CC BY
28
музея не сможет до конца нам передать то ощущение, которое возникает при общении, соприкосновении с подлинным искусством. Это и есть самое главное и ценное в посещении выставочных залов, театров».
Проанализировав анкеты о реальном посещении музеев, а также эссе студентов о виртуальном путешествии в мир культуры, мы пришли к следующим выводам. Предметно-информационная и эмоционально-ценностная обогащен-ность, знаково-символьная насыщенность, тиражируемость высоких образцов творческой деятельности, гражданско-патриотическое воспитание, научно-исследовательский и, конечно, высокий образовательный потенциал музея в условиях модернизации профессионального образования и реализации личностно ориентированного и компетентностного подходов очевиден для преподавателей гуманитарных предметов и кураторов вузов. Посещение музейных программ позволяет установить взаимосвязь теоретической подготовки и практических умений, навыков обучающихся. Именно погружение в определенную временную эпоху прошлого позволяет развивать эстетический вкус; прочувствовать, понять особенности жизни и быта людей с иным мировоззрением, ментальностью; по-пулизировать желание изучать оригиналы артефактов для познания прошлого, восстановления особенностей диалога между культурами; вызывает стойкий интерес познать секреты изготовления предметов, формирует новые умения и навыки, пробуждает творческий потенциал у подрастающего поколения.
При изучении культурологии, межкультурных коммуникаций очевидна интеграция образовательного, информационного, воспитательного, культурно-исторического, эстетического направлений развития личности. Наглядность, доступность, динамичность, содержательность материала, сочетание предметного мира музея с РПД курса (философии, культурологии и пр.), контекстное формирование гуманистических ценностей, активной гражданской позиции, высокой
Библиографический список
культуры будущего специалиста, представителя интеллигенции сложно представить без диалога вузов с музеями, театрами города, края, страны.
Мы считаем, что работа вуза и музея должна быть более целенаправленной, организованной в соответствии с целями и задачами не только РПД, но и воспитательной работы в вузе. Куратору необходимо составить реестр музейных программ по направлениям воспитательной работы. Преподавателю курса желательно заранее спроектировать диалог между обучающимися, музейными работниками; целенаправленно формировать культурно-педагогическое пространство с помощью информационных технологий (посещение виртуальных музеев); скоординировать содержательный материал курса с тематическими мероприятиями музея, в том числе спланировать урочную и внеурочную деятельность обучающихся, организованные и самостоятельные варианты посещения музея студентами вуза.
Несмотря на времязатратность данных мероприятий, следует учитывать социальный заказ российского общества, интересы страны не только в обучении, но и в воспитании подрастающего поколения. Сочетание виртуального и реального посещений учреждений культуры (в зависимости от ситуации при приоритете последнего) раскрывает новые возможности в диалоге поколений, в формировании эстетического вкуса, этических ценностей и идеалов подрастающего поколения. Без эмоционального отклика обучение невозможно. Эмоция, эмпатия стали дефицитом в современном информационном обществе, и сотрудничество вузов с музеем в России вышло на новый виток синергийной реализации целей и задач. Планирование, организация, координация работы вуза и музея позволит в полной мере реализовать не только программы, компетенции, но и будет иметь более широкий положительный резонанс для самосовершенствования личности студента.
1. Шеховская Н.Л., Мандебура Е.П. Музейная педагогика: историко-педагогический анализ. Научные ведомости Белгородского государственного университета: Гуманитарные науки. 2011; № 6 (101): 343 - 350.
2. Федоров Н.Ф. Музей, его смысл и назначение. Сочинения. Москва, 1982.
3. Федеральный государственный образовательный стандарт основного общего образования. Портал Федеральных государственных образовательных стандартов высшего образования. Available at: http://fgosvo.ru
4. Логинова Н.С., Пономаренко О.П. Специфика формирования критериев подлинного искусства и эстетического вкуса на занятиях по культурологии у обучающихся негуманитарных специальностей. Мир науки, культуры, образования. 2019; № 5 (78): 113 - 115.
References
1. Shehovskaya N.L., Mandebura E.P. Muzejnaya pedagogika: istoriko-pedagogicheskij analiz. Nauchnye vedomosti Belgorodskogo gosudarstvennogo universiteta: Gumanitarnye nauki. 2011; № 6 (101): 343 - 350.
