CC BY
88
К. Д. Рыдченко
Т.М. Занина,
кандидат юридических наук, профессор
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ЗАПРЕТА НА ОБОРОТ ДИФФАМАЦИИ И ПРОПАГАНДЫ НЕНАВИСТИ,
ВРАЖДЫ И НАСИЛИЯ
SOME PARTICULARITIES OF SECURING PROHIBITION ON DEFAMATION AND HATE SPEECH
В статье рассматриваются определение, классификация и некоторые особенности обеспечения запрета на оборот диффамации и пропаганды ненависти, вражды и насилия в российской правовой системе, а также исследуется степень вреда личности, обществу и государству от оборота указанной информации с учетом правоприменительной практики Европейского суда по правам человека.
The article considers the definition, classification and some features of securing prohibition on defamation and hate speech in law system of the Russian Federation as well as the degree ofpersonal, public and State organization harm out of information under review with taking into account the activity of The European Court of Hu man Rights.
Информация — особый, из ряда вон выхо -дящий предмет права, значимость которого требует новых подходов к конструированию правовых норм. Основу традиционной жизнедеятель -ности человека составляли материальные блага, сегодня же информация ценится с ними наравне, а завтра станет более важной и значимой для развития человечества.
Особое место в информационной сфере занимает институт вредной информации. Исключителен он не только тем, что на настоящий момент не закреплен в должной мере законодательно, но и своими специфическими чертами, признаками:
- вредная информация не является конфиденциальной;
- оборот вредной информации наносит ущерб правам и законным интересам личности, общества и государства, культуре и нравствен -ности, что проецирует ущерб национальной безопасности государства в целом;
- оборот вредной информации ограничен либо запрещен в связи с ее негативным содержательным потенциалом.
Ведущие теоретики информационного права приводят следующую классификацию вредной информации [1, с. 455]:
1) информация, направленная на разжигание ненависти, вражды и насилия;
2) ложная информация;
3) информация, содержащая посягательства на честь, доброе имя и деловую репутацию;
4) непристойная информация;
5) информация, оказывающая деструктивное воздействие на здоровье людей.
Ограничение или запрет оборота какой-либо информации находится в состоянии антагонизма с базовыми конституционными свободами слова и печати (массовой информации), которые закреплены в статье 29 Конституции Российской Федерации. В связи с этим следует указать, что основное право (свобода) имеет свои пределы.
Пределы основного права — это определяе -мая Конституцией и в соответствии с ней орга -нами конституционного контроля сфера действия основного права по кругу лиц, объектов права и правомочий субъектов права, подлежащая государственной защите [3, с. 105].
В отношении интересующего нас в данный момент конституционного права какие-либо пределы не установлены, что следует из логики изложения статьи 29 Конституции Российской Федерации. В связи с этим рассмотрим второй вариант «усечения» правовой сферы деятельно -сти права — его ограничение.
Ограничение основного права — это основанное на положениях Конституции законодательное сужение сферы действия права, соразмерное конституционно защищаемым ценностям [3, с. 109].
Запрет на оборот информации, возбуждающей социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду установлен в ч. 2 ст. 29 Конституции Российской Федерации. Законодатель, на наш взгляд, не случайно уста -новил данное ограничение непосредственно после декларирования свободы слова, что демонстрирует особую общественную опасность и особенное положение данной категории вредной информации. Ограничение свободы слова запретом на оборот информации, содержащей посяга-
тельства на честь, доброе имя и деловую репута -цию, закреплено в ч. 1 ст. 21 и ч. 1 ст. 23 Кон -ституции Российской Федерации. Остальные категории вредной информации не нашли отражения в Основном законе, однако этот фактор не следует, на наш взгляд, трактовать как правовой пробел. Ограничение оставшихся категорий вредной информации регламентируется иными нормативно-правовыми актами и, безусловно, соразмерно конституционно защищаемым ценностям.
Конституционная регламентация запрета оборота лишь двух из пяти видов вредной информации обусловлена значимостью потенциального ущерба, который может быть причинен в случае производства, распространения и использования этих сведений. Рассмотрим их более детально.
