CC BY
119
ИСТОРИЯ
УДК 94(47).04
Э.Л. Дубман*
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ОСВОЕНИЯ ЮГО-ВОСТОКА ЕВРОПЕЙСКОЙ РОССИИ В КОНЦЕ XVI - НАЧАЛЕ XVIII в.
В статье показаны особенности вхождения Понизового Поволжья в состав России во второй половине XVI — начале XVIII в. Определяющими в колонизации края в этот период являлись военно-административное и вольное предпринимательское направления, а в его экономическом развитии — промысловый отрасли и торговля. На территории региона сложился один из крупнейших в России производственный комплекс добыти рыбы и соли, поставлявший свою продукцию в основном в центральные районы страны. К началу XVIII в. Понизовое Поволжье окончательно вошло в состав метрополии, превратившись в плацдарм для экспансии на восток и юго-восток, и приобрело ряд черт «внутренней окраины» империи.
Ключевые слова: колонизация, фронтир, миграции, промысловое предпринимательство, сельское расселение, землевладение, интеграция.
Для российского общества фактор колонизации новых территорий был одним из определяющих на протяжении всей его истории. Одним из наиболее значимых в этом процессе являлся период освоения «Дикого поля», растянувшийся на несколько столетий. Именно для него наиболее характерно явление, которое Леонид Васильевич Милов, используя известное положение К. Маркса, обозначил как: «...необычайная активность Русского государства в области создания так называемых "всеобщих условий производства"» [7, с. 561].
* © Дубман Э.Л., 2009
Дубман Эдуард Лейбович ([email protected]), кафедра российской истории Самарского государственного университета, 443011, Россия, г. Самара, ул. Акад. Павлова, 1.
Некоторые особенности освоения юго-востока Европейской России в конце XVI — начале XVIII в. 7
Продвижение в плодородные лесостепные пространства европейской части России во второй половине XVI — XVII вв. являлось важнейшим направлением государственной политики. Ее цель состояла в создании эффективной системы защиты от нападений кочевников и одновременно приобретении и освоении новых территорий. Достигалось это путем строительства непрерывных оборонительных линий и отдельных укрепленных пунктов и с помещением в пограничье военизированного населения. Под их защитой происходили массовые миграции, заселение новых территорий, формирование мелкого и сред-непоместного землевладения, а также сельскохозяйственного и ремесленно-промыслового производства. Постепенно шаг за шагом шло медленное широтное «сползание» к югу ареала земледельческих окраин страны. На протяжении рассматриваемого периода оно охватывало лишь зону лесостепи и только в первой половине XVIII в. вышло к степным пространствам.
Несмотря на длительную историографическую традицию изучения колонизационных процессов, к данной проблематике обращаются все новые и новые поколения отечественных исследователей. В последние десятилетия в их интерпретации появились определенные новации, в частности: «...противопоставлению правительственной и вольной колонизации все чаще приходит на смену мнение об их органической связи; в целом для практики освоения «украин» в XVI — XVIII вв. характерно тесное переплетение различных колонизационных форм, их постоянное взаимодействие» [6, с. 405]. Все чаще в работах российских историков для объяснения процессов, происходивших на южных и восточных окраинах страны, используется предложенная Ф. Тернером в конце XIX в. теория «фронтира» [1. С. 23-27]. Наиболее плодотворно ее положения применяются в современных трудах по «сибиреведению» [5, 9]. Наконец вопросы включения новых регионов в имперское пространство получили в настоящее время широкое развитие в компаративистских исследованиях [10].
Освоение юго-восточной части «Дикого поля» существенно отличалось от других его районов, расположенных западнее. Модель государственного, социального и хозяйственного обустройства многоконфессионального и поли-этничного «Казанского края» и лежащих южнее кочевых территорий, предложенная российской элитой, являлась уникальной как по своему идеолого-политическому обоснованию, так и по воплощению и результатам. На протяжении всего этого периода происходили последовательное закрепление за государством огромного региона, строительство на его территории новых военизированных поселений и расширение социальной базы для проведения более активной правительственной политики, развитие земледельческого производства и становление крупномасштабной промысловой эксплуатации природных богатств.