2. Fedorov N.F. Muzej, ego smysl i naznachenie. Sochineniya. Moskva, 1982.
3. Federal'nyjgosudarstvennyjobrazovatel'nyjstandartosnovnogoobschegoobrazovaniya. Portal Federal'nyh gosudarstvennyh obrazovatel'nyh standartov vysshego obrazovaniya. Available at: http://fgosvo.ru
4. Loginova N.S., Ponomarenko O.P. Specifika formirovaniya kriteriev podlinnogo iskusstva i 'esteticheskogo vkusa na zanyatiyah po kul'turologii u obuchayuschihsya negumanitarnyh special'nostej. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2019; № 5 (78): 113 - 115.
Статья поступила в редакцию 18.05.20
УДК 37.06
Marin E.B., Cand. of Sciences (History), senior lecturer, Far Eastern Federal University; senior lecturer, Branch of Vladivostok State University of Economics
and Service (Nakhodka, Russia), E-mail: egor-marin@yandex.ru
Moroz R.V., МА student (Psychology) Far Eastern Federal University (Vladivostok, Russia), E-mail: rmoroz@rambler.ru
SOME CHARACTERISTICS OF THE IMAGE OF THE MAIN TRADITIONAL CONFESSIONS OF RUSSIA IN THE UNDERSTANDING OF STUDENTS. The article describes a study that reveals significant features of the image of traditional confession in Russia - Orthodoxy, Islam and Buddhism among students of Primorsky Krai. The study is characterized by a representative sample and provides an understanding of youth perceptions regarding significant religious denominations. The study has significant novelty, since the use of the projective method of group associative experiment to elucidate attitudes toward religious phenomena has not been done in Russia before. The results obtained indicate that young people in Russia do not receive enough education to form an adequate idea of religious traditions. This impoverishes the formation of a culture of young people, introduces serious distortions in understanding a number of processes in public life, reduces the ability to withstand manipulations in the information space due to a lack of objective data.
Key words: religion, confession, free associations, image, Orthodoxy, Islam, Buddhism.
Е.Б. Марин, канд. ист. наук, доц., Департамент психологии и образования. Дальневосточный федеральный университет г. Владивосток;
Владивостокский государственный университет экономики и сервиса, филиал в г. Находка. E-mail: egor-marin@yandex.ru
Р.В. Мороз, магистрант, Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток, E-mail: rmoroz@rambler.ru
НЕКОТОРЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ОБРАЗА ОСНОВНЫХ ТРАДИЦИОННЫХ КОНФЕССИЙ РОССИИ В ПРЕДСТАВЛЕНИИ СТУДЕНЧЕСКОЙ МОЛОДЕЖИ
В статье представлены результаты исследования, посвященного изучению характеристик образа основных традиционных конфессий России - православия, ислама и буддизма - в представлении студенческой молодежи Приморского края. Исследование характеризуется репрезентативной выборкой и дает понимание о представлениях молодежи относительно значимых религиозных конфессий. Исследование обладает значительной новизной, так как использование проективного метода группового ассоциативного эксперимента для выяснения отношения к религиозным феноменам ранее в России не производилось. Полученные результаты свидетельствуют, что молодые люди в России не получают достаточного образования для формирования адекватного представления о религиозных традициях. Это обедняет формирование культуры молодых людей, вносит серьезные искажения в понимание ряда процессов общественной жизни, уменьшает способность противостоять манипуляциям в информационном пространстве из-за недостатка объективных данных.
Ключевые слова: религия, конфессия, свободные ассоциации, образ, православие, ислам, буддизм.
