховный Суд ограничился указанием на то, что «ответственность за взяточничество наступает независимо от времени получения должностным лицом взятки
— до или после совершения им действий (бездействия) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, а также независимо от того, были ли указанные действия (бездействие) заранее обусловлены взяткой или договоренностью с должностным лицом о передаче за их совершение взятки» [26].
Таким образом, отличие взятки от подарка, минимальный размер взятки, с которого наступает уголовная ответственность, так и не нашли своего разрешения в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ.
По смыслу уголовного закона и принимая во внимание содержание ст. 291 УК РФ, дача взятки лицу, занимающему государственную должность РФ, государственную должность субъекта РФ или главы органа местного самоуправления, не имеет квалифицирующего значения.
Судебно-следственная практика по отягчающим составам дачи взятки только начинает формироваться. Накапливаемый правоприменительный опыт, принимаемые правовые решения субъектами квалификационной практики требуют научного осмысления в целях правильного применения уголовного закона.
1. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции : федер. закон от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ // Собр. законодательства РФ. 2011. № 19. Ст. 2714.
2. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции : федер. закон. Ст. 2714; О ратификации Конвенции Организации Объединенных наций против коррупции : федер. закон от 25 июля 2006 г. № 125-ФЗ // КонсультантПлюс [Электронный ресурс] : справочная правовая система; О присоединении Российской Федерации к конвенции по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок : федер. закон от 1 февр. 2012 г. № 3-Ф3 // Там же.
3. Уголовный кодекс РФ : [принят Гос. Думой 24 мая 1996 г. : по сост. на 23 июля 2013 г.] //
КонсультантПлюс [Электронный ресурс] : справочная правовая система.
4. О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях : постановление Пленума Верхов. Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 // КонсультантПлюс [Электронный ресурс] : справочная правовая система.
5. Там же.
6. Кассационное определение Верховного Суда РФ от 26 марта 2012 г. № 10-О12-1 // Кон-сультантПлюс [Электронный ресурс] : справочная правовая система.
7. О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях : постановление.
8. Уголовный кодекс РФ.
9. Волженкин Б. Квалификация посредничества во взяточничестве // Сов. юстиция. 1971. № 21. С. 22-23.
10. Борков В. Новая редакция норм об ответственности за взяточничество: проблемы применения // Уголовное право. 2011. № 4. С. 9-14.
11. Капинус О. Изменения в законодательстве о должностных преступлениях: вопросы квалификации и освобождения взяткодателя от ответственности // Уголовное право. 2011. № 2. С. 21-26.
12. О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях : постановление.
13. Капинус О. Указ. соч.
14. Гарбатович Д. Посредничество во взяточничестве: преобразованный вид пособничества //
Уголовное право. 2011. № 5. С. 4-8.
15. Я ни П. Посредничество во взяточничестве // Законность. 2011. № 9. С. 12-18.
16. Галиакбаров Р. Р. Квалификация групповых преступлений. М., 1980. С. 30.
17. Там же.
18. Обзор судебной практики Верховного суда РФ «Обзор судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ : утв. Президиумом Верховного Суда РФ 27 июня 2012 г. // КонсультантПлюс [Электронный ресурс] : справочная правовая система.
19. О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях : постановление.
20. Волженкин Б. В. Служебные преступления: Комментарий законодательства и судебной практики. СПб., 2005. С. 201.
21. Там же.
22. О судебной практике по делам о преступле-
ниях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами : постановление Пленума Верховного
Суда РФ от 15 июня 2006 г. № 14 // КонсультантПлюс [Электронный ресурс] : справочная правовая система.
23. О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях : постановление.
24. Гражданский кодекс РФ. Часть 2 : [принят Гос. Думой 22 дек. 1995 г. : по сост. на 23 июля 2013 г.] // КонсультантПлюс [Электронный ресурс] : справочная правовая система.
25. Проект Постановления Пленума Верховного
Суда «О судебной практике по делам о взяточничестве, коммерческом подкупе и иных коррупционных преступлениях». URL: http: // pravo.ru/store/doc/ doc/ Proekt_na_konferencia___28_3_13
26. О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях : постановление.
Some Aspects of Criminal Liability Realization for Specified Types of Bribery
© Nikonov P., 2013
The article deals with the analysis of specified types of bribery. The amendment of criminal law about the liability for bribery demands its accurate understanding and enforcement. In this connection, an important role is played by guidelines of the Supreme Court of the Russian Federation, intended to shape a unified judiciary practice, based on interpretation of the criminal law according to its meaning and social role. At the same time, scientific evidence of legal decisions enacted by legal subjects of specified practice also guaranties efficiency in bribery combat.
Key words: criminal liability for bribery; judiciary investigative practice; specified types of bribery; bribery for illegal acts (or failure to act); fellowship in bribery; mediation in bribery; volume of bribery.