Если начальный период развития в составе России земель бывшего Казанского ханства достаточно полно исследован историками, то проблема колонизации огромных пространств к югу от него, ниже устья Камы, так называемого «Понизового Поволжья»1 как единого целостного региона стала пред-
1 Под «Понизовым Поволжьем» понимается восточная часть «Дикого поля», охватывающая всю прибрежную часть Волги и простирающаяся на восток до Яика (р. Урал), ограниченная с севера нижним и средним течением Камы и р. Белой, с юга — побережьем
метом изучения сравнительно недавно [2, 4, 8]. В орбиту военно-административного и хозяйственного освоения входила вся прилегающая к водным акваториям крупнейших рек территория региона: как в меридиональном, от Камы до северного побережья Каспия, так и в широтном, от Терека до низовьев р. Урал, направлениях. Своеобразие в освоении Понизового Поволжья проявлялось в особой правительственной политике, в деятельности различных категорий участников колонизации края, в общем направлении его хозяйственного развития. Такая специфика была обусловлена природно-географи-ческими особенностями и геополитическим положением края, наличием богатейших ресурсов.
Начало этого процесса относится ко второй половине XVI в. Однако масштабное земледельческое освоение развернулось только к середине XVII в., да и то охватило сравнительно незначительную часть региона. Оно значительно запаздывало по сравнению с соседними южными и юго-западными районами страны и являлось лишь одной из составляющих экономического развития края.
Изучение поведения государства, корпоративных предпринимателей, различных групп российского общества на рассматриваемой территории позволяет сделать вывод о том, что именно промысловое хозяйство и его транспортная составляющая были важнейшей сферой их деятельности. Можно говорить о преобладании во второй половине XVI—XVII вв. своеобразного предпринимательского хозяйственного освоения Понизового Поволжья. Это направление колонизации являлось многомерным процессом. Его инициаторами и главными участниками были представители едва ли не всех сословий. Характерно, что государство играло в этом процессе не только контролирующую и регулирующую роль. В определенные моменты и даже периоды оно само становилось в ряды предпринимателей и занимало среди них, как это произошло, начиная с 1660-х гг. ведущее место. Промысловое освоение и транспортные потоки, в значительной степени им подпитываемые, оставались основным фактором социально-экономической жизни региона на протяжении примерно полутора столетий, вплоть до рубежа XVII—XVIII вв. Именно промысловые отрасли хозяйства определяли основные тенденции в освоении Понизового Поволжья, его место в складывающемся общероссийском разделении труда. Поэтому в уточнении нуждается привычная схема деления истории края на два периода, гранью между которыми обычно считают сооружение в середине XVII в. Симбирско-Карсунской и Закамской укрепленных линий и начало массового аграрного освоения лесостепных районов, находившихся под их защитой. Рассмотрение истории региона, исходя из специфики его военно-административной и промысловой колонизации, развития городов, транспортных потоков и ряда других факторов, позволяет выдвинуть иные критерии для выделения определенных этапов. Следует отметить, что логика активной хозяйственной деятельности крупнейших корпораций и частных предпринимателей в крае также зачастую не укладыва-
Каспия. Этот регион, наряду с природными особенностями, в древности и средневековье обладал определенной замкнутостью — автономностью — в своем историческом развитии. Более полное обоснование для выделения данного района приведено в следующих работах автора этой статьи [2, с. 5—6; 3, с. 36—37].
Некоторые особенности освоения юго-востока Европейской России в конце XVI — начале XVIII в.
