CC BY
213УДК 342.841
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ РАЗГРАНИЧЕНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ И АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЙ, ПОСЯГАЮЩИХ НА ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ ПРАВА ГРАЖДАН
Якимова Екатерина Михайловна,
кандидат юридических наук, доцент,
Байкальский государственный университет
Сошин Алексей Александрович,
старший преподаватель Восточно-Сибирского института МВД России
Слободчикова Светлана Николаевна,
старший преподаватель
Байкальского государственного университета
Защита избирательных прав граждан осуществляется в том числе с использованием механизма государственного принуждения, который включает в себя закрепление в деликтном законодательстве норм об ответственности за избирательные правонарушения. В статье обозначены некоторые проблемы разграничения смежных составов преступлений и административных правонарушений, посягающих на избирательные права граждан, аргументирована необходимость совершенствования нормативно-правового массива с позиции реакции законодателя на общественные отношения, складывающиеся в рассматриваемой сфере.
Ключевые слова: преступления; административное правонарушение; избирательные правонарушения; избирательное право; выборы; подсчет голосов; бюллетень.
INSTITUTE EARLY VOTING FOR VALID REASON IN THE RUSSIAN FEDERATION: FEATURES OF LEGAL REGULATION
Ekaterina Mihailovna Yakimova,
Baikal State University,
Candidate of Law, Associate professor
Alexey Aleksandrovich Soshin,
East-Siberian Institute of MIA of Russia, senior lecturer
Svetlana Nikolaevna Slobodchikova,
Baikal State University, senior lecturer
18
One of the way of protection of electoral rights of citizens is the mechanism of the state coercion. This mechanism is enshrined in the legislation by means of setting standards on responsibility. In the article some problems of a ratio of the crimes and administrative offenses encroaching on electoral rights of citizens are identified. The authors argued the need to improve the regulatory array from the standpoint of the reaction of the legislator to public relations, emerging in this area.
Keywords: crimes; administrative offense; electoral offenses; electoral right; elections; counting of votes; ballot.
Деликтные правоотношения порождают необходимость проведения оценки различных обстоятельств, правильной квалификации деяний с целью выбора оптимальной модели реагирования на совершение правонарушения. Построение деликтного законодательства обусловлено наличием у каждого типа правонарушения (преступления, административного правонарушения, дисциплинарного проступка, гражданско-правового деликта) определенных признаков, которые в совокупности характеризуют юридическую природу какого-либо типа правонарушений. Законодательное регулирование признаков правонарушений создает базу для правильной квалификации деяний, которая с учетом сложившейся правоприменительной практики вырабатывает алгоритм действия правоприменителя при соотношении тех или иных деяний, однако несовершенство законодательства и противоречивость практики в ряде случаев затрудняют квалификацию деяний.
Разграничение преступлений и административных правонарушений, в том числе посягающих на избирательные права граждан, принято соотносить по таким критериям, как общественная опасность (наличие угрозы признаваемым и защищаемым обществом ценностям), противоправность (норма содержится или в Уголовном кодексе Российской Федерации, или в Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях, либо в законах субъектов РФ об административных правонарушениях), а также по формальным критериям, например типу правонарушителя (субъект правонарушения -физическое или юридическое лицо; субъект, имеющий полномочия принимать промежуточные и итоговые акты; акт применения права, выносящийся по результатам рассмотрения дела, и т. д.).
Особое внимание следует уделить общественной опасности, поскольку и в целом, и в сфере избирательных правоотношений данный критерий является базовым, но при этом небесспорным.
В Уголовном кодексе Российской Федерации (далее - УК РФ) признак общественной опасности содержится в легальном определении преступления, в Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях (далее -КоАП РФ) общественная опасность не названа признаком правонарушения, из чего можно сделать вывод: административные правонарушения, в отличие от преступлений, общественной
опасности не несут. Вместе с тем, как справедливо подчеркивают многие исследователи [5, с. 110; 11, с. 145], формулируя легальное определение административного правонарушения, законодателю следовало бы обозначить свое отношение к административному правонарушению через призму его общественной опасности, поскольку в противном случае сложно разграничить правомерное деяние и административное правонарушение. Представляется, что лишь критерий противоправности (то есть закрепление в КоАП РФ и законах субъектов РФ об административных правонарушениях санкций за нарушение каких-либо правил поведения) позволяет законодателю вольно толковать наличие необходимости установления юридической ответственности за деяния, вредность для общества которых спорна. Ряд исследователей предлагает включить в статью 2.1 КоАП РФ [6] в качестве признака административного правонарушения общественную вредность [в частности, 3, с. 37]. Вместе с тем некоторые авторы указывают на то, что и преступление, и административное правонарушение являются общественно опасными, разница лишь в степени такой опасности [1, с. 17; 4, с. 62]. Для четкости разграничения в дальнейшем общественная опасность будет пониматься как признак преступления, а общественная вредность как признак административного правонарушения, однако стоит учитывать как отсутствие в легальном определении административного правонарушения указания на признак общественной вредности, так и некоторую условность самого термина «общественная опасность».