Во все эпохи человеческого существования религия занимала важное место в жизни человека и общества. До недавнего времени исповедание какой-либо религии было обязательным элементом человеческого существования, и безрелигиозное общество трудно было себе представить. В течение тысячи лет православное христианство во многом определяло культуру и быт русского человека, его моральные и нравственные ценности. Для некоторых других народов России определяющей культуру религиями были ислам и буддизм. Но ХХ век внес свои коррективы, и суровый эксперимент, поставленный над российским обществом, серьезно изменил его, в том числе с точки зрения культурных норм и ценностей. Совсем избавиться от религии советской власти не удалось, но, безусловно, слом тысячелетней традиции отозвался подвижкой морально-нравственных норм и ценностей. Новая идеология провозгласила необходимость формирования особого «советского человека», строителя новой, лучшей жизни, свободного от «религиозных предрассудков», для чего была выстроена единая система воспитания от детского сада до рабочего коллектива. Но Советский Союз распался, и российская система образования осталась без какой-либо внятной системы воспитания. Конечно, официальный отказ от атеистической марксистско-ленинской идеологии не мог быть приказом для всех людей, принявших эту идеологию как некую квазиверу, перестать ее исповедовать. С другой стороны, с 90-х годов прошлого столетия мы наблюдаем религиозный ренессанс: все традиционные религии России «восстали из пепла». Но современная Россия провозгласила себя светским государством и дистанцируется от прямой поддержки религиозных конфессий, особенно в сфере образования. Это представляется логичным, но такая отстраненная позиция государства имеет и оборотную сторону: российская система образования потеряла воспитательный потенциал, ибо не может определиться, на основании какой системы ценностей воспитывать подрастающее поколение. С одной стороны, потенциал традиционной и религиозной культур для воспитательных целей вроде бы понимается: в Федеральном государственном образовательном стандарте есть образовательные области ОРКСЭ (основы религиозных культур и светской этики) и ОДНКНР (основы духовно-нравственной культуры народов России), целью которых ставится «воспитание способности к духовному развитию, нравственному самосовершенствованию. Формирование первоначальных представлений о светской этике, об отечественных традиционных религиях, их роли в культуре, истории и современности России» [1]. С другой стороны, наполнение этих образовательных областей оставляет желать лучшего. Стандарт под эти цели выделяет только 32 часа учебного времени в 4 классе, представляя все остальное на усмотрение школы, которая, как известно, очень ограничена и в часах школьного компонента, и в их финансировании, и в оплате труда специалистов, которые могут организовать внеклассную и внеурочную деятельность.
Представляется полезным определить, дают ли усилия по формированию представлений об отечественных традиционных религиях результат, сформировано ли у молодых людей представление о традиционных конфессиях России.
В своем исследовании мы решили сконцентрироваться на изучении образа представителей традиционных конфессий России, поскольку образ верующих более конкретен и отражает представления о самих конфессиях. Кроме того, такой подход поможет определить, в какой мере традиционные конфессии сохраняют привлекательность для молодого поколения.
Такое исследование с применением психологических методов является одним из первых, что придает ему существенную новизну.
Согласно М.С. Топчиеву, «уже в эпоху эллинизма традиционные маркеры (кровное родство, территория, язык) уступают место религии в формировании границ между своими и чужими, а в средние века в силу теоцентричности культуры становятся базовыми» [2, с. 319]. Сегодня, в эпоху глобализма, на формирование границ между своими и чужими оказывает воздействие куда больше факторов, поэтому часто религиозные противоречия уходят вглубь, становятся неочевидными. Но мы совершим большую ошибку, если решим, что они перестали действовать.
Значительный интерес вызывает исследование образа представителей ислама. Для российского государства исламский фактор есть субъект не только внутренней, но и внешней политики. С одной стороны, Россия выстраивает взаимовыгодные отношения с мусульманскими странами. С другой стороны, есть угроза религиозного экстремизма. Во многом именно стремлением противодействовать этой угрозе продиктовано, например, участие российского ограниченного контингента в войне в Сирии: первые лица государства неоднократно заявляли, что уничтожить рассадник терроризма проще и выгодней на чужой территории, чем воевать со все новыми партиями террористов, посылаемых к нам оттуда. И это не пропаганда, эти заявления базируются на реальных цифрах. Например, Малахов Ю.И. подчеркивает как достижение, что всего 70 человек в Башкирии уехали воевать за ИГИЛ в 2016 году [3, с. 43]. У нас нет данных по Кавказским республикам и Татарстану, но, если экстраполировать, можно предположить, что несколько сотен граждан России, потенциально склонных к террору, ежегодно «перемалываются» только на Ближнем Востоке. Конечно, в сравнении с общим количеством граждан России, исповедующих ислам, это небольшая цифра. Однако понимать, какие причины способствуют возникновению и проникновению идей джихада на российскую почву, и как умело противостоять
им не только силовыми средствами, но, прежде всего, с помощью религиозного просвещения, вопрос немаловажный.