лась в жесткие рамки единой периодизации. Каждый из них действовал исходя из своих внутренних интересов, хотя в значительной степени и определяемых общей ситуацией, складывающейся на территории региона и регулируемых политической линией государства. Рассматривая понятия «хозяйственное освоение», «колонизация» в более широком смысле, не сводя их только к земледельческому освоению, трудно переоценить роль дворцового, патриаршего и местных епархиальных ведомств, центральных и ряда местных монастырей, привилегированного купечества и других категорий предпринимателей, в постепенном превращении края во внутренний российский регион.
Характерно, что ряд наиболее привилегированных предпринимателей, действовавших в Понизовом Поволжье, владел целым комплексом соляных и рыболовецких заведений в различных районах страны: на Севере, в центре и т.д. Но именно понизовые предприятия являлись важнейшими и определяющими в их промысловом хозяйстве. Реализация на крупнейших рынках страны продукции, производимой на них, давала в казну этих предпринимателей основную часть денежных средств. Основываясь, прежде всего, на средневековой крепостнической логике развития социально-экономических отношений, они вынуждены были вносить в свою деятельность известные коррективы, в частности, широко применять вольнонаемный труд, ставить во главу угла рыночные отношения и т.д.
Базовыми для промыслового хозяйства региона являлись добыча рыбы и соли. Его роль, как крупнейшего в России поставщика в центральные районы ценных сортов рыбы, несомненна. Астраханский центр соледобычи, занимая второе место после камского, давал не менее 20 % всей потребляемой соли страны. Отметим выгодность организации производства в этих отраслях, доходность которых составляла до 200—250 %. Комплексное изучение рыболовецких предприятий показало, что многие из них можно отнести к крупной кооперации, в организации учужного производства очевидны черты мануфактуры. Количество произведенной продукции за промысловый сезон в таких центрах оценивалось от одной — двух до десяти и более тысяч рублей.
Сохранилось значительное количество материалов, свидетельствующих о прибыльности этих предприятий, разделении труда в производственном процессе, особенностях использования рабочей силы, ее оплате и т.д. В связи с этим вполне осуществимым становится анализ такой системы предпринимательства с использованием методики, предложенной Л.В. Миловым для изучения развития неадекватных форм капитала.
Огромное количество вырабатываемой в Понизовом Поволжье продукции промыслов вывозилось вверх по Волге и вниз по Каме. Лишь сравнительно небольшая ее часть использовалась как потребительские ценности для самого производителя. В основном же эта продукция распродавалась на Макарь-евской ярмарке, городских рынках Казани, Нижнего Новгорода и других центров, распределялась по всей центральной части страны.
Общей чертой в деятельности крупнейших предпринимателей на территории региона являлись целенаправленные усилия по закреплению в собственность промысловых участков, иммунитетных прав на них, формированию
системы хозяйственно-административных подворий, перевалочных пунктов. К середине, но в основном к концу XVII в. ряд таких промышленников создали крупные многоотраслевые промысловые комплексы с постоянным населением. Отметим, что схема «неуклонной эволюции» от промыслового хозяйства к промыслово-аграрному или аграрному у крупных предпринимателей не отражает реалии экономического освоения края. Изучение деятельности отдельных групп участников освоения показывает, что такая последовательность в основном осуществлялась в ареале массового формирования землевладения, была реализацией сложившейся в регионе ситуации, а не главной целью предпринимательской деятельности. Хотя, разумеется, крупные предприниматели делали все возможное для того, чтобы получить окрестные земли в вотчинное владение, поселить рядом с промыслами зависимое население.
Особой роли государства в освоении края способствовала специфика владельческих прав на промысловые угодья. Собственность и право на их эксплуатацию отличались условностью, неустойчивостью, требовали постоянного подтверждения. Постоянной функцией правительственной администрации были распределение промысловых угодий, контроль за ними, сбор откупов.
