CC BY
250
Н. М. Жутовская
Некоторые особенности перевода русской нестандартной лексики на английский язык (на материале перевода романа С. Довлатова «Зона»)
В данной статье под нестандартной лексикой мы будем понимать лексические единицы русского языка, традиционно относимые к просторечию, сленгу, жаргонной, табуированной (обсценной) лексике, вульгаризмам и арготизмам. Мы не будем здесь касаться вопроса стратификации вышеуказанных лексических групп, поскольку это предмет отдельного и довольно длительного рассмотрения, однако отметим, что проводим их выделение на основе присущей им всем яркой стилистической и экспрессивно-эмоциональной (в том числе фамильярной) окрашенности, а также национального колорита, что делает данный лексический пласт особенно сложным для перевода на иной язык. Отдельные его элементы могут даже относиться к безэквивалентной лексике и считаться «непереводимыми»1.
Безусловно, «непереводимость» таких элементов условна. Мы можем говорить лишь о невозможности найти в языке перевода (ПЯ) лексического соответствия, имеющего сходный состав семантических компонентов. Однако у переводчика всегда есть возможность подыскать замену, функциональный аналог или же применить прием компенсации (когда нестандартная лексическая единица возникает в другом сегменте текста ПЯ).
Произведения С.Д.Довлатова характеризуются особенным вниманием к слову, причем слову прежде всего разговорному, емкому и исчерпывающему. Демократичность, присущая всей прозе писате-ля-рассказчика, выражается не только и не столько собственно в сюжете, сколько в лексическом своеобразии. «Довлатов и сам был вдохновенным виртуозом беседы, и его герои проявляют себя преимущественно в диалоге, - пишет А.Ю.Арьев. - Через диалог высвечивается их характер, в диалоге сквозит их судьба»1 2. О довлатовском чувстве языка писали многие. «Наверное, это было в нем самое поразительное - интуитивное, звериное чувство языка и стиля», - утверждал Петр Вайль3.
«Зона» была первым большим произведением Довлатова, написанным в 1966 году после двухлетнего пребывания автора в ис-
1 См., например, Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. М., 1986. Алексеева И.С. Введение в переводоведение. М., 2004. С. 194.
2 Арьев А. Наша маленькая жизнь / Довлатов С. Собрание прозы в трех томах. Т. 1. СПб., 1993. С. 10.
3 Вайль П. Без Довлатова / Звезда. СПб., 1994. № 3. С. 20.
339
правительно-трудовом лагере в качестве надзирателя. Окончательный вариант книги был опубликован уже в Нью-Йорке через шестнадцать лет в 1982 году.
Сама тема, как нетрудно догадаться, предполагает использование специфической «блатной» лексики, и в первую очередь в диалогах. Создание своеобразного «лагерного» колорита, характеристика того или иного персонажа - вот ее назначение. Но помимо этого во многих случаях нестандартная лексика используется для достижения юмористического эффекта. Чувство юмора - одна из наиболее ярких черт довлатовской прозы.
«Законы языкознания к лагерной действительности - неприменимы, поскольку лагерная речь не является средством общения, -пишет сам Довлатов о языке своих героев. - Она - не функциональна. Лагерный язык менее всего рассчитан на практическое использование. И вообще, он является целью, а не средством. <...> Лагерный язык - затейлив, картинно живописен, орнаментален и щеголеват. Он близок к звукописи ремизовской школы. <...> Лагерный монолог - это законченный театральный спектакль. Это балаган, яркая, вызывающая и свободная творческая акция. Речь бывалого лагерника заменяет ему все привычные гражданские украшения. А именно - прическу, заграничный костюм, ботинки, галстук и очки. Более того, - деньги, положение в обществе, награды и регалии»1.
В «Зоне» присутствуют, главным образом, нестандартные лексические единицы, которые могут быть отнесены к тюремному арго, общим сленгизмам, просторечию и табуированной лексике.
Очевидно, что адекватный перевод этого лексического слоя чрезвычайно важен для передачи не только отдельных стилистических особенностей романа, но и для создания полноценного художественного произведения на ПЯ.
Для анализа нами был взят перевод, созданный американской переводчицей Энн Фридман (Anne Frydman), которая, по мнению самого Довлатова, была лучшим переводчиком его работ.
Отметим сразу же, что в английском тексте наблюдается много удачных примеров передачи нестандартной лексики исходного языка (ИЯ).
Говоря о переводе общих сленгизмов, мы можем отметить несомненные удачи переводчика. Например:
Есть «капуста» - гудим.
If there is, dough - live it up.
И по семантике, и по сфере употребления обе пары («капуста» - «dough» и «гудеть» - «live it up») очень близки.