1. Оскорбление, клевета, унижение достоинства, посягательство на честь, доброе имя и деловую репутацию. Данные институты российской правовой системы объединены в один блок, так как их содержательная сторона связана с ис -пользованием информации, порочащей кого-либо, оборот имеет конкретную цель — подрыв доверия, дискредитацию. Оскорбление, клевета, унижение достоинства, посягательство на честь, доброе имя и деловую репутацию имеют единую информационную природу, наиболее опасны в случае их публичного распространения и, следо -вательно, могут быть объединены в единый ин -формационно-правовой институ т — институ т диффамации.
Использование иностранного правового термина не случайно и обусловлено тем, что в европейской правовой системе под ним изначально были объединены все формы распространения порочащих кого -либо сведений. Диффамация (defamation) — публичное распространение сведений, порочащих кого-либо [6, с. 119]. Положения части 1 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. №3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» [10] практически легализуют данный термин в российской правовой системе, однако для однозначного его применения необходимо, на наш взгляд, зако -нодательно закрепить его содержание, определив основные признаки диффамации.
На наш взгляд, следует конкретизировать объект, на который направлено распространение диффамации. Многие юристы придерживаются той точки зрения, что «обладателем чести и достоинства может быть только физическое лицо. Государственный орган, общественное объеди -нение, коллектив или группа лиц не являются субъектами этого права. Исключение составляют только случаи, когда обнародованный материал позволяет персонифицировать (идентифицировать ) конкретное лицо, чьи честь и достоинство при этом были унижены» [2]. На наш взгляд,
данное высказывание несправедливо. В связи с включением в структуру диффамации институ та деловой репутации и в соответствии с п. 7 ст. 152 Гражданского Кодекса Российской Федерации [7], который устанавливает, что «правила о за -щите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица», диффамация может посягать и на права и законные интересы юридического лица. Следует отметить, что в определен -ных случаях к диффамации также следует отне-сти и оборот информации, порочащей государственную власть. Например, при комментировании диспозиции ст. 329 Уголовного Кодекса Российской Федерации «Надругательство над Государственным гербом Российской Федерации или Государственным флагом Российской Федерации» указано, что «надругательство над данными предметами посягает на авторитет и достоинство государственной власти» [5, с. 692]. В законода -тельстве иностранных государств также к диф-фамации относят информацию, порочащую органы власти и государство в целом, что, на наш взгляд, также оправданно [11]. Включение в спи -сок объектов коллективов, социальных групп, общественных объединений возможно лишь при отсутствии в порочащих сведениях признаков разжигания ненависти, вражды и насилия по признакам половой, национальной, социальной, языковой, религиозной и иной дискриминации.
Обратим внимание также на публичность распространения диффамации. Безусловно, до -ведение порочащей информации до неограниченного круга субъектов влечет более опасные последствия, однако отсутствие данного признака не влечет отсу тствия противоправности в совершенном деянии. Данное положение подтверждается положениями ст.ст.129 и 130 Уголовно -го кодекса Российской Федерации [9], которые рассматривают публичность клеветы и оскорбления как дополнительные квалифицирующие признаки, отсутствие которых не исключает преступности деяния. На наш взгляд, такой подход применим ко всей российской правовой системе.
Также с позиций информационного права необоснованным представляется использования лишь одного из трех информационных процессов оборота информации. Помимо распространения следует учитывать опасность создания и использования диффамации.
Думается также, что оборот порочащих, но достоверных сведений не является правонарушением , соответственно, признак «истинности информации» исключает отнесение ее к диффамации.
Таким образом, диффамацию следует определить как оборот (создание, распространение, использование) не соответствующих действи-тельности сведений, порочащих личность, обще -ство, юридическое лицо, орган государственной власти и государство, а также социальные груп-
пы и общественные объединения, при отсутствии в порочащих сведениях признаков разжига -ния ненависти, вражды и насилия по признакам половой, национальной, социальной, языковой, религиозной и иной дискриминации.
Очевидно, что запрет на диффамацию является исключением и ограничением свободы слова и массовой информации, однако практически грань между ними крайне неопределенна. Зачастую баланс между свободой слова и ограничением диффамации определяется крайне неоднозначно.
Например, правоприменительная практика Европейского суда по правам человека связывает наличие либо отсутствие факта диффамации с объектом, которому причинен вред вследствие распространения порочащих сведений. Так, в Постановлениях данного суда по делам «Лингенс против Австрии» от 8 июля 1986 г. [13] и «Обершлик против Австрии» от 23 мая 1991 г. [14] по обвинению журналистов Лингенса и Обершлика в диффамации в отношении функционеров правящей партии Австрии суд ука-зал, что политики и иные публичные деятели являются специальными субъектами при диф-фамации, должны говорить мягче, контроли-ровать свою речь и более лояльно относиться к критике со стороны прессы.