Новые явления в способах эксплуатации рабочей силы, функционировании промыслового комплекса, развитии инфраструктуры были обусловлены, прежде всего, малонаселенностью края, особыми условиями формирования его хозяйства, спецификой заселения. Чрезвычайно медленно регион втягивался в систему крепостнических отношений, господствовавших в уже обжитых районах страны.
Только к рубежу XVII—XVIII вв. ареал земледельческого производства охватил все Предволжье до Саратова и часть Заволжья до устья Б. Черемшана и стал существенным фактором его хозяйственного развития. В процессе аграрного освоения региона сложилась весьма устойчивая, адекватно приспособившаяся к местным природным и климатическим условиям система земледелия. Переселенцы, используя дополнительно к ней домашние промысловые занятия, извоз, добились обеспечения потребностей своих семейств и исправного несения тягловых обязанностей.
Рубеж XVII—XVIII вв. явился итоговым для Поволжья. Край в определенной степени становится внутренним районом России, обретает на своих юго-восточных рубежах четкие границы. Коронная администрация заставляет подчиниться себе яицкое казачество и кочевников. Государство поставило под свой контроль основные силы, находившиеся как внутри региона, так и на его границах — яицкое и донское казачество, калмыков.
Библиографический список
1. Ананьев Д.А. Западная историография XX века: основные концепции и теоретические подходы к изучению сибирской колонизации конца XVI — XIX века // Исторический ежегодник. Новосибирск, 2008. Вып. 2.
2. Дубман Э.Л. Промысловое предпринимательство и освоение Понизового Поволжья в конце XVI—XVII вв. Самара, 1999.
Некоторые особенности освоения юго-востока Европейской России в конце XVI — начале XVIII в.
3. Дубман Э.Л. Новые подходы в изучении истории освоения Поволжья во второй половине XVI—XVII вв. // Проблемы аграрной истории и крестьянства Среднего Поволжья: сб. материалов VI региональной научной конференции историков-аграрников Среднего Поволжья. Йошкар-Ола, 2002.
4. Дубман Э.Л., Кабытов П.С., Тагирова Н.Ф. Очерки истории юго-востока Европейской России. Самара, 2004.
5. Зуев А.С. Характер присоединения Сибири в новейшей отечественной историографии // Евразия: культурное наследие древних цивилизаций. Культурный космос Евразии. Новосибирск, 1999. Вып. 1.
6. История крестьянства СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции: в 5 т. Т. 2. Крестьянство в периоды раннего и развитого феодализма. М., 1990.
7. Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998.
8. Поволжье — «внутренняя окраина» России: государство и общество в освоении новых территорий (конец XVI — начало XX в.) / под ред. Э.Л. Дубмана, П.С. Кабытова. Самара, 2007.
9. Резун Д.Я., Шиловский М.В. Сибирь, конец XVI — начало XX века: фронтир в контексте этносоциальных и этнокультурных процессов. Новосибирск, 2005.
10. Сибирь в составе Российской империи / отв. ред. Л.М. Дамешек, А.В. Ремнев. М., 2007.
E.L. Dubman*
THE ESSENTIAL CHARACTERISTICS OF COLONIZATION OF THE SOUTH-EASTERN PART OF THE EUROPEAN PART OF RUSSIA IN THE END OF THE XVI - THE BEGINNING OF XVIII CENTURIES
The article explores the essential characteristics of the integration of the Volga region (Povolzhie) into the Russian state. The colonization of the Volga region was both of military-administrative and free-enterprising character; the economy of region was mainly based on industries and trade. Povolzhie in the XVII—XVIII centuries was the main center of salt-mines and fishing industries, and the main deliver of salt and fish to the center of Russian state. To the beginning of the XVIII century, the region turned into a base for a further Russian expansion eastward and south-eastward, while preserving some distinctive features of an «internal periphery».
Key words: colonization, frontier, migration, enterprise, rural settling, landownership, integration.
* Dubman Edward Leibovich ([email protected]), the Dept. of Russian History, Samara State University, Samara, 443011, Russia.
