CC BY
37
А.Н. Смертин*
Некоторые подходы к организационно-правовым основам партийного строительства радикального крыла политического спектра на II съезде РСДРП
На современном этапе политико-правового развития России актуален вопрос организационно-правовых основ построения современных демократических политических партий, создание эффективного механизма гарантий прав граждан в отстаивании политических интересов, что является фундаментальной основой политико-правовой системы демократического правового государства. В этой связи представляет научно-познавательный интерес к данной проблематике в контексте анализа исторических реалий начала XX в., когда вопрос партийного строительства ставился на II съезде Российской социал-демократической рабочей партии. Следует отметить, что для представителей радикальной интеллигенции В.И. Ленина и Г.В. Плеханова - лидеров российского социал-демократического движения - II съезд РСДРП стал кульминационным в смысле определения их политико-правовых позиций.
30 июля 1903 г. в Брюсселе открылся II съезд РСДРП, делегаты которого представляли 26 социал-демократических организаций. Во вступительной речи к съезду Плеханов обозначил его задачи. «Мы должны дать, - сказал он, - этой стихийной силе (социал-демократическому движению. - А.С.) сознательное выражение в нашей программе, в нашей тактике, в нашей организации... И какой бы трудной ни была предстоящая работа, есть все основания надеяться, что она будет успешно доведена до конца и II съезд РСДРП составит эпоху в ее истории»1. Предсказывая, что съезд станет эпохальным в истории РСДРП, Плеханов не ошибался, но уверенность его в том, что съезд объединит силы и таким образом укрепит партию, не оправдались. Более того, после съезда политико-юридические взгляды Плеханова и Ленина стали антагонистическими.
Интересна в этой связи позиция Ленина на съезде. В программной работе «Что делать?» Ленин изложил свою стратегическую линию, которая в свою очередь, определила организационный план действий на съезде.
На вопрос «Что делать?» он отвечал: «Ликвидировать третий период» — эпоху «разброда», «дряблости», «шатания», которая для него связывалась с возникновением ревизионизма и «экономизма»2. Он повторял путь, пройденный прежде Плехановым, и ленинские доводы гораздо ближе к плехановским, нежели это принято считать. Кроме того, он открыто и горячо защищал Плеханова и группу «Освобождение труда» от всяческой критики. Однако ленинская оценка содержала одно положение, которого не было в трудах Плеханова, и это позволило ему сделать важные организационные выводы. Именно поэтому данная работа Ленина справедливо считается знаменательной вехой не только в его собственном политико-юридическом развитии, но и в истории российской социал-демократии.
В самом начале своего марксистского пути Плеханов отвел интеллигенции жизненно важную роль в социалистическом движении. Особый характер поставленной перед ней задачи показывал убежденность Плеханова в том, что сам пролетариат не в состоянии прийти к социалистической сознательности. Даже при том, что условия труда при капитализме настраивали рабочих против системы, превращение потенциальных социалистов в сознательных все же требовало участия интеллигенции. Анализируя источники ревизионизма и экономизма, Плеханов акцентировал внимание на неспособности интеллигенции, во всяком случае, определенных ее элементов, выполнить свой долг. Ленин также негативно отозвался об интеллигенции, но на этом он не остановился. Он настаивал на том, чтобы выставить на общее обозрение и подвергнуть критике то, что Плеханов склонен был замалчивать или
* Докторант Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
вовсе скрывать: ответственность самих рабочих. Не только нерешительность и пассивность интеллигенции, утверждал Ленин, но и оппортунизм рабочих виновны в подъеме ревизионизма и экономизма.
Ленин довольно пренебрежительно отзывался о тех стихийных, независимых выступлениях, которых ждали от рабочего класса. Сам по себе пролетариат никогда не пойдет дальше тред-юнионистского сознания - того уровня, который вполне совместим с бесконечным существованием капитализма. Ориентированный подобным образом рабочий класс, даже распространяя свою деятельность на область политики, не представляет реальной угрозы капитализму. Ленин считал тред-юнионистское сознание симптомом приспособления к капитализму и утверждал, что тред-юнионистская политика рабочего класса есть именно буржуазная политика рабочего класса3, что пролетариат сам по себе не способен ни на что, кроме оппортунизма. «Стихийности» рабочего класса с его злосчастными оппортунистическими наклонностями Ленин противопоставил «сознательность» интеллигенции. Интеллигенция должна следить за тем, чтобы движение не увязло в болоте оппортунизма. Если она пропитана революционной теорией социализма и верна ей (т.е. если она ортодоксальна), она сумеет проложить твердый курс к конечной цели.