В постановлении Европейского суда по правам человека от 23 апреля 1992 г. по делу «Кас -теллс против Испании» [11] по обвинению сена -тора Кастеллса в оскорблении Правительства Испании суд определил, что пределы допусти -мой критики в отношении правительства шире, чем в отношении рядового гражданина или даже политического деятеля.
Из вышеизложенного следует, что органы государственной власти и публичные деятели «ограниченно» защищены от диффамации по сравнению с рядовыми гражданами. Кроме того, суд не учитывал, что при критике политического деятеля зачастую указываются не только вы -звавшие недоверие политические взгляды, но и деловые и личные качества, критикуется кон -кретный человек. Думается, что такой подход несправедлив и требует детальной проработки.
Вторым значимым аспектом диффамации является ее содержание. Следует проводить тща -тельное различие между фактами и оценочными суждениями. Существование фактов может быть доказано, тогда как истинность оценочных суж-дений не всегда поддается доказыванию. В слу -чае, если будет доказана истинность якобы порочащих сведений, диффамацией их распространение признаваться не должно.
На настоящий момент основные способы защиты личности, общества и государства от диффамации обеспечиваются гражданским правом, которое реализует механизмы [1, с. 522]:
- признания незаконными определенных действий;
- признания недействительным акта государственного органа, органа местного самоуправления;
- возмещения убытков;
- компенсации морального вреда;
- опубликования ответа потерпевшего;
- опровержения по суду порочащих честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространитель не докажет, что они соответствуют действительности.
В соответствии с частью 7 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. №3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» [10], по делам данной катего -рии для принятия иска и проведения судебного заседания необходимо установление следующих обстоятельств:
1) факт распространения ответчиком сведе-ний об истце;
2) порочащий характер этих сведений;
3) несоответствие этих сведений действи-тельности.
При отсутствии хотя бы одного из указанных обстоятельств иск не может быть удовлетворен судом. Думается, эти требования распространяются не только на гражданско-правовой аспект защиты от диффамации, но и на иные отрасли права.
Таким образом, обеспечение защиты от диффамации осуществляется уже «по факту», носит восстановительный характер. Для профилактики и пресечения правонарушений в рассматриваемой сфере необходима разработка категорий, по которым информация может быть отнесена к диффамации, и действенного меха -низма по ее выявлению.
2. Информация, направленная на разжигание ненависти, вражды и насилия. Говоря о диффамации, мы не включили в ее структуру случаи унижения достоинства личности по половому, национальному, социальному, религиозному или другому признаку. Это обусловлено как исторически доказанной большей степенью общественной опасности таких случаев, так и целью таких действий — разжигание ненависти, вражды и насилия, экстремистская деятельность. В связи с единством целей в эту же группу включается пропаганда насилия и культа жестокости, призывы к войне и насильственной смене конституционного строя.
Говоря о дискриминации, традиционно включают в нее два блока проблем:
- собственно дискриминацию, то есть непосредственное посягательство на равенство через предоставление неравных возможностей при равных условиях на основании одного из выше -указанных признаков;
- разжигание розни или вражды («hate speech») — акты речи, имеющие цель воздействия на сознание людей.
Несмотря на то, что традиционно оба явления рассматриваются в рамках одного правового института, нами будет рассмотрен только второй аспект. Более того, при детальном рассмотрении института дискриминации обнаруживается больше отличий, нежели сходств между указан -ными категориями.
В данном контексте достойно внимания Постановление Европейского Су да по права человека от 23 сентября 1994 г. по делу «Йер -силд против Дании» [2] по обвинению журна -листа Йерсилда в трансляции интервью с чле -нами неонацистской организации, в ходе кото -рого высказывались и не были опровергнуты идеи расовой дискриминации. Суд оправдал Йерсилда, но при этом указал на необходи-мость дополнения репортажа по крайней мере четко выраженной неодобрительной фразой, так как никто не может исключить, что неко-торая часть аудитории нашла в телевизионном сюжете подтверждение своим расистским предрассудкам.
