CC BY
49
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы уголовного процесса
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ КОЛЛИЗИЙ УГОЛОВНОГО И УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ЗАКОНОВ
А.А. СУМИН,
доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России
Научная специальность: 12.00.09 — уголовный процесс
E-mail: [email protected]
Аннотация. Рассматриваются проблемы соотношения понятий «уголовная ответственность» и «уголовное преследование». Данная проблема вызывает различие основания освобождения от уголовной ответственности, предусмотренные уголовным и уголовно-процессуальным законом, анализируется и ряд других вопросов, связанных с коллизиями уголовного и уголовно-процессуального права. Сделан вывод об отсутствии баланса в процедуре привлечения к уголовной ответственности представителей законодательной и судебной власти.
Ключевые слова: уголовный закон, уголовно-процессуальный закон, уголовная ответственность, уголовное преследование, освобождение от уголовной ответственности.
SOME PROBLEMS OF CONFLICTS OF CRIMINAL LAW AND CRIMINAL PROCEDURAL LAW
A.A. SUMIN,
doctor of jurisprudence, professor of chair of criminal trial of the Ministry of Internal Affairs Moscow University of Russia
Annotation. This article is devoted a problem of a parity of terms «criminal liability» and «public prosecution». The given problem causes distinction of the bases of clearing of the criminal liability, provided by criminal law and criminally-procedural law, and are analyzed some other questions which are connected with a collision of norms of criminal law and criminally-procedural law. The conclusion is formulated about absence of balance of procedure of bringing to criminal liability of representatives of legislature and the judicial power.
Keywords: criminal law, criminal procedure law, criminal liability, public prosecution, release of the criminal liability.
Вопросы коллизии норм уголовного и уголовно-процессуального закона не являются новыми, однако чаще всего они обсуждаются на уровне терминологических различий либо несовпадений иного характера. Безусловно, терминологические различия создают трудности в правоприменительной практике, которая, впрочем, довольно успешно находит вполне легитимные способы их преодоления. Однако, существует коллизия, связанная с основополагающим институтом уголовного права — уголовной ответственностью и столь же важным институтом уголовно-процессуального права — уголовным преследованием.
Уголовный закон не содержит определения понятия «уголовная ответственность». В науке существуют различные взгляды на содержание этого института уголовного права. Так, представители общей теории права считают, что «уголовная ответственность как самостоятельный вид ответственности в публичном праве по своей природе и назначению есть справедливое возмездие (наказание) за особо общественно опасные правонарушения, определяемые законом как преступления»1. В теории уголовного права ученые, представляющие различные правовые школы: 1) рассматривают этот институт в качестве конкретного уголовно-правового отношения; 2) понимают уголовную ответственность как реализацию санкции уголовно-
правовой нормы; 3) отождествляют уголовную ответственность с уголовным наказанием; 4) характеризуют ее как определенного рода обязанность; 5) считают уголовную ответственность осуждением виновного обвинительным приговором суда за совершенное преступление с назначением наказания или без него и т.д.
Отвлекаясь от различий в деталях подходов к определению содержания уголовной ответственности, не имеющих существенного значения для рассмотрения проблемы коллизии названного института и института уголовного преследования, можно согласиться с тем, что уголовная ответственность — один из видов юридической ответственности, правовое последствие совершения преступления, заключающееся в осуждении лица с назначением наказания или с освобождением от наказания в случаях, установленных уголовным законом.
Институт уголовной ответственности реализуется посредством уголовного судопроизводства, в ходе которого в условиях состязательности и равноправия сторон обвинения и защиты суд решает вопрос о признании лица виновным в совершении преступления и назначает наказание или освобождает от наказания. Вынесение оправдательного приговора свидетельствует об отсутствии основания уголовной ответственности.
1 Витрук Н.В. Общая теория юридической ответственности; 2-е изд., испр. и доп. М., 2012. С. 214.
- -я.¿¿¿Ь'-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы уголовного процесса
Как известно, по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения, а в случаях, предусмотренных ч. 4 ст. 20 Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее — УПК), — и по делам частного обвинения, сторона обвинения осуществляет процессуальную деятельность по изобличению подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления — уголовное преследование. Судебное разбирательство без предшествующего в досудебных стадиях уголовного преследования невозможно за исключением случаев, когда уголовное дело частного обвинения возбуждается путем подачи потерпевшим или его законным представителем заявления в суд (ч. 1 ст. 318 УПК).