При некотором различии в терминологии и более четком изложении предмета в целом позиция Ленина не очень отличалась от плехановской. Оба требовали более сильного и действенного социал-демократического руководства, и оба увязывали это требование с необходимостью уделять больше внимания изучению политико-правовой теории марксизма. Плеханов намеревался достичь этих целей посредством призывов, усиления бдительности и строгого отделения ортодоксальности от всех других радикальных политических тенденций (все эти меры относились исключительно к интеллигенции). Здесь Ленин предложил совершенно новые пути. Отделение ортодоксальной тенденции от всех других, по его мнению, было необходимо для успеха социалистического движения. Ленину стало совершенно ясно, что сами рабочие, будучи подвержены оппортунизму, грозят разложить социалистическую партию, и он призывал принять решительные меры к борьбе с этой опасностью. Ленин сделал самые крайние организационные выводы и призвал ортодоксальных социалистов решительно отмежеваться от рядового состава рабочего класса. Опасение, что волна пролетарского оппортунизма захлестнет организацию, привело его к требованию создать революционную партию на основах, чуждых концепции Маркса и практике марксистских партий Европы.
Несомненно, Ленин оправдывал свою организационную схему ссылкой на необходимость конспиративной организации для действенного противостояния царизму. Но также совершенно ясно, что ленинская концепция партии неотделима от других, более общих соображений. Таковы, например, его разграничение «стихийности» и «сознательности», требование принимать в партию только достигших высокого уровня теоретического понимания и самых идейно выдержанных революционеров. Пренебрежительно относясь к свободе критики, Ленин заявлял, что она есть «свобода оппортунистического направления в социал-демократии, свобода превращать социал-демократию в демократическую партию реформ, свобода внедрения в социализм буржуазных идей и буржуазных элементов»4. В самых недвусмысленных выражениях и весьма категорично он утверждал, что в современном обществе могут существовать только две идеологии - буржуазная и социалистическая. Отсюда - «малейшее отклонение от социалистической идеологии означает укрепление буржуазной идеологии»5. Поскольку, с его точки зрения, рабочие в массе идеологически примитивны, а потому восприимчивы к влиянию буржуазной идеологии, их следует исключать из партии.
Вместе с тем это не означает, что Ленин был равнодушен к массам пролетариев. Он по-прежнему считал, что для революции массы жизненно необходимы. Задача политической партии в отношении масс, по его мнению, состоит в том, чтобы: 1) поднять их до собственного уровня и вовлечь в ряды профессиональных революционеров самых способных рабочих; и 2) осуществлять идейное руководство массами за пределами партии. Стремясь поднять рабочих до собственного уровня, революционеры должны быть на страже, чтобы не «деградировать» до уровня рабочих масс6. При этом четко осознающая классовые задачи партия должна прилагать все усилия, чтобы помогать стихийному рабочему движению извне. «Такие кружки, союзы и организации необходимы повсюду в самом широком числе, с самыми разнообразными функциями, но нелепо и вредно смешивать их с организацией революционеров, стирать грань между ними... для “обслуживания” массового движения нужны люди, специально посвящающие себя целиком социал-демократической
деятельности... такие люди должны с терпением и упорством вырабатывать из себя профессиональных революционеров»7. Впоследствии это стало характерным стилем работы коммунистических партий повсюду: отдельные их члены направлялись на работу в массовые организации и стремились обеспечить влияние партии на их политику. Это был план, согласно которому тщательно отобранная элита, твердо удерживая власть в своих руках и организационно отделившись от масс, чтобы не допустить ослабления революционного боевого духа, «использует» массы для достижения собственных целей.
Таким образом, при обсуждении на съезде партийной программы встал сложнейший (особенно в условиях России) вопрос о процессе соединения марксизма с массовым рабочим движением. В частности, сам Ленин признавал, что, говоря о внесении социалистического сознания в пролетарскую массу революционной интеллигенцией, он в полемике с «экономистами» “перегнул палку” в другую сторону, ибо в реальной действительности передовые рабочие не просто принимали «дары» партийных теоретиков, но и сами активно участвовали в этом процессе, прекрасно сознавая, что в полной мере удовлетворить свои классовые интересы они смогут лишь в будущем социалистическом обществе. Отметим, что в начале XX в. оно представлялось рабочим как синоним социальной справедливости, равенства возможностей и подлинного товарищества в труде и повседневной жизни. Больше того, нередко рабочие считали себя даже большими социалистами, чем интеллигенты, добиваясь чуть ли не искусственной изоляции пролетариата от влияния его образованных доброжелателей.