Кроме того представители исламских стран являются самыми активными участниками внутренней и внешней миграции в России. О том, что в российском обществе существуют глубинные противоречия, связанные с мигрантами, свидетельствуют существующие исследования. Например, подобное изучение молодежи было проведено в 2016 году среди студентов вузов г. Екатеринбурга (выборка около 400 человек). Автор исследования Е.В. Грунт пишет, что «образ представителей ислама в целом, а также мигрантов, его исповедующих, в частности, по мнению российских студентов, в основном отрицательный. Респонденты рассматривают таких мигрантов как людей, которые не уважают представителей местного сообщества (45,0% респондентов), отказываются интегрироваться в российскую культуру, изучать русский язык, русские традиции и т.д. (36,7% респондентов). Кроме того, негативное отношение респондентов к людям с Южного Кавказа, из Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана, к людям, исповедующих ислам в целом, связано с их личностными особенностями (проявление агрессии, нетерпимости к представителям другим конфессий, склонность к терроризму и т.д.). Эти мигранты воспринимаются студентами как высокомерные, глупые, необразованные, лицемерные, некультурные люди, склонные к преступлениям и желающие навязывать принимающим их сообществам свои собственные правила» [4, с. 77].
Нас интересовал также вопрос, как современный молодой человек относится к православному христианству и буддизму. Лишь ограниченный объем информации мы можем почерпнуть из социологических исследований. Прежде всего, потому, что мы говорим о вещах, которые трудно осознаются человеком, о которых он, как правило, специально не думает и не имеет готовых формулировок на этот счет. Поэтому стандартные социологические методы опроса, интервью и им подобные не всегда могут дать нужный эффект.
Но нам на помощь может прийти психология, которая имеет в своем арсенале так называемые проективные методы, которые обращаются прямо к бессознательному человека и позволяют выявить неосознаваемые черты того или иного образа окружающего мира. Имеется некоторый опыт проведения подобных исследований для выявления политических предпочтений и этнических стереотипов [5, 6]. В отношении опыта исследования образа представителей религиозных конфессий тщательный анализ российских источников не дал ничего.
Тем более будет интересно рассмотреть результаты исследования, проведенного нами в Приморском крае в октябре - ноябре 2019 года. В нем приняли участие студенты Дальневосточного федерального университета (ДВФУ) (теология, религиоведение, психология, конфликтология, социальная работа, востоковедение и африканистика, филология) - 99 человек; курсанты и студенты технических специальностей Морского государственного университета (МГУ) (судомеханика и технология транспортных процессов) - 92 человека, обучающиеся на 2 - 4 курсах, и студенты филиала Владивостокского государственного университета экономики и сервиса (ВГУЭС) в г. Находке (специальности управление персоналом и государственное и муниципальное управление) - 20 обучающихся 2 - 3 курсов. Всего двести одиннадцать человек: 107 юношей и 104 девушки возрастом от 18 до 22 лет. Выборка охватывает студентов технических и гуманитарных специальностей примерно поровну, юношей и девушек также примерно поровну.
С целью отразить различные компоненты образа представителей традиционных конфессий мы использовали надёжный семантический метод свободных ассоциаций. Метод свободного вербального группового ассоциативного эксперимента позволяет выявить как рациональные представления людей, так и элементы неосознаваемых представлений.
Алгоритм применения методов психосемантики описан в работах отечественных авторов В.Ф. Петренко и В.П. Серкина [7, 8].
Как полагает В.Ф. Петренко, психосемантические методики особенно эффективны при изучении глубинных, часто мало отрефлексированных представлений групп людей. Они могут быть применены при реконструкции системы категорий, применяемых обществом при оценивании представителей конфессий, и для определения их места в такой системе категорий [7].
Получив от опрошенных набор ассоциаций к каждому стимулу (ассоциативное поле), мы провели подсчёт частоты встречаемости каждой ассоциации. Список ассоциаций был редуцирован (сокращен в объеме) благодаря объединению одинаковых или очень близких по смыслу ассоциаций. Затем были выделены основные категории ассоциаций по разработанной авторами методике типоло-гизации материала ассоциаций к подобным стимулам. Данная методика типо-логизации ассоциаций прошла экспертную оценку трех специалистов в области психологии и теологии с достаточным опытом научной работы.