Общественная опасность деяния, как и его общественная вредность, являются характеристикой объективной стороны правонарушений. Для формальных составов общественная опасность или вредность проявляются только в характеристике самих деяний, для материальных составов - как для описания действий или бездействия, так и для наступивших вредных последствий. Законодатель, разграничивая преступления и административные правонарушения, может установить как четкий критерий, например стоимостную характеристику причиненного вреда, так и нечеткий критерий, требующий дополнительной оценки не только с позиции суммы причиненного вреда (количественного критерия), но и с позиции качественной характеристики последствий (чаще всего для такой
№1/2019
20
оценки используется понятие крупного ущерба или существенность нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства). Такой качественный критерий требует от правоприменителя особого внимания, поскольку законодатель не устанавливает каких-либо ориентиров для правильного его понимания.
Таким образом, квалификация деяния как преступления либо административного правонарушения требует от правоприменителя не только знания норм права, правоприменительной практики, но и целостной картины деликт-ных правоотношений.
Избирательные правоотношения являются ярким примером сложности закрепления юридической ответственности и разграничения преступлений и административных правонарушений.
Во-первых, качественное разграничение затруднительно в связи с недостаточно четкими законодательными формулировками деяний, являющихся преступлениями и административными правонарушениями. Перечень избирательных правонарушений в главе 5 КоАП РФ и главе 19 УК РФ законодатель периодически дополняет. Так, например, в УК РФ были введены статьи 141.1, 142.1, 142.2, в КоАП РФ включены статьи 5.45-5.52, 5.56, 5.69, причем введенная в действие уже после принятия КоАП РФ статья 5.51 в 2016 году утратила силу. Деятельность по расширению круга избирательных правонарушений, как логично предположить, должна быть направлена на заполнение пробелов законодательства в связи с возникновением новых способов совершения правонарушений в данной сфере и выявлением общественно опасных или вредных деяний. Однако, как представляется, законодатель не достиг поставленной цели, если, конечно, такая цель ставилась.
Ярким примером является установление ответственности за вброс избирательных бюллетеней, который наносит значительный ущерб институту выборов и является одним из самых распространенных деяний в рамках процедуры голосования и подсчета бюллетеней.
Общественную опасность или вредность вброса (физического незаконного добавления бюллетеней в ящик для голосования, на стол при подсчете путем подмешивания и пр. [13, с. 101]) можно определить на основании тех действий,
которые совершаются членами избирательной комиссии или иными лицами в процессе голосования и при подсчете голосов.
Так, согласно статье 73 Федерального закона «О выборах Президента РФ» если «число обнаруженных в соответствующем переносном ящике для голосования избирательных бюллетеней установленной формы превышает число отметок в списке избирателей о том, что избиратель проголосовал досрочно, либо число заявлений избирателей, содержащих отметку о получении избирательного бюллетеня, все избирательные бюллетени, находившиеся в данном переносном ящике для голосования, решением участковой избирательной комиссии признаются недействительными» [7]. Аналогичная норма содержится и в других правовых актах. Таким образом, переносные ящики защищены от вброса процедурой признания всех бюллетеней недействительными.
В отношении стационарных ящиков для голосования установлены иные правила: недостижение контрольных соотношений не влечет признания всех бюллетеней в ящике для голосования недействительными, что вполне логично в связи с большим количеством помещенных туда бюллетеней. Таким образом, именно стационарные ящики не защищены от вброса.
Что касается ответственности за вброс, то сложилась достаточно странная ситуация, когда уголовная и административная ответственность за данное действие предусмотрена лишь в отдельных случаях. По мнению субъектов законодательной инициативы внесения в УК РФ статьи 142.2 [8], именно данная статья ориентирована на установление ответственности за вброс бюллетеней, однако оценка положений статьи дает основания полагать, что вышеуказанное утверждение не соответствует действительности, поскольку незаконная выдача бюллетеней или получение бюллетеней не соотносится с действием по незаконному добавлению бюллетеней в ящик для голосования, на стол при подсчете путем подмешивания и пр., а лишь является подготовительной стадией для такого деяния, причем прямую связь между вбросом и незаконной выдачей/получением избирательных бюллетеней выявить не всегда возможно. По статье 142.1 УК РФ вброс также не всегда может быть квалифицирован, поскольку «с объективной стороны физическое незаконное добавление бюллетеня не является подло-
гом протокола об итогах голосования в части этих итогов» [13, с. 102].