Таким образом, если уголовное преследование не было начато и реализовано стороной обвинения, не может быть осуществлено привлечение к уголовной ответственности. Отсюда напрашивается вывод о том, что отказ в возбуждении уголовного дела, прекращение уголовного дела или уголовного преследования являются основанием освобождения от уголовной ответственности. Однако, именно здесь и возникает коллизионная проблема.
Как известно, установленные УК основания освобождения от уголовной ответственности исчерпываются: деятельным раскаянием лица, совершившего преступление (ст. 75 УК), примирением сторон (ст. 76 УК); истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности (ст. 78 УК).
Если процессуальные решения об отказе в возбуждении уголовного дела, прекращении уголовного дела или уголовного преследования принимаются по основаниям, предусмотренным п. 1, 4—5 ч. 1 ст. 27, п. 1—5 ч. 1 ст. 24, ст. 25 и 28 УПК, проблем не возникает, поскольку в указанных случаях отсутствует основание уголовной ответственности (п. 1—3 ч. 1 ст. 24 УПК), либо имеет место предусмотренное уголовным законом основание для освобождения от уголовной ответственности (ст. 25 и 28 УПК).
Если же процессуальные решения принимаются по основаниям, предусмотренным п. 6 ч. 1 ст. 24 или п. 6 ч. 1 ст. 27 УПК, возникает правовая коллизия: указанные в этих нормах правовые ситуации не являются по уголовному закону основаниями для освобождения от уголовной ответственности, однако вследствие невозможности уголовного преследования институт уголовной ответственности не может быть реализован.
Среди ученых существует высказанная М.В. Рязановым позиция о том, что в рассматриваемой ситуации
существует так называемый иммунитет от уголовной ответственности, при этом «правильнее говорить не об освобождении от уголовной ответственности, а о невосприимчивости лица к уголовной ответственности, поскольку при наличии иммунитета лицо не подлежит уголовной ответственности, а не освобождается от нее.
.. .Иммунитет всегда носит императивный характер и не зависит от усмотрения правоприменителя, а освобождение от уголовной ответственности может быть и дискреционным, поскольку в ряде случаев освобождение от уголовной ответственности является правом судебно-следственных органов, а не обязанностью, даже при наличии всех необходимых формальных предпосылок для принятия такого решения.
.Эти ограничения устанавливаются государством на законодательном уровне, на основании особого правового статуса лица, которому предоставляется иммунитет от уголовной ответственности. Как известно, депутатская неприкосновенность имеет своей целью оградить народных избранников от разного рода незаконных давлений, а отнюдь не для того, чтобы они приобретали иммунитет от уголовной ответственности. Такие «изъятия» из принципа равенства граждан перед законом не могут рассматриваться как нарушение положения, закрепленного в ст. 4 УК РФ. Тем более, что равенство всех перед уголовным законом означает равную ответственность всех и каждого за совершенное преступление, т.е. равенство оснований уголовной ответственности»2.
С таким мнением вряд ли можно согласиться.
Во-первых, непонятно, в чем автор усматривает сущностное различие в правовых последствиях тогда, когда лицо «не подлежит уголовной ответственности» или когда оно «освобождается от нее». Уголовная ответственность в любом случае не наступает, а именно это обстоятельство является принципиальным.
Во-вторых, вывод автора о том, что «такие «изъятия» из принципа равенства граждан перед законом не могут рассматриваться как нарушение положения, закрепленного в ст. 4 УК РФ», мягко говоря, не совсем корректен. Дело в том, что ст. 98 Конституции РФ, устанавливает неприкосновенность членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы в отношении их задержания, ареста, обыска и личного досмотра
2 Рязанов М.В. Соотношение иммунитетов в уголовном праве и института освобождения от уголовной ответственности // Вестник Удмуртского университета. Правоведение. 2007. № 6. С. 198—200.
112
Вестник Московского университета МВД России
№ 8 / 2012
- -Я. -
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы уголовного процесса
и не содержит никакого «иммунитета» от уголовного преследования. Конституция не предусматривает такого «иммунитета» и для иных лиц, указанных в ст. 448 УПК. И лишь в отношении судей ч. 2 ст. 120 Конституции РФ установила, что они не могут быть привлечены к уголовной ответственности иначе как в порядке, определяемом федеральным законом. Поскольку конституционные нормы являются правовыми нормами прямого действия, в вопросе о привлечении судей к уголовной ответственности коллизия между уголовным и уголовно-процессуальным законом не возникает.