Ассоциативные универсалии представлены далее в таблицах. В нашем исследовании предлагалось дать 3 - 5 ассоциаций на стимулы «типичный православный», «типичный мусульманин» и «типичный буддист». Всего было получено 800 ассоциаций на фразу «типичный православный», 716 ассоциаций на фразу «типичный мусульманин» и 643 ассоциации на фразу «типичный буддист». Согласно имеющимся социологическим исследованиям, на территории России примерно 95% населения исповедуют православие, ислам или являются неверу-
Таблица 1
Категории и подкатегории, выделенные при ассоциативном эксперименте на каждый из стимулов
православный мусульманин буддист
Кол-во % Кол-во % Кол-во %
1. Религиозные понятия, символы, действия 626 66% 339 47% 306 47%
1.1 Божество, святые 71 13% 54 16% 95 32%
1.2 Религиозные предметы 204 39% 52 15% 26 9%
1.3 Религиозные действия 118 23% 106 31% 83 27%
1.4 Религиозные символы 12 2% 6 2% 6 1%
1.5 Религиозные представители 36 7% 7 2% 25 8%
1.6 Религиозные праздники 45 8% 2 1% 1 0%
1.7 Заповеди, наставления, тексты 34 6% 108 32% 55 18%
1.8 Прочее 12 2% 4 1% 14 5%
2. Человеческие качества 177 23% 203 28% 237 38%
2.1 Внешний вид 22 12% 43 21% 30 13%
2.2 Положительные качества 95 54% 54 27% 178 75%
2.3 Отрицательные качества 49 25% 83 41% 17 7%
2.4 Нейтральные (неопределенные) качества 18 10% 23 11% 12 5%
3. Религия и мир 68 8% 109 16% 4 0%
3.1 Отношения с государством и обществом 41 60% 43 39% 4 100%
3.2 Семья, положение женщины 10 15% 66 61% 0 0%
3.3 Деньги 17 25% 0 0% 0 0%
4. География, природа, культура 6 1% 62 7% 89 14%
6. Прочее 17 2% 13 2% 7 1%
ющими [9]. Поэтому можно было ограничиться этими двумя конфессиями. Но так как исследовать предполагалось молодых людей, интересно было посмотреть еще их отношение к буддизму, который имеет сегодня большое освещение в информационном пространстве, направленном на молодежную аудиторию.
Полученное количество ассоциаций уже указывает на то, что православие обычному российскому студенту известно в большей степени, буддизм - в меньшей. Ислам занимает промежуточную позицию. Для содержательного качественного анализа представленных ассоциаций они были разбиты на категории, которые выстроились следующим образом.
Для дальнейшего анализа примем вполне логичное допущение, что в образе типичного представителя конфессии отражается образ самой конфессии, и об этом свидетельствуют большинство полученных ассоциаций. Но постановка задачи именно через образ представителя конфессии в большей степени привносит человеческое измерение и помогает получить шкалу позитивного/негативного отношения к конфессии, потому что такую оценку можно дать только через человека. Кроме того, мы стремились выявить представления респондентов о роли и месте конфессии в общественной жизни.