С другой стороны, нельзя было сбрасывать со счетов и стремления значительной части рабочих пойти по пути наименьшего сопротивления и как-то приспособиться к капиталистическому строю, добиваясь лишь определенной социальной защиты в рамках существующей правовой системы. В то же время рабочие, способные самостоятельно овладевать марксистской теорией, были в тогдашней России редчайшим исключением, тогда как основная пролетарская масса действительно нуждалась в идеологах, пропагандистах и организаторах со стороны. В свете этих фактов становится ясно, что любые попытки упростить картину взаимоотношений между радикально настроенной социал-демократической интеллигенцией и рабочей массой, абстрагироваться от попыток профессиональных революционеров управлять и даже манипулировать пролетариатом и от стремления последнего как-то отстоять свои позиции и играть вполне самостоятельную роль в жизни собственной, рабочей по названию, партии были бы равносильны дальнейшему запутыванию и без того крайне сложной и противоречивой политико-юридической ситуации в России.
В концепции Ленина, на наш взгляд, таилась угроза сектантства, идеологической зашоренности и нарушения демократических принципов в организационных вопросах. Однако немало негативных моментов было и во взглядах его оппонентов - «экономистов», а затем и меньшевиков (узкий практицизм, нарушение необходимого баланса между экономическими и политико-правовыми требованиями рабочих, занижение роли субъективного фактора исторического процесса и т.д.). Вот почему Плеханов оказался в очень трудном положении, хотя на первых порах он все же склонен был поддержать Ленина, видимо, чувствуя, что его черно-белая политико-юридическая схема сулит на данном этапе партийного строительства более осязаемые политические дивиденды, чем ставка на сугубо стихийные, неизбежно замедленные «органические» процессы развития пролетарского сознания без руководящего вмешательства партийной интеллигенции.
Выступая на съезде, Плеханов допускал, что, по крайней мере, два ленинских тезиса из книги «Что делать?» не вполне удачны. Речь шла об утверждении Ленина о том, что «стихийное развитие рабочего движения идет именно к подчинению его буржуазной идеологии», и о его выводе, согласно которому «история всех стран свидетельствует, что исключительно своими собственными силами рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское...»8.
Также на съезде был рассмотрен вопрос об отношении социал-демократов к либералам. Следует отметить, что либеральное движение в России в начале 1900-х гг. было на подъеме. В нем участвовали часть помещиков-земцев, многочисленные представители интеллигенции, служащие, студенты, отдельные офицеры. Их идеалом было введение в России конституции, парламента и создание правового государства на базе реформ, проводимых под давлением общественного мнения царским правительством. В 1902 г. за границей стал выходить либеральный журнал «Освобождение» под редакцией бывшего «легального марксиста» П.Б.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
Струве, ставившего своей целью объединение всех либерально-демократических сил России для борьбы с самодержавием. Таким образом, либералы-«освобожденцы» выступали как прямые политические конкуренты марксистов, претендовавших на гегемонию в российском освободительном движении. В связи с этим на II съезде РСДРП и был поставлен вопрос о взаимоотношениях с либералами вообще, и с «освобожденцами» в частности.
На рассмотрение делегатов были представлены два параллельных проекта резолюции. Автор первого, А.Н. Потресов, считал, что соглашение с либералами возможно, если последние выполнят ряд условий, в частности, поддержат требование всеобщего, равного, прямого избирательного права при тайном голосовании. Автор второго, Плеханов, ставил вопрос жестче: не отрицая необходимости поддержки пролетариатом оппозиционных выступлений либералов, он требовал не забывать об их половинчатости и разоблачать ее перед лицом пролетариата, не делая исключения и для представителей самого левого фланга либерального движения.
При работе над обсуждением проекта Устава партии, который Ленин представил на рассмотрение съезда, возникла дискуссия. Параграф I, сформулированный самим Лениным, оказался в центре дебатов. В нем говорилось: «Членом Российской Социал-Демократической Рабочей Партии считается всякий, признающий ее программу и поддерживающий Партию как материальными средствами, так и личным участием в одной из партийных организаций»9. Мартов возражал против ленинской формулировки и выдвинул встречное предложение, в котором последнее требование было заменено предоставлением возможности индивидуальной работы под контролем и руководством одной из партийных организаций. Этот вопрос не только вызвал острые разногласия; он стимулировал раскол редколлегии «Искры» и, как впоследствии оказалось, самой партии10.
Мартов, поддержанный также Аксельродом, Троцким и другими, верно усмотрел в ленинском параграфе средство ограничения возможности членства в партии. Это предложение - попытка воплотить в жизнь одну из основных идей работы Ленина «Что делать?» - нарушало их представление о природе социалистической партии. Мартовцы ничего не имели против конспиративной организации профессиональных революционеров и даже признавали необходимость такой организации внутри партии. Предвидя создание массовой рабочей партии, Мартов утверждал: «Чем шире будет распространено название члена партии, тем лучше. Мы можем только радоваться, если каждый стачечник, каждый демонстрант, отвечая за свои действия, сможет объявлять себя членом партии»11. Однако Ленин не склонен был менять свою точку зрения, подчеркивая, что в России особенно важно отделить работающих от «болтающих» и что более жесткие условия приема в РСДРП уже сами по себе станут стимулом к организации социал-демократически настроенных рабочих и интеллигентов. Ответ Ленина показал, что его гораздо больше интересует сохранение «твердости линии и чистоты принципов», чем создание партии крупного масштаба. Фактически он считал, что эти два стремления несовместимы, и без колебаний отверг формулировку Мартова на том основании, что она открывает доступ в партию «для всех элементов разброда, шатания и оппортунизма». В широкой, свободной партии невозможно будет контролировать ее членов12.