На наш взгляд, расовая дискриминация, как и любая другая, не может быть оправдана ис-пользованием того или иного творческого приема передачи информации. Кроме того, следует учитывать национальный уровень правовой грамотности населения и конкретные социальные проблемы, стоящие перед тем или иным государством. Россия, относительно недавно пережившая распад СССР и по настоящее время раздираемая как внутренними, так и внешними межнациональными и межконфессионными конфликтами, не может позволить себе европейскую терпимость в данном вопросе, иначе расплатится территориальной целостностью. В связи с этим, на наш взгляд, следует отнести рассмотрение дел о разжигании ненависти, вражды и насилия к исключительному ведению феде-ральной государственной власти.
Таким образом, ограничение распространения информации, направленной на разжигание ненависти, вражды и насилия, также является ограничением свободы слова и массовой информации. Однако, на наш взгляд, распространение данной информации потенциально опаснее диф -фамации, так как не только влечет нарушение идеальных прав, но и провоцирует негативные материальные последствия, в связи с чем следует установить превосходство защиты от распространения информации, направленной на разжигание ненависти, вражды и насилия, над свободой слова. В связи с вышеуказанным следует не согласиться с мнением некоторых правозащитников, которые высказываются о необходимости полной декриминализации указанной сферы по аналогии с американской правовой моделью, поскольку уголовная и административная ответственность, по их мнению, противоречит основ -
ным принципам демократического общества, в частности свободе выражения мнений [4, с. 164].
Применительно к данной категории вредной информации недостаточно лишь восстановительных мер, необходимо установить конкретный правовой механизм, обеспечивающий защиту средств массовой информации от сведений, направленных на разжигание ненависти, вражды и насилия.
В связи с этим обратимся к конкретным механизмам административно-правовой защиты от диффамации и информации, направленной на разжигание ненависти, вражды и насилия. Условно можно дифференцировать правонарушения на:
1) правонарушения, объективная сторона состава которых заключается в обороте вредной информации;
2) правонарушения, совершение которых может повлечь распространение вредной информации;
3) правонарушения, совершение которых на -рушает механизм обеспечения информационнопсихологической безопасности.
К первой группе следует отнести правонарушения, предусмотренные следующими стать -ями Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации:
- статья 5.26 «Нарушение законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях»;
- статья 17.10 «Незаконные действия по отношению к государственным символам Российской Федерации»;
- статья 20.1 «Мелкое хулиганство»;
- статья 20.3 «Пропаганда и публичное де-монстрирование нацистской атрибутики или символики».
Ко второй группе следует отнести правонарушения, предусмотренные следующими стать -ями Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации:
- статья 13.21 «Нарушение порядка изготов -ления или распространения продукции средства массовой информации»;
- статья 20.28 «Организация деятельности общественного или религиозного объединения, в отношении которого принято решение о приостановлении его деятельности».
К третьей группе следует отнести статью 5.13 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации «Непредоставле -ние возможности обнародовать опровержение или иное разъяснение в защиту чести, достоин -ства или деловой репутации».
Таким образом, налицо крайне неполное и несистемное урегулирование административно -правовым законодательством рассматриваемой сферы.
Во-первых, в Кодексе об административных правонарушениях Российской Федерации вообще не представлен институт диффамации. Отметим, что международная правоприменительная
практика достаточно терпимо относится к дан -ному институту. В связи с этим вызывает недо -умение присутствие в Уголовном Кодексе Российской Федерации статьи 129 «Клевета» и ста -тьи 130 «Оскорбление», которые предусматривают ответственность даже при непубличном обороте диффамации. Представляется правиль-ным в связи со сложившейся доктриной перевести под административно -правовую защиту слу -чаи непубличного распространения диффамации, при этом включить в состав правонарушения не только институ ты оскорбления и клеветы, но и иные вышеперечисленные институты.
Во-вторых, из всего многообразия форм информации, направленной на разжигание нена-висти, вражды и насилия, под защитой админи -стративного законодательства оказался запрет на пропаганду и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики. Следует отметить, что даже в этой новелле существуют определенные пробелы. Безусловно, нацистская символика времен германского Третьего рейха является основным символом расизма, однако далеко не единственным. Нередко организации пронацистского толка избирают себе в качестве символики символы и атрибуты времен граждан -ской войны в США либо разрабатывают собственные отличительные знаки. Соответственно, вопрос об относимости определенного символа к нацистскому требует особой проработки. Также следует отметить, что в новелле законодатель указывает лишь демонстрацию символики, для профилактики правонарушений следует запретить также создание (изготовление) и распространение указанной атрибутики и символики. Более того, конкурирующие нормы Уголовного Кодекса Российской Федерации (статья 280 «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности», статья 282 « Возбужде -ние ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства») в качестве обяза-тельного признака предусматривают публичность распространения данной информации, что позволяет расширить административно-правовую сферу защиты от вредной информации, распространив ее на случаи непубличной экстремистской деятельности.