Первое, что обращает на себя внимание, что молодые люди имеют большее представление о религиозных аспектах конфессиональной жизни, чем мы предполагали вначале. Один из мифов общественного сознания гласит, что современная молодежь мало интересуется вопросами религии, и в отсутствии возможности получить сколько-нибудь систематическое религиозное образование такая осведомленность выглядит поразительной. Вполне объяснимо, что студенты больше знают православие, менее - ислам и хуже всего буддизм. Что касается православия, удивительным является то, что в перечислении религиозных атрибутов коллективное сознание достаточно верно расставляет акценты: мы видим большее количество ассоциаций на ключевые вероучительные моменты православия и меньшее - на второстепенные. Например, студенты дают 42 ассоциации на имя «Иисус Христос» и только 8 ассоциаций, связанных со святыми и Божией Матерью. Зато «церковь» - это 75 ассоциаций, «крест» - 47. Вообще, православие в представлении молодых людей есть вера «предметно-деятельная». Самая большая подкатегория в категории «религиозные понятия, символы, действия» - «религиозные предметы» - всего 204 ассоциации. Второе место занимает подкатегория «религиозные действия» - 118 ассоциаций. Из них молитва - 30, крещение - 24, вера - 17, пост - 17. И только следующей по количеству ассоциаций является подкатегория «божество, святые» - 71. Далее идут «религиозные праздники», всего 45 ассоциаций и из них (к чести наших студентов) 35 - «Пасха». Вторым идет «Рождество» - 7, и это «ухватывание» коллективным сознанием центрального значения Пасхи в христианском вероучении в пику информационному полю, которое как раз гораздо больший акцент делает на зимние праздники - Новый год и Рождество, еще раз подтверждает проявившуюся в данном исследовании способность сохранять коллективным разумом какие-то основополагающие идеи даже в отсутствии их сознательной актуализации и несмотря на противоположный информационный фон.
Ислам в представлении студентов - это религия Книги. Подкатегория «заповеди, наставления, тексты» собрала 108 ассоциаций (ср.: православие - 34, буддизм - 55), из них 79 - это «Коран». Для сравнения «Аллах», имя Бога, имеющее в исламе огромное значение, имеет только 40 ассоциаций. Интересно, что хотя в вероучении ислама студенты не так хорошо расставляют акценты (это как раз вполне объяснимо: для подавляющего большинства студентов традиция ислама, в отличие от традиции православия, является совсем внешней, не воспринятой ни через быт, ни через культуру), «попадания» тоже есть. Ислам в представлении наших респондентов тоже деятельная религия. Подкатегория «религиозные действия» собрала 106 ассоциаций.
Буддизм в представлении наших молодых людей - это религия Будды. Слово «Будда» набрало 88 ассоциаций, абсолютное первое место среди вообще всех ассоциаций. Вообще в диаде «божественное - человеческое» буддизм в представлении наших студентов имеет наиболее выраженную «человеческую» составляющую и наименьшую «божественную». В категории «религиозные понятия, символы, действия»: православие - 532 ассоциации, ислам - 339, буддизм - 305. Категория «человеческие качества»: православие - 177 ассоциаций, ислам - 203, буддизм - 237. Очевидно, что большинству студентов религиозное содержание буддизма знакомо плохо. Это также вполне понятно: если к православию студенты имеют возможность приобщаться через внешние формы и внутреннюю передачу традиции через культуру, к исламу - хотя бы через внешние формы (ибо контакты с представителями ислама и с их культурой имеют место), образ буддизма практически полностью умозрителен и в большей степени создается действием информационного поля со всеми его мифами и фейками.
Ассоциации в категории «человеческие качества» также подтверждают вышеизложенный тезис. Подкатегория «внешний вид» менее всего наполнена для православных (22 ассоциации) и более всего для мусульман (43 ассоциации). Видеть православного привычно, мусульманин больше привлекает внимания. Вид буддиста еще более экзотичен, но наши респонденты редко встречаются с реальными буддистами, поэтому ассоциаций на внешний вид больше, чем для православного, но меньше, чем для мусульманина (30 ассоциаций). Очень красноречивым показателем является баланс положительных/отрицательных человеческих качеств. Для православного он составил 95 против 49. На первый взгляд, мы имеем выраженную противоречивую оценку. Но анализ самих ассоциаций показывает, что все отрицательные характеристики имеют случайный характер: подавляющее их большинство встречается один раз и только три из них - два раза. Среди положительных мы имеем 5 неслучайных характеристик (для нашей выборки неслучайными являются ассоциации в количестве пять и более) [10], причем абсолютным рекордсменом является ассоциация «добрый», которая встречается 16 раз. Учитывая большое количество отрицательных коннотаций к представителям православия в современном информационном поле (и очень малое количество положительных), мы ожидали гораздо большей негативной оценки. Забегая вперед, хочется отметить, что значительной негативной оценки мы ждали и в подкатегории «деньги». Но там оказалось только 17 ассоциаций. И из них негативных - не более десяти. Получается, что негативный информа-
ционный фон все-таки остается поверхностным и не проникает на большую глубину сознания наших респондентов. Для мусульман соотношение составляет 54 против 83, и это реальный повод задуматься. Ибо даже среди 54 положительных характеристик нет ни одной, составившей больше трех ассоциаций. А среди отрицательных такие есть. И две из них являются неслучайными: «агрессивный» -8 и «грубый» - 7. Зато буддист, с точки зрения молодых людей, - это практически идеальный человек: 178 против 17. В отсутствии возможности видеть реальных представителей буддизма налицо сильная идеализация образа представителя этой религии. Самое главное качество, выделяемое респондентами, - это «спокойствие» - 55(!) ассоциаций. Далее идет «умиротворение», ассоциация, похожая по смыслу, - их 13.