В-третьих, заключительная фраза (вывод) автора содержит в себе внутреннее противоречие: если «равенство всех перед уголовным законом означает равную ответственность всех и каждого за совершенное преступление, т.е. равенство оснований уголовной ответственности», то почему же имеется неравенство в основаниях освобождения от уголовной ответственности?
В целом, не оспаривая необходимости установления особого порядка привлечения к уголовной ответственности, автор статьи считает, что поскольку уголовная ответственность является институтом уголовного права, все, в том числе и связанные с особым правовым статусом лиц, принятием акта амнистии, основания освобождения от уголовной ответственности должны содержаться в уголовном законе. Уголовно-процессуальный закон, который согласно ч. 1 ст. 1 УПК устанавливает порядок уголовного судопроизводства на территории РФ, не должен содержать дополнительные по сравнению с УК основания освобождения от уголовной ответственности в силу уголовно-правовой природы последних. УПК должен регламентировать лишь процедуру применения этих оснований.
Согласно п. 1 ч. 1 ст. 448 УПК, возбуждение уголовного дела в отношении указанных в них лиц возможно лишь с согласия определенного органа (Совета Федерации, Государственной Думы). Отсутствие соответствующего согласия влечет отказ в возбуждении уголовного дела (п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК), т.е. невозможность уголовного преследования и, следовательно, уголовной ответственности.
Конституционный Суд РФ неоднократно отмечал, что сама по себе неприкосновенность не может рассматриваться как личная привилегия депутата, освобождающая его от ответственности за совершенные уголовные правонарушения, «парламентский иммунитет» не допускает освобождения от ответственности за совершенное правонарушение, в том числе уголовное,
если такое правонарушение совершено не в связи с осуществлением собственно парламентской деятельности3.
Однако, даже если преступление совершено депутатом не в связи с парламентской деятельностью, отказ в даче согласия на практике может быть обусловлен фактически любыми обстоятельствами: политического характера, сложившимися межличностными отношениями и иными, т.е. факторами, не связанными ни с процедурными вопросами, ни с качеством материала, представляемого органом предварительного расследования.
Между тем, в отличие от порядка дачи согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи, предусматривающего вынесение компетентным органом мотивированного решения по вопросу о даче согласия или об отказе в таковом (ч. 3 ст. 16 Закона РФ «О статусе судей в РФ»4) и установленного положения о возможности обжалования такого решения (ч. 10 ст. 16 того же Закона), процедура рассмотрения ходатайства о лишении депутатской неприкосновенности (ст. 20 ФЗ «О статусе члена Совета Федерации и депутата Государственной Думы Федерального Собрания РФ»5) не предъявляет требования к мотивированности принимаемого решения (понятно, что такого требования и не может быть, поскольку решение принимается по итогам обсуждения представления Генерального прокурора РФ и заключений профильных комитетов) и не предусматривает возможности обжалования решения. Таким образом, если в отношении судей имеется правовой механизм преодоления отказа в даче согласия на их привлечение к уголовной ответственности, то в отношении членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы такой механизм отсутствует.
Однако, законодатель ни в ФЗ, ни в УПК не воспринял указанную позицию Конституционного Суда РФ и, тем самым, установил преимущество одного вида власти над другой. Представляется, что в условиях правового государства подобный подход нельзя оценить как допустимый.
3 Постановление Конституционного Суда РФ от 12 апреля 2002 г. № 9-П по делу о проверке конституционности положений ст. 13 и 14 ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов РФ» в связи с жалобой гражданина А.П. Быкова, а также запросами Верховного Суда РФ и Законодательного Собрания Красноярского края; Определение от 15 мая 2007 г. № 371-О-П об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Д.Л. Васильева на нарушение его конституционных прав ч. 1, 2 ст. 7, ч. 6 ст. 162 и ст. 182 УПК РФ.
4 ФЗ РФ от 26 июня 1992 г. № 3231-1 «О статусе судей в РФ» (в ред. ФЗ от 10 июля 2012 г. № 114-ФЗ).
5 ФЗ от 8 мая 1994 г. № 3-ФЗ «О статусе членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ» (в ред. ФЗ от 21 ноября 2011 г. № 329-ФЗ с изм.).