Учет приведенных положений позволит повысить правовую защищенность личности, социальной группы и общества в целом от оборота вредной информации, повысит степень информационно-психологической безопасности России. Предложенные изменения и нововведения могут быть закреплены во внесенном на рассмотрение в Государственную Думу Российской Федерации еще 3 декабря 1999 г., но до сих пор не принятом проекте Федерального закона Российской Федерации «Об информационнопсихологической безопасности».
ЛИТЕРАТУРА
1. Бачило И. Л. Информационное право: учебник / И.Л. Бачило, В.Н. Лопатин, М.А.Федотов. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2005. — 725 с.
2. Земскова С.И. Защита чести, достоинства и деловой репутации в гражданском процессе/ С.И. Земскова [электронный ресурс]. - М.: Фонд защиты гласности, 2001. Режим доступа: http ://www. gdf. ru/law/st-005 .shtml
3. Троицкая А.А. Пределы и ограничения основных прав личности: проблемы соотношения понятий / А.А. Троицкая //Вестник Московского университета. Серия 11: Право. — 2007. — №3.
— С. 104—112.
4. Шмидт Ю.М. Адвокаты свободы / Ю.М. Шмидт. — М.: Независимое издательство ПИК, 1998. — 267 с.
5. Комментарий к Уголовному кодексу Рос. Федерации / под ред. В. И. Радченко, А. С. Мах-лина. — СПб.: Питер, 2008. — 784 с.
6. Юридическая энциклопедия / под ред. М.Ю. Тихомирова. — М.: Издание г-на Тихомирова М.Ю., 1998. — 526 с.
7. Гражданский кодекс Рос. Федерации от 30 ноября 1994 г. №51-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. — 1994. — №32. — Ст. 3301.
8. Кодекс об административных правонарушениях Рос. Федерации от 30 декабря 2001 г. №195-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. — 2002. — №1 (ч. 1). — Ст. 1.
9. Уголовный кодекс Рос. Федерации от 13 июня 1996 г. №63-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. — 1996. — №25. — Ст. 2954.
10. О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц: Поста -новление Пленума Верховного суда Рос. Федерации от 24 февраля 2005 г. №3 // Бюллетень Верховного Суда Рос. Федерации. — 2005. — №4.
11. Case of Castells v. Spain [электронный ресурс] // The European Court of Human Rights. 23 April 1992. Режим доступа:
http ://cmiskp.echr.coe.int/tkp197/view.asp?item=1& portal = hbkm&action = html&highlight =CASE %20%7 C% 200F%20% 7 C% 20CASTELL S% 20%7 C%20v.%20%7C%20SPAIN&sessionid=15896209 &skin=hudoc-en
12. Case of Jersild v. Denmark [электронный
ресурс] // The European Court of Human Rights. 23 September 1994. Режим доступа: http: //
cmiskp.echr.coe.int/tkp197/view.asp?item=1&portal =hbkm&act ion=html&h ighlight=CASE% 20%7 C% 2 00F% 20% 7 C% 20JERSILD%20%7 C% 20v.% 20% 7 C%20DENMARK&sessionid=15896209&skin=hud oc-en
13. Case of Lingens v. Austri [электронный ре-
сурс] // The European Court of Human Rights. 8 July 1986. Режим доступа: http ://
cmiskp.echr.coe.int/tkp197/view.asp?item=1&portal
=hbkm&act ion=html&h ighlight=CASE% 20%7 C% 2 00F% 20% 7 C% 20LINGENS% 20% 7C%20v.% 20% 7C%20AUSTRIA&sessionid=15896209&skin=hud oc-en
14. Case of Oberschlick v. Austria [электронный ресурс] // The European Court of Human Rights. 23 May 1991. Режим доступа: http ://cmiskp.echr.coe.int/tkp 197/view.asp?item=3 & portal=hbkm&action=html&highlight=CASE%i20% 7 C%200F%20%7 C% 20LINGENS%20% 7 C% 20v. %20%7C%20AUSTRIA&sessionid=15896209&ski n=hudoc-en