В категории «религия и мир» умозрительные представления молодежи о буддизме проявляются особенно ярко. В этой категории оказалось только 4 ассоциации. Буддизм отсутствует в реальной жизни молодых людей. Для православного таких ассоциаций оказалось 68. Неслучайными из них являются только характеристики идентичности: «русский» - 8, «славянин» - 6, «Россия» - 5. Более всего ассоциаций в этой категории оказалось относительно мусульманина - 109. Особенно волнуют наших респондентов такие ассоциации, как «терроризм» - 14 и имеющие отношение к особому положению женщины: «хиджаб» - 25, «паранджа» - 13, «многоженство» - 13. Данные этой категории по исламу, несомненно, полностью сочетаются с данными категории «человеческие качества».
В категории «география, природа, культура» лидирует буддизм - 89 ассоциаций, и это понятно. Акцент на внешние аспекты и географическое разнообразие дают о себе знать. Ислам набрал 52 ассоциации, это также показатель большого внимания к внешним аспектам этой конфессии. Православие - только 6. И это все исключительно про географию. Никто из студентов не отметил ни одного собственно православного феномена нашей культуры, и это, пожалуй, в картине отношения молодых людей к православию обращает на себя внимание больше всего. Несмотря на то, что религия является фундаментом любой, прежде
Библиографический список
всего, высокой культуры, а христианство лежит в основе всей западной культуры, для студентов это оказывается совсем непонятным и незначимым. Понятно, что для того, чтобы делать выводы о «потере высокой культуры» современным поколением, одного исследования мало. Но это тревожный сигнал, который следует проверить, и, необходимо учесть в системе образования.
Подытоживая наше исследование, необходимо заметить, что результаты, которые мы получили, любопытны, ставят под сомнение многие стереотипы, с одной стороны, и вскрывают важные темы, игнорирование которых нашим обществом может быть разрушительным, с другой стороны. Особенно хочется сделать акцент на следующих выводах.
1. Проблема отрицательного восприятия ислама в молодежной среде существует, хотя и не так жестко, как показывают социологические опросы. И это в большей степени вызвано обилием штампов, существующих в информационном пространстве, чем реальным опытом общения с представителями ислама. Представляется, что знакомству с этой религиозной традицией в образовательном пространстве России уделяется недостаточное внимание.
2. Православие, несмотря на обилие отрицательной информации в информационном пространстве, воспринимается в основном положительно, но обращает на себя бедность культурных смыслов, связанных с этой религией. Учитывая важность христианства в формировании российской культуры (и шире - всей европейской культуры, которая имеет общемировое значение), отсутствие развернутой информации о христианской культуре в современной системе образования всех уровней, к сожалению, способствует снижению общекультурного уровня наших сограждан.
3. Молодые люди в целом очень позитивно воспринимают буддизм. Но представление о буддизме, сформировавшееся у большинства молодых людей, очень далеко от реальной жизни буддистской общины.
4. Полученные в данном исследовании результаты могут быть полезны педагогам, ученым, представителям власти и, несомненно, представителям самих конфессий.
1. Федеральные государственные образовательные стандарты. Available at: https://fgos.ru
2. Топчиев М.С. Конфессиональный чужой: алиментарные и вестиментарные маркеры. Каспийский регион: политика, экономика, культура. 2015; № 4 (45): 318 - 321.
3. Малахов Ю.И. Исламофобия и другие факторы радикализации образа мусульманина в российском обществе. Образование и духовная безопасность. 2017; № 2: 42 - 45.
4. Грунт Е.В. Имидж мигрантов-мусульман в представлениях российских студентов. Известия Уральского федерального университета. 2018; № 1: 72 - 79.