Часть 3 статьи 142 УК РФ предусматривает ответственность за незаконное изготовление, а равно хранение либо перевозку незаконно изготовленных избирательных бюллетеней, бюллетеней для голосования на референдуме, открепительных удостоверений, следовательно, также к вбросу отношения не имеет. Кроме того, вброс может осуществляться и при незаконном добавлении в ящик для голосования, на стол при подсчете путем подмешивания и пр. законно изготовленных избирательных документов. Как указывают С.М. Шапиев, З.Б. Соктоев, А.Н. Кругленя, установленные факты вброса, в зависимости от обстоятельств, могут содержать деяния, предусмотренные частью 1 статьи 141 УК РФ либо частью 1 статьи 142 УК РФ, однако, представляется, что действия, ответственность за которые предусмотрена указанными нормами, напрямую под вброс не подпадают. Анализ норм КоАП РФ также показал, что административная ответственность непосредственно за вброс избирательных бюллетеней не установлена.
Таким образом, некоторые деяния остались за пределами активности законодателя по установлению ответственности за вброс бюллетеней, меры принуждения за совершение указанных деяний не установлены.
Во-вторых, критерии разграничения правонарушений в данной сфере являются, за некоторым исключением, оценочными. При установлении ответственности за совершение правонарушений против охраны собственности достаточно легко оперировать стоимостным размером вреда. Например, критерием разграничения деяний, предусмотренных статьей 7.27 КоАП РФ и статьей 158 УК РФ, являются 2 500 рублей. Споры возникают лишь по поводу целесообразности проведения разграничения именно по данной сумме, также возникают вопросы об оценке вреда, однако в целом конструкция четкая и простая в применении. Такой подход не в полной мере применим к избирательным правоотношениям, поскольку количественный критерий, например подделка одного или десяти бюллетеней, не определяет степень общественной опасности или вредности деяния. Исключением является статья 141.1 УК РФ, которая устанавливает критерием разграничения со статьями 5.18 и 5.19 КоАП РФ именно стоимостный критерий: «крупным размером признаются размер суммы денег, стоимость имущества
или выгод имущественного характера, которые превышают одну десятую предельной суммы всех расходов средств избирательного фонда соответственно кандидата, избирательного объединения, фонда референдума, установленной законодательством о выборах и референдумах на момент совершения деяния, предусмотренного настоящей статьей, но при этом составляют не менее одного миллиона рублей» [12]. С другой стороны, наличие оценочного критерия может привести к неопределенности в практике применения нормы.
В частности, используется оценочный критерий при разграничении части 2 статьи 142 УК РФ и статьи 5.46 КоАП РФ. Часть 2 статьи 142 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за различные деяния, в том числе за подделку подписей избирателей, участников референдума в поддержку выдвижения кандидата, списка кандидатов, выдвинутого избирательным объединением, инициативы проведения референдума или заверение заведомо подделанных подписей (подписных листов), если данные деяния повлекли существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства. Если подделка подписей избирателей, участников референдума, а равно заверение заведомо подделанных подписей (подписных листов) не привели к таким последствиям, то соответствующие деяния квалифицируются по статье 5.46 КоАП РФ.
Кроме того, статья 142.1 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за такие деяния, как «включение неучтенных бюллетеней в число бюллетеней, использованных при голосовании, либо представление заведомо неверных сведений об избирателях, участниках референдума, либо заведомо неправильное составление списков избирателей, участников референдума, выражающееся во включении в них лиц, не обладающих активным избирательным правом, правом на участие в референдуме, или вымышленных лиц, либо фальсификация подписей избирателей, участников референдума в списках избирателей, участников референдума, либо замена действительных бюллетеней с отметками избирателей, участников референдума, либо порча бюллетеней, приводящая к невозможности определить волеизъявление избирателей, участников референдума, либо незаконное уничтожение бюл- 2| летеней, либо заведомо неправильный подсчет
№1/2019
22
голосов избирателей, участников референдума, либо подписание членами избирательной комиссии, комиссии референдума протокола об итогах голосования до подсчета голосов или установления итогов голосования, либо заведомо неверное (не соответствующее действительным итогам голосования) составление протокола об итогах голосования, либо незаконное внесение в протокол об итогах голосования изменений после его заполнения, либо заведомо неправильное установление итогов голосования, определение результатов выборов, референдума» [12]. В КоАП РФ статьи 5.22-5.24 устанавливают ответственность за аналогичные деяния. Разграничение указанных деяний проводится по объективной стороне. Для того, чтобы деяния были квалифицированы по норме УК РФ, они должны привести к невозможности определить волеизъявление избирателей, участников референдума, то есть опять же используется оценочный критерий. Кроме того, высказывается критика нормы статьи 142.1 УК РФ за ее казуистичность, поскольку при ее конструировании законодатель использует 141 слово [2, с. 338].