В этом его поддержал и Плеханов, сославшийся, в частности, на пример «Народной воли», страдавшей от чересчур широкой трактовки членства в ее организациях. Рабочие, сказал он, не побоятся вступить в партию при условии соблюдения строгой внутрипартийной дисциплины. Другое дело интеллигенты, насквозь проникнутые духом индивидуализма и являющиеся главными носителями оппортунистических тенденций. «Проект Ленина может служить оплотом против их вторжения в партию, и уже по одному этому за него должны голосовать все противники оппортунизма», - закончил свою речь Плеханов13. Однако солидарность с Лениным в вопросе о необходимости бдительности перед лицом оппортунизма не позволила ему разглядеть значение ленинской формулировки, с чем он при иных обстоятельствах не согласился бы так легко. Мотивировка Плеханова показала, что его понимание спорного параграфа отличается от понимания и самого автора, и его противников. Ленин, не колеблясь, отстранял массы рабочих от партии, а его противники безоговорочно осуждали такую политику. Плеханов же просто не увидел, что речь идет о рабочих. Он говорил о том, что требования дисциплины (связанные с работой в партийной организации) не составят препятствий для рабочих, но не обратил внимания на то, что теоретический уровень, который Ленин считал необходимым для вступления в партию, помешает стать ее членами огромному большинству. Для Плеханова параграф устава Ленина о членстве в
партии имел то достоинство, что преграждал доступ в партию представителям интеллигенции, которым дисциплина мешала потому, что они были заражены «буржуазным индивидуализмом». Исключить такие личности означало преградить путь оппортунизму и тем самым укрепить партию.
Вместе с тем все же с перевесом в шесть голосов победу в данном вопросе одержал Мартов, хотя все остальные параграфы устава были приняты в ленинской редакции.
В наши дни острота дискуссии, разгоревшейся на II съезде РСДРП по организационноправовым вопросам, кажется многим явно неадекватной сути самой проблемы, тем более что уже через пару лет сторонники Мартова практически признали правоту Ленина в том, что касалось формулировки первого параграфа партийного устава, а сторонники Ленина во весь голос заговорили о внутрипартийной демократии. Вместе с тем за кажущейся несерьезностью организационных вопросов стоят различные политико-правовые концепции, которые во многом определяют жизнестойкость и демократическую направленность партии.
1 Плеханов Г.В. Сочинения. М., 1923. Т. XII. С. 411-412.
2 См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 180-182.
3 См. там же. С. 92-95.
4 Там же. С. 9.
5 Там же.
6 См. там же. С. 127.
7 Там же. С. 126-127.
8 Второй съезд РСДРП. Протоколы. М., 1959. С. 125.
9 Там же. С.258.
10 См.: Мартов Ю. История российской социал-демократии. М., Пг., 1923. С. 68.
11 Второй съезд РСДРП. Протоколы. С. 263.
12 См. там же. С. 276-277.
13 Плеханов Г.В. Указ. соч. С. 426-427.
И.А. Соболь*, Г.Н. Федяев**
Социальные гарантии полицейских и кадровое обеспечение полиции в дореволюционной России
Изучение особенностей деятельности государства в области обеспечения социальных гарантий работников правоохранительных органов представляет собой важную научную и практическую задачу. Наиболее успешным может быть изучение данного вопроса при условии анализа положительного опыта, накопленного в данной сфере в течение длительного времени, в т.ч. в дореволюционной России.
Результатом петровских реформ стало создание бюрократизированной системы управленческих кадров, для которой были характерны однотипное организационное устройство, более четкая функциональная дифференциация, централизм во взаимоотношениях государственных структур, строгий контроль за выполнением актов высших и центральных органов власти, взаимоподчиненность составных частей механизма государства. Положительными чертами нового бюрократического аппарата стали профессионализм, специализация, нормативность. Недостатки выражались в его сложности, дороговизне, замкнутости на себя и оторванности от интересов общества в целом.
Чин не только формировал личность и строго указывал на место человека в социальной иерархии, но и определял стиль его жизни и поведение, вплоть до мелких деталей. Как заметил один из западных путешественников: «Здесь все зависит от чина: не спрашивают, что знает
* Профессор кафедры международного права Санкт-Петербургского университета МВД России, доктор юридических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации.
** Начальник Санкт-Петербургского суворовского военного училища МВД России.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (32) 2006