5. Калита В.В., Марин Е.Б. Образ «типичного китайца» и «типичного русского» в представлении китайских студентов, обучавшихся в России. Национальный психологический журнал. 2013; № 3 (11): 28 - 41.
6. Марин Е.Б. Образы представителей России и США у российской молодежи. Вестник КемГУ. 2019; № 1 (77): Available at: https://cyberleninka.ru/article/ri/obrazy-predstaviteley-rossii-i-ssha-u-rossiyskoy-molodezhi
7. Петренко В.Ф. Основы психосемантики. Москва: ЭКСМО, 2010.
8. Серкин В.П. Методы психологии субъективной семантики и психосемантики: учебное пособие для вузов. Москва: ПЧЕЛА, 2008.
9. Левада-центр. Available at: http://www.levada.ru/2012/12/17/v-rossii-74-pravoslavnyh-i-7-musulman
10. Серкин В.П. Решение задачи о случайности/неслучайности количества групповых ассоциаций. Психодиагностика. 2009; № 4: 22 - 31. References
1. Federal'nye gosudarstvennye obrazovatel'nye standarty. Available at: https://fgos.ru
2. Topchiev M.S. Konfessional'nyj chuzhoj: alimentarnye i vestimentarnye markery. Kaspijskij region: politika, 'ekonomika, kultura. 2015; № 4 (45): 318 - 321.
3. Malahov Yu.I. Islamofobiya i drugie faktory radikalizacii obraza musul'manina v rossijskom obschestve. Obrazovanie i duhovnaya bezopasnost'. 2017; № 2: 42 - 45.
4. Grunt E.V. Imidzh migrantov-musul'man v predstavleniyah rossijskih studentov. Izvestiya Ural'skogo federal'nogo universiteta. 2018; № 1: 72 - 79.
5. Kalita V.V., Marin E.B. Obraz «tipichnogo kitajca» i «tipichnogo russkogo» v predstavlenii kitajskih studentov, obuchavshihsya v Rossii. Nacional'nyjpsihologicheskijzhurnal. 2013; № 3 (11): 28 - 41.
6. Marin E.B. Obrazy predstavitelej Rossii i SShA u rossijskoj molodezhi. VestnikKemGU. 2019; № 1 (77): Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/obrazy-predstaviteley-rossii-i-ssha-u-rossiyskoy-molodezhi
7. Petrenko V.F. Osnovy psihosemantiki. Moskva: 'EKSMO, 2010.
8. Serkin V.P. Metody psihologii sub'ektivnoj semantiki ipsihosemantiki: uchebnoe posobie dlya vuzov. Moskva: PChELA, 2008.
9. Levada-centr. Available at: http://www.levada.ru/2012/12/17/v-rossii-74-pravoslavnyh-i-7-musulman
10. Serkin V.P. Reshenie zadachi o sluchajnosti/nesluchajnosti kolichestva gruppovyh associacij. Psihodiagnostika. 2009; № 4: 22 - 31.
Статья поступила в редакцию 15.05.20
УДК 378.6:94(574)
Ogoltsova E.G., Cand. of Sciences (Pedagogy), senior lecturer, Department of Pedagogy and Psychology, Novosibirsk State Psychology University
(Novosibirsk, Russia), E-mail: cmaffia72@mail.ru, ORCID 0000-0002-3743-879Х
PROBLEMS OF INTRODUCING AN INCLUSIVE EDUCATION SYSTEM IN HIGHER EDUCATION. The problem of obtaining higher professional education by persons with disabilities in the framework of the introduction of inclusive practice is investigated. The problems are considered: creating an accessible environment, changing the regulatory framework, advanced training of teaching staff, the development of adapted educational programs, employment of university graduates. It is concluded that inclusive education is crucial for the integration of people into society, as well as in addition to the direct functions of obtaining professional knowledge, while education plays a social adaptation function and allows people to create opportunities to improve living standards.
Key words: inclusive space, high school, handicapped student, professional education.
Е.Г. Огольцоеа, канд. пед. наук, д-р филос. наук, доц., Новосибирский государственный педагогический университет, г. Новосибирск,
E-mail: cmaffia72@mail.ru