1 Довлатов С. Собрание прозы: в 3 т. Т. 1. СПб., 1993. С. 99.
340
Другой пример:
Хоть я и гопник, но перед законом чист.
Even though I’m a no-good shit, I’m clean before the law.
Тюремное арго также часто находит вполне адекватные соответствия в переводе.
Зря я пристегнул этот шелк.
I should have known better than to swipe that silk.
Лексема swipe присутствует в словарях американского сленга и среди прочих имеет значение «украсть», «стащить» (например, Max swiped a pack of cigarettes from the counter1). Характер действия, впрочем, передаваемый английским глаголом, несколько отличается от исходного. Лексема ПЯ, несомненно, носит звукоизобразительный характер и передает быстрое, негромкое движение предмета, рассекающего воздух1 2. Отсюда и другие его значения -«ударить сплеча», «провести карточкой по считывающему устройству». Русское «пристегнуть» в значении «украсть» рисует несколько иную «картинку» похищения чужого имущества и, на наш взгляд, звучит смешнее.
Адекватным переводом можно считать следующие случаи перевода слов-табу.
«Перкеле, - задумался Густав, - одни жиды...»
«What the devil», Gustav thought. «Nothing but kikes!»
В данном случае соблюдена семантико-стилистическая и функциональная эквивалентность оригиналу, переданы эмоциональноэкспрессивная окрашенность русской бранной лексемы. Английское kike имеет в словаре помету: «low, and usu. offensively derogatory»3. Интересно происхождение этого американского сленгизма из слова «kikel», означающего на идише «круг». Неграмотные еврейские иммигранты, приехавшие в Америку, вместо своего имени ставили не крест, а кружок.
Табуированная фразеологическая единица «Повело кота на блядки», переводится Энн Фридман как «Tomcat’s in the mood for Pussy». В данном случае можно говорить о значительном снижении непристойного характера этого выражения. «Pussy» в данном контексте и, к тому же, написанное с заглавной буквы, все-таки скорее
1 Spears, Richard A. Dictionary of American Slang. Lincolnwood, Illinois. 1991. P. 381.
2 По классификации английских ономатопов С.В.Воронина, swipe относится к 12 типу чисто шумовых «предударных» инстантов-континуантов. См. : Воронин С.В. Английские ономатопы. Фоносемантическая классификация. СПб., 1998. С. 114.
3 Partridge’s Dictionary of American slang and Unconventional English. Ed.Paul Beale. NY. 1990.
341
означает «кошечка», хотя нельзя забывать и о другом - непристойном - значении этого слова.
Еще пример:
«Стой, курва, приморю!»
«Step forward, you bastard, I’ll give it to you!»
Первоначально бранное слово ИЯ означало «курица», позднее оно приобрело значение «потаскуха», однако в современном языке оно частично десемантизировано и используется в качестве ругательства, обращенного как к женщине, так и мужчине. В контексте довлатовского романа возможным оказывается заменить его на весьма распространенное ругательство, которое относится только к мужчине - «bastard». Эмоциональная и экспрессивная окраска оригинала при такой замене сохраняются, однако английское соответствие вновь характеризуется меньшей непристойностью.
Все же, несмотря на некоторые замечания, все приведенные выше переводческие решения мы можем считать удачными. И таких примеров в книге немало. Следует отметить, что в такой паре языков, как русский и английский, довольно сложно найти эквивалентные соответствия для нестандартной лексики, которые бы совпадали и по семантике и по функционированию, и по экспрессивной и эмоциональной окрашенности, поэтому незначительные потери здесь неизбежны.
Вместе с тем, нами выделены случаи, когда такие потери были довольно существенны, то есть когда интересующие нас единицы были переведены в ПЯ неадекватно - с использованием лексем, относящихся к стилистически нейтральной лексике и не обладающих экспрессивным потенциалом. Например:
И закайфую, как эмирский бухар...
And I’ll enjoy myself, like the Bukhara of Emir.
Возможно, для передачи значения «закайфую» более оправданным было бы использование вместо «enjoy myself» таких сленговых выражений, как «go high» или «get off». Кроме того, непереданной - и, возможно, незамеченной - осталась игра слов «эмирский бухар». Конечно, следовало бы сказать «бухарский эмир», но говорящий то ли по незнанию, то ли в виде шутки вводит в диалог окказионализм «бухар», который можно трактовать как «любитель выпить». Параллельно автором вводится тема востока, поддержанная глаголом «кайфовать», производным от существительного «кайф» (или «кейф»), которое было заимствовано в русский язык из арабского, где оно означает «удовольствие, наслаждение».
Другой пример:
И потомственный скокарь Мурашка.