Оценочность критерия в вышеуказанных ситуациях оправданна, однако возникает вопрос о том, насколько такие формулировки позволяют четко разграничить смежные составы преступлений и административных правонарушений. Анализ правоприменительной практики свидетельствует о том, что при вынесении решений по рассматриваемой категории дел в ряде случаев суды аргументируют свою позицию в зависимости от расхождения числового эквивалента между количеством бюллетеней в стационарном ящике для голосования и количеством выданных бюллетеней (например, приговор Еманжелинского городского суда Челябинской области от 26 сентября 2016 г. [10]), но так и не обозначают, почему лицо выполнило именно состав преступления «фальсификация итогов голосования», а не «фальсификация избирательных бюллетеней» или состав смежного административного правонарушения (в частности, приговор Волжского районного суда Самарской области от 6 июля 2018 г. [9]).
По результатам настоящего исследования можно предложить следующие выводы. Разграничение смежных преступлений и административных правонарушений представляет собой достаточно сложную задачу, которая приобретает еще большую трудоемкость, когда речь идет
об электоральной преступности. Преодоление существующих проблем видится прежде всего в повышении качества правовой регламентации деликтных правоотношений. Вслед за этим может быть скорректирована и правоприменительная практика, которая в настоящий момент крайне разрозненна и несистемна не только с точки зрения законности принимаемых решений, но и качества юридической квалификации избирательных правонарушений.
1. Андриянов, В.Н. Новая кодификация законодательства об административных правонарушениях: состояние и перспективы / В.Н. Андриянов // Сибирский юридический вестник. - 2018. - № 3. - С. 15-24.
2. Белоновский, В.Н. Юридическая ответственность в избирательном праве советского периода : монография / В.Н. Белоновский. - М. : Юнити-дана, 2014. - 495 с.
3. Ваньков, А.В. Юридический процесс: понятие и сущность / А.В. Ваньков, Н.Н. Таскаев // Совершенствование законодательства в сфере защиты прав человека и гражданина: проблемы и перспективы / отв. ред. Е.М. Якимова. -Иркутск, 2013. - С. 36-43.
4. Зухуров, Б.Н. От криминального прошлого в прогрессивное будущее / Б.Н. Зухуров, В.А. Самсонов // Проблемы обеспечения национальной безопасности в контексте изменения геополитической ситуации : материалы международной науч.-практ. конф. - Иркутск, 2017. - С. 61-67.
5. Кирьянова, О.В. Обеспечение прав граждан при назначении административных наказаний / О.В. Кирьянова // Совершенствование законодательства в сфере защиты прав человека и гражданина: проблемы и перспективы I отв. ред. Е.М. Якимова. - Иркутск, 2013. - С. 110-115.
6. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ // Собрание законодательства РФ. - 2002. - № 1 (ч. 1). - Ст. 1.
7. О выборах Президента Российской Федерации: федер. закон от 10 января 2003 г. № 19-ФЗ // Рос. газ. - 2003. - 16 янв.
8. Пакет документов для внесения законопроекта № 195444-7 «О внесении изменения в Уголовный кодекс Российской Федерации (в части установления ответственности за незаконные выдачу и получение избирательного бюллетеня, бюллетеня для голосования на референдуме). - Режим доступа: http://sozd.duma.gov.ru/bill/195444-7. Дата обращения: 18.03.2019.
9. Приговор Волжского районного суда Самарской области от 6 июля 2018 г, дело № 1-13/2018 (1-272/2017). -Режим доступа: www.sudrf.ru. Дата обращения: 18.03.2019.
10. Приговор Еманжелинского городского суда Челябинской области от 26 сентября 2016 г., дело № 1-146/2016. -Режим доступа: www.sudrf.ru. Дата обращения: 18.03.2019.
11. Таскаев, Н.Н. Административное принуждение и права человека // Правозащитная деятельность органов государственной власти: проблемы и перспективы : материалы круглого стола с международным участием. - Иркутск, 2012. - С. 144-146.
12. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ. - 1996. -№ 25. - Ст. 2954.
13. Шапиев, С.М. Уголовно-правовая охрана избирательных прав и права на участие в референдуме : науч.-практ. изд. / С.М. Шапиев, З.Б. Соктоев, А.Н. Кругленя / под ред. С.М. Шапиева. - М., 2016. - 192 с.