Murashko, who came from an old line of burglars.
342
Значение слова «скокарь» передано точно (вор, совершающий кражи со взломом из квартир), однако утрачены его стилистические коннотации. «Burglar» - лексема стилистически нейтральная.
Иногда переводчик вынужден давать описательный перевод. Таких случаев немного, и, по всей вероятности, они связаны с тем, что не удается найти соответствия, более или менее близкого по семантике и сфере употребления.
Отстающих в коммунизм не берем! Так и будут доходить при нынешнем строе...
Those who lag behind we won’t take to Communism. They’ll have to finish out their days under the present regime.
«Доходить» - глагол, относящийся к тюремному, а точнее, лагерному арго, означает слабеть, терять силы, уходить из жизни из-за недоедания, недосыпания, тяжести лагерных условий. В довла-товской фразе эта лексема используется при упоминании «нынешнего строя», благодаря чему вся страна, по сути дела, ненавязчиво уподобляется лагерю. Из-за отсутствия аналогичной лексемы в ПЯ, связанным в первую очередь с иным историческим опытом, данный аспект оригинала оказался утраченным.
К сожалению, приходится констатировать, что в переводе присутствуют и существенные искажения семантики оригинала. Например:
Всю ночь по зоне бегал, как шестерка.
I’ve been running around the zone all night like a “pinwheel”.
«Шестерка» - в воровском тюремном жаргоне означает «мелкий вор, исполняющий приказания других преступников», «второстепенный участник преступления», «подхалим», «человек на побегушках», тогда как английское «pinwheel» - это «вертушка на палочке», «шутиха», «цевочное колесо».
В некоторых случаях неадекватность перевода объясняется буквализмом.
Милый Бог! Надеюсь, ты видишь этот бардак?!
Dear Lord! Do you see this brothel, I hope?
Просторечие «бардак» используется в тексте ИЯ в значении «беспорядок». Причем такое его употребление встречается значительно чаще, чем в его первоначальном значении («публичный дом»), которое и отражено в переводе.
Тебя ждут «вилы».
«Pitchforks» awaiting you.
В уголовном жаргоне «вилы» - это арест, угроза ареста или (в редких случаях) смертная казнь. Переводчик же использует название сельскохозяйственного орудия, поскольку в ПЯ нет аналогичного русскому метафорического переноса значения этого слова.
343
В одном случае при переводе слова «чифирь» переводчик применяет транскрипцию - «chifir», что объясняется отсутствием данной реалии в ПЯ.
Всего нами было проанализировано 103 употребления нестандартных лексических единиц в книге С. Довлатова «Зона», примерно половину из которых (54 единицы) составляет тюремное арго. Перевод осуществлялся с помощью аналогичных нестандартных единиц ПЯ (28 случаев), стилистически нейтральной лексики (59 случаев). Были отмечены искажения семантики оригинала (12 случаев) и отсутствие перевода (4 случая).
Таким образом, мы приходим к выводу о том, что при переводе данного типа лексики переводчик более чем в половине случаев предпочитает употреблять лексику стилистически нейтральную. Кроме того, часто Энн Фридман смягчает грубость исходной русской лексической единицы. Имеются неточности и в тех случаях, когда перевод осуществлен с помощью соответствующего аналога.
Имея в виду, что сам Сергей Довлатов считал перевод Энн Фридман удачным, мы можем говорить о том, что такое положение дел свидетельствует о чрезвычайной сложности перевода данного корпуса лексики. Это вызвано, во-первых, отсутствием многих реалий и обозначающих их слов в ПЯ («чифирь», «фарцовщик»); и во-вторых, ярким национальным колоритом как лексем ИЯ, так и их возможных соответствий в ПЯ. Использование, например, сленговых выражений афро-американцев будет безошибочно указывать на их американское происхождение и никак не будет увязано с советскими реалиями 1960-х годов. Здесь уместно вспомнить о сформулированном И.С. Алексеевой принципе относительной переводимости - «переводимость не только относительна, но и всегда прогрессивна: переводя, мы одновременно повышаем переводимость языков»1. И перевод Энн Фридман вносит существенный вклад в практику перевода русской нестандартной лексики на английский язык.
В. Н. Карташова, Т. Н. Андреенко
Методика формирования профессиональной лексической компетенции будущего учителя иностранного языка
Особое место в системе профессиональной подготовки учителя иностранного языка занимает профессиональная лексическая компетенция, под которой понимается сумма теоретических знаний о языковых и речевых средствах языка и умение пользоваться ими при осуществлении профессиональной педагогической дея-
1 Алексеева И.С. Введение в переводоведение. М., 2004. С. 134.
344
